Книга Химеры

      Вибраниум. Таинственный металл, залежи которого скрывались в закрытой и непонятной африканской стране Ваканде. Один из самых прочных металлов в мире, способный к тому же поглощать все колебания, направленные на него: кинетическую энергию, звуковые волны и всё такое прочее. Как объяснил Металлург, адамантий был получен в безуспешной попытке воссоздать именно вибраниум. И пусть прочностью неудавшаяся копия немногим уступала оригиналу, у неё было два минуса: отсутствие свойства поглощения звуковых волн и прочего — и токсичность, пагубно влияющая на любой живой организм при достаточно долгом воздействии.       Даже на организм Логана, о чём он сам никогда не говорил, — но Химера помнила по миру Хозяина, как выглядел постаревший Росомаха и как он кашлял, когда просевшая регенерация перестала справляться с ядом его собственного скелета.       Вот только…       — Я не совсем уверен, — говорил Металлург, хмуря седые брови и не сводя взгляда с царапин меж пальцев девушки, — поскольку сам я эти металлы изучал почти только теоретически по причине их редкости… И уж тем более никогда не видел, чтобы кто-нибудь создавал такой сплав. Но на основе имеющихся у меня данных, я бы сказал, что вибраниум может подавить токсичность адамантия. Вы, Рика, конечно, оказались подвержены его влиянию совсем недавно, но всё же…       Но всё же уровень твоей регенерации далеко не такой, как у Логана. Тебе было бы как минимум неприятно ощущать этот металл под кожей, будь он ядовит.       Рика рассказала Металлургу всё. Ну, почти всё… По обоюдной договорённости девушек, о Химере не было сказано ни слова. Но Курт, доктор Ди, несчастный граф Орлов и даже безымянная «Лина» и неведомый Охотник — все были упомянуты в довольно коротком и сумбурном рассказе о злоключениях Федерики Клейтон-Вагнер.       Не Уэйн. Ни в коем случае не Уэйн.       «Воистину, ни в коем случае».       Узнав о том, что когти из этого сплава — подарочек «Астартес», Лэншерр резко посмурнел. Его откровенно не радовала весть, что его извечные соперники заполучили в своё распоряжение одни из самых редких, мощных и драгоценных металлов на планете. И пусть коготки Рики были короткими — кто мог поручиться за то, что ей просто не скинули крохи с барского плеча, а запасы на самом деле были гораздо масштабнее?       — С другой стороны, мне приятно думать, что вы могли унести с собой весь их металлический запас, — усмехнулся Металлург. — Это бы весьма грело мне душу… но сулило бы откровенные тяготы вам, Рика. И, честно признаться, при виде ваших когтей я удивился, что вас так вяло ищут. Одно дело — просто сбежавший мутант. Совсем другое — мутант, унёсший с собой эквивалент годового ВВП какой-нибудь небольшой страны.       Рика хотела было предположить, что её не нашли, потому что старая шаманка Цэрин договорилась с духами, но смолчала: всегда был шанс, что матёрый промышленник мог оказаться закоснелым материалистом и такие предположения вызвали бы у него лишь раздражение. А уэйновская паранойя Химеры — «передающаяся воздушно-капельным путём, не иначе!» — не давала Рике забывать, что сейчас она находится в полной власти этого «доброго дедушки». И совершенно не хочет его раздражать.       Тем более, что Химера внезапно задумалась: Интересно… А в нашей Ваканде тоже есть такой вибраниум?       «А ты не знаешь?»       Нет. Ты вспомни: пока я училась в школе отца, нам, юным Икс, было позволено узнать только о том, что в этой стране не всё так просто…       «Ну, ты уж извини, но это ты будешь узнавать, когда вернёшься домой. А нам сейчас моих проблем хватает. Если этот металл действительно столько стоит и за мной придут…»       Рика вздохнула и поднялась с места.       — В любом случае, если есть вероятность, что меня могут найти здесь, рядом с вами, — я не хочу подвергать вас опасности из-за меня. Мне нужно уехать.       — И я с вами абсолютно согласен, — серьёзно кивнул Лэншерр. — Нужно. Но куда?       — В Англию мне нельзя, и в Африку тоже, — твёрдо констатировала Химера, без сожаления задавив тоску Рики по дому — обоим домам. — В России — мои родители, это тоже слишком большой риск. Орлов запрещал соваться и в Америку, но…       — Но порой темнее всего бывает под фонарём, и всегда есть шанс, что вас пристальнее будут искать в какой-нибудь Венесуэле — а вовсе не в стране, где стоит головная фирма концерна «Астартес», — охотно подхватил Лэншерр. — Решено, вы летите в Америку!       Рика смущённо улыбнулась:       — Я понимаю, что многого прошу, но если бы вы могли одолжить мне денег на билет на самолёт…       — Я вас умоляю, никаких одолжений, — фыркнул Металлург, расправляя плечи. — Вы — моя гостья, и я хочу вам помочь. Будет вам и билет, и восстановленные документы, и виза… Подождите пару минут, я позвоню в английское консульство.       Он явно уже полностью овладел собой от потрясения при виде когтей — и вот теперь Рика и, в первую очередь, Химера могли оценить его отличие от иного Эрика Лэншерра, по прозвищу Магнето. Тот Лэншерр, на пике своей силы и в полной памяти, ни за что бы не упустил возможности воспользоваться чудесным сплавом. А над Металлургом, казалось, ни один металл не был властен. И это небрежно брошенное замечание про звонок в консульство, да ещё и английское, не американское…       Когда он закончил разговор, оказалось, что документы ей доставят прямо в отель через три часа. С уже проставленной визой в загранпаспорте.       У Рики опять повело голову: события вновь начинали разворачиваться с умопомрачительной быстротой. Вот только утром она выезжала из кочевого селения тибетских горцев, а уже в половину двенадцатого ночи ей нужно было подняться на борт самолёта в аэропорту Нью-Дели.       — Вы полетите до Нью-Йорка, — инструктировал её Металлург, одновременно записывая что-то в блокнот. Пальцы его второй руки летали над планшетом, где очень быстро сменяли друг друга какие-то приложения. — Это долгий перелёт, так что за шестнадцать часов успеете выспаться. Сядете в шесть утра по местному времени. У вас будет номер в «Хилтоне», отдохнёте с дороги, придёте в себя, привыкнете к цивилизации. В шесть вечера вы снова сядете на самолёт и полетите в Старлинг-Сити. А там уже будете решать сами.       — Почему именно в Старлинг-Сити? — выдохнула Рика, почти с благоговейным ужасом наблюдая за действиями человека, привыкшего к собственной власти.       Лэншерр аж отвлёкся от своих занятий и насмешливо фыркнул:       — Ну, вы же собирались искать Охотника, я правильно помню? А он как раз обитает в Старлинг-Сити.       — Откуда вы знаете? — с подозрением спросила Рика-Химера. — Я не говорила, что в его письме был указан город.       Металлург улыбнулся, покачал головой и вернулся к блокноту и планшету.       — Милая девочка, сразу видно, что вы не американка и не читаете наши новости. Вот уже год, как в Старлинг-Сити орудует виджиланте — искусный лучник, искусный борец с преступностью в чёрной маске и чёрном капюшоне, известный как Охотник. Это раз. А два, — он резко вырвал листок из блокнота, сложил пополам и передал девушке, — вот вам рекомендательное письмо к нему. Я, кажется, упоминал, что как раз год назад помог одному юноше, сбежавшему от «Астартес»? Так вот…       Рика залилась краской, принимая листок и зарекаясь даже от мысли подсмотреть, что там написано, — хотя никакой печатью или конвертом Металлург не озаботился.       