Лисы и Волки

      Суета смешивалась с шумом голосов школьников, заходящих в поезд. Из трубы валил густой белый пар, разливающийся по платформе 9¾. Потоки воздуха колыхали распущенные волосы, что являлось новым ощущением. Кэт стояла напротив тамбура, вглядываясь, как в него втекает поток людей. Они уже успели отнести свои чемоданы в купе и выходили попрощаться с родными. Их силуэты были лишь пёстрыми мазками, размазанными по живому холсту. Она никак не могла сделать шаг вперёд, хоть уже и подошла её очередь заходить.       Это трудно.       Семья стояла поодаль, мама с отцом помахали на прощание. Анна в очередной раз скользнула не особо одобрительным взглядом по волосам дочери. Макс украдкой махнул ладонью, мол, «живей давай». Видимо, думал, что сестра поменяет решение в последний момент. И пока эта идея не успела вытеснить собой желание увидеть друзей, Кэт подхватила увесистый чемодан и забралась в поезд.       Зазвучал гудок паровоза. Двери захлопнулись. Теперь назад не повернуть.       В вагоне была привычная толкучка, которая довольно быстро рассосалась, все спешили разойтись по своим купе. Как успела заметить Кэт, вернулись многие с её курса. Она пошла вдоль мирно покачивающегося вагона, ведомая запахом корицы, что быстро нашёлся среди общей смеси запахов.       Странная традиция присоединяться к друзьям только в купе осталась и в этот раз. Происходящее казалось одновременно обыденным и ушедшим далеко в прошлое. Словно это сон, и Кэт скоро проснётся, а перед глазами вновь окажется потолок её комнаты.       В коридоре ещё оставалось несколько кучек болтающих между собой учеников.       — … я даже думала, что он умер. Жутковато как-то... — донеслась до слуха фраза Лаванды Браун, проходившей мимо вместе с Парвати Патил.       Наверное, это то, что будет неизменным всегда. Даже рухни вся демократия мира и наступи глобальное рабство, Патил и Браун не перестанут ходить под ручку и шушукаться, обсуждая новые сплетни. Вот они как раз украдкой взглянули на Кэт и снова зашептались.       Нужное купе находилось в середине вагона. В окошке была видна рыжая макушка Джинни, Гермиона и Гарри сидели на противоположном от неё сидении.       Сердце волнительно подпрыгнуло, Кэт заправила волосы за уши, поправила чёлку и распахнула дверь купе.       — Ну что, уже успели получить свой «Орден-Поттера»? — с насмешливой улыбкой она посмотрела на Гарри.       Но вместо ожидаемых улыбок все трое просто пялились на неё, округлив глаза, только Гермиона после секундной паузы как-то неуверенно хохотнула.              — Ой, да бросьте, — закатила глаза Кэт, проходя в купе. — Я эту шутку всё утро берегла, — она магией закинула чемодан и рюкзак на полку багажа. Плюхнулась на сидение у окна рядом с Джинни, закидывая ногу на ногу.       Гарри пару раз моргнул и помотал головой.       — Так, с сегодняшнего дня шутки про «Орден Поттера» под запретом. Не обсуждается. Меня весь август этим подстёбывали.       Хоть юмор и был оценён, все по-прежнему глазели на её макушку. Ну да, точно — волосы.       — Что, сильно плохо? — искренне поинтересовалась она, вновь поправляя чёлку. Та всё время старалась сойтись воедино, а не лежать спокойно на две стороны.       Гарри усмехнулся:       — Ты похожа на Малфоевского бастарда, — вернул он шпильку. Кэт в ответ показала язык.       — Не слушай его, круто смотрится! — оживилась Джинни и, придвинувшись ближе, подхватила пару прядей, рассматривая их. — Магловская краска?       — Зелье. Срок — два года, — улыбнулась Кэт. Джинни одобряет, а это уже показатель. — А Рон так и не передумал? — она перевела взгляд на Гермиону. Её губы поджались, она отрицательно покачала головой.       — Братец решил, что бизнес важнее учёбы, — бодро сказала Джинни, отодвигаясь на противоположный край дивана и складывая ноги по-турецки. — Хоть в этом году не будет меня доставать своими нравоучениями.       Магазин «Всевозможные волшебные вредилки», которым вместе с Джорджем теперь управлял Рон, процветал. Его можно понять, кому захочется возвращаться в место, где погиб собственный брат, если есть возможность начать всё с чистого листа. Джинни выглядела достаточно оживлённой, практически как раньше. Либо она уже смогла справиться с потерей, либо лишь делала вид. Кажется, сейчас все этого придерживались. Притворялись, словно смогли всё пережить, надеясь, что в конце концов убедят себя в этом и ложь станет правдой.       Тут дверь купе с грохотом открылась, и в проёме показалась голова Симуса Финнигана.       — Здорова, ребят, вы не видели... — он запнулся и удивлённо поднял брови, взглядом выцепив волосы Кэт. Это теперь весь день будет продолжаться?       — Финниган, что ты хотел? — сказала Джинни.       — А да, — очухался он, — вы Дина не видели?       — Кажется, он был в купе с Невиллом. Дальше по коридору, — ответила она.       — Спасибо, — он вынырнул из проёма, но потом его светлая макушка снова залезла в купе. — Кстати, прикиньте, а гадёныш Нотт-то, оказывается, живой. Я сначала думал, что «Пророк» опять что-то наплёл. А нет, сам его видел. Правда, морду ему всё-таки подправили, — Финниган говорил так, словно его забавлял этот факт.       — Спасибо за новость, Симус, — сказала Джинни, но её натянутые в улыбке губы и тон свидетельствовали о сарказме и немой просьбе свалить. — Ты, кажется, Дина искал.       Симус не придал её язвительности особого значения и, бросив: «Ну, ещё увидимся», скрылся за дверью. Джинни закатила глаза.       — В каком смысле «живой»? — нахмурился Гарри.       Младшая Уизли тяжело вздохнула.       — В прошлом году, когда всем заправляли Кэрроу, — она скривилась от фамилии, — они в очередной раз решили помучить младшекурсников Круциатусом. Если коротко, то Нотт от чего-то взбунтовался и... В общем, сделал то, что не должен был, — скомканно сказала Джинни. — Тем же вечером его отца видели в школе, а после Нотт-младший пропал. Он так и не вернулся. Все решили, что его убил собственный отец, — в отличие от Симуса, её не забавляла эта история. — Как всегда, раздули очередную сплетню до вселенских масштабов и теперь удивляются, — отмахнулась она. — Но, как по мне, зря они с Малфоем сюда сунулись. Не завидую я им.       — Так их ведь суд обязал к этому. По факту им не отвертеться, — сказала Кэт.       — Да, но, боюсь, остальным плевать, суд это или нет. Мне кажется, половина поезда уже готова их на клочки разорвать, — рассуждала подруга.       — Давайте лучше сменим тему, — помотала головой Гермиона. — Между прочим, у нас с Гарри отличные новости, — она улыбнулась. — Нас приняли на стажировку в Министерство.       — Да ладно?! Уже? А чего молчали? — воскликнула Джинни.       Пока Кэт большую часть лета наотрез отказывалась вникать в магический мир, у друзей много чего произошло. После суда она ещё встречалась пару раз с Гермионой в Косом переулке, и та посвящала её в последние новости.        В конце августа Гарри окончательно переехал жить на Гриммо, 12, в поместье Блэков. Он потратил практически всё лето на очистку и приведение дома в порядок.       Ему и Гермионе предложили стажировку в отделе магического правопорядка. Гарри в качестве мракоборца, а Грейнджер в правовой отдел, как поняла Кэт, её будут обучать работе с законами. Их испытательный срок длился последние две недели августа, и теперь они стали официальными работниками Министерства, хоть и являлись пока только стажерами. Для них теперь все дороги открыты.       Министерство даже пошло на уступки, чтобы ребята могли спокойно закончить обучение в школе. Стажировка будет проходить по четвергам и субботам, а остальное время они будут в Хогвартсе.       Кэт искренне радовалась за них. Несмотря на то, что друзьям пришлось пережить больше, чем многим в войне, они не собирались стоять на месте.       За окном мелькали зелёные пейзажи, мирное покачивание поезда успокаивало, на фоне звучал разговор Гарри и Джинни о квиддиче. Кэт не вслушивалась, ей просто нравилось слышать их голоса. Видеть Гермиону, читающую книгу, и замечать, как солнце золотит её кудри, собранные в небрежный пучок. В нём, привычной деталью, словно спица в клубке, торчала волшебная палочка. Живоглот во всю длину растянулся рядом с ней, лениво помахивая рыжим хвостом.       Эта картина создавала ощущение, что всё вставало на свои места, и казалось, жизнь возвращается в обыденное русло. Думать о поручении отца совершенно не хотелось, как и копаться в собственной голове. Проще зарисовывать в блокноте незамысловатые картинки и растворяться в спокойной атмосфере.       Только вот пару мазков всё же выбивались из хорошо знакомой композиции, а именно Гермиона. Подобрав одну ногу под себя, она быстро пробегалась глазами по строчкам книги «Волшебные замки и запирающие чары». Иногда её карий взгляд украдкой соскальзывал со страниц, как бы невзначай падал на Гарри. Не то чтобы смотреть на него было чем-то из ряда вон выходящим, скорее это немного отличалось от привычной обыденности.       Странным было и то, что Джинни изначально не знала о принятии на стажировку. Хотя по логике как раз таки она и должна была услышать эту новость первой. Даже сейчас они с Гарри сидели напротив друг друга и болтали о квиддиче, как Поттер делал это с Роном. Либо эти двое не хотели смущать всех присутствующих романтичными взглядами и сидением друг у друга на коленках, как это обычно делают парочки, либо они ещё не сошлись после вынужденной разлуки.       Поттер отчего-то частенько посматривал в окно, но зелёные глаза украдкой цеплялись явно не за живописные виды. Либо творится что-то, о чём Кэт, да и, скорее всего, и Джинни не знают, и Гарри с Гермионой опять замышляют неладное, либо травма головы не прошла бесследно, и Грэнж видит потайной смысл там, где его нет.       Пейзажи сменяли один другой, Кэт то дремала, то присоединялась к вновь оживавшим разговорам. Слава Мерлину, никто не поднимал тему войны и не расспрашивал её о самочувствии. Все всё понимали, и у каждого была тема, которую не стоит затрагивать.       Как оказалось, в этом году на место Рона в качестве старосты Гриффиндора поставили Дина, но что больше всего удивило — Гермиона отказалась от своей должности. Теперь старостой девочек стала Лаванда, мать вашу, Браун. За какие заслуги Макгонагалл выбрала именно её, было неясно. Джинни тоже предлагалась эта должность, но у неё не было ни желания, ни сил возиться с обязанностями и следить за вечными косяками их факультета.       Постепенно за окном наступила темнота, и вскоре они должны прибыть к станции Хогсмид. Всеобщим женским голосованием было принято вытурить Гарри за дверь, чтобы переодеться в форму. Кэт ужасно не хотелось менять брюки на юбку, но получать строгие взгляды от Макгонагалл в первый же день было бы слишком.       Поезд начал замедлять ход, и отовсюду стали долетать хорошо знакомые звуки — ученики готовились к выходу. Подхватив свои вещи, ребята влились в общую массу и вышли на платформу.              Прохладный ветерок приносил с собой аромат сосен, росших вдоль дорожки, ведущей к озеру. Хорошо знакомые запахи заполняли лёгкие, порождая собой, казалось, далёкие воспоминания. Темноту платформы с трудом развеивали два тусклых фонаря. По перрону разносился громкий голос Хагрида:       — Первокурсники, сюда!... Эй, первокурсники!       — Эгей, Хагрид! — закричал Гарри, завидев гигантский силуэт в дальнем конце платформы.       Во всю махая огромной ладонью, лесничий поспешил к ним, оставив ораву первокурсников дожидаться его на месте.       — Ох, ребята, как же я рад снова вас видеть! — радостно пробасил он и загрёб всех четверых в объятья. Такие крепкие, что все невольно заохали, а Живоглот недовольно мяукнул.       — Мы тебя тоже, — сказала Гермиона, во всю улыбаясь, когда их поставили обратно на землю и перехватила кота поудобнее.       — Мне-то когда профессор Макгонагалл сказала, что вы возвращаетесь, я уж подумал, чай шутит она. А нет. Вы, Гарри, снова... снова здесь! — Хагрид на радостях уже начал шмыгать носом и утирать большой ладонью слёзы, катившиеся по щекам и густой бороде.       — Последний бой, так сказать, — улыбаясь, пожал плечами Гарри.       Да, это тоже останется неизменным. Грозный с виду полувеликан, а сентиментален, словно заботливая мамочка.       На первый взгляд всё вокруг кажется обыденным и давно выученным, если не всматриваться. Например, слизеринцы, как всегда, держатся одной кучкой, практически не смешиваясь с другими. Но теперь седьмой курс стоял немного поодаль, и там не хватало одной привычной детали...       Если понаблюдать, отчётливо видно, как остальные факультеты то и дело бросают на них косые взгляды. Словно голодные псы, которых сдерживает невидимый поводок, что вот-вот оборвётся, и вся стая набросится, дабы растерзать ненавистную мишень.       Немного поговорив с Хагридом и закинув чемоданы в общую кучу, что отдельно перевезут в замок, Гермиона, Гарри, Джинни и Кэтти, примкнув к общему потоку, пошли в сторону корет.       Теперь Грэнж их видела.       Сегодня повозки не были безлошадными. Между оглоблями стояли существа, напоминающие жуткого вида лошадей, хотя в них было и нечто от пресмыкающихся. Плоти — ровно никакой, только черная шкура, облегающая скелет, видимый до мельчайшей косточки. Головы как у драконов. Глаза белые, без зрачков, широко открытые. И вдобавок большие, растущие из холки черные кожанные крылья — словно крылья гигантских летучих мышей. Странно, зловеще выглядели во мраке фестралы, совершенно неподвижные и беззвучные.              Если Кэт когда-нибудь захочет нарисовать образ смерти, то та непременно будет восседать верхом на фестрале.       Их видели практически все старшекурсники, отовсюду доносились удивлённые вздохи, и от этого было не по себе.       Ребята забрались в свободный экипаж, дверь с треском захлопнулась, и несколькими минутами позже длинная вереница карет, грохоча и покачиваясь, покатила по дороге к замку.       За пыльным стеклом виднелись тёмные очертания башен Хогвартса, подсвеченные огнями из окон. Сердце прибавило пару ударов, но отнюдь не из-за предвкушения. Это была зарождающаяся в груди тревога. Тыльная сторона правой ладони постоянно зудела, и Кэт уже успела её порядком разодрать. Даже когда их экипаж проехал между двумя высокими колоннами, увенчанными фигурами крылатых вепрей, зуд не прекратился, а незримое ощущение опасности продолжало расти.       Замок выглядел как и прежде: высокие каменные стены, башни, украшенные горгульями и лепниной. Словно здесь, прямо на покрытом брусчаткой дворе, перед большими входными дверьми не было кровавой бойни. Она почему-то пыталась отыскать капли крови под своими красными кедами или выжженные чёрные следы на стенах, что окружали двор. Возможно, в одном из тёмных углов забыли убрать чей-нибудь труп, и сейчас он лежит, укрытый тенью.       Кто-то словно шептал на ухо: «Что-то не так». Кэт старалась игнорировать это чувство, если не идти на поводу у тривоги, она отступит.       — Кэт, ты чего встала? — окликнула её Джинни.       — А... да, иду, — тряхнув головой, она догнала остальных.       Огромный вестибюль был ярко освещен факелами, и шаги учеников по мощенному каменными плитами полу отдавались в нем эхом. Всё было как раньше. Словно ткач, что ткал ленту времени, вырезал из неё кусок и сшил так, чтобы никто не заметил. Только вот память не обманешь, она услужливо подбрасывала мрачные картинки опалённого камня, ошмётки разрушенных статуй и удушающее зловоние крови и гари, исходившее от обугленных человеческих тел. Кэт всеми силами старалась сосредоточиться на настоящем моменте и выбросить холодящие кровь образы из головы.       Интересно, думают ли остальные об этом? Вспоминают ли осколки витражных окон, окраплённые кровью на полу, истошные крики и вибрацию дрожащих стен? По тому, как некоторые украдкой оглядывали высокий арочный потолок, украшенный лепниной, или на мгновение задерживали болезненный взгляд на не особо примечательных углах, ответ был очевиден. Да, они всё помнят.       Она обернулась, чтобы тоже оглядеться. Взгляд случайно выхватил Теодора Нотта. Слизеринцы шли позади, в числе последних. Парень переговаривался с Блейзом. Каштановые кудри, как и прежде, небрежно взъерошены, на губах играет ироничная ухмылка. По спине невольно пробежал холодок, когда Кэт заметила шрамы на симпатичном лице. На правом глазу через бровь проходил красноватый рубец, и на щеке тоже, поперёк носа ещё один и над верхней губой. Нотт повернул, запрокинул голову в усмешке, и на шее мелькает ещё несколько хаотичных отметин.       Непонятно, режущее ли это заклинание или, если верить слухам, его отец решил опробовать на нём нож. Некоторые, как и Кэт, тоже косились в его сторону. Ещё бы, Нотт стал легендой, не каждый день восстаёшь из мёртвых.       Мёртвые…       Они были в ряд сложены в Большом зале. Кажется она надеялась и сейчас увидеть их, но нет.       Зал с четырьмя длинными факультетскими столами и преподавательским столом на возвышении был, как обычно, украшен парящими в воздухе свечами, в свете которых тарелки на столах сверкали и переливались. Зачарованный потолок отображал звёздное небо. Кэт не помнила точно, но, кажется, под таким же лежали Римус и Тонкс, бледные, умиротворённые, будто спящие.       «Спокойно, спокойно, всё нормально...» — прокручивалось в голове, словно мантра. Сердце начинало набирать обороты с каждым шагом и кровь приливала к щекам. Рука чесалась всё сильнее. Воздух становится невыносимо тяжелым, дыхание поверхностным.       Кэт вспомнила про магловские успокоительные, что до последнего не хотелось принимать. Она судорожно пошарила в карманах мантии в поисках маленькой бездонной сумки и со страхом осознала, что забыла её в сундуке. Ну как можно быть, такой дурой.       — Я сейчас вернусь, займите мне место, — стараясь сохранить обыденный тон, бросила Грэнж друзьям, уже поворачивая обратно.       — Эй, ты куда? — полетел в спину возглас Гермионы, когда ноги уже выносили из Большого зала.       Она быстро пробирается через толпу, направлялась к входным дверям, где выставлен привезённый багаж. Гул крови в ушах уже начинает пожирать внешние звуки. Выбираясь из остатка толпы, на бегу случайно задевает плечом кого-то из слизерина, вслед летят ругательства, но они слышатся словно, через толщу воды. Паника уже затягивает петлю на шее, и в голове мелькает очевидное: «Какие к чёрту таблетки, нужно бежать отсюда…».       Грэнж на полном ходу влетает в поворот, её даже заносит. Внезапно она со всей дури в кого-то врезается. В голове пронёсся хлюпающий звук, перед глазами заплясали белые пятна, в нос словно зарядили кулаком. Она чуть не потеряла равновесие, рефлекторно закрыла нос ладонями, пятясь назад и мыча от боли.       Это отрезвило, как если бы она нырнула в ледяной прорубь. Панику смыло болью, звуки вернулись.       — Ты спятила?! — эхом пронёсся по безлюдному вестибюлю голос, который она бы предпочла не слышать весь учебный год.       Грэнж быстро заморгала, сбрасывая круги в глазах. Воу, и дышать стало в разы легче, только как-то мокро.       Перед ней стоял Малфой. От столкновения его белая чёлка выпала на лоб из уложенной причёски. Видок в целом нарочито вылизанный, черезчур выглаженный. Оттягивая рубашку на груди, он в отвращении кривил лицо, смотря на пару красных пятен на белой ткани. Кэт оторвала ладони от лица, по ним уже была размазанна кровь.       — Пиздец, — вырвалось точное описание ситуации. Она ошалевшим взглядом наблюдала, как из носа обильно капает красная жидкость.       — Да, Грэнж, — он выплюнул фамилию, — пиздец. Тебя в общество пускать нельзя. Как, блять, так можно...? — продолжал Малфой, доставая палочку и убирая красные пятна магией.       Ну да, конечно, перевернись весь мир с ног на голову, Малфой останется Малфоем, вечной язвой. Ему-то сейчас больше всех досталось. Он пробежался холодным взглядом по её недовольному, измазанному в крови лицу. Цокнул языком и, уже обходя, холодно бросил, словно к его начищенным туфлям прилип кусок грязи:       — Мерзость.       — Да пошёл ты! — возмущённо всплёскивая руками и разворачиваясь, крикнула она вслед.       Не оборачиваясь, он показал средний палец. Гордая походка, прямая осанка и слизеринская мантия, развивающаяся от его шагов. Так и хотелось запустить в его белобрысый затылок чем-нибудь. Она шмыгнула носом, вытирая кровь тыльной стороной ладони, и от этого он разболелся сильнее. Великолепное начало учебного года.       Направляясь к выставленным у входа чемоданам, Кэт ощупала ушибленное место — вроде не сломан. Слышались шаркающие шаги Филча. Грэнж быстро отыскала свои вещи и, вытащив из чемодана маленькую сумку-мешок, успела улизнуть в последний момент.       Уже за поворотом магией убрала с лица и одежды всю кровь. Но та продолжала капать из одной ноздри. Мысленно матеря слизеринца, она отыскала в сумке завалявшуюся бумажную салфетку. Кэт устала, её всё начинало бесить, а теперь ещё и это. Сука, самое обидное, что в голову сразу вернулась ясность и тревога ушла.        Засунув кусок салфетки в нос, она направилась к Большому залу, оттуда доносился шум сотен голосов, но сегодня он был тише, нежели в прошлые годы. Все разговаривают, двери закрыты, значит, распределение ещё не началось.       Грэнж быстро отыскала взглядом друзей за гриффиндорским столом и прошмыгнула к ним. Заняла место рядом с Джинни, напротив Гермионы и Гарри.       — Ты где была? Боже, что у тебя с носом? — окинув её удивлённым взглядом, сказала Гермиона.       — Столкновение, неудачное, — повела плечами Кэт и вынула окровавленый кусок салфетки.       — Пять минут, Грэнж, ровно столько тебе понадобилось, чтобы разбить нос. Бьёшь все рекорды, — усмехнулась Джинни.       Кэт лишь с мрачным видом тяжело вздохнула и, поставив локоть на стол, подпёрла кулаком щёку. По губам снова потекла тёплая влага.       Да сколько можно!       — У тебя опять кровь, — сказала Гермиона, доставая палочку. — Повернись-ка.       Она взмахнула волшебной палочкой, произнесла: «Эпискей!» Носу вдруг стало очень жарко и тут же — очень холодно. Кэт ощупала его, вроде теперь всё впорядке, и вытерла остатки крови.       — Спасибо.       Это заклинание точно надо запомнить.       Взгляд ненароком скользнул на стол Слизерина и выцепил белую макушку. Малфой уж слишком неодобрительным взглядом глазел на преподавательский стол. Гарри смотрел туда же.       Полувеликан Хагрид занимал своё место на краю стола. Малютка-профессор Флитвик, преподаватель заклинаний, сидел на высокой стопке подушек рядом с молодой преподавательницей, профессором Синистрой с кафедры астрономии. Та, как и всегда, была в одной из своих блестящих мантий, на манер звездного неба. Дальше было свободное место, принадлежащее, как предположила Кэт, профессору Стебль. Видимо, теперь она встречает первогодок.       Как раз двери распахнулись, и в Большой зал вошла преподаватель Травологии. Она несла табурет с древней Волшебной шляпой, во многих местах заплатанной и заштопанной. За ней тянулась длинная вереница первокурсников. Все вертели головой, кто-то даже рот открыл, рассматривая зачарованный потолок.       Разговоры в Большом зале разом умолкли. Первокурсники выстроились вдоль преподавательского стола лицом к остальным ученикам. Профессор Стебль бережно поставила перед ними табурет, а на него Распределяющую шляпу и отступила.       Лица первокурсников, освещаемые огоньками свечей, казались очень бледными. Одна девочка заламывала пальцы, испуганно поглядывая то на шляпу, то на зал. Кэт вспомнилось своё распределение. Да, она тогда была старше, но волновалась не меньше.       И вот на Волшебной шляпе появилось подобие рта, и она запела. Ничуть не изменившийся грубоватый, старческий голос звучал в тишине зала. Только сейчас он не уносил в блаженное спокойствие, а колыхал старые воспоминания с того самого первого дня. Кэт тогда промокла, и было зябко. Фред и Джордж галдят наперебой, спрашивая что-то о Дурмстранге. Практически одинаковые и вместе. За слизеринским столом...       