Розовая заря

      «Экзамен» мною был успешно сдан. Но ошибка — думать, что мои «учения-мучения» обойдутся переводом и последующим пересказом лишь одной книги. Следующая читалась ещё нуднее и путанее.       Уже и деревянную палочку для письма я заменила на перья, надеясь, что хоть так улучшится скорость и качество написания текста. Не зная, как в старину это делали правильно, я очиняла их кое-как, отчего они быстро ломались. Мой прежде красивый учительский почерк был всё таким же отвратительным, не только бумага была в кляксах, но и мои пальцы были перепачканы чернилами, как у советского двоечника.       Судя по тому, как проводилось тестирование, я поняла, что Байан и сам-то не особо сведущ в том, о чём спрашивал меня. Если положения первой книги были ему известны, то листая уже другую, он тыкал пальцем в первый же попавшийся непонятный отрывок, приказывал его продолжить, а затем следил по строкам, правильно ли я говорю или нет.       Тем не менее свёкор слушал меня очень внимательно, сводя брови к переносице для серьёзного вида. Несмотря на то, что я стояла перед его столом, Байан всё же умудрялся смотреть на меня сверху вниз, как смотрят на рабов или что-то недостойное… да и в принципе, как на всех женщин. Пожалуй, их родственное сходство с Талталом начиналось и заканчивалось именно на этом неодобрительном взгляде. Живя в доме больше месяца, я уже могла сказать, что у Байана это был самый деликатный способ проявления порицания.       Не найдя изъяна в моём пересказе, свёкор недовольно закряхтел — я расценила это как похвалу высшей пробы.       — Допустим, ты выкрутилась, — сказал он мне. — Только есть ли толк в заучивании наставлений, если в голову невежды умное так и не входит?       «Сам невежда!» — я глянула исподлобья и тут же опустила глаза, но Байан это заметил и усмехнулся с издёвкой.       — А ну-ка напомни, в борделе ты была служанкой? — потребовал он, всё же не нуждаясь в моём подтверждении: — Пожалуй, утончённость и воспитание и впрямь то, что невозможно привить, как думаешь?       Я не заскрипела зубами от злости. Просто вспомнила «концерт», который свёкор закатил в день свадьбы, и мне наоборот полегчало.       «Просто образец культурного человека».       — Совершенно верно, — ответила я — в мыслях же обозвала его «сапогом».       Ответный посыл Байан не понял, но возможность отыграться, безнаказанно отпуская мне подобное, его явно обрадовала.       — Грация женщины при ходьбе должна быть подобна журавлиной, а ты подпрыгиваешь, точно гусыня. С завтрашнего дня выделю тебе наставников. Рукоделие, манеры, музыка… Посмотрим, надолго ли хватит твоего пыла.       Грубое намерение вывести меня на эмоции привело всё же к обратному результату. Я поблагодарила свёкра и ответила, что буду заниматься усердно и добросовестно. Всё-таки переписывание вручную книженций на русский язык было каким-никаким, а всё же занятием. Несмотря на положение вещей, тупеть, сидя в этом «курятнике» не хотелось. Но и политические реформы, и изменение будущего, больше, чем это уже было сделано, меня интересовали мало. Хватило несостоявшейся «императрицы Ки». Честно, я даже не знала, каким боком нам с Ынсу ещё выйдет подобное вмешательство. Поэтому дальше экспериментировать лучше не стоило.       В доме развлечений мне тоже довелось пообщаться с постоянным гостем Ынсу. Пожилой художник был на удивление безобиден и даже вызвал уважение, так как был моим коллегой. Этот господин служил при Департаменте живописи и часто жаловался, что нынче молодёжь экзаменуют слабо. Я подумала, что как только обстановка наладится, то обязательно попробую «выйти на работу». В приподнятом настроении я размышляла: неискушённое креативными резюме «начальство» вряд ли на «собеседовании» или каком-либо творческом задании не заинтересуется дипломированным (!) специалистом…       Думать было легко, но вот на практике Талтал вряд ли был бы «за». Поэтому пока я не придумала что-то другое — освежала в памяти навыки «утончённости и воспитания». Забавный факт: стандартные таланты (которых, как говорит книжечка, и быть-то совсем не должно) приличной женщины Юань нисколько не отличались от талантов неприличной. Те же танцы, поэзия и пение, может быть, ещё умение вести хозяйство… Медленно, но верно продолжила изучение иероглифов и «чтение» местных книг. Только литературу подбирала не в угоду Байану, а для души.       Цели я добилась — день до прихода Талтала был занят полностью, и его вполне можно было назвать трудовым.       Грациозной походке научиться несложно: иди себе медленно и не верти головой по сторонам… Правда, одну чашку я всё-таки разбила, и мне показалось расточительством использовать красивую посуду для этих целей. Поэтому вместо пиал на моей голове уже лежали две книги. Вместо того, чтобы похвалить меня за бережливость, Байан загнобил за павлиний танец, который у меня всё никак не получался. Когда Талтал приехал домой на обед, я практиковала его в саду на женской половине, не став ждать прихода наставницы.       — Чуть лучше. Только в спине надо прогнуться посильнее.       Увлечённая разучиванием движений, я не обратила внимание, что Талтал следил за моими попытками. Прикрывая смущение, я ответила ему насмешливо и многозначительно:       — Наверное стоит поговорить о таких обширных познаниях. Уж слишком хорошо разбираешься…       — Недочёты всегда видны со стороны, — сказал Талтал, игнорируя ревнивый намёк. — Если уж взялась за дело, то не ленись.       — А я не ленюсь! Не получается… — на выдохе я развернулась в его сторону.       — И не получится, — ответил тут же появившийся Байан.       Их забавная и даже где-то милая привычка следовать всегда друг за другом стала вновь заметна. Значило ли это, что, видя моё прилежное поведение, дядя моего мужа начинал понемногу остывать?       Стоило мне об этом подумать, как на меня обрушился очередной шквал критики:       — По-твоему, это танец? Как бы ты не пыталась — благородных дам тебе не превзойти.       — Это вопрос времени и старания, дядя, — в очередной раз заступился Талтал.       — Твой… Ваш дядя прав: танец действительно плох, — я повернулась лицом к Байану. — Я буду рада, если и об остальных умениях господин будет судить также непредвзято и честно.       Получилось двусмысленно: одной рукой погладила, другой — ударила.       Байан отвернулся, похлопал Талтала по плечу в серебристо-сиреневой парче и просто ушёл.       …Или я как обычно поспешила с выводами?       Через некоторое время случилась возможность передышки от Байана занятий. Срочное дело вызвало опять свёкра во дворец, и его не было дома два дня. Кот из дома — мыши в пляс. Но есть один нюанс: разбираться с царившим там очередным бардаком он привычно взял с собой племянника.       «Ну, я пошёл», — Талтал поцеловал меня в щёку и оставил один на один с двумя ненавидящими меня кикиморами.       Конец зимы и начало весны были солнечными и не слякотными — последний снег растаял и дороги удивительно быстро просохли. Поэтому по возвращении домой лицо Талтала и чёрные рукава на его поддоспешной рубахе были пыльными.       — Умыться дай хоть. Я весь в пыли…       Обнимая его едва ли не у порога, ладонью я нащупала в его рыжем хвосте что-то колючее.       — Что такое? — спросил Талтал, утыкаясь носом мне в висок.       — Подожди, не двигайся, — я удивлённо отцепила колючку и усмехнулась, показывая кусочек еловой веточки.       «Наверное, что-то или кого-то искали в лесу. Зачем?»       — С Байаном грибы, что ли, собирали?       — Грибы-грибы, — Талтал подыграл на мою шутливо «закинутую удочку» и улыбнулся не весело, а устало.       — Наверное, у грибов были быстрые ножки, раз ни один не принёс, — я провела ладонями по закрывающим его грудь доспехам. — Ненормированный график, да ещё и работа на выезде. Тебе явно нужен массаж.       — Должно быть, это что-то приятное, — предположил он с многозначительной усмешкой. — Массаж… Надо не забыть записать в список твоих выражений.       — А такой есть?       — Да.       Я засмеялась, подозревая, что он ведёт его уже давно.       — Ты неподражаем.       — Я же должен понимать, что ты имеешь в виду.       Был уже вечер. Топить и греть воду, чтобы искупаться полностью, пришлось бы долго. Я велела служанке принести таз и чистую тряпку. Раздевшись до пояса и связав волосы в узел, Талтал тщательно вымыл покрытые пылью руки и шею.       Когда он закончил и сел на постель, я устроилась сзади, начав разминать его плечи и спину.       — Вот здесь надави посильнее, — прибалдев, он повёл левым плечом.       — Я тут подумала, — начала я.       — Любопытно. И о чём же? — спросил Талтал уже сонным голосом.       — Может быть, нам с тобой переехать?       — Нет.       Категоричность и жёсткость ответа меня больше удивили, чем не обрадовали. Я решила, что покупка жилья выходила здесь даже дороже, чем в двадцать первом веке.       — Я не говорю о доме прямо сейчас. Может, подкопить и купить его в будущем?.. Года через два-три. К тому же, можно обойтись без слуг. Но тогда придётся купить домик поменьше, чтобы мне было легче его убирать самой. И можно не в центре. Мне вовсе не нужен дворец, как у императора…       Мои слова Талтала наоборот рассердили.       — Дело не в деньгах.       — Не обижайся на меня, просто не понимаю, почему ты против.       — Мы не можем переехать: у дяди нет наследников, поэтому на меня ложатся обязанности старшего сына. К тому же, он очень многое сделал для меня.       — Говоришь так, будто я заставляю тебя рвать с ним отношения. Это всего лишь переезд.       — Не понимаешь… — ответил он и добавил резко: — Вопрос закрыт, я сказал. Даже не заговаривай больше об этом.       Я свесилась с его плеча и прижалась щекой к его щеке, затем прошептала ему на ухо, как змея искусительница:       — Я правда не вижу в этом проблемы. Просто скажи: «да». Скажи: «да»…       Обнимавшие руки скользнули по его животу к поясу на штанах. Талтал как-то нехорошо усмехнулся и больно сжал мои ладони. Сбросив их с себя, он резко развернулся, опрокинул меня на постель и улёгся сверху.       — Ты чего?       Чёрные глаза смотрели на меня со злостью. Мои зелёные на него — тоже.       — Женщина вроде тебя могла бы свить верёвки из любого мужчины. Но так уж получилось, что ты вышла замуж за меня. Вздумаешь пользоваться моими чувствами — я тебя накажу, поняла меня? — договорив это, он слез с меня.       Явно было бесполезно говорить о том, что жизнь в доме Байана — настоящая проблема, даже несмотря на заступничество Талтала.       «Легко рассуждать, когда ты этого всего не видишь», — я так и не стала рассказывать ему обо всех замечаниях Байана или о том, как они меня ранят. Чтобы «не досаждать».       — Я так понимаю, о Департаменте живописи мне даже не заикаться?       — Так точно.       Я гневно сжала губы.       Спать мы ложились, повернувшись друг к другу спинами. Я злилась: комфорт дяди Талтал поставил выше комфорта жены.       «Семья — это маленькое государство», — писал Конфуций. По знаменитому учению обязанности существовали не только у женщины, но и у мужчины. Всю книгу: «должен… должен… должен…»       Почтение почтением, но фактически Конфуций ставил идеалом превращение дочерей и сыновей чуть ли не в рабов своих родителей. И воспитанный этими классическими канонами, Талтал был должен дяде, должен государству.       Как ни крути, он был человеком своего времени. Даже если что-то в этом не нравится, то придётся с этим считаться, ведь значительная часть этих положений была правильной.       Да и потом, подчинялся Талтал Байану не безоговорочно. Женился на мне и привёл в дом, хотя дядя был против…       «Единственный наследник, — я повернула голову через плечо. — В конце концов, Байан женат на молодухе. Может быть, когда она родит, соскочить будет легче. А может быть, и Байан к тому времени замуж выйдет».       Успокоившись и разложив всё по полочкам, я решила, что всё же подниму этот вопрос. Правда, для этого придётся подождать несколько лет.       «А если оставить как есть, тогда что?..»       Я не знала наверняка, но всё же надеялась, что Байан мало-помалу начинал привыкать к моему присутствию. С Талталом он больше из-за меня не ругался или я не знала? Но если это и было так, то дело шло очень уж медленно…       «Будет видно дальше…»       Я повернулась в сторону Талтала.       — Уже спишь?       В ответ услышала только его дыхание.       Подвинувшись ближе, я прижалась к нему лицом и обняла.       — Твоя спина такая тёплая…       Талтал взял меня за руку и переплёл наши пальцы. Он тоже не спал.       Утро встретили, жарко примирившись. Целый день провели тоже вместе, но при деле. Талтал работал дома, а я мучила иероглифы.       Вскоре произошёл эпизод, который вновь проверил, есть ли у меня терпение и великодушие или нет. Всё-таки поступок Байан мне покоя так и не давал. Но я никак не могла придумать, как отомстить ей за неоправданную жестокость. Озлобленная, завистливая и ни в чём не знающая отказа. На поверхности лежал ответ: испортить какую-нибудь любимую её вещь. Например, подкупить её служанку и испортить дорогое ханьфу, поставив на нём огромные чернильные кляксы…       Я находилась в невыгодном положении. Подобная месть была слишком мелкой, не достаточно приносящей удовлетворение и примитивной для жены стратега. Поступив таким образом, я не только ничему бы её не научила, но ещё и Байана бы настроила против себя ещё больше.       Более удачный случай заставить сестру Талтала получить по заслугам представился.       С некоторыми слугами дома у меня отношения сложились лучше, чем с хозяевами. Хотя поначалу они держались настороженно, присматриваясь к «чужеземке». Несмотря на статус «госпожи», я всегда была приветлива и общалась с ними наравных.       Служанка Сюэ была моей ровесницей. Вполне естественно, что у такой молодой девушки есть личная жизнь. Её ухажёр был солдатом из свиты Байана. Об их отношениях знала вся прислуга, но никто не был в курсе, что на сердце солдата была ещё одна претендентка.       Узнала я об этом, когда гуляла по саду. Байан так же прогуливалась вместе со своей служанкой, но не заметила меня, так как не дошла до высокого колючего куста, за которым я стояла, наслаждаясь свежим воздухом, и думала:       «Есть что-то хорошее в отсутствии современного транспорта. Воздух даже в столице просто чудесен…»       От созерцания меня отвлёк разговор о несчастной любви, а так же причитания, чем какая-то замарашка лучше госпожи. Оказывается, Байан положила глаз на беднягу-солдата.       «Ещё один скелет в шкафу. Не поместье, а «Санта-Барбара» какая-то. Арок с нашими фото только не хватает…»       — Сюэ отпустила её в город?       — Да, госпожа. Эта девка продолжает разыскивать свою сестру.       — Прекрасно! — в голосе Байан слышалась хищная усмешка. — План начинает осуществляться.       «План?» — я насторожилась и прислушалась, пытаясь понять, что они имели в виду.