Пламя и его тень

Breathe,

Breathe, Believe, Believe,

That we are loud like love.

(Placebo "Loud Like Love")

ДЕРЕК ШВАРЦ

      Джо ушёл, а я закрыл глаза и глубоко задумался. То, что я только что услышал про Леви, стало для меня откровением.       Альберт Леви-Стросс, наш физ-мат гений, Эйнштейн, Вампир, ритм-гитарист группы «Хрень в летнюю ночь» – и вдруг, как девчонка, влюблён в меня?.. Это казалось даже слишком странным.       Однако чем больше я вспоминал поведение Леви в последние недели, тем сильнее склонялся к мысли, что Джо прав, и то, что он случайно сболтнул – вовсе не глупость.       Косые взгляды из-под ресниц, из-за ширмы распущенных волос, которые я принимал за следствие замкнутости Альберта, заиграли передо мной в новом свете. Я вспомнил, что Леви всегда странно реагировал, если я его касался: вздрагивал, будто его ударило током, иногда краснел, смущался. На пляже я время от времени замечал, что он возбуждён. А как он улыбался, сидя у моих ног в машине!       Встряхнувшись, я попытался понять, рад я или нет внезапному открытию. С одной стороны, ситуация была дурацкая. С другой – она казалась мне чертовски занятной.       «Интересно, смог бы я встречаться с парнем? – размышлял я, перекатываясь на диване с боку на бок. – С девушками я уже встречался, может, теперь с парнями попробовать?»       Я представил себя с девушкой, потом заменил её на Альберта – и не почувствовал отвращения.       Возможно, роль сыграла андрогинная внешность моего друга: небольшой рост, не слишком развитая мускулатура, длинные волосы.       «Жизнь – большой эксперимент, – сказал я себе. – Чем больше всего успеешь попробовать – тем лучше. Быть может, такого шанса, как с Леви, мне уже не представится. Что подумают остальные? А это не их дело. На дворе двадцать первый век, однополые отношения – норма. С кем хочу, с тем встречаюсь».       Вошла Дэнди со стаканом аппетитного оранжевого сока.       – Мальчики чинят выжималку, – сообщила она, пробираясь между вещами. – Ты бы убрался немного тут, Дерек. Я едва не разлила твой сок, а мы его с таким трудом выжали.       – Ты просто не умеешь летать, – отмахнулся я. – Спасибо за сок, Дэнди. А теперь приготовь нам бутербродов. Когда Альберт закончит возиться с починкой, скажи, чтоб приходил ко мне, один. Я сообщу ему кое-что, потом мы придём есть.       – Почините, приготовьте… – Дэнди притворно надулась. – Мы твои друзья, а не прислуга. Но ладно, так и быть, чтобы ты не сдох от голода и жажды, мы сделаем тебе чего-нибудь похавать и оживим твою адскую машинку для перемолки фруктов.       – Ты говоришь, прямо как Джо.       Дэнди засмеялась, и я тоже захохотал, словно сказал гениальную шутку. Перспектива попробовать новенькое оживила меня, дала сил и резко подняла настроение.       «Это лето будет реально незабываемым! – мысленно ликовал я. – Ну, Леви, держись! Будешь участником моего эксперимента!»

