Книга Химеры

      Рика стояла в дверном проёме и с любопытством оглядывалась вокруг. Помещение было абсолютно непривычным: вроде бы лаборатория, а вроде бы… На столах стояли какие-то приборы, колбы, склянки, микроскопы, контейнеры — а по стенам что-то гудело, пищало, перемигивалось разноцветными лампочками. У девочки невольно появилась ассоциация с космическим кораблём из фантастических фильмов. Тем более что стоило ей сделать шаг с порога, как за её спиной с тихим шипением закрылась дверь.       Движимая любопытством, Рика прошла к столу, клятвенно обещая себе ничего не трогать. А то мало ли, случайно нажмётся какая-нибудь кнопка — и запустится система самоуничтожения! Лаборатории — они такие… А если просто посмотреть — что в этом может быть дурного?       Из всего, что стояло на столе, внимание Рики привлёк самый большой предмет — объёмная круглая колба с узким горлышком, заполненная прозрачным раствором, в котором плавала какая-то густая чёрная субстанция, похожая на кляксу из чернильного желе. Девочка подошла ближе и, как заворожённая, уставилась на диковинную массу. Та плавала абсолютно бессистемно, как живая, медленно меняя форму, и по её поверхности пробегали странные блики. Рика сделала ещё шаг и пригнулась, уперев руки в колени, чтобы получше её рассмотреть.       Масса резко остановилась, будто почуявший что-то зверь. Потом медленно подплыла к стенке колбы и прилепилась к ней — словно глядя в ту сторону, где стояла Рика. Девочка нерешительно склонила голову набок. Чёрный сгусток отрастил ложноножку поменьше и изогнул её в сторону, повторяя её движение. Рика моргнула и склонила голову на другой бок. И снова её сымитировали.       Девочке внезапно стало жутко. Она попятилась — но чёрная клякса, вместо того, чтобы повторить за ней, сперва ударилась о стекло, а потом рванула вверх, к горлышку колбы! Незапечатанному горлышку… Рика отскочила назад, обо что-то ударилась, что-то своротила, чёрный сгусток вырвался на волю и кинулся прямо в лицо, распахиваясь во все стороны, как голодная пасть хищного цветка, девочка отчаянно закричала…       И проснулась.       Рика лежала в своей кровати, в комнате, которая находилась в домике Фриков, который находился на территории школы профессора Ксавье, которая находилась в Англии, которая находилась… Девочка с шумом выдохнула, села на постели и с силой провела ладонями по лицу.       В окно, сквозь лёгкие белые занавески, радостно било утреннее солнце.       Открылась дверь, и в комнату заглянула Конрад. Лицо её было слегка встревоженным.       — Кошмар приснился?       Рика сглотнула тягучую слюну и откашлялась, чтобы уж совсем не хрипеть.       — Я… кричала?       — Нет. — Конрад улыбнулась, притворила дверь и, подойдя к кровати, села и осторожно накрыла руку девочки ладонью. — Но мне не обязательно слышать крик, помнишь?       От участия в её глазах одновременно захотелось плакать — и стало легче дышать.       — Это… это был странный сон. Ни с того ни с сего. Мне никогда такие не снились. Скорее, в кошмаре мне бы привиделся дом, та буря и… — Рика осеклась, потёрла лоб и с удивлением поняла, что потеряла мысль, не закончив её. Впрочем… это было не важно. — Я — не Эльф, я не увлекаюсь фантастикой, да и никаких ужастиков про лабораторные эксперименты не смотрела уже давно…       Конрад сощурилась. Встала, налила из графина на столике воды в стакан и протянула Рике. Та с благодарностью выхлебала всё залпом.       — Непривычный тебе сон… — Рентген окинула девочку взглядом с ног до головы, и та вновь ощутила уже знакомое: её просмотрели. — Сходила бы ты с этим к профессору. И прямо сейчас. Не дожидаясь перитонитов, как говорит Колосс.       — Кто? — вяло переспросила Рика, отставляя стакан в сторону, но Конрад махнула рукой:       — Этот безумный русский ведёт у нас прикладную физику, тебе не к нему. Уж точно не сейчас. Хотя бы потому, что он на время уехал на историческую родину. Иди к профессору, говорю тебе. Пропустишь завтрак — не беда, парни отстоят твою порцию.       Рика со вздохом согласилась и откинула одеяло. Конрад улыбнулась, отвела взгляд от её пижамы и вышла из комнаты, пообещав утащить для неё лишний стакан компота.       Быстро переодевшись, наскоро умывшись и завязав волосы в хвост, Рика шмыгнула носом и неуверенно подумала:       «Профессор, вы меня слышите?»       Чувствовала она себя при этом неимоверно глупо. Но ответ поступил почти сразу же.       «Слышу, Рика. Что-то случилось? Ты взволнована».       «Да… Я бы хотела зайти к вам. Прямо сейчас, если можно. Мне приснился очень странный сон, и Конрад…»       «Конрад плохого не посоветует. На то она и Рентген. Я жду тебя в своём кабинете. Мы во всём разберёмся, Рика. Не волнуйся. И не думай, что это пустяк, по которому не стоит меня беспокоить. Извини, ты делаешь это очень громко».       Рика почти физически почувствовала, как Ксавье улыбается при этих мыслях, и сама невольно улыбнулась в ответ.       «Спасибо, профессор. Я сейчас».       

***

      В кабинете Ксавье было тихо. Вот казалось бы, в прошлый раз смех и голоса учеников проникали и через дверь, и даже через закрытые окна, а сейчас — как отрезало. И при этом не было ощущения, что тебя оглушили или обложили ватой: Рика слышала и тиканье больших напольных часов с маятником, и звяканье о блюдца чашек, из которых они пили чай, и собственное хлюпанье этим чаем… Но это всё было внутри кабинета. А снаружи не долетало ничего.       Рика только что закончила рассказывать — и показывать — свой сон и сосредоточенно грызла печеньку. Профессор специально уточнил, готова ли она заново пережить всё это, чтобы ему было проще правильно воспринять сновидение. Девочка согласилась. И сейчас они оба молчали. Она — прогоняя остатки вновь нахлынувшего страха, он — со странным выражением лица, с глубокой морщиной, прорезавшей лоб от переносицы, опустив подбородок на сплетённые пальцы. Рика кожей ощущала исходящее от него сомнение, парадоксально вместе с ним — уверенность, приправленную толикой обречённости, и — мучительное чувство вины. Последнее было ей настолько непонятно, что она негромко кашлянула, нарушая царившее молчание.       — Профессор… что это было? Что вы поняли?       Ксавье моргнул, и его невидящий взор вновь обрёл ясность и осмысленность. Он мягко и грустно улыбнулся Рике и сделал глоток из своей чашки.       — Понимаешь ли, девочка моя… Я знаю, что значит твой сон. Не до конца понимаю, как это возможно, но тем не менее. Однако… — На лице его вновь отразилась сложная гамма чувств, и он со вздохом потёр глаза. — У нас есть два варианта, Рика. Первый: я не скажу тебе ничего. Ты просто поверишь — или не до конца поверишь, но согласишься с тем, что взрослые разберутся сами, и предоставишь это дело нам. Сама же будешь жить, как уже начала: ходить на учёбу, общаться с друзьями, заводить хобби и быть счастливой. Подобных снов я к тебе не допущу, можешь быть уверена.       Он помедлил, будто ждал, что Рика тут же согласится и разговор закончится. Более того, она вдруг особенно отчётливо поняла, что он на это тихо надеется. Не потому, что считает её несмышлёнышем, которому рано во взрослые дела, а… Хотя нет. Именно что рано. Профессор так хотел, чтобы у неё была безоблачная юность, выросшая из страны солнечного детства…       Но Рика упрямо закусила губу и промолчала. Почему-то это было сейчас очень важно. И профессор со вздохом продолжил:       — Второй вариант: я рассказываю тебе, что знаю об этой чёрной кляксе. И не только о ней. И это будет сопряжено с болью, горем, страхом и трудностями. Тебе придётся стать Икс, Рика. И помочь нам, взрослым, тебя уберечь.       