Сказанье о вороне и драконе

Пробираясь через дебри Тернистого леса, больше всего Гутиз боялся, что заплутает. Темнота, сосредоточенная меж ветвей этого чудаковатого места, пугала обычного человека, но ведомый собственным желанием, он шёл к указанному месту. Посмотрев на небо и точно определив, что солнце ещё высоко, он ускорил шаг, намереваясь к закату уже вернуться домой. Вскоре среди деревьев показался свет. То были многочисленные огни самого крупного поселения чародеев во всей округе — близлежащего города Вереска. Вереск был исключителен и отличался от городов простых людей своей причудливостью. Обладая почти безграничной силой, чародеи возвели свои поселения не только на земле, но и взмыли в воздух, окружая кроны деревьев своими строениями и заслоняя, казалось бы, само небо. Увидев такое впервые, Гутиз раскрыл рот от удивления, но останавливаться слишком долго не стал, углубляясь внутрь. Крестьяне расхаживали туда-сюда, и атмосфера в Вереске ничуть не отличалась от той, к которой привык сельский зевака, однако его все равно окутало лёгкое волнение. Каждый из прохожих был настоящим чудотворцем, перед которым он мог разве что склонить голову, выражая своё восхищение. И он скромно это делал, слегка кивая каждому встречному и выдавливая из себя сдержанную робкую улыбку. — Добрый день! — откуда-то сбоку раздался голос мужчины, и Гутиз обернулся. — Вы кажетесь пришлым. Гутиз тут же вздрогнул плечами, будто был уличён в чём-то противозаконном, убрал клочок бумаги в карман и потер вспотевшие ладони об штаны. Его руку любезно пожали, а сам мужчина продолжил: — Первый раз в Вереске? Не волнуйтесь, вам совершенно нечего тут бояться! Мужчина приветливо улыбнулся, и Гутиз не мог не заметить блеска его янтарно-жёлтых глаз, отливавших под проникающими сквозь дебри лучами солнца. — П-простите, м-м-не... мне посоветовали... чтобы помочь, — он продолжал тереть без конца потеющие ладони о свою одежду. — Сказали, что тут мне помогут. — Конечно-конечно, что случилось? Я смогу подобрать для вас лучшего чародея! Мужчина показал свою широкую улыбку и поднял руку вверх, указывая на свой дом. — Проходите, вы расскажете мне, что произошло. — А... — Гутиз растерянно посмотрел на это нескромное приглашение и тут же покачал головой. — Нет, что вы, я-я не могу зайти в ваш дом. — Меня зовут Наир-аль Саиф, я глава этого замечательного поселения! — доброжелательно представился мужчина и снова указал на свой скромный дом. — Неужели вы откажете главе в приглашении зайти на чашечку чая? — Э-э... нет... — он тут же судорожно закивал. — Моё имя Гутиз Пион. — Отлично, — мужчина зашагал к своему дому. — Откуда вы к нам пожаловали, господин Пион? — Я оттуда... деревня рядом с лесом. Я оттуда. — О, чудесное место! — восторженно произнёс Саиф. — Мы с женой там бывали, ваша река просто удивительно красива! Жаль, что её русло даже краем не проходит мимо Вереска! — посмеялся он. — Уверен, что там водится прекрасная рыба. — Вы рыбак? — Что? — удивился мужчина. — Нет! Просто сторонний наблюдатель. Мы не занимаемся рыбной ловлей. — Ой... извините, — Гутиз тут же склонил голову. Как он мог забыть, что чародеи не занимаются охотой. — Совсем забыл. — Всё в порядке, каждый вправе выживать так, как может! — Саиф любезно открыл дверь перед гостем и пропустил его первым войти. Гутиз разинул рот от удивления, настолько место оказалось красивым. Расположившийся у основания одного из самых крупных деревьев этого поселения, дом Саифа буквально обвивал ствол, выстраивая свои стены слегка поодаль от самой коры. Вид открывался на могучее дерево через арки, не обрамлённые ничем, стоящие точно по волшебству. Невозможно было не залюбоваться тем, насколько проста жизнь, когда ты творишь чары и можешь создавать то, что простому человеку не постичь за века. Саиф прошёл внутрь и пригласил своего гостя присесть за стол, даже отодвинув для него стул: — Что ж, я приготовлю чай. — Простите, я не уверен, что ем чай... Саиф рассмеялся. — Не переживай, тебе и не придётся. Гутиз немного сжал плечи и попытался втянуть в них голову, прячась от лишних взглядов. Он впервые оказался в доме чародея! — Моя жена на прогулке с сыном, — пояснил Саиф. — Мне было скучно тут одному, поэтому я рад, что ты присоединился ко мне, и я смогу скоротать своё время, помогая тебе. Он ушёл в другую комнату. Гутиз же мог только сидеть на стуле и осматривать убранство дома. Несмотря на то, что окон тут почти не было, а выходящие во двор арки были заслонены мощной кроной дерева, дом был совершенно светлый. Под самым потолком мерцали крошечные огоньки, заключённые в банки и подвешенные на крюках. Сколько бы Гутиз ни пытался всмотреться, свет слепил так ярко, что ничего нельзя было разглядеть. Саиф вернулся с глубокой чашей и маленькой ложечкой, подавая их своему гостю и присаживаясь напротив. — Дорога наверняка была длинной, может, мне стоит предложить еду? — Нет, благодарю! Гутиз неуверенно посмотрел на предложенную ему тару и, взяв ложечку в руки, аккуратно зачерпнул содержимое, отправляя в рот. Аромат трав заполнил его рот, добавляя лёгкий привкус свежих ягод. Удивительный вкус