Книга Химеры

      Тело Пигидия унесли. Безо всякого почтения, просто уволокли, как мешок с песком. Рика бы даже не удивилась, если бы его бросили на корм стервятникам (чтобы те тоже отравились, ага…), но краем уха услышала, что Летописец всё же предложил тело сжечь. Во избежание.       Пока суд да дело, пока Малкольм отдавал распоряжения, а его люди расходились — Химера отошла к краю площадки и присела на каменный бортик, вытирая о штаны потные ладони. Её всё ещё мутило и пошатывало от слабости, но бояться было больше нечего: регенерация одолела яд из иного мира. Рика принялась шумно дышать, разгоняя кровь по организму, потом случайно подняла взгляд…       …и на секунду обомлела.       На верхнем ряду амфитеатра стоял могучий лысый человек, затянутый в чёрное. Лица не было видно, но Химера кожей чувствовала его взгляд. Сначала она подумала, что это кто-то из ассасинов, но от этой громадной фигуры с мощными плечищами веяло чем-то знакомым… как будто Рика видела его раньше.       Человек слегка пошевелился, сдвигаясь, и на его лицо упала полоса неверного, рассеянного света, сочившегося из узких проёмов в стенах зала. Химера сощурилась, пытаясь сморгнуть пелену пляшущих перед глазами точек… и поняла, что странный наблюдатель вовсе не лысый. Просто и лицо его, и всю голову плотно облегала маска с красными пятнами на месте глаз.       Маска лучадора.       Бэйн… Не может быть! Его тело сожжено, мы же специально… чтобы никто, чтобы не как с Джокером…       Химера буквально на секунду зажмурилась, тряхнула головой, чтобы отогнать внезапно нахлынувший звон в ушах, — а когда открыла глаза, на верхнем ряду уже никого не было. Она огляделась — но казалось, никто ничего не заметил. Даже Летописец, непринуждённо беседовавший с Головой Демона.       Девушка вздохнула с облегчением и утёрла испарину со лба.       Уж если он не почувствовал… Наверное, мне показалось. Это всё шуточки яда. В конце концов, Бэйн тоже учился здесь когда-то. А Джон на лекции говорил, что для поднятия зомби нужно тело — или хотя бы большая его часть. Но не пепел же! И потом, при смерти он выглядел совершенно не так. Валялся на койке иссохшей мумией… Нет, меня определённо переглючило на память этого места о нём молодом и в расцвете сил. Стены тут древние, я сильно ослабла… Мало ли что!       Заметив взгляд Рики, Летописец улыбнулся, кивнул — и в следующую минуту направился к ней, на ходу кладя в шкатулку подобранные кинжалы.       — Совсем муторно? — сочувственно спросил он, подойдя ближе.       — Непривычно, — криво усмехнулась Химера. — Слишком медленно проходят эффекты.       — Ничего, сейчас исправим.       Эйб небрежно повёл по воздуху пальцами, и вновь полоска золотисто-металлического света сложилась в символ. На этот раз очень напоминавший египетский иероглиф. Символ подлетел к Химере, коснулся её кожи и мгновенно впитался, оставив ощущение тепла и мгновенно прибывающих сил.       — «Восстановление», — пояснил Файнс. — Чуть ли не первый знак, который я в своё время изучил. Универсальная штука: хоть машины чини, хоть раны затягивай. Главное, чтобы силы хватило… Ну, я поздравляю тебя, юная мисс. Ты войдёшь в легенды — в местные уж наверняка. И да, — он чуть помедлил, взвешивая на ладони шкатулку с иномировым оружием, — спасибо тебе. Главный мой косяк ты исправила. Дальше будет только легче.       Рика с наслаждением потянулась, ощущая, насколько легче — и быстро! — становится ей. Встала, покрутила руками, размяла корпус, несколько раз присела: организм работал без перебоев. О том, как недавно ей было плохо, напоминала разве что пропотевшая одежда.       — Надеюсь, у них тут моются не в бадьях колодезной водой, — проворчала девушка себе под нос и кивнула на шкатулку: — Я даже не буду спрашивать, откуда они взялись, но — что это за дрянь такая?       — Рекомендую дождаться более приличных условий для приведения себя в порядок, — серьёзно посоветовал Эйб. — Ты недалека от истины. А это… — он усмехнулся. — В их родном мире эти клинки зовут «Убийцы Королей». Могучий артефакт для шпионов, воров, разбойников и прочих специалистов удара в спину. Мне они достались… почти случайно. И оставлять их там, откуда я их принёс, не было вариантов, к сожалению. Лет через сто — сто пятьдесят они должны были сами найти путь на родину, но вышло, как вышло. Если бы не страницы из моего дневника, шиш бы этот Пигидий отыскал тот схрон.       — Кстати о страницах! — невольно вспомнила Рика слова Чаровницы. — Их же надо изъять. Чтобы больше никто ничем не воспользовался, а то мало ли… Как думаешь, он с собой их таскал?       Но Летописец не успел ответить.       — Все личные вещи поверженного находятся в твоём распоряжении, Химера, — проговорил Малкольм Мерлин, подходя и становясь напротив девушки. — Это был красивый бой и красивая победа. Иного от наследницы Бэтмена я и не ожидал.       — Слишком большой была бы цена поражения, — серьёзно отозвалась Рика. — В любом случае, я рада и тому, что Готэм не пострадает, — и тому, что живы вы.       — И за это я благодарен отдельно, — кивнул Малкольм. — А спасение жизни требует награды. Можешь просить у меня, чего хочешь. В разумных пределах, разумеется.       Рика только коротко рассмеялась.       — Ну, наверное, будет слишком большой наглостью просить у вас не работать в Готэме?       Малкольм согласно наклонил голову:       — Да, это будет уже чересчур — даже за мою жизнь. Даже за честь Лиги. Но… — Он скрестил руки на груди и прищурил смеющиеся глаза. — Но я могу обещать так: если к нам придёт кто угодно с заказом на твою голову и на головы твоих соратников из «Новы» — мы запросим такую цену, что на неё сможет согласиться только сумасшедший миллиардер. А таковых в этом мире практически нет.       — Такая награда — честь для меня, — улыбнулась Химера, отвешивая лёгкий поклон.       Голова Демона ответил степенным кивком — а потом совершенно по-европейски протянул ей руку. Правую.       Девушка осторожно пожала деревянные пальцы и с удивлением почувствовала, что они тёплые. И действительно двигаются совершенно как живые.       — Ну что ж, слово Лиги сказано, — развёл руками Малкольм. — Остаётся лишь проводить вас в келью побеждённого… А дальше вы сами?       — Всё верно, Раш. — Летописец небрежно поклонился главе Лиги, а потом тоже пожал ему деревянную ладонь. Шкатулки в его руках уже не было. — Дальше мы сами. И разберёмся, и уйдём, и да, ещё одно… Все твои долги передо мной полностью погашены, Малкольм. Я обещаю, обещаю и обещаю тебе более никогда не вспоминать о них и не пользоваться этой памятью.       И он отвесил ещё один, на этот раз совсем церемониальный поклон. На который Голова Демона ответил — как равному.       Так и попрощались. Безликие тени в чёрных одеждах проводили Химеру и Летописца сперва в её келью, где она переоделась в своё, пока Файнс внаглую курил в коридоре, — а затем в практически идентичную, где лежали вещи покойного Пигидия.       Вот забавно… У меня нет ни малейшего желания узнавать его настоящее имя. Как был Пигидием, так пусть и останется. Для меня. А все остальные просто не будут его помнить… По-настоящему, а не как «проклятого Герострата». Потому что ничего плохого уже не случится.       Осознание, что ничего из того кошмара, что пережил весь Готэм и вся школа в частности, уже не будет, всё ещё не до конца доходило до разума. Но Химера решила, что разберётся с эмоциями позже, а сперва — принялась искать.       Страницы нашлись во внутреннем кармане пиджака — такого же мышино-серого, как и его покойный обладатель, — аккуратно сложенные, завёрнутые в прозрачный файлик. На плотной бумаге слегка светились ровные зеленоватые строчки — или это только казалось звериному взгляду Химеры? Не вчитываясь, она отдала их Летописцу и нервно провела рукой по волосам:       — Здесь все — или придётся искать ещё?       Файнс быстро пролистал страницы, пробегая по ним взглядом, потом облегчённо вздохнул:       — Все, — коротко отозвался он, убирая листочки за пазуху. — Эту главу можно считать фактически завершённой. По большому счёту, остались только технические детали. Ну, и куча твоих вопросов, разумеется.       — В этом можешь быть уверен, — фыркнула Рика. — Только, наверное, разбирательством с ними мы займёмся не здесь? Не стоит злоупотреблять гостеприимством нынешнего Ра’с аль Гула.       Тем более что я знаю, как сложилась окончательная судьба предыдущего…       — Не здесь, — кивнул Эйб. — И не сейчас. Я же не изверг — заставлять тебя ждать эти три недели, с риском столкнуться с самой собой. Да и куда тебя отправить на это время? В Египет? В Россию? Нет уж. Закрывай глаза, сейчас понесём тебя домой. Во всех смыслах. Шагай по моей команде, как обычно.       Рика послушно зажмурилась — и снова был шаг. И даже за закрытыми веками в глаза хлынуло жемчужно-серебристое сияние, и снова был шелест, шуршание и лёгкий звон времени, потому что они снова шли через Ось — и в этот раз Химере совершенно не хотелось её разглядывать.       А потом в нос ударили запахи — снега, подмёрзшей земли, зимних деревьев, почищенного от наледи асфальта, очень близкого человеческого жилья… и тонкий аромат знаменитых булочек с изюмом от мисс Аллен, доносящийся откуда-то издалека.       Рика открыла глаза.       Они стояли в парке школы «Нова», поодаль от самого здания. Бывший особняк Уэйнов был цел и невредим, и от этого зрелища на глаза Химеры невольно навернулись слёзы. Сердито шмыгнув носом, она смахнула их и присмотрелась. Действительно, никаких следов разрушений не было видно. Судя по всему, в школе ещё шли уроки, и во дворе — а уж тем более в парке — никого не было. А даже если бы и был…       Что-то у меня возникают смутные сомнения на тему, что нас бы кто-то смог увидеть сейчас.       Летописец стоял рядом, в своём чёрном кожаном плаще с серебряными символами, по-прежнему машинально сжимая руку девушки и оглядывая окрестности. На лице его царило странное выражение, хитросплетённая смесь эмоций — узнавания, ностальгии, грусти и лёгкого удивления, мол, «сколько всего здесь наворотили».       — Я помню это место несколько более… запущенным, — произнёс наконец Эйб, отпуская Химеру и доставая пачку сигарет. — Приятно, чёрт возьми, что за наследием Брюса так ухаживают. И вдвойне приятно, что наши планы всё-таки воплотились в жизнь. — Он закурил, и дым, сперва повисший в морозном воздухе плотным облачком, потянулся куда-то в сторону, подальше от Рики. — Не зря я тогда ухнул в трастовый фонд, считай, весь гонорар за книгу про Олли. А потом сидел на шее у Брюса, пока не нашёл нормальный источник денег.       — Минуточку… — Химера аж отшагнула в сторону и недоверчиво сощурилась. — «Э. Файнс»! Биография Зелёной Стрелы! Так это ты писал?!       — Собственной персоной. — Летописец шутливо раскланялся и уселся на парковую скамеечку. — Дикая была история, если вдуматься. Я тогда только-только вернулся из своего первого «родео» в иной мир, был совсем глупый, но очень сильный. А у Олли были ба-а-альшие проблемы с законом, и ему срочно был нужен штатный летописец, как бы смешно это ни звучало. И я за двое суток, на кофе, виски, табаке, магии и вые… и понтах, сваял ему это жизнеописание. Весело было.       — Ну ты даёшь…       Химера покрутила головой и присела рядом. Было по-декабрьски зябко, но регенерация спасала от холода даже без тёплой одежды. А самому Файнсу на погодные условия было вообще плевать, судя по всему.       — А какой у нас сейчас де?.. — начала было Рика, но потом сообразила, захлопнула рот и полезла в карман за подаренным телефоном. Одобрительный кивок Летописца подсказывал, что сильномагический артефакт и в этом случае сплоховать не сможет.       На телефоне высветились цифры — ровно та же дата, когда Доктор Стрэндж отправлял Линду и Химеру в прошлое. Только это случилось поздно ночью, а сейчас было позднее утро.       Чтобы не столкнуться с самой собой, ну да, конечно…       А вокруг царил мир, тишь да гладь: ни бомбёжки, ни горящего Готэма на горизонте, ни инопланетных кораблей над ним.       — Значит, Дарксайд пока не прилетел… — выдохнула Рика, поднимая глаза к небу, видневшемуся голубыми пятнами в прорехах тонких облаков. — Вот и Ракета говорил… скажет… тьфу, то есть не скажет! Ну, короче, в прежнем варианте настоящего он прилетел гораздо раньше, чем все рассчитывали. Получается, это действительно Пигидий его как-то ускорил?       — Получается, — кивнул Файнс. — В моих записях, помимо прочего, было упоминание про одного его подручного — Десаада. Тоже маг, только тёмный и жуткое говно… впрочем, неважно. Короче, там были ещё варианты и как связаться с этим упырём. Теоретические, но, видимо, Пигидию хватило. Крайне цепкий и сообразительный дерьмец. Был. Скорее всего, обещал показать слабые места, ещё что-нибудь. Ну и подсказал, как ускорить перемещение: пара формул под это дело в бумагах тоже присутствует. Ничего, теперь у вас будет достаточно времени, чтобы сообразить, как подготовиться к прибытию дорогого гостя. — Он невесело хохотнул, потом ухмыльнулся вполне искренне: — Тем более что пару советов я всё равно дам, пока могу.       — Советы — это хорошо… — пробормотала Химера. — Но меня пока Пигидий беспокоит. Пусть он и дохлый. Просто мне кто-то говорил, что нет ничего страшнее обывателя с претензиями… Но я второй раз не могу вспомнить, кто. Откуда он вообще взялся, почему так хотел разрушить Готэм? Настолько, что даже связался с уничтожителем миров! Или он был совсем больной? Эти его речи про чёрную жемчужину… И как ты узнал, что он нашёл твои дневники?       — Откуда взялся — не скажу, — Эйб затянулся, — сам не знаю. Он был порождением этого мира, воистину «обыватель с претензиями» — из таких выходят самые страшные тираны. Не будем вспоминать очевидные фамилии. «Чёрная жемчужина» — это он молодец, только всё равно дурак. Это ведь моя метафора для Готэма, и она гораздо глубже, чем может показаться. Ты ещё узнаешь и поймёшь со временем. Это ждёт…       Он прищурился, глядя куда-то вдаль, и Рике показалось, что у него намечаются такие же морщинки в уголках глаз, как у профессора Ксавье, только пока не такие глубокие. Явно прикинув что-то в уме, Файнс будто спохватился и продолжил:       — А вот узнал я обо всём этом бардаке довольно простым образом. Во-первых, я старался за тобой присматривать, хоть бы и в четверть глаза. Я ведь действительно очень давно участвую в твоей судьбе, дольше, чем ты думаешь. А во-вторых, до меня дошла кое-какая полезная, хоть и неприятная информация об этом мире. Отчасти связанная с тем же Дарксайдом. Я понял, что надо ей с кем-то поделиться, посмотрел, скажем так, «по дальней связи», что здесь творится… Быстро понял, что именно отыскал Пигидий. Схватился за голову, потом за задницу, потом за то и другое вместе, начал искать тебя и понял, что ты выходишь на нашу первую встречу. Остальное ты и так уже знаешь.       Химера нахмурилась и обхватила себя за плечи, скукоживаясь на скамейке. Ей по-прежнему не было холодно… Но чем больше рассказывал Летописец, тем больше у неё возникало вопросов. Однако звериная чуйка подсказывала, что времени мало, да и Летописец уже сам предупреждал, что его возможности давать советы ограничены. И надо было спрашивать о важном, вот только…       Вот только что-то в словах Файнса её цепануло. И поэтому Рика решила спросить именно об этом, прежде всей информации по Дарксайду.       — Ты сказал, что знаешь меня дольше, чем я думаю. Но ты ведь уже рассказывал о том, что видел меня во сне пятнадцать лет назад. Или ты не об этом?       Эйб медленно покачал головой, потом внимательно, чуть исподлобья, посмотрел на Химеру.       — Когда я начинал свой путь, ты была совсем мелкой. Но первые видения о тебе у меня были уже тогда. То, насколько ты важна, я понял… позже. Основательно позже. А в первый раз увидел тебя по-настоящему, уже когда мог перемещаться через Врата. Потому что мне недвусмысленно намекнули, что с тобой необходимо кое-что сделать.       Он снова глубоко затянулся и полез в карман за флягой. Химера замерла не дыша, обратившись в слух. Невидимая шерсть у неё на загривке медленно поднималась.       — Ты-то меня, естественно, помнить не можешь. Ты меня и не видела тогда. Короче, факт в том, что я тебя проклял. — Файнс криво усмехнулся. — Твоя спинномозговая жидкость несла огромную угрозу другому миру, да и тебе самой… Ты ведь уже знаешь эту историю. Так вот, именно я сделал так, что «лекарство» стало бесполезным. Совсем. Не меняя больше ничего в тебе — к тому моменту я уже так мог. Ну, и примерно с тех пор регулярно за тобой наблюдал. Ждал момента настоящей встречи, вот это вот всё.       Он отвинтил крышечку фляги, и Химера заметила, как подрагивают его пальцы. Сделал большой глоток.       — Поверь, за всем этим стоит ещё куча подробностей, нужных и ненужных. Но суть именно такова. Кое-что ещё я тебе об этом скажу, но уже совсем на прощание. И я знаю, ты хочешь спросить, мог ли я что-то изменить в твоей судьбе. Не мог. Не я принимал это решение, но всё стало, как стало.       И наступила тишина. Только где-то высоко, среди голых ветвей парковых деревьев, задорно свиристели синицы. От момента осознания у Химеры внезапно замёрзли уши и кончик носа. Она невольно шмыгнула, прокашлялась и проговорила:       — Так значит, это ты… сделал так, что я до шестнадцати о себе ничего не знала и росла нормальным ребёнком?       По лицу Летописца разлилось неподдельное удивление пополам с облегчением, а правая бровь вздёрнулась вообще на какую-то необозримую высоту. И тут вдруг сзади раздался спокойный голос:       — Что я вижу? Эбрахам, ты опять оправдываешься за то, что спас кому-то жизнь и рассудок, не спросясь?       Рика круто обернулась — и увидела за скамейкой Доктора Стрэнджа. Он безмятежно парил в трёх шагах над землёй, скрестив руки на груди, и целёхонький красный плащ бережно поддерживал его в воздухе. Девушка с некоторым запозданием сообразила, что именно поэтому не услышала его шагов, а рассказ Эйба настолько её захватил, что она забыла и о запахах.       Летописец поднялся на ноги и поклонился, взяв сигарету на отлёт, а когда выпрямился, в голосе его сплавились радость встречи, глубокая ирония и не менее глубокое уважение:       — Здравствуйте, наставник.       

***

      Доктор Стивен Стрэндж был одним из тех людей, которым можно было рассказывать, пожалуй, вообще всё на свете. Пока Рика выдавала ему историю своих парадоксальных приключений, которых уже не случилось (стараясь делать это кратко, но ёмко, не забыв ничего важного — как будто описывала какой-нибудь роман на уроке литературы), её не покидало неуловимое ощущение: он поймёт абсолютно всё. Даже если в рассказ вставить явление какой-нибудь зелёной саблезубой мыши, критически важной для спасения любого из миров, Верховный Чародей Земли только мудро кивнёт с таким взглядом, будто сам знавал эту мышь ещё в гнезде её зелёных саблезубых родителей.        А Летописцу Стрэндж вообще ничуть не удивился. Ну, объявился внезапно его бывший ученик и нынешний друг, сходил пару раз туда-сюда по Оси Времени, щедро рассыпал из рукава ворох чудес… Делов-то! Рике всё казалось, что на самом деле Стрэндж знает даже ещё больше, чем говорит, и воспринимает всё происходящее как закономерное сплетение нитей в большом узоре реальности.       И в этом плане два мага порой обменивались совершенно одинаковыми взглядами.       — А почему Пигидий всё это устроил — мы так и не узнаем, — вздохнула Рика, заканчивая свой рассказ. — Но хотя бы он больше не будет, и на том спасибо.       — Ну, почему же не узнаем? — изогнул бровь Стрэндж и повернулся к Летописцу. — Эйб, я ни за что не поверю, что ты не прихватил что-нибудь, чем не сможем воспользоваться либо я, либо Джон. Раз уж тебе настолько недосуг этим заниматься.       — Конечно, прихватил. — Файнс полез в свой бездонный внутренний карман и передал Доктору тёмно-синюю книжечку с орлом на обложке. — Держите ваше… безликое. И не то чтобы «недосуг», просто вам же самим интереснее будет. А то что это такое: пришёл, разом выдал ответы на все вопросы… Нет уж. Сами потейте.       