Игры с хаосом на радость кошкам

Глава 5. Нашествие Стоял такой трезвон, будто на Васильевский остров съехались все пожарные Петербурга. Гость за порогом, казалось, вот-вот вдавит дверной звонок пятой квартиры в фундамент дома. Каштанка давно успела починить деревянную дверь, покорёженную ею при одном из вторжений; едва слышно выйдя в прихожую, она аккуратно отвела в сторону вторую дверь, металлическую, и сквозь глазок принялась исследовать возмутителя общественного спокойствия. Звенело так, что даже Настя выпорхнула из спальни раньше времени. – Откройте же, откройте! – всё раздавался визгливый голос, и незваный гость начал выламывать дверную ручку. – Что за Содом тут творится? – удивилась хозяйка квартиры, едва открывая слипшиеся от сна глаза. Наглый посетитель выломал хлипкую дверь и ворвался в прихожую, столкнув Алю на пол. Бедняжка попыталась вцепиться зубами в его голень, но мужчина оказался проворнее. Безумным торнадо влетев в гостиную, он стал торопливо оглядываться по сторонам, пока его взгляд не споткнулся о вошедшую Настю. – Вы! Вы-то мне и нужны. Слушайте сюда внимательно, – ласково затароторил он, беря девушку за руку и усаживая её в тяжёлое бархатное кресло. Сам он занял противоположное кресло, точь-в-точь такое же. Кожей обоим служила потёртая бархатная обивка. – Что это у вас такая гамма цветовая забавная? – приступил посетитель, с любопытством ворочая головой. – Всё вокруг тёмно-зелёное, а кресла красные. Ну точно флаг Мадагаскара. – Так вот откуда на наш дом обрушилось это нашествие тараканьих полчищ! – подозрительно сощурилась брюнетка. – Вам чего надо вообще? – Как вас звать-величать? – Касьянова Анастасия Сергеевна. В дверях показалась Аля; она уселась у порога и подозрительно посматривала в сторону гостя, едва ли не рыча. – А, точно! Совсем что-то запамятовал. Так вот, мамзель Касьянова, вы—единственное существо в этом городе, которое в силах мне помочь. – С чего вы взяли? – Ах, не бросайте меня в беде! Прошу вас, хотя бы выслушайте! Вы обязаны знать! – А ведь этих кресел раньше тут не было… – медленно проговорила Каштанка, поражённо уставившись на ноги Насти. – Что? Что я обязана знать? Земля, наконец-то, налетит на небесную ось? Касьянова внимательно всматривалась в незнакомца, который выглядел достаточно забавно. Он был небольшого роста и занятно пухлый; с блестящей лысиной, которая, казалось, могла пускать по потолку солнечные зайчики; одетый в оранжевый балахон, где золотыми и фиолетовыми нитками были вышиты странные символы. – Вы наверняка слышали об организации «Молот и балалайка»? – Нет. – Очень странно! – обиженно съёжился гость. – Мы — сверхсекретная ложа петербургских неомасонов, отколовшаяся от основного течения. Дело в том, что представители «Железного феникса» — ужасные ретрограды и занимаются вещами, в наше время совершенно устаревшими. – Понятненько, – сумбурно ответила Настя, настойчиво указывая взглядом Каштанке на дверь. Но та, открыв рот, слушала гостя и на подругу не смотрела. – Вы имеете честь разговаривать с самим председателем ложи, Игнатием Васисуальевичем, – чинно добавил гость, раздувая грудь от гордости, точно парус. – Между прочим, как вы относитесь к теории о том, что Земля стоит на трёх слонах, слоны — на черепахе, а черепаха — на трёх китах? – Прекрасная теория, мне кажется, – отрапортовала девушка, начиная медленно сдвигать кресло в сторону валявшего на подоконнике мобильного телефона. – По-моему, именно так всё и есть. Это гораздо интереснее, логичнее и последовательнее, чем висящие в пустоте шары, бегающие, как сумасшедшие, хороводами вокруг своего вожака и при этом умудряющиеся крутиться вокруг своей оси, как танцующие дервиши. – Что? – вскричал незнакомец. – Как вы смеете говорить подобное?! Я знал, всегда знал, что зараза может проникать в самых достойных людей. Сделайте теорию достаточно популярной — и вот, под её ядовитое обаяние попадут молодые неокрепшие умы! Ведь любому просвещённому человеку понятно, что дело обстоит ровно наоборот: четыре черепахи держат одного слона, а кит является выдумкой больного воображения. Ведь если бы основой конструкции служил кит, то это означало бы, что мы плаваем в гигантском вселенском океане, а последние космические исследования доказывают нам, что это не так. В космосе киту нечем дышать, и он обязательно задохнётся. Не логичнее было бы предположить, что Землю держит на спине слон — и только один слон, ведь между двумя обязательно возникнет конкуренция и давка — а под каждой его ногой находится по черепахе? Вот это я понимаю — устойчивая конструкция! Беря в расчёт, что черепаха — земноводное, которое с одинаковым успехом может жить как на суше, так и в воде, эта теория учитывает все особенности и тайны космоса, которые нам ещё не известны, и сводит воедино самые противоречащие друг другу теории. Да незачем черепахе на чём-либо стоять, незачем, вы понимаете? – добавил он с безумным смехом. – Она са-мо-дос-та-точ-на. Венец творения. На секунду Настя застыла в кресле, не зная, что предпринять дальше. – Вы не хотите поговорить об этом на улице? – наконец, решилась она. – Спёртый воздух давит мне на своды черепа и поганым образом прессует мысли. Пройдёмся? – Пройдёмся! – с ликованием вскочила на ноги Каштанка. – Нет, подождите! – с ужасом воскликнул неомасон, цепляясь за руки Касьяновой. – А если нас рассекретят? Это дело планетарной важности! Выслушайте до конца, прошу вас. – Учтите, я обладаю заклятием, способным намертво приклеить вас к поверхности, с которой вы соприкасаетесь. Не заставляйте меня применять его! Вы обещаете не покидать пределы этого кресла, пока