По праву крови

— И вот, значит, берёт Зорг за грудки этого торговца и словно пушинку отрывает от земли. Линар с Шимой висят у него на руках, пытаясь хоть как-нибудь успокоить. Ну, а Риас продолжает рассматривать горшки, делая вид, что не при делах, — размахивая руками, возбуждённо тараторил Фель. — Как на него похоже, — улыбнулся Сона и снова пригубил имбирную настойку. В груди образовался теплый шар, и он ещё ближе подтянул ноги к груди. — Уму непостижимо. Второй принц Клариса теперь пират, — прервав рассказ омеги, горько усмехнулся Рикман. — Мать моя Дагар, — цыкнул языком Сона и, приложив руку к сердцу, картинно вздохнул, а потом, вновь приобретя серьёзное выражение лица, добавил: — Не трать свою ярость понапрасну, альфа. Линару никогда не стать пиратом. Какими бы навыками он не обладал, он всё равно слишком мягок для этого. — Совсем скоро команда Ориса вернёт его обратно домой, а заодно и вашего Морского Дьявола, — не пытаясь скрыть сквозящую в голосе ненависть, проговорил альфа. — Пока королевский флот до них доберётся, Морского Дьявола уже не будет существовать. — Что? — стукнул кружкой по столу шатен. Пират лишь небрежно пожал плечами, за что заработал ещё один гневный взгляд от Рикмана. Пока Сона целыми днями валял дурака в камбузе, ему удалось поговорить с Фелем, и теперь он знал о желании Риаса распустить команду. В свете последних событий это было наиболее верным решением. Ведь как только команда прекратит своё существование, шансы поймать пиратов будут равняться нулю. А уж если у них получится вернуть украденные сокровища, то королю Клариса и целой жизни не хватит, чтобы найти младшего принца. Он сможет увидеть Линара в королевстве, только если тот сам соизволит оторвать свою прогретую островным солнцем задницу. Сона тоже предпочёл бы сейчас валяться на тёплом песке, а не тащиться за тысячи миль в чужую страну и не в самой удачной компании. Но он сам согласился на эту поездку, да и Фель с Гремом оказались не такими уж плохими собеседниками. Грем в основном отмалчивался, лишь изредка вставляя своё слово, а вот омега оказался любителем почесать языком. Благо, что лишних разговоров о пиратах он себе не позволял, не давая Рикману лишней информации. — Только не ругайтесь, — еле слышно пролепетал Фель и уткнулся в кружку с молоком. Рикман, как ни странно, проглотил недомолвку пирата и, потеряв всякий интерес к разговору, продолжил делать пометки на карте. Сона тоже не стал ничего добавлять и, задумавшись, ещё глубже ушёл в себя. Прошёл почти месяц, как они оказались в море, но за всё время у них не произошло ни единой серьёзной стычки. Может Рикман не хотел волновать беременного омегу, а может ему попросту надоело постоянно пререкаться с пиратом. Бета не знал настоящей причины, но всегда был начеку. Тихий и сдержанный Рикман был чем-то из ряда вон выходящим, и пирату это совершенно не нравилось. Сона сильнее укутался в кожаный плащ и сделал ещё один глоток горячего напитка. Весь месяц проливные дожди не щадили торговый корабль Кларисса, проливая тонны воды на и так потрёпанное временем судно. Даже проходив пару лет в море и навидавшись всякого, пират никак не мог примириться с дождём. В такую погоду он постоянно мёрз, а его настроение портилось с каждой пророненной с неба каплей. Сона не был на севере, но был наслышан о суровом климате этих земель. Если дожди будут преследовать их и во время пребывания в Аране, то он будет безвылазно сидеть в своей комнате и греть задницу под пуховым одеялом. Пират всё же надеялся, что его не поселят в загоне для скота и что они пробудут там не больше недели. Из раздумий Сону вырвал гулкий звук горна. — Что это? — подскочив с места и расплескав всё содержимое кружки, прохрипел бета. — Мы на месте, — в ответ оскалился Рикман и, вскочив