Trinitas

      Ночь в плену у стаи гиен была тревожной. Как бы утомлен ни был Иса, засыпал он поверхностно и быстро просыпался от первого же шороха. Бади же вовсе не смыкал глаз, на протяжении всей ночи оставаясь грозной фигурой, пронзающей взглядом темноту. За пределами палатки слышался шум песка, дыхание хищников и приглушенные шаги, что заставляло Ису сжиматься от страха перед неизвестным врагом в тени. Чем-то природным, врожденным, он чувствовал опасность, но присутствие рядом кочевника успокаивало. В такой напряженный момент Иса до странного был доверчив, считая едва знакомого бету своим защитником.       Омега поверхностно дремал, наблюдая полузакрытыми глазами за тем, как вглядывался в темноту Бади, как шевелил ветки в костре и выжидающе постукивал пальцами по рукояти оружия. Постепенно звезды сменяли положение на небе, черное полотно светлело, тьма покидала пустыню — все ближе становился рассвет, а вместе с ним, по словам Бади, и отступление гиен. Оставалось совсем немного до момента, когда стихнет хищный хохот и Иса, пусть и на пару мгновений, спокойно заснет. Уставший омега ждал первых лучей солнц, но до их появления было так мучительно далеко.       Прикрыв на мгновение глаза, Иса впал в дрему, и пробудился лишь когда поблизости зашевелился Яран. Гепард насторожился, прижался к земле, впился в песок когтями и вгляделся в черноту, совершенно не обращая внимание на пробудившегося омегу. Точно так же, словно хищник, насторожился и Бади, вытянувшись вперед и перехватив поудобнее меч. Казалось, все здесь видели нечто в темноте, и только Иса был слеп.       Спустя мгновение в освещенный костром круг ступила звериная лапа, но не успел хищник и попытаться напасть, как навстречу ему сорвался Яран — гепард вихрем метнулся в тень и мгновенно скрылся в темноте, откуда послышались звуки борьбы и завиднелись поднявшиеся в воздух клубы пыли. Страшный вой, рычание и скулеж содрогали воздух, и по телу Исы бежал холод лишь от догадок о том, что же происходило за гранью света. Вдруг гиена вцепилась в мягкую шкуру гепарда, надломила клыками кости или перегрызла горло? Вдруг злобно скулил ставший родным ворчливый Яран?       Иса попытался покинуть укрытие, но Син преградил ему дорогу, не позволяя выбраться наружу. Оставалось лишь мяться внутри палатки в плену тревоги и страха, стараясь углядеть знакомый силуэт в темноте, да моляще выкрикивать имя гепарда:       — Яран! — звал Иса, надрывая голос, но даже громкий крик утопал в вое сцепившихся хищников. — Яран, вернись!       От безысходности хотелось разрыдаться, но Иса не имел на то ни времени, ни возможности. Все, что он мог, это взмолиться к Бади:       — Сделай же что-нибудь, Яран не может умереть!       В ответ кочевник не проронил ни слова, но в руках его тут же вместо меча появился лук. Иса растеряно метнулся взглядом к стреле, к натянутой блестящей тетиве и сразу прижал ладонь ко рту, чтобы больше не проронить ни звука — он не должен отвлечь Бади в настолько ответственный момент, когда одним промахом бета мог саморучно убить товарища. Став тише пустынного ветра, Иса со страхом и волнением наблюдал за мелькающими в слабом свету телами: хищники то сцеплялись в неразличимый клубок, то отскакивали друг от друга на расстояние. В этот редкий момент в воздухе просвистела стрела и сорвавшаяся с места гиена резко сменила рычание на скулеж. Волоча за собой раненую лапу, она мгновенно скрылась в тени, а гепард застыл в свету костра, шипя ей вслед.       — Яран! — вскрикнул Иса и гепард встрепенулся, спешно возвращаясь к омеге.       