Зверь сумеречного леса

      Компания Кодсворта была очень… увлекательна.       Когда жутко бледная Кэролайн привела робота в Капитолий, всё ещё сонный мозг Хэнкока никак не мог сообразить, чего это им надо так рано утром, что солнце ещё даже сквозь небоскрёбы не добралось до вечно скрытого в тени городка. И хотя Генерал всё ещё выглядела так, будто ей требовалось один или два, может быть, даже три дня полежать под капельницей, дорога приключений торопливо вела её на опасную миссию в поисках врача для робота.       — Просто присмотри за ним, пока я не вернусь. Думаю, это ненадолго, — обратилась Кэра к нему с просьбой, присев на выцветший красный продавленный диван, получив предложение войти. — И прости, что мы так неожиданно ворвались.       — Ты не знаешь, что значит «ворвались», — слегка усмехнулся Джон и усиленно потёр глаза. — Вы, скорее, «заглянули» или «попросили об аудиенции».       — С вашего позволения, я подам горячий кофе через три минуты. Мистер Хэнкок явно нуждается в заряде кофеина, — объявил почти шёпотом Кодсворт и отлетел к некогда кухонной тумбе, покорёженной и захламлённой непонятно чем.       — Буду признателен, приятель, — слегка усмехнулся мужчина и упал на жёлтый в тёмную полосочку диван, что заваливался немного вперёд из-за сломанных передних ножек. — Так что стряслось? — уточнил он у Кэры, вернув на неё взгляд.       — Бобби дала мне немного времени, чтобы собраться, потом мы отправимся за Мэлом, — пояснила Кэролайн, откинувшись на спинку дивана и щелчком поправила шляпу. — Я… Я не могу взять Кодсворта с собой. Если что-то пойдёт не так, то это будет уже не только моя проблема, но и проблема Бобби. Я не могу так рисковать и подвергать её опасности.       — Поэтому ты просишь меня присмотреть за ним, пока тебя не будет, — понимающе кивнул Хэнкок, глянув на Кодсворта, что уже помешивал что-то в кастрюльке-ковшике, нагревая его своим пламенем. — Разумно. Но что я получу взамен? Всё же ты оставляешь под мою ответственность глючащего Мистера Помощника.       — Даже с глюками он не опасен. Никому не причинит вреда, я ручаюсь за него. Если он и заглючит, то просто зависнет на месте, — покачала головой Кэролайн. — Что ты хочешь получить взамен? Деньги?       — Мы с тобой уже проходили что-то похожее. Деньги — это слишком скучно, — мужчина слегка усмехнулся и не успел закурить, так как Кодсворт вернулся к ним с двумя кружками ароматного, горячего, свежесваренного кофе. — Пахнет нереально. Не хочешь дать парочку уроков по варке кофе нашему Чарли?       — Сомневаюсь, что я имею должную квалификацию, чтобы кого-то обучать, — неуверенно отозвался Кодсворт и передал мэру кружку. — Но я мог бы попробовать.       — Займёшься этим чуть позже, — он слегка кивнул, сделал небольшой глоток свежесваренного кофе и невольно поморщился от слишком высокой температуры.       — Спасибо, но оставь его для Фаренгейт. Я уже получила свою дозу кофеина на сегодня, — мягко улыбнулась Кэра и отказалась от предложенной ей чашки кофе.       — Уже представляю, как Фар пищит от восторга, — насмешливо прыснул Джон и поставил кружку на столик, чтобы напиток чуть остыл. — Если ты торопишься, то иди. Я потом с тебя что-нибудь спрошу.       — Надеюсь это будет что-то безобидное, — слегка усмехнулась Кэра и встала.       — За кого ты меня принимаешь? — хмыкнул мужчина и откинулся на спинку дивана, невольно посмотрев на отлетевшего к кухонной тумбочке Кодсворта. Возвращая взгляд обратно на Генерала, он заметил в самом углу дивана между подушкой и подлокотником чёрную ткань с плешивым от времени кружевом.       Кэролайн не ответила и на тёмную выглядывающую ткань не обратила и малейшего внимания, уделив его целиком и полностью роботу-дворецкому. Поэтому она не заметила, что мэр Добрососедства вдруг отсел на самый угол дивана и упёрся рукой в подлокотник. Мужчина немного поёрзал на месте и, почему-то кашлянув кулак, поднял на них взгляд.       — Кодсворт, до тех пор, пока я не вернусь, ты остаёшься с Джоном Хэнкоком. Представь, что он твой временный начальник, — пояснила для робота Кэра, после чего сняла шляпу.       — Я же робот, у меня не может быть начальника. Мистер Хэнкок мой хозяин на период вашего отсутствия, — поправил её и подтвердил команду Мистер Помощник. — Представляю, что время вашего отсутствия пройдёт незаметно. Мы замечательно проведём время в беседах за чашечками чая, кофе или чего-то более градусного. Впрочем, относительно алкогольных напитков я не был бы так уверен. Судя по разбросанным здесь лекарствам, мистер Хэнкок и мисс Фаренгейт имеют некоторые проблемы со здоровьем.       — А-а, какие ещё проблемы…? — недоумённо уточнил Хэнкок, наконец-то целиком спрятав под собой все чёрные выглядывающие ленты.       — Я уже видел здесь нейрометаболические стимуляторы «Ментаты» и «Глюконавт», обезболивающее в таблетках и шприцах, сильнодействующий стероид «Баффаут», незнакомые мне ингаляторы и странного вида шприцы с неизвестным содержимым, — перечислил Кодсворт, посмотрев двумя глазками на Хэнкока. — Смею предположить на основе предварительного анализа обстановки и внешнего состояния вашей кожи, слизистых оболочек глаз, носа и рта, речи и поведения, что вы страдаете от сильных болей, потери памяти, снижения уровня мозговой активности, усталости, бессонницы, мышечной слабости, высокой температуры, отсутствия аппетита, раздражений на коже и незаживающих ожогов. Мне кажется, вас ещё должны беспокоить кашель и алопеция. С вашего позволения я создам вам медицинскую карту и составлю план лечения. Так же я бы советовал вам обратиться к квалифицированному врачу. Вам необходимо составить маршрут до ближайшей больницы?       Хэнкок несколько раз моргнул, пытаясь переварить всё сказанное, после чего невольно кашлянул и посмотрел на прикрывающую рот в попытке сдержать смех Кэролайн.       — Так когда ты там вернёшься?       — Надеюсь, это не займёт больше трёх-четырёх дней, — всё же хохотнула Кэролайн и вдруг водрузила свою генеральскую шляпу на корпус Кодсворта. — Эй, а тебе очень идёт. Может, хочешь быть моим новым заместителем?       — Ой, мне кажется, мистер Гарви будет недоволен тем, что вы надели шляпу на меня, — взволнованно задрал все три глаза и взглянул на шляпу робот.       — Он всегда чем-то недоволен. Более того, это всего лишь шляпа. Кусок кожи, ткани, ниток и из чего ещё там делают шляпы? — пожала плечами Кэра и сняла своё синее пальто, всучив его Мистеру Помощнику. — Придётся заглянуть в Даймонд-сити, так что мне лучше не светиться лишний раз генеральским прикидом. Его нос зажил, но рана ещё свежа.       — Стесняешься своего прикида, Генерал? — хмыкнул Хэнкок, взяв кружку с подостывшим до приемлемой температуры кофе.       — Нет, но одежда — это просто одежда, — качнула головой Кэра, посмотрев на него. — Я не перестала быть Генералом оттого, что сняла шляпу и пальто. Или, хочешь сказать, что раздевшись в прошлый раз в баре догола, я вдруг перестала быть Генералом Минитменов, пока не оделась обратно?       — На тебе ещё были трусы, как я слышал, — усмехнулся Джон, отпив кофе.       — А вы, снимая костюм, перестаёте быть мэром Добрососедства, мистер Хэнкок? — уточнил вдруг Кодсворт. — Я всегда думал, что люди определяют одежду, а не одежда определяет людей.       — Человек определяет одежду, а не одежда человека, — задумчиво повторил за ним Хэнкок и невольно хмыкнул, не найдя ответ на вопрос сразу.       — Я думаю, что одежда, скорее, некий символ, как корона и скипетр у правителя, ряса и кадило у священника, латексные сапоги и кожаные стринги у «госпожи», — слегка пожала плечами Кэра, дав Джону возможность не отвечать. — Хотя признаю, я с большей уверенностью командую людьми и быкую, когда на мне пальто и шляпа. Но это связано с ощущением, что меня подстрахуют, если вдруг случится какая-то херня. Наверное.       Кэролайн поправила на себе застёгнутый нагрудник, вытянув из-под ремешков собравшийся буграми светло-серый свитер, и развернулась к выходу, собираясь уже уйти.       — И ты прям так пойдёшь? — уточнил мужчина, поднявшись с дивана. — Потом пролежишь у Амари с простудой недели две. Впрочем, мы уже вполне привыкли к твоей компании и получаем удовольствие.       — Я уже договорилась с Дэйзи на клёвую куртёнку с капюшоном. Всего три заплатки и почти не промокает. Ещё и модный зелёный цвет оттенка сухой травы. Клёво, скажи? — оглянулась Кэролайн, уже взявшись за дверную ручку. — С чего вдруг такой наплыв заботы? Принял что-то… волнующее сердце?       — Покажись потом в этой куртке, — одобрительно кивнул Хэнкок, одёрнув задравшиеся рукава сорочки, и подошёл к ней, чтобы проводить. — Почему сразу «что-то принял»? Может, я всегда такой хорошенький с приятелями, откуда ты знаешь?       — Мэру Добрососедства или Генералу Минитменов не стоило бы выбирать себе любимчиков. Мы лидеры, которые должны думать о всеобщем благе и отринуть все личные привязанности, — она хитро прищурилась, улыбаясь, и вдруг упёрлась свободной рукой в его плечо, останавливая на необходимой дистанции, точно физически соглашалась с произнесёнными словами.       — Звучишь знакомо, но как-то не по «кэролайновски», — хмыкнул мужчина, остановившись на расстоянии и взглянув на часы. — Бобби, должно быть, тебя уже зажда…       — Так вот он где! — вдруг радостно воскликнул Кодсворт, чем привлёк внимание людей. — А мы его обыскались! Мисс Кэролайн, мистер Хэнкок нашёл ваш бюстгальтер! Так странно, что он именно здесь. Вы заглядывали к нему в гости?       Генерал посмотрела на своего робота, в манипуляторе которого обнаружила свой потерянный с вечера дартса на раздевание лифчик. Найти в современном мире удобное, не разложившееся, своего размера нижнее бельё оказалось настолько сложной задачей, что каждый бюстгальтер, даже спортивный, даже без спиц, был у Кэры на особом счету. Потеря одного из них была крохотной трагедий, означавшей, что на просвечивающие сквозь сорочки и майки соски снова будут пялиться.       Хэнкок, так и не закончивший своё предложение об ожидании Безносой Бобби, поджал губы, убрал часы на место и искоса, буквально одним глазком посмотрел на Кэролайн, что медленно перевела взгляд с Кодсворта обратно на Джона.       — Пожалуй, мне стоит серьёзно подумать над твоим вопросом, за кого же я тебя принимаю.       Мэр невольно усмехнулся, вспомнив, какое смешное у Кэры было выражение лица: недоумение, смешанное с удивлением, приправленное смущением и подведённое озорством. И свой бюстгальтер она в итоге не забрала. Должно быть, вернётся за ним так же, как и за ненаглядным роботом.       — Ага! Я тебя уделала! — воодушевлённо вдруг прикрикнула Фаренгейт, негромко стукнув шахматной фигурой по доске. — Шах и мат, робо-детка!       — Поздравляю, мисс Фаренгейт! Это была очень занимательная партия, — пролепетал Кодсворт. — Хотите ещё один раз сыграть?       — Только если перестанешь поддаваться. Серьёзно, прекрати это делать. Выиграть у меня две партии подряд за пять минут каждая, а потом вдруг дать мне выиграть три раза? Ни за что не поверю, Кодсворт, — засмеялась Фаренгейт и вальяжно развалилась на красном диване, пока робот расставлял все фигуры на места.       — Я хотел, чтобы вы почувствовали себя счастливой, — сообщил в своё оправдание Мистер Помощник. — Но, если вас это не радует, то я начну играть в полную силу.       — Вот это разговор! — удовлетворённо хлопнула в ладоши Фаренгейт и взяла со столика кружку с холодным кофе.       Джон понял, что спокойно доспать ему не дадут, поэтому снял шляпу с лица и скосил взгляд на пропавшую куда-то на ночь Фаренгейт, вернувшуюся спустя несколько минут после ухода Генерала. Обычно Хэнкок не доставал её вопросами, куда и зачем она уходит в своё свободное время. Может, развлекается с каким-нибудь красавчиком или миленькой дамочкой, пьёт где-то в одиночестве, просто прогуливается в тишине наедине со своими мыслями. Вариантов было много и большинство из них не подразумевали необходимость докладываться начальству. Все имели право на частную жизнь и секреты, как считал Хэнкок. Если она посчитает нужным — сама об этом расскажет.       Он выдохнул и встал с дивана, осмотрел незахламлённый низкий кофейные столик, чистую пепельницу и всё ещё не мог привыкнуть к тому, что здесь ничего не валялось. Как, впрочем, и во всём кабинете. Кодсворт навёл здесь такой порядок, которого Хэнкок не видел… да никогда. Все блистеры, баночки, бутыльки, платины, наполненные ингаляторы и шприцы были рассортированы вдоль отмытых столешниц кухонных тумб. Терминал, которым он пользовался не то чтобы слишком часто, но тоже теперь сверкал чистотой. Джон даже и не знал, что его корпус должен был быть белого цвета. Как и то, что на расстеленном на полу ковре был витиеватый узор, а тёмные полосы на светлом диване не коричневые, а зелёные.       Мистер Помощник негромко ворчал на обитателей Капитолия, взволнованно ругая их за такую грязь. Ему понадобилось несколько мешков, чтобы выкинуть весь мусор: пустые бутылки, использованные шприцы и ингаляторы, битое стекло, несколько совков с песком и пылью, ужасно грязных тряпок и опустевших упаковок средств для уборки. Поначалу Фаренгейт и Джона здорово не устраивало, когда робот настойчиво выталкивал их с одного дивана на другой, чтобы вычистить из сидений всю скопившуюся грязь, но после начали флегматично поднимать ноги, не мешая убираться роботу.       Успокоился он лишь спустя три часа непрерывной работы, а на вопрос о смысле всего этого, если они всё равно наведут бардак, ответил: «Всё ради вашего здоровья. Быть может, если в вашей жизни будет меньше бардака, то не будет такой необходимости в лекарствах?»       И Хэнкок несколько минут раздумывал, действительно ли бардак в комнате имел ввиду Мистер Помощник.