из-за стола, поспешил на палубу. Фель и Грем тоже поторопились вслед за альфой, оставив Сону одного в опустевшем камбузе. Дыхание беты сорвалось, а сердце продолжало бешено колотиться в груди. Горн прозвучал ещё два раза, и бета раздражённо повёл плечами. В голове сразу же всплыли образы зловонных монстров и тёмных властителей, о которых недавно рассказывал Марис. Самый первый властитель, если судить по древним сказаниям, владел демоническим горном. Тёмным артефактом, вырезанным из рога гигантского вепря, опустошавшего людские земли многие годы. Один звук этого горна вводил простых смертных в леденящий ужас, а порой и сводил с ума. Сона не собирался принимать на веру каждую легенду, но звук горна был его детским страхом. Необъяснимым, сковывающим душу страхом. Пират неприятно поёжился и, отогнав сказочные небылицы, поплёлся наверх. На самом деле бета думал, что как только окажется в море, то не сможет и дня прожить без работы на корабле. На время плавания собирался попросить капитана взять его в команду. Думал, что для него не будет особой разницы, какие рядом люди. Главное — это бескрайнее море, солёный воздух и прохудившийся гамак. Думал, что скучал по гладкому штурвалу и сытному сальмагунди. Но как только он поставил ногу на трап, его сердце не ёкнуло при виде взбирающихся на стропы матросов. Руки не зачесались проверить шкоты и состояние корабля. Он всем сердцем любил море, ему нравилось бороздить морские просторы но, видимо, не настолько, чтобы с обычными матросами драить палубу корабля. Он оказался привязан к своей бывшей команде несколько больше, нежели к званию морского разбойника. От этого на душе становилось ещё гаже. Он оказался совершенно не готов к мирской жизни на суше, но и теперь, вернувшись на короткий период в море, не почувствовал ничего, кроме глухой тоски. Теперь он был как неприкаянная душа, вынужденная бродить по белому свету в поиске своего дома. Небо уже прекратило лить свои слёзы, когда пират вышел на палубу. Несмотря на полуденное время, их корабль так плотно окутывал густой туман, что вокруг не было видно низги. Матросы сновали по палубе, постоянно что-то выкрикивая и готовясь к прибытию в порт. Оглядевшись вокруг и заметив возле рулевого Рикмана, бета снова поёжился. Альфа, не удосужившись накинуть что-нибудь сверху, так и стоял в тонких штанах и жилетке, которая открывала вид на рельефную грудь и вставшие от холода соски. Соски, которые хотелось сжать пальцами и посмотреть, как они побагровеют от моментально прилившей крови. А затем хорошенько облизнуть, чтобы они ещё больше покрылись гусиной кожей. — Чёртовы соски, чёртов север, — стараясь не смотреть на розовые горошины, пробубнил бета, когда сквозь туман прорезался зелёный луч. Сона тут же зажмурился, а капитан на всё судно прокричал: — Сигнальный огонь прямо по курсу. Пират не спеша разлепил глаза и посмотрел, как ярко-зеленый луч поднимается над кораблём. За всю свою жизнь он лишь пару раз видел магический сигнальный огонь. Чаще всего его использовали как ориентир для заблудившихся кораблей или как сигнал к тревоге. Однако такую полезную роскошь могли позволить лишь достаточно богатые на магию и золото королевства, и север оправдал ожидания пирата. Он ещё не вступил на их землю, а ему уже показали, на что способна Арана. Вслед за магическим огнём раздался ещё один горн, и матросы радостно загудели. — Хель! — крикнул на всё судно Рикман. — Понял, Ваше Высочество, — крикнул в ответ светловолосый альфа и, отвязав от пояса рог, затрубил в ответ. Не успел Сона и подумать, о каком Высочестве идёт речь, как впереди раздалось громкое щебетание. Бета сузил глаза и постарался понять, откуда идёт странный звук, но плотный туман не оставлял ни малейших шансов что-либо разглядеть. Гул продолжал нарастать, и