Блять, нет! Хватит! Кэт зажмурилась, мотнула головой, сбрасывая картинки перед глазами. Ещё и чёртова шляпа поёт про смелость и сплочённость. Хрень собачья это её «забудем обиды», «шагнём в светлое будущее вместе». Половина школы готова Слизерин в клочья разорвать, то ли ещё будет. Кэт на змеиный факультет плевать по большому счёту. Чтобы кого-то правда ненавидеть, нужно немало сил, а в этом плане их едва хватало на Долохова. Нет. Снова не то.       Тыльную сторону правой ладони опять начало покалывать. Грэнж покосилась на белый рубец на покрасневшей и местами расчёсанной коже. Он не выглядел таким уж уродливым, даже с какой-то стороны был интересным, но то, с чем связана эта отметина, вызывало тошноту и отвращение.       За всю жизнь на теле накопилось много мелких шрамов, от разных ссадин и случайных порезов, даже три или четыре от заклинаний, но этот единственный о себе напоминал. Мерзость. Лучше оглядывать зал и не вслушиваться в слова старой шляпы.       В самом центре преподавательского стола профессор Макгонагалл — теперь уже новый директор Хогвартса. Строгий пучок на голове, тёмно-зелёная мантия и внимательный взгляд из-под прямоугольных очков, следящий за учениками.       Не то чтобы Кэт считала Макгонагалл не подходящей на роль директора, даже наоборот, это лучшая замена из всех. Но сам факт, что теперь она стоит во главе школы, был жирным напоминанием о смерти Дамблдора, и вся эта картина будто из другой реальности.       Словно тот, кто вырезал и заново склеивал ленту времени, забыл о деталях. Именно эти несостыковки бросались в глаза, не позволяя полностью расслабиться. Заставляли тёмные воспоминания колыхаться в памяти и показывать свои уродливые морды из плотной пелены, что так тщетно пыталась их скрыть.       Желтолицего, вечно недовольного Снейпа с его крючковатым носом и чёрными сальными волосами тоже больше нет. Хоть Кэт и не сильно трогала его кончина, всё же он тоже являлся частью общей картины, которой в новых реалиях больше не существовало.       Шляпа наконец-то замолчала. Раздались аплодисменты, они сопровождались тихим говором и перешептываниями.       — Как по мне, никакие песенки не уберегут слизеринцев от расправы, — мрачно сказала Джинни, лениво хлопая.       После этих слов Кэт всерьёз задумалась. Ей не понять, что пережила в тот год подруга, ведь для Грэнж большая часть войны прошла иначе. Все высказывания Джинни ограничивались теориями якобы на счёт остальных. Наверно, не стоило спрашивать, но всё же:       — А ты сама...ну, как к этому относишься? — наклонившись, тихо и с опаской спросила она под затихающие аплодисменты и так, чтобы Гермиона и Гарри не услышали.       Джинни лишь слегка повернула голову и равнодушно осмотрела стол змей.       — Мне всё равно, даже силы на них тратить не хочу.       Под испепеляющим взглядом Макгонагалл шепотки разом утихли, и началось распределение. Мало-помалу длинная шеренга новичков рассасывалась. Шляпа отправила щуплого, круглолицего, усыпанного веснушками мальчика по имени Эрни Тэтчер на Слизерин, и аплодисменты звучали заметно тише.              Вскоре распределение кончилось, и в нос ворвались запахи еды, а Большой зал наполнился разговорами. Кусок в горло не лез, от ароматов жареного с душистыми специями, печёного и варёного начало подташнивать. Кэт с трудом смогла запихнуть в себя пару кусочков помидора. Джинни тоже особо не ела, только с мрачным видом возилась вилкой в тарелке, ломая запечённый картофель. Зато аппетиту Гарри можно было позавидовать.       — Кто это? Рядом со Слизнортом, — зазвучал голос Джинни.       Сбоку от профессора Зелий, чей живот грозился вот-вот прорвать плотно натянутые пуговицы на жилетке, сидел широкоплечий мужчина с заметным рубцом на левой щеке и коротко стриженными русыми волосами. Поверх светлого костюма-тройки была накинута лёгкая мантия. Кэт даже не сразу узнала его без формы аврора. Он сдержанно кивал на болтовню Слизнорта.       — Чарльз Джонсон теперь будет вести у нас ЗОТИ, — проглотив еду, ответил Гарри. — Он мракоборец и вроде как знает своё дело.       — Не нравится мне это, — хмуро сказала Гермиона, смотря в ту же сторону.       В отличие от неё, насколько успела заметить Кэт, женская часть гриффиндорского стола пребывала в предвкушении от нового преподавателя. Выражалось это в перешёптываньях и улыбках, что возникали при взгляде на мистера Джонсона.       — Мракоборец и будет вести защиту от тёмных искусств, что может быть хуже? — саркастично сказала Джинни, скучающе вертя в руках вилку.       Гермиона воровато оглянулась по сторонам и нагнулась над столом, понижая голос, все, навострив уши, сделали то же самое.       — Я не о том. Среди мракоборцев, обычно, в учителя берут тех, кто уже в отставке, как это было с Грозным Глазом. Джонсон по-прежнему работает в Министерстве. Его не просто так сюда послали, — она украдкой посмотрела на Финнигана, что уже бросал на их кружок заинтересованные взгляды, и стала говорить ещё тише: — Возможно, Министерство опять вмешивается в дела Хогвартса.       — Не думаю, что Джонсон станет второй Амбридж, — сказала Кэт, морща нос от упоминания мерзкой женщины.       Чарльз часто помогал отцу в расследованиях, и вряд ли последний стал бы работать с неуравновешенным фанатиком.       — Может и так, но он здесь явно не спроста. И ещё, когда восстанавливали замок, антиаппарационный барьер продлили на большую часть Запретного леса, но из Хогсмида по-прежнему можно трансгрессировать. И это странно. Если попечительский совет хочет оградить школу от внезапного нападения, то зачем оставлять такую лазейку? — негромко продолжала она.       — По-твоему, есть вероятность, что сбежавшие, — Кэт понизила голос, говоря: — Пожиратели могут вновь объединиться и напасть на Хогвартс? Но смысл? Зачем им школа, если для очередной попытки переворота нужно захватить Министерство?       — Вот именно, смысла никакого, но всё указывает на нечто подобное. Я думаю, Хогсмид — это некая ловушка. Там сейчас постоянно патрулируют авроры. Их довольно много, учитывая размеры деревни. Отсюда и вопрос: чего ожидает Министерство? Твой отец ничего не рассказывал?       Кэт на мгновение задумалась, пытаясь вспомнить, проскальзывало ли что-то в разговорах о делах мракоборцев или планах Министерства относительно школы. Она отодвинула подальше тарелку с копчёной рыбой под лимонным соусом, что пахла уж слишком сильно.       — Нет. Сама удивлена, что Джонсона сюда прислали.       Подруга разочарованно вздохнула из-за отсутствия новой информации.       — Откуда ты знаешь про барьер и патрули? — Кэт заинтересованно наклонила голову.       — Ну... — Гермиона замялась, стыдливо отвела глаза, а потом выпалила: — В общем, я вчера, пока была на стажировке, покопалась в кое-каких бумагах. Знаю, что так делать нельзя, но они их даже не пытались спрятать. Вот и прочитала пару отчётов.       Вот так просто. Гермиона порой поражала. Сочетала в себе совершенно противоположные вещи: любовь к правилам и такую же страсть их нарушать. Кэт усмехнулась:       — Грейнджер, тебе только волю дай, ты все секретные архивы Министерства перекапаешь.       — Они знали, кого берут на работу, Кингсли уж точно, — пожала плечами она пытаясь подавить улыбку.       Едва они преступили порог Хогвартса, как вновь начало происходить что-то неладное. Зачем Министерству посылать в школу действующего мракоборца? Кэт перевела взгляд на Джонсона, тот педантично нарезал стейк, украдкой осматривая зал, его взгляд на мгновение задержался на столе Слизерина. И тут в голове словно зажглась лампочка, Кэт вспомнила суд и слова верховной чародейки.       — Точно, Малфой! - громче чем требовалось выпалила она.       Финниган, сидящий от неё через одно свободное место, повернулся, прерывая разговор с Дином, и Кэт неосознанно втянула голову в плечи. Джинни прогоняющее махнула Симусу ладонью, мол, «кыш, нечего уши греть». Все опять наклонились ближе к столу, чтобы лучше слышать друг друга.       — Судья сказала, что за Малфоем будут наблюдать. Думаю, для этого Министерство и прислало Джонсона — смотреть за Малфоем и Ноттом, — говорила Кэт, а внутри зарождалось, возможно неуместное, чувство азарта от появления новой загадки.       — А ведь верно, — закивала Гермиона, но её запал быстро угас, она задумчиво посмотрела на стол, собирая пазл, и свела брови. — Хотя всё равно как-то не совсем складывается. Я думала, что судья имела в виду учителей и просто хотела припугнуть Малфоя.        — Обычно суды не запугивают, а исполняют приговор, — сказала Джинни, наблюдая за ней.       — Ну, посудите сами. Малфоя даже во время войны нельзя было назвать таким уж опасным преступником. В аврорате сейчас ужасная нехватка кадров, они взяли нас с Гарри, хотя мы даже школу не окончили. Посылать Джонсона только ради присмотра за теми, кого Том Реддл даже всерьёз-то не воспринимал, — ужасное расточительство. Эту работу можно было вполне поручить Гарри. Кстати, а ты что думаешь?       Гермиона повернула голову к Поттеру, тот выглядел немного отстранённым, молчал весь разговор, подпирая щёку кулаком, и старался особо на неё не смотреть.       — Ну, может, ты и права, — пробубнил он, заинтересованный больше в рассматривании остатков куриных ножек на тарелке.       — Ты что-то знаешь, — не вопрос, утверждение, брови нахмурены, она видела его насквозь.       Он слегка дёрнулся, зелёные глаза из-под круглых очков испуганно метнулись к серьёзному лицу Гермионы, выдавая его с потрохами. Гарри открыл, а потом закрыл рот, явно не придумав отговорку.       — Ну, — потребовала она.       — Ладно, — сокрушённо выдохнул тот, запуская пятерню в чёрные волосы, взлохмачивая их ещё больше.— Вот вечно ты... — он втянул носом воздух, выпрямляясь, смотря на Гермиону и даже не зная, как лучше выказать возмущение, но скорее наигранное, — ...думаешь слишком много и лезешь вперёд паровоза.       — Да неужели? — её брови взлетели вверх, а на губах играла лёгкая улыбка.       — Расскажу, но только не здесь. Лишних ушей многовато.       Сойдясь на том, что поговорят позже, они продолжили ужин. Но из головы по-прежнему не выходила идея, что Джонсона прислали следить за Малфоем. И тут пришло осознание: Драко Малфой — ходячая бомба, что может взорваться в любой момент. Взрыв будет заметным настолько, что о нём в первые же секунды узнает весь аврорат, а Кэт и её отца накроет лавина обломков. Никто не знает, что у слизеринца на уме — это пугает.       Даже если аврор пришёл не по его душу, это не означает, что он не будет смотреть за действиями слизеринца. Если Малфой сделает хоть один неверный шаг, любое действие, что Джонсону покажется подозрительным, — всё рухнет.       Система, в которой Драко Малфой лишь жертва обстоятельств, а Кэт и её отец — обычные люди, попавшие под параноидальные идеи Харрис, обрушится как карточный домик.       Присматривать за Малфоем — это одно. Можно самой остановить гада, если тот решит что-то натворить, или рассказать отцу, и он уже разберётся. Но как укрыть того, за кем пристально наблюдают? Придётся быть быстрее, внимательнее, глаз с него не сводить, если потребуется.       Запах сменился, стал сладким с остатками жареной примеси, и тут она поймала себя на том, что уже достаточно долго сверлит взглядом ту самую белую макушку. Малфой отвлёкся от разговора с Забини и стрельнул в неё серым взглядом, вздёрнув бровь. Грэнж тут же очнулась, проморгалась и опустила взгляд на стол. На нём уже стоял десерт.       Понимая, что желудку явно досталось мало еды, она с трудом съела ломтик яблочного пирога. Вкус казался пресным и не доставлял удовольствия.       Не удержавшись, Кэт снова посмотрела на слизеринский стол. Справа от Малфоя, пустующее место дальше, сидела Пэнси. Внимание сразу привлекли волосы, она их отрезала. Теперь лицо обрамляло ровное каре, оканчивающееся чуть ниже подбородка, и густая чёлка. Слизеринка говорила с Дафной, чёрные пряди мягко колыхнулись от поворота головы в сторону Малфоя, но Паркинсон одёрнула себя и сразу повернулась обратно.       