Trinitas

      Иса ворвался в пустынный простор вместе с потоком ветра, стремясь как можно быстрее отдалиться от лагеря. Ночью в пустыне было холодно настолько, что стылый воздух обжигал легкие и бежать оттого было лишь труднее. В темноте слышалось стрекотание и скрежет, словно в тенях таились шайтаны, глядели из укрытий хищными глазами. Бежать по скользкому и мягкому песку было сложно, но помедлить хоть пару мгновений омега не мог: рано или поздно Бади обнаружит его пропажу и то, насколько далеко убежит Иса, сможет решить его судьбу. Вспоминая о едва знакомом бете, целитель сжимал зубы от жгучей вины — незнакомец, который так хорошо с ним обращался, наверняка получит выговор. Впрочем, если на кону свобода, Иса был готов запереть в глубине души любое сочувствие.       Спешно взбираясь по дюнам и скатываясь вниз вместе с песком, омега убежал не так уж далеко, когда, в очередной раз оглянувшись, завидел позади силуэт. От страха перехватило дыхание, в груди загрохотало сердце. Бежать пришлось быстрее, как можно чаще скрываясь в тени и реже выныривая на вершины дюн. Непривычные к такой нагрузке мышцы ног словно пылали, сбилось и потяжелело дыхание, в бок снова и снова ударяла резкая боль. Просто так, убегая по прямой навстречу Нанне, Иса рисковал быстро оказаться в руках Бади, поэтому решил схитрить и продолжить путь в тени дюн — чернота сливалась с покрывшим голову никабом и должна была скрыть в момент опасности.       Когда Иса по ощущениям пробежал огромные расстояния, обернувшись он разглядел все также целеустремленно преследующий его силуэт. От вида далекого образа омега растерялся, оглянулся по сторонам, будто мог отыскать поблизости какое-то решение, но не нашел ни единой дельной идеи. Даже полагаться на скорость он больше не мог — от усталости с каждым шагом тело все чаще валилось на песок, а ноги путались и запинались, словно незримые шайтаны ставили подножки.       В очередной раз Иса злился на самого себя за слабость, ведь даже заполучив преимущество во времени был едва не в руках беты. Эта ярость томилась в сжатых кулаках и в подходящий момент вырвалась наружу — когда Бади уже оказался совсем близко, Иса от безысходности прорычал и всплеском магии поднял в воздух песок: резким потоком тот ударил прямо в глаза кочевника и он замер в пыльном облаке, пригнувшись и скрыв глаза рукавом. Не без мук совести, но Иса выиграл драгоценные мгновения, за которые успел отдышаться и снова направиться по неизвестному пути.       Даже прилагая все усилия, омега не мог уговорить ноги идти быстрее и те жалко волочились по песку, мучимые жгучей болью. Целитель все больше злился с каждым шагом, что давался таким трудом, и от безысходности на душе было горько и тошно. Сейчас его поймают, притащат в лагерь и точно не оставят безнаказанным свой «прекрасный дар».       Медленно волоча ноги, он уже слышал за спиной глухие шаги, словно первые удары розги. В следующее мгновение на плечо легла ладонь: сжала, надавила и под ее весом Иса не устоял на ногах — как и жаждало тело, он свалился на песок, чувствуя пробежавшую по расслабившимся мышцам судорогу. Омега тяжело задышал, хватая ртом воздух и все не получая желанного насыщения. Должно быть, сейчас он выглядел совсем уж жалко.       — Что же это творится, Великая Триада… — причитал взволнованно Бади и опустился рядом на песок. — Тебе больно? Ты не поранился?       