Хищник завалился в палатку, тяжело дыша и глядя утомленно, но совершенно не сожалея о внезапной атаке. На пятнистой морде виднелась кровь, шкуру заливали алые брызги, от которых Яран вовсе не стал Исе противен — омега боялся не его губительной, дикой стороны, а того, что кровь на теле гиены могла принадлежать ему, а не сбежавшей гиене. Спешно осмотрев товарища, омега убедился, что тот цел, и наконец-то смог с облегчением вздохнуть. Он огладил морду, не боясь измараться в крови.       — Зачем же ты на нее напал?       — Ближе к рассвету гиены становятся злее и пытаются утащить хоть что-то с неудавшейся охоты, — послышался голос Бади. — Похоже, Яран чувствовал, что опасность угрожает именно тебе.       Иса неверяще глядел на утомленного хищника, который прикрыл глаза от ласк и шумно замурчал. Неужели ради него, незнакомого омеги, Яран так отчаянно бросился в темноту? Едва ли в Науфале его так берегли люди, как здесь, в пустыне, бережет гепард.       — Так ты меня защищал? — дрожащим голосом прошептал Иса, будто хищник вправду понимал его и мог ответить. Гепард все так же нежился в руках омеги, совершенно не обращая внимания на шепот. Не зная, как выразить благодарность, омега склонился к гепарду и обнял крупное тело, такое горячее, мягкое и живое. Как же Иса был благодарен за заботу и как, на удивление, был рад ранению гиены — за то, что помучила, Ярана она заслуживала куда более жестокой участи.       После недолгих нежностей гепард воспротивился и выбрался из объятий Исы, вернувшись на прежнее место, откуда до того наблюдал за равниной. Прижавшись к песку, он глядел на светлеющий горизонт, где на контрасте виднелись отдаляющиеся силуэты гиен. Иса с расслабленным вздохом прилег на ковер, касаясь спиной горячей шкуры гепарда, и наконец позволил себе отдохнуть.       В мирном сне время пролетело быстро и уже скоро Ису пробудила дневная жара. Возможно, он проспал бы гораздо дольше, если бы от близости полудня не раскалился песок и воздух в палатке не стал удушать. Выбравшись наружу, где от дуновения ветра оказалось прохладнее, Иса удивился ярко освещенным пескам и повисшим над головой светилам — похоже зная, что ночь была бессонной, Бади позволил ему поспать подольше.       Едва заметив вялого Ису, кочевник поспешил передать ему бурдюк. Только напившись прохладной воды омега окончательно пробудился, более четким взглядом окинул затушенный костер и млеющих под солнцами гепардов, покорно ожидающих своих наездников. Бади не упрекал Ису и не торопил, но в его четких движениях виделась спешка: пока омега приходил в себя, бета успел собрать палатку и снарядить гепардов.       — Нам надо успеть добраться до деревни прежде, чем стемнеет, — пояснил Бади, передавая в руки Исы поводья. Омега неуклюже забрался на спину Ярана, переспрашивая:       — Деревни?       Иса и прежде слышал от Бади это слово, но тогда в пылу эмоций не придал ему значения. Теперь же хотелось узнать, что имел ввиду Бади.       — Так называется небольшое поселение вокруг колодца. Похоже на очень маленький город, — с заминкой пояснил Бади, наверняка сбитый с толку таким вопросом. — Там мы сможем отдохнуть и запастись водой перед тем, как продолжить путь.       Иса кивнул, спросонья не желая донимать расспросами, хотя само существование такого поселения было для него неожиданностью. Пускай он слабо представлял себе, как живут люди посреди пустыни, хотелось надеяться, что у них есть дома, а в домах — кровати: после нескольких ночей на жестком песке омега мечтал прилечь на какую-то хоть немного мягкую поверхность и был готов молить об этом местных жителей.       