Только вот не к нему она хотела обратиться, а к пустующему рядом месту. Это привычное движение Кэт часто видела. Пенси нередко сидела посередине и постоянно вертела головой, когда что-то рассказывала, смотря то на Дафну, то на Луизу.       Желудок неприятно скрутило, к руке начал возвращаться зуд. Хотелось прямо сейчас встать и выбежать из Большого зала, из замка. Указательный палец скреб столешницу, а к горлу подступал удушающий ком. Бежать, бежать, всё равно куда. Так, чтобы мышцы горели, лёгкие жгло, а голову заполнял лишь стук сердца, и всё до тех пор, пока ноги сами не подогнутся, она не рухнет на землю, а воспоминания не перестанут дурманить разум.       Карман гриффиндорской мантии грела маленькая сумка, а в ней — успокоительные. Нет, нельзя уповать на таблетки в первый же день, нужно пробовать самой. Перестать глазеть на пустующее место за слизеринским столом, словно там происходит казнь, не царапать лакированное дерево стола, не сжимать правой рукой кубок с соком в надежде, что тот чудом лопнет и хоть как-то вырвет из потока кровавых картинок.       — Ты чего так смотришь? Нос ещё болит или тебе нехорошо?       Кэт напоролась на Гермиону, что не успела донести кусок вишнёвого пирога до рта, и теперь обеспокоенно смотрела на неё. Грэнж замялась, надо бы что-то ответить, но тут стук вилки о хрустальный бокал привлёк всеобщее внимание к преподавательскому столу.       — Я думаю, все наелись, — начала директор Макгонагалл, оглядывая Большой зал. — Пора вам услышать несколько объявлений. Для начала, первокурсники должны запомнить, что лес на территории школы — запретная зона для учеников. Мистер Филч, наш школьный смотритель, попросил меня напомнить вам, что в коридорах Хогвартса не разрешается применять волшебство. Действует и ряд других запретов, подробный перечень которых вывешен на двери кабинета мистера Филча.       У нас есть изменения в преподавательском составе. С удовольствием представляю вам профессора Джонсона, нашего нового преподавателя защиты от Темных искусств.       Прозвучали аплодисменты, а после Макгонагалл продолжила:       — Также, в связи с тем, что седьмой курс у нас теперь в расширенном составе, некоторые ученики будут переселены в другие комнаты. Номера спален вам скажут старосты...       — Могу обрадовать, мы теперь будем жить в одной комнате, — шепнула Гермиона, радостно оглядывая Кэт и Джинни. Грэнж даже не удивляло, что подруга узнала обо всём заранее. На лице младшей Уизли наконец-то заиграла искренняя, довольная улыбка.       — ...Следующее объявление касается Хогсмида. Как и раньше, для посещения, начиная с третьего курса, ученикам требуется разрешение от родителей или опекунов. О графике вы также можете узнать у старост. В новом году это правило претерпело небольшое изменение, — директор украдкой метнула крайне недовольный взгляд в сторону нового учителя ЗОТИ. — Ученикам, достигшим совершеннолетнего возраста, то есть семнадцати лет, разрешается посещать Хогсмид в любой выходной день...       По залу пронеслись одобрительные улюлюканья старшекурсников, смешанные с недовольными возгласами несовершеннолетних, создавая волну гама. Макгонагалл ещё раз убийственно покосилась на Джонсона, который, в свою очередь, был доволен нововведением.       — Попрошу тишины! — повысила голос директор, и волна галдежа постепенно затихла. — Совершеннолетним позволено отправляться на выходные к своим семьям. Предварительно вам нужно оповестить меня об отбытии с территории замка, а также по возвращении в школу. Я надеюсь на вашу добросовестность в этом вопросе, — она строго обвела взглядом зал. — Если к восьми утра понедельника я не увижу вашего письма о прибытии, а вас самих не будет на занятиях, с провинившегося снимаются все привилегии в данном вопросе и будут наложены штрафные санкции.       И последнее... — её тон смягчился, стал более материнским. — Я рада вновь видеть вас в стенах школы. Несмотря на всё пережитое, вы сохранили в себе свет и доброту, которая так необходима в наше время. Я искренне надеюсь, вы будете благоразумны в своих поступках и сделаете так, чтобы этот год прошел без происшествий.       

***

      Лаванда Браун с важным видом стояла перед первокурсниками, рассказывая правила поведения в общей гостиной и после отбоя. Сонная мелкотня явно была сосредоточена на переваривании сытного ужина, нежели какой-либо информации. Слава Мерлину, хотя бы в этом году Кэт не придётся каждое утро вдыхать шлейф резких, сладких духов, которыми бывшая соседка любила обливаться. Можно поставить руку на отсечение, что та по-прежнему так делает.       Дин с листком пергамента и значком старосты на груди оглашал новые номера комнат, попутно смеясь над рассказами Симуса, чем задерживал столпившихся вокруг него семикурсников, которых прибавилось в два раза. Всё как раньше: уютная круглая гостиная в цветах факультета с мягкими креслами, коврами и полный кавардак в организации с примесью хаоса.       — ...Поттер, Финниган, Долгопупс, я, — зачитывал Дин, а потом со смешком снова отвлёкся на Симуса. — Ага, я тоже видел его морду... Так, и с нами ещё Пикс — седьмая комната. Дальше у нас Грейнджер, Грэнж и Уизли — восьмая. Жаль, что в женском крыле, — добавил он и подмигнул Джини. Та улыбнулась, сощурив глаза, но это скорее означало посыл куда подальше.       — Давайте поднимемся к вам, и я всё расскажу, — шепнул Гарри, чем заслужил не особо одобрительный взгляд Гермионы, но противиться та не стала. Пока в гостиной царствовала анархия, все четверо проскочили к женским комнатам.       Лестница, ведущая в комнаты девочек, заколдована таким образом, что если по ней пройдёт мальчишка, то она немедленно превратится в покатую горку. Но на шестом курсе Лаванда Браун поделилась с Роном, который в то время являлся предметом её обожания, заклинанием, позволяющим обойти уловку Основателей. Видимо, кто-то из весьма целеустремлённых и находчивых студенток смог его найти.       Оставленное предшественницей священное «Асто-сорор» было выцарапано на одном из кирпичей, спрятанном под гобеленом в женском общежитии, а рядом знак в виде буквы «X», означающий движение палочкой. В великую тайну посвящались только некоторые девушки из старших курсов, и лишь избранным парням предоставлялась честь узнать о заклинании.       Рон, естественно, рассказал всё Гарри, но, как ни странно, помимо них, среди старших парней об уловке знало максимум ещё три человека. При этом все хранили секрет. Несмотря на старания Браун, Рон, к счастью, так и не воспользовался возможностью, иначе непременно бы пал от руки Гермионы.       Новая спальня была чуть меньше и оттого уютнее. Три больших мягких кровати под алыми балдахинами, на каменном полу ковёр, письменный стол под книжными полками и объёмный шкаф для одежды. Рядом с дверью в ванную стояло трюмо, на котором с большой вероятностью уже через пару дней будет бардак из косметики и прочей мелочи.       — Чур, эта моя! — воскликнула Джинни, вальяжно падая на среднюю кровать между двух окон, даже не потрудившись снять мантию.       Кэт, подхватив свои вещи, заранее доставленные эльфами и стоявшие у двери, прошла к свободной кровати. Чемодан благополучно был закинут под неё. Сегодня на его разбор не было ни сил, ни настроения.       Гарри всю дорогу вертел головой, с интересом рассматривая женское общежитие. Видимо, он воспользовался заклинанием впервые.       — Покидать Хогвартс на выходные, — смакуя на языке данный факт, Кэт сняла чёрную мантию с алой подкладкой. — Звучит хорошо. Мне кажется, будь возможность, Макгонагалл бы лично придушила Джонсона, — аккуратно сложив, положила на край матраса.       С кровати младшей Уизли послышался смешок:       — Видели, как она на него смотрела? От такого обычно умирают.       Дать ученикам такую вольность явно не стиль нового директора. Почему-то даже не удивляла причастность Министерства к этой инициативе.       Гермиона взмахом палочки отлевитировала вещи Джинни и свои к изножью кроватей.       — У тебя и на это объяснение есть? — обратилась она к Гарри, сбросила лоферы и забралась с ногами на последнее спальное место, располагавшееся подле письменного стола. Живоглот удобно разлёгся на подушке.       Поттер, перестав осматриваться, кивнул и подсел к ней, Кэт, ослабив галстук, забралась на кровать Джинни, та села, и все приготовились слушать.       — Можно сказать, вы все оказались правы, — начал гриффиндорец. — Джонсону поручено смотреть за Малфоем и Ноттом, а именно отслеживать их действия. В середине лета Пожиратели резко залегли на дно. Если раньше кого-то удавалось засечь, то теперь они как сквозь землю провалились. Фенвик вообще хотел сажать всех, кто хоть как-то с ними связан. Благо его Кингсли отговорил. Он предложил план, чем уберёг многих от несправедливого суда.       Если вкратце, то за теми, кого оправдали, установили слежку. Сейчас мы делаем ставку на Малфоев. Если те по-прежнему держат связь с Пожирателями, то сбежавших получится выследить. Мало ли, может хорёк будет передавать им сведения. Поэтому совершеннолетним теперь можно покидать Хогвартс.       — То есть авроры специально дали Малфою эту возможность, — задумчиво сказала Гермиона. — Вы будете следить за тем, куда он может пойти?       — Именно, — щёлкнул пальцами Гарри.       — Что Малфой может передавать Пожирателям? Не оценки за контрольные же, — скептично заметила Джинни.       — Ну, допустим, как и где меня лучше убить, — легко ответил Гарри, словно речь шла о погоде, чем заслужил удивлённые взгляды. — Ой, да ладно. Вы правда думаете, что если эта свора вновь решит себя показать, они не захотят отомстить? Эту идею, кстати, Брайан предложил, — Гарри посмотрел на Кэт, — следить за Малфоем. Попросил меня свидетельствовать в его защиту. Малфоя должны были оправдать, чтобы потом следить. Я думал, ты-то была в курсе, он ведь и тебя попросил.       — Да, просил, только вот, видимо, забыл упомянуть важные детали, — хмуро сказала Кэт, а внутри закрадывалось чувство обманутости.       — Я что, одна была за справедливый суд?! — возмущённо встрепенулась Гермиона.       — Ну прости, меня просили молчать, — развёл руками Гарри. — Я как бы и сейчас не должен ничего рассказывать.       — Что, Поттер, за свою шкуру испугался? — ухмыльнулась Джинни.       — Да от вас не отделаешься. Проще самому признаться, чем потом выслушивать: «Гарри, почему ты сразу не сказал?!» — пародировал возмущённый тон Гермионы Поттер.       Кэт переваривала новую информацию. Сказанное идёт вразрез с тем, что говорил отец. Сам утверждал, что если слизеринец облажается и его приговор аннулируется, то Кэт и ему грозят разбирательства. А теперь выясняется, что он же навёл на Малфоя слежку со стороны аврората. Это создаёт большой риск. Вот почему нельзя рассказать всё сразу, зачем эти головоломки? Хотя действия отца выглядели не так уж и противоречиво при условии:       — А если Малфой и правда больше не хочет быть Пожирателем и не станет им ничего передавать?       — Тогда у гада есть шанс реабилитироваться, но это не важно, — замотал головой Гарри. — Главное, что с ним рано или поздно свяжутся. Малфои по-прежнему одна из богатейших семей. И поверь, в своих кругах влияние они не потеряли. Пожирателям нужна их поддержка и средства, а значит, они попробуют выйти с ним на связь, и тогда появится возможность их поймать или выследить.       — Но ведь они могут связаться с Нарциссой. И пообещать, например, вызволить Люциуса из Азкабана в обмен на поддержку. Я думаю, вряд ли она откажется. И что тогда? — размышляла Гермиона.       — За Нарциссой, Ноттом-младшим, семьёй Паркинсонов, Мант... — Гарри осёкся на мгновение. — В общем, за всеми, кто получил оправдательный приговор или с них сняли обвинения, наблюдают. К каждому приставлен человек и наложены сигнальные чары на дома. Если хоть кто-то из известных нам Пожирателей ступит к ним на порог, об этом тут же узнают в штабе мракоборцев. То же самое и с территорией школы.       Кэт присвистнула:       — Лихо вы всё продумали.       — А то, скажу больше, даже за их каминами ведётся слежка.       