Желая проверить лично, он тут же принялся осматривать и ощупывать тело омеги: от ощущения на себе чужих рук Ису явственно затошнило и он из последних сил оттолкнул бету, раздосадовано взрыкнув и отвернувшись — до чего же противно становилось от этого деланного небезразличия! Бади все строил такие уж жалостливые глаза, когда сам распустил руки и наверняка уже имел планы на лежащего посреди пустоты беспомощного омегу. Сколько Иса видел таких святош, вечно приветливых и вторящих без умолку молитвы, что цеплялись за едва привлекательные тела совсем юных омег? Если мечты о побеге разбились, может пора сломаться и этому прекрасному образу Бади, который омега успел создать в своей голове, чтобы Иса окончательно расплакался? Он невольно всхлипнул и бета аккуратно переклонился, заглядывая в глаза несмело:       — От кого ты бежал? — вопросил бета громким шепотом.       Иса вспылил:       — Разве не очевидно? — но, видимо, как раз Бади это было и не очевидно, судя по широко распахнувшимся в неверии глазам — чуть красным и воспаленным, прослезившимся от попадания в них песка, и оттого увлажнившимся. Он предположил дрогнувшим голосом:       — От… меня?       Бади звучал так несчастно, что Ису кольнула совесть. Почему-то этот бета не казался таким уж опасным или устрашающим и таящим коварные намерения с этими его выразительными, чуть заплаканными глазами. Смягчаться Иса не собирался, но ответил честно:       — Нет. От Джафара.       После недолгой паузы недоумения Бади вопросил:       — Зачем? — яркие глаза честно выражали искреннее непонимание. Он поднял взгляд к звездному небу, словно на черном полотне разуму было легче рисовать воспоминания, и заговорил: — Ты еще там не был, но в Джафаре тебе точно понравится: там же пышные сады, красивые каналы, высокая стена и непреодолимый ров, за которыми точно будешь в безопасности. Такого как ты там будет беречь каждый житель и не позволит даже птице крылом задеть твою голову.       Слова должны были прозвучать воодушевляюще, однако сам их смысл раздражал как никогда прежде. Иса больше не желал выслушивать Бади и порывисто, пусть и с трудом, сел на песке. Затем, покачиваясь, он поднялся на ноги. Развернулся к бете, втянул носом воздух, стараясь побороть страх, и воскликнул как мог грозно:       — Я не нуждаюсь в том, чтобы меня охраняли и берегли! Я просто хочу быть свободным, как и любое другое сотворенное Богами существо! — наблюдая за тем, как отупело таращится на него бета, Иса не вытерпел и двинулся в неизвестном направлении, не удержав грозный тон и выкрикнув напоследок надломленным от слез голосом: — Оставьте меня в покое и отпустите на волю!       Иса поплелся вперед по вязкому песку, с каждым шагом лишь больше в нем утопая. Позади слышались шаги, заставляющие съежится и стиснуть зубы от тревоги.       — В пустыне опасно, — мягко произнес низкий голос за спиной. — Мое сердце не успокоится, пока ты будешь идти по пескам один.       Иса покосился на бету, который и вправду выглядел встревоженно. От его вида сердце защемило и целитель невольно прошептал:       — Мне жаль…       Глаза напротив мягко сощурились в улыбке и омега опомнился. Он тут же вернул себе грозный вид и добавил:       — Но эта жалость не стоит заточения за стеной!       — Тогда, может, возьмешь меня с собой в пустыню? — понимающе предложил бета, отчего Иса застыл, удивленный и недоверчивый. А Бади настаивал: — Я кочевник, поэтому тоже не привык томиться в городе.       Предложение беты было подозрительным, но в то же время настолько обескураживающим, что Иса не смог сходу отказать, заинтригованный.       — Я слышал пару раз это слово: «кочевник», — косился на Бади омега. Поинтересовался: — Что оно обозначает?       — Житель пустыни, — откликнулся Бади. Слова прозвучали низко и мягко, словно их прошептал песок. — Такие как я рождаются и умирают в песках, нам Триадой суждено вечно скитаться по путям караванов.       