Тартановый Дракон — Эйгон, сын Бейлона

97 год после З.Э, Королевская Гавань

      — Это хорошая партия, — Повторил Визерис, его тон был веселым: — Ты расстраиваешься из-за ничего. Она красивая женщина, ты знаешь это.       Деймон развернулся, его лицо исказилось в гневной гримасе: — Она безликий под прикрытием, вот кто она, — Он сказал с насмешкой.       — Ты вообще слышал, что они говорят о ней? — Сказал Деймон, яростно взмахнув рукой: — Что она больше наполовину лошадь, чем женщина, мужчина с сосками, — Он сказал скуля, его голос был похож на предсмертный хрип старика.       Визерис сдержал смешок над преувеличенным страданием своего брата.       Он наблюдал, как его брат плюхнулся на табурет, внезапно став больше похожим на капризного мальчишку, чем на рыцаря, которым он был.       — Те самые люди, которые говорят, что ты сварливый и высокомерный? Негодяй, а не принц? — Визерис сказал, приподняв бровь.       В свои шестнадцать именин Деймон уже приобрел своеобразную репутацию, репутацию, которую их отец очень не любил, но, похоже, мнение отца о некоторых выходках Деймона мало заботило его брата.       Хотя отец редко мог оставаться слишком разочарованным в Деймоне, не тогда, когда очаровательная сторона Деймона смягчала обиду так же легко, как он сам ее наносил.       — Вот видишь! Если их суждение обо мне может быть таким точным, то их болтливые высказывания о ней должны быть правдой! — Заявил Деймон, и Визерис начал громко смеяться.       Деймон сверкнул глазами, и Визерис заговорил: — Боги, брат, ты можешь быть многим, но ты не негодяй, — Улыбка Визериса сияла. Деймон хмурился, хотя Визерис видел, что за этим не было ни капли ярости.       — Может, лучше сказать, что ты демон? Бездельник? — Визерис в шутку позировал брату, и, похоже, это сработало, поскольку угрюмость брата начала испаряться с его лица, улыбка просочилась сквозь его прежнее угрюмое выражение.       — Нет, это тоже не совсем правильно, — Сказал Деймон с улыбкой. Он встал со своего стула, поднял руки и пошел к Визерису с поднятыми руками, его походка была хищной, а голова наклонена вперед: — Не слетает с языка, — Сказал Деймон.       — Порочный принц, — Небрежно сказал Деймон, его глаза сияли от самовосхваления, когда он подошел к Визерису, его руки упали на плечи Визериса.       Визерис посмотрел на брата с юмором: — Уже даешь себе титул, брат? И титул, который так не понравится отцу? — Спросил он, отталкивая руки брата от своих плеч.       — Ба! Отец был таким же негодяем, как я. Он посмел или нет надавать по морде Балериону на своих щестых именинах? — Отмахнулся Деймон.       Выражение лица Визериса слегка потемнело, что Деймон заметил: — Мои извинения, брат…       Визерис остановил брата: — Не извиняйся, брат, ты явно не хотел никого обидеть. К тому же Балерион уже много лет как мертв.       Деймон хмыкнул, но больше ничего не сказал про это.       Они продолжили пребывать в тишине, которую Визерис решил прервать, когда увидел, как Деймон снова погрузился в свое мрачное настроение.       Он хорошо знал своего брата. В его жилах бурлила Кровь Дракона, и казалось, что ничто не может его поколебать, но под ней Визерис знал, что беспокойство брата может поглотить его, пока он не решит сделать что-то глупое и не набросится на это.       — Ты думаешь, что это катастрофа, но это не обязательно так, — Начал Визерис, на этот раз тон его голоса был наполнен искренностью, когда он пытался достучаться до Деймона.       Деймона взглянул на Визериса, и Визерис продолжил, увидев, что Деймон внимательно его слушает: — Я не знал Эймму до тех пор, пока мы не собирались пожениться, — Визерис вздохнул. Тогда он тоже нервничал.       — Ты, похоже, был готов сильно напиться в ночь перед свадьбой, — Сказал Деймон, скривив губы, и Визерис усмехнулся.       — Возможно, я так и сделал, хотя буду отрицать это вечно, если когда-нибудь услышу это за пределами этих покоев, — Сказал Визерис, сверкнув глазами, и Деймон весело поднял руки, сдаваясь.       — Клянусь, я ничего не слышал и не говорил, брат, — Сказал Деймон с невинной очаровательной улыбкой.       Визерис весело покачал головой, прежде чем продолжить: — Но мне не стоило беспокоиться, — Сказал Визерис с нежностью: — Я научился заботиться о ней, потом полюбил ее, и теперь у нас есть общая дочь, — Визерис посмотрел на Деймона.       — Это будет того стоить, брат, я обещаю тебе, когда ты возьмешь на руки своего ребенка, — Сказал он, подходя к Деймону и сжимая его руку.       — То, что ты чувствуешь сейчас, — это не более чем уродливый страх, который исчезнет прежде, чем ты даже осознаешь это, — Закончил Визерис.       Деймон ничего не говорил несколько мгновений, пока не поднял глаза и не встретился взглядом с Визерисом.       — Спасибо, брат, — Сказал Деймон, тише и искреннее, чем он слышал от брата за очень долгое время.       Визерис улыбнулся и кивнул, хлопнув брата по плечу: — Хорошо. Нам пора возвращаться. Эйгон должен был быть здесь к этому времени.       Выражение лица Деймона потемнело: — Он все-таки  решил покинуть Драконий Камень?       — Он никогда не говорил, что не приедет, — Укоризненно сказал Визерис. Эйгон сказал, что он… занят, и что он приедет за несколько дней до свадьбы.       Оправдание, которое, по общему признанию, было пустым, учитывая, что на драконе он мог быть здесь уже утром, если бы он отправился с первыми лучами солнца. Последние шесть лун Эйгон получал разрешение отправиться на Драконий Камень по соглашению с их отцом, который не соизволил сказать им, почему.       Даже мольбы Гейль, казалось, не были услышаны.       — Ах, — Насмешливо восторженно воскликнул Деймон: — Значит, наш отец не собирался вызывать его в Королевскую Гавань? — Спросил Деймон с острым взглядом, слабые намёки на хмурый взгляд пробивались наружу.       Визерис разочарованно вздохнул. В то время как они с Деймоном были так близки, как только могут быть братья, Деймон и Эйгон были зеркальной противоположностью. Как два соперничающих детёныша, они не выносили друг друга.       Он знал почему.       Деймон винил Эйгона в смерти их матери, несмотря на то, что он и их отец говорили ему. Женщины постоянно умирали при родах.       Это была воля Богов. Обида на ребёнка ничего не делала, кроме как причиняла ещё больше боли.       Также не помогало то, что их брат был… отчуждённым. Меньше, чем в юности, но он всё ещё был далек от общительности и предпочитал проводить время со странным дневником, который он вёл, когда не был оруженосцем сира Крэбба или не рассказывал Гейль фантастические истории, такие, которые он никогда раньше не слышал.       Не помогало и то, что с ним было не так… легко разговаривать, как с ним самим или с Деймоном.       Он был более замкнутым и редко общался с молодыми наследниками или лордами королевства, которые были при дворе, предпочитая избегать собраний как можно чаще. Даже с их отцом и дедом Эйгон редко говорил больше, чем было необходимо с самых юных лет.       Их отец говорил, что Эйгон напоминал ему Вейгона, но он не думал, что это правда. Ни один книжный мальчик не был бы готов встретить огонь огнем так часто, как он делал это с Деймоном.       Вейгон заботился только о своих книгах и своих числах. Он хотел фыркнуть на это. Эйгон был далеко не книжным мальчиком, как его часто называл тот же Деймон.       Конечно, у Эйгона был острый ум, и он читал так много книг, как никто другой, кого Визерис знал. Он достаточно много говорил со своим братом, которому было три и десять именин, о вопросах истории, которые тот знал не по годам, и он видел таланты мальчика с числами, которые намекали на таланты, похожие на таланты Вейгона, но Визерис знал лучше.       Визерис увидел слишком много в глазах Эйгона, когда увидел корабли в главном порту Драконьего Камня.       Эйгон мечтал о приключениях, он видел это тогда. Поездки в Дрифтмарк только укрепили его мысли об этом. И их дед тоже это знал. Он намекнул на это несколько лун назад во время тихого ужина между ним и его бабушкой и дедушкой.       — Давай не будем портить вечер, брат, — Сказал Визерис, схватив брата за плечо: — Ибо через два дня ты станешь женатым человеком, — Сказал Визерис с восторженным смехом. ———————————————————————————————————————————————————

97 год после З.Э, Черноводный залив