Постепенно Иса пришел в себя, заимел силы сидеть ровно и направлять гепарда, рассматривая пейзажи пустыни. На ровной песчаной поверхности путь давался гораздо проще и быстрее, вот только теней здесь было не сыскать. Гладь песка быстро нагревалась, словно поверхность печи, и Иса чувствовал, как припекает не только сверху, но и снизу, от горячей земли. Из-за жары гепарды шли медленно, тяжело ступая по раскаленной поверхности и шумно вдыхая иссушенный воздух. Краем глаза Иса заметил, как Бади плеснул на ладонь воды и тонкой струйкой окропил голову и шею Заира. Точно так же поступил и омега, охладив Ярана единственным доступным способом.       Когда пустыню накрыла невыносимая жара пришлось остановиться и возвести временное укрытие. В тени было немного легче, но основной угрозой оставались горячий воздух и раскаленный песок. Иса старался сохранять воду, но все же не мог не смачивать одежду, которая лежала на теле неподъемной пылающей жаром ношей. Омегу смущало то, как облепляла ткань кожу, но Бади ни разу не взглянул на него во время мучительного полудня. Когда же начала сходить жара, кочевник занялся сбором укрытия, а Исе доверил напоить и накормить гепардов. Остатки мяса омега отдал не глядя, наполнил миски водой и присел на песок, ожидая команды Бади.       Иса бездумно глядел на горизонт и следил за пробегающим мимо перекати-полем, пока не заметил вдалеке странный силуэт. Заинтересовавшись, он поднялся на ноги, осторожно прошел ему навстречу и пригляделся: по размеру существо походило на гепарда, поэтому и подозвал его Иса похоже. Существо отреагировало: замерло от внезапного звука, обернулось и вдруг спешно направилось к омеге. Что-то в глубине души заставило неизвестно отчего встревожиться, но появление подоспевшего Ярана прогнало сомнения — в его компании Иса чувствовал себя защищенным. Силуэт постепенно приближался и обретал детали: существо, напоминающее огромную садовую ящерицу, направлялось навстречу забавно переставляя лапы и пробуя воздух тонким языком. Иса увиденному удивился, но куда больше обрадовался — ящерицы были совершенно безобидны, грелись на солнце и улыбались прохожим, а у особенно приветливых могли даже посидеть на руках. Эта ящерка пусть и была крупнее, так же неуклюже переставляла лапы и весело глядела крошечными глазами, что Ису ни капли не настораживало. Когда животное подошло ближе, то Яран замялся, угрожающе зашипел, и омега удержал его за ремни.       — Ты, должно быть, хочешь есть или пить? — любезно поинтересовался омега, и ящер замер, прижался к земле, пристально наблюдая за каждым движением чужака.       Вероятно, он совсем ослаб от такой жары и действительно нуждался в помощи. Иса попросил ящера немного подождать и поспешил к Бади, который уже снаряжал Заира. Занятого сбором вещей кочевника Иса отвлек аккуратно:       — У нас не найдется еще мяса и лишнего бурдюка воды?       — Неужели Яран не наелся? — спросил бета, не отвлекаясь от дела.       — Нет, он сыт, но та ящерица, похоже, голодна.       Омега обернулся и указал на замершее невдалеке существо, которое останавливал лишь угрожающе шипящий гепард. Внезапно послышался шорох и стук ударяющихся друг об друга стрел в колчане, что заставило Ису встрепенуться. Бади уже направил на улыбчивого ящера лук и был готов выстрелить, но омега успел воскликнуть:       — Нет, не смей!       Бета нахмурился и раздосадовано вздохнул, а ящер тем временем размял лапы и крепко уперся ими в песок.       — Сейчас я к тебе прикоснусь, — выпалил Бади, и прежде, чем Иса успел подготовиться, схватил его за талию и усадил на Заира. В тот же миг он хлопнул гепарда по бедру, и хищник настолько быстро сорвался с места, что Иса едва успел ухватиться за поводья. Не было времени даже разозлиться на Бади, ведь он очень скоро остался позади и на смену удивлению пришла тревога.       