я вам не разрешу? – Ах, но зачем же?.. – Я жду. И учтите, что обратного заклинания я не знаю. Поэтому не вынуждайте меня прибегать к страшным мерам. – Обещаю, только выслушайте меня! Так вот, недавно в нашу ложу вступил некто Вася Шнайдер, молодой и очень талантливый учёный. Его революционная теория расколола наш и без того треснутый лагерь надвое. Он утверждает, что слон держит Землю не на спине — ведь иначе она была бы очень неустойчива и то и дело каталась бы взад-вперёд — а в хоботе! – Кажется логичным, ведь так он может ею управлять, – решила поддержать разговор Каштанка, нерешительно кивнув головой. – Исключительно логично! Кроме одного изъяна. А что, если бы слон задумал чихнуть? Даже если он не выронит нашу Землю и она не покатится, как теннисный мячик, удар будет настолько сокрушителен, что люди свалятся с поверхности планеты в открытый космос! Следовательно, говорит наш Шнайдер, должен существовать противовес. Логическими умозаключениями мы приходим к тому, что есть и второй слон, так что они держат Землю вдвоём. Во-первых, именно так обеспечивается её устойчивость, во-вторых, один всегда может подменить другого в случае экстренной ситуации. – Нобель ликует, – осторожно ответила Настя, нащупав за креслом ржавый нож. – Да! Для меня эта теория стала открытием. Но вы знаете, на любую достойную идею, как на мёд, сразу налетают всякие параноидальные пчёлы. Жена одного из членов ложи — уважаемый астролог — провела звёздные расчёты и вычислила, что совсем скоро нас ждёт ужасающая катастрофа. Между слонами вспыхнет вражда, они подерутся и разорвут нашу бедненькую планету напополам. Всё начнётся с Санкт-Петербурга: по земле пройдёт громадная трещина, которая обнажит недра города, сочные и спелые, как красное яблоко. Истинная столица треснет на две части, разойдутся по швам здания, упадут люди в бездну… А затем трещина расползётся, расколов надвое всю планету. Поведав эту неутешительную историю, гость решил, что его миссия окончена, и с тяжёлым вздохом сложил руки на пузе. – И что я должна делать в этой ужасающей ситуации? – Вы должны нам помочь! – вскричал Игнатий Васисуальевич, чуть не вскочив с места, но вовремя вспомнив о своём обещании. – Подумайте о судьбах мира! – И как мне это сделать? Кто вам вообще сказал, что я могу чем-то облегчить вашу неомасонскую долю? – Все это знают, все! По всему городу идёт слух о вашей доброте и благородстве, о том, что вы всегда помогаете людям в беде. Аля и Настя с недоумением переглянулись между собой. – Занятный слух, особенно с учётом того, что с городом мы разорвали любовные отношения полгода назад, – заметила Настасья. – Так что же это, неужели вы не поможете нам?! – со слезами на глазах закричал гость, в забытьи рухнув на колени. – Поймите, если слоны разорвут планету на две части, ничего нельзя будет исправить. – Вы знаете, – вкрадчиво начала Аля, – у меня есть знакомый дрессировщик, он… Мужчина бросил на девушку дикий уничтожающий взгляд. – Не мешайте нам! – Вообще да, – нервно оглянулась Настя. – Он хорош. – Правда? – просиял посетитель. – Нет, нет, нет, я не верю. Вы просто сочли моё дело недостаточно интересным для вас. Возможно, в нём недостаёт логических ребусов или пространства для умозаключений… Но поймите же вы, наконец, поймите! Незнакомец начал биться головой о стену, рискуя размозжить себе лоб неудачным попаданием в крючок для одежды. – Что вы делаете?! – зашипела Каштанка. – Прекратите портить моё имущество! – взволнованно заверещала Настя, и девушки кинулись оттаскивать сумасшедшего от стены. – Я останусь тут и буду жить у вас до тех пор, пока вы не согласитесь помочь нам! – завопил Игнатий Васисуальевич, рьяно мотая головой. – Ну уж нет! – возмутилась Касьянова. – Мне и одного инопланетного вторжения выше крыши хватило. У меня тут что, приют для бездомных и больных? Ментально. Мужчина резко вскочил на ноги, выбежал из зала и удивительно быстро нашёл дверь туалетной комнаты. Он моментально защёлкнул задвижку и, судя по звукам, установил с обратной стороны тяжёлый навесной замок. – Я буду сидеть тут, дорогие дамочки, пока вы не проследуете, куда я вам скажу, – послышался фанатичный вой. – Отлично, – рассердилась Настя, упёршись руки в бока. – По твоей милости мы остались без туалета. – Почему это по моей? – возмутилась Каштанка. – Послушайте, дорогой мой, – возвысила голос девушка, зачем-то вытягивая шею по направлению к туалету. – Вы можете сидеть там хоть до скончания времён! Питьевая вода у вас в запасе, а на ужин можете использовать туалетную бумагу. О, не поленитесь поискать хозяйственное мыло — у вас образуется отличный коктейль! Не стесняйтесь, у меня же туалет-самобранка, пейте-ешьте, сколько влезет! Сколько влезет, столько и вылезет, чёрт побери! – Валерьянки принести? – озабоченно поинтересовалась соседка. – «Авно» моё! Тебе задание, каштановая моя: совершить рейд по хозяйству и найти там ночной горшок. Прости, Питер! Ты не познал Средневековья, но мы исправим это роковое недоразумение. Следующая неделя заставила Настю почувствовать себя продавщицей советского магазина, куда завезли дефицитную колбасу. С понедельника на вторник, когда разразилась гроза, всю ночь в дверь тихо скреблась скулящая старушка. – В чём дело? – с ужасом произнесла Аля, обнаружив утром на входном коврике странную посетительницу. – Так это, деточки мае, – начала жалобно причитать бабушка. – Котёночек у меня потерялся. Хвостик жолтенький, а сам чярнявенький. Сыскали бы вы его, голубушки, а?.. – Что? – впала в ступор подоспевшая Настя. – У нас не бюро находок и не следственно-розыскной комитет. Вы бы обратились