***

      В комнате царили мрак и тишина. За плотно закрытым пологом кровати слышалось лишь мирное посапывание спящей Джинни. Круглый циферблат наручных часов показывал полночь. Кэт никак не могла заснуть, поэтому при тусклом свете люмуса читала. Очередной абзац фантастической и местами пошлой истории опять терял свой смысл из-за сбивчивых мыслей. Они перескакивали с книжных строчек на недавний разговор и никак не хотели успокаиваться, но Грэнж упорно старалась вникнуть, что же Ксейден пытался втолковать Вайлет.       Если отец так уверен в Малфое, зачем просил присматривать за ним? Для подстраховки?       Подстраховка — звучит обнадеживающе и одновременно тревожно. Отец убеждён в его безобидности, но при этом всегда важно иметь план «Б». Гермиона не воспринимает Малфоя всерьёз как врага, для Гарри он лишь приманка, Джинни в принципе плевать, для неё такие разговоры лишь способ развлечься, следовательно, беспокоиться не о чем.       Такие размышления даже успокаивали, забивали голову, не давая думать о вопросах, связанных с Луизой. Кэт, как могла, старалась о ней много не вспоминать, но тихий голосок на задворках сознания шептал, что только в школе можно узнать ответы.       Пэнси, Дафна — они ведь провели с ней весь прошлый год, наверняка что-то замечали. Почему она так поступила? Кэт так до конца и не разобралась, считает ли бывшую подругу предательницей. Скорее да, чем нет. Но казалось жизненно важным узнать хотя бы причину. Или она просто искала оправдание.       Гарри осёкся, но и без того ясно, на семью Монтгомери тоже вешали обвинения.       Нет, всё-таки нужно успокоить голову и ложиться спать. Кэт отложила книгу и достала из-под подушки маленькую сумку. Среди вороха вещей и тихо позвякивающих бутылок вина рука нащупала вытянутый флакон зелья сна без сновидений.       Один глоток, и бесконечные вопросы стихли, и наступила блаженная тьма.       

***

      — Ох, как же он меня достал, — проворчала под нос Джинни, косясь на Джимми Пикса, что приветливо ей помахал.       Он стоял поодаль у противоположной стены коридора, в небольшой компании ребят, среди которых был Харрис, Дин, Лаванда, ещё несколько гриффиндорцев и пара пуффендуйцев.       У всего курса после обеда была лекция по чарам. Народу на восьмом этаже с каждой минутой становилось всё больше, и галдёж усиливался. Флитвик задерживался. Разбитые каждый по своей кучке друзей, семикурсники ждали у кабинета, расположившись вдоль стен и давая свободный проход тем, кто прибывал. Гермиона, Гарри, Джинни и Кэт расположились у окна.       — Первый день учёбы, а он уже с самого утра ко мне липнет насчёт отборочных в команду, — продолжала она, опираясь плечом о косяк, — хотя капитан у нас Гарри, — рыжая выразительно посмотрела на Поттера, что сидел на подоконнике, свесив ноги.       — Не переживай, меня он тоже успел достать. Ещё и на метле упрашивал расписаться, — поморщившись, негромко сказал он.       С самого утра к Гарри было обращено слишком много внимания. Все с ним здоровались, улыбались ему. Первые десять минут это даже нравилось, но после начало раздражать, когда в двадцатый раз приходилось говорить "Привет" и выдавливать улыбку.       Слава вновь ощущалась липким болотом. Все постоянно глазеют, как на диковинную зверушку, будто он не ходил по коридорам Хогвартса шесть лет. Кто-то, как Пикс, просил автограф, от чего всё нутро неприятно передёргивало. С ним около четырёх раз пытались завести разговор малознакомые люди, а Гарри ещё не успел дойти до Большого зала на завтрак. Ученики были хуже журналистов, что донимали его всё лето. Он и раньше с этим сталкивался, но за время, проведённое в поисках крестражей, даже успел отвыкнуть.       — Привет, Гарри, — в один голос проворковали две проходящие мимо девушки из Когтеврана, облизывая его кокетливыми взглядами.       У него хватило сил на очередное бесцветное «Привет». Женская половина как с ума посходила, он всё утро получал подобные взгляды, и каждый раз внутри росло негодование. Настолько откровенное внимание со стороны противоположного пола было непривычным.       — Думаю, через пару недель они успокоятся, — сказала Гермиона, заметив его хмурое лицо.       — Хорошо бы, а то от женских феромонов даже у меня голова кругом идёт, — усмехнулась Кэтти, махая перед лицом ладонью.       — Уже пятнадцать, — подметила Джинни.       — Вообще-то семнадцать, ещё две были на лестнице, — подхватила Гермиона с нарочито экспертным видом, словно это было весьма важным уточнением.       Подруги негромко засмеялись, Гарри закатил глаза. Масла в огонь подливали ещё и эти трое. Они считали, сколько девушек за день попытаются раздеть его взглядом. С одной стороны, это веселило, но с другой, он ощущал, насколько не хватает Рона, вот тот бы точно его поддержал. Даже Гермиона подключилась к игре, чем вонзила нож предательства в спину.              Кэт бросила взгляд на наручные часы. Флитвик опаздывал уже на три минуты. Она безмятежно осмотрела группки однокурсников. Слизеринцы держались немного поодаль от остальных. Паркинсон с недовольной гримасой разговаривала с Гринграсс и Забини, а вот двух оставшихся её дружков ещё нигде не было. Не то чтобы Кэт боялась, что те плетут заговор посреди дня, но их долгое возвращение с обеда немного настораживало.       — Как насчёт того, чтобы сегодня вечером собраться у вас в комнате? — заговорил Гарри и переглянулся с Гермионой.       Та слегка встрепенулась, словно что-то вспомнила.       — Ах, да. У вас ведь нет планов на вечер? - оглядывая подруг спросила она.       — Очередной заговор? - Джинни вскинула бровь.       — Скорее план по его раскрытию, - Гарри был давольно серьёзен, осматривал задумчивым взглядом кучки студентов.       — Ох, а я уже испугалась, - она откинула голову, облакотившись затылком на стену, - Думала, предложите нормально провести вечер за бутылкой сливочного пива, - Джинни скучающе смотрела в потолок и по всей видимости ей уже не нравилась затея.       Младшая Уизли всегда выглядела живой и жизнерадостной, но не в этом году. Ещё не прошло и двух дней, а в ней уже было много сарказма, измотанности и пассивности.       — Так вы за? — в голосе Гермионы было уже меньше энтузиазма.       Кэт согласно кивнула. Всё же её это напрямую касается. Если у Гермионы и Гарри есть какие-то подозрения насчёт Малфоя, нужно учитывать все риски. Джинни колебалась, хмурилась и после тяжёлого вздоха ответила:       — Чёрт с вами, я тоже.       Повеяло дорогим парфюмом с мятой, яблоком и примесью цитруса. Кэт обернулась. Как по заказу, мимо прошли Малфой и Нотт, тихо переговариваясь. Гомон немного притих, сменяясь перешёптываньями, многие бросали на них косые взгляды, но слизеринцы будто не замечали этого.       Они уже прошли мимо, направляясь к своим, как по коридору пронёсся оклик:       — Эй! Нотт, — Харрис зачем-то вышел на середину, а вместе с ним ещё двое.       Тео обернулся, и в этот момент Курт бросил в него что-то, напоминающее бейсбольный мяч. Нотт рефлекторно дёрнулся, отвернулся, вскинул руки. Раздался хлопок, полыхнуло красными брызгами. Кровь!? Желудок сжался. Красная, жидкая, несколько капель попало ей на лицо. Нет, другой запах и оттенок — малиновый.       Нотта облило малиновой краской. Часть попала на Малфоя, тот успел лишь отшатнуться в сторону. Вместо удивлённых вздохов среди притихших учеников неожиданно начали проноситься одобрительные свистки и выкрики. Тео ошарашенным взглядом смотрел на яркие пятна на одежде. Как рыба, в шоке открыл и закрыл рот. Правая сторона лица, белая рубашка, кудрявые волосы — всё было в краске. Он тряхнул головой, разбрызгивая несколько капель.       Малфой перевёл широко распахнутые в неприкрытой злобе глаза с Нотта на Харриса. Тот замахнулся, и следующий снаряд полетел уже в него. Слизеринец ловко перехватил мяч, но тот взорвался, прежде чем он успел отбросить его в сторону. Новая волна краски обдала Малфоя. Кто-то взвизгнул, когда яркие брызги задели рядом стоящих. Гермиона охнула, Джинни сдавленно выругалась.       — Вон Пожирателей из школы! — проскандировал Харрис, подбрасывая кулак вверх, задорно, словно поддерживал любимую команду на матче по квиддичу.       — ВОН ПОЖИРАТЕЛЕЙ ИЗ ШКОЛЫ! — тут же хором повторила компания, в которой он стоял минуту назад. Потом ещё раз, к ним начали подключаться остальные, несколько когтевранцев, пуффендуйцев.       Всё напоминало сюрреалистичный сон, массовую истерию. По меньшей мере половина собравшихся скандировала один и тот же лозунг, подбрасывая кулаки вверх. В центре этого безумия стояли Малфой и Нотт, которых уже взяли в кольцо, словно волков на псарне. Казалось, все вот-вот достанут камни и насмерть забросают ими провинившихся. Кэт в оцепенении смотрела за разворачивающейся картиной.       Какого соплохвоста они творят?! Почему старосты Дин и Браун просто стоят в стороне и наблюдают?       Она никогда не видела Нотта злым, но сейчас он свирепел на глазах. Его плечи начали вздыматься от тяжёлого дыхания, губы плотно сжаты, на скулах заходили желваки, карие глаза блестели в животном бешенстве.       — Вон Пожирателей из школы! — скандировал Харрис вместе с остальными и подходил ближе к парням, смотря на Малфоя, словно ожидая, что он сорвётся.       Слизеринец, что каким-то чудом сохранял капли самообладания, схватил Тео за локоть и потащил к своим. В той стороне Пэнси и Блейз уже расталкивали толпу, чтобы пробраться к друзьям. Понимая, что Нотт на пределе, Харрис переключился на него:       — Вали к своей мамаше, Нотт! — крикнул гриффиндорец, а потом добавил: — Интересно, твой отец её прикончил или вы действовали вместе? — Он откровенно провоцировал. Курт с усмешкой смотрел в искажённое гневом лицо Нотта, что пятился назад, ведомый Малфоем. Брошенная вслед фраза послужила спусковым крючком.       — Ну всё, допрыгался, — в странном благоговении произнёс Тео, словно только и ждал последней капли.       Школьная сумка полетела в Паркинсон, что добралась до них первой. Слизеринец вырвался из хватки, Малфой не успел его перехватить. Он так быстро оказался перед гриффиндорцем, словно трансгрессировал. Гарри спрыгнул с подоконника. Кулак Нотта прошёлся по широкой дуге и точно выбил бы Харису челюсть, но Блэйз вовремя схватил Тео за шиворот и дёрнул на себя. Удар пролетел в нескольких сантиметрах от лица Курта, тот даже не шелохнулся. Он хотел, чтобы его ударили. Часть ликующей толпы выкрикивала: «Давай, Курт, врежь ему!» «Курт, давай!»       — Блять, отъебитесь! — рявкнул Нотт, вырываясь из захвата Забини, но тот уже скручивал ему руку, пока Малфой перехватывал вторую и просил успокоиться. С виду некрупного и на полголовы ниже Блейза, Тео не могли оттащить даже двое.       — Жаль, что твой папаша так и не убил тебя, — сквозь гам расслышала Кэт негромкие слова гриффиндорца. Он забавлялся, глядя на горящего гневом слизеринца, что, словно собака на цепи, щёлкал перед ним пастью, не в силах сорвать ошейник.              Внезапно Малфой отпустил Нотта, развернулся к Харрису. В серых глазах полыхнула ярость, все остатки сдержанности мигом испарились. Одна оплошность отделяла его от Азкабана, а Кэт и её отца — от обвинений и судебных разбирательств.       В его руке быстро оказалась палочка, жёлтой искоркой сверкнул конец древка, когда слизеринец направил её на Курта. В этот момент Гарри сорвался с места, вихрем проносясь мимо Кэт.       — Экспеллиармус!       Палочка Малфоя вырвалась из руки, так и не успев выпустить заклинание, и Поттер тут же поймал её. Слизеринец дёрнул голову в его сторону, пронзая остирвиневшим взглядом. Толпа заулюлюкала: «Да, Гарри! Знай наших!», «Давай, Гарри!»       — Заткнулись все! — гаркнул Поттер, да так громко и грубо, что Кэт непроизвольно вздрогнула. Гамм быстро начал стихать, лица учеников из весёлых становились удивлёнными, даже Нотт перестал вырываться.       — Да брось, Гарри, мы ведь только... — с улыбкой начал Курт.       — Харрис, ты чёртов кретин, — оборвал его Гарри, заслоняя спиной слизеринцев. — Хочешь устроить протест, вали к Министерству.       — Съебись, Поттер, твоя святая благотейтель никому на хрен не здалась, — грубо встрял Малфой, сверля Избранного убийственным взглядом.       — Закрой рот, Малфой, и сгинь уже, — Гарри пихнул ему в руки палочку.       Слизеринец хотел снова высказаться, но его потащила назад Паркинсон. Всё ещё держа Нотта за шкирку, его начал уводить Блейз. Тео с улыбкой, больше походившей на безумный оскал, выкрикнул:       — Эй, Харрис! Кто знает, может мой папаша и твоего прикончил! — последующие смешки оборвал Забини что-то грубо сказав на ухо и вытаскивая друга из толпы.       Ранее ведомое забавой желтоватое лицо Курта помрачнело, уголок тонких губ дрогнул в спазме, тёмные глаза ещё пару секунд смотрели в часть коридора, где растворилась фигура Нотта, а потом он снова перевёл внимание на Гарри.       — Мы лишь дали им понять, что за свои преступления нужно платить.       — Ага, прилюдной травлей, хорош герой, ничего не скажешь, — скривился Поттер.       — Дайте пройти. Чего вы столпились, — послышался голос Флитвика. Все расступились, давая тому дорогу. За ним шёл староста школы Лео.       Перед ними предстала не лучшая картина: часть коридора рядом с дверью кабинета залита лужами малиновой краски, брызги на стенах и вымазанные ею ученики.       — Ни на минуту вас оставить нельзя. Что здесь произошло? — внимательно оглядывая семикурсников, сказал профессор. Он не сердился, скорее был крайне озадачен и удивлён. Все молчали. — Мисс Грейнджер?       — Пивз забросал нас бомбами с краской, профессор, — голос ровный, но взгляд прожигал Курта. — Мы сейчас всё уберём, — она попыталась выдать вежливую улыбку, посмотрев на профессора.       