поразил Гутиза, и он с изумлением отметил, что этот бульон весьма хорош. Однако магия чая поражала его не так сильно, как свет из баночек. Почувствовав себя чуть увереннее, он решил поинтересоваться: — Что за чудесное создание заточено в эти склянки? Саиф снова рассмеялся и, встав со стула, достал одну из таких банок и снял её, протягивая своему гостю. — Это руна, она просто заключена тут и освещает всё вокруг. Забери, пусть будет тебе подарком. — Благодарю, — Гутиз склонил голову. — Так что же привело тебя к нам, Гутиз? — Знаете, на мою семью обрушилась череда настоящих бед! Моя мать скончалась в прошлом году, не дожив даже до первого снега. А в этом году заболела и моя жена... Мы боимся, что она тоже может не дожить до холодов, а мы даже детей не успели завести. Мы старались, но ничего не вышло, — горестно начал Гутиз. — Мы копили деньги, чтобы нанять доктора из Центрального города, но на прошлой неделе наша ферма загорелась, и все цветы, которые мы собирались собрать и продать, тоже погибли. Праздник окончания лета был нашей последней надеждой! Дворец всегда покупал наши пионы для украшения своих стен к этому времени, но теперь... Мне неоткуда взять деньги, моя жена больна, и нам некуда податься... — Хм, — Саиф нахмурил брови и слегка покачивал головой, проникаясь в историю. — Действительно, выдался трудный год для тебя, Гутиз. Но чем бы я мог помочь тебе? — Один путник побывал в нашем городе, и мне удалось перекинуться с ним парой слов. Он сказал, что чародей из Вереска помог ему создать амулет, который защитил его семью и принес им благословение. И я подумал, может, у меня получится купить такой амулет? Гутиз приподнялся, раскрыл свои карманы, достал оттуда увесистый мешок с золотом и положил его на стол. — Вот всё, что у нас сейчас есть. Может быть, этого хватит? Если бы только моя жена исцелилась или я смог достать деньги на лекарства, это всё, что мне нужно! Саиф явно был озадачен. Его взгляд устремился куда-то вдаль, и казалось, он вовсе не заинтересовался подношением, которое ему предложили. Сложив руки перед собой, он раскачивался на стуле, размышляя над услышанным. Гутиз замер. Путник рассказывал ему о городе и о том, как ему однажды помогли, но о самих чародеях не упомянул ни слова, а сам Гутиз никогда раньше не сталкивался с ними лично. Он не знал, чего ожидать. Наконец, выйдя из своего странного транса, Саиф подтянул мешок с золотом и открыл его, высыпав содержимое на стол. С любопытством осмотрев монеты, он разделил их на три кучки. Одна кучка целиком состояла из найденных внутри кусочков серебра. Указав на неё, Наир-аль произнёс: — Из этого мы сделаем твой амулет. Указав на вторую кучку, состоящую всего из нескольких золотых монет, он с улыбкой произнёс: — Всё-таки я много лет совершенствовал свои знания, и моей семье тоже нужно на что-то есть и одеваться. Это будет моей оплатой за то, что я поделюсь с тобой своими знаниями. Затем он указал на третью кучку, в которой осталось золото: — Из этого ты заплатишь кузнецу, который изготовит для тебя украшение, а остаток возьмёшь себе и купишь жене лекарства. Гутиз тут же кивнул несколько раз. У него было множество вопросов, но он так боялся спросить их у незнакомца, что не открыл рта, надеясь, что позже узнает всё подробнее. Поднявшись из-за стола, Саиф махнул рукой: — Пойдём, у нас есть замечательный кузнец! Он делает лучшие обереги и амулеты, ему не составит труда превратить горсть серебра в нечто поистине энергетически насыщенное. Гутиз без лишних слов пошёл следом. Прогуливаясь по улицам Вереска, Наир-аль Саиф размахивал руками направо и налево, рассказывая пришлому гостю о том, где и что у них есть, к кому можно обратиться за какой помощью. Иногда он посмеивался, говоря, что они всё же порой берут плату, поскольку городской рынок не предлагает товары бесплатно. Саиф оказался очень улыбчивым и, самое главное, простым в общении. Когда они подошли к местной кузнице, оказалось, что в этом высоком каменном доме с трубой, возвышающейся над верхушками деревьев, живёт кузнец. Вокруг его дома цвели разнообразные цветы, а по стене вился вьюнок, придавая скучным камням живости и красок. Кузнец оказался невысоким, скорее даже округлым, пожилым мужчиной. Его молодой сын также был мастером своего дела, но Саиф поприветствовал именно пожилого друга и попросил заняться этим делом его. На глазах у Гутиза простое серебро, которое он носил в своём мешочке, начало преображаться благодаря паре рун. Металл задвигался, меняя свою форму. Он практически танцевал на глазах у всех, превращаясь и перемешиваясь, словно глина в руках невидимого гончара, пока на свет не появилось кольцо. Чуть больше размера пальца обычного человека, кольцо отличалось множеством мелких деталей и необычайной тщательностью исполнения. Когда кольцо положили на ладонь господина Пиона, он лишь восторженно произнёс: — Это настоящее чудо! Саиф поблагодарил своего друга, оставив ему несколько монет, затем взял неожиданного гостя, и они снова отправились по городу, возвращаясь обратно в дом у дерева. Теперь Гутиз смог пройти дальше и поднялся на второй этаж, оказавшись в