Стрэндж только саркастически вздохнул и поднял глаза к небу, но отвечать ничего не стал. Положил паспорт на ладонь, совершил над ним несколько пассов и прикрыл глаза, из-под век которых тут же просверкнула изумрудная зелень.       — Ты говорила, что не хочешь знать его имени, Химера, — медленно промолвил он, — но сейчас я назову это имя, и ты поймёшь, что оно ничего не привнесёт в его образ. Потому что звали его Джон Смит. На двенадцать дюжина. Работал простым клерком в компании средней руки. Считал, что мир к нему несправедлив и сам он достоин большего, но не прилагал никаких трудов, чтобы этого большего добиться. Ничего не менял в своей жизни, не будучи на сто процентов уверен в своей выгоде. Не проявлял инициативы, ни к чему не прикладывал дополнительных усилий. Не был женат, поскольку все кандидатуры в наличии не совпадали с его претензиями.       — Чтобы и деньги зарабатывала, и дом содержала, и была красавицей с обложки? — хмуро уточнила Рика.       — Не забудь про навыки опытной шлюхи с наличием девственности, — криво ухмыльнулся Летописец, прикуривая очередную сигарету. Все его окурки точно так же рассыпались на множество белёсых искр, не долетая до земли, как и у Константина. Химера даже невольно задумалась о том, кто у кого этот фокус подхватил.       — В целом — да, — кивнул Стрэндж, не открывая глаз. — И отношение ко всему в жизни зеркально повторяло его отношение к женщинам. Обыватель с претензиями — да, совершенно точное определение. Он был уверен, что заслуживает всего на свете — без каких-то отдельных усилий. А когда нашёл страницы…       — Но погодите! — воскликнула Рика, невольно перебив Доктора. — Тайник, Лига, связь с Дарксайдом… которой не было, но всё-таки! Это ведь всё же усилия. Отдельные.       — Ну, не настолько же он всё-таки был аморфен, — фыркнул Стрэндж, открывая глаза и с некоторым отвращением засовывая паспорт за пазуху. — Найдя страницы, он понял, что обрёл то, о чём всегда мечтал. И принялся брать чужое. По-простому — воровать. Украл кинжалы из тайника. Намеревался украсть титул Головы Демона — будучи стопроцентно уверен в успехе. Хотел стать владыкой мира, чтобы со стороны его все считали мудрым, могучим и прекрасным. Но при этом — действовать чужими руками. Наёмники, ассасины, Дарксайд… Они должны были сделать всё за него. Даже с Ра’с аль Гулом — а в нынешнем варианте настоящего с тобой — сражался не он, а «Убийцы Королей».       — Кошмар какой… — невольно поёжившись, пробормотала Химера. — И что теперь?       — Теперь? — Стрэндж вопросительно поднял брови. — Теперь его не будет. А мой бывший ученик, — и тут он бросил острый взгляд на Файнса, — позаботится о том, чтобы записи его… душеизлияний более не попадали в руки тем, кому не следует.       — О, я позабочусь, — с кривой ухмылкой отозвался «бывший ученик». — Не сомневайся, наставник, я очень хорошо позабочусь. И да, отдельно ты — прости за головотяпство. Я вообще не представлял, что подобное может потеряться, да потом ещё найтись таким мерзким образом. — Он покачал головой, а потом крепко выругался и смачно сплюнул в снег. — И ведь какова скотина: он мог столько хорошего сотворить с таким наследством в руках! Сделался бы какой-нибудь Человек-Бухгалтер, нёс бы страх и ужас экономическим преступникам, например. Но нет… В общем, правильно Химера сделала, что его грохнула.       Рика только хрюкнула в ладонь, чтобы не расхохотаться в голос на словах про «Человека-Бухгалтера». Стрэндж тонко улыбнулся и кивнул, а Файнс похлопал себя по карману:       — А записи я приберу: нечего им тут просто так валяться. Потом получит кто-нибудь… нужный. Где-нибудь после завершения моей истории.       — До которого ещё пройдёт некоторое время, — едва не перебил его Стрэндж, да с таким нажимом, что Химера оторопело захлопала глазами.       — Пройдёт, пройдёт, куда оно денется, — пробормотал Эйб.       Вот ведь сильномогучие чародеи… Наведут секретности и туманности, а ты потом, как хамелеон на ветке, окулярами своими во все стороны вращаешь, но не понимаешь ни хрена!       