———————————————————————————————————————————————————       Воздух резко свистел в его ушах, когда он крепко держался за ручки седла, тьма ночи только усиливалась из-за приближающихся серых облаков, серых облаков, которые скрывали огни закатного солнца под своим покрывалом.       Но они поднимались, карабкались и сражались все выше и выше, мощные крылья Мисарагорна били и били воздух, шум его крыльевых мембран звучал как резкие щелчки флага, подвешенного высоко на шесте в ветреный день.       Они нырнули в эти серые облака, облака, которые были туманными и богатыми водами дождя, покрывая чешую Мисарагорна следами росы, как эта же вода смачивала его короткие серебристые волосы. С несколькими более мощными ударами крыльев Мисарагорна они вырвались из серых облаков, лучи оранжевого света почти ослепили его, пока они продолжали лететь, пока его глаза не привыкли к яркому свету.       Он издал бездыханный вздох, его губы раздвинулись в резкой улыбке, когда он огляделся вокруг.       Он никогда не уставал от этого… этого чуда, которое он научился ценить больше, чем любое другое.       Он всегда сидел у окна самолета, вид полета над облаками был тем, что ему всегда нравилось, наблюдать, как самолет плывет над морем облаков.       Но это меркло в сравнении с этим… этим неземным опытом вдыхания разреженного воздуха над облаками, находясь на спине величественного существа из фольклора его старого мира и глядя на окрашенный в оранжевые и красные цвета горизонт, чей уходящий свет глубоко тонул в море облаков.       Они продолжали подниматься еще некоторое время, пока Мисарагорн не начал курсировать по воздуху, его пыхтящие звуки были очень тихими, оставляя их в жуткой тишине в их одиноком полете над облаками.       Он уставился на мир, на знакомую кривизну мира, которую он еще видел в своем старом доме.       Он вычислил окружность Планетоса, по крайней мере приблизительно, используя геометрические наблюдения, как это сделал Эратосфен когда-то в далеком прошлом его мира. Единицы измерения в Вестеросе были похожи на имперские, хотя они были неточными и не обладали стандартами… не то чтобы он ожидал большой разницы.       К счастью, Драконий Камень находился всего в нескольких сотнях километрах от Королевской Гавани, что было идеально. Он получил несколько карт, которые были более или менее правильны в масштабе.       Оттуда он просто использовал более распространенное расстояние и в конце концов получил цифру, которая выглядела примерно так же, как и та, которую он знал по размерам Земли.       Учитывая, что гравитация была такой же или, по крайней мере, ощущалась такой же, он не ожидал никакой разницы, но это, по крайней мере, подтверждало, что этот мир был близок к Земле.       Конечно, такая информация была довольно бесполезной, подумал он про себя с улыбкой.       Что только заставляет тебя делать это пеклова скука…       Тем не менее, подумал он, когда его улыбка сползла, это было лучше, чем оставаться в Королевской Гавани.       Он мог бы жить жизнью изнеженной принца, даже если он был неважным для трона, но его жизнь все еще была заполнена людьми, которые ему не нравились.       Двор был полон людей, которые были хуже, чем самые предприимчивые «свиты» знаменитостей в его старом мире, и их болтливые языки, по общему признанию, были более резкими, чем он мог бы признать вслух.       Его часто сравнивали с Визерисом и Деймоном, симпатичным Наследником и лихим вторым сыном. По сравнению с ними он был не более чем разочарованием для многих людей.       Если он был бы действительно ребенком, он, вероятно, был бы глубоко затронут такими вещами.       А так это только сделало его еще более недовольным всем этим.       Тем не менее, были некоторые положительные стороны в Королевской Гавани.       Из всей его семьи, только Гейль и Визерис нравились ему больше всего. Гейль, его тетя всего на четыре именины старше его, была застенчивой и доброй девушкой, которую большинство принимало за простоватую. Она была банальным интровертом, что усугублялось ее матерью.       Потребовалось немного времени, и много Бильбо Бэггинса и всего его хоббитского героизма, но она выросла из своей раковины и стала немного увереннее в своих действиях.       Однако Визерис был тем, кем он был для Гейля в некоторых отношениях. Он был хорошим братом и еще лучшим человеком.       Если бы это было где-то еще, а не в этом запутанном мире, характер Визериса сделал бы его великим королем в истории. А так он был бы легкой добычей для змей в этом мире, что лежали под высокой травой… и не только капризные дворяне пытались бы причинить ему вред.       Это заставило его почувствовать себя виноватым за то, что он решил уйти от него, как только будет готов, то есть через несколько лет.       