***

      — ПОШЕВЕЛИВАЙТЕСЬ, ТРЯПКИ!       Громкий возглас грубого женского голоса Ронни Шоу действовал на минитменов, как сигнал тревоги. Те, кто совсем недавно вернулись с задания и едва могли стоять на ногах, кто отлёживался после тяжёлого дня перебежек от одного укрытия до другого, чьи уши до сих пор были заложены от хлопков выстрелов или взрывов совсем рядом, чьи раны от ожогов, разрывов, укусов, пуль и дроби невыносимо ныли и пульсировали под повязками, испуганно подскакивали на кроватях, точно сторожевые псы, почуявшие чужака. Они синхронно натягивали на ноги сапоги, криво, на скорость завязывали шнурки, хватались за оружие и выбегали на улицу, бросив постели незаправленными.       Андреа возненавидела эту ебанутую женщину очень быстро. И никакая благодарность за помощь с артиллерией не могла пересилить это разъедающее изнутри чувство.       Тяжёлая атмосфера сразу же накрыла Замок удушливой завесой, стоило этой старухе перешагнуть порог отворённой изнутри оружейной. Она первой вальяжно вышла из-за поднявшейся металлической ржавой двери: широкие шаги, руки в боки, задранный выше головы нос и жадный высокомерный взгляд, точно у какой-нить большезадой начальницы, осматривающей свои владения. Следом за ней вышел её подлиза и подпевала Престон Гарви. И лишь спустя пару минут показалась Кэролайн, с горящими в воодушевлении глазами от какой-то посетившей её крутой идеи.       Андреа скрестила руки на груди, глядя на эту сцену и недобро с рычанием тяжело выдохнула, ощущая вонючий аромат горелых шин — дух перемен, что явно не пойдут на пользу возрожденному сообществу.       — И жёсткая же тётка. Чувствую, что мы все ещё тут помучаемся, — грустно вздохнул Тимоти и несильно пихнул Анри под рёбра. — Ну ничё, главное, чтобы она не наглела и на Кэру не давила.       — У меня херовое предчувствие. Как показала практика, предчувствие у меня верное, — цокнула языком Андреа, посмотрев на него.       — Не пугай же ты сразу, чего начинаешь-то? — раздосадованно протянул парнишка и весь скуксился, чем вызвал у Анри смешок.       Она прекрасно помнила, как этот ещё мелкий мальчишка помогал выхаживать её в перерывах между одинокими «побегушками» от одного интересного местечка к другому. Поначалу он с сочувствием глядел из-за угла дверного проёма без двери, как её колотит от боли огромных ожогов и наркотической ломки, а после осмелел и начинал жутко надоедать своим присутствием. Тимоти без конца болтал, рассказывал о минитменах, об окрестностях, о людях вокруг, об успехах в реставрации некоторых зданий Конкорда, пошагово объяснил, как пользоваться паяльной лампой и не сжечь себе клок волос, как сделал это он сам (даже показал небольшую лысину, прикрытую волосами). Тогда Андреа жалела, что не могла толком встать и уйти, не могла поднять руки и удержать даже карандаш в перебинтованных ладонях, ибо каждое движение вызывало ужасные боли. А получить обезболивающих больше положенного было нельзя из-за зависимости.       Тим практически пищал и прыгал от счастья, когда однажды обнаружил её на улице, пытающуюся расходиться и начать больше двигаться, но тем же вечером и расстроился, увидев её, собирающую вещи. Генерал Кэролайн предложила ей остаться и стать минитменом, чем невероятно шокировала. Андреа данную возможность даже не рассматривала, собиралась сбежать, что-нибудь у них прихватив, но вступить в ряды Минитменов…       «Это пиздец, как странно. Рейдершу и в Минитмены».       — Так, значит, ты всё-таки уходишь? — неловко уточнил Тим, потерев плечо.       — Да. Ваша начальница позволила мне взять всё необходимое и уйти. Даже денег дала на первое время, — хмыкнула Анри, складывая кое-какую выданную одежду в небольшую сумку.       — А это обязательно? Ты могла бы остаться с нами. У нас круто! Я тебе обещаю, — натянул он улыбку на лицо. — Мы бьём плохих парней, строим всякие клёвые штуки, шугаем мутантов. Помогаем людям, как мы, например, помогли тебе. Оставайся, Кэра не будет против.       — Да знаю я, что она не против, — раздражённо выдохнула Андреа и резко развернулась. — Но я не могу остаться. Минитмены уничтожают такие банды, в какой я состояла. То, что я выжила, а не была сожрана огнём — сраная случайность.       — Мой отец всегда говорил, что случайности не случайны. Что случайности влекут за собой перемены, а хорошие или плохие — только мы сами решаем, — парировал Тимоти.       — Я убийца, шкет. Я убивала, грабила, рушила всё на своём пути. Мне здесь не место, — недобро фыркнула Андреа и забросила сумку на плечо.       — Я тоже убивал людей, — неловко потёр он шею. — А вообще, тебе это Гарви сказал? Слушай его больше, он у нас тут местный пришибленный моралист. И как только Кэра его терпит?       Анри в ответ лишь цокнула языком, вышла на улицу из клиники, пихнув паренька плечом. Тот мигом поспешил за ней и остановился только тогда, когда та решила закурить. Пока Тимоти сочинял на ходу, что же ещё такое ей сказать, Андреа сама вдруг задала вопрос:       — Почему ты с ними?       — Ну, это сложный вопрос. Я… не знаю точно, — Тим слегка пожал плечами и взял у неё сигарету из пачки, когда та предложила. — Наверное, чтобы не чувствовать себя одиноким. У меня никого не осталось, кроме, собственно, меня. Мать умерла так давно, что я сам её не помню, был слишком мелким. Отец говорил, что я очень на неё похож. Братьев или сестёр у меня не было, а отец недавно умер. Может, года три назад.       — Охереть, ты же совсем пиздюком был, — покачала головой Андреа и дала ему свою зажигалку. — Хуёво жизнь сложилась.       — Я не жалуюсь. У меня был клёвый батя. Очень умный, мог вскрыть любой замок, взломать любой терминал, отличить полезные вещи от хлама, который не получится продать. Мы ползали по всяким развалинам, находили полезные штуки и продавали. Мы всё Содружество обошли, были в каждом уголке, куда могли забраться. Очень круто, — широко улыбнулся мальчишка, прикурив сигарету, после чего улыбка пропала с его лица. — Потом отец заболел, и нам пришлось осесть в Добрососедстве. Тамошний врач диагноз не поставил, но лекарства выписал. Денег на них, конечно, уходило немерено. Отец должен был оставаться в постели и лечиться, но тут я мелкий, там лекарства, поэтому пришлось продолжить наши приключения.       Андреа глубоко затянулась и медленно выдохнула дым, вдруг ощутив странное, неприятное чувство в груди, от которого щипало в глазах.       — Ну, и одно из приключений плохо кончилось. Отец ужасно кашлял и вдруг начал задыхаться. Я не смог ему помочь, мы на пятом этаже большой высотки, Добрососедство далеко, как и вообще кто-либо. Единственное, что я смог для него сделать, так это быть рядом в последние минуты, — Тимоти тяжело вздохнул, выдохнув дым и невольно кашлянув пару раз. — И вот теперь я здесь. Пытаюсь найти цель в жизни, делая полезные вещи, спасая людей. До этого всё, что я делал после смерти отца, так это мародерничал. Обворовывал брошенные людьми дома, обирал трупы и всякое такое. Но теперь я работаю на Минитменов, помогаю разведывать маршруты, разные места. То, что я хорошо умею. Я помогаю людям. Делаю что-то… важное.       Девушка тяжело вздохнула, слегка поморщившись от заболевшей мышцы ноги, отчего даже пришлось медленно опуститься прямо на асфальт и рассесться посреди дороги. Тимоти тут же подхватил её под руки, бросив сигарету, и помог аккуратно сесть. Пока он суетился и спрашивал, стоит ли сбегать за врачом, Андреа всё любовалась на его смешно растрепанные волосы, в которых игриво проскальзывали лучи зажженного уличного фонаря.       — Ты вставать не собираешься, рейдерское отребье? — вдруг послышался прямо над головой осуждающий голос Ронни.       «Я бы выбила из тебя всё дерьмо и пересчитала каждый зуб, если бы Кэра это одобрила», — проскользнул в мыслях Андреа ответ, после чего она медленно скосила взгляд на прошедшую в женскую казарму ветераншу. Та нависла над ней с таким лицом, будто глядела на маньяка-каннибала, готовая расстрелять монстра на месте.       Андреа не спала почти двое суток и не смогла заставить себя заснуть, терзаясь ведениями приятных воспоминаний, что сейчас лишь мучали её, даже когда легла в тёплую постель. И всё же Кэролайн с её грандиозными идеями постарались на славу с всякими удобствами.       — Ты не хочешь от меня отъебаться? Я недавно вернулась с трудной миссии, после чего пробыла в патруле двадцать четыре часа, а теперь ты приходишь до меня доёбываться, — зарычала на неё в ответ Анри, заставив себя приподняться.       — О-го-го, какие мы уставшие. Поднимай свой зад и иди работать наравне со всеми. Здесь тебе не курорт, — хмыкнула в ответ Шоу, выпрямившись.       — И откуда только ты знаешь это слово? — огрызнулась девушка, болезненно поморщившись от занывших мышц спины. — Иди-ка ты нахуй, Шоу. Я полковник и починяюсь только Генералу. А она чётко дала понять, что от уставших и сонливых нет никакого толка.       — Генерала Эванс здесь нет. И во всём Замке её нет. Так что поднимайся. Плевать я хотела на тебя и твою усталость, рейдерская дрянь, — с особенной неприязнью проговорила Ронни и чуть отошла.       — Нет? А как же её заместитель? — недоумённо вздёрнула бровь Андреа, проигнорировав оскорбление. — Или ты слишком сильно сжала его яйца?       В ответ Шоу только прищурилась и вышла из казармы, предварительно скомандовав:       — До её возвращения я здесь закон.