вскоре туман разрезали яркие всполохи красок. То были десятки диковинных птиц, которые, не переставая щебетать, начали кружить вокруг корабля. Одна из них резко спикировала вниз и, ткнувшись в грудь беты, опустилась на руку. Вот только вместо птицы на ладони лежал большой бутон цветка. Вслед за этой птицей остальные точно так же превратились в бутоны и в виде красных роз посыпались на головы матросам. — Магия на каждом шагу, — смотря, как ветер уносит лепестки в море, прошептал Сона. Теперь он действительно понял, что имел ввиду Марис. Он думал, что это у них на западе процветала магия, но, как оказалось, это был лишь слабый пшик по сравнению с белой магией севера. Спустя пару минут корабль пришвартовался в порту, и Сона вместе со всей командой спустился на пирс, где их тут же окружила группа омег в одинаковых одеждах. Пират никак не мог понять, из-за чего такой роскошный приём, пока не услышал. — Ваше Высочество, как прошла дорога? — стоя напротив Рикмана, проговорил высокий омега и протянул ему кубок. — Как пара дней, Чаро, — принял кубок альфа и полностью его осушил. Вслед за Рикманом и остальным матросам протянули кубки. Не остался без внимания и Сона, когда к нему буквально подплыл рыженький омега. — Что это? — пытаясь унюхать содержимое бокала, поинтересовался бета. — Вы, видимо, впервые на севере. Это наша древняя традиция — устраивать магическое представление для каждого корабля, что заходит к нам в порт. Хмельной напиток неотъемлемая часть этой традиции. — Даже если корабль пиратский? — выдал первое, что пришло в голову бета и тут же прикусил язык. — У нас не бывает этих морских шлюх, — блеснув холодной сталью в глазах, отчеканил омега. Сона стиснул зубы и поблагодарил богов, что у Риаса ни разу не возникло желания побывать на севере. Приём был абсолютно противоположный. Наверное, вместо кубков с алкоголем и летающих роз они бы натолкнулись на десятки острых мечей в руках этих же омег. Пират натянул вежливую улыбку на лицо и опустил взгляд на прикреплённый к поясу омеги длинный меч и магическую плеть. Если у пиратов для телесных наказаний была обычная девятихвостка, то у магов — магическая, которая при соприкосновении с кожей выкачивала немалое количество магии. — Здесь липовая настойка. Первый урожай этого года, — ещё раз протянул кубок омега. — Настойки я люблю, — всё же принял угощение пират и в пару глотков осушил кубок. — Знаешь, кто такой Рикман? — спросил бета, решив окончательно убедиться, что ему не послышалось. — Да вы шутник, милорд. Кто же не будет знать четвёртого принца Араны, — картинно возмутился омега и, едва не хлестнув длинными волосами бету по лицу, удалился прочь. — Принца? Да ты что… — оскалился пират и мысленно разорвал Варда на маленькие кусочки. На тысячу маленьких принцев за то, что утаил такой важный факт. Бета яростно стряхнул капли с кубка и отдал его другому омеге. Сердце Араны — Хола располагалась в трёх часах езды от порта, и заморенные месяцем на корабле всадники не спеша брели по хорошо накатанной дороге. Дождь больше не давал о себе знать, лишь мрачные тучи всё продолжали плыть по низкому небу. Спустя час крутые косогоры сменились равнинами, а небольшие кустарники перешли в густой лес. Сона залюбовался простирающейся по бокам дубовой рощей, что даже не заметил, как с его лошадью поравнялся Рикман. Только когда альфа кашлянул, бета обратил на него внимание. — Что Его Высочеству угодно от простой челяди? — широко зевнув, спросил бета. Хотя Сона и не держал обиду на альфу, но всё же хотел внушить ему лёгкое чувство вины. Если такое вообще было возможно. Вина четвертого принца Араны перед безродным пиратом. — Ты же не серьёзно, — вытягивая шею и заглядывая в глаза, утвердительно произнёс альфа. Сона лишь небрежно пожал плечами