Розовая заря

      Великий канцлер не дал ход расследованию о подмене вина. Бушующее море жизни на этом успокоилось? Ненадолго. Корёсский отряд «повязок-полумесяцев», о котором на время позабыли, вновь гневил канцлера. И если с Талтала, находившегося в тени величия Байана, было меньше спроса, то с доблестного багатура Эль-Тэмур всё так же требовал голову главаря банды. Это же задание было поручено и Танкиши с Талахаем. Разумеется, он больше не доверял клану меркитов, но полагаться в этом вопросе старик не мог и на собственных детей. Ведь вместо того чтобы всерьёз заниматься расследованием, эти великовозрастные позорники унижали себя грызнёй с Ван Ю.       Слуги бывшего короля вернулись во дворец, но после истории с подменённым вином всё сборище обошлось без допроса. Положение дел претило канцлеру, но пока что крыть было нечем. Ультиматумы вдовствующей императрицы и собственной племянницы пришлось соблюсти. Танкиши же бесился от всей этой безнаказанности, периодически устраивал сцены и клял «зятя канцлера» последними словами.       — Больно воли Вы ему много дали, отец. Вот он и делает теперь, что хочет, — негодовал Танкиши. — На Вашем месте я никогда не позволил бы Ван Ю с нами породниться!       Бесконечные причитания уязвлённой гордости отпрыска даже не столько злили, сколько вызывали презрительную усмешку.       — О, ты теперь разбираешься в политике? — спросил его Эль-Тэмур. — Ты хочешь рассказать мне, как вести дела в этой стране?       Талахай вовремя одёрнул брата, и Танкиши был вынужден пойти на попятную.       — Вовсе нет. Но… Если мы не выдернем сейчас эту колючку из глаз, то потом все кровавыми слезами заплачем…       — Ты сейчас на своём месте, а не на моём. Заткнись и делай то, что тебе велено!..       Цепким взглядом Эль-Тэмур проследил за молоденькой служанкой, что появилась в кабинете, подавая ему чай.       — Эта? — канцлер кивнул на неё, спрашивая сыновей. — Не видел раньше…       — Новенькая, должно быть? — спросил её Талахай. — Отвечай, когда спрашивают!       — Да, господин, — кротко ответила служанка.       Эль-Тэмур прищурился с ухмылкой.       — Небось уже попробовали?       Талахай отрицательно покачал головой и прокашлялся в кулак не то от гордости, не то от смеха.       «А отец всё ещё не промах!»       Танкиши подумал примерно то же самое и ответил уже повеселее:       — Кхм… я тоже нет.       Канцлер довольно хмыкнул и обратился к хорошенькой служанке:       — Сегодня же вечером придёшь ко мне.       Так же безмолвно, как и появилась, девушка почтительно поклонилась и ушла прочь. Руки, державшие поднос, при этом у неё дрожали, но многозначительно усмехнувшиеся мужчины этого уже не заметили, возвращаясь к прерванному разговору.       — Где же Байан с Талталом? Гонец не передал мой приказ, чтобы немедленно явились?       Талахай приоткрыл бумажные ставни на окнах.       — Пришли, как миленькие!       — Зови, — канцлер сурово сдвинул брови, буравя сыновей по-старчески выцветшими глазами. — При всём честном народе, как говорится…       Братья озадаченно переглянулись.       — На этот раз-то за что?!       — Сейчас узнаешь, лодырь ты никчёмный…       Танкиши был готов опять взъерепениться, но Талахай его вновь остановил:       — Тихо ты! Не то из-за тебя нам больше достанется…       В отличие от старшего брата он почувствовал себя легче, поняв, что под раздачу у великого канцлера на этот раз попадут и только что прибывшие меркиты.       Выслушав дежурную церемонию приветствия своей особы, Эль-Тэмур пригладил свою бородку.       — Я не следил должно за тем, чем вы все занимаетесь, — сказал он, медленно прохаживаясь от одного к другому. — И, как вижу, зря. Месяц назад я поручил вам всем задание. Хоть один из вас его выполнил? Вчетвером не можете справиться. Совсем отбились от рук!       