Книга Химеры

      Коридоры, переходы, двери, ровная поступь рядом… Почти как тогда, в доспехах Тёмного Рыцаря, да и обстоятельства почти те же. Вот только шлем Бэтмена сменила маска Безликого, и бок о бок с Химерой идёт не сам Ричард Куин, директор тюрьмы Айрон Хайтс, а выделенный им охранник. Директор занят: готовит всё к отходу в мир иной Дэмиена Дарка, ведь последний урок по артефактологии уже завершился. Готовит скрепя сердце и скрипя зубами, но у него нет иного выхода. С двух сторон на него смотрят такие разные, но такие одинаковые в чём-то серые глаза — Доктора Стрэнджа и его собственного отца.       — Я как Верховный Чародей Земли гарантирую всем присутствующим и вашей тюрьме абсолютную безопасность, мистер Куин.       — Я уже сказал, что буду отвечать за всё лично… директор.       Поэтому Ричарда с ней сейчас нет. Да и путь девочки лежит в две камеры, а не в три, пусть она и слегка замедляет шаг, проходя мимо знакомой двери, за которой не так давно умирал Бэйн. И повод для визитов сейчас претерпел некоторые изменения: да, Харрисон Уэллс запросил встречи с Химерой — точно так же, как когда-то с Бэтменом. Но зайти к Загадочнику юную виджиланте попросил сам Ричард Куин, раздражённо хмуря светлые брови.       — Он почти не спит и очень скверно ест уже какое-то время. Постоянно меряет камеру шагами и бормочет что-то себе под нос. Возможно, вы, Химера, знаете, что такого сказал ему Бэтмен… и что-то с этим сделаете. Я бы не хотел, чтобы кто-то из моих заключённых отправился на тот свет раньше положенного. Это было бы в высшей степени непрофессионально с моей стороны.       И снова, как и тогда, красная лампочка с писком сменила цвет на зелёный, а дверь с шипением отъехала в сторону. И снова сопровождающий остался за порогом, но теперь в ухе уже не звучал голос Барбары.       Химера вошла в знакомую ей камеру и застыла на месте, как громом поражённая. Эдвард Нигма, Загадочник, которого она помнила насмешливым, кривляющимся и жизнерадостным, сейчас казался тенью самого себя. Под глазами набрякли мешки, лицо осунулось, спина сгорбилась, скрюченные пальцы вцепились в локти и скребли простую ткань тюремной робы, а искривлённые, искусанные губы всё время что-то неслышно шептали. Но Рике не нужно было слышать, чтобы понимать, что он говорит.       Перебирает имена… Загадка Бэтмена оказалась ему не по зубам. Но почему? Она ведь такая простая…       Девочка подошла к стеклу, разделявшему камеру, и легонько постучала по нему костяшками пальцев. Загадочник не обратил на неё ни малейшего внимания, продолжая ходить из угла в угол.       — Нигма, — негромко позвала Химера чуть искажённым модулятором маски голосом. И вот на эти знакомые нотки заключённый вскинул голову.       — А… это ты, — хрипло проговорил он, окинув взглядом нежданную гостью. — Но нет, не ты. Не можешь быть ты. Ты слишком мала и слаба, чтобы быть им. Ты — не он.       — Верно, — легко согласилась Рика, прекрасно понимая, что он имеет в виду. — Я — не он. Но я знаю ответ. Я знаю, кто стал Бэтменом после него.       Загадочник подскочил к стеклу и вперил в девочку жадный взгляд — но потом челюсть его затряслась, и он покрепче обхватил себя руками.       — Нет… нет! Я должен… должен сам. Или это будет значить, что я проиграл. Проиграл ему! Я не могу… не могу проиграть! Я умнее! Я…       Стыд и вина затопили сердце Химеры при взгляде на этого безумного старика. Из-за глупого и пафосного желания казаться чем-то большим, она чуть не сломала человеку остаток его жизни — и так не сладкий, пусть он его и заслужил.       И ведь я не могу сказать ему, что загадку ему загадал не Бэтмен… Это сломает его окончательно. И даже если предположить, что дух Брюса уже влиял на меня, как в тот момент, когда я давала обещание Бэйну, — а теперь я точно это знаю, — я не могу сложить с себя ответственность. В те минуты я ещё не была Бэтменом. Загадку ему загадала Химера. Что ж… будем импровизировать. Как обычно. Думай, Рика, думай, вспоминай данные энциклопедии…       Все эти мысли пронеслись в голове девочки за несколько мгновений. И — словно дух покойного героя вновь осенил её чёрным крылом — решение оформилось как будто само.       — Но ведь ты можешь получить подсказку, — мягко проговорила Химера. — Сколько раз ты подсказывал ему? Оставлял ключи, стихи, аудиозаписи. Или он сам выбивал подсказки из твоих людей. А сейчас её могу дать тебе я. Мы просто поменяем роли.       Загадочник нервно поёжился, но затем, пару секунд спустя, неуверенно осклабился.       — Да… да. Я давал ему подсказки. Без них бы он не справлялся. Да! Я заставлю… заставлю тебя дать мне ключ! Как он заставлял моих людей. Это будет честно!       Химера кивнула и заложила руки за спину, чтобы не поддаться внезапному желанию коснуться ладонями стекла. Я — не Бэтмен… наблюдающая за мной охрана этого не оценит.       — Я не способна сказать так красиво, как ты, — чуть напевно проговорила девочка. — Стихосложением тоже, увы, не владею. И каламбуры в подмётки тебе не годятся. Но…       — Но! — нетерпеливо перебил её Нигма. — Я всех проанализировал. Всех! Вы все не годитесь. Ни один из вас не годится! И даже этот чёртов акробат, его ученик, недостоин его плаща! Да он и не согласится… он уехал. Уехал в Бладхейвен. Это и не он. Так кто же? Кто теперь Бэтмен, когда его нет?!       Что у него в кармансах, моя прелес-сть? Бечёвка — или пусто…       Химера склонила голову набок и улыбнулась под маской Безликого.       — А кто сказал, что Бэтменом должен стать кто-то один?       Несколько секунд Загадочник тупо хлопал глазами. Затем в его взгляде зажглось понимание, практически озарение. Губы расплылись в глупой радостной улыбке — и выдохнули практически беззвучно, по слогам:       — «Но… ва…»       Рика молча кивнула.       Мы все, Нигма. Мы все — Бэтмен. Ни один из нас не в силах перенять его плащ. Но вместе…       Загадочник шумно выдохнул. А потом — обрушился на пол там же, где и стоял. Девочка испуганно прянула на шаг вперёд — но тут же поняла, что измученный многодневными бдениями Нигма просто мгновенно уснул. Прямо на жёстком бетоне, свернувшись калачиком, по-детски подложив руки под щёку — и чуть ли не сопя носом. По лицу его расплывалось выражение полного умиротворения.       Он отгадал загадку.       

***

      Перед следующей дверью Рика забрала у охранника коричневый бумажный пакет, содержимое которого уже успели проверить и перепроверить, чуть ли не разобрать на составляющие. И снова писк, и зелёная лампочка — и выпуклые и внимательные глаза прикованного к креслу Харрисона Уэллса, чей взгляд встретил девочку сразу от двери.       — Здравствуйте, Химера. Весьма наслышан о вас… от вашего наставника, — многозначительно улыбнулся он. — Рад наконец познакомиться, пусть я и не вижу вашего лица за этой маской.       — Здравствуйте, мистер Уэллс, — проговорила Рика, делая шаг вперёд. Дверь с шипением задвинулась за её спиной. — Мне сказали, вы хотели меня видеть.       С порога обозначает свою лояльность. Человек, который вовсе не в первый раз видит меня — и видел моё лицо…       — Да, хотел. И вижу, вы пришли не с пустыми руками, что весьма радует. — Уэллс указал глазами на пакет в её руках. — Решили сдержать обещание… вашего наставника. Похвально. Но я просил встречи с вами не просто затем, чтобы познакомиться.       Он дёрнул углом рта и приподнял бровь, скашивая глаза на одну из видеокамер. Рика опустила ресницы и едва заметно покачала головой.       Нет, Оракул не будет вмешиваться. Не стоит нарушать хрупкое доверие, установившееся у команды «Нова» с Ричардом Куином. Тем более — сегодня…       — Чего же вы от меня хотите?       Уэллс вздохнул.       — Вам, наверное, это покажется сентиментальным… Но до меня долетели слухи о переделе власти в Нижнем городе. И мне бы хотелось узнать… о судьбе как минимум одного конкретного человека.       — Ваш сын жив, — спокойно кивнула Химера. Она не то чтобы ожидала этого вопроса — но странным образом обрадовалась, что Уэллс задал именно его. — Он покинул город. По договорённости. Равно как и мистер Кобблпот.       — Кобблпот меня волнует мало, — с явной долей облегчения в голосе вздохнул Уэллс. — Я рад… что гордость не помешала Саймону остаться в живых. Честно признаться, я боялся, что он посчитает возможность ретироваться проявлением слабости… как посчитал бы я сам в его годы. Да что там в его годы… те же пятнадцать лет назад, до того, как попал сюда.       