***

      Немного полежав в одиночестве, глядя на дождь за окном и воображая интересные перспективы нашего с Леви союза, я почувствовал себя почти здоровым. Мне даже захотелось встать и немного прибраться в комнате, что я и сделал.       Когда вошёл Альберт, я как раз складывал в ящик мотки гитарных струн.       – Ты звал меня, Дерек? Соковыжималку мы починили…       – Звал, ага. Молодцы, что починили. Я хотел кое-что тебе сказать... Подожди минутку, мне надо сформулировать.       На самом деле, всё было давно уже сформулировано, просто я хотел ещё раз, новым взглядом, осмотреть Альберта.       Он стоял передо мной: распущенные волосы ниже плеч, футболка с группой Slipknot, чёрные шорты, чёрные часы на руке. Только сейчас я заметил, каким хрупким кажется запястье Леви в массивных часах, какой он весь миниатюрный, не подходящий под классический канон мужской красоты.       – Альберт, – сказал я.       Так интересно: волосы у него от природы светлые, а ресницы и брови – почти чёрные!       – Альберт, я хотел сказать тебе…       Шрам через бровь – остался после той драки…       – Хотел сказать…       Я набрал в лёгкие побольше воздуха.       – Ты нравишься мне, Альберт. Не как друг – как мужчина. Раньше я встречался с девчонками – а теперь вот влюбился… в парня. Если ты не захочешь со мной встречаться – я пойму… Я никогда не стану заставлять тебя насильно…       Придав лицу максимально скорбное выражение, я замолчал и стал наблюдать за реакцией Леви.       Таким шокированным Альберта Леви-Стросса я никогда не видел ни до, ни после. Он резко побледнел и отступил от меня на шаг; зрачки его сильно расширились.       – П-повтори, – попросил он сбивчиво, от неожиданности грассируя на французский манер.       – Я люблю тебя, Альберт.       Леви не сдвинулся с места, но щёки его начал стремительно заливать румянец, а губы изогнулись в неуверенной улыбке.       Я осторожно подошёл и обнял его, как обнимал стеснительных девушек. Альберт прижался ко мне; его трясло.       – Я… тоже люблю тебя, – произнёс он чуть слышно. – Уже... давно… Скажи, что не шутишь, Дерек… Скажи, что не врёшь…       – Я не вру.       Я поцеловал Леви в макушку. Его волосы пахли каким-то травяным шампунем.       – Оставайся сегодня у меня ночевать, если хочешь, – сказал я. – Тебе больше не нужно этого бояться. Ты ведь не оставался раньше, потому что опасался, что я тебя раскрою?       Альберт кивнул. Он казался сейчас таким же беззащитным, как когда сидел в школьном дворе, прижав салфетку к разбитому лицу.       «Теперь-то я никому не дам тебя в обиду! – подумал я с нахлынувшей теплотой. – Джо и Дэнди в конце лета уедут, с ребятами из школы осталось учиться не так уж долго, а с тобой, Леви, у меня будет общая группа, которая проживёт много лет и станет настоящей легендой!»