Заира мчался вперед, отчего ветер ударял в лицо и обернутся было очень сложно, но Иса пересилил себя и взглянул за спину. Там Бади ускользнул от стремительного прыжка ящера, оседлал гепарда и направился вслед за Исой. От лап Ярана поднималась пыль и в ее тумане виднелся темный силуэт бегущего следом ящера. Омега виновато отвел взгляд, постепенно понимая, что в который раз своим поведением навлек на них беду. Но разве мог он заведомо плохо относиться к какому-либо зверю? Иса ведь всегда считал, что они куда лучше людей — искреннее, честнее и точно добрее. Только теперь он начал осознавать, что звери пустыни не были столь же безобидными, как в садах Науфаля.       С одной стороны Ису мучили угрызения совести, с другой — страх за жизни товарищей. Он то и дело оборачивался и подгонял гепарда в надежде, что совсем скоро с ним поравняется Бади. Ярану пришлось постараться, чтобы догнать Заира и вырваться, оставив позади преследующего хищника. Утомленный гепард тяжело дышал, с трудом поддерживая нужную скорость, и путался в лапах. Однако остановиться они не могли, ведь ящер все еще виднелся далеко позади. Когда же он вовсе скрылся за горизонтом, Бади позволил Ярану замедлиться, а потом и вовсе остановился, неожиданно спешиваясь.       — Гепарды устали от бега, нужно дать им пройтись и восстановить дыхание, — пояснил бета и подал Исе руку, чтобы помочь спуститься на землю.       Омега растерялся, но из чувства вины все же спешился — он слышал, как запыхался Заира, и видел, как утомленно склонилась к земле его голова.       Медленно шагая по пустыне, омега ощущал, как накаляется не только воздух, но и пронзительное молчание. Вскинув взгляд на Бади, он заметил, настолько хмуро тот смотрел вдаль, не произнося ни слова насчет произошедшего. Такой кочевник раздражал его гораздо больше обычного — знакомого и заботливого, иногда доставучего. Хотелось поскорее сгладить это невыносимое напряжение между ними, поэтому Иса решился заговорить первым:       — Ты злишься на меня?       Бади перевел на омегу взгляд, враз утративший былую строгость, и тяжело вздохнул:       — Злюсь.       Сердце Исы болезненно кольнуло. Почему-то не хотелось становить причиной плохого настроения Бади и вызывать это страдальческое выражение глаз. Омега опустил голову и попытался хоть как-то оправдаться:       — Я не знал, что эта ящерица может причинить вред.       — Любое живое существо в пустыне может причинить вред, — пояснил Бади, выдавая голосом волнение. — Ты встретил дикого варана, который и вправду был голоден. За лишнюю секунду промедления он мог напасть и утащить в свое логово. В худшем случае даже Яран не смог бы спасти тебя, ведь крупный ящер для него — равный по силе противник.       С запозданием Иса осознал всю опасность ситуации и ощутил неприятный холодок страха. Выходит, та улыбчивая ящерица могла на него напасть, вцепиться зубами и утащить в пустыню, чтобы спокойно разорвать на куски и наесться? Омега судорожно проглотил скрутившийся в горле ком, испытывая горькую обиду и разочарование. Он ведь не сделал ничего плохого, был готов сам напоить и накормить, так зачем же такая жестокость?       — Это моя вина, я не должен был спускать с тебя глаз и на мгновение, — повинился вдруг бета и Иса едва сдержался от протеста. Не Бади был наивен, не он приманил ящера, значит и не ему стоит извиняться за произошедшее. Набравшись решимости, омега тихо произнес, будто провинившийся ребенок:       — Прости, в следующий раз я буду осторожнее, — подняв взгляд на бету, омега заметил в его глазах нежность и невольно смутился. Благо, покрасневшие щеки скрыла ткань.       Когда гепарды передохнули, Иса оседлал Ярана и продолжил путь верхом. После полудня воздух понемногу остывал и дышать становилось легче, поэтому стоянки получалось делать все реже. С небольшими перерывами к наступлению вечера удалось добраться до деревни, о которой говорил Бади.       