Рика тихонько вздохнула и отставила чашку на блюдце. Она знала, кто такие Люди Икс. Супергерои. Мутанты. Спасавшие людей от своих злобных собратьев. Они порой мелькали по телевизору и на Ютубе, но никогда — в фокусе, а чаще всего — в записи с мобильных. И уж тем более никогда их не связывали в открытую со школой Ксавье. Сплетни, конечно, наверняка ходили, но Рика никогда этим не интересовалась — поэтому не вникала в предмет. Никто не знал ни их имён, ни даже настоящих прозвищ — в отличие от того же Супермена или Мстителей. Кроме, пожалуй, одной…       Мистик. Женщина-метаморф с красными волосами и синей кожей, когда-то спасшая президента Никсона. И Реми о ней упоминал. Значит, здесь их база…       Рика нахмурилась.       — Но почему мне обязательно становиться Икс, чтобы узнать о том, что мне приснилось?       — Ты хочешь, чтобы я поверил, будто ты, зная обо всём, не полезешь самостоятельно в какую-нибудь авантюру? — усмехнулся профессор, сплетая пальцы под подбородком. — Или не решишь сбежать, чтобы не подвергать всех вокруг себя опасности. Брось, девочка, тебя даже читать не надо, у тебя на лице всё написано.       — А что, все вокруг меня в опасности? — с подозрением уточнила Рика, и Ксавье негромко рассмеялся:       — Вот видишь? Я же говорил. Учитывая, что ты продолжаешь меня расспрашивать, — я так понимаю, ты выбрала второй вариант?       Рика с некоторым вызовом вздёрнула подбородок и решительно кивнула. Профессор вздохнул и кивнул в ответ, по его лицу облачком промелькнула тревожная печаль, но потом от глаз и губ снова потянулись морщинки-лучики, когда он с улыбкой предложил девочке ещё чаю. А потом прикрыл глаза — и через пару секунд пояснил:       — Я попросил Джин принести нам завтрак. Такой разговор лучше не вести на пустой желудок, а пара печенек — это не еда для растущего организма.       Тут он перегнулся через стол и доверительно прошептал:       — И не волнуйся… Лишняя порция компота от тебя точно не убежит.              Рика устроилась с ногами в мягком кресле, скинув кроссовки на ковёр. Профессор задумчиво сидел в своём кресле спиной к ней, глядя в окно. Девочка терпеливо ждала: было видно, что к подобной речи ему было подготовиться непросто, даже во время завтрака.       Наконец, он заговорил.       — Как ты, наверное, знаешь, пять лет назад в ходе программы по освоению Луны был запущен и очень быстро потерпел крушение космический корабль… Так, вижу, знаешь. Хорошо. Значит, ты в курсе и того, что крушение и всё, что с ним связано, засекретили, а программу быстро свернули. А сейчас я расскажу тебе о том, что знают очень и очень немногие.       Профессор развернул кресло к Рике, но взгляды их не встретились: веки Ксавье были полуприкрыты, дыхание — размеренным, речь — плавной и неторопливой. Как будто он себя… успокаивает?       — Эти самые немногие знают о том, что пять космонавтов, летевших в составе экипажа, привезли назад… пассажира. Этакого «зайца», скажем так. Некое чуждое нам существо с неизвестными науке свойствами — и не поддающейся нашему анализу психикой… — тут он поморщился, — если это вообще можно назвать психикой.       — Вы его видели? — подалась вперёд Рика, но Ксавье покачал головой.       — Не видел. И вообще не узнал бы о нём, если бы не… обстоятельства. Мы ведь не работаем вот совсем напрямую с правительством, Рика. Не все государственные тайны нам открыты. Короче говоря, засекретили именно его. А дальше — как это обычно бывает, когда люди начинают бездумно играться с чем-то непонятным, — существо сбежало. Не уверен точно, как именно, но это и не важно.       — Но ведь это оно мне снится? — нетерпеливо перебила его Рика. — Но почему снится? И почему именно мне, при чём тут я?       — Терпение, девочка моя, — мягко оборвал её Ксавье, не открывая глаз. — Да, это именно оно. Почему тебе — мы до этого дойдём. А почему снится… Судя по всему, оно действует именно так. Видишь ли… — тут он вздохнул и помрачнел, — четыре с половиной года назад ко мне обратился мой старый друг. Или враг, это уж как посмотреть… Ему тоже приснилось это существо. Правда, гораздо менее ярко и чётко, чем тебе. И оно не бросалось на него из колбы. Оно… говорило с ним. Обещало немыслимую силу. Власть. Способности, о которых он раньше и мечтать не мог, — всё в обмен за возможность слиться с его телом. Познать мир его глазами и чувствами. Стать его симбионтом.       — А он? — тихонько спросила Рика, почувствовав, что пауза затягивается.       Губы профессора искривила горечь.       — Он согласился. Я убеждал его, уговаривал не спешить, не верить… Но он, как обычно, не послушал. Эрик всегда поступает по-своему. Не знаю, правда, почему тогда он связался со мной. Возможно, у него всё же были какие-то сомнения… А я всё испортил своей излишней настойчивостью. Вновь повторяя одну и ту же ошибку. И это был последний раз, когда мы с ним говорили телепатически.       Ксавье подъехал к столу, налил в стакан воды из графина и отпил глоток. В горле у него явно пересохло. Рика сидела тихо как мышка, боясь даже пошевелиться.       — А теперь я должен извиниться перед тобой, Рика. — Голос у профессора стал каким-то тусклым и надтреснутым. Внезапно стало ясно видно, насколько всё-таки стар этот человек. — И не единожды. Потому что я не смог убедить моего друга не отдавать своё тело чужой твари. И она захватила его разум. Именно поэтому мир снова начал с содроганием вспоминать имя моего старого врага и его Братства Мутантов. Именно поэтому на Земле снова творит безумие и свирепствует Эрик Лэншерр по прозвищу Магнето. Понемногу и постепенно обретающий такие силы, о которых он раньше и мечтать не мог.       — Магнето… — прошептала Рика. Имя было ей знакомо — и не только из сети и телевещания. О нём ей говорил Реми, когда… когда…       Сухая и тёплая ладонь профессора легла ей на лоб; девочка даже не заметила, как он оказался рядом.       — То, за что ещё я должен извиниться, — вздохнул он, убирая руку. — Когда ты только появилась здесь, я заметил, что ты сама окружила эмпатическим барьером пережитую тобой трагедию. Не думать, не вспоминать… помнишь? Ты не телепат, Рика, и стирать память не можешь, но ты — эмпат, пусть и не очень сильный. Мягко говоря. Ты очень старалась оградить себя от этой боли и горя, и я решил… помочь тебе в этом.       Рика ошарашенно смотрела в его выцветшие от возраста глаза и осознавала, что все эти моменты, когда она вот-вот была готова вспомнить о чём-то важном — и теряла нить, думала о доме — и её мысли уводило в сторону, а чувство потери и скорби заменила в чём-то даже приятная ностальгия по родной саванне…       — Значит, это были вы… — прошептала она.       — Я. — Нет, он не страдал показательно, не кидался в самообвинение, не отводил глаза от стыда — просто смотрел, прямо и честно. — Я очень виноват перед тобой, Рика. Я хотел, чтобы тебе было здесь легко и хорошо. И воспользовался тем, что ты сама сделала со своей душой. Убеждая себя, что если строить защиту на твоём фундаменте, то это вроде как и с твоего разрешения… Нет. Не с твоего. Я не имел на это права. И нарушил своё обещание… ещё даже не успев его дать.       Девочка закусила губу и опустила голову. По идее, в такие минуты полагалось кричать, плакать, топать ногами, бить кулаками по плечам, затянутым в строгий серый костюм, требовать всё вернуть, а потом собирать манатки и валить, больше никогда, никогда не доверяя этому лысому пожилому человеку с грустными глазами…       Но она не могла. Потому что ощущала исходящее от него чувство вины. Искреннее, неподдельное. И желание сделать как лучше. И нет, доводы разума о том, что профессор может подделывать всё это, натыкались на непоколебимую уверенность чего-то нутряного, дикого, звериного: не может. Против этого — того, что ворочается где-то глубоко у неё внутри, — не поможет никакая телепатия. Потому что дело тут не в мыслях.       