настоящей библиотеке чародея. Внутри не было окон, балок и створок. Закрытое помещение было заполнено только книгами и одним круглым столом в самом центре. Освещалось оно теми же самыми склянками. Следуя за хозяином дома, Гутиз спросил: — Почему вы не продаёте эти чудеса? Вы могли бы жить в гораздо большем доме. — Этот дом я построил вместе с моим сыном, не думаю, что другой дом был бы мне по душе, — легко ответил Саиф. — А что касается продаж... Люди вроде тебя, приходящие за помощью, всегда получат её от меня. Но я не стану продавать эти знания за деньги. Мой народ живёт здесь и готов поделиться частью своих умений и знаний, но мы не собираемся делать всё за людей, — добавил чародей и пригласил гостя к столу. — Ну а теперь давай наполним твоё кольцо силой. Положи его сюда. Гутиз подошёл к столу и, встав напротив чародея, опустил кольцо в центр. — Я всё ещё не понимаю, что мы делаем. — Я создам для тебя амулет, который поможет приумножить любой твой успех. — Как это возможно? — Посадив семечко пиона, ты сможешь вырастить из него сотни. Дав лекарство жене, ты компенсируешь десятки других лекарств этим. Каждая твоя неудача будет скрыта чередой успехов, — улыбнулся Саиф. — Это звучит невероятно просто! Конечно же, я согласен! Спасибо! Огромное спасибо! — радостно воскликнул Гутиз. — Прежде чем мы начнём, я должен научить тебя управлять любыми зачарованными предметами. — Конечно-конечно, я научусь всему, что потребуется. — Каждое зачарование имеет и обратное воздействие. Когда я создаю зачарованный предмет, я накладываю на него вето гейсов. — Вето... Что это значит? — Гейсы — это законы. Для каждой силы найдётся своя цена. Пока ты соблюдаешь условия, сила будет действовать во благо. Но как только гейс будет нарушен, зачарованное начнёт обладать разрушительной силой. — Разумеется-разумеется, я не нарушу никаких законов! Конечно-конечно! — Гутиз бесконечное число раз кланялся. Разве найдётся дурак, который решится перечить словам чародеев? — Какие это законы? — Я наложу на твой талисман всего три гейса! — показал Саиф три пальца и, загнув первый, продолжил. — Ты не должен охотиться в Тернистом лесу. Все животные в нём священны и принадлежат народу чародеев. — Конечно, никто не охотится в Тернистом лесу, поэтому это не составит труда. — Отлично. Второе: ты не должен ущемлять других людей и чувствовать своё превосходство. — Как же это? Я должен знать, чтобы не нарушить. — Не кради у других, не забирай то, что тебе не принадлежит, не множь своё богатство, если тебе нет нужды в этом богатстве. Живи скромно, живи так, как жил, восполняй утраты и будь благодарен миру за это. — Конечно-конечно! — Гутиз закивал. — Я никогда не жил богато, это не будет проблемой. — И последнее, ты не должен поддаваться блуду. Будь верен своей семье. — Конечно-конечно! — снова закивал деревенский житель. — Моя жена поправится, а другие женщины мне не нужны! — Я вижу, мои гейсы не доставят тебе хлопот! — улыбнулся чародей. — Тогда мы можем приступить. Десятки рун, очерченных на маленьком столике, засияли в один миг, наполняя амулет своей силой. Когда Гутиз надел кольцо на палец, оно тут же приняло нужную форму, словно змея, обвившаяся вокруг шеи жертвы, и плотно село на его палец. Гутиз вернулся в родную деревню с лекарством, и уже к вечеру его жене стало намного лучше. Она расцвела, а щёки порозовели. И точно, как и предсказал чародей, стоило Гутизу посадить несколько найденных им семян пионов, как к празднику окончания лета его поля были полны цветами, а королевский посланник с радостью приобрёл их все для украшения стен дворца. Теперь Гутиз зажил праведной жизнью! Он продолжал жить скромно, хотя его ферма процветала. Он смотрел лишь на жену, когда она, полностью выздоровевшая, бегала по полю, заботясь о посевах. Казалось, его жизнь не только вернулась в прежнее русло, но и стала намного прекраснее. Каждый раз, когда Гутиза посещали мысли о дурных деяниях, он вспоминал слова чародея, что наложил проклятие на его амулет, снять которое он уже не мог. Годы шли. Боясь наказания чародеев, Гутиз не позволял себе нарушать гейсы. Но однажды он проснулся ночью от резкого запаха гари. Подумав, что это снова горят его поля, он схватил первое, что попалось ему под руку, и выбежал на улицу. Его ферма была в полном порядке, как и всё его поселение. Но со стороны Тернистого леса поднимался столб чёрного дыма, взмывая в небо. Гутиз даже не сразу заметил, что стоял под дождём, ошеломлённо глядя на происходящее. Протянув руку, он заметил, что дождь был необычным. Вместе с каплями дождя на его ладонь падал чёрный пепел, тут же растворяющийся в воде. Утром он собрал группу охотников и, пройдя по знакомой тропе, добрался до пепелища, руин, отдалённо напоминающих некогда посещаемый им город Вереск. От того бывшего величественного дерева тоже не осталось и следа, лишь груда пепла скрывала под собой историю чародея Наир-аль Саифа. В тот день, вернувшись домой, Гутиз заперся в своём доме. Он не мог поверить в произошедшее. А когда до них дошла весть о том, что Его Величество предотвратил государственный переворот, он не знал, что думать: те люди, которые казались ему добрыми, оказались внутренне гнилыми. Прошло несколько месяцев с тех событий, воспоминания о них постепенно угасли, и все начали делать вид, что ничего не случилось. Прогуливаясь по рынку со своей супругой, Гутиз в толпе заметил старого знакомого. Они встречались ещё в юности, когда Гутиз путешествовал с отцом по другим городам. — Манрик! — воскликнул он, увидев мужчину в шляпе. Тот, заметив знакомые лица, на мгновение поколебался, но вскоре признал в этом молодом человеке того самого мальчонку, который часто вертелся около его отца. — Гутиз! Это действительно ты! Ха-ха, какая встреча! Они оба были рады встрече. — Какими судьбами, мой старый друг? — Я только что уехал из Центрального города! — сообщил Манрик. — И не мог не остановиться в твоей деревне. Эти виды показались мне настолько привлекательными, что я решил остаться здесь на несколько дней. Гутиз был так рад этой новости, что немедленно пригласил друга переночевать у себя, в свой небольшой дом. Дом находился неподалёку от дороги, так что каждое утро за завтраком он мог видеть, как мимо проносятся экипажи знатных господ, оставляя лишь пыльный след от копыт лошадей. Когда Манрик, бывший друг Гутиза, увидел это, он с раскрытым ртом произнёс: — Друг мой, я слышал, что твои пионы украшают даже дворец. Почему же твой дом такой маленький? — Мне нельзя жить по-другому, иначе всё, чего я достигну, пойдёт прахом! — О чём ты говоришь? Ты так много трудился, ради чего всё это, если ты должен продолжать жить в этом доме? В доме было всего несколько комнат: просторная главная комната, маленькая спальня с кроватью и парой комодов, и подвал, вход в который прятался за одним из них. По сравнению с тем, как Гутиз мог обустроить свой дом на заработанные деньги, он жил более чем скромно. Слова друга поселили сомнения в его душу, и он серьёзно задумался о том, чтобы построить себе дом получше. Чародей говорил о ряде правил, но ведь это не станет их нарушением! Он честно заработал все эти деньги! Собрав побольше монет, Гутиз отправился на базар, где нашёл мастеров и поручил им начать строительство его нового дома. Более того, он приобрёл новый участок земли на берегу ближайшей реки. Этот период стал новым этапом в его жизни, и в том, что в этом не было ничего плохого, господин Пион убедился, когда кольцо продолжало дарить ему свою силу, не требуя взамен ничего. Когда прошла половина года, его дом был завершён. Он пообещал рабочим большое вознаграждение, но когда пришёл срок принять работу, Гутиз вошёл в новый дом и тщательно начал его проверять: — Эта стена выглядит слишком тонкой. — Здесь лестница с лишними ступеньками! — Окно здесь слишком мало! Он исследовал каждый уголок своего нового дома и постоянно находил что-то, что его не устраивало. Рабочие только разводили руками: ведь они неоднократно проверяли планы и приглашали хозяина на стройплощадь, но в конечном счёте всё здесь оказалось не на своём месте. Разгневанный, Гутиз выплатил рабочим восемьдесят золотых и добавил: — Вам должно быть стыдно за такую работу. В тот же вечер во время ужина его жена все же выразила своё беспокойство: — Гутиз, дорогой, помнишь, что говорил тот чародей? Тебе нужно было выплатить им обещанную сумму и не меньше. — Но это не моя вина, что они не сделали свою работу должным образом! Я ничего у них не забирал, и, как видишь, ничего не случилось. Тот чародей давно умер, так что нам не следует чрезмерно переживать. Жена согласилась с мужем, и они стали жить в своём новом доме. Но это стало началом разрушения их хозяйства. Зимой, которая оказалась особенно холодной, охотники жаловались, что соседние леса оскудели на дичь, и даже кролик попадался крайне редко. Урожай в этом году был небогатым, и народ голодал. — Я должен прокормить нас! — заявил Гутиз, беря ружьё. — Куда ты собрался? Даже опытные охотники сейчас не могут найти дичи, а ты, новичок, как справишься? Гутиз взглянул в окно и увидел лисицу, которая смотрела на него из леса. — Именно там, смотри, прямо перед нашим домом! Тогда госпожа Пион тоже посмотрела в окно, и восклицание сорвалось с её губ: — Но этот лес проклят, ты потеряешься, едва войдя туда! — Но я уже бывал в нём и без проблем вернулся. Там полно зверей, и пусть другие боятся ходить в этот лес, я не испытываю страха! — Тебе же запрещено охотиться в этом лесу, ты ведь помнишь? Гутиз хмыкнул, взглянул на кольцо и снял его. — Даже если улов будет не вдвое больше, никто и не узнает, что я это сделал. Ты, главное, никому не рассказывай! — А ведь чародей предостерегал тебя! — Но ведь это не преступление! Голод уничтожит нас быстрее, чем любая болезнь. Поэтому это не нарушение! Оставив свой амулет на столе, он отправился на охоту. Вечером пир у них был таким же радостным, как давным-давно. На следующее утро, когда Гутизу пришлось выйти на рынок, он встретил одного из старых знакомых. Внешне тот выглядел очень истощённым: щёки впали, кожа бледная, как мокрая тряпка, а глаза усталые и потерянные. — Что с твоим внешним видом, друг? — поинтересовался Гутиз. — Вчера мы с мужиками снова ничего не поймали, — качнул он головой. — Совсем