в… Старушка начала злостно рыдать, трагически заламывая руки. – Чярнявенькиий… Чярнявенький мой, хороший такой, понимаете? – с чувством завывала она, как будто факт чярнявости был в силах превратить скромное жилище Насти в филиал Интерпола. – Да хоть рыже-кучерявенький! Ищите ваших котов сами! – с небольшой ноткой истерики воскликнула Настя, захлопывая дверь перед носом бедной старушки. – Тебя аж трясёт, – сочувственно заявила Аля, отправляясь на кухню за валерьянкой. Касьянова просидела, прислонившись спиной к двери гостиной, часа два, пока полностью не уняла внутреннюю дрожь. Каштанка, как преданная супруга, посвятила себя восстановлению внутреннего спокойствия девушки. – Проклятые кресла, – параноидально пробормотала Каштанка, принося ей успокаивающий раствор. – Это они во всём виноваты. – Их нам наколдовал какой-то чародей-барабашка, ты хочешь сказать? – с усмешкой уточнила Настя, радостно хватая чашку. – Да! – непримиримо топнула ногой Аля. – Да не было их здесь раньше, хоть бей меня, хоть режь — н-е б-ы-л-о! – Расслабься, у тебя мания преследования, – повела плечами хозяйка квартиры. – Я вот тоже иногда смотрю на наш камин и думаю: «Чёрт возьми, да откуда он взялся, этот камин? Разве я когда-нибудь устанавливала себе камин? Да с месяц назад тут была пустая стена!». – Нет, ну камин-то был всегда, – заявила Каштанка, впрочем, не совсем уверенно. – Вот видишь. Конечно, камин не может материализоваться из воздуха за одну ночь. Просто от постоянного сидения дома может крыша поехать, так-то. – И поэтому, – жадно подхватила шатенка, – нам надо выйти и прогуляться. – Ну уж нет! – с жаром возразила Настя. – Мы теперь популярнее «Битлз», того и гляди на части разорвут. Впрочем, в этом есть и свои плюсы. Подумай, какую по масштабу миссионерскую деятельность ты можешь развернуть! Ты станешь главным авноносцем всея Руси! Твоей помощи ждут целые легионы бездарей, не отмеченных авновской благодатью, — как тут не отправиться в крестовый поход на неверующих! Каштанка перестала воспринимать смысл её слов; девушка напряжённо вслушивалась в тишину, и на её лице с каждой минутой все сильнее проступала настороженная заинтересованность. – Не слышишь? – осторожно полюбопытствовала Аля. – Как будто какой-то гул… Шатенка решительно приоткрыла входную дверь и ахнула. Лестничная площадка, сколько видел глаз, была набита людьми, как кузов грузовика — битыми яблоками. Человеки всех мастей, личин и возрастов — хоть колоду карт с них рисуй! Как только Настя осторожно отодвинула подругу в сторону и высунула голову наружу, толпа затарахтела, словно заводящиеся «Жигули». – Добудьте нам газ! Газ отключили! – протяжно завыл дородный мужчина у самой двери, размахивая для пущей убедительности здоровенной ручищей. – Мужичок-то мой! – протяжно всхлипывала загадочной наружности женщина лет пятидесяти, в вуали и крупных бусах. – Загулял мужчинка мой с этой тварью! Верните на Родину, родимая! Настя обмерла под этим потоком словоизвержений, и какой-то ушлый малый, воспользовавшийся общим замешательством, нагло проскочил в дом. Каштанка среагировала мгновенно и быстро захлопнула дверь, дабы пример его не стал заразительным. – Так, опять?! – воскликнула Настя, медленно распаляясь. – Бог любит троицу, – хихикнула Аля. – Что вы намереваетесь сотворить в моём доме? – угрожающе сузила глаза брюнетка и начала приближаться к незнакомцу. Молодой тот человек был небольшого роста, узкий да пронырливый. Его коротко стриженые, песочного цвета волосы от страха и волнения слегка топорщились, делая юношу похожим на испуганного ежа. Щёки раскраснелись, а голова на длинной шее походила на бурак, нелепо нанизанный на палку. – Сеньорита Касьянова, – ответил конкистадор, отступая по направлению кухни, – я не пришёл бы к вам, если бы не был глубоко убеждён, что вы и только вы можете мне помочь в этой злосчастной ситуации. Всё дело в том, что… Когда юноша поравнялся с уборной, скрытый в ней пленник начал со всей дури колошматить в дверь кулаками. – Подумайте о судьбах цивилизации! – сквозным гулом завопил неомасон, просовывая руку и вручая новому посетителю швабру, как бы желая поддержать товарища в сложной ситуации. Парень был не промах: он живо схватил швабру и через мгновение скрылся на кухне, забаррикадировав ею дверь. – Отлично! – экзальтированно воскликнула Настя, опуская руки. – Нет, и они ещё называют это веком прогрессирующего либерализма! Когда любой человек может нагло прийти с улицы и оккупировать мою квартиру! Сначала — рейдерский захват туалета, теперь наглая экспансия на кухню… Действительно, зачем человеку кухня? Я же могу готовить пищу на костре прямо в зале! У меня и кровать есть вместо дров, отличнейшая древесина… Не стесняйтесь, милейший, вы можете чувствовать себя, как дома!   «Действительно, зачем кухня человеку, который предпочтёт сожрать макароны сырыми, чем их приготовить?», – подумала Каштанка, с интересом вглядываясь в захлопнутую дверь. В глубине её души зародилась надежда, что парнишка обживёт кухню и пустит имеющиеся продукты в оборот. – Послушайте, – взмолился нахалюга, – я прошу только выслушать меня и — всё! Решение вы примете сами, я ни в коем случае не буду насиловать вашу свободную волю! Но дайте мне шанс хотя бы поведать суть дела! Уверяю, если бы вы были настроены на диалог, я никогда не прибегнул бы к крайним мерам! – Крайним мерам! – возмущённо всплеснула руками Настасья. – Крайним полумерам, вот что я вам скажу, молодой человек! Почему бы вам не поджечь себя в знак протеста где-нибудь за пределами моей квартиры? Желательно, в эпицентре той дурацкой толпы. Берите пример с буддийских