***

      Дверь в туалет резко распахнулась, Блейз втолкнул туда матерящегося Тео. Пэнси, крепко держа Драко за локоть, затащила его следом и захлопнула дверь, разнося эхо по просторному помещению.       — Блять, Паркинсон, отъебись! — гаркнул Малфой, вырывая руку из её хватки.       Внутри клокотал гнев. Хотелось сорваться на кого-то, возможно, даже ударить. Да, Драко бы с радостью разбил сейчас Харрису морду. Так, чтобы ублюдок захлебнулся собственной кровью.       — Не смей на меня орать! — огрызнулась она, выделяя каждое слово. Без крика или истерики, лишь нажим в голосе и строгий взгляд.       Он до боли стиснул зубы и мотнул головой, давя в себе желание выплеснуть всю злобу на неё. Пэнси молча отошла к окну и поставила вещи Нотта на подоконник.       Большую часть школьной жизни он часто срывался на слизеринке, а она всё проглатывала, и только в прошлом году до Драко дошло, что Паркинсон лишь позволяла ему это делать. Видимо, тогда её терпению пришёл конец. После очередного ушата оскорблений, что он на неё вылил, просто потому, что был не в настроении, она с лёгкостью ушла и не разговаривала с ним полтора месяца. Это было одним из редких моментов, которых можно сосчитать по пальцам, когда пришлось извиняться и просить прощение. Повторять подобный опыт не хотелось.       Он сбросил с плеча залитую краской школьную сумку. Та проскользила к кабинкам, оставив короткий малиновый след. Рукав форменной мантии мерзко лип к коже. Малфой снял её, и та полетела к сумке.       Блейз, прислонившись спиной к одной из кабинок, терпеливо ждал, когда у всех перестанут шалить нервы, посматривая в сторону Нотта.       Тот стоял у раковины, смывая краску с лица. Движения резкие, спина напряжена, он был в не меньшем бешенстве, но, кажется, уже отходил. Помещение наполнялось шумом воды, и это хоть как-то заглушало бушевавшую кровь в ушах.       Малфой ожидал, что рано или поздно кто-то выкинет подобное. Ещё в поезде другие факультеты смотрели на него с неприкрытой ненавистью, ему было на это плевать. Пусть хоть захлебнутся собственной желчью, но бросаться на Тео, нет уж, увольте. Вот за такое не жалко и руки испачкать, чтобы вырвать Харрису его поганый язык.       Рианна Нотт умерла, когда они были ещё на четвёртом курсе, от продолжительной болезни. Об этом даже в газетах писали. И прокляни Мерлин вездесущих журналистов, а Хариса за возможность читать.       — Тео, ты успокоился? — выпрямляясь, нарушил тишину Блейз.       — Да, нормально, — голос бесцветный, пальцы сжимают края белой раковины.       — Отлично, — глубоко вздохнул Забини, складывая руки на груди. Как Малфой и предполагал, начались нотации. — А теперь ещё раз, для особо одарённых. Вам нельзя избивать других и тем более проклинать. Вы забыли…       — Я помню условия суда, не надо включать мамочку, Блейз, — оборвал его Малфой, убирая с себя краску магией.       — Ох, я рад этому. Только вот вы херово справляетесь, — сочился сарказмом он.       Шум воды прекратился.       — Серьёзно? — Нотт развернулся к ним. На ушах и по краям лица остались яркие брызги, да и рубашка выглядела ещё хуже, от воды краска только сильнее растеклась. — Ты предлагаешь терпеть? Знаешь, что я после обеда нашёл у себя в сумке? Дохлую крысу. И это ещё не всё. Ну-ка, Драко, похвались, какой подарочек был у тебя.       — Змеиная голова, — скривился Драко.       Как шайке Харриса удалось это провернуть, было неясно. После избавления от довольно банального презента в планы вошла покупка новой сумки.       — Вот! О чём я и говорю, — всплеснул руками Нотт. — И это только начало. Завтра они нас четвертуют ради развлечения.       Блейз вымученно вздохнул, потирая лоб. Терпеть взбалмошный характер Тео было одним из крестов, что он неустанно нёс уже много лет, в принципе, как и все они.       — Всего одна жалоба за нападение на студента, и приговор аннулируется. Нет, ты, конечно, можешь хоть сейчас пойти и избить Харриса до полусмерти. И вуаля, курорт на пару лет в Азкабан обеспечен.       Нотт, словно не слыша его слов, подошёл к подоконнику, на котором сидела Паркинсон и с мрачным видом наблюдала за их перепалкой.       — Будешь меня навещать? — щёлкнув языком, он подмигнул Пенси, копаясь в карманах своей сумки — искал сигареты. Давно выученная Малфоем привычка: друг пытается отвлечься, а значит, тянется к пачке магловской дряни.       — Перестань паясничать, — она закатила глаза, на что слизеринец глухо усмехнулся, зажимая в зубах фильтр сигареты.       — Так, яйца в кулак, ребятишки, — взбодрился Забини. — Месть — дело нехитрое, но прогноз действительно дрянь. Через пару месяцев всё уляжется, и они успокоятся. Но до тех пор придётся терпеть, — он укоризненно посмотрел на Тео.       В словах Блейза был здравый смысл, в принципе, как и всегда. Попасть за решётку из-за школьной драки — самый идиотский исход событий. Один учебный год потерпеть недоумков, которыми кишит Хогвартс, а дальше Драко сотрёт его из памяти, будет свободен и ничего никому не должен. На вопросительный взгляд друга Малфой поднял ладони в капитулирующем жесте, тем самым с ним соглашаясь.       Нотт хмыкнул, прикуривая от палочки. Прислонился к раковине, выпуская облака дыма, и оскалил улыбку.       — Ну или они нас казнят, — Блейз на его слова лишь закатил глаза. — А что? Мне больше верится в это. Ты будешь первым, — Тео указал на Драко кончиком древка. — Отрубят тебе голову и сделают из неё чернильницу для Макгонагалл, как символ победы, а тело сожгут на костре. Меня следующим, — гордо хлопнул себя по груди. — Только заживо — в честь свержения аристократии. Блейза посадят на кол в качестве профилактики и за помощь Пожирателям. А Пэнси, — от лукавости в его взгляде Паркинсон лишь сильнее нахмурилась, — сделают наложницей и отдадут Поттеру.       — Нотт, я уже говорила, что ты балес? — фыркнула она.       — Ну или Харису, Поттеру благородство не позволит принять этот прекрасный дар.       — Тебе лишь бы языком трепать, лучше головой подумай, — пожурила его Пэнс и с самодовольным видом начала: — Блейз дело говорит, драками вы только себе новый срок заработаете. Нужно быть умнее. Пусть хоть за ноги вас подвешивают, но поймут, что у всего есть последствия.       — Милая Пэнси, я готов целовать ваши руки, — благоговел Забини. — Хоть один проблеск здравомыслия в этом царстве маскулинной агрессии. И что же родилось в этой просветлённой голове?       В ответ на изрядное словоблудие она гордо задрала нос.       — Завалялось у меня одно зелье. После него Харис неделю не сможет спокойно сидеть. Ну а доказать, кто его подлил, у придурка вряд ли ума хватит, — её накрашенные красной помадой губы растянулись в довольной ухмылке.       — Красота и коварство. Что же из тебя вырастет? — вставил свои пять сиклей Нотт, выдыхая последнюю затяжку. Он крутанул окурок в пальцах, и тот исчез.       — Явно не твоя наложница, — вернула шпильку Пэнси и встала с подоконника, вертя в руке палочку. — И Нотт, — она остановилась напротив и ткнула кончик древка ему в солнечное сплетение. Тео замер от этого касания, опустил взгляд на палочку. — Ещё раз меня так назовёшь, — голос нарочито ласковый, — три дня рот не сможешь открыть, — быстрое движение вверх по его груди, и вся краска и влага испарились, колыхнув кудрявые волосы. Он сглотнул, слегка жмурясь от потока заклинания.       В помещении зазвучал цокот каблуков по кафелю, когда она, гордо махнув перед Тео короткими волосами, пошла к выходу. Салазар, он хоть бы слюни не так явно пускал, пялясь на её ноги. Драко с Блейзом переглянулись. От того, как друг, сжимая губы, безуспешно пытался сдержать смех, при виде розовеющих щёк и округлённых глаз Нотта, уставившегося на её короткую юбку, Малфой впервые, казалось, за целую вечность, улыбнулся.       