не знаю, чем детей кормить. Рыбы и той в реке нет! Не год, а проклятие какое-то! — выругался тот. — Точно ж чародеи прокляли наши края, раньше вовек такого не было! У меня же тут и бабка жила, и её бабка... Вся родня тут жила и умирала, да никто такого голода тут не видывал. Гутиз выслушал его и сделал грустный вид, соглашаясь: — Ты прав, так давно мяса уже не ел, эх, но нам нужно держаться. Скоро зима закончится. Так что нам надо продержаться ещё немного. Только весной Гутиз узнал, что младшая дочь того друга скончалась минувшей зимой. Но она не стала единственной жертвой тяжких времён. Глава деревни, многоуважаемый староста поселения, тоже почил. Будучи в преклонном возрасте, он просто не выдержал моры голодом и слёг сначала с болезнью, а после заснул вечным сном. А потом его жизнь пошла по наклонной, казалось бы поднимаясь высоко в гору, но на самом деле падая все ниже и ниже. Гутиз Пион настоял, что он как никто лучше подходит для того, чтобы направиться к Его Высочеству за помощью, ведь именно его пионы украшают дворец. Это показалось всем весьма убедительным доводом, ведь этот человек и вправду часто бывал во дворце. А там он уже сумел и короля уболтать, чтобы тот поручил ему дела этой деревни. А вернувшись, он провозгласил себя бургомистром и сказал, что теперь их маленькая деревня будет расти, становясь городом. И он действительно держал своё слово! Город процветал, но при этом все, что он вкладывал в этот город, он и требовал себе взамен в троекратном размере. И при этом всегда находил себе оправдания, не видя в своих деяниях ничего постыдного. Он же делает столько для города, значит, может взять чуть больше налогов. Он заботится о гражданах, значит может получать услуги бесплатно! При нём никто не голодает, он разрешил всем охотиться в Тернистом лесу, а значит, имеет право получать большую часть добычи! За этими делами он перестал замечать, как болезни начали отнимать жизнь сначала у его жены, а затем и у него самого. Тогда-то он и вспомнил про кольцо с силой, надев его обратно. Он надеялся, что оно вновь наделит его той чрезмерной удачей, когда можно было одной ложкой лекарства исцелить недуг. Вот только кольцо, дождавшись своего часа, сработало совсем не так, как его помнил Гутиз. Покрывшись чёрной дымкой, оно волной боли пронзило палец! Гутиз закричал что есть мочи: — Помогите мне, помогите! — кричал он, не переставая тянуть кольцо, но оно уже никак не поддавалось, медленно поглощая своего владельца. Жена подлетела к нему, бледнея на глазах, схватила мужа за руку и потянула кольцо изо всех сил, но снова безуспешно. Они перепробовали всё, чтобы снять кольцо: смазывали его мыльным раствором, поливали маслом, держали палец в холоде. Но ничто из этого не помогло, хоть боль и ушла. Спустя несколько дней сильнейшего беспокойства, пара поняла, что кольцо больше не доставляет проблем, и Гутиз вновь продолжил вести праздную жизнь. Он настолько увлёкся собой и своими достижениями, что даже не замечал, как с каждым новым рассветом кожа его возлюбленной становилась всё бледнее, а взгляд — всё безжизненнее. Он не замечал изменений ни в своём доме, ни в себе самом, но где-то внутри изменения все же происходили. Возвратившись однажды домой, он застал свою жену обессиленно сидящей у окна. Её тело стало настолько худощавым, что пышное платье теперь просто висело на её костях. Потухший взгляд был устремлён на птиц. В их доме уже давно была либо гробовая тишина, либо громкие ссоры, а Гутиза всё меньше удовлетворяла его жена. Ведь он любил её за красоту, которая теперь угасла. Тогда, в одну из своих поездок в Центральный город, Гутиз не удержался. Закончив все дела, он не вернулся на ночлег в снятую комнату, а свернул несколько раз, и ноги сами привели его к высокому зданию, чьё название недвусмысленно намекало на происходящее внутри. Гутиз поправил одежду и вошёл внутрь. — Я бы хотел арендовать комнату с красивой женщиной с длинными чёрными волосами, — произнёс он, мило улыбнувшись. Девушка со строгими очками и высоко зачёсанными волосами улыбнулась в ответ, назвала цену, получила деньги и провела его на второй этаж. Там его ждала прекрасная женщина: ухоженная, молодая и красивая. О её фигуре можно было слагать баллады, а её улыбчивое лицо стоило дороже всех денег на свете. Всю ночь Гутиз утопал в её жарких объятиях и слушал сладостные речи, шёпотом произносимые ей на ухо. Утром он почувствовал дикий голод и заказал еду прямо в номер, намереваясь разделить её с прекрасной спутницей. Но еда не показалась ему достаточно вкусной! Тогда девушка предложила: — Еда с меня будет намного вкуснее! — кокетливо заверила она и положила кусочек сыра на свою ладонь, чтобы доказать свои слова. Гутиз склонился и глубоко вдохнул аромат. Он мгновенно вызвал в нём новый приступ голода: запах сыра казался ему сладким и дурманящим, поэтому он немедленно набросился на этот кусок. Однако это его ничуть не удовлетворило. И тогда внезапно для самого себя он с животной жадностью набросился на женщину, понимая, что его аппетит уже невозможно утолить, впервые впиваясь зубами в человеческую плоть... Гутиз покинул