Розовая заря

       Влюблённым, окрылённым своей первой победой, всё же пришлось отправиться во дворец. Ни служанки, ни евнухи, ни император не были готовы к такому развитию событий. Не были приготовлены покои для Соннян, не было уже пошитых новых нарядов, в которые могла облачиться девушка. Но может, оно и к лучшему — выяснять отношения с Тогоном, непонятно, почему имевшим виды на его женщину, Ван Ю сейчас точно не собирался.       — Здесь, понятно, лишь мужская одежда, — сказал Ван Ю, раскрывая свои сундуки, в то время, как Соннян успела оглядеть покои бывшего короля Корё, — но ты хотя бы можешь привести себя в порядок…       — Ничего страшного, — ответила Ки Нян с улыбкой, — мне не привыкать.       — Не волнуйтесь, Ваше Величество, — евнух Пан заботливо приложил к девушке синюю рубаху короля. Он определённо был рад, что канцлер пошёл на уступку и помог им вернуть Нян, — мы обязательно что-нибудь подберём.       — Евнух Пан, распорядись пригласить портниху, чтобы она сняла мерки и пошила наряды из тех тканей, что я купил.       — Да, Ваше Величество, — весело отозвался Пан Санву и обратился к Соннян: — Наконец-то и ты теперь с нами, совсем как в старые добрые времена!       — Я тоже рада, евнух Пан, — она украдкой посмотрела на короля. Ван Ю поймал этот взгляд. — Не представляете, как я соскучилась по вам всем!.. От Джомбака и Мусона нет вестей?       — К собранию не успеют, но всё же скоро должны приехать…       — Соннян, та лекарка, что за тобой присматривала. Ю Ынсу. В таком кавардаке я даже не успел её отблагодарить как следует за заботу. Она отправилась к тем вратам, о которых всё говорила?       — Да, Ваше Величество.       Ван Ю нахмурился.       — Небезопасно женщине бродить совершенно одной. Следовало убедить её отправиться во дворец вместе с нами.       — Я уже предлагала ей, сказала, что Вы не будете против, но она отказалась… — Соннян неопределённо повела плечом. — Всё же сестрица такая упрямая.       — Неудивительно, что вы подружились, — насмешливо ответил король и положил свои ладони на плечи девушки. — Боюсь, с таким взбалмошным характером её мужчине придётся несладко.       — Ваше Величество, — Соннян решила сделать вид, что не поняла, в чей огород упал этот камешек. Она чуть наклонила голову в сторону. — Слышать такое было бы немного досадно для неё… Всё же, я волнуюсь за неё.       — Будем надеяться, что лекарка Ю добралась без проблем, а там уж о ней позаботятся наши молодцы… — сказал евнух Пан, отдавая Соннян жилет из чёрно-красной юаньской парчи. — Примерь. Этот подойдёт, хотя бы не выглядит таким большим, но рукава на рубахе и штаны всё же придётся подвернуть…       Справившись с хозяйственными вопросами, евнух Пан незаметно оставил Его Величество наедине с возлюбленной.       Эту ночь пара не спала, проведя её за длинным разговором. Горькую летопись их жизни всё же разбавляли шутки, воспоминания об их встрече и временах «Шакала и инспектора цензората». Как оба проводили своё время, находясь в разлуке. Они поняли, как мало знали друг о друге. С каждым словом постепенно исчезала неловкость, влюблённые сидели, обнявшись, беседа начинала настраиваться на откровененный лад.       — Почему ты, — Ван Ю провёл рукой по волосам Соннян — блестящий чёрный водопад ловил неровные блики от пламени свеч и отдавал рыжиной, — выдавала себя за мужчину? И за что ты так ненавидишь Ван Ко?       — Помните, — тихо сказала Соннян, обводя пальцем перо феникса, вышитого на одежде короля, — как тринадцать лет назад Вы освободили невольниц, которых отправляли в Юань?       Ван Ю отстранился, смотря в глаза девушки. Воспоминания о пережитом кошмаре всплывали у обоих настолько отчётливо, словно это произошло вчера.       — У меня на глазах начали избивать плетью мать с дочерью, но я их выпустил. Почти всех женщин тогда перестреляли из арбалетов. Мать той девочки тоже погибла, а девочка, скорее всего, тоже умерла.       Мысли об этом снова и снова порождали у бывшего короля чувство вины. На его щеках блестели дорожки слёз.       — Если бы я тогда их не выпустил, возможно, сейчас они были бы живы.       Соннян взяла ладони Ван Ю в свои, совсем не замечая, что тоже плачет. Страдания любимого человека заставляли обливаться кровью её сердце. Столько лет жить с этим грузом…       — Не вините себя, — она погладила его по щеке и снова обняла. — Той девочкой была я. Я никогда не винила Вас в том, что произошло. Вы сделали всё, что могли, и этим поступком спасли меня.       Они ещё немного поговорили о собрании, до которого оставалось всего ничего. Несмотря на проведённую бессонную ночь, скрашенную первыми робкими нежными поцелуями, Соннян не чувствовала усталости. Она глядела на спящее лицо своего короля, любуясь его мужественными чертами. Душа девушки, казалось, постепенно начинала излечиваться от нанесённых ран. Лишь случайная встреча с императором во время прогулки с Ван Ю, желавшим показать возлюбленной прекрасные места дворца, всколыхнула в Ки Нян болезненные воспоминания. Её отец — доблестный воин Ки Чжао — пал мученической смертью, защищая этого неблагодарного коронованного сопляка! И сейчас этот трусливый мерзавец во всю наслаждается жизнью во дворце, наплевав на страдания, которые причинил людям своим поступком!       