***

      Август 1998 года.       Азкабан — крепость на острове посреди Северного моря. Она служит волшебному сообществу Великобритании в качестве тюрьмы для осуждённых преступников. Гарри слышал много рассказов об этом месте, читал статьи в «Пророке» и видел колдографии, но не предполагал, что сможет побывать здесь в скором времени.       На третий день стажировки в аврорате его и ещё семерых новобранцев, с которыми Гарри толком не успел познакомиться, повели, как выразился Гавейн Робардс, их ментор, на экскурсию в Азкабан.       Гарри помнил, что мистер Робардс занимал должность главы отдела мракоборцев при Руфусе Скримджере, с назначением нового министра его понизили, заставив обучать новеньких.       Здесь не было лифтов, только бесконечные каменные лестницы и такие же бесконечные, тускло освещённые коридоры, вдоль которых шли многочисленные одиночные камеры. Вместо дверей — зачарованные решётки, дающие возможность просматривать помещения и их обитателей. Воздух затхлый, сырой.       Желудок невольно сжался от осознания, что в этом месте провёл целых двенадцать лет Сириус. В маленькой камере, удобствами которой были подобие кровати, грязный унитаз и не менее чистая, ржавая раковина, а единственная возможность увидеть и без того редкое солнце — прямоугольное окно, такое узкое, что выбей грязное стекло, и руку получится просунуть не дальше локтя.       Следуя за остальными и слушая лекцию Робардса, Гарри украдкой заглядывал в камеры. Странно, но он искал знакомые лица. Хотелось самому убедиться, что хотя бы часть тех, кто его преследовал, удалось схватить.       Робардс рассказывал об устройстве тюрьмы и её нововведениях. Дементоров изгнали, и теперь охраной заключённых полностью занимался аврорат. Мракоборцы работали посменно, и Гарри надеялся, что его очередь никогда не наступит.       Раньше он думал, что в Азкабане должно быть довольно тихо, именно так он представлял людей, сходивших с ума в одиночестве. Но нет, те, кто застал дементоров, сидели, невидяще глядя в стену, и неразборчиво бормотали без остановки. Периодами эхом доносились вопли с верхних этажей. Вначале подумалось, что там проходят пытки или допросы, но на вопрос девушки довольно мускулистого телосложения, кажется, её имя Мэдди, мистер Робардс пояснил:       — Таких тут называют «Банши». Они орут просто так. С головой уже совсем худо, вот и вопят. Первые смены ещё пытались на таких накладывать «Силенцио», но обычно крики подхватывают остальные, и проще поставить заглушки на комнаты охраны, — он бодро хохотнул. — Это сегодня они чего-то не такие активные.       Нет, лучше уж пусть Гарри будет возиться с отчётами, чем просиживать здесь, сходя с ума вместе с безумцами.       Очередная тюремная камера заставила его остановиться. На железной кровати, более приличного вида, чем остальные, сидел мужчина в тюремной робе. Практически белые длинные волосы собраны в низкий хвост, знакомое бледное лицо похудело, но не потеряло своей стати. Люциус Малфой походил скорее на человека, спокойно ждущего своей очереди в банке, нежели на заключённого.       Но что больше удивило и даже возмутило Гарри, Малфой-старший читал книгу. Пока остальные медленно лишались рассудка, отбывая срок за свои преступления, изворотливый Люциус, видимо, отсыпал пару сотен галеонов за комфортное спальное место и возможность развлекать себя чтением.       — Невежливо, мистер Поттер, пялиться на людей, — скучающе заговорил Люциус, не отрываясь от страниц.       — Вижу, вы наконец-то нашли своё место, — не растерялся Гарри.       Малфой-старший перевёл на него холодный взгляд и пренебрежительно осмотрел форму мракоборца.       — Довольно неплохой исход, учитывая, что весь балаган разгребать вам, а не мне.       Тут Гарри окликнула Мэдди, и он, лишь сильнее расправив плечи, догнал группу, не желая давать возможность Малфою-старшему поговорить с кем-то более вменяемым, чем его соседи.       Экскурсия перешла на этаж выше. Здесь не было неразборчивых шёпотов или молчаливых заключённых, что только недавно попали в Азкабан. По коридору тут и там проносились странные вскрики, напоминающие голоса животных, кто-то пел песни, сидя на полу камеры и раскачиваясь взад-вперёд. Проходя мимо, Гарри слышал своё имя, которое, как пересмешники, подхватили ещё несколько людей. По спине поползли неприятные мурашки.       Гарри узнал Макнейра, тот отчего-то ходил по кругу, держась за голову, и бормотал: «Говори, говори… Нет, не надо… Надо-надо…». Странно, он здесь всего несколько месяцев, нельзя же свихнуться в тюрьме за такой короткий срок.       — Что с ними? — задал интересующий всех вопрос Роджер Дэвис, его Гарри знал ещё по Хогвартсу.       Парень учился в один год с близнецами Уизли и был капитаном когтевранской команды по квиддичу. Признаться честно, Гарри удивился, увидев его в первый день испытательного срока в рядах новоиспечённых мракоборцев.       — Это часть тех, кого удалось схватить, и они соизволили заговорить, — пояснил Робардс, пытаясь не переходить на крик из-за шума. — Мы не знаем, что конкретно вызывает у них помутнение рассудка. Возможно, последствия от тёмной метки или ещё какая зараза, которой наградил их Тёмный Лорд. После допросов все как один становятся не шибко вменяемыми. Поэтому к камерам не подходите.       Все сразу начали держаться от решёток подальше.       — А какие методы вы используете для допросов? — в голосе Дэвиса уже было меньше энтузиазма, он боязливо косился на заключённых. — Может, они из-за этого, — он сглотнул, — такие.       — Техники допроса вы будете изучать чуть позже. Поверьте, ничего бесчеловечного в них нет. Если вы подумали о пытках, уверяю, это не так, — он усмехнулся. — Разве что сыворотку правды иногда подливаем для самых изворотливых. Тут дело в другом, они сами захотели говорить в надежде смягчить приговор. Рассказывали о планах Тёмного Лорда, кто в каких операциях участвовал, но, увы, когда речь заходила о том, где могут скрываться остальные, большинство рассказов напоминали околесицу. А после у них начала подтекать крыша, — поворачивая смуглое лицо то на новобранцев, то вперёд, объяснял аврор.       — И что, совсем ничего не удалось узнать? — подал голос Гарри. У Министерства в руках столько Пожирателей, хоть один должен был заговорить. Люциус Малфой не напоминал сумасшедшего, посильнее надавить, и тот бы раскололся. Хотя, наверное, поэтому и молчал, не хотел закончить, как свои друзья.       — А вот это хороший вопрос, — поднял указательный палец вверх Робардс. — Из всего бреда нам удалось вычленить пару деталей. Первое — большинство сбежавших отправились на север. Второе — скорее всего, у них появился негласный лидер. Мы предполагаем, что им стал Антонин Долохов. Поэтому его поимка — первостепенная задача.       Как показалось Гарри, Робардс придавал этому слишком большое значение. Север и Долохов — крупица в море, не дающая практически ничего.       Они заканчивали обход коридора, в котором с каждой минутой становилось всё громче. Гарри плёлся в конце, когда возглавляющий их Робардс свернул на лестницу.       — Поттер! Гарри Поттер, это ведь ты. Точно, я знаю, — восклицал заключённый из последней камеры. Гарри не остановился. — Стой-стой, я расскажу. Скажи им, я расскажу. Прошу, замолви словечко, — словно обезьяна в клетке метался он.       Гарри был уже одной ногой на ступеньке, когда из коридора донёсся очередной вопль:       — Книга! У Малфоев! Я знаю о ней. Скажи им, я расскажу!       Остальные уже поднимались наверх, а он всё не мог сделать шаг. То ли хорошо знакомая фамилия, то ли мысли о том, что мракоборцы многое упускают, повели его, но Гарри быстро вернулся к камере.       — Говори, — приказным тоном сказал он, смотря в заросшее щетиной худощавое лицо.       — Гарри Поттер, долго же мы тебя ловили, — скалился Пожиратель, вжимая лицо в железные прутья. — Изворотливый, как червяк…       Гиблое дело, и на что он только надеялся.       — Нет-нет, стой! — испуганно засуетился заключённый, когда Гарри развернулся, чтобы уйти. — Книга очень важна. В ней записаны имена всех. Кто владеет книгой — владеет армией великого Тёмного Лорда, — широко распахнутыми, безумными глазами он смотрел куда-то сквозь. — Молчать, не отступать, верить — мы все это знаем, но только я… Я видел, как её прятали. За это наказали, сильно, но я видел и вспомнил…       — Где её спрятали? — Гарри пытался понять, его слова — часть бреда, что несут остальные, или это проблески здравого рассудка.       — В библиотеке Малфоев, — он перешёл на хриплый шёпот. — Там, где не видно, но я видел. Я рассказывал им, но они не слушали. Найди книгу, Поттер, и поймаешь всех. Когда найдёшь, умоляю, расскажи, что я это сказал. Пусть меня выпустят…       — Гарри, — рядом материализовался мистер Робардс. — Что ты… Я же сказал к камерам не подходить. — Он подхватил Поттера под локоть и увёл обратно к лестнице.       — Постойте, — запротестовал Гарри. — Он говорил о…       — О книге, — оборвал мракоборец. — Я в курсе. Он постоянно о ней говорит.       — А вы проверяли дом… — не унимался Гарри, уже поднимаясь по лестнице к остальным.       — Дом Малфоев, — устало, с толикой раздражения, вновь закончил за него Робардс. — И библиотеку. Всё перерыли, неоднократно. Гарри, поверь, это пустышка.              Только вот мысли о загадочной книге не давали покоя весь оставшийся день. Походило ли это на бред сумасшедшего? Определённо. Но и самого Гарри не раз считали чокнутым, а Том Реддл не раз создавал жуткие артефакты. Он вполне мог создать какой-нибудь зловещий справочник или список своих последователей.       Невольно вспомнился зачарованный пергамент Гермионы, в который вносились имена участников Отряда Дамблдора и последствия для тех, кто раскроет секрет. Возможно, Реддл создал нечто подобное, только вот пойманные Пожиратели могли рассказывать его секреты.       Возможно, книга служила как средство массового призыва тех, кто в ней записан, или как навигатор с точками на карте. Направляешь волшебную палочку на имя, и вуаля, появляется карта с местоположением твоего подданного.       На утро Гарри практически отпустили эти мысли, если бы не одно «НО». В окно на площади Гриммо, 12, постучалась почтовая сова.       Наспех надевая красную форму мракоборца, Гарри забрал у птицы письмо. Содержимое, мягко говоря, удивило. Его пригласили на благотворительный вечер в Малфой-менор, который пройдёт 6 сентября. Как только глаза торопливо закончили пробегать по строчкам ветвистого почерка Нарциссы Малфой, он понял, что это знак свыше.       Удобнее случая и не придумаешь! Пойти на банкет и самому обыскать библиотеку. Приглашение от миссис Малфой, что, видимо, пыталась восстановить репутацию семьи весьма подкупным способом, вызвало если не восторг, то предвкушение очередного поиска разгадки.       В тот день Гарри не мог дождаться, когда закончится его рабочий день, ему было жизненно важно с кем-то поделиться или услышать, что он сошёл с ума. Наверняка мог сказать только один человек.       — Поттер, ты рехнулся?! — в этот момент глаза Гермионы достигли максимального округления.       После работы он потащил её в магловское кафе. Местечко приличное, и вероятность, что их разговор подслушают, минимальная, а если и услышат, не поймут, о чём речь. Гарри выдал ей всё про поход в Азкабан и свой план. Она молча слушала, даже не притронувшись к заказанному чаю, и в процессе рассказа карие глаза округлялись всё больше.       — Гермиона, послушай, я нутром чувствую, это оно. Деталь, которую все упускают. Люциус поэтому и молчит, он знает о книге, знает, где она спрятана, — с горящими глазами стоял на своём Гарри.       — И теперь из-за своего чутья ты решил довериться словам сумасшедшего и ограбить дом Малфоев?       — Из-за моего чутья мы ограбили Гринготтс. Весьма успешно, кстати. И не сказать, что ты была сильно против.       — Поттер, ты… Ты, я даже не знаю, как выразиться…       — Спятил?       — Нет! Надеешься, что мы сможем отыскать то, что не смог целый отряд мракоборцев? Хотя у них в руках архив и все допуски. Нельзя же просто проникнуть в библиотеку Малфоев и перевернуть там всё вверх дном? Нужно… — она оборвала свои метания тяжёлым вздохом. Подпёрла ладонью щёку, устремив хмурый, задумчивый взгляд в окно, возле которого располагался их столик.       