и, ударив лошадь по крупу, поскакал вперёд. Пять лет бок о бок с Кирстаном не прошли для него даром. Уроки капризного омеги он усвоил сполна. Сколько бы бета не надеялся, но их въезд в столицу тоже не остался незамеченным. Их небольшую процессию приветствовали то дети, оторвавшиеся от своих игр, то вышедшие из своих домов жители. И тут Сона понял, что попал на действительно другой континент. Если омеги, которые встречали их в порту, намеренно пользовались южным наречием, то жители Холы, конечно же, говорили на северном языке. Сона не понимал ни единого слова, отчего чувствовал себя немного скованно. Вдобавок от такого пристального внимания ему хотелось свернуть в ближайший проулок и добраться до замка окольными путями. Рикмана не было на родине буквально пару месяцев, а встречали его как героя, вернувшегося с десятилетней войны. Что же происходит, когда наследник престола выезжает из города. Все заливаются горькими слезами и кидают в дорогу накрахмаленные платки? Ещё через несколько кварталов мучений они наконец-таки оказались перед высокими железными воротами, за которыми простирался королевский замок. Сколько бы раз Сона не представлял главную обитель Араны, он и не мог подумать, что замок окажется настолько огромным. Построенный на многие века, выдержавший явно немало жестоких сражений и природных стихий. Его чёрные стены давили своей каменной массой на грудь, а острые пики шептали о жутких тайнах этих мест. В таком замке было впору обитать привидениям или кровожадным монстрам, но никак не королевской семье. — Не зачастил ли ты к нам, сын мой? — раздался глубокий голос с парадной лестницы. Рикман тут же спрыгнул с коня и, преодолев расстояние в пару шагом, обнял пожилого, но крепкого альфу. — Небось опять доставил королю Эрику и Варду лишние проблемы, — похлопал Рикмана по холке король и тут же обратился к остальным: — Добро пожаловать в Арану, дорогие гости. Все дела подождут до завтра. Сегодня нас ждёт роскошный пир, поэтому прошу всех к столу. Сона спрыгнул с лошади и, отдав поводья слуге, направился следом за всеми. Он смог пройти лишь пару шагов, как его чуть не сбили с ног. — Аруг! — раздался громкий голос, и к боку альфы прижался мальчишка, а затем, повернувшись к пирату, проговорил: — Чего стоишь посреди дороги? — Ай-ай. Больно, — тут же захныкал маленький альфа, когда Рикман потянул его за ухо. — Киллиан, где твои манеры? Разве тебя не учили, как обращаться с гостями, — прорычал альфа и поставил несильный подзатыльник брату. — Извини, — ещё раз повернувшись в сторону Соны, проговорил альфа, но в глазах маленького принца не было ни малейшей капли раскаяния. Пират внутренне оскалился и, выгнув бровь, надменно посмотрел на мальчишку. Тот ещё больше насупился, и лишь рука Рикмана, лежащая на затылке, сдерживала его язык от очередной глупости. На вид ему было лет четырнадцать-пятнадцать. Пышущий жаром подросток со смазливым личиком и таким же цветом волос, как и у Рикмана. Высшая ступень северной иерархии — альфа, да ещё и королевский отпрыск. Бета уже предвкушал момент, когда сможет сбить всю спесь с подростка. Даже когда они преодолевали запутанную сеть королевских коридоров, маленький альфа продолжал кидать недружелюбные взгляды на пирата. Своей насупившейся и настороженной мордочкой он напоминал маленького волчонка. Волчонка, который был ещё слишком молод, но уже смел скалить зубы и думать, что сможет завалить любого зверя. Он ещё не умел драться, охотится, а иногда и, трусливо поджав хвост, убегать, спасая тем самым свою шкуру. Ничего о жизни он не знал, но думал, что раз в его жилах течёт волчья кровь, то он царь леса. Высший хищник, который по ночам всё ещё сосал родительскую грудь. В детстве Сона видел, как одного молодого и неопытного волка поймали в ловушку