Мужчины в разномастных доспехах стояли, выстроившись в ряд и одинаково по-военному выпрямив свои спины. Между тем, мысли в их глазах читались совершенно разные. Лицо Танкиши полыхало обидой. Талахай с беспокойствием поглядывал на брата, словно ожидая, когда тот что-то вычудит. Байан смотрел с решимостью и наигранной готовностью к новым приказам. Талтал казался привычно непроницаемым и спокойным — лишь глаза, по-кошачьи следящие за жестами собеседника, выдавали настороженность обстановкой.       Итак, уже «четыре никчёмных лодыря» стояли в золочённом кабинете, вновь выслушивая поток ругательств от великого канцлера.       — Я знаю, кто за этим стоит! — произнёс Танкиши с особой важностью.       — Ну, говори, — Эль-Тэмур устало потёр переносицу. Вид канцлера откровенно давал понять, что он не ожидал услышать что-то стоящее.       — Это Ван Ю и его люди!       — Тьфу! Опять Ван Ю! — мгновение — тяжёлая ладонь канцлера прилетела по затылку старшего сына. — И ещё лицо сделал такое умное! Хоть один день подумай головой!       — Отец, прошу, хоть раз прислушайтесь ко мне!       — Хоть раз! Хоть раз предоставь мне доказательства! Теперь ты! — канцлер «перешёл» на Байана. — Если мне не изменяет память, ты женился месяц назад?       — Полтора месяца назад, — поправил Байан.       — Верно, полтора… Полтора месяца ты мне уже главаря этого корёсского рванья ловишь! Полтора месяца, молодожён ты чертов!       — Если бы обычное рваньё, — ответил Байан. — Двое моих людей выяснили: в банде набраны хорошо обученные воины.       — И орудуют они только по ночам, чтобы их не видели, — дополнил Талтал.       — После того, как мы поймали мальчишку, они стали гораздо… гораздо осмотрительнее, — Талахай поспешно добавил: — Но мы сделаем всё возможное, чтобы найти их и уничтожить!       Канцлер усмехнулся глумливо.       — «Всё возможное», «найти и уничтожить»… Орлы! Но мне орлы не нужны. Мне нужны птицы поскромнее… Ты! — Эль-Тэмур подошёл к Талталу, который стоял в конце ряда.       — Господин, мы вдвоём осознали все свои ошибки. Обещаю, что больше никогда не подведём Вас… — Байан решил заступиться за остатки чести семьи.       Наверняка канцлер упомянет о женитьбе племянника на чужой рабыне. Насмешки на эту тему Байан переносил болезненно…       Выпивали как-то с теперь уже бывшим приятелем, и в один миг весёлый вечер испортился неприятной беседой.       — До чего ж тебе повезло тебе в доме иметь два прекрасных цветка!       — Это каких ещё? — от количества выпитого Байан не сразу понял смысл сказанного.       — Как же? — приятель искренне удивился, затем икнул и приложил чашку с вином к своему лбу. — Жена твоего племянника… Видел её как-то мельком сам знаешь, где… Даже в рубищах — до чего хороша! Да и твоя, говорят, настоящая красотка…       — Что?.. — от такой откровенной наглости, Байан даже опешил, что бывало с ним крайне редко.       — Завидую… Видеть каждый день одну из самых желанных женщин в Юань… Должно быть, так сладко слышать от неё: «Да, господин»… Или как она тебя называет?..       — Заткнись! — от злости Байан даже протрезвел.       — Что?       — Что слышал! — ответил Байан, по-тигриному оскалившись. — Считаешь, если пьян, то можно не следить за тем, что ты говоришь?       Да, эту девку Байан терпеть не мог, но намёки, что он желал чужую жену, как женщину, были ложью! Клеветой!       Закончилось дракой, но обошлось без убийства. Вовремя разняли…       Вопреки беспокойству Байана Эль-Тэмур и не думал затрагивать этот факт и уж тем более — припоминать генералу эту позорную сцену.       — С тобой я, кажется, закончил, — оборвал его канцлер. — В отличие от вас я не ругать его вызвал, а хвалить.       Маска непроницаемости на смуглом лице треснула: густые рыжие брови Талтала удивлённо приподнялись вверх.       — Говорят, ты наводишь порядок в дворцовом архиве?       — Точнее сказать: вношу посильный вклад. В нашем комитете трудится девять человек.       Скромность и впрямь польстила великому канцлеру.       — Верно. Я побеседовал с твоим наставником. Оуян Сюань* сказал, что ты помогаешь с источниками для одного из разделов. Какого именно?       — Сейчас поднимаю сведения о торговле и военном устройстве Цзинь**.       Эль-Тэмур довольно хмыкнул.       — И даже по истории Ляо*** у тебя есть кое-какие наработки. Мне бы хотелось с ними ознакомиться.       — Это только сырые записки, ещё не готовые к представлению Вашей Светлости, — ответил Талтал с лёгкой улыбкой. — Но всё же очень лестно, что господин канцлер интересуется делами нашего комитета.       — Слышал, из-за «Ляо» есть большие разногласия. Как не интересоваться комитетом, в котором ведутся такие горячие споры?       — Это так, — Талтал позволил себе пошутить: — Но до драки пока что не дошло.       Эль-Тэмур хрипло рассмеялся.       — Оно и понятно. Людей у вас и правда маловато, чтобы охватить необъятное и при этом не переругаться, — заметил канцлер. — Будет подмога и тебе, и твоему наставнику.       Разговор кончился тем, что великий канцлер пообещал расширение комитета. Уходя, Танкиши с силой оттолкнул Талтала плечом…       Помимо составителей хроник комитет историографии получил в подмогу евнухов-архивариусов и вырос до тринадцати человек. Оставалось только радоваться такому благоволению. Но не всё так просто, как оказалось.       Из четырёх назначенных евнухов только один из них был более-менее толковым. Остальные же совсем не годились в помощники. Двое — слишком молоды, чтобы отнестись к правому делу с должным рачением и серьёзностью. А последний — слишком стар, неповоротлив и надоедлив. Пожилой евнух был хром на левую ногу — когда-то давно жестокий хозяин из прежнего дома сломал ему бедро деревянной тростью — и страдал одышкой, отчего работал крайне медленно и некачественно.       «Благородный муж руководствуется чувством долга, заботится о морали, требователен к себе, живёт в согласии с другими людьми…». Жить в согласии — то ещё испытание.       Рыхлый старик постоянно чихал от пыли, кряхтел и потел, резал пальцы о бумагу и… как большинство евнухов, страдал недержанием… Надо сказать, не все запахи успешно скрываются благовониями…       Талтал с негодованием думал, что в таком возрасте да при таких хворях уже давно пора подавать в отставку. Но евнух по понятным причинам был одинок, и служба господам — единственное, к чему он привык.       Спокойная государственная служба закончилась ровно тогда, когда тяжёлый верхний выдвижной ящик картотеки, много лет стоявшей прямо в «предбаннике» за небольшим кабинетом, каким-то непостижимым образом оказался на полу, а вместе с ним и сложенные по порядку рукописи. К слову, задание по разбору документов за один из двенадцатилетних периодов прошлого столетия было тоже провалено: в стопке учётных книг за год дракона совершенно естественно могла «проползти» змея и даже «проскакать» лошадь…       Именно этот бедовый человек и находился в подчинении Талтала. При просмотре очередной такой стопки он сделал выводы. Поощрение за его усердие и труды на самом деле было наказанием за подмену вина. Надо отдать должное: в выборе мести господин великий канцлер был изощрён и затейлив.       Скрупулёзное дело благодаря бездарям и дармоедам шло настолько медленно, что кое-что даже приходилось брать домой на изучение.