***

      — Кэра, прости, я не должен был этого говорить, но ты должна вернуться в Замок, — едва слышно пробубнил себе под нос Престон, возвращаясь утром в «Дом воспоминаний», чтобы проведать Генерала и отвести её обратно «домой». — Приношу свои извинения, я погорячился вчера, но ты должна понимать, что твоё бездействие… Нет, не так.       Мужчина тяжело вздохнул, подойдя к красной двери и взявшись за ручку.       «Я очень виноват перед тобой, но твоё поведение совершенно недопустимо, эгоистично и безрассудно». Нет. Не то.       Гарви дёрнул дверь на себя и, точно прокравшийся вор, заглянул в здание.       «Пока ты здесь развлекаешься, ребята воют от чрезмерной жёсткости Ронни. Она перебарщивает, но и ты тоже своим уходом. Прошу тебя, вернись и всё исправь. Это твоя обязанность, как Генерала». Это не подойдёт. Она не послушает.       Полумрак едва открывшегося заведения, где ещё даже не включили толком свет, приглушал всё, до чего дотрагивался. Большая фоторамка, немного криво висевшая на одном гвозде, блеснула проникшим с улицы светом, и погрузилась во тьму, едва закрылась дверь. Несколько свеженьких плакатов, приклеенных к стенам, приветствовали гостя мрачными безликими силуэтами. Ему пришлось подойти почти вплотную, чтобы разглядеть на них изображения красивых женщин и статных мужчин, но вот фотография, сколько бы он ни рассматривал, не становилась чётче. Улыбчивые незнакомцы глядели на него из глубокого прошлого этого места, будто ожидали от него чего-то.       «Извини, если я чем-то тебя обидел. Своими словами или… Боже, что же ей сказать, чтобы она просто пошла и сделала то, что надо?»       Он покачал головой и прошёл в основной зал, где его вчера провожали недовольными, раздражёнными взглядами, который он ощущал покалыванием кожи до сих пор. Престон не знал тех гулей, даже имён, не спросил их ни о чём, хотя Кэролайн, очевидно, была с ними знакома, и именно они вытащили её из «Хьюбрис Комикс». Хотя Престон не один раз слышал, что в таком диком и опасном месте как Добрососедство каждый сам за себя. Впервые он пожалел, что не слушал рассказы Андреа об этом поселении, когда они все вместе ужинали на улице.       Ощущение единения, возникающее во время этого ритуала, приятно согревало душу в холодном осеннем влажном воздухе. Будто они одна большая семья. Ему нравилось петь хором, нравились музыка и неуклюжие танцы, нравились треск костра и приятный аромат дыма, нравились смех и шум разговоров, нравились улыбки и счастливые выражения лиц людей.       И всё это было именно таким, потому что однажды Кэра вышла с гитарой на улицу и уселась на скамейку у бочки с огнём.       Тяжёлая тишина накрывала вечерний Замок первые две недели уборок, устройства жилых помещений, установление связи, поставок продовольствие, попытки починить вышку и наладить работу генератора, разобрать завалы от разрушенных стен. Так много физически тяжёлой работы, что начинала кружиться голова от усталости. С утра и до вечера шумели инструменты, люди перекрикивались, ругались и спорили из-за несусветной ерунды. Местность ещё и приходилось защищать от периодически заглядывающих болотников, очевидно, привыкших, что здесь их дом.       Кэролайн, под стать настоящему Генералу, сохраняла самообладание и позитивный настрой. Она подбадривала людей, работала вместе с ними до дрожи в конечностях, рассказывала всякие странные истории из своей довоенной жизни, о друзьях, приходившихся ей семьёй. Особенно Престону запомнилась история о том, как Кэра со своей подругой Сюзан сорвались поздно ночью покататься на машине, доехали до пляжа в Квинси в округе Норфолк-Каунти, где на двоих распили большую бутылку скотча под душевные разговоры и полезли пьяные купаться в тёмном ночном море. Они встретили рассвет в обнимку на песчаном берегу под каким-то тоненьким покрывалом, найденном в машине. Позже днём им пришёл штраф за неправильную парковку, но девушек это никоим образом не взволновало — машина принадлежала Исааку, а прав ни у Сюзан, ни у Кэры не было. И хотя Престону казалась идея купаться ночью пьяными в море небезопасной и жуткой, счастливая улыбка на лице Кэры отогнала лишние неозвученные мысли. Должно быть именно поэтому эта история ему и запомнилась лучше. Потому что она выглядела счастливой, когда её рассказывала.              Однако даже её старания не могли полностью снизить градус копившегося напряжения людей от усталости и работы, которой не было видно ни конца, ни края. С каждым днём оно росло всё больше и больше, и Престон не знал, как помочь людям, что им сказать кроме бесконечных: «Ещё немного и можно будет отдохнуть».       И вот во время одного из ужинов, проходивших в идеальном молчании, послышался весёлый звон пластмассовых струн.       — Забавно, как сердце может быть коварно, — послышалось её неумелое, но воодушевлённое и уверенное пение, — больше, чем лишь пару раз. Почему же мы так легко влюбляемся? Даже если это неправильно.       Сидевшие в тишине уставшие люди недоумённо оглянулись и проводили её взглядами до скамейки у бочки.       — Где есть страсть — там будет и пламя, — повысила она голос, практически закричав, с улыбкой поглядывая на людей. — А где есть пламя — кто-то обязательно обожжется. Но ты не умрёшь, если немного обожжёшься. Ты должен встать и попытаться. И пытаться, и пытаться.       Престону стало в тот момент ужасно неловко, ибо во всём этом молчании ужина, пела только Кэролайн и её гитара. Вполне возможно, что больше никто не знал этой песни, а, может, поведение Генерала казалось абсурдным и странным. Однако уверенности ей было не занимать.       — Ты когда-нибудь беспокоился, что все может разрушиться? — стала петь тише и тоскливее Кэра, взглянув прямо на Престона. — И хочется ли тебе от этого плакать? — бросала она взгляды поочерёдно на всех новых друзей и подопечных — Тимоти, Андреа, Ирвина, Трейси. — Когда ты там, снаружи, делаешь то, что делаешь, ты просто плывёшь по течению? Скажи мне, ты просто плывёшь по течению?       — Где есть страсть — там будет и пламя, — вдруг подхватил мелодию Тимоти, после чего пихнул плечом Андреа. — А где есть пламя — кто-то обязательно обожжётся.       — Но ты не умрёшь, если немного обожжёшься, — неуверенно хрипло подпела Трейси, высунувшись из-под огромного капюшона.       — Ты должен встать и попытаться, — наконец-то присоединилась к ним Андреа, когда Тим взял её за руку. — И пытаться, и пытаться.       «Ты должен встать и попробовать, попробовать, — вскоре озарило хоровое пение множества голосов под гитару молчаливый Замок. — Нужно встать и попробовать, попробовать, попробовать».       Престон помнил, с какой широкой счастливой улыбкой Кэролайн начала перебирать разные песни, как подпели ей минитмены, даже грозная Андреа и молчаливая тихоня Трейси подали свои голоса, не постеснявшись. Это первый их вечер, когда в Замке раздавались не стоны и крики, а пение и смех.       «Тогда она была безумно красивой. Самой красивой женщиной на свете».       