Рика проглотила вопрос об уроках смирения, уж слишком ехидно бы он прозвучал. И вместо этого поинтересовалась:       — И вы больше ни о ком не хотите спросить?       Добрых полминуты Уэллс внимательно смотрел ей в глаза. Потом безмятежно улыбнулся и двинул бровями — будто плечами пожал.       — Нет. И от меня ей прошу ничего не передавать. Пусть будет счастлива и свободна, без моей тени за плечами. И доживает свой век в тепле и уюте.       Доживает свой век… Он настолько её младше? Да, он явно немолод, и морщины с сединой тому подтверждение, но… Она выглядит гораздо старше. Или просто возраст настолько немилосерден к красивым женщинам?       — Что-нибудь ещё хотите сказать? — спросила девочка, подходя к заключённому поближе. — Какие-нибудь туманные намёки, непонятные предсказания, таинственные загадки?       — Нет, — мягко улыбнулся Уэллс. — Ничего из того, что я уже не сказал… вашему наставнику. Всё идёт так, как должно идти. Вы ещё всё поймёте, Химера, можете поверить моему слову. А сейчас, если вы настолько добры, что действительно решили выполнить мою просьбу… Не сочтите за труд, подложите мне под подбородок салфетку. Я непременно буду ронять изо рта крошки и испачкаюсь, так хоть не будем раздражать директора Куина пятнами на казённой робе…       — Мы попробуем избежать этого досадного казуса, — кивнула Рика, доставая из пакета чизбургер из «Биг-Белли». Остывший — но тем не менее вкусный. С точки зрения заключённого, которого кормят с ложечки, — особенно.       

***

      Закат уже готовился вступить в свои права, окрашивая подразогнанные Стрэнджем облака в нежную палитру лилового и розового. На небольшом холмике рядом с самой знаменитой тюрьмой Восточного побережья собралась пёстрая компания.       Сам «виновник торжества» уже восседал в специально доставленном для него кресле, слегка щуря почти бесцветные глаза на заходящее солнце. Вместо невзрачного комбинезона на нём красовался дорогой костюм с аккуратным галстуком, тоже серого цвета — но совсем другого оттенка, насыщенного серо-стального. Модельные туфли и носки Дарк скинул практически сразу же, как вышел за ворота Айрон Хайтс, и сейчас с наслаждением зарывался босыми ступнями в пожухлую осеннюю траву, уже тронутую вечерним инеем. Холод его то ли не беспокоил в принципе, то ли сейчас, на пороге небытия, был совершенно безразличен. В ладони Дэмиен Дарк нежно лелеял пузатый бокал с марочным коньяком из уэйновских погребов, время от времени прихлёбывая ароматную янтарную жидкость.       За каждым его движением настороженно следили четверо охранников с автоматами, занявшие позиции на четырёх углах по периметру собравшейся компании. Это было категорическое требование директора тюрьмы, несмотря на присутствие тех, кто мог бы гораздо быстрее и эффективнее отреагировать на любые неверные действия со стороны умирающего. Дарк отнёсся к этому со снисходительной усмешкой, даже не утруждая себя заверениями в своей доброй воле. Он и сейчас не смотрел на охрану: наслаждался нежарким осенним солнцем, чистым небом и свежим воздухом.       По левую руку от кресла Дарка, пусть и на расстоянии в пять шагов, заняли свои места трое его учеников: Химера, Умка, Аметист. Чуть подальше впереди, с такого угла, чтобы можно было видеть лицо бывшей грозы Стар-Сити, слегка завис над землёй Доктор Стрэндж, и его своевольный красный плащ сейчас был послушен и тих, как примерная девочка-отличница.       По правую руку от кресла стояли Лорел Лэнс в строгом юбочном костюме и тёплом чёрном пальто — и Оливер Куин, по такому случаю сменивший пиджак и галстук на зелёную броню и лук со стрелами. Знаменитый капюшон свободно лежал, откинутый на спину, маски на лице не было. Дарк время от времени поглядывал на эту пару и улыбался — такой улыбкой, что её с лёгкостью можно было назвать непроницаемой.       Та, кого он чуть не убил, — и тот, кто чуть не убил его самого.       Не было никаких речей. Дэмиен Дарк не собирался обращаться ни к своим врагам, ни к ученикам, ни к тюремщикам, и они в свою очередь тоже хранили молчание. Он просто дышал полной грудью, впервые за долгое время вдыхая чистый, свободный воздух, не тронутый безвкусной стерильностью. Дышал, пил коньяк и подставлял лицо солнечным лучам.       