Иса засмотрелся на бету, заслушался его речами, настолько приятными и воодушевляющими. В песках живет целый неизвестный народ кочевников, а значит и Иса сможет найти утешение среди дюн. Он покосился на Бади, сложив руки на груди, чтобы выглядеть более уверенно и в то же время прикрыть уязвимые места.       — И ты можешь научить меня так жить? — недоверчиво спросил Иса, а Бади молчаливо кивнул, вынудив призадуматься, опустив взгляд к песку. На первое время Исе не помешал бы наставник и проводник, но гораздо больше он был бы рад увидеть в этой роли омегу, а не едва знакомого бету. Вот только ни один омега такую услугу не предложил, поэтому выбирать не приходилось. Решаясь на очередной за этот день опрометчивый шаг, Иса колебался, а потому вызнавал: — Если я уйду с тобой, как я могу быть уверен, что ты не причинишь мне вред?       Не долго думая Бади ответил:       — Я дам тебе оружие.       В очередной раз застыв от потрясения Иса не знал, как реагировать — Бади не переставал ошеломлять, действуя совсем не так, как от него ожидалось. Иса сощурился, стараясь углядеть в глазах напротив ложь, но был ли у него в самом деле выбор? Либо согласиться на сопровождение, либо быть насильно уведенным в Джафар. Пришлось сдаться. Вытянувшись на носочках, чтобы казаться выше, Иса бросил притворно уверенно, с едва заметной дрожью:       — Тогда идем?       Однако Бади в очередной раз разрушил все ожидания, вовсе не собираясь сразу показывать Исе дорогу через пустыню:       — Отправляться в путь ночью не лучшая идея, мы станем легкой добычей для хищников. Давай вернемся в лагерь, выспимся и ранним утром уведем пару гепардов, чтобы путешествовать верхом? — спокойно предложил бета.       Сперва Иса возмутился было и попятился, чуть не поддавшись порыву, но сразу остановил себя от побега: скрыться от кочевника у него не выйдет, поэтому теперь омега в любом случае окажется в лагере, вопрос только как — по своей воле или насильно, с надеждой на помощь или без нее. Оставалось лишь согласиться на предложение и довериться едва знакомому бете.       Кочевник оглянулся, направил взгляд к небу, повел носом по ветру и в мгновение определил нахождение лагеря. Он махнул рукой и направился туда, где небо едва подсвечивали огни костров, от которых тянуло дымом. Несколько больших шагов заставили Ису поторопится, чтобы нагнать, но сил вновь бороться с податливым песком вовсе не было. Бади шел уверено, держа осанку, в то время как омегу заметно клонило к земле. Глядя с жалостью в утомленное лицо бета подметил:       — Ты, должно быть, очень устал. Может мне понести тебя?       — Нет! — выкрикнул Иса, отпрянув — не было в его представлении ничего хуже, чем оказаться в цепкой клетке сильных рук: лучше уж пройти непосильный путь, измучить тело, но не сломаться снова.       Так, маленькими шагами и с частыми перерывами, омега самостоятельно добрался до лагеря. К тому моменту уже не так ярко горели костры, не так громко голосили вояки. Пьяницы не обратили внимания на их появление и, пользуясь моментом, Иса проскользнул в свой шатер. Едва ступив на ковер омега свалился на мягкую поверхность, уткнулся лбом в ворс и протяжно выдохнул, чувствуя, как постепенно боль покидает его тело. От усталости не заметил как задремал и проснулся уже утром от громкого шепота за пределами шатра. Услышав свое имя он встрепенулся, метнулся рукой к никабу и, убедившись, что заснул прямо в нем, обернулся ко входу. Выглянув из своего укрытия, Иса сперва заметил кочевника, а после и двух гепардов на привязи. Метнувшись удивленным взглядом к глазам напротив, омега не мог поверить, что Бади сдержал обещание.       — Поторопись собрать все необходимое, мы должны покинуть лагерь до рассвета, — спокойно и уверенно произнес бета, отчего и омега больше не мог переживать.       Иса хотел было сказать, что брать ему с собой нечего, но вот прицепил на пояс бурдюк с водой, который вчера ему отдал Марджана, а из сундука с вещами забрал пару сменных халатов и шальвар. Нехорошо было уходить вот так, не попрощавшись, и совесть кольнула — но Иса жестко подавил ее. Закрепив на поясе подаренный бурдюк, Иса уже почти без опаски шагнул к гепарду и кое-как забрался в седло. Бади закрепил поводья ездового хищника омеги за ремни собственного, ловко забрался на спину животного и направился в сторону многочисленных холмов дюн.       Иса взволнованно оглядывался, покидая лагерь — боялся погони и наказания за побег. Однако, вопреки опасениям, пустыня шумела не голосами воинов, а переливали звонких песен птиц: крохотные пернатые перелетали от одного колючего растения к другому, выклевывая насекомых в сухой коре. Иса вытянулся, чтобы рассмотреть стайку незнакомых птиц, но, переклонившись, едва удержался в седле и невольно потянул за ремни. Гепард ему достался характерный и ворчливый — не стал терпеть оплошность и тихо, будто предупреждающе зашипел, тряхнув головой. На звук обернулся Бади и усмехнулся, услышав торопливые извинения Исы.       — Ты прежде не ездил верхом? — спросил бета. Целитель покачал головой и нахмурился — что это, если не издевка? Где ему в Навале ездить верхом, тем более на гепарде? Стало обидно, как-то тошно на душе, но последовавшее предложение отвлекло от размышлений: — Я могу научить тебя держаться в седле и управлять гепардом.       Иса не додумался, а может даже и не решился бы попросить, а потому, немного обрадованный предложению, уверенно кивнул — и бета замедлил ход хищника, поравнялся с идущим позади. Окинув взглядом напряженное положение омеги, он сразу подметил ошибку:       — Сперва не сжимай бока гепарда, ему тяжело дышать. Можешь выпрямить спину и плечи, так ты дольше просидишь в седле без боли в пояснице, — скомандовал бета.       Иса как смог прислушался к его советам. Без впившихся в бока строп гепард меньше возмущался, а вот ровная осанка вовсе не спасла омегу от дискомфорта — совсем скоро от непривычных нагрузок разболелись и ноги, и поясница, отчего Иса все же стал припадать к спине гепарда. Упираясь руками между лопаток хищника стало проще ехать верхом и омега смог наконец отвлечься и осмотреть свой новый дом: утренние лучи едва касались вершин дюн, по пескам тянулись тени, в темноте которых скрывались ночные хищники. Похоже, Бади специально выбирал путь по освещенным вершинам, чтобы не потревожить жителей пустыни. Вдалеке ветер менял пейзажи, отчего горизонт словно дрожал в мареве жара. Однако еще с ночи по просторам блуждала приятная прохлада.       Иса то и дело вертел головой, высматривая интересные ему вещи, как вдруг заметил тянущуюся к его седлу руку беты — спокойствие быстро сменилось паникой и омега резко отпрянул. Опасно накренившись, он забарахтался в седле, а попытки Бади дотянуться и удержать только больше погружали в ужас. Ноги выпутались из строп и Иса свалился в песок, который только на вид казался мягким, а на самом деле наверняка оставил пару ушибов. Тяжело дыша, омега в страхе отползал от кочевника, который уже соскочил с гепарда и стремительно приближался. Кое-как поднявшись на ноги Иса выкрикнул:       — Не подходи!       Застигнутый врасплох дрожащим перепуганным голосом омеги, бета мгновенно замер, глядя удивленно и растеряно. Не в силах успокоить загнанное дыхание, Иса с трудом произнес:       — Зачем ты тянул ко мне руки?       — Ты много ерзал и ремни на седле расслабились, я хотел их затянуть, — объяснился бета. Звучал он виновато — похоже, Бади и вправду сожалел о том, что невольно напугал, и это тронуло Ису. Взглянув из-под синего платка, бета осторожно спросил: — Тебе будет спокойнее, если я стану предупреждать перед тем, как приблизиться?       Хотелось ответить, что предпочел бы, чтоб бета и вовсе не приближался, но, глядя в его яркие искренние глаза, произнести грубость так и не смог. В любом случае они вынужденные попутчики и Исе никуда от Бади не деться — лучше не провоцировать лишний раз.       — Ладно, — пробурчал Иса, проходя мимо к своему гепарду, который уже намеревался спуститься с дюны, высматривая что-то в ее тени.       Смехотворно забравшись в седло, Иса отряхнул одежду от пыли и поправил никаб, надеясь спрятаться в нем целиком.       — Тебя обижали беты? — прозвучал вопрос Бади и омега отвернулся, пнул гепарда в бок и тот ворчливо сдвинулся с места. Позади послышался звон строп и нагоняющие шаги ездового хищника беты. После недолгого молчания, он заговорил:       — В моем народе омеги в совершенно ином положении, чем в Науфале или Навале — никто не имеет права проявить к ним неуважение и тем более причинить вред. За всю свою жизнь я не сделал больно ни одному омеге — и тебя тоже никогда не обижу.       Иса горько усмехнулся. Он уже не верил многообещающим словам, не воспринимал всерьез сказанное альфами и бетам — все их нежности заканчивались, когда приходило время действовать. Не исключено, что и Бади замахнется на него однажды, несмотря на все эти речи и клятвы. А тот будто ждал какой-то реакции, может уверений в том, что Иса ему поверил — но это было не так и ответить омеге оказалось нечего. Вместо этого он сменил тему:       — Ты обещал дать мне оружие, — напомнил Иса.       Бета кивнул, отцепил что-то на поясе и передал небольшие кожаные ножны, которые оказались удивительно легкими и омега тут же решил проверить, не пусты ли они. Схватившись за рукоять, он вынул на свет острое, но удивительно тонкое и короткое лезвие, напоминающее иглу — таким можно было разве что пощекотать врага, но никак не ранить. Подняв на бету обиженный взгляд, Иса надломлено вопросил:       — Ты еще и издеваешься?       Бади в удивлении распахнул глаза и поспешил оправдаться:       — Пусть покарает меня Великая Триада, если это так! Я могу отдать тебе хоть все свое снаряжение, только скажи!       — Тогда почему выбрал для меня такой жалкий кинжал? — с недоверием взглянул Иса.       — Любой другой сейчас будет для тебя тяжелым, а этот легкий и острый. Его длины хватит, чтобы пронзить жизненно важные точки в человеческом теле, — объяснил Бади. А затем тихо добавил: — Ты ведь боишься меня, а не хищников.       Иса не стал ничего отрицать и лишь молча закрепил кинжал на поясе.       Когда солнце поднялось над пустыней ехать верхом стало труднее: голову даже сквозь ткань напекало солнце, оголенные кисти обжигали лучи, а от песка отражался яркий свет и слепил глаза. Иса страшно уставал в непривычной обстановке и едва дышал раскаленным воздухом, но показывать свою слабость не хотел. Благо, Бади делал частые привалы и Иса мог на время спуститься со спины гепарда, размять мышцы и спрятаться в тени ткани, наброшенной на ветки колючего кустарника. До странного непривычным был и горячий песок под ногами, и чистое небо над головой, и лишенные листвы сухие растения — все это удивительно отзывалось в сердце Исы, радовало даже в самую беспощадную жару. Интересовали омегу и местные обитатели, которые в его понимании были чем-то невозможным — он столько лет думал, что в пустыне нет ни души, но вот среди кустарников куда-то спешило существо, похожее на озерного рака с закрученным вверх хвостом. За него-то Иса и поднял чудное создание, которое стало забавно перебирать в воздухе лапами и пощелкивать клешнями. Хотел было омега посадить его на ладонь, чтобы бедняга не боялся, что его уронят, как вдруг перед лицом мелькнул кинжал, вырывая из рук маленькое существо и с жутким хрустом пронзая насквозь.       