Однако с приходом Ронни всё очень круто изменилось. Она подобные сборища считала чем-то неразумным, глупым и бесполезным. И хотя Гарви был с этим в корне не согласен, ибо сам любил такие посиделки, видел, как по привычке собирались люди, после чего уходили расстроенные и растерянные, не стал ничего с этим делать. Считал, что ветеранше виднее, ведь она знает о Минитменах намного больше, чем он и уж тем более Кэролайн. И даже новый девиз её не впечатлил.       «Один за всех, все за одного.» К чему вот эти все лишние заковырки и поиски смыслов? Старый намного лучше. Он был более конкретный, простой и понятный. «Защитите людей в любую минуту». Всё просто и по делу», — раскритиковала Кэру Шоу прямо ей в лицо. Престон помнил, как Генерал взглянула на него в поиске поддержки, но тот лишь потупил взгляд и промолчал.       — Надо же, кто явился, — вдруг громко хмыкнула женщина с бледно-золотистыми волосами, поднявшаяся по лестнице из подвала. На ней было красное платье с корсетом со слегка облезшими перьями. Она на ходу поправила аккуратно уложенную причёску и слегка поморщилась, глядя на Гарви, точно увидела раздавленного радтаракана.       — Доброе утро. Моё имя Престон Гарви, вице-генерал Минитменов, — неловко улыбнулся ей мужчина, отряхнув полы плаща. — Я хотел бы извиниться за вчерашнюю сцену. Это было очень некомпетентно с нашей стороны.       — Ты, очевидно, очень гордишься своей должностью. Чрезмерная гордыня до добра не доводит, — прищурилась в ответ дама, скрестив руки на груди и не посчитав нужным представляться. — Чего тебе надо?       — Я пришёл за Генералом. Она в порядке? Уже проснулась? — взволнованно уточнил Гарви и попытался заглянуть за её спину, услышав ещё шаги.       — Можете не волноваться, ей намного лучше, — пояснила для него поднявшаяся доктор Амари, как вчера узнал Престон. — Она уже ушла. Хотя я советовала ей ещё отлежаться и избегать физических нагрузок.       — Ушла? Как ушла? Куда? — недоумённо уточнил мужчина.       — Безносая Бобби зашла за ней, и они ушли. Куда — мы не знаем. А если бы и знали, то не сказали, — вновь неодобрительно фыркнула на него статная дама в возрасте, после чего прищурилась. — А теперь прошу вас покинуть моё заведение. Мы ещё не готовы принимать посетителей.       Престон Гарви ещё почти минуту стоял на месте, судорожно пытаясь сообразить, кто такая Безносая Бобби и куда Кэра могла с ней пойти, но после вылетел на улицу со скоростью пули и решил найти людей, которых он видел вчера.

***

      — И ты совсем за неё не беспокоишься? — поинтересовалась Фаренгейт, наблюдая за Кодсвортом, приводящим в порядок пальто Генерала. Несколько недель назад оторванный карман, криво зашитый Кэролайн, ужасно нервировал несчастного робота, но времени перешить всё никак не находилось.       — Конечно беспокоюсь! Вдруг она встретит по дороге очень пушистую собаку? Лекарства от аллергии остались у меня, как же ей быть? Придётся терпеть, пока симптомы не пройдут сами, — взволнованно пролепетал робот, ловко орудуя крохотной иголкой в одной клешне и удерживая в правильном положении пальто второй.       Для лидеров Добрососедства было самым настоящим открытием, что у Мистеров Помощников бывают сменные насадки конечностей: например они уже точно видели две клешни, ножницы, циркулярную пилу и маленький паяльник. Чарли никогда не был замечен в смене конечностей. Впрочем, новостью для них были так же и его необычные рассуждения, особенно такие, что не свойственны роботам. Кодсворт рассуждал об абстрактных понятиях, которым не существует точного объяснения.       — Я сомневаюсь, что можно дать всего одно определение «счастью». Нас всех радуют самые разнообразные вещи. Например мистер Коннолли в восторге от комиксов и фотографий, они делают его счастливым. Мисс Дэйзи лелеет мысль о восстановлении Публичной библиотеки, и её мечты о том, как она сможет туда попасть и сесть за стол с третьим томом собраний сочинений Дюмы радуют её, хотя это чувство радости идёт в комплекте с печалью, — рассуждал Мистер Помощник, аккуратно пришивая карман на место уже третий раз, ибо первые два его не устроили. — Мистер Тимоти чувствовал себя счастливым, когда делал счастливой мисс Андреа, но его чувства были связаны с ещё более сложным понятием. С понятием «любви».       — И что же в твоём понимании значит «любовь»? — тут же задал вопрос Хэнкок, уже точно не зная, хочет ли он получить занятный ответ или просто довести Кодсворта до глюков.       — Я думаю, что это совокупность множества чувств и ощущений, — спустя несколько секунд сложных технических размышлений неторопливо проговорил Кодсворт. — Интереса, волнения, восхищения, страха, счастья, эйфории, тоски, раздражения и злости, неуверенности, умиротворения, покоя, веры и надежды.       — Странный набор, — подняла на него взгляд Фаренгейт, оторвавшись от книги. — Обычно любовь, типа, должна делать счастливым.       — Я не утверждаю, что все эти чувства должны присутствовать абсолютно у каждого, — посмотрел на неё одним глазком Кодсворт. — У кого-то будет весь набор и даже больше, а у других только несколько. Люди очень сложные и противоречивые создания. Часто они противоречат даже сами себе.       — Например? — продолжил доставать Мистера Помощника Джон, развернувшись на своём стуле от терминала, где он составлял очередную заметку из разряда «СРОЧНО! НЕ ЗАБУДЬ», о которой точно забудет.       — Например мисс Марта утверждает, что в другой жизни не пользовалась бы своей красотой, будто она не важна, но одновременно с этим ужасно горюет, что потеряла её, как бы мы ни убеждали её в обратном, — сообщил практически без размышлений Кодсворт. — Мистер Филипп при всей своей любви к утерянной семье допускает мысль, что создал бы новую. Но тогда не обесценивает ли это его любовь к умершим близким?       — Для Филиппа прошло очень много времени, довольно сложно об этом рассуждать, — неопределённо качнул головой Хэнкок.       — Мадам Ронни Шоу показывает себя очень сильной, боевой, бесстрашной и жёсткой, хотя на самом деле трясётся от страха больше всех остальных, — продолжил перечислять примеры Кодсворт. — Мистер Гарви прикрывает свою трусость беспокойством и любовью к мисс Кэролайн, хотя на самом деле поступает с ней даже хуже, чем мисс Шоу.       — И чего же они боятся, по-твоему? — полюбопытствовала Фаренгейт, откровенно пользуясь возможностью узнать побольше о внутреннем устройстве Минитменов. Просто на всякий случай.       — Изменений. Мистер Гарви и раньше ужасно их боялся, поэтому силой принуждал мисс Кэролайн делать так, как он скажет, чтобы вернуть именно тех Минитменов, которых он помнит. Вероятно, он считал, что так будет лучше для всех, но, как по мне, процесс и способ достижения цели важен так же, как и сама цель, — честно поведал робот-дворецкий и отрезал лишнюю нитку, после чего подёргал карман, проверяя, что он не оторвётся. — Мадам Шоу боится их ещё сильнее, чем мистер Гарви. Для неё мисс Кэролайн — огромная угроза всему, что она помнит и ценит. Мисс Кэролайн несёт изменения всюду, где появляется. Минитмены при ней не будут теми же, что раньше.       — Окружённая трусами-насильниками, что прикинулись добряками-храбрецами. Херово ей, — хмыкнул Хэнкок.       — Это не совсем так. Минитмены в восторге от мисс Кэролайн. Она дала им будущее, но у неё его забрали, как бы это ни было грустно. И если она вернётся, всё начнётся с начала, — поддержал рассуждение Кодсворт и отряхнул пальто. — Могу ли я воспользоваться вашей вешалкой?       — Валяй, — слегка махнул рукой Хэнкок, поднявшись с места и приоткрыв дверь на балкон, чтобы дым от сигарет выходил на улицу, а в комнату попал свежий воздух.       — И вы, мистер Хэнкок, тоже очень противоречивый человек, — поделился мыслью Кодсворт, повесив пальто своей хозяйки на металлические плечики, висевшие на деревянной напольной вешалке. Обычно Хэнкок вешал на них свой сюртук, если не забывал его снять перед тем, как лечь спать. Всё-таки древнее, чем Великая Война, ткань стоило хотя бы иногда беречь. — Признаться честно, нам с мисс Кэролайн весьма интересна ваша философия «невмешательства».       — В самом деле? — слегка усмехнулся Джон и щёлкнул зажигалкой. — На Минитменах вряд ли прокатит.       — Но вы сами не следуете своей философии. Вы считаете, что ни во что не должны вмешиваться, лишь в критических случаях, но, тем не менее, во всё вмешиваетесь, контролируете, — сообщил в лоб Мистер Помощник. — Довольно противоречиво.       Фаренгейт удивлённо присвистнула, заинтересованно переводя взгляд с Кодсворта на Хэнкока и обратно. Джон на мгновение подвис, но после всё же закурил и глубоко затянулся, будто не желая как-либо на это отвечать.       — Но вам не стоит из-за этого переживать. Все люди такие. И даже мисс Кэролайн. Так стремится в будущее, но отчаянно цепляется за прошлое. Или, может, это прошлое преследует её? Я не знаю, — практически пропел робот-дворецкий, проверяя всё остальное пальто на вешалке.       — Ты не мог бы налить кофе? — вдруг резко оборвал тему разговора Хэнкок, глянув на Кодсворта.       — Разумеется! Две кружки кофе скоро будут готовы, — отчитался тот, совершенно не ощутив никакой перемены в настроении, и отлетел к выделенной кухонной тумбе.       Фаренгейт не сдержала усмешки, захлопнув книгу:       — Убегаешь от разговора с роботом. Что-то такое знакомое и новенькое одновременно.       — Начинаю понимать, почему Кэра его так любит и столько делает. Он очень милый. Но даже жутко, — невесело хмыкнул в ответ Джон и выглянул на улицу через открытую дверь, уперевшись спиной в дверной косяк. — Есть новости?       — Они были в Даймонд-сити, вызволяли Мэла из тюрьмы. Что-то там про взлом робота, — Фар слегка пожала плечами. — Скоро вернутся втроём. Сегодня вечером отправлюсь на место.       — В конце пути их станет меньше, — медленно выдохнул дым мужчина и попробовал щелчком поправить шляпу, но в итоге всё равно пришлось задействовать всю кисть. — Главное, чтобы нужные остались.       Фар не ответила, отвлёкшись от мэра на Кодсворта. Хэнкок не сразу вернулся к столу и обвёл взглядом улицу, на которой вдруг заметил Престона, пристающего с какими-то вопросами к Марте. Гулечка окинула его раздражённым взглядом, после чего что-то ему сказала, вероятно нахер посылающее, демонстративно откинула волосы парика назад и ушла. Гарви не потерял настроя и отправился доставать других жителей, но и там ему удача не светила. Судя по хмурому виду и недоброму прищуру Филиппа, минитмен мог вот-вот получить пулю в колено или удар в челюсть, но Хэнкоку не повезло встретиться с Престоном взглядами. Его голову явно посетила та же идея, что и любого другого в похоже ситуации — обратиться к главе города.       — Сейчас сюда припрётся, — цокнул языком Джон и добавил погромче. — К нам сейчас прилетит белый голубь.       — Мог бы я заранее отказаться от контактов с ним? — попросил Кодсворт, подав мэру кружку кофе, когда он вернулся к диванам и затушил сигарету в пепельнице.       — Ты у нас почти как человек, можешь не разговаривать с ним, если не хочешь, — одобрительно кивнул Хэнкок и поднял взгляд на дверь, услышав торопливые шаги и громкий требовательный стук.

***

      Кэры в Замке не было. И Престона, который мог хотя бы как-то отмазать людей от Ронни, хотя чаще всего толка от него было ноль, тоже. Уставшие, измученные, засыпающие буквально на ходу, плохо понимающие сути разговоров и приказов — от них и вправду не было никакого толка, только причиняли вред самим себе. Восстановление разрушенных «чудовищем» стен, возведение пристроек с общественным нормальным душем, где была бы горячая вода, укрепление стен подвала и поиск трещины, откуда во время прилива приходит вода, связи с караванами торговцев и снабженцев — вся работа, запланированная Генералом, встала мёртвым грузом, связь никто не налаживал, даже станция больше ничего не транслировала, кроме музыки.       Ронни Шоу только и могла, что гонять всех на изнурительных тренировках, заставлять переставлять стройматериалы с места на место и отправлять в патрули в гавани, якобы для защиты территории от рейдеров и стрелков, направлять группы в опасные места на самоубийственные задания, в то время как сама уютно сидела в Замке, позволив себе расположиться в комнате Генерала, ковырялась в её чертежах, несколько в гневе разорвала, не сумев в них разобраться. Кэролайн бы этому не обрадовалась.       «Это катастрофа, — мелькала в голове Андреа каждый день одна и та же мысль. — Нам нужна Кэра, а не эта ебанутая бабка».       Вот и сейчас эта мысль дала о себе знать, стоило жуткой боли пронзить мышцы рук и спины, из-за чего Андреа выронила взваленный на плечо мешок цемента, когда Ронни скомандовала убрать подготовленные ещё при Кэролайн стройматериалы для восстановления одной из стен Замка. Для Анри было большой загадкой, почему Шоу не приводит в действие запланированный ремонт, но она старалась не лезть не в своё дело.       Девушка тяжело и одновременно мучительно выдохнула и упёрлась спиной в ещё целую стену Замка с внешней стороны, надеясь не попасть на глаза Ронни. Все мышцы ужасно ныли и отзывались пульсацией, будто всё её тело одна сплошная огромная рана. Местный врач строго-настрого запретил принимать обезболивающее, во время подобных приступов, боясь, что она сорвётся. Андреа прекрасно это понимала. Эта плата за всё то, что она творила раньше, наказание за зло, что она приносила в мир.       — Почему ты осталась? — вдруг раздался в голове мягкий голос Тимоти.       Она прикрыла глаза, вспомнив тот вечер, когда они ворвались в дом Трейси в Лексингтоне. Глупая ситуация. Прятались от диких гулей, влетели в первый попавшийся дом, выломав замок да и вообще всю дверь, после чего едва не поймали дробь в лицо от прятавшейся на втором этаже низкорослой гулечки с нерабочим рабским ошейником на шее.       — Чтобы меня вопросами задалбывали, — раздражённо цокнула языком в ответ бывшая рейдерша, но после выдохнула, заметив, как расстроенно потупил взгляд Тим. — Звиняй, я задолбалась за сегодня, просто пиздец.       Прошло немало времени с того момента, как Андреа вступила в Минитмены. Шрамы от ожогов зажили, превратив её руки, грудь и живот в облезлое обезображенное нечто, чем-то напоминающее кожу гулей. Мышцы и суставы периодически ужасно болели и ныли. Но новая и неожиданно приятная компания Минитменов была не такая уж и удушающая, как она себе представляла. Они двигались в Бостон, к Даймонд-сити, чтобы снять помещение, хотя Анри эта идея всё ещё не радовала.       — Почему…? — задумчиво повторила за ним девушка и зажала тлеющую мятую сигарету зубами, уперевшись в скрипнувшие перила крыльца и взглянув вперёд, в глубину тёмного Лексингтона, где бродили потерянные и ничего не соображающие дикие гули. — Потому что… Потому что… Не знаю. Потому что больше некуда идти.       — Ты могла пойти куда-угодно, — слегка пожал плечами Тим и упёрся локтями в перила, чтобы взглянуть на лицо девушки.       «Потому что хочу исцелиться».              — Присоединится к какой-нибудь банде, — предложил парень идею.       «Потому что хочу всё исправить».       — Или вернуться в Добрососедство, — накидывал Тимоти.       «Потому что я хочу стать лучше».       — Может, завести семью, не знаю, осесть где-нибудь, — подпёр голову ладонями разведчик и посмотрел вперёд. — Ну, знаешь, выйти замуж за молодого, красивого паренька в прекрасной форме, с выразительными голубыми глазами, густыми волнистыми волосами, обязательно светлыми, как сухой бритвозлак. И лицо у него всё должно быть в веснушках, пом-пом-пом, — издал какой-то идиотский звук Тим, несколько раз покачав головой и ткнув себя в щёки, прямо по пятнышкам.        «Потому что я хочу жить по-другому».       — Какой у меня будет муж красавчик, я херею, — не сдержала усмешки Андреа, посмотрев на обладателя довольно точного описания внешности будущего мужа. — Познакомишь?       — Ой, вы с ним уже знакомы, только он ужасно стесняется, ведь у него только язык без костей, — вдруг широко улыбнулся мальчишка, засмущавшись и отведя взгляд в сторону.       — Да ничё, зато я прямолинейная, — прыснула девушка и слегка пихнула его плечом, нагловато прижавшись боком. — Он хоть знает, сколько мне лет?       — Я думаю, где-то двадцать семь? — осторожно предположил Тим, нерешительно слегка потёршись плечом о её.       — Сколько? — аж закашляла от дыма Анри, повернув к нему голову.       — Нет, то есть двадцать пять, я хотел сказать, — взволнованно залепетал Тим.       — Ну ты даёшь. Я, по-твоему, любительница помоложе? Да меня бы Кэра вздёрнула, — хохотнула в рукав тёмно-зелёной куртки Андреа. — Мне двадцать один. Но выгляжу я хреново, признаю.       — Ты чудесно выглядишь! — возразил Тим, повернув к ней покрасневшее аж до ушей лицо. — У тебя красивые скулы и шрамы на лице, и глаза большие. И ты вообще вся такая большая, сильная, очень круто!       Андреа недоумённо вздёрнула бровь, чем заставила паренька осознать, что он сморозил, после чего тот сразу начал извиняться, но этим только сильнее её рассмешил. Позже они оба получили нагоняй от Кэролайн за излишний шум на ночь глядя, мол, они бы потом сами вдвоём отгоняли диких гулей от дома.       Тимоти был забавным и очень сильно напоминал Андреа щенка. Весёлого вечно растрепанного щеночка с золотистой шерстью и любопытными глазами, сующего везде свой мокренький курносый нос. Если они были в одном месте, то Тим всегда тёрся где-то рядом, каждый раз садился с ней за один стол во время обеда и ужина (завтрак мальчишка всегда просыпал) и менялся с ней нелюбимой едой. Перед сном он обязательно тащил её посидеть на скамейке Генерала, чтобы вместе попытаться догадаться, почему же ей так нравится смотреть на море. Нужно было видеть, в каком Тимоти был тихом восторге, когда Анри впервые привалилась к нему и устроила голову на чужом плече, пока ночная тьма медленно поглощала море.       Если же Андреа уходила на миссию, или Тим отправлялся на разведку, то оба каким-то чудесным предчувствие ощущали возвращение друг друга. Тимоти с лёгкостью находил Андреа в Замке или торопливо встречал её уставшую и измученную с новыми шрамами, а Анри с присущей ей напускной равнодушной миной лениво выходила ловить непоседливого щенка, чтобы отправить его не виснуть у себя на шее, а в душ и на кухню.       Она долго наблюдала за ним и всё никак не могла сообразить, почему так сильно его привлекала, чем могла понравиться. Огромные мышцы, больше, чем у него, шрамы от порезов и ссадин на лице, ужасные ожоги, грубый голос, не самый приятный характер и отталкивающее прошлое, прошедшее кошмарным сном, который она даже не могла вспомнить, проведя несколько лет в одном большом бэд-трипе.       — Я родилась и выросла в Добрососедстве, — однажды поделилась Андреа, разлёживаясь на брошенных на старую кровать каюты небольшой яхты матрасах, притащенных сюда Тимоти. Они прятались ото всех на этом севшем на мель неподалёку от Замка кораблике, когда хотели побыть только вдвоём. — Знаешь, родилась ещё в том, когда там был главным Вик, но я мало что помню об этом. Помню, что мать почти никогда не выпускала меня из комнаты, чтобы я никому не попадалась на глаза.       — Я слышал о Вике, но сам его не застал, — слегка кивнул Тим, перевернувшись на бок и накинув на девушку поплотнее припрятанное тут старое одеяло, чтобы она не замёрзла, ибо одеваться они, очевидно, пока что не собирались.       — Жёсткий был мужик. Держал в страхе всё Добрососедство, да и вообще всех вокруг, — кратко пояснила Анри, повернувшись к нему боком. — Он и его люди прессовали всех подряд, кто не мог за себя постоять. Моя мать не могла.       — А отец не мог помочь? Или он…? — осторожно уточнил Тим и ласково провёл ладонью по её волосам, чтобы достать пылинку.       — Я его не знала. Моя мать работала проституткой, так что и сама не знала, кто отец. Вполне возможно, что кто-то из головорезов Вика, — Андреа позволила себе прикрыть глаза. — Я так мало помню из детства, но отчётливо помню тёмную комнату с одной кроватью, комодом и низеньким столом, а ещё помню день, когда бродяги поднялись против Вика. В абсолютной темноте ночи вдруг громкий шум: стрельба, крики, рёв, вопли. Такая мерзкая смесь всего подряд. Я была мелкой, но уже знала, что случился полный пиздец.       Анри вдруг вспомнила и почти физически ощутила, как тепло и нежно обнял её Тимоти, крепко прижав к себе и закрыв собой, позволив на мгновение ощутить себя… другой. Она будто прямо сейчас чувствовала странноватый запах его кожи, очень напоминающий морской, будто тот принимал ванну в морской воде несколько часов. Почему-то он казался ей очень привлекательным.       — Мама не вернулась. Я всё ждала и ждала, но нет. Мир за дверью поглотил её. И я никогда не узнаю, была ли она с теми, кто восстал, или ей прилетело случайной пулей, использовали ли эти ублюдки её в качестве живого щита. Всё, что мне осталось — её окровавленное тело, — Андреа уткнулась лицом в сравнительно тонкое мужское плечо и горько усмехнулась. — Да и то уже начинало разлагаться. Меня ведь лишь спустя несколько дней нашли в запертой комнате.       — Анри, моя хорошая, — тяжело вздохнул мужчина, огладив её задрожавшую спину. — Мне очень жаль, моя милая, — тихонько зашептал Тим, поцеловав её в макушку. — Сейчас всё хорошо. Теперь с тобой всё будет хорошо.       — Жаль… мы не пересеклись раньше… когда оба жили в Добрососедстве, — севшим дрогнувшим голосом отозвалась девушка, тихонько усмехнувшись.       — Ой, нет, я был совсем маленьким мальчишкой, ты бы на меня даже не взглянула, — наигранно печально выдохнул Тим.       — Но ты бы всё равно меня доставал, — несильно тискнула его за бок Андреа. — И ведь у меня даже нет фамилии. Я просто Андреа. Должно быть, у всех детей проституток такая судьба.       — Ты можешь взять мою, — спустя минуту покоя и тишины под крик облезлых чаек с улицы вдруг предложил Тимоти.       Андреа заёрзала и отстранилась, чтобы посмотреть на него, удивлённая данным предложением.       — Я знаю, звучит очень странно и неожиданно, — торопливо начал говорить Тим, поняв, что сболтнул лишнее. — Но разве нам плохо вместе? Я чувствую себя самым счастливым неудачником на свете, даже когда просто тебя вижу. Потому что я люблю тебя. И я подумал, может, ну вдруг, ты тоже любишь меня…? Анри?       — Нас наверняка в Замке уже потеряли, — слегка качнула головой бывшая рейдерша, торопливо поднявшись с кровати и схватившись за одежду.       — Анри, я знаю, дело во мне, я ещё молод, но приложу все усилия, чтобы сделать тебя счастливой, — он поднялся с кровати и тоже взялся за одежду, чтобы успеть договорить, даже если нужно будет выскочить на улицу. — У нас всё будет чудесно, я уверен. У нас будет свой дом и по нему будет бродить чёрная кошка в белых «носочках», а потом будут бегать дети. Девочки, очень красивые и похожие на тебя. Или мы можем отправиться в путешествие, или стать самыми крутыми Минитменами.       — Нам нужно вернуться до того, как они заметят наше отсутствие, — отстранённо отозвалась Андреа, спешно натянув на себя одежду. — Я буду ждать тебя на улице.       «Я не заслужила тебя. Я не могу просто взять твою любовь. Не сейчас».       — Идиот, идиот, идиот, — послышался за спиной тихонький шёпот Тима, и Андреа знала, что он бьёт себя кулаком по лбу.       Морской воздух с привкусом чего-то ужасно солёного и неприятного на языке, негромкие крики чаек и шум волнующейся воды напомнили Андреа о том, чего она не сделала, чего испугалась, и о чём сейчас ужасно жалела.       — Эй, Анри, ты чего тут сидишь? Что-нибудь болит? — негромко обратилась к ней скрипучим высоким голоском Трейси, выглянув из-за разобранного и открывшегося сквозного прохода Замка. — Тебе помочь подняться?       — Нет, я в порядке, — она слегка качнула головой и подняла её. — Просто немного мышцы свело. Кэра, случайно, не вернулась, пока я тут от Ронни прячусь?       — К сожалению, нет, — Трейси поправила на себе огромный капюшон и вышла к ней, чтобы присесть рядом прямо на землю. — Надеюсь, она скоро вернётся. Клянусь, ещё пара дней и я подсыплю Ронни что-нибудь в еду. Ей бы подошёл к цвету глаз крысиный яд.       — Ха, будешь после меня в очереди, — слегка усмехнулась Анри и немного выпрямилась, чтобы приложиться затылком к холодной каменной стене. — Хотя, я могу её подержать, пока ты будешь засыпать ей в рот крысиный яд.       Трейси прикрыла рот спрятанной за чёрной кожаной перчаткой ладонью, сдерживая смех. Анри лишь с улыбкой глядела вперёд, где увидела кораблик, маленькую яхту, где Тимоти всё заранее подготовил, прежде чем привести её туда, где они могли побыть собой, без необходимости строить из себя кого-то другого.       — Тим был хорошим парнем, — вновь подала тихонький голос Трейси, сняв с головы капюшон и пригладив торчащие в разные стороны иссиня-чёрные кудри, коих осталось мало, но хоть что-то. — Наверняка он стал новой звездой на небе.       — Звездой на небе? — негромко хмыкнула Андреа, скосив на неё взгляд.       — Когда я была в рабстве, одна пожилая женщина сказала, что души хороших людей после смерти превращаются в звёзды, — гулечка слегка пожала плечами. — Знаю, глупость, но хочется верить, что его дух не исчез.       Андреа глубоко вдохнула, после чего медленно выдохнула, решив ничего не отвечать. Более того, сейчас только день, на звёзды никак не поглядеть. Да и можно ли среди сотен тысяч звёзд найти ту самую новую, в которую превратился Тимоти?       — Не стоило мне кидаться на Кэролайн, — цокнула языком Андреа, потерев глаза. — Может, поэтому она и ушла?       — Не вини себя. Она ушла не из-за вашей драки, а из-за Престона и Шоу, — Трейси покачала головой и посмотрела на неё. — Хотя я так и не поняла, почему ты на неё набросилась. Да и никто не понял.       — Это ведь она отправила Тимоти в Либерталию. Я знаю, что он сам туда решил пойти, но, чёрт возьми, нельзя было отпускать его одного, — с рычанием выдохнула Андреа, запустив ладонь в волосы и сжав их в кулаке. — Но нет же, он решил, что крутой, что весь такой из себя мачо и справится один. Малолетний идиот.       — Хотел впечатлить даму сердца, — с печальной улыбкой потрепала её за плечо Трейси, после чего добавила. — Зря ты злишься на Кэру. Да, она совершила ошибку, доверившись идее Ронни, но её произошедшее тоже сильно подкосило. Она была против того, чтобы он пошёл один.       — Что ты сказала? — удивлённо и медленно спросила Андреа, невольно выпрямившись.       — О, ну, что Тим хотел тебя впечатлить, — растерянно повторила Трейси.       — Нет, потом, после того, что мне не надо злиться на Кэру, — бывшая рейдерша отпустила свои волосы и подняла взгляд.       — Эм, что… она совершила ошибку, поверив Ронни, мол, люди в Либерталии бывшие минитмены и будет прекрасно, если они вернутся, — неуверенно разъяснила гулечка, после чего её осенило. — Точно же. Тебя же тогда не было на обсуждении.       — Я отстреливала психов из «Детей Атома» у маяка Кингспорта и избавлялась от них в странном поселении дальше, — нервно усмехнулась Андреа. — Пока я купалась в радиоактивной жиже, пока по локоть обливалась чужой кровью и блевала от капельниц антирадина, она сидела здесь в тепле и безопасности, наливала дерьмо в уши Кэролайн и убивала моего Тима.       — Анри, только давай без глупостей, — заговорчески прошептала Трейси, взяв её за руки. — Мы должны дождаться Кэрола…       — Вы чем там заняты? Отлыниваете от работы? — вдруг раздался грозный голос Шоу прямо над головой. — Рейдер и бездельница, прекрасная компания.       Анри задрала голову и увидела ветераншу, стоящую высоко над ними на стене Замка, с раздражением глядящую на них снизу вверх. Ярость, вспыхнувшая внутри Андреа, выдала всего одну чёткую навязчивую мысль, которая не возникла даже перед дракой с Кэрой.       «Я убью тебя, Ронни Шоу».