разбойники. И вместо большого куска оленины на вертеле волчонок получил стальной меч в свою горячую голову. Это было одно из самых жалких и болезненных зрелищ, что видел бета за все свои молодые годы. Их процессия ещё не дошла до места проведения пира, но в уши пирата уже влился гул множества голосов. Массивные двери перед ними распахнулись, и бета застыл на месте от количества собравшихся гостей в главном зале. Он начал подозревать, что попал не на простой званый ужин, а как минимум на день рождение одного из принцев. Пока они проходили через толпу гостей, Рикмана то стискивали в медвежьих объятиях, то жеманно пожимали руку. Остальным же добродушно улыбались, приветствуя в северном королевстве. Фель, впервые оказавшись на королевском пиру в качестве гостя, намертво приклеился к Грему и не отходил от него ни на шаг. Сона же ограничивался лишь кивком головы на многочисленные непонятные ему приветствия. — Скорее же начнём наш пир. А то мы вас столько ждали, что в брюхе уже давно волки воют, — пробасил король, и все стали рассаживаться по местам. — Грем, — раздался писк, и Сона, повернувшись, увидел, что Феля утаскивают в противоположную от альфы сторону. — Он со мной, — тут же ощетинился Грем и схватил супруга за руку. — У нас омеги, беты и альфы сидят отдельно друг от друга, — тут же послышался голос со стороны омежьего стола, — твой супруг будет в полном порядке. Да и ему явно наскучило плыть целый месяц в обществе одних альф. Нам будет о чём посплетничать. Судя по одежде и месту, где сидел омега, Сона предположил, что это был супруг короля, отец Рикмана. Однако выглядел он слишком молодо для родителя стольких сыновей. Если Рикман четвёртый и ещё этот малец, то как минимум пятерых точно. Хотя он мог быть и приемным родителем. Грем ещё сильнее нахмурился, и пират понял, что пришла пора ему вмешаться. Не хотелось первый день в чужом королевстве начинать с ругани. — Грем, остынь. Я пригляжу за ним, — еле слышно прошептал на ухо Сона. Альфа проскрежетал зубами, но всё же, согласившись, кивнул. — Позаботься о нём. Сона похлопал его по плечу и, заприметив два места на самом краю между столами омег и бет, направился туда. — Тебя, красавчик, это тоже касается, — раздался подростковый голос, и Сона повернулся к Киллиану. — А я и не альфа, — и показав мальчишке язык, вырвал руку Феля из чужих пальцев и усадил его в самом конце омежьего стола. Сам же сел рядом с невзрачным бетой, у которого на пол лица расположились какие-то страшные окуляры. — Добро пожаловать в Арану. Я ученик королевского травника, Гуго. Надеюсь, вы понимаете юго-восточное наречие, — протараторил бета. Сона на этого чудика лишь закатил глаза и отвернулся в другую сторону. Налив Фелю стакан сока, а себе плеснув побольше медовухи, он приготовился к крайне нелёгкому вечеру. Сколько бы мифов и небылиц не гуляло вокруг северян, пират, пробыв лишь пару часов в королевстве, мог сказать одно. Старая иерархия подчинения по-прежнему крепка, а любовь к еде и роскоши у северян в крови. Их стол оказался поистине богат и попросту ломился от множества изысков. В середине стола стояли ещё тёплые пироги и запечённая рыба в сливках. Тут же располагалось мясо на любой, даже самый привередливый язык. Тушёная оленина в красном вине, кабаньи ножки с пряными травами и фаршированные сыром и картофелем гуси. По краям находились различные блюда из молочных продуктов и запечённые фрукты с мёдом. Сона смотрел на всё это богатство и не знал, за что схватиться. Кок на корабле Клариса оставлял желать лучшего, и целый месяц почти на сухой еде дали о себе знать в виде зверского аппетита. Все уже давно уплетали еду за обе щёки, а Сона только начал накладывать еду себе, а заодно и Фелю. — Тебе следует хорошо питаться, — добавив к ржаной булочке красную