Стоило ей завиднеться на горизонте, как Иса заинтересованно вгляделся в силуэты домов и не отрывал от них взгляда, пока гепарды не ступили на песчаные улицы. Омега не скрывая восхищения рассматривал простенькие жилища, отличающиеся от зданий Науфаля, и местных жителей, удивленно глядящих в ответ. Здесь дома состояли из камня песчаного цвета и были украшены простой резьбой, а у дверей и окон находились лампы с клубящимися внутри огоньками, напоминающими светлячков. По мере приближения к колодцу все чаще встречались лавки торговцев, усеянные фруктами, овощами, злаками и мясом, и куда реже — блестящими безделушками и тканями. В центре рынка находилось гораздо больше народу и теперь Иса отчетливо ощущал направленные на себя многочисленные взгляды: на него смотрели удивленно и недоверчиво, старики шептались за спиной, а дети тыкали пальцами. В центре внимания Иса чувствовал себя странным, неказистым и чужим.       Быстро узнав что-то у одного и встреченных торговцев, Бади направился в указанную им сторону, прикрывая собой омегу от толпы. В тени кочевника Иса наконец-то смог спокойно дышать и оторвать взгляд от земли под ногами.       — Почему они так на меня смотрели? — спросил целитель встревоженно.       — Омеги не закрывают лиц, поэтому твой вид удивляет местных, — пускай слова Бади звучали убедительно, тошнотворное впечатление от местных жителей они никак не сгладили. Меньше всего Иса хотел становится причинами обсуждений и целью пристальных взглядов — в своих черных одеждах он прятался, а не рвался к вниманию.       — Что же мне делать? Я не хочу быть в центре чужих взглядов, но и лицо открыть не могу, — опечалился Иса, не зная, как поступить.       Бади задумчиво окинул взглядом лавки торговцев и, указав на одну из них, предложил:       — Тогда может заменишь черную накидку на платок? Я научу тебя завязывать его подобно моему.       Омега взглянул на кочевника, подмечая, что их наряды и вправду были похожи, поэтому не было ничего страшного в том, чтобы надеть такой платок, если он будет привлекать гораздо меньше внимания. Оставалось лишь согласиться и последовать за Бади в отдаленный уголок рынка, где среди одежд и длинных цветастых ковров скрывался торговец, неспешно вышивающий узоры на ткани. Завидев покупателей, он отложил свое занятие и переклонился через прилавок, зазывая:       — Не сомневайся, Бади, здесь лучшие одежды — потратишь получку с пользой и еще много лет меня добрым словом вспоминать будешь.       Иса удивленно распахнул глаза и взглянул на странно спокойного кочевника, который никак не отреагировал на свое имя из уст торговца. На знакомых они вовсе не походили, ведь таковым нет нужды зазывать и навязчиво предлагать товар — близкие купят и без того. Но вовсе Иса растерялся, когда Бади назвал торговца по имени в ответ:       — Мир твоему дому, Ярим. Посоветуй хороший платок для моего товарища.       Селянин перевел взгляд на целителя и на мгновение замер в удивлении. Спешно изучив его образ торговец опомнился, встрепенулся и поспешил к стопкам тканей, с нескрываемым волнением в голосе произнося:       — Поверь, моим платкам нет равных! Подберу такой, чтоб и в холода грел, и в жару не обжигал, — вынеся на прилавок несколько разных цветных тканей, он взглянул на Ису и предложил: — Выбирай, какой тебе по душе?       Омега отступил, чтобы Бади было удобнее указать на понравившийся, но тот почему-то не принялся выбирать платок, а будто ждал ответа Исы. Целитель осторожно указал на себя и неверяще спросил:       — Мне? — бета кивнул в ответ, будто это было очевидно. Иса никогда не выбирал себе подарки и даже подумать о таком не мог, ведь избирательность — привилегия чистых омег. Всю жизнь он ел, что дают, одевал, что велят, и делал, что скажут. Впервые оказавшись перед выбором Иса обомлел: — Я… Я не знаю.       