М-да, неловко вышло… Что-то я тупею, не сложила два и два.       «Но неужели ты права, и, хоть и в чёрном, а не зелёном, но это?..»       — Так вот, — вновь усмехнулся Лэншерр, наблюдая за её смущением. — Этот молодой человек мне доверяет. Я ведь до сих пор не выдал его имени никому из тех, кто в нём негативно заинтересован. А значит — доверится и вам, моей протеже. Характер у него тяжёлый… Но я думаю, вы найдёте общий язык.       — Да, Цэрин говорила что-то про приступы гнева, — кивнула Рика. — Гнева, который ему додали в «Астартес».       — Он справляется, как может, — пожал плечами Металлург. — А может он многое. Не удивлюсь, если все свои приступы ярости он срывает в боях на крышах и тёмных переулках Старлинг-Сити. Потому что при свете дня это — весьма обаятельный наследник богатой семьи, фантазёр, ловелас, общительный и дружелюбный. Его фамилия Куин.       Да ладно!       Видимо, Рика как-то изменилась в лице, потому что Металлург поднял бровь и посмотрел на неё довольно странно. Но ничего не сказал по этому поводу, а просто уточнил:       — Альберт Куин.       И шестерёнки этой Земли снова сделали «щёлк».              На борту рейса «Нью-Дели — Нью-Йорк» были чертовски удобные кресла. Ещё бы: первый класс! Улыбающаяся бортпроводница поставила перед Рикой бокал шампанского и пожелала приятного полёта и спокойной ночи.       Рика глотнула из бокала и откинула голову на спинку кресла. Карусель в мыслях и перед глазами медленно останавливалась.       Металлург снарядил её в путь по полной программе.       Одежда и обувь. Не роскошная, но качественная и очень удобная.       Средства личной гигиены и ухода за собой.       Сумка для вещей и лёгкий городской рюкзачок для предметов первой необходимости.       Смартфон.       Кошелёк, приятно набитый хрустящей наличностью: заводить карту было всё-таки слишком долго — и слишком рискованно. Металлург заверил Рику, что «Астартес» не отследит её рейс (всё-таки не правительственная организация, хоть и очень жаждет взобраться куда повыше), но всё равно, с картами предпочли не связываться.       Номер в гостинице и перелёт до Старлинг-Сити также были оплачены за счёт Лэншерра.       Когда девушка не выдержала и спросила его напрямую, почему он помогает ей настолько, Металлург только усмехнулся и проговорил:       — Любая другая неопытная юная особа на вашем месте была бы только счастлива, что её проблемы решают, и не задавала бы вопросов. Что ж, если вам станет от этого легче — признаюсь, у меня есть свой интерес помогать вам. И дело не только в моём противостоянии с «Астартес». И нет, это не относится лично к вам и вашему мужу, никто не продаст вас в сексуальное рабство и не склонит к промышленному шпионажу. Но вы потом всё поймёте. Это я могу вам гарантировать.       После этого он пожелал ей счастливого пути и проводил до такси. А теперь она летела первым классом через океан, на встречу со знакомым незнакомцем — молодым виджиланте из Старлинг-Сити, лучником, которого звали не Оливер, а Альберт.       Ситуация на балу Орлова повторилась: Рика не заметила, как опустел её бокал. Не увидела, и как бортпроводница его забрала. Регенерация регенерацией, а всё же душа девушки была измучена постоянными и очень быстрыми переменами в её жизни. Не успев опустить шторку на иллюминаторе, Рика крепко заснула.       