И, чтобы хоть что-нибудь понимать, Химера решила напомнить Летописцу об обещанном:       — Эйб, а ты говорил что-то про неприятную информацию, связанную с Дарксайдом, которую хотел мне рассказать…       — А! — Тот взялся за флягу. — Это да. Знаешь, даже лучше, что Стивен здесь. Тебе по десять раз повторяться не придётся, да и ситуация будет лучше понята сразу. В общем, как бы так сказать, наставник… Сюда движется один знакомый нам с тобой коллекционер драгоценностей. Со всеми вытекающими отсюда проблемами. И новыми, и старыми. Идёт он, как ты догадываешься, издалека, так что времени у вас до задницы. Но с этим вопросом придётся что-то решать, поскольку я помочь ничем не смогу. Его пришествие — уж точно не результат моей ошибки.       Доктор Стрэндж испустил тяжёлый вздох и закрыл лицо ладонью в самом классическом фейспалме. Химера озадаченно переводила взгляд с одного мага на другого, но последняя страница в их диалоге продолжала быть написана даже не на китайском, а на каком-то инопланетном.       — Инопланетном и есть, — отозвался Стрэндж, и Рика поняла, что последнюю фразу пробормотала хоть и себе под нос, но всё же вслух. — Этого коллекционера драгоценностей, о котором так витиевато и околоплавающе выражается мой бывший ученик, зовут Танос. И они с Дарксайдом — одного поля ягоды, оба — космические диктаторы. Просто начинали свои завоевания с разных концов галактики.       — Ещё одна инопланетная угроза… — охнула Химера, вся сморщившись. — А не многовато ли нам будет? Сначала один, потом второй… А если они ещё и скорешатся?!       — О, нет! — внезапно расхохотался Летописец. — Эти — точно не скорешатся. Скорее уж наоборот… И вот тебе один из советов, относительно Дарксайда: подобные ребята ужасно, чудовищно, нечеловечески горды и самолюбивы. И на этом их вполне можно брать за… нежные места. А что касается Таноса — он сейчас угроза не совсем «инопланетная», но вот об этом я рассказать, к сожалению, не могу никак. Потом всё всплывёт — это я могу гарантировать, но не более.       — Достаточно того, — вмешался Стрэндж, почему-то просверливая бывшего ученика откровенно укоризненным взглядом, — что Дарксайд и Танос очень друг друга не любят. Заочно. Потому что конкуренты — и, если я правильно понимаю, весь известный космос никак не может определиться, кто из них сильнее.       И тут у Рики в мозгах наконец-то зажглась лампочка озарения.       — И что же, можно сказать Дарксайду, что нам не до него, потому что Танос, и он решит набить морду ему, а не нам? — неуверенно спросила девушка.       — Боюсь, не всё так просто, — усмехнулся Стрэндж, вновь поднимаясь в воздух. — Но здравое зерно в твоих словах есть. Мне нужно свериться с кое-какими записями, посоветоваться с определёнными личностями… и просто подумать. Потом соберём Орден. Но помни, Химера, — и на этот раз пронзительный взгляд достался уже ей, — будь осторожна с тем, кому выбирать рассказывать об этом… Пигидии. Не всем будет просто осознать, что реальность изменилась без их ведома. Не все смогут это воспринять. А тебя саму понемногу будут нагонять воспоминания о той реальности, что является истинной для нас сейчас.       Вот тут-то Химера и охнула, ведь только сейчас её посетило осознание:       — Я что же, буду, как Мантикора? Помнить два варианта прошлого?       — Именно, — кивнул Стрэндж. — И с твоей психической регенерацией… я тебе как нейрохирург говорю: тот вариант, которого не случилось, не истает из твоей памяти и не подёрнется дымкой несбывшегося. С другой стороны, ты не сойдёшь с ума, сохраняя в себе две картины бытия. Что до тебя, Эйб… — Он вновь перевёл взгляд на Летописца, но уже не такой пронзительный — скорее, мудрый и тёплый: — Я действительно был рад тебя видеть. И буду рад видеть впредь. До встречи.       — И я рад был тебя видеть, Стивен. Особенно здесь и сейчас, — кивнул Файнс. На лице его царила отрешённая, но всё же светлая улыбка. — До встречи. Непременно.