Он покачал головой и снова уставился на горизонт. Угасающие лучики света теперь почти исчезли, и он знал, что пришло время возвращаться.       Он наклонился вперед в левую сторону и ударил по чешуе Мисарагорна, и его дракон завизжал в ответ, понимая его намерения, и улыбка Эйгона стала еще больше, а его глаза заблестели в возбужденном предвкушении.       Мисарагорн перестал хлопать крыльями, и они висели в воздухе несколько долгих секунд, прежде чем Мисарагорн отдернул крылья. Подобно якорным камням, исчезающим в воде перед тем, как они погрузятся на дно моря, они упали вниз.       И они падали, Мисарагорн наклонил свое тело вниз, и они двигались с предельной скоростью, и ему пришлось крепче держаться за ручку седла. Он толкнул крепления седла, просто чтобы проверить, что оно все еще удерживает его, и, к счастью, все было в порядке.       Мисарагорн завизжал, и Эйгон вскрикнул, когда отпустил одну руку. Он тут же пожалел об этом, так как сильный воздух едва не заставил его откинуть спину назад, и он быстро прижался ближе к телу Мисарагорна, хотя и сделал это смеясь в процессе действия.       Вскоре они вышли из облаков и увидели вдалеке слабые огни Королевской Гавани.       Мисарагорн расправил крылья и Эйгон чуть не врезался в седло от внезапной противоположной силы, и Мисарагорн почти встал вертикально, так как воздух был пойман его крыльями.       Вскоре путешествие стало намного более гладким, так как город приближался, и они кружили вокруг внешней части Логова, прежде чем Мисарагорн приземлился среди горящих факелов, которые бросали яркий свет в пыльное место для драконов.       Он спешился со своего дракона и ударил Мисарагорна по чешуе.       Драконоблюстители с их длинными шестами приблизились, и он покачал головой.       — Daor, gaomagon daor jenigon. Kessa sōvegon arlī naejot Zaldrīzesdōron [Нет, не беспокойтесь. Он полетит обратно в Драконий Камень] — Сказал он. Драконоблюстители склонили головы в знак согласия. К этому времени они уже знали, что ему не нравится держать Мисарагорна в покоях Драконьего Логова.       Это была долгая битва с его отцом и дедом, которую он в конце концов выиграл, когда Мисарагорн продолжал подчиняться его приказам и никогда не доставлял проблем лордам Королевских земель или простолюдинам.       Забавно, что это принесло Мисарагорну прозвище «Послушный Дракон».       — Jikagon, Mīsaragorn. Arlī naejot se zaldrīzes blēnon [ Иди, Мисарагорн. Возвращайся к Драконьей горе] — Эйгон сказал своему дракону и отступил назад.       Дракон завизжал, его пронзительный крик эхом отозвался в Логове, когда его крылья раскрылись, когда он готовился улететь.       Порывы ветра возникали с каждым взмахом крыльев его дракона, и Мисарагорн начал подниматься, его сильные лапы впивались в пыльную землю, прежде чем Мисарагорн начал толкаться против перевернутой земли и набирал скорость, его длинные и широкие крылья поднимались и опускались все быстрее и быстрее, пока он не оказался снова в воздухе.       Он наблюдал, как Мисарагорн улетает, прежде чем испустил вздох и обуздал свое выражение.       Он преуспел в этом.       — Issi pōnta umbagon syt nyke [Они ждут меня?] — Спросил Эйгон.       — Kessa ñuha dārilaros [Да, мой принц] — Сказал один из Драконоблюстителей.       Эйгон кивнул, не меняя выражения лица, и отправился в путь.       Вскоре он прошел через Красный Замок и прибыл в Тронный зал.       Королевская Гвардия была там, четверо из них, хотя больше там никого не было. За исключением его отца, бабушки и дедушки.       Его взгляд упал на чудовище, которым был Железный Трон, сотни зазубренных мечей, которые были перед ступенями, сделанными из литой стали, прежде чем слиться в доминирующий трон, который мог пустить кровь так же легко, как если бы кто-то провел пальцем по лезвию.       Его дед восседал на вершине Железного Трона, трона, который принесет семье Таргариенов больше боли и горя, чем кто-либо из них когда-либо осознает.       Его взгляд метнулся влево от деда и увидел там сидящую бабушку, а справа от трона сидел его отец.       — Дедушка, бабушка, — Он сказал с поклоном, прежде чем посмотрел на отца: — Отец.       Несколько мгновений никто ничего не говорил, пока его отец не прервал эту тишину: — Ты опоздал, — И его голос эхом разнесся по мрачному Тронному залу.