монахов! – Но я… – Но вы, но вы! Отлично! Вы даже не можете взять на себя ответственность и пойти до конца! Давайте я запущу этот бесноватый плебс сразу себе в спальню, его же продует на лестничной клетке! Аля, тащи таз, будем обмывать гостям ноги тёплой водой. А ещё лучше — поливать слезами и вытирать своими волосами. Мало ли, кто там в толпе затесался. Все мы блудницы в этом мире, в конце концов. Каштанка послушно пошла за тазом, но на середине пути сообразила, что это была ирония, и вернулась обратно. – Так вот, – начал молодой человек, изо всех сил упираясь в дверь, словно тягловой бык, так что даже кожа его вздулась от напряжения, – я расскажу вам свою историю. Вам решать, браться за неё или нет, но выслушать вы обязаны. Я буду говорить, не прекращая и не обращая ни малейшего внимания на отвлекающие факторы, пока мои слова не достигнут ваших ушей. – Таким образом, я немедленно иду за наушниками, – безапелляционно отрапортовала Касьянова. – За слуховым аппаратом лучше сходи, – злобно возразила Каштанка. – Выслушаем его — и дело с концом. А так он до ночи будет вещать. Непреклонная Анастасия, не желая покоряться натиску нахального мира, гордо проследовала в спальню, где на всю мощность включила какое-то тяжелое роковое непотребство. Каштанка же, наоборот, села у двери кухни и начала внимательно слушать. – Меня зовут Тимофей Васильевич Сланецкий. Мне 28 лет. Я работаю инженером по эксплуатации и планированию транспортной сети в компании Tele2. Живу в третьем доме на проспекте Энгельса, это возле Ланского сада и Парка Лесотехнической академии. Родился в Забайкалье, а в Питер переехал в десять лет, когда мама получила комнату в общежитии при заводе «Двигатель». Я всегда любил кошек. Нашего Барсика мы взяли в центре помощи бездомным животным «Божья коровка». Он такой слабенький был, вы бы видели… Глазки слезились, так что пришлось капать «Левомицетин», а шерсть была сбита в такие мощные колтуны, что было легче её состричь. Мы с женой, мамой и дочкой не спали ночами, ухаживая за Барсиком (котик был назван в честь моего деда, Басилиуса). Варили ему грудинку и отпаивали кипячёным молочком, давали витамины. Когда речь зашла о коте, Каштанка заметно напряглась и метнула в дверь ненавидящий взгляд. Аккомпанементом монотонной речи гостя звучал злобный девичий рык. – Барсик оказался отличным котом, умным и послушным. Он ясно понимал всё, что ему говорили, умел подавать лапку и мурлыкать в такт песням, которые мы поём в семейном кругу вечерами. Но особая прелесть началась, когда котя начал помогать нам по хозяйству. Подходит он как-то к жене, которая с сумками с базара пришла, и говорит: «Ты, Аглая Ильинична, зря огурцы купила. Они выглядят нормальными, а внутри давно протухли». Ну, Глашенька моя почесала репу, покумекала — откуда коту в огурцах разбираться, он и кормами у нас брезгует, только мясо ест — да на всякий случай решила проверить. Разрезала огурцы—а ведь действительно протухли! Тут уж я повнимательнее к нашему Барсику пригляделся, даже стал уважительнее его называть — Барс Котофеевич. А дальше как было. Стою я как-то у дочки в комнате, полку для книг прибиваю. Подходит ко мне эта шельма, да как уставится своими зелёными глазищами. Вы бы видели эти глаза — совершенно гипнотический эффект производят. Ну и говорит мне мой Барсик: «Ты должен убить Караськина». Я опешил. «Что?», — говорю, — «это с какой такой ещё стати? Главу государства нашего? Господина всей видимой и невидимой Вселенной? Да я Акакия Акакиевича люблю всем сердцем, всей душой своей и при необходимости умру за Отечество!». Тут эта тварюга презрительно зашипела, подозрительно втянула когти, выгнула спину — да как зашелестит своим голосочком, я чуть в кому не впал: «У меня задание от Верховного ареопага. Караськин должен быть уничтожен к концу следующей недели». Я закричал что было мочи: «Что?! Да как смеешь ты, поганец, возводить хулу на светоч Отечества нашего, луч во тьме и спасителя нации!». Он презрительно прошелестел «остолоп», отвернулся и гордо прошествовал по направлению к лотку. Да только такая ярость на меня напала, девушки, самому перед собой стыдно стало. Пихнул его под мягкое место, наорал и поспешил избавиться от супостата, демона-соблазнителя окаянного. «Чтобы лапы твоей тут не было, Барс Котофеевич», — так и сказал, а потом из форточки выбросил. А он так приземлился себе спокойно, и с полным торжеством далее по проспекту прошествовал. С той поры и не слышал про Барсика ничего нашего. Закончив этот пронзительный монолог, Александр Васильевич жалостливо всхлипнул, отошёл от двери и трясущимися руками налил себе стакан воды. Каштанка с сочувствием вздохнула. Далее он начал рассказывать свою историю опять, слово в слово, с теми же паузами и интонациями. К концу шестнадцатого раза Настя, устав от музыкального грохотания, учинённого своими же руками, вышла из комнаты и решила поинтересоваться, что же происходит. Она прислонилась к стене коридора и внимательно выслушала историю. – Так в чём проблема, достопочтеннейший? – Вы просто не представляете, Анастасия Сергеевна, каким несокрушимым даром убеждения обладает эта креатура! Ладно я — я имею стойкие моральные устои и зачатки бакенбард — а если ему попадётся человечек хлипкий, жалкий, без бороды? Я серьёзно опасаюсь за жизнь солнца нации! Вам нужно немедленно изловить Барсика, изъять его из мозгов какого-нибудь незрелого субъекта, пока он не впился в них когтями и не начал использовать на пропалую. – Мне кажется, из нас двоих кто-то сошёл с ума, – тихо заметила девушка, обращаясь к Каштанке. – Или я, или доблестный Санкт-Петербург. Что