ДЖОРДЖ СОЛСБЕРИ

      Когда Дерек и Леви спустились под руку и объявили, что они теперь пара, я просто охренел. Я жалел, что сболтнул лишнего, выдав тайну товарища, о которой догадался случайно, и надеялся, что Дерек просто проверит мою гипотезу и ничего не будет делать, но ЭТО не лезло ни в какие рамки.       – Какого чёрта, Дерек? – прошипел я, когда Леви на минуточку вышел. – Зачем этот спектакль? Ты же вроде натурал.       Дерек тряхнул рыжей шевелюрой и глупо засмеялся.       – Был натурал, стал би, с кем не бывает. Мне очень нравится Альберт. Эти вертихвостки-девушки – они глупые и ненадёжные; никогда не знаешь, что у них в голове.       – Ты просто не умеешь выбирать, – фыркнула Дэнди. – А вот Джо, например, умеет.       – Навыки Джо меня не волнуют. Мне нравится Леви, и, как бы вы ни относились к нашему союзу, вам придётся смириться.       – Поиск новых впечатлений завёл тебя слишком далеко. – Я снял очки и стал протирать их рубашкой. – Ещё полчаса назад ты понятия не имел о чувствах Леви, а теперь вы прям Ромео и Ромео. Не удивлюсь, если через неделю тебе надоест, и ты оставишь парня с разбитым сердцем. Мне, в общем-то, однофигственно, однако...       – Ой, Дерек, Леви такой лапочка, не разбивай ему сердце! – всполошилась Дэнди. – Что значит – тебе всё равно, Джо? Неужели тебя совсем не волнует судьба нашего друга?       – Будь мне действительно пофиг, я не начал бы этот разговор. – Я вернул очки на переносицу, и дерзкая улыбка Дерека из размытой стала чёткой и острой, как бритва. – Ты можешь быть каким угодно крутым Игнатом, но башкой своей думай, когда проводишь эксперименты! Помнишь, как прошлым летом ты столкнул девушку с лодки, чтобы посмотреть, сможешь ли её спасти? А как ты убедил одноклассника выпить яд, а потом противоядие? Ты играешь жизнями людей и даже не осознаёшь этого!       – Всё же обошлось – обойдётся и на этот раз, – беспечно пожал плечами Дерек. – Я контролирую ситуацию. Про тебя, Джо, я тоже могу рассказать много интересного. Как ты сломал руку, спьяну налетев на забор и решив, что он тебя атакует. Или как твои друзья после попойки оставили тебя спать в канаве. Или…       – Хватит! – рассвирепел я. – Где спать по пьяни – моё личное дело, а ты творишь хрен знает что в здравом уме!       – Я люблю Леви ничуть не меньше, чем ты – свою Дэнди! – заорал Дерек. – Можете думать что хотите, но я всё равно…       Он осёкся на полуслове. На пороге кухни стоял, потупившись, Альберт Леви-Стросс.       – Из-за меня ругаетесь? – спросил он горько.       – Мы не ругаемся. – Дерек мгновенно изобразил на лице широкую улыбку. – Хочешь бутербродик, Ал?       Леви взял бутерброд, но есть его не торопился.       – Из-за Дерека срёмся, – сообщил я, вставая. – Ты, Альберт, будь с ним осторожен. Он по жизни без тормозов. Не хочу, чтобы ты пострадал.       Я вышел, оставив Леви, Дерека и даже Дэнди, и отправился на балкон. Мне нужно было покурить и успокоиться.       Я сам не ожидал, что выходка Дерека так сильно меня заденет. Не ожидал, что буду переживать за Альберта, которого до этого сам же и выдал.       «Общение с Дэнди делает меня более чувствительным, – подумал я со вздохом. – Какого хрена меня начали волновать чужие отношения? Дерек и Леви – взрослые люди, они сами разберутся в своей жизни. Мне нужно меньше париться из-за других. Я ведь это отлично умел – куда теперь подевался тот спасительный пофигизм?..»