свой номер около полудня. Оплатив завтрак, он отправился домой. Девушка, по его словам, вынуждена была уйти немного раньше, потому что у неё дома появились неотложные дела. Лишь вернувшись домой, он осознал, что натворил... Она была мертва. Это даже мягко сказано! Он не только самолично свернул ей шею, но и съел её! Посмотрев в зеркало на своё отражение, Гутиз осознал: — Он превратил меня в чудовище! — вскрикнул мужчина. — Он превратил меня в чудовище! Этот чародей, будь ты проклят! Будь проклят ты! — закричал он что есть силы. Обычно на такие крики прибегала его жена, но сегодня его благоверная не подавала признаков жизни. Осознав, что что-то не так, Гутиз побежал вниз, заглядывая в каждую комнату, но её нигде не было видно. Открыв очередную дверь, он шагнул внутрь и понял, что оказался не в своём новом роскошном доме, а в том, старом обветшалом домишке, с которого всё началось, и из их старой спальни доносились тихие всхлипывания. Он осторожно прошёл туда, все же скрипнув половицами. Его жена сидела на постели, закрыв лицо руками, и плакала. — Что случилось? В ответ она лишь молча подняла лицо, а ее красные, как у нечисти, глаза уставились на него в полумраке. Ее кожа была похожа на подтаявшую свечу. При виде Гутиза слезы вмиг испарились и, нечеловечески широко разинув пасть, она резким хищным броском кинулась на мужа. Завязалась драка. Чтобы он не делал, а с ней ничего не случалось! Ничего не убивало его некогда жену, она только бросалась на него и каждый раз, когда она впивалась в него зубами, он чувствовал, как она высасывает из него душу! Испугавшись за свою жизнь, он столкнул свою жену в погреб и закрыл. Со временем он научился удовлетворять свой голод. Сырого мяса животных ему оказалось достаточно, а вот его жена, скончавшаяся от болезни, обратилась в нечисть и требовала большего. Тогда Гутиз Пион обнаружил, что почерневшее кольцо способно не только изменять его тело и разум, но и управлять другими людьми. Так он научился заманивать к себе людей. Он возвёл высокий забор и продолжал вести привычную жизнь, скрываясь ото всех, а по ночам скармливал души жертв своей некогда любимой супруге, чтобы хотя бы временно ее утихомирить. *** Алан почувствовал, как чёрный туман проникает ему в нос и начинает жечь изнутри. Он тут же затаил дыхание: несложно было догадаться, что если нечто подобное проникнет в его лёгкие, ему несдобровать. Но вот руки и ноги его уже не слушались. Скованный страхом, он не мог заставить себя даже пошевелиться! Когда всё вокруг начало темнеть, перед его глазами даже успели промелькнуть несколько эпизодов из его жизни. И когда он был готов раствориться в тьме, послышался пронзительный вскрик. Он вырвал Алана из забытья и заставил вернуться в сознание. Перед его глазами пролетел крупный ворон, вытянув вперёд свои когтистые лапы и вцепившись в руку Гутиза. — Вот жешь! Да тебя только за смертью посылать, и то не справишься! — раздался крик вслед. Орион бежал из глубины леса. В его руках мерцал королевский меч, и он, что есть мочи, несся на бургомистра, размахивая клинком во все стороны. Было видно, что этим увесистым оружием он владеет далеко не лучше королевского наследника! Это вызвало у Алана нервную улыбку. — А чего столько кичился, раз даже меч не можешь удержать в руках! — вырвалось у Аланора раньше, чем он успел осознать происходящее. Орион метнул взгляд в сторону принца и, покраснев до ушей, выкрикнул в ответ: — Да ты бы тут не читал мне нотации, пока я держу в руках холодное оружие! Орион перехватил меч поудобнее и снова замахнулся. Даже если не умеешь профессионально обращаться с таким оружием, им всё равно можно нанести удар, удачно попав по цели. И даже если не удастся что-то отрубить, такой клинок сильно бьёт даже плашмя. Именно эта тактика и использовалась Орионом в данный момент. Гутиз, получивший неожиданную атаку от ворона, наконец отбросил птицу в сторону. Часть густого тумана устремилась туда же, намереваясь разорвать её на куски, но птица поспешно взмыла в небо, стремясь избавиться от нависшей угрозы. Однако тьма не исчезла полностью. Продолжая удерживать ею тело принца, Гутиз повернулся к принявшему боевую стойку чародею. Он удивлённо оглядел его, сохраняя спокойствие, и произнёс: — Что ты собираешься делать, мальчишка? — усмехнулся он. — Ой, да у меня столько планов и вариантов! — решил немного поблефовать Орион. Казалось, Гутизу вовсе не были интересны эти слова, но он поднял другую руку, и вместе с клубящейся вокруг артефакта тьмой направил её вперёд, намереваясь пронзить чародея. Уворачиваться от таких атак было гораздо труднее, чем сражаться с человеком. Энергетический сгусток не вызывает явного страха, не пробуждает инстинкты, поскольку мозг не воспринимает этот лёгкий тёмный туман как реальную угрозу. Приходилось постоянно напоминать себе, насколько опасен этот враг. К тому же, сгустки Тьмы быстрее и маневреннее любого человека. Они могут оказаться и здесь, и там одновременно. Самое ужасное заключалось в том, что меч оказался абсолютно бесполезен против этой густой дымки. Разрубая её снова и снова, он лишь на мгновение замедлял