у нас дальше по программе? Город затопит вселенскими водами, и мне выпадет честь соорудить Настин ковчег? – А почему бы нам не вызвать полицию? – шёпотом поинтересовалась Аля. – Ага, держи карман шире! Чтобы они обосновались у нас где-нибудь в кладовке? Это всё ты виновата, – со странной задумчивостью проговорила Настасья, нервно разминая руки. – До твоего безумного вторжения я замуровалась в своём коконе на многие месяцы. Не иначе, психи стекаются на твои флюиды. – Не говори ерунды, – чётко отрубила Каштанка. – Со мной тоже ничего подобного не было. Это всё твоя дурацкая квартира. Человек по ту сторону двери вздрогнул и медленно присел на пол. – Я вижу, вы не верите в суггестивное всемогущество Барсика, – тихо сказал Тимофей Васильевич. – Что же, я расскажу вам. Я расскажу вам то, что сам от себя скрыть старался. Кот мой ушёл, но дело его продолжало жить. Как-то я сидел и чистил картошку складным ножом — отличный такой нож, знаете ли: в СССР эту модель называли «белка», все мальчишки с ума по ней сходили. У него на рукояти отлита чёрная бегущая белка, отсюда и название. Я свой нож получил в наследство от деда на пятилетний юбилей, до сих пор с удовольствием пользуюсь. Корпус, конечно, тяжеловат, зато сама конструкция очень прочная и предусматривает удобную выемку под ноготь пальца. Мне пришла в голову идея очистить картошину, ни разу не оторвав лезвия от поверхности, одним умелым движением. Однажды я так почистил десять картошин подряд: вы бы видели, как хлопала в ладоши моя Аглая! Только я приступил к делу, как послышался тихий голос: «Планета без Караськина». Я оглянулся. В квартире было пусто, все информационные вещатели — выключены, так что произнести это кощунственное богохульство было решительно некому. Пришлось выглянуть в форточку: намечавшаяся гроза выгнала всех детишек со двора, та же участь постигла и старушек-сплетниц. Следовательно, зловонный очаг инакомыслия располагался в моей квартире. Памятуя Барсика, я внимательнее всмотрелся в мой верный нож. И вздрогнул: там, где раньше взор пленяла гладкая, как поверхность Мёртвого моря, сталь, выступили закорючки, весьма напоминавшие глаза и рот. «Ты же знаешь, без Караськина всем будет лучше», — спокойно повторил всё тот же низкий голос, и тут я просто рассвирепел. Я начал лупить что было мочи клинком по раковине, стараясь попадать по наглому рту, но голос не унимался, становясь все выше и тоньше, так что в итоге перешёл на визг: «Убей его, убей!». Кончилось тем, что я вышвырнул охамевший нож в окно; кажется, он угодил в голову мирно проходившему почтальону (по счастью, всё обошлось). Осознав свою ошибку — ведь нож следовало бы немедленно уничтожить — я выбежал на улицу, но этот паршивец каким-то образом проник в решётку слива. Аля с Настей лишь молча переглянулись. Рассказчик продолжил: – В течение недели мне пришлось избавиться от изменщицы-люстры, выкинуть на помойку любимый тостер и посрывать со стен все полки с милыми сердцу безделушками. Ах, если бы этим можно было обойтись! Ночью, по дороге в известное вам место, я ощутил неясный шёпот, скользивший по стенам; приложив к одной из них ухо, я чётко услышал рассуждение о том, что наш дорогой Акакий Акакиевич — ожившая печень индюка, престарелый педофил и отпрыск баобаба. Как я не вырвал себе уши от отвращения? Втройне неприятно слышать такое мне, законопослушному гражданину в третьем поколении. Дед мой был комсоргом в Сибирском университете потребительской кооперации, отец с гордостью носил почётный знак «За активную работу по воспитанию детей и подростков» ЦК ВЛКСМ. Сам я рыдал о том, что комсомол потерял свою былую мощь при моём рождении. Утешаюсь, как могу, в Конгрессе Уважающих Святую Справедливость —КУСЬ. Также я видный член Федерации Устойчивого Развития Образования, Благосостояния, Реформ и Окружающей Среды — сокращённо, ФУРОБОРОС. Можете называть «фуроборос» для удобства, если хотите. Касьянова кашлянула и уставилась в пол, а Каштанка, наоборот, стала ещё пристальнее вглядываться в дверь. – Вы понимаете, я не мог жить в доме, который беспрерывно богохульствует и плюет мне в самое ядро души. Коварный кот подстроил так, что предметы разговаривали только со мной — видимо, моя старая мать, неокрепшая умом декретная жена и малолетняя дочь не вызывали у него такого интереса, как человек из коридоров власти. Пришлось переселиться на помойку — ведь другой жилищной собственности у меня в наличии нет. Там я прожил в совершенном счастии и гармонии дня три, пока по необходимости работать не был вынужден спуститься в метро. Ещё по дороге я почувствовал предательское дуновение ветра: воздушная стихия бурлила, явно затевая что-то недоброе. Я закрыл руками уши и начал громко читать «Отче наш» — только так я и дошёл до станции «Лесная», не осквернив себя кощунственными лозунгами. Но на эскалаторе какая-то бестия слишком рьяно спускалась вниз — торопливый нахал! Он задел меня локтем, так что я покачнулся, и левое ухо оказалось беззащитным. Тут же в него влился визг эскалатора: «Свободу от узурпатора!». Я быстро побежал вверх по предательской лестнице, к своему новому пристанищу, в нежные объятия клопастого матраса. Там мне стало гораздо лучше. Но облегчение моё как рукой снимает от одной простой мысли: сколько ходит-бродит по Питеру невинных душ... пока ещё невинных! Скольких беззащитныховечек швырнёт Барсик в пропасть, потворствуя своим кровожадным амбициям? Если он смог провернуть такое со мной, самым преданным членом партии КУСЬ, что стоит ему поколебать нравственные устои человека, который не успел выработать чёткой жизненной позиции? Из туалета