Его ответ странно опечалил и Бади, и Ярима. Кочевник окинул взглядом платки, ощупал ткань и предложил:       — К одеждам Джафара подойдет голубой, — не успел Иса согласиться, как бета неожиданно добавил: — или белый.       Выбрать между двумя предложенными вариантами было проще, поэтому омега быстро указал на приглянувшийся белый. После стольких лет в черных одеждах хотелось чего-то совершенно противоположного, никак не напоминающего о Науфале. Услышав ответ, торговец расплылся в улыбке:       — Как же мое сердце радуется твоему выбору!       Омега не смог не сощурить глаза в ответ. Ярим передал ему аккуратно сложенный платок и пожелал хорошего дня, после чего они продолжили свой путь по рынку. Идущие по бокам гепарды отделили их от любопытной толпы и Иса смог спокойно заговорить с кочевником:       — Ты знаком с тем торговцем?       — Я знаю его не больше, чем ты.       Ответ еще сильнее запутал омегу:       — Но он назвал тебя «Бади», и ты в ответ — «Ярим».       Сперва бета озадачено нахмурился, но после понял в чем дело и пояснил:       — Жители городов и деревень называют кочевников «бади», а мы их «яримы».       — Выходит, все это время я не знал твоего имени? — поразился Иса, с каждым мгновением все больше испытывая стыд. Он то думал, что уважительно обращается с человеком, сделавшим для него столько хорошего, а оказалось совершенно наоборот. Неловко вопросил: — И как же тебя зовут?       Обрадованный вопросом бета тут же ответил:       — Синан.       Мысленно Иса повторил незнакомое имя, звучащее так красиво и мелодично. Оно подходило бете куда больше, чем то ошибочное «Бади».       Вскоре Синан привел омегу к неизвестному двухэтажному зданию, передал поводья Ярана и Заира в руки одного из местных, и направился внутрь дома. Иса с тревогой проследил взглядом за тем, как уводили гепардов, с опаской ступил за порог и тенью последовал за бетой. Подслушав его разговор с селянином, Иса понял — здесь можно на время получить ночлег. Синан попросил у владельца две комнаты и Иса взбодрился, безмерно этим осчастливленный. Он уже мечтал поскорее оказаться в безопасности, наедине с собой, где сможет снять никаб и привести себя в порядок.       Выделенная ему комната оказалась небольшой и невзрачной, но к иным условиям Иса и не привык. Кочевник помог ему обжить помещение: застелить кровать и кое-как очистить от пыли поверхности. У владельца постоялого двора Синан попросил и ужин, который очень скоро сам принес Исе. Сидя на чистой, мягкой кровати и глядя на горячую еду, омега был более, чем рад, но все же решился спросить:       — Где я могу набрать воды, чтобы обтереться?       — Если хочешь, я принесу тебе воду прямо сейчас, но сам я собирался дождаться ночи и пойти в купальню, — произнес бади и после пояснил: — В позднее время там никого не будет, получиться закрыться и спокойно вымыться.       Побывать однажды в купальне Иса и не мечтал, больно много чести для обычного целителя. Чтобы поддерживать тело в чистоте хватало и обтирания, которое из-за особенностей работы приходилось делать по нескольку раз за день. Понежиться в воде было непозволительной роскошью, которая теперь внезапно стала доступна. С трудом сдерживая радость, Иса осторожно спросил:       — Точно никто чужой не войдет?       — Я буду охранять дверь и никого не впущу, — Иса понимающе кивнул, на что бета с облегчением улыбнулся. — Пока что можешь отдохнуть, поспать, а когда придет время я постучу в дверь и разбужу тебя.       