АЛЬБЕРТ ЛЕВИ-СТРОСС

      Это было шестнадцатое июля: середина лета, самый эмоциональный его день и один из переломных моментов моей жизни.       Обморок Дерека на пляже, его признание, ссора на кухне; страх, восторг, стыд… К тому времени, как Дэнди и Джордж ушли домой, я был абсолютно измотан.       Юные фанатки любят писать красочные истории про нашу с Дереком первую ночь, однако на самом деле мы её просто проспали. Дереку снова стало хуже после пляжного перегрева, меня шатало от эмоционального истощения. Я отзвонился папе, сказал, что останусь ночевать у друга, после чего мы рухнули на диван и почти сразу отрубились.       С утра Дерек отправил Джо и Дэнди смс о том, что репетиция «Хрени в летнюю ночь» сегодня отменяется, после чего мы сели в машину и поехали в поля.       Семнадцатое июля выдалось приятно прохладным. Чтобы не замёрзнуть, я надел ветровку Дерека. Ветровка была не чёрная, как вся моя одежда, а ярко-красная, с вышитыми на груди языками пламени, и из-за неё происходящее казалось мне ещё менее реальным.       Мы петляли по загородной трассе. Справа и слева простирались зелёные моря растений, воздух был свежим и чистым. Отъехав подальше от города, Дерек остановил машину, и мы пошли пешком в заросли. Это один из немногих эпизодов нашей совместной жизни, которые Дерек не разболтал прессе. Мне очень хотелось, чтобы этот день остался в моей памяти чем-то заветным, не затёртым тысячами журнальных статей, и Дерек пообещал, что никому не расскажет.       Шуршащие зелёные волны растений, тёплые губы Дерека, его рыжие волосы на фоне облаков…       «Быть может, мы попали в аварию, когда ехали с пляжа, я умер и попал в рай, и всё это происходит со мной уже не взаправду?..»       Я не мог понять, отчего Дерек вдруг влюбился в меня. В школе он никогда не проявлял интереса к лицам мужского пола, да и меня сложно было назвать красивым или сексуальным.       «Что, если это какой-то спектакль? Или временное помешательство Дерека? Как мне жить, если он меня бросит?..»       Об этом я боялся думать.       Вернувшись домой, мы выпили сока и некоторое время просто сидели, ничего не делая и улыбаясь друг другу.       – Как отнесутся к тому, что мы встречаемся, твои родители? – спросил я наконец.       Дерек пожал плечами.       – Нормально отнесутся. Но я не хочу говорить им прямо сейчас. Вдруг они не одобрят… Давай подождём.       Я кивнул и закрыл глаза. Я знал, что это неизбежно. Новость о том, что мы пара, постоянно будет нести за собой непонимание и ругань. По крайней мере, в ближайшие годы, пока гомосексуальность ещё не стала восприниматься абсолютно естественно. Несмотря на все законы, разрешение в части штатов однополых браков и пропаганду толерантности в отношении таких, как я, быть среди меньшинства по-прежнему нелегко.       «Что, если Дереку надоест презрение гомофобов, и он от меня уйдёт? Или я ему сам надоем? Он меняет девушек, как перчатки, и так же сменит меня, найдёт другого парня или девушку. Дерек популярный, ему всё легко. Если бы я мог чем-то накрепко привязать его к себе… Чтобы он не смог или не захотел освободиться...»       Чтобы заглушить тяжёлые мысли, я надел наушники и включил музыку.       Protect me from what I want,       Protect me from what I want,       Protect me from what I want,       Protect me, protect me…       – Мне тут, кстати, один чувак фотосессию предложил, – заявил вдруг Дерек, вырвав меня из целительного звукового потока. – Если мы хотим быть известными, надо учиться позировать, чтобы клёво выглядеть в кадре. Я щас написал Джо и Дэнди, если они согласятся – пофоткаемся все вчетвером! Ты, Леви, ведь свободен все дни?       Я поморщился.       – Свободен-то я свободен, да только фоткаться не люблю. Я редко получаюсь хорошо, и вообще, позировать на камеру – глупость.       – Нет, не глупость! – Дерек подскочил ко мне и выдернул наушники. – Фотографии – часть имиджа. Не знаю, как ты, а я стану известным. И, если не захочешь со мной расстаться, то ты тоже попадёшь в фокус прессы, как парень великого Игната. Тебе всё равно придётся быть в центре внимания, Леви! Так не лучше ли всему научиться всему заранее, чем потом кусать себе локти?       «Дерек надеется быть со мной, даже когда прославится?..»       От этой мысли стало тепло, и я неожиданно для себя улыбнулся.       – Хорошо, я согласен на фотосессию. Надо же оставить память о нашей летней группе! Я постараюсь не моргать и не очень стесняться камеры.