раздалось прочувствованное всхлипывание и тут же — протяжный крик. – Вспомнил! – завопил неомасон. – Однажды на собрании ложи один из наших членов — а более трезвого и рассудительного человека мне не доводилось видеть — помутнился рассудком и начал рьяно рукоблудствовать, пока не свалился мёртвым на землю от полного истощения сил. Мы пытались остановить его или выпроводить из зала — всё было бесполезно. Глаза безумца заволокла мутная жёлтая плёнка, а в теле взыграла такая невиданная мощь, что великий мастурбатор мог бы составить конкуренцию самому Атланту, подпирающему небо. Я вспомнил, что в тот день Валерий Илларионович чуть опоздал и пришёл на собрание последним; и вот, когда он входил, какой-то чёрный кот нагло прошмыгнул во входную дверь, протиснувшись у него между ног. – Как он выглядел? – встрепенулся Тимофей. – Не обратил внимания, – сокрушённо ответил туалетный пленник. – Помню только, что сам — чёрный, а хвост венчает белое пятно. И кончики лап — белые, как будто он ходит в светлых ботинках. – Точно! – взбудоражено вскричал кухонный проповедник, вскакивая с места. – Шерсть чёрная и на концах как будто серебрится; глаза огромные, зелёные; кончик хвоста украшен белым набалдашником. Он ступает по земле белыми лапками, но не обольщайтесь! Никто никогда не поверит, что Барсик — благородный джентельмен. Лапы у него в крови. Узники наперебой затараторили, обсуждая проделки негодяя Барсика. Особенно забавной мужчинам показалась история про одного священника, который после длительной внутренней борьбы таки осознал себя обезьяной, бросил и всё отправился в местный зоопарк, умоляя поселить себя в вольер с шимпанзе. Настя скептически втянула щёки и начала двигать челюстью по сторонам, как бы раздумывая над чем-то, а Каштанка демонстративно фыркала от смеха. – Нет, ну вы представляете, какой наглец! – возбуждённо щебетал представитель партии КУСЬ. – Я ещё могу понять, как Барсику удалось задурить мозги предметам в моей квартире — о, у него было на то множество ночей. Наверняка, он бродил по дому в полночь и читал пространные лекции — а завлекать он умеет, это тот ещё агитатор. Я даже не могу сердиться на свою домашнюю утварь — видать, я плохо обращался с ней и уделял ей мало внимания. Но эскалатор, но метро, но ветер! – Уж не действует ли в Петербурге котоизированная подпольная сеть?.. – мрачно прошептал узник уборной. – А ведь в последнее время интерес к котам значительно возрос. Чуть ли не каждый считает своим долгом поделиться с друзьями картинкой этого млекопитающего, а просмотры кошачьих видео на Ютубе идут на миллиарды. – Действительно, – наконец разомкнула губы Касьянова. – Думаю, коты замешаны в глобальном заговоре. Они, как вы понимаете, выступают лишь кончиками щупалец более умного, тактически развитого чудовища. А мозг его может находиться где угодно. – Ты, конечно же, имеешь в виду заговор мирового правительства, – серьёзнейшим образом уточнила Каштанка. – Конечно же. Как ты заметила, победоносное шествие котов по миру началось вскоре после того, как СССР развалился, словно неправильно собранный паззл. Если дьявол придёт к тебе со страшными рогами и клыками, ты не пустишь его на порог; но только принаряди его в пышные одежды и снабди сладкой конфетой — и все его предложения будут проглочены на ура. Так и с котами. О, это гениальный маркетинговый ход! Пушистые любимцы есть у многих; такие маленькие, такие милые — кто бы смог предугадать опасность? Могла ли ты предвидеть, что сатанинское отродье явится нам в виде пушистого чаровника? Нет, все обращали внимание только на число военных баз — отвлекающий маневр, как ты разумеешь. Мужчины сосредоточенно слушали брюнетку, ни разу её не перебив. – Так что же вы предлагаете? – уточнил кухонщик. – О! Конечно, мы найдём Барсика. Естественно! Живут люди себе спокойной жизнью, а потом в их ленивые будни вторгается инфернальное существо, и всё начинает крутиться безумной воронкой. Ужас! Это я вам говорю как создание, которое недавно само пострадало от подобного. Нет! Зло не должно плодиться на крышах Петербурга. – Браво! – просиял собеседник. – Я знал, я всегда знал, что смогу на вас положиться в любой беде! – А как же я?.. – несколько приуныл председатель ложи. – Не беспокойтесь. Слоны, стремящиеся разорвать Землю, несут в себе гигантский заряд опасности. Как только мы разберёмся с малым злом, сразу примемся за большое. Для начала нам следует отточить навыки. Каштанка совершенно опешила и беспомощно переводила глаза с Насти на дверь кухни, с Насти на дверь туалета и обратно. Она так и не научилась улавливать, когда девушка шутит, а когда — нет, но сейчас Касьянова выглядела совершенно серьёзной. – Так это… что? – на всякий случай уточнила Аля. – Собирайся! – решительно сказала Настя, резко поворачиваясь на пятках. – Нас ждёт вечерняя вылазка в город. Эй! – добавила она, подходя к входной двери. – Чего застыла, как житель Помпеи? Ты часто слышишь от меня такие предложения? Каштанка встрепенулась и азартно потёрла в руки. – Ну, попадись мне только эта сволочь, – сказала она с кровожадным блеском в глазах. – Его ошмётки будут по всему городу собирать. По волосинке, по каждой косточке. Порву, как Тузик грелку. – Вы пойдёте с нами, Тимофей Васильевич! – угрожающе возвысила голос Анастасия. – Обязаны будете опознать, ваш кот или не ваш. Мало ли в Петербурге мистических животных. – Ах, молю, не принуждайте меня! – завыл член партии КУСЬ. – Я не переживу столкновения с этим инфернальным созданием. Послушайте, моё присутствие вовсе не понадобится, я дам вам наводку. Дело в том, что Барсик считает Васильевский