***

      Это было чёрное пространство, где на первый взгляд не было ничего, — но каблуки звонко цокали по мрамору, а это значило, что был хотя бы пол. И абсолютно безо всяких источников света можно было увидеть свои обнажённые руки, и подол платья, и накидку, отороченную узкой полоской меха, и ощутить на голове тяжесть парика и головного убора из перьев, а на лице — карнавальную маску…       — Госпожа Летучая Мышь! — раздался сзади голос, искажённый модулятором. — Наконец-то я вас нашёл.       Пространство резко сместилось — или это она обернулась? — и во тьме загорелись огоньки канделябра. Потом ещё одного. И ещё. И ещё. И в этом шлейфе огней вперёд шагнул венецианский кавалер в фиолетовом камзоле.       И первая реакция отшатнуться мгновенно сменилась новой — сжать кулаки, готовясь в любой момент выпустить когти. Но пока от человека в жуткой маске не исходило угрозы…       Доктор Ди остановился в пяти шагах. Изящно поклонился, прижав руку к сердцу. А потом произнёс совершенно невозможное:       — Здравствуй, Химера. Быть может, уже снимешь эту маску? И тогда я сниму свою.       Холодный ком ухнул куда-то в желудок, сознание Федерики Клейтон-Вагнер — «откуда он знает?!» — окончательно отошло на задний план. Химера стащила маску с лица, и карнавальный костюм Розалинды мигом сменился на привычный чёрный костюм готэмской виджиланте. Удобная обувь вместо высоких шпилек, родные костяные когти, ходящие под кожей, — не хватало только маски Безликого.       А доктор Ди снял треуголку, небрежно отбросил её в сторону и принялся разматывать чёрный шарф, скрывающий нижнюю половину его лица. Как только тот упал к его ногам, вслед треуголке полетела и маска…       И на Химеру взглянули знакомые фиалковые глаза. С не знакомым доныне холодным и жёстким выражением.       — Аметист?! — ахнула Химера, качнувшись вперёд, чтобы сделать шаг, но наткнулась на вскинутую в отвращающем жесте руку, затянутую в чёрную кожаную перчатку.       — Да, это я, — проговорил Дориан, мать его, Ланкастер, единственный маг в команде «Нова», уже своим родным голосом, безо всяких ухищрений. И у Химеры закололо тыльную сторону шеи от того, как звучал его голос. — Ты сейчас не можешь меня чуять, поскольку мы находимся во сне — и в моей власти. Но уверяю тебя, это я. Не местный двойник, не копия, не клон.       — Что ты здесь делаешь? — Химера невольно раздула ноздри и втянула в себя воздух, но ощутила только свой запах, как и обещалось. От Аметиста не пахло даже одеждой. Его здесь как будто вообще не было. «Ну, раз уж мы во сне…» — Ты был в Готэме, когда прилетел корабль Дарксайда, мы пытались с тобой связаться, но под городом не работали телефоны, а Тустепа не пустил Логан…       — Меня там уже не было, — спокойно отозвался Аметист. — Я был здесь. И ждал тебя.       — Что значит «ждал меня»?! — опешила Химера. — Ты хоть знаешь, сколько народу погибло?! Тысячи и тысячи мирных жителей, и Кара, и Слэйд, и Фьюри…       — И именно поэтому я здесь! — неожиданно яростно воскликнул юноша, сжимая руку в кулак до треска кожи перчаток. — Мне обещали, что если я всё сделаю как надо, то смертей удастся избежать!       У Химеры похолодело в груди.       — Кто? — чужим, незнакомым самой себе голосом спросила она. — Кто и что тебе обещал?       Ярость в глазах Аметиста мгновенно улеглась, сменившись всё той же ледяной жёсткостью… жёсткостью на грани с жестокостью. Химера никогда не видела у своего товарища такого взгляда. Но на миг ей показалось… на сотую долю секунды ей показалось, что в фиалковых глазах промелькнуло непонимание — как будто он попытался что-то вспомнить и не смог.       — Это не важно, — с некоторой ленцой, растягивая гласные, проговорил Аметист. — Тебе сейчас не нужно это знать. Единственное, что ты знать должна, — что я делаю всё это ради блага нашего мира. И нашей школы. И нашей команды.       — Что именно — всё? — напряглась Химера. — Эти махинации с купюрой? Похищение Курта? Убийство Орлова — это тоже твоих рук дело?       Губы Аметиста тронула тонкая равнодушная улыбка.       — Нет, это мои новые друзья из «Астартес». Он достаточно давно мозолил им глаза, у них какие-то свои счёты — и это абсолютно меня не интересует. Они поступили, как поступили. Я всего лишь сообщил им, где именно тебя искать. И рад видеть, что у них всё получилось. Ты проснулась. Осознание произошло. А то, знаешь ли, танцевать с тобой и видеть, что ты отчаянно не понимаешь любые намёки на плащ Бэтмена… это несло сплошное разочарование, госпожа Летучая Мышь.       «Мне кажется или он?..»       «Тише. Он может нас слышать».       — Совершенно верно, — подтвердил Аметист, отвечая вслух на мысленную речь. — Но твоей упрощённой копии не надо бояться. Как только я покончу с тобой, она перестанет меня интересовать. Возможно, я даже верну ей мужа… Когда удостоверюсь, что он тоже не вознамерится вмешиваться в мои планы.       Химера с неверием затрясла головой. Происходящее вокруг казалось театром абсурда. Аметист, один из самых улыбчивых и добродушных её товарищей, в мгновение ока превратился… да, пожалуй, что в венецианскую маску — недвижную, холодную, с застывшим навеки выражением лица и пустыми глазами.       — Покончишь со мной? — переспросила она. — О чём ты говоришь?       — Я вижу, ты сбежала от «Астартес», — улыбнулся Аметист вместо ответа. — Я знаю, куда ты летишь. Это хорошо. А то было бы слишком просто. Не волнуйся, тебя не будут искать. Я говорил этим глупцам не накачивать тебя металлом, чтобы его не потерять, но меня не послушали. Это будет им уроком — а тебе подспорьем. В конце концов… у каждого злодея должен быть достойный противник-герой, и чем дольше ты будешь сопротивляться — тем лучше для нашего мира. Ведь все твои усилия по противостоянию мне и «Астартес» пойдут на пользу моему делу. А значит, никто не умрёт. Кроме…       Тут он смешался, брови его страдальчески надломились, один уголок губ пополз вниз — словно воск, таящий перед печкой, и это было жутко, и неестественно, и ужасно тоскливо…       А потом Аметист вскинул на неё глаза, полные боли, — и как будто стал собой, прежним.       — Я надеюсь, ты веришь, что тут нет ничего личного, — надтреснутым голосом проговорил он. — Ты — по-прежнему моя подруга, и соратница, и старшая в команде «Нова»… Но иначе нельзя. Прости меня, Химера. Но для того, чтобы никто не погиб… мне придётся тебя победить.       Он сделал шаг назад, и огоньки свечей над канделябрами принялись таять в окружающем мраке, а вместе с ним — и его фигура. Начиная с лица. И при виде его, залитого тьмой, Химеру пробрал ледяной ужас.       — Но я дам тебе время, — донёсся до неё голос Аметиста, вновь холодный, спокойный и насмешливый. Чужой. Голос доктора Ди. — И повторюсь, тебя никто не будет искать. Ты вольна вербовать себе союзников, набирать армию, строить планы… А потом, когда ты будешь готова, ты придёшь ко мне. И я сражу тебя. И оплачу. И на нашей Земле снова всё будет хорошо!              Рика Клейтон-Вагнер с судорожным вдохом вскинулась в кресле, держась за грудь и хватая ртом воздух. На лице выступил пот, руки дрожали, сердце бешено колотилось…       «Что это было?!»       То, что мы видели. У Рики сложилось впечатление, что Химера в её сознании потерянно сидит в углу в позе брошенного ребёнка, обняв руками колени. Я не знаю, что происходит, Рика. Но это был он. И он сказал то, что сказал. И я знаю, что это всё правда… что он действительно попытается меня убить.       Рика мысленно потянулась и представила, как ободряюще сжимает её плечо.       «Не отчаивайся. Мы же обе видели: он был явно не в себе. Уж не знаю, кто были эти пидоры, которые ему наобещали спасение мира, но что-то мне подсказывает, что твоему другу навешали на уши лапшу и загипнотизировали. А то и околдовали. И мы найдём тех, кто это сделал. И найдём способ ему помочь и вернуть вас домой — обоих».       Химера вздохнула, и Рике почудилось, что её боднула в лоб большая тёплая собака. Девушка улыбнулась — и про себя, и физически.       «Ты для меня уже столько успела сделать — пора бы и мне хоть как-нибудь тебе ответить. Ты спасла мне жизнь, Химера. Меньшее, что я могу, — сказать тебе, что ты не одна».       Спасибо…       Рика поудобнее обняла себя руками, представляя, что обнимает и утешает подругу, и снова закрыла глаза.       И до самого Нью-Йорка ей ничего больше не приснилось.