своего противника. Пока Орион истекал потом, Гутиз Пион стоял невозмутимо, подняв обе руки, и даже не растрепал свои волосы. «Чёрт, господин Орион, мне опять не дождаться помощи?» — мысленно обратился Марк ко второму сознанию в своей голове. Не услышав ответа, он только чертыхнулся и ринулся в бой. Всё было тщетно. Стоило ему совершить ошибку, и тьма мгновенно пронзила его. Там, где она вошла, не осталось ран, только онемение, холод и утрата чувствительности. Тьма впиталась в руку чародея и растворилась внутри, лишив его контроля над ней. Гутиз усмехнулся: — Как иронично, теперь ты сам сможешь убить своего принца, — рассмеялся бургомистр. Орион ещё не успел понять, что это означает, как его рука под чужим управлением взлетела вверх и потянула тело за собой. — Какого...! — вскрикнул чародей, осознавая, что не может сопротивляться. Рука Ориона не подчинялась ему, и пока он пытался разобраться в происходящем, тьма пронзила его ноги, заставляя потерять контроль и над ними. Теперь он не чувствовал своих конечностей, и мог лишь испуганно наблюдать, как все ближе подходит к напуганному принцу, вынуждая встать лицом к лицу. — Не смей прикасаться ко мне! — вскрикнул Алан, видя, как рука чародея тянется к его горлу. — Я отрублю тебе эту руку. — Я сам не хочу! — воскликнул чародей в ответ. — Думаешь, мне приятно тебя трогать? — Да как ты... Продолжить разговор никто не успел. Рука Ориона крепко сжала горло принца, и его лицо моментально покраснело. На коже шеи и лица проступили вены от сильного сжатия. Принц затрепыхался, словно рыба на суше, пытаясь захватить хоть немного воздуха. А Орион, несмотря на все усилия, мог только пытаться оторвать руку. — Скоро сюда явится ваш защитник и, увидев эту картину, точно не посчитает меня злодеем, — пожал плечами Гутиз и уже собрался уходить. — А ну стой, тварь! — сквозь зубы прорычал Орион. Ему приходилось прилагать все усилия, чтобы хоть немного сдерживать свою руку и не позволить ей сжаться с такой силой, что воздух в чужое горло перестанет поступать вообще. — Я ещё не прибил тебя, мразь! Ты хоть знаешь, что твоя сучка сделала со мной? — продолжал он рычать, глядя в глаза Алану. — Она, блин, мне ноги покусала. Ноги. Понимаешь? Алан не понимал, почему в такой ситуации чародея волнуют только его собственные ноги! Он ведь может убить человека, разве это не важнее? У него уже всё плыло перед глазами, и он едва различал эмоции на чужом лице. Почувствовав прикосновение к своей груди, у него не было даже сил наклонить голову, чтобы увидеть, что происходит. Марк просто рисовал что-то пальцем. Он пытался подчиняться своему телу. Мышечная память — самая надёжная из всех. Он всегда в это верил. Значит, ничто в этом теле не запомнит руны лучше, чем его собственные руки! Он просто доверился этому порыву и использовал чужую грудь как холст, выводя символ за символом. — Ты что творишь?! — наконец прохрипел Алан. Его лицо сейчас сильно отличалось от обычного. Даже Орион, знакомый с ним всего пару дней, это прекрасно понимал. Опухшее, с кровоподтёками, синюшное, с вздувшимися венами, оно выглядело так, будто принц был на грани смерти. — Чёртов ублюдок, — прошептал Марк. — Почему ты просто не забываешь, что ты — чёртов ублюдок? — Что? — Принц от возмущения даже на миг забыл о своей критической ситуации. Орион, завершив подготовку, приложил ладонь к чужой груди, заряжая руну энергией. — Забирай свой сраный меч обратно, — шепнул Орион и добавил: — Очищение! Слово вырвалось само собой, беспорядочно кружась среди других мыслей. И стоило ему произнести это, как тело принца словно наполнилось живительной энергией. В его глазах появился блеск, а тело так глубоко вздохнуло, что рука, наполненная тьмой, испуганно отдернулась от его шеи. Почувствовав себя освобождённым от пут, принц машинально коснулся горла, убеждаясь, что там больше ничего нет. Орион, освободившись от захвата, воспользовался замешательством Гутиза, обернулся, упал на землю и снова быстро начал чертить руну. Он уже создавал её ранее, в чужом дворе. Руки и ноги всё ещё не подчинялись ему, но одна единственная конечность, оставшаяся под контролем, действовала за всех. Быстро ногтем он выцарапал символ на земле и, коснувшись его, земля заходила под чужими ногами. Да и его самого поволокло вбок. Он, сопротивляясь каждой конечностью, взглянул вверх и увидел, что Гутиз тоже потерял равновесие. Его тело едва удерживало его на ногах. Тогда Орион вложил в руну ещё больше силы, и земля затряслась так сильно, что со стороны начали показываться корни стоящих тут деревьев. Тогда-то Орион и ощутил свободу. Когда Гутизу пришлось отвлечься, тьма отпустила его руки, и он смог подняться. Всё тело, поражённое тьмой, жгло, а ноги, искусанные вдобавок ещё и резало, как от ножевых ранений. Но он не был бы бойцом, если бы остановился на полпути. — Раз уж ты хотел, чтобы я кого-нибудь придушил, то пусть это будешь ты! — прорычал Орион, накинувшись на Гутиза. Одной рукой ему удалось схватить его за шею, другой — за палец, пытаясь сорвать кольцо. Оно сопротивлялось, а тьма обвивала чужую руку, как юркая змея, не зная, куда