Он совсем не был похож на умирающего, и, возможно, именно поэтому их последний урок прошёл как обычно, не тронутый тленом ненужной жалости. Но Рика чуяла: его время действительно истекало, и сейчас счёт шёл уже на минуты. И именно в эти, последние моменты его жизни девочка особенно отчётливо понимала: он не хотел умирать один. Поэтому мы здесь. Кто знает, есть ли у него вообще родственники? Дети, внуки, правнуки — в его-то возрасте… И знают ли они о нём именно как о Дэмиене Дарке, великом артефактологе, чуть не уничтожившем Стар-Сити? Друзей-то у него наверняка нет. Зато есть мы: те, кто сражался с ним, те, кто учился у него, и те, кто держал его под своей крышей все эти годы.       Отчего-то Рика была совершенно спокойна. То ли работало звериное чутьё мутанта, то ли додавали спокойствие и уверенность Стрэнджа и Оливера — но девочка совершенно точно знала: сейчас им всем действительно можно было ничего не опасаться. Знала и как виджиланте Химера, наследница Бэтмена, — и как недолгая, но ученица Дэмиена Дарка. И внезапное острое сочувствие к тому, кто собрался покинуть этот мир с достоинством, безо всяких подковёрных интриг и просто на своих условиях, резануло её сердце так, что Рика не выдержала.       Им строго-настрого запретили делать даже шаг к креслу. Она и не сделала. Физически. Просто в едином порыве души и разума мысленно прянула вперёд, рывком протягивая руку — руку, которую продолжала держать расслабленной и опущенной вдоль бока.       «Учитель…»       И в этот момент случилось разом несколько событий. Дэмиен Дарк приподнялся в кресле, опираясь на левый локоть, и его прозрачные глаза впились девочке в самые зрачки. В её мыслях прогремел его обычный насмешливый голос, сейчас пронизанный нотками торжества и благодарности:       «Наконец-то!»       А правую ладонь Химеры внезапно обожгло — одновременно холодом и кипятком, что несло с собой его ответное мысленное рукопожатие, — и тут же схлынуло, оставляя покалывание и щекотку, совершенно не такие, как её обычная регенерация.       В эту же секунду край солнца коснулся горизонта, оттуда выблеснула ослепительная золотая вспышка, Рика прикрыла глаза… а когда проморгалась — всё было уже кончено.       Дэмиен Дарк полулежал в кресле с застывшей улыбкой на бесцветных губах, безжизненно откинув голову к плечу, и остановившийся взгляд его почти бесцветных глаз был устремлён прямо на солнце. Рядом валялся опустевший коньячный бокал, выпавший из безвольной, обмякшей руки.       Рика выдохнула и украдкой посмотрела на ладонь, уже почти прекратившую зудеть. Ладонь была пуста и чиста. И что странно, девочка по-прежнему не чувствовала никакой угрозы.       Сейчас — точно. Возможно, в будущем? Да нет, тоже непохоже… Наверное, надо кому-то сказать?..       Она уже открыла рот, но тут же его захлопнула. Потому что Стивен Стрэндж искоса бросил на неё короткий и острый взгляд, и девочке показалось, что из медальона на его груди на секунду вырвалось зелёное свечение. А потом Верховный Чародей молча прикрыл глаза и качнул головой, и жест этот нёс с собой и отрицание, и успокоение.       Не нужно. Кажется, он понял, что произошло. Но сам тоже не скажет, уж этот его взгляд я знаю. И… почему-то именно сейчас всё правильно. Да, папа?..       Оливер Куин, Зелёная Стрела, подошёл к телу бывшего — теперь уже однозначно бывшего врага. С ним поравнялась Лорел, с которой ненадолго слетела вся нажитая за эти годы раздражительность и непреклонность. Сейчас рядом, бок о бок, рука об руку стояли не скверно расставшиеся бывшие любовники, не поругавшиеся родители дочери-бунтарки, не соперничающие директор школы и городской прокурор — а Зелёная Стрела и Чёрная Канарейка. Где-то на минуту мужчина и женщина — неуловимо единые в этот момент, как когда-то давно, когда оба ещё называли себя виджиланте, — застыли на месте, как статуи, пристально глядя в улыбающееся лицо, отныне лишённое всяких признаков жизни.       А потом Оливер протянул руку и осторожно закрыл глаза Дэмиену Дарку.