ДЕРЕК ШВАРЦ

      Фотосессия состоялась через несколько дней после нашего с Леви объяснения. К тому времени Джо и Дэнди уже немного привыкли к тому, что «Хрень в летнюю ночь» делится теперь на две пары, и даже осознали, что это довольно удобно.       Сниматься решили на улице и в репетиционном зале. Идеи я обговорил с фотографом заранее.       – В зале – с инструментами. Я и Леви с Голди и Сильвией. Голди и Сильвия – это гитары. Второй тандем – Дэнди за барабанами и Джо на басу. Потом – несколько кадров, как мы играем все вместе. Смотри, чтоб я получился хорошо! И не забывай менять ракурсы. На улице – непринуждённые бытовые снимки. Идём с репетиции, гитары за плечами. Дэнди собирает цветы. Джо шагает босиком, неся обувь в руке. Я и Леви сидим в траве. По несколько сцен с поцелуями каждой пары. По паре портретных снимков каждого из четвёрки, плюс снимки в полный рост.       Фотограф, молодой ирландец, которого почему-то звали греческим именем Ксантипп, записывал мои пожелания в блокнот. Этого парня я встретил на соревнованиях по регби в конце весны, и он мне сразу понравился.       Ксантипп всё схватывал на лету. У него был острый ум и намётанный глаз. Он успевал поймать в объектив самые напряжённые моменты игры и знал, как передать в кадре настроение.       Хотя Ксантипп был уже довольно известен в городе, он считал, что всё ещё учится, и без проблем соглашался относительно недорого устроить фотосессию кому угодно.       Ради съёмок мы заказали себе футболки с названием группы. Футболки были одинаково оформлены, но различались по цветам: жёлто-оранжевая, огненная, для меня, небесно-голубая – для Дэнди, бледно-зелёная – для Джо и чёрная – для Леви.       – Игнат даже фотографа рыжего нашёл! – присвистнул Джо, увидев Ксантиппа.       – Я наполовину ирландец: кто, если не соотечественник, сможет отразить на фото мою сущность? – усмехнулся я.       – Наполовину ирландец, а фамилия у тебя немецкая, – заметила Дэнделайон.       – Она досталась по папиной линии. Джо, кстати, тоже наполовину ирландец, но он совсем не рыжий.       – Вот и хорошо! – Джордж провёл рукой по ёжику тёмных волос.       Щурясь из-под длинной чёлки, Ксантипп настраивал штатив, закрепляя под нужным углом камеру. Движения его были быстрыми и точными, как у профессионального гитариста, который проверяет свой инструмент.       Мне всегда нравилось наблюдать, как люди занимаются любимым делом. Например, как Леви копается в технике, или как Дэнди играет на барабанах. В такие моменты каждый преображается, и самые заурядные люди становятся прекрасными.       Даже в репетиционном зале первым, к чему тянуло Леви, было техника. Он крутился вокруг колонок и усилителей, словно кот вокруг блюдца с едой, рассматривал разные примочки, а дома читал про всё подробнее в интернете. Если у его соседей ломалась бытовая техника, они сносили всю её к Леви или звали его к себе. Он не всегда мог разобраться, но часто у него получалось, и благодарные соседи платили ему деньги или давали что-нибудь вкусное.       Дэнди, и так очень хорошенькая, за барабанами превращалась в настоящую принцессу рока. Вместо глуповатых шуток и детского восторга от неё исходил чёткий, яркий ритм – основа любой композиции. Несмотря на внешнюю хрупкость, Дэнди отличалась недюжинной силой, и для неё не было проблемой барабанить чуть не сутки напролёт. К тому же, Дэнделайон почти никогда не ошибалась, и если ритм-гитарист Альберт где-то путался, песня не превращалась в непонятно что.       Кадры, отснятые Ксантиппом, удались на славу. Одинаковые футболки очень сплотили нашу четвёрку, а благодаря мастерству фотографа даже Леви и Джордж получились просто отлично.       – Я распечатаю все эти фотки и обклею ими стену! – повторяла Дэнди мечтательно. – Джо, ты же не против, правда? Будем зимой вспоминать наше летнее приключение.       – Хорошо, – согласился наконец Джордж. – Только давай не будем печатать фотки с поцелуями Дерека и Леви. Это я вспоминать не особо хочу.       Джо так и не поверил в нашу с Альбертом любовь до гроба, и это меня порядком раздражало. Я был увлечён Леви, купался в море новых, непривычных ощущений, и мне казалось, что со сменой партнёров покончено.       «Я нашёл свою вторую половину! Нашёл источник бесконечного вдохновения! Почему никто не хочет этого понять?! – горел я негодованием. – Ничего-ничего, мы с Леви всем докажем, какой крепкой бывает настоящая любовь!»