Вскоре кочевник покинул комнату и оставил Ису в долгожданном одиночестве. Первым делом омега снял никаб и верхние одежды, оставшись в тонком нижнем халате, и спокойно приступил к ужину. Наконец-то он почувствовал знакомый вкус мяса, попробовал местный нут и свежие овощи. Впервые за несколько дней Иса досыта наелся, при том не чувствуя тоски и угрызений совести. Довольный омега прилег на кровать, благодатно прикрыл глаза и прислушался к мирному шуму улиц за окном, постепенно стихающему от наступления ночи. Очень скоро Иса заснул и провел несколько часов в мирных сновидениях, пока в комнате не раздался стук в дверь. Пускай звук не был резким и становился громче постепенно, омега встрепенулся от неожиданности и тут же бросился на поиски никаба. Спешно прикрыв лицо, Иса двинулся к двери и выглянул в коридор, а заметив Сина — отступил, впуская внутрь.       — Ты готов пойти в купальню? — спросил бета.       — Да, только я хочу попробовать надеть платок, — Иса задумчиво окинул взглядом комнату, а когда нашел необходимую ткань — обернулся с просьбой: — Научишь, как с ним обходиться?       Обрадованный бета тут же принял из рук платок, развернул его во всю длину и принялся рассказывать, как именно нужно повязывать. Иса хмурился, стараясь мысленно представить все озвученное, но очень скоро запутался. Когда Синан завершил рассказ и пытливо взглянул на омегу, тот честно признался:       — Я совсем ничего не понял.       — На словах сложно объяснить, — пожал плечами бета, вновь развернувший платок и готовый рассказать все снова.       — Может снимешь платок и покажешь на себе? — предложил Иса. Кочевник растерянно замер, что заставило омегу озадачено нахмуриться. — Ты же бета, разве тебе нужно скрывать лицо?       Синан мотнул головой:       — По традициям кочевников снять платок я могу только перед любовником, мужем или членом семьи — посторонним же показывать лицо нельзя.       Омега распахнул удивленные глаза и невольно охнул. Вот оно что. До этого Иса думал, что платок всего лишь элемент одежд воинов Джафара, но теперь будто прозрел. Выходит, все то множество синеголовых шайтанов — жители пустыни в рядах армии яримов. Теперь, зная причину такого одеяния, омега будто стал чуть ближе с Синаном.       Продолжительное молчание прервали слова кочевника:       — Если нам обоим нельзя открывать лица, может я завяжу тебе платок с закрытыми глазами?       Омега невольно прыснул со смеху:       — Разве у тебя получится?       Но бета не рассмеялся, а ответил спокойно:       — Конечно, я ношу платок уже много лет и давно наловчился его завязывать, — сказал он и закрыл глаза, как и обещал. Осознав, что Синан не шутит, посерьезнел и Иса. Он мгновение пытливо высматривал, не обманывает ли его бета, а затем коснулся черной ткани на лице, строго произнеся:       — Только ни за что не открывай глаза.       — Я не имею права противиться приказу омеги, — уверенно ответил Синан.       Поступки беты не давали повода для сомнений, но Иса все же медлил, боясь открыть лицо при чужаке, даже если он ничего не видит. Все-таки сейчас от потери чести омегу отделяло лишь одно движение чужих век, и от понимания этого тяжелело дыхание и частило сердцебиение. Иса сжал руки в кулаки, сдерживая себя — хотелось закрыть глаза беты ладонью, чтобы тот наверняка ничего не увидел, но такой жест явно выдал бы недоверие Исы, а обижать кочевника вовсе не хотелось. Перебарывая страх, омега развязал узел накидки. Не сводя взгляда с глаз Синана, прижал ткань к лицу и медленно стал опускать ниже, постепенно открывая переносицу, щеки, губы. Когда вечерний воздух тронул ничем не скрытое лицо, Иса замер, прислушиваясь к каждой своей эмоции, каждой промелькнувшей в голове мысли. Так непривычно было доверять другому человеку: одновременно и страшно, и радостно. С интересом Иса смотрел на спокойно прикрытые веки кочевника, без стыда изучал тени, которые рисовали на коже ресницы, любовался обещанной покорностью. Неужели и вправду не откроет глаз? Омега притих, сам себя ругая за сомнения — у Синана было множество возможностей сотворить что-то похуже взгляда на открытое лицо, но он не обидел, не воспользовался.       