Сказанное «Мы» скорее напугало, чем обрадовало. Неужели она хочет вернуться ко всем этим погоням? Будь на её месте Рон, тот бы тоже согласился не раздумывая, но у друга жизнь только пришла в норму, и втягивать его в новые злоключения казалось ещё более кощунственным, чем просить совета у Гермионы.       — Не надо влезать в это вместе со мной, — твёрдо заявил он. — Мне лишь нужна подсказка, с чего лучше начать.       Гарри действительно не хотел её впутывать. Гермиона возвращалась к обычной жизни. Её родителям восстановили память, и, насколько он успел заметить, тревожность, что часто преследовала подругу во время войны, начала понемногу отступать. Гарри хотел бы и сам продолжить плыть по течению, но чувствовал, что больше не сможет. Кажется, война его так и не отпустила, или он её.       — Ой, да куда я тебя одного брошу, — отмахнулась, продолжая рассматривать улицу. — Там, где не видно, — задумчиво повторила она слова Пожирателя, водя указательным пальцем по верхней губе.       — Ты серьёзно?! Нет, Гермиона, я просил подсказку, а не…       — Поттер, — отрезала она и строго посмотрела на него. — Даже не думай, что я позволю тебе делать всё в одиночку. И не спорь. К тому же есть у меня пару мыслей. Думаю, я смогу выпросить допуск к архивам, давно хотела там побывать. Нам с тобой придётся много искать. В начале хочу посмотреть на план их особняка, может, дело совсем не в библиотеке.       После такой безапелляционной речи Гарри и возразить ничем не смог.       С этого дня начались поиски. Гермиона убедила Кингсли, что хочет провести исследование по истории законодательства волшебников и посмотреть документы по судебным делам прошлых лет. В напарники записала Гарри, мол, ему тоже полезно изучить методы расследования. Главу отдела магического правопорядка порадовал такой энтузиазм, и он дал согласие.       Каждый день они задерживались в Министерстве допоздна, копаясь в пыльных пергаментах архива и выискивая всю подноготную семьи Малфоев. Отчёты по обыскам, списки изъятых тёмных артефактов — просматривали всё. План поместья был найден в первую очередь. Это были два больших листа пергамента, на одном схематично изображены третий и второй этажи, на другом — первый и сеть подвальных комнат, что служили темницами во время войны.       Заклинанием Гермиона сделала копии, на которых они ставили отметки мест, где находили изъятые вещи или наиболее подозрительные места. Так, по словам подруги, можно попытаться вычислить скрытые тайники.       Через неделю поисков Гарри обнаружил довольно любопытное приобретение этой семьи. Абракс Малфой заказал у гоблинов металлическую дверь с особым магическим замком, открыть который мог только он. В чём состоял секрет конструкции, было неясно, только вот в отчётах по обыскам ни слова не говорилось о загадочных дверях.       — Думаю, это оно, — Гарри положил старый листок пергамента перед Гермионой, сидевшей за столом. Она рассеянно посмотрела на находку и отложила очередной отчёт.       Какое-то время её взгляд блуждал по чеку заказа, затем она придвинула ближе план дома Малфоев. Гарри, устав стоять, присел на край стола.       Зрение уже замыливалось от белого света ламп, висящих под потолком, а многочисленные одинаковые стеллажи, идущие рядами по большому помещению, похожему на ангар, сводили с ума. Благо они иногда прерывались столами — хоть какое-то разнообразие.       — Что ты ищешь? — он нарушил затянувшееся молчание, а потом зевнул. От усталости даже найденная зацепка не доставила особой радости.       Гермиона лишь подняла указательный палец, прося помолчать, и продолжала хмуро пялиться в чертежи. Гарри немного наклонился, заглядывая в пергамент поверх её плеча, пытаясь тоже что-то увидеть среди палочек, линий, подписанных названий комнат и нарисованных ими красных кружочков.       Лёгкие постепенно начал заполнять запах корицы, чего-то сладкого, приятного и родного. После войны казалось, что таких моментов больше не будет, каждый займётся своим делом. Но вот они снова вместе, ломают голову над очередной загадкой. Сосредоточенная Гермиона пытается сложить пазл, брови слегка нахмурены, она задумчиво покусывает нижнюю губу, а Гарри наблюдает, стараясь понять ход её мыслей.       Наверное, именно этот факт в ней всегда восхищал. То самое двойное дно, снаружи праведная и постоянно всех поучает, но дай ей только повод, и Грейнджер начнёт действовать, нарушать запреты, если надо, даже Кингсли не побоится обмануть.       Да-а, не о том он сейчас думает. Гарри шумно выдохнул, от этого выбившийся локон из пучка Гермионы колыхнулся, и она слегка вздрогнула. Сразу же резко подскочила со стула. Гарри вовремя отпрянул, чуть нос не разбил о её плечо.       — Поняла! — восторженно воскликнула она с горящим взглядом. — Живо за мной.       Схватив одну из схем, выбежала из их рабочего угла. Гарри следовал за ней. Гермиона металась от стеллажа к стеллажу, неразборчиво бормоча и выдвигая ящики с бумагами.       — Я, конечно, не претендую на твой гений, но можешь объяснить?       — Я думала, что тот пожиратель сказал про библиотеку просто так. Потому что речь шла о книге, — она вытаскивала из железного ящика старые свёртки пергамента. — На схеме с обеих сторон библиотеки нет других комнат. Она огромна! Занимает всё восточное крыло второго этажа. Я думала, дело в кабинете Люциуса. Он, скорее всего, находится рядом с ней, и дальше есть ещё комната. В теории её можно урезать и сделать в стене тайник. Но я ошибалась. Нашла! — она достала местами сильно потемневший и порванный длинный свёрток.       Гермиона села прямо на полу и расселила оба пергамента. Гарри устроился рядом с ней.       — Это старая схема поместья, ей, наверно, уже лет сто пятьдесят. Я не стала её брать, потому что во многих местах краска стёрлась. Но посмотри сюда, — она указала на библиотеку.       Большой прямоугольник соединялся с изображением коридора и кабинетом Люциуса. В стене между кабинетом и библиотекой обозначались каминные трубы, но рядом с ними была ещё одна маленькая комната, и вход в неё располагался именно в библиотеке.       — Кладовая, — догадался Гарри. — Но её нет на новой схеме.       — Вот именно! Думаю, Абракс Малфой именно туда и установил дверь, сделав из кладовой тайник или сейф. А когда составляли новый план дома, комнату попросту не учли. Мракоборцы её не обнаружили, потому что вход наверняка хорошо замаскирован, — восторженно объясняла она. — Вот о чём говорил заключённый! В библиотеке, где не видно!       — Герм, ты просто чудо!       Гарри не удержался и крепко обнял её. Да так, что они чуть не свалились на пол. Гермиона ойкнула, уцепилась за его шею, Поттер вовремя подставил руку, не позволяя им упасть и поддерживая второй повисшую на нём Грейнджер.       Очки перекосились и немного сползли с носа. Но перед глазами была довольно чёткая картинка. Гермиона под ним, в паре дюймов от пола болтается на шее и улыбается, обнажая белые зубы, карие глаза закрываются в приступе задорного смеха. Он приятным эхом звучит в голове. Давно он не видел её настолько весёлой. В животе что-то приятно сжимается, и Гарри чувствует, как к щекам приливает кровь.       Гермиона отпускает его шею, опираясь локтями о пол, и продолжает смеяться, а он, как дурак, поздно соображает, что пора бы отпустить её спину.       — Знаешь, — давя остатки смеха, говорит она, — меня пару раз пытались убить. Но этот способ самый изощрённый.       Гарри не сдерживает улыбку, отодвигается, позволяя ей обратно сесть.       — Извини, — усмехается он, поправляя очки.       Всё-таки у неё красивая улыбка…       — Ребята, — раздался сзади женский голос, и они одновременно обернулись.       Наполовину высунувшись из-за шкафа, выглядывала Сара, она работала в архиве. Чаще всего Гарри видел её либо за столом у входа, спрятанную за горами пергамента, либо бегающей по этажам из кабинета в кабинет со стопками бумаг. Ей на вид около сорока, рыжие кудрявые волосы собраны в пучок, простенький серый офисный костюм. Она была довольно симпатичной женщиной, но из-за круглых больших очков чем-то напоминала профессора Трелони, разве что стёкла в них были не такие толстые. Но и без того они довольно странно увеличивали её серые глаза.       — Моя смена заканчивается, и мне нужно закрыть тут всё, поэтому вы не могли бы поторопиться, — с вежливой улыбкой сказала она, но взгляд был весьма недовольный.       Гарри больше нравилась её сменщица, пожилая волшебница всегда просто оставляла ключи на столе, давая возможность сидеть в архиве хоть всю ночь.       — Да, конечно, извините, что задерживаем, — пытаясь заслонить собой беспорядок из пергаментов, что они устроили на полу, ответила Гермиона, и волшебница скрылась из виду.       Ну вот, веселье как ветром сдуло и всё из-за дотошной Сары.       После этой весьма удачной находки они разработали план. Гермионе и Рону тоже пришли приглашения на благотворительный банкет Малфоев. Рон на вопрос о том, пойдет ли туда, лишь рассмеялся, заявив, что его нога никогда больше не ступит в этот гадюшник.       В свой план они его так и не посвятили, сойдясь в едином мнении, что хотя бы Рон должен пожить спокойно. Ему сейчас важнее быть рядом с Джорджем в магазине.       

***

      Гермиона нашла способ открыть замок. Вернее, это была теория, в которой она уверена. Только вот добыча «ключа» оказалась весьма проблемна, а также проблемой стал путь отступления из поместья. Для решения этих задач всё же пришлось привлечь ещё двух человек и поведать им замысел.       — Серьёзно? Грабануть Малфоев?! — брови Джинни взлетели вверх. К негодованию Гарри, их с Гермионой рассказ вызвал реакцию веселья, хотя он рассчитывал на более серьёзный подход.       После ужина, все вновь собрались в комнате девочек. Гарри не сильно прельщал вариант шастать к ним в общежитие, Дин после его вчерашнего похода всю голову забил спрашивая как Гарри это сделал. Гарри естественно молчал.       Но возможность обсуждать важные вопросы в месте без посторонних ушей была как нельзя кстати.       — Технически это не ограбление, а обыск, — без капли возмущения ответила Гермиона.       — Называй как хочешь. Но скажу одно — звучит потрясно, — не унималась Уизли.       — Снимаю шляпу, ребята, вы лучшие блюстители закона, что я видела, — сидя по-турецки и подпирая рукой подбородок, Кэт улыбалась, как сытый кот.       Вот как раз-таки её участие в плане Гарри сначала ставил под сомнение. Нет, Кэт хороший друг, и Гермиона ей доверяет, но всё же он немного опасался, что Грэнж может невольно что-то выдать своему отцу, и тогда у Гарри с Гермионой будут проблемы. Если взглянуть правде в глаза то, что они собирались провернуть, являлось превышением должностных полномочий.       — Сколько дают за кражу с проникновением? — изображая излишнюю обеспокоенность, обратилась к ней Джинни.       — Года три у маглов, у нас дадут месяца два Азкабана, — покачивая ладонью в знаке «примерно», ответила Грэнж, и они засмеялись.       Гермиона лишь со снисходительной улыбкой за этим наблюдала. Как дети малые, ей-богу.       — Девчонки, мы серьёзно, — оборвал смех Гарри. — Если найдём книгу, возможно, всё закончится. И нам нужна ваша помощь.       — Да не кипятись, денёк и так хреновый был, дай хоть немного повеселиться. Я, например, за, — откидываясь назад, без капли сомнения ответила Кэт.       — Я тоже. Хотя смотря, что нужно. Извините, конечно, но в их дом я не полезу, — сказала Джинни.       — Вам и не надо. Пойду я и Гарри, — начала Гермиона. — В общем, думаю, что замок основан на магии крови. Малфои на ней зациклены. А значит, его может открыть только потомок Абракса. Кровь Люциуса мы вряд ли достанем, а вот одолжить пару капель у его сына можно.       — Вам помочь его избить? — вздёрнула бровь Кэт.       — Какие же вы варвары, — она закатила глаза, — Нет, нужно достать её незаметно. Неясно, знает ли о тайнике Малфой. Он не такой идиот, каким кажется, может и что-то заподозрить.       — Да, и ещё нужно будет оттуда незаметно уйти, — продолжил Гарри, — Лучше обыскать библиотеку после банкета, ночью. Так риск, что нас засекут, минимальный. Кэт, ты уже сбегала из их поместья, можешь рассказать, как это лучше сделать?       Это был аргумент, который перечёркивал все сомнения Гарри. В этот раз не будет Добби, что трансгрессирует его из Малфой-менора, и нужно выбираться самому. Он знал эту историю в общих чертах, Кэт помог трюк с анимагией, но и у него есть мантия-невидимка, с которой можно выбраться незамеченным.