рыбу и тушеную зелень, проговорил пират. — Как скажешь, старший брат, — едва сдерживая смех, проговорил в кулак Фель. — Просто заткнись и позволь мне за тобой присмотреть. Твой муж кишки мне выпустит наружу, если ты выйдешь из-за стола голодным. — Конечно-конечно. Не забудь положить мне вон тот сыр и ещё пару ломтиков оленины, — пользуясь новым положением, отдал команду Фель и добавил: — Я и не знал, что на севере до сих пор существуют такие жёсткие правила. — Север постепенно изживает свои древние традиции, но пока ещё рано говорить о полной перемене житейского уклада. Может следующее поколение и привнесет более свободный строй. Тебе не о чем волноваться, омег здесь уважают и почитают, — впился в сочное мясо бета и удовлетворённо застонал. — Как продолжателей рода… — язвительно добавил Фель. — Не только. Поверь, тебя здесь никто в обиду не даст. — Как мы будем здесь жить, если даже не знаем их языка? — точно так же вгрызся в ещё тёплый хлеб омега. — Научитесь. Жизнь заставит, — проглотив кусок мяса, ответил пират. — Надеюсь, — ещё сильнее поджал губы Фель. С начала пира минуло всего лишь часа два, но Соне уже поскорее хотелось покинуть шумную попойку и рухнуть в объятия мягкой подушки. Он уже начал придумывать план, как ему вырваться из этой вакханалии, когда в зале раздались звуки барабанов. — Сейчас начнётся, — затараторил сидящий рядом бета-травник и в порыве возбуждения дёрнул Сону за рукав. Пират в удивлении поднял брови и перевёл взгляд со своей руки на шумного травника. — Ой, простите, — тут же стушевался бета и поспешно убрал свои руки под стол. Дикие звуки барабанов достигли своего пика, когда в зал с обеих сторон вошли танцоры. Музыка была настолько заводной, что Сона едва смог подавить в себе желания встать из-за стола и пуститься в пляс. Со стороны альф танцевали омеги, разодетые в тонкую и плотно облегающую тело кожу. Костюмы скрывали лишь гениталии и грудь, делая танцоров более сексуальными. Сзади послышались шумные хлопки, и пират, повернувшись в сторону Феля, замер. — О всемогущие боги, — прошептал Сона и постарался подобрать со стола свою челюсть. Не пялиться на откровенно мускулистые тела альф, которые были разодеты не только в кожу, но ещё и в роскошные меха, было выше его сил. Пират опрокинул в себя весь кубок медовухи, когда пара альф подошли немного ближе и начали свой незамысловатый танец. Сона хотел поманить пальцем одного мускулистого блондина поближе, когда заметил, что дальше омежьих столов альфы почему-то не идут. На его плечо легла нежная ладонь и, повернув голову, бета увидел перед собой роскошного омегу. Сона обожал омег. Их гибкие тела, нежный аромат и шелковистую кожу. Но в данный момент он хотел альф, как можно больше альф. За один вид покрасневшего и стонущего под ним северного альфы он отдал бы многое. Перед глазами тут же появился образ Рикмана, но пират, встряхнув головой, прогнал его обратно на задворки сознания. Бету распирало любопытство и он, тыкнув в ребро травника, спросил: — Почему альфы танцуют только омегам? Почему они не идут на сторону бет? — Ты что, с небес свалился? — смотря словно на умалишенного, проговорил бета, но услышав рык пирата, тут же исправился. — Простите, гость дорогой. Такое недопустимо. Ведь в Аране и Эду отношения между альфами и бетами, в том числе и браки, запрещены. Горячие пальчики ласкали шею и грудь, когда на Сону рухнуло осознание сего факта. Как он мог об этом не знать? Как он мог упустить такой значимый факт? Как будто он и правда всю жизнь прожил на небесах. У них в команде ведь были выходцы из севера, так почему же… — А секс? — прохрипел Сона. — Конечно же нет, да и зачем, когда есть такие сладкие омежки, — млел от лёгких прикосновений травник, — прецеденты, конечно, бывают, но их сразу же пресекают. Нас