Иса так и застыл с раскрытой ладонью, отрешенно глядя на уже мертвое и недвижимое тельце.       — Можно осмотреть твои руки? — встревоженно спросил Бади, приседая рядом и порываясь коснуться. — Если ты поранился, то их нужно срочно обработать.       От вида сломанного тельца защипало глаза, сдавило горло. Захватив ладонью горсть песка, Иса бросил ее в глаза Бади с надломленным от тоски криком:       — Шайтан!       Пока бета жмурился и потирал веки, омега вскочил с места и забрался под накинутую на кустарник ткань. Притянув колени к груди, он уткнулся в них лбом, чтобы скрыть даже глаза в своем образе. Только злобный шайтан мог уничтожить безобидную, не причиняющую зла жизнь. Если Бади с легкостью убил даже такое маленькое существо, то чего ему стоило однажды пронзить кинжалом и Ису?       Избавившись от песка, бета стал донимать Ису и тянуть за руки несмотря на протесты. Пытался увещевать, оправдываясь:       — Ты держал в руках скорпиона, у которого в жале на кончике хвоста находится смертельный яд. Я должен посмотреть, не успел ли он поранить тебя.       Иса раскрыл свои ладони, глядя в них с растерянностью, и Бади тоже не упустил возможности высмотреть не осталось ли ранок. Не обнаружив ничего на ладонях, бета вздохнул с облегчением. Похоже, вины за убийство он ничуть не испытывал, что разозлило омегу.       — Даже если это правда, ты не должен был так поступать! — выкрикнул Иса. — Богами запрещено убивать без надобности, любую жизнь надо стараться сберечь!       Бади тихо вздохнул и осел на песок, спрашивая обессиленно:       — Как же мне поступать, если в твоих руках смертно ядовитое существо?       — Предупредить! — вскинул Иса непокорный взгляд на бету. — И не размахивать кинжалом.       — Я не смогу бездействовать, когда омега в опасности, — покачал головой бета. — Прости, но это мои традиции.       Иса сделал было вдох, чтобы ответить, но не нашел подходящих слов. В груди все еще клокотал гнев, однако обижаться на подобные устои никак не получалось. Неужели где-то даже его, обладающего магией, обязаны защищать от опасности? Узнай Иса о таком раньше, мечтал бы оказаться среди хороших людей, почувствовать себя в безопасности. Сейчас же счастье виделось только в блаженном одиночестве и бескрайней свободе.       Привал пришлось прервать раньше времени, ведь Бади боялся наткнуться на других скорпионов в этих местах. До полудня удалось найти хорошее укрытие за высокой дюной, соорудить небольшой тент и провести под ним самые жаркие часы. Воздух нагрелся настолько, что обжигал горло, а по коже пробегали неприятные волны жара. В закрывающей все тело одежде было жарко, но Иса терпел неудобства и временами поглядывал на Бади, одетого почти так же. Несмотря на похожее положение, чувствовали они себя по-разному — омега едва двигался, в то время как кочевник оставался деятельным: откидывал нагревшийся песок небольшой лопатой и точил оружие.       