остров своими охотничьими угодьями. Он давно рассорился со сфинксами на набережной и говорит о них не иначе, как об отвратительнейших снобах. Зная коварную натуру Барсика, я могу предположить, что он готовит диверсию, чтобы им насолить. Не раз видели его, прогуливающимся по крышам старинных домов: кот вольготно разглядывает свои владения, облизывает лапки и замышляет тёмные дела. Я думаю, в его ближайших планах — отправиться на Смоленское православное кладбище (оно же здесь, неподалёку) и издеваться над сорока священниками, которые предпочли быть захороненными заживо, нежели отречься от веры. Он устроит кровавый шабаш: заставит их вырубить деревья в близлежащем парке, развести костёр и плясать вокруг него с богохульными песнями! Помешайте ему, прошу вас! – Источник надёжный? – сузила глаза Касьянова. – Более чем. Только что в голову пришло. – Отлично, – вытянулась девушка, надевая чёрную кожаную куртку. – Идём, Каштанка. Начнём сразу с крыши. Если Барсик облюбовал прогулки под белым небом и расхаживает прямо у нас над головами, ты должна учуять его след. Глава 6. Акселератор Петербург был окутан лёгкой сонной дымкой; в ту неделю, город толком не спал и не бодрствовал, а находился в бессознательном состоянии, где-то на границе сна и яви. Все здания как будто выцвели, краски потускнели; несмотря на рокот грохотавших фестивалей и праздничные толпы, Настя ощущала, что северная столица внутреннее сосредоточилась, ушла в себя перед каким-то важным событием. Небо было сероватым, неприглядным, вялым; но здесь, на крыше дома №78 бродило дыхание настоящей жизни, в пьяняще свежем воздухе контуры мира проступали особенно чётко. Касьянова вздрогнула под натиском порывистого речного ветра, сделала глубокий вдох, пытаясь до краёв наполнить лёгкие бодрящим холодком, и окинула взглядом жестяные поля петербургских крыш. – Отсель грозить мы будем шведу? – размяла руки девушка, окидывая город горделивым взглядом, точно то были её владения. – Какие идеи, мой гордый авноносец? – Тише, – властно перебила её Каштанка. Она приникла к крыше — напряжённая, застывшая, настороженная. Только по дрожи, которая изредка сотрясала её тело, можно было понять, что это живой человек, а не статуя. В безмолвии прошло минуты две; наконец, девушка выпрямилась, точно её прошибло током, смачно втянула воздух, широко распахнула глаза и пристально вгляделась куда-то вдаль. Встрепенулась, вскочила и семимильными шагами понеслась по крыше. В этом месте дома стояли впритык, слипшись друг с другом, словно слои медовика. Кровли уходили вниз, петляли и убегали, преграждали путь будками и порогами, но Каштанка влилась в свою стихию. Идеально, не совершив ни одного лишнего движения, она минула пять домов, свернула направо, спрыгнула вниз и потерялась из вида. – Чёрт подери! – выругалась Касьянова. – Помедленнее нельзя? – Как ищейка, честное слово, – восхищённо прошептал Тимофей Васильевич, которого в наручниках привела за собой Аля. «Как это у неё получается?», – подумала Касьянова, копируя исходную позу соседки. – «Я должна пробудить в себе древние инстинкты. Это носится в воздухе, это живёт в воде и на суше. Осталось прочувствовать это». Она точно так же, как и Аля, повела носом, однако ничего не ощутила. Со стороны это пустое шмыгание выглядело комично. Касьянова тихо выругалась и, ковыляя, двинулась по следам Каштанки. Фуроборос послушно прошествовал за нею, однако прошмыгнул в первую же чердачную будку и скрылся в подъезде — гоняться за Барсиком по бессонному Петербургу ему совсем не хотелось, и он поспешил делегировать это дело девушкам, а сам отправился отлеживаться в Настину квартиру. Не то чтобы Касьянова получала удовольствие от процесса; она отвыкла ходить, не говоря уже о лазании по крышам. В боку неприятно кололо, и брюнетка начала задыхаться уже через пару метров. Но постепенно в девушке начал просыпаться дикий охотничий инстинкт, заставлявший гореть тело. Ей не хотелось больше ничего: ни дивана, ни гостиной, ни божественного созерцания — лишь бы нестись огненным метеором по непослушным петербургским крышам. Настя искала ищейку; в девушку вселилась твёрдая уверенность, что она движется по следу Али. Когда между домами зазиял широкий проём, брюнетка так увлеклась, что чуть было не собралась прыгать; вовремя одёрнув себя, девушка спустилась по пожарной лестнице и приземлилась на оживлённый тротуар. В тот день, двадцать первого июня, в самую длинную белую ночь, пришельцев с других городов и весей было особенно много. Одна из таких буйных толп и задержала Каштанку; пьяные мужчины подбрасывали её к небу, и Аля, как бы ни крутилась, визжала и кусалась, не могла вырваться. Увидев подбежавшую Настю, она успела лишь крикнуть и показать пальцем по направлению Камского сада. Девушка радостно вскрикнула: ей и самой казалось, что тайна скрыта именно там, так что смело отправилась по нужному направлению. Позже, анализируя своё поведение, Касьянова никак не могла понять, как же она так легко оставила подругу в беде. Сидя в кресле возле камина, она, конечно, прочитала бы мораль о том, что в самые сложные ситуации следует выручать людей незнакомых, не то что давних приятелей. Но в тот миг ею безраздельно владел азарт, а чутье внятно говорило, что дело близится к развязке. Она выбежала в центр Камского сада, туда, где на окрестности миролюбиво взирал гранитный Комитас. Выбежала—и не поверила глазам: прямо за спиной армянского композитора, под высокой, но стеснительной берёзой сидел кот. Да какой! В пурпурном, аккуратно сшитом жилете с нагрудным кармашком и позолоченными пуговицами, моноклем в левом глазу и в