А потом девочка осознала.       Запах.       Лжец не может так пахнуть. Этот человек не врёт.       И всё встало на свои места.       Рика подняла голову. Профессор смотрел на неё, спокойно и с достоинством ожидая приговора.       — Верните мне, пожалуйста, способность вспоминать их, — хриплым шёпотом попросила она. — Только… я пока не готова их оплакивать. Эмоции… они… Я сама потом с ними разберусь. Вы хотели помочь мне, профессор. И… я понимаю, что сейчас… если я свернусь клубочком в своей кровати, это никому не поможет, и…       Девочка отчаянно вскинула голову.       — Ну вы же понимаете, чего я от вас хочу!       — Понимаю, — эхом отозвался тот, вновь кладя ладонь ей на лоб.       И воспоминания хлынули рекой.       Мамины глаза, папина улыбка, суп в банках над костром, пропылённые ботинки, чтение следов, щекочущая нос травинка, верёвка вокруг палатки — от змей, — утробный смех дяди Мбеки, звёздное небо, запах металла и кожи в салоне машины, невозможно зелёное платье — и всё то, что осталось там, на другом континенте, за экватором, за целый мир отсюда…       Очнувшись, Рика поняла, что утыкается лицом в грудь профессора, судорожно вцепившись в отвороты его пиджака, и тихонько всхлипывает. Слёзы текли не от эмоционального понимания смерти родных — она помнила и осознавала, что они мертвы, но что-то по-прежнему не давало ей ощутить этого в полной мере, как она и хотела. Слёзы текли от того, что всё вот это было такое тёплое и родное, но теперь этого уже больше никогда не будет, будет другое, возможно, не менее тёплое, но никогда, никогда уже не так…       Я помню, что они умерли. Но я хочу ощущать их живыми.       Рика поспешно отстранилась, утирая слёзы, но Ксавье удержал ладонь на её плече и аккуратно сжал. Взгляд его был полон понимающего участия, но сам он молчал — и так, и мысленно. Нужды в словах не было.       — Спасибо, профессор, — выдохнула девочка, шмыгая носом. — Теперь мне лучше.       Тот кивнул и отпустил её плечо.       — Ты хочешь продолжить сейчас?       — Да, — не задумавшись ни на секунду подтвердила Рика. — Только… один момент. Та флэшка с видеокамеры, которую Реми забрал у меня, когда мы прилетели. Я хочу посмотреть. Я хочу знать, что случилось.       — Я и так могу тебе всё рассказать, — негромко проговорил профессор, отъезжая к столу и наливая воды уже для неё. — Но чувствую, что ты настроена решительно. Да будет так. Но сперва — ответ на твой вопрос, Рика. При чём тут ты.       Рика послушно глотнула из протянутого стакана. Её охватило плотное одеяло пустой усталости, как бывает у детей после горького плача, но она знала, что это ненадолго.       Я должна быть сильной. Особенно сейчас.       Профессор вновь отъехал к окну и соединил кончики пальцев, опираясь локтями о подлокотники кресла.       — Ещё когда мы говорили с Эриком в последний раз, он упомянул о том, что чужое существо кого-то ищет. Оно сразу заявило, что как носитель Магнето его устраивает не до конца, пусть и является самым сильным из тех, кого оно может выбрать. Собственно, чем оно и подкупило Эрика — своей безапелляционной честностью, как он сказал. Хотя я-то как раз не уверен, что это была именно она… ну да ладно. В любом случае, Эрика устроило такое положение вещей — хотя бы потому, что ему было крайне неприятно то, как существо назвало нужного ему носителя.       — Оно ему приснилось, — пробормотала Рика, сжимая в ладонях стакан. — А теперь приснилось мне. Как вы сказали… ярче и агрессивнее. Значит, ему нужна именно я как носитель?       — Да, Рика, — сочувственно кивнул профессор. — Именно ты. Ему нужна идеальная жертва.