Когда жар спал, они собрали свое укрытие и вновь оседлали гепардов. В движении ветер приятно обдувал намокшую от пота одежду, пробирался под ткань и охлаждал разгоряченное тело, отчего Иса то и дело подгонял гепарда. Омега сам не заметил, как заставил его бежать, поднимая в воздух клубы песка. То, как быстро сменяли друг друга дюны, захватывало дух, и от переполняющих эмоций на лицо просилась улыбка. Бади нагонял его и опережал, отчего в омеге разыгрывался азарт, и он был почти счастлив, прижимаясь к спине своего гепарда и обгоняя бету. Когда звери утомились, то стали намеренно сворачивать с пути. Иса пытался удержать поводья, заставить идти ровно, но Бади, к его удивлению, попросил не противиться воле животных.       — Они проголодались и решили поохотиться, — пояснил бета и ослабил хватку на поводьях, позволяя гепарду свободно спуститься с гребня дюны. — Нам тоже не помешает запастись мясом на будущие дни пути.       По телу Исы пробежала неприятная дрожь и он, перебарывая страх, возмутился:       — Снова будешь убивать?       — Охотиться, — поправил Бади. Виновато пояснил: — Нам же нужно что-то есть.       Омега опустил взгляд, задумался, а после неуверенно предложил:       — Может… найдем умершее от старости животное? Тогда не придется никого убивать.       — Мертвечину мгновенно выедают птицы и хищники, нам достанутся только кости, — вздохнул бета. Иса нахмурился, сжал руки в кулаки, но не смог предложить Бади вариант получше охоты. Им и вправду нужно чем-то питаться, на одной лишь воде не прожить годами в пустыне. Выходит, придется привыкнуть к охоте и научится ей самому.       Вскоре гепарды привели своих всадников к стае копытных животных с витыми рогами, неспешно пересекающей пустыню. Хищники притихли, стали красться, но Бади усмирил ездового напарника, сжав бока стропами, и Иса тут же повторил за ним. Гепарды замерли за дюной, которая послужила наездникам укрытием: едва выглядывая из-за вершины, Бади прищурился, натянул лук и приготовился выстрелить. Иса зажмурился за мгновение до того, как сорвалась стрела и со свистом пронеслась мимо. Вдалеке послышался звериный вой, а поблизости — громкое шипение. От испуга Иса растерянно оглянулся и последовал команде бади поскорее слезть с гепарда — хищник сорвался с места и вихрем пронесся вслед за товарищем, вдогонку за стаей напуганных животных.       Когда улегся песок и стихли звериные голоса, Бади перешел на другую сторону дюны, где осталась лежать метко подстреленная добыча. Взвалив ее на плечо, бета диким воем оглушил пустыню, призывая гепардов обратно. Пока те еще не вернулись, Бади вернулся к Исе, выглядя при этом довольным собой, но от омеги получил вовсе не восторг и похвалу.       — Он же совсем маленький… — всхлипнул Иса. Он не знал таких животных, но без труда мог определить среди крупных особей детеныша, который был гораздо меньше остальных и на тонких ножках, с едва заметными рогами и большими, точно детскими глазами. Сердце омеги разрывалось от увиденной жестокости, в горле сжимался ком, а глаза все наполняла влага. Бади, похоже, не заметил насколько расстроил омегу: холодно уронил тушу, достал стрелу из груди и, протерев об одежды, поместил обратно в колчан.       — Нам не нужна большая туша. Да и во взрослом джейране куда более жесткое мясо, тебе будет трудно его есть. К тому же быстрая смерть от стрелы гораздо лучше медленной в клыках гепарда, — спокойно рассуждал вслух бета, прежде чем поднял взгляд и опешил от покрасневших заплаканных глаз омеги. Он бросился было успокаивать, но никак не мог подобрать нужных слов и только больше расстраивал Ису: — Прости, я не думал, что тебе будет так жаль детеныша джейрана. В следующий раз я убью старого, который уже всю жизнь прожил. Только не плачь так горько, у меня сердце разрывается.       