миниатюрном чопорном цилиндре. Настя замерла, а кот, пристально вглядевшись в самые недра её души, важно выдвинулся девушке навстречу. Брюнетка стояла не шелохнувшись, будто её огрели по голове пыльным фолиантом. Кот и правда производил гипнотическое впечатление: в его взгляде было что-то гордое, отталкивающее, умное и вызывающе холодное. Шерсть, посеребренная лёгким инеем, чуть блестела и мягко переливалась, колышась на ветру в причудливом танце. Лапы ступали уверенно и вместе с тем небрежно; хвост с белым кончиком будто не подчинялся телу, но обладал собственным разумом. Подойдя к Касьяновой впритык, кот вскинул вверх морду и просверлил девушку своими зелёными рентгенами. Глаза его, казалось, вбирали в себя окружающее и создавали воронку, в которую мимо воли засасывалось всё, что рядом. Настасья ощутила, будто от кончиков пальцев и до макушки медленно разгорается ужасный процесс, превращающий её плоть в податливый пластилин, и её медленно засасывает в чёрную дыру бездонных зрачков. Кот с озорством сверкнул моноклем, невозмутимо развернулся и спокойно прошествовал к дереву. Забравшись на нижнюю ветку, он повольно разлёгся, наблюдая за интереснейшей мизансценой. А происходило вот что: Настя собственноручно принялась рыть себе могилу. В несокрушимом порыве она бросилась к безмятежному газону и начала рвать траву, яростно отбрасывая её на дорожку. Вокруг — по странному стечению обстоятельств — не было ни души, среди наблюдателей был лишь только кот. Касьянова не щадила себя, всё ускоряясь и ускоряясь, и каждый отвоёванный у газона клок земли лишь придавал ей сил. Она стирала пальцы в кровь, пока не заметила краем глаза стоявшую неподалёку старую скамейку. С безумным воплем кинувшись к ней, Настя отломала слабо державшуюся доску, вернулась на место и стала разрывать ею землю, что значительно ускорило её успехи. Девушка пару раз бросала на кота безумные молящие взгляды, однако тот продолжал хладнокровно покачивать хвостом. Брюнетка работала с какой-то нечеловеческой скоростью, словно робот. Пробудившиеся сверхсилы помогли ей приготовить неглубокую, но вполне комфортабельную могилу всего за двадцать минут. Касьянова издала странный вой, села в неё и принялась засыпать себя землёю. На морде кота появилось подобие человеческой улыбки, но тут его покой был нарушен вырвавшейся из лап хулиганов Каштанкой. Та смерчем неслась на подмогу подруге. Когда взгляд девушки споткнулся о кота, она издала звериный рык и понеслась, перепрыгивая огромные расстояния, прямиком к берёзе. Кот с беспокойным визгом кинулся к верхушке дерева, но Аля живо взобралась на ствол и принялась его преследовать. Тогда хтонический зверь ударил по стволу лапой, и преследовательницу обвили ветви берёзы— да настолько крепко, что девушка стала походить на застывшую в янтаре мушку. Неспешно удалившись по направлению к реке, кот растворился в пространстве. Хватка берёзы начала слабеть, так что вскоре Каштанке удалось вырваться из цепких ветвей. Движения Насти становились всё слабее и неувереннее, пока ей, наконец, не удалось остановиться. Аля быстро соскочила на землю и подбежала к соседке. Та была бледна, как смерть, а тело её колотило нервной дрожью. Каштанка ласково отодвинула слипшиеся от пота волосы с её лба и спросила: – Что с тобой? Ты успела закопать себя почти наполовину! – Н-не знаю, – дёргано ответила Настенька. – Это никак нельзя объяснить. Позже, когда Аля до конца откопала бесчувственную хозяйку и та, опираясь на её руку, медленно заковыляла по направлению к дому, девушки начали с недоумением обсуждать произошедшее событие. – Я почувствовала такое непреодолимое желание, – слабым голосом объясняла Настасья, – что совершенно не могла себя обуздать. Это безумие, это амок, это сумасшествие, это наваждение. Так, наверное, рвётся к цели путник, завидевший оазис в пустыне и медленно умирающий от жажды. В голове у меня не было ни единой мысли, а тело само отдавало себе приказы. Такого прилива жизненных сил, такой адреналиновой пляски я не испытывала никогда и, надеюсь, никогда больше не испытаю. У девушки подкосились ноги, и Каштанка ловко подхватила её и усадила на лавочку, а сама сбегала за бутылкой воды. Вылив часть на голову бедной Насти, она единым залпом выпила остаток. – А у меня наоборот — такой прилив сил! Ух, я бы сейчас горы сокрушила! Ох, попадись бы мне те мерзавцы! Я и так бежала воодушевлённая, а как эту тварь увидела, будто лампочка в мозгу зажглась. Так мне захотелось его разорвать, тебе не передать! Прямо вот на части разодрать, а потом шкуру от мяса отделить, а мясо от костей! И душить, душить, душить этого гада! Эх… В каждом движении Каштанки сквозило торжество жизненных сил. Настя, казалось, вот-вот завянет, поэтому Аля взяла на себя задачу найти того, кто мог бы подбросить их домой. Ей это удалось настолько удачно, что она сторговалась с мужчиной, которому нужно было ехать в другую сторону, и договорилась, чтобы он подвёз их бесплатно. Когда девушки прибыли в квартиру №5, вечные сумерки белых ночей плавно перетекли в дребезжащее утро. Шатенка первым делом уложила спать подругу, а потом живо заснула сама (период между отправлением в постель и отлётом в страну видений занимал у неё не более трёх минут). Мирно храпел председатель ложи, скрючившись на полу туалета вместе с колбасой, которую похитил во время отсутствия девушек. Неровно вздрагивал на кровати в свободной комнате Тимофей Васильевич, пытаясь забыться в тяжёлом, беспокойном сне. Кот, с интересом разглядывающий квартиру, сидя на подоконнике, блеснул моноклем, ухмыльнулся и аристократически исчез в неизвестном направлении.