Иса осторожно тронул ладонь беты, протянул к своему лицу и позволил коротко коснуться щеки, чтобы сориентировать. Омега словно обжегся теплом чужих рук, вздрогнул и заметивший это кочевник отстранился. Он ощупал платок, удобно перехватил и, перекинув за голову омеги, принялся завязывать и пояснять. Иса пугливо жмурился в моменты, когда руки были слишком близко к лицу, но расслаблялся, не чувствуя касаний. Синан старался его не трогать, а если того было не избежать — предупреждал. Постепенно Иса привык к близости и не боялся мелькающих у лица пальцев, даже наоборот, засмотрелся на ловкость движений. Когда ткань платка прикрыла переносицу, омега расслабился и невольно улыбнулся — не обманул.       — Можно открыть глаза? — спросил Синан и Иса вздрогнул, будто пробудившись ото сна. Он ощупал платок на лице, убедился, что тот прикрывает все необходимое, и ответил утвердительно. Только тогда бета открыл глаза, осмотрел проделанную работу и довольно сощурился: — Тебе идет белый цвет.       — Вряд ли он подходит моим черным глазам, — буркнул Иса.       — Главное, что подходит твоей светлой и чистой душе.       От необычного комплимента омега опешил, в удивлении взглянул на Синана, но тот лишь сощурился в ответ и поспешил сменить тему разговора.       Собрав все необходимое, они покинули постоялый двор поздно ночью и направились в купальню. На улице не было людей, только в редких домах слышались голоса засидевшихся допоздна пьяниц. В платке Иса чувствовал себя непривычно: ткань совсем иначе лежала на лице, по-другому реагировала на дуновение ветра, незнакомо касалась кожи. Ему нужно было время, чтобы привыкнуть к ощущениям и не тревожиться попусту.       Пройдя по едва освещенным улицам, Синан вывел их к зданию, что выделялось своим приличным видом среди песчаных жилищ. Было заметно, что место пользовалось популярностью и хозяева могли себе позволить не только большую вывеску, но и красивую мозаичную отделку у входа. Дверь ожидаемо была закрыта в такое время, но кочевника это не смутило и он громко постучал, после чего наружу выглянул заспанный работник. Мужчина провел их внутрь пустующего здания, где местами тускло освещали помещения лампы, взял плату и указал в сторону купален.       — Иди в ту, что для омег, а я останусь здесь и буду охранять, — проговорил бета, на что Иса согласно кивнул и поспешил к нужной двери.       Шагнув внутрь омега убедился, что там нет посторонних, взглянул на блестящую в свете ламп водную гладь и поспешил снять верхние одежды, но когда дело дошло до платка — засомневался. Он тихо вернулся ко входу, приоткрыл дверь и одним глазком взглянул, стоит ли там Синан. Как и обещал, кочевник остался у входа и не мог не заметить тихий скрип. Омега тут же захлопнул дверь, пока бета не увидел его выходку, и уже спокойнее вернулся обратно. Иса распутал ткань на голове, снял нижний халат и оставил одежду у воды, после чего спустился по мозаичным ступеням в бассейн. Теплая влага окутала стопы, голени, бедра, постепенно поднималась выше и обнимала приятным жаром. По телу бежали мурашки от непривычных ощущений, расслаблялись напряженные мышцы, очищалась от песка кожа. Положив голову на сложенные на бортике руки, он благодатно прикрыл глаза, ощущая, как нежит вода тело, как ласкает пар кожу. Иса и подумать не мог, что посреди пустыни станет богаче и счастливее, чем самый опытный целитель в Науфале.