приткнуться. — Давай! — кричал Орион. Он в этот момент ботинком пнул Гутиза в живот, одновременно отпуская его левую руку и продолжая удерживать правую за кисть. Бургомистр опрокинулся назад, как будто находясь в странном танце, и в этот момент между ними пролетел тяжёлый меч, разрезавший этот «танец». Марк зажмурился и отвернулся, отклоняясь в сторону и тоже падая. Он всё ещё чувствовал чужую руку в своей, но веса самого тела не ощущал. Приоткрыв глаза, он отбросил отрубленную конечность в сторону и услышал пронзительный вскрик со стороны. Вдали уже раздавался тяжёлый топот чужой обуви. — А-а-а! — вопил Гутиз, хватаясь за культю. — Я же предупреждал, что на меня нельзя распускать руки — отрублю! — произнес Алан, роняя меч. Хотя он пытался звучать дерзко, голос дрожал, а сам он не решался поднять взгляд выше, уставившись в землю. Он смотрел в одну точку перед собой, а его руки непрестанно тряслись. Орион и сам был удивлён. Последнее, на что он надеялся в этой жизни, — что принц-балбес сможет понять его план, да еще и так изящно исполнить его. Ведь, увидев, как тот заносит меч в последний момент, он до конца не был уверен, что именно собирается сделать этот парень! Но он смог... смог разлучить проклятый артефакт с его владельцем. Лай собак окружил их троих. — Что тут происходит? — удивился один из охотников. — Господин бургомистр! — вскрикнул другой. Они были обеспокоены, но, видя поле боя, не решались подойти ближе. Гутиз лежал на вспаханной земле, прижимая к себе кровоточащую руку. Все деревья здесь оказались выкорчеванными. Принц стоял посередине с изнуренным, раненым лицом. А в другой стороне поднимался советник принцессы, весь измазанный в грязи. Никто не понимал, что тут произошло. — Этот, — Орион поднял руку и указал в сторону бургомистра. — Убивал тут всех вас, — он вытер пот со своего лица. — Ваше Высочество? — Волк осторожно подал голос, подходя ближе к своему господину. — Он прав, Гутиз и меня пытался убить, — Алан наконец нашёл в себе решимость и посмотрел на мужчину. — Отведите его к отцу, пусть предстанет перед ним. — Есть, — Волк лишь склонил голову и, не задавая вопросов, пошёл по направлению к Гутизу. — Там, — не поднимая головы, указал Аланор. — Его рука, возьмите её, на ней проклятый артефакт, пусть отец запрёт его у себя. — Да, Ваше Высочество, — Волк снова кивнул и без всякого отвращения поднял отрубленную конечность, направившись к её прежнему владельцу. Только теперь Мирабель, ошеломлённо закрывавшая рот и подавлявшая крик ужаса, подбежала к брату. Она бегло осмотрела его. Его лицо изранено, взгляд тусклый, на шее темнеющее бардовое пятно от удушья. — Что с тобой? Это всё он с тобой сделал? — воскликнула Мирабель. Аланор слегка отвёл взгляд, посмотрел на сидящего чародея, который расчёсывал спутавшиеся волосы. Он вытер кровь под носом рукой и посмотрел на неё: эта кровь осталась с тех пор, как белоснежные руки их пленённого проходили по его лицу десятки раз. И всё же, посмотрев на сестру, он лишь кивнул. — Да, кольцо могло атаковать. Но и от Ориона тоже досталось, — ахнула Мирабель, узнав новость. – Правда он был под воздействием чар. Тут Орион выдохнул. Внутри у него было некое беспокойство, что эта принцесса может начать ябедничать о их потасовке и, из вредности, добавить ему ещё проблем. Но... он сдержался и, истощённый пережитыми эмоциями, пошёл прочь. — Как вы нас нашли? — удивился Алан, когда понял, что они всё ещё в проклятом лесу. — Орион дал нам свой талисман, который выводит из леса. Мы всё это время знали, где находимся, так что, когда услышали странные звуки, пошли в эту сторону. — Вот оно как. Отлично. Только можно и меня в следующий раз посвящать в план? — Я же не думала, что ты согласишься. — Я бы и не согласился! — Ох... брат... пойдём уже. Охотники тоже последовали за принцем, не зная, как им следует вести себя. Они оглядывались, смотрели на своего бургомистра, которого, связанного, Волк вёл под конвоем. Тот склонил голову. Потеряв руку, он утратил и всю свою силу. Щёки его впали, глаза осунулись, лицо приобрело нездоровый оттенок. Использование Тьмы лишь иллюзорно делало его живее, на деле, он гнил изнутри, и теперь, когда дурман чар спал, он показал истинный облик: облик лживого бургомистра, который утонул в собственной жадности и жажде большего. Орион же лишь озадаченно проводил всех взглядом: — А ничего, что мне больно идти? — произнёс он в воздух, но, почувствовав своё одиночество, лишь вздохнул, следуя за всеми. Он тут просто гость в чужой жизни, разве тут есть кому до него дело? На выходе из леса их уже ждала делегация короля. Карета была подана для сопровождения наследников обратно во дворец, однако, заметив ситуацию, в карету посадили и бывшего заключённого. Волк снова надел на него наручи, как сказал в тот момент: «Я бы не хотел этого делать, но долг велит». И Орион его совершенно не осуждал. Сам Волк разместился в кибитке с бургомистром, которому оказали первую помощь, и теперь его отправили во дворец. Несколько стражников, прибывших со свитой наследников, оставили охранять дом бургомистра до вынесения вердикта о том, что делать с нечистью внутри.