Омега схватил ткань никаба на лбу и натянул ее ниже, на глаза, чтобы окончательно спрятаться от жестокого Бади. Исе пришлось потратить много сил, чтобы наконец успокоиться. Уже успели вернуться с охоты гепарды, знакомый хищник ткнулся лбом в бедро омеги и тот наконец выглянул из никаба. На пасти животного виднелись следы крови, но глаза глядели открыто, без тени угрозы и жестокости. Если бы гепард не ушел на охоту и не наелся, то однажды умер бы от голода. Иса не желал смерти новообретенному товарищу, но и джейранов было до боли жалко. Омега кое-как забрался в седло и припал к спине хищника, спрятал лицо в шерсти, тихо роняя слезы.       С небольшими перерывами, они прошли вглубь пустыни и к наступлению ночи нашли подходящее место для ночлега. Бади по пути собирал сухие ветки и к вечеру запас топливо для костра, который разжег на широком песчаном возвышении. Там же он смастерил небольшое укрытие, напоминающее шатер с одной не закрытой стороной, обращенной к костру — так холодной ночью тепло будет проникать внутрь, а свет отпугнет хищников.       Утомленный Иса забрался в это небольшое укрытие, прилег на мягкий ковер и тихо вздохнул. После насыщенного дня во всем теле ощущалось напряжение, голова болела от множества пережитых эмоций, а живот урчал от голода. Над разведенным костром Бади поджаривал мясо молодого джейрана и от аппетитного запаха Ису переполняло отвращение к самому себе. Он хотел есть, но не это дите джейрана, по которому наверняка разрывалось сердце его аммы. Бади, словно с издевкой, подсунул ему под нос посудину с мелко нарезанными кусками мяса: мягкими, сочными, как и обещал. Вот только зная, кто именно был на тарелке, Иса видел не еду, а измученный труп.       — Тебе нужно поесть, нельзя в пустыне засыпать голодным, — до противного нежно уговаривал Бади, будто его, убийцу, так уж волновало благополучие Исы.       Омега не отозвался и отвернулся, но бета не умолкал: и шептал, и упрашивал, вот только слова не успокаивали, а настойчивость и близость все больше пугали. Целитель схватился за рукоять кинжала и, на удивление, стало спокойнее. Когда внезапно повисла тишина, Иса вздохнул с облегчением, но в следующее мгновение ощутил обжигающее касание к плечу — пускай оно было едва ощутимым, омега встрепенулся, словно от боли. В попытке оттолкнуть рука так и взметнулась в воздух вместе со сжатым в ней кинжалом, но мгновенно замерла, так и не достигнув тела Бади — Иса едва успел вовремя остановиться. Тяжелое дыхание выдавало испуг омеги: от внезапного прикосновения и от собственных действий.       Яркие голубые глаза беты казались опустевшими и утратившими любые эмоции, словно он уже принял смерть от рук омеги. Бади подцепил пальцами свободный край своего платка, оголил шею и придвинулся, подставляясь прямо под лезвие.       — Если захочешь убить меня — бей сюда.       У Исы перехватило дыхание, а рука явственно задрожала, отчего лезвие заелозило по светлой, будто даже серебрящейся коже. Потрясенный омега разжал ладонь и оружие глухо упало на ковер, разрушив этим звуком тишину. От переполняющих сердце чувств Иса замер недвижимо, опустил взгляд вниз, к кинжалу. Совсем одичал в пустыне.       — Ты утомился, — тихо вздохнул Бади. Сощурил в доброй улыбке глаза, отчего их выражение стало совсем нечитаемым. — Поспи немного, а я буду тебя охранять.       Иса отрешенно кивнул, подбирая с ковра оброненный кинжал и пряча его от греха подальше обратно в ножны. Улегся на ковер, пугливо сжался и опасливо проследил за тем, как занял место у костра Бади: его черный силуэт подсвечивали языки огня, ввысь уносился дым, а над головой поблескивали звезды. Ужас наводила мысль, что одно необдуманное действие могло сделать его бездыханным трупом. Как славно, что Иса был труслив, и сумел вовремя остановиться. И как ужасно, что из-за своей трусости смог занести над чужой головой кинжал.