Mein Schatz

— И снова ты у нас… — тихо произнесла мать Кристины, когда та сидела рядом на диване и вышивала. — Маменька, разве вы не рады? — девушка отложила круглые пяльцы в сторону. — Отчего такие мысли? Рада, конечно… — женщина немного помолчала, а потом добавила тихо. — Странный он… — Кто? — Тот господин, что забрал тебя. — Мама, если бы не этот благородный человек, меня бы давно не было на свете, — Кристина опустила взгляд, вздохнула и вернулась к вышиванию. — И то верно… Постой, — женщина обеспокоенно потрогала лоб дочери. — А ты часом не заболела? — Нет. — Отчего такие речи? В самом начале ты не особо желала отправляться к господину полковнику. А нынче выгораживаешь его. Уж не влюбилась ли? — Что за вздор, маменька? — вспылила девушка, но тут же осеклась. — Простите мне мои слова. В него невозможно влюбиться. — Почему? — мать подняла брови. — У него достойное состояние. — Деньги и статус не имеют значения, когда речь идёт об истинной любви. — Он же герой войны. — Да будь он хоть генералом или самим императором, и тогда бы не вышла за него. — Он имеет недурную внешность. Одни глаза чего стоят. Так и сверкают огнём… — Мама, для чего вы сие говорите? — Кристина не на шутку разозлилась. — Не люблю его. Прошу, не надо. — Доченька, не держи зла на меня. Я как лучше для тебя хочу. Никто тебя замуж не зовёт. Да и ты сама не желаешь… — Не вижу в этом смысла, мама. Хотели бы вы для меня жизни в золотой клетке подле нелюбимого человека? Чтобы у меня было всё, но при этом отсутствовало главное: взаимная любовь? Неужели вы правда желаете мне такое существование? — глухо шептала Кристина, едва не плача. Женщина нежно взяла дочь за руку. — Конечно не желаю, но и мы с отцом ведь не вечны. Кто позаботится о нашей девочке, когда нас не станет? — Я сама смогу, маменька. Не волнуйтесь. Буду в деревне жить как простая девушка. Мне это по душе, — девушка продолжила вышивать. В мыслях у неё проносилось: — Глаза чего стоят. Обычные у него глаза, самые обыкновенные. Даром, что тёмные очень, будто ночь без облаков… О чём я думаю? Ещё и вправду влюбиться в него не хватало. И всё из-за глаз… Я ведь прислуга в его доме. И не более того. Нет у меня к нему чувств и быть не должно. Кристина старалась думать о Павле Ивановиче как можно меньше, но выходило наоборот. Дошло до того, что она едва ли не стала слышать в голове его голос. Изо всех сил девушка пыталась не выдать себя матери. Когда та ушла к себе, пожелав дочери спокойной ночи, Кристина вздохнула с облегчением. Отложив вышивку, девушка подошла к окну, за которым уже сиял огненный закат. Невозможно было не залюбоваться золотым солнцем, и отчего-то в мыслях предстал статный Павел Иванович. — А может, мне не нужно противиться? И всё пройдёт само… *** Пестель после напряженных полковых обязанностей вернулся в дом, встретивший его приятным ароматом готового кушанья. Мужчина заметил хлопотавшую у стола девушку, с интересом приблизился к ней. — Что на сей раз вы состряпали? — Потушила овощи и пожарила цыплёнка. Не стоит беспокоиться, я взяла у матушки. — Понятно, — полковник с предвкушением вдохнул манящий аромат жареной курицы. Всё то время, пока Павел Иванович ел, Кристина находилась от него чуть поодаль, ожидая дальнейших его указаний. Почему-то её окутало смущение и девушка старалась не смотреть на хозяина дома. — Признаться честно, вышло недурно, — мужчина вытер руки поданным полотенцем. — Благодарю, — сказал он мягче, чем обычно, отчего Кристину обдало теплом. Пестель поднялся из-за стола, и ровным шагом отправился в свою комнату, отдыхать после тяжёлого дня. Кристина вздохнула, стараясь отогнать глупые мысли о полковнике, и положила еды себе и села за стол. Скромно поужинав, девушка решила отправиться в свою спальню и продолжить читать любимый роман. — Ну разве есть в нём что-то, что способно поменять моё к нему отношение? Тем временем Пестель сидел за своим столом в комнате и напряжённо думал, покусывая кончик пера. Случившееся с Ипполитом не давало ему покоя. — Главное, чтобы живыми добрались до столицы. Если хоть что-то пойдёт не так — быть беде. Ладно, сами разберутся, чай, не малые всё же дети. А мне и отдохнуть пора. Расщедрился государь-император — отпуску целый месяц определил, — Павел довольно потянулся, потушил свечу и, переодевшись в ночную рубашку, лёг в кровать. — А ну как план обрушится? Если бы только я мог проконтролировать… — Павел закрыл глаза, но тут же резко их открыл. — А разве сие невозможно? Средств у меня достаточно, времени тоже. Решено — поеду в столицу через пару дней, — тут мужчина вспомнил про Кристину. — А с ней что делать-то? Не с собой же брать. Может оставить на время у кого другого... Впрочем, она может пригодиться. К ней подозрений, в случае чего, меньше будет. И никто не должен узнать, кто она. Поедем в Петербург, вернёмся, а дальше пусть идёт на все четыре стороны. Ни к чему уже нервы понапрасну тратить. Я и без неё прекрасно справлялся, и сейчас смогу.