Она заметила его издали, также прогуливающегося с девушкой — очевидно, какая-то наложница из многочисленного гарема. Соннян чувствовала, как в груди поднимается жгучая ярость. Как в таком огромном дворце она могла наткнуться сегодня именно на него и испортить любование белоснежными мраморными павильонами и рядом душистых сосен, только увидев эту лощёную довольную морду? Самым безобидным желанием девушки было запустить симпатичную смолистую шишку, которую она собиралась вручить Ван Ю, «великому хану» прямо в лоб. Соннян злорадно представила, как мальчишка будет постанывать от боли и потирать ушибленное место.       «Наверняка даже след останется!» — почти с восторгом подумала Ки Нян, однако сохранила хладнокровие. Ни к чему разбрасываться на такую мелкую месть.       Тогон с наложницей подошли ближе, так, чтобы Нян могла разглядеть их. С этого расстояния Соннян заметила, что наложница императора была беременна, более того, девушка, возможно, была её землячкой.       «А ты даром времени не потерял», — подумала она, продолжая их рассматривать.       Хорошенькая, как куколка, наложница была одета в расшитое серебром и цветными нитями ханьфу* ярко-оранжевого цвета, из-под которого белел накрахмаленный воротничок. Она, однако, носила шиньон, на корёсский манер заплетённый в несколько кос, которые закреплялись на затылке традиционной шпилькой — пинё и открывали изящную длинную шею. Своеобразный бунт против устоев и моды, заданных при юаньском дворе.       «Эта девочка точно из Корё», — вынесла Соннян свой вердикт.       Пожалуй, на этом признаки своеволия императорской наложницы заканчивались. Юная девушка не производила впечатление сильной личности, всем своим поведением выражала покорность и кротость. Пухлые розовые губки и приподнятые к переносице брови и вовсе придавали ей жалостливое, слегка плаксивое выражение лица. Сам Тогон, однако, тоже не выглядел довольным. Золото и желтизна одежд только оттеняли серое выражение его холёной физиономии, а сам он придерживал некую дистанцию со своей наложницей, погружённый в свои размышления. Наложница шла впереди, а Тогон шагал следом, точно невольник, которого тянут за верёвку.       «Что такое? Не рад дарам из моей страны?» — язвительно заметила Нян про себя и лишь гордо вскинула голову.       Ван Ю, всё это время стоявший спиной и любовавшийся утренними красотами, развернулся, услышав приближающиеся шаги. Улыбка тут же сошла с лица короля.       — Приветствую, Ваше Величество, — он вежливо склонил голову. — Дама Пак.       Соннян последовала его примеру, однако поклонилась чуть выше, чем ей полагалось. Точно также, как поклонилась дама Пак. От неожиданности император так и обмер. Девушка осталась довольна произведённым эффектом, но никак не показала этого, смотря в сторону Тогона, словно того и не было здесь.       — И тебе здравствуй… Ван Ю, — прошелестел император. Безразличие Соннян его явно задело. — Смотрю, ты и впрямь выслужился перед канцлером. Молодец, пробивной мужик. Однако стоит ли позорить честь из-за столь сомнительных лавров?       — У нас с Вами слишком разные взгляды на то, что может опозорить честь мужчины, правителя, любого человека, — ответил Ван Ю с вызовом и явным намёком. Ещё не хватало, чтобы наглый сопляк читал ему морали.       Соннян, чувствуя, что неосторожная фраза Тогона, нарочно произнесённая для провокации конфликта и драки, может привести к дурным последствиям, сжала ладонь Ван Ю и слегка качнула головой.       «Не надо, Ваше Величество, — мысленно обратилась она к нему, — он не стоит этой мимолётной злости. Я ему по-другому отплачу!»       Сочтя изначально наложницу Пак глуповатой и слабой, Соннян всё же была благодарна за предложенный ею выход из положения:       — Ваше Величество, Вы не забыли, что вдовствующая императрица приглашала нас сегодня откушать у неё? Она также обещала пригласить гадателя, чтобы узнать пол ребёнка.       — Да-да, припоминаю, — натянуто ответил Тогон.       Наложница мягко улыбнулась и приложила руку государя к своему животу, чтобы тот почувствовал шевеления малыша, Когда он ненадолго отвлёкся, и губы его растянулись в неком подобии улыбки, дама Пак начала подталкивать супруга прочь от места зарождающегося скандала.       — Мне уже и самой не терпится узнать, кто же это будет. Принц или принцесса? Я уверена: наш малыш будет похож на Вас.       — Увидимся на собрании, — бросил император оставшейся на месте паре через плечо.       «Даже не взглянула…»       Чувствуя, что у него пока связаны руки, Тогон был вновь вынужден проглотить оскорбления, которые с периодичностью наносили ему Ван Ю и канцлер.       «Этот Ван Ю застрял как кость в горле! — Тогон чувствовал, как его с головой накрывает зависть, так как привязанность Соннян к королю проявилась даже раньше, чем её отправили в публичный дом, и даже после этого осталась неизменной, разгораясь всё сильнее. Точно пламя в очаге. — Это из-за него всё пошло не по плану! Почему ты всегда выбираешь именно его?!»       Император надеялся, что после обвинения Ван Ю в заговоре, Соннян, наконец, поймёт, на чьей стороне ей надо быть.       «Наглый корёсец! Скоро канцлер умрёт, и ты у меня завертишься, как береста на огне! — бушевал Тогон, почти не слушая, что ему говорила дама Пак, и невпопад кивал головой. Он надеялся, что Байану удалось подменить вино. — До собрания осталось всего ничего, и ещё посмотрим, за кем останется победа!»