так воспитывают с самого детства. Мы не видим в альфах сексуального объекта, а они в нас. Только деловые и дружеские отношения. По законам наших древних богов большой грех тратить понапрасну священное семя. — Сперму? — нисколь не стесняясь, уточнил пират. — Священное семя, — величественно проговорил травник, — оно должно нести жизнь в северные земли, а не пропадать в пустых утробах. Напрасная трата семени карается свыше, так завещали наши древние боги. Пират еле удержался от того, чтобы не обозвать весь север больным на голову народом. А затем взгляд зацепился за сидящего вдалеке Рикмана. На коленях принца сидел полуголый омега, но жёсткий взгляд альфы был направлен прямо на Сону. От такого взгляда хотелось тут же рухнуть на колени и, жалобно повизгивая, подползти к ногам альфы. Был бы он омегой, то наверняка давно бы сломался. Отогнав наваждение, бета тут же отвёл взгляд и уткнулся в пустую тарелку. Боги! Что же они тогда натворили. Для Соны это был всего лишь поцелуй, но для воспитанного в ежовых рукавицах северного альфы это была большая ошибка. Теперь всё встало на свои места. Скользнув пальцами в отросшие пряди, пират яростно взъерошил волосы. Стало ясно, почему Рикман так болезненно реагировал на все издёвки беты и почему после того поцелуя всячески его избегал. Делить постель с бетой было для него не то, что неприемлемо, а в большей степени преступно. Как у них на севере карали за запретную связь с бетой? Плети, темница или, хуже того, смертная казнь? Сона мысленно дал себе оплеуху за такую недальновидность и легонько убрал руки омеги со своих плеч. Танцор понял, что его общество больше не нужно, и спокойно удалился к другому гостю. Пират направил взгляд чуть в сторону от Рикмана и увидел Грема, которого обвили две роскошные омеги. Они ласкали сильные руки альфы, временами посмеиваясь и о чём-то перешёптываясь между собой. Сона обернулся назад и сразу же увидел перед собой дрожащие губы. — Фель! — выдохнул пират. Фель всхлипнул и, не выдержав развернувшейся перед ним картины, бросился вон из зала. Сона, ни теряя ни секунды, вышел из-за стола и побежал следом. Он был уверен, что глубоко в душе омега понимал, что это всего лишь танец и Грем всегда был и будет верен лишь ему одному. Но сейчас он был просто уязвлённой и в добавок ещё и беременной омегой. Какофония звуков стихла, когда Сона вывалился в прохладный коридор и сразу же услышал тихие рыдания. — Фель! — идя на звуки всхлипов, позвал Сона. — Это всего лишь танец, и ты собственными глазами видел, что Грем был не в восторге… — Оттого, что у него на коленях извиваются полуголые омеги? — всхлипнул Фель. — Это он сам тебе сказал? Какому альфе это не понравится? Только какой-нибудь евнух не отреагирует на такие тела. А у меня с каждым днём живот становится всё больше и больше. Я уже на пятом месяце, и в постели у нас знаешь… Нет у нас больше никакого интима. У моего папы было три выкидыша и проблемы с моим вынашиванием. Грем боится, что я перенял его наследственность и поэтому лишний раз меня не трогает, — пуще прежнего захлебнулся Фель. Сона немного заторможено потёр шею и вздохнул. Он не любил смотреть на чужие слёзы. Он моментально терялся и не представлял, что нужно делать в такие моменты. Последний раз при нём плакал Линар, когда его только похитили с королевского корабля. Что в итоге сделал Сона? Правильно, он полностью провалился, нагрубив принцу. Хоть один раз бета хотел поступить правильно. Боясь напугать Феля, пират не спеша подошёл ближе и осторожно притянул омегу к себе за талию. — Ты только с дороги, не следовало тащить тебя на этот пир. Тебе нужен покой и как можно больше сна, — медленно поглаживая Феля по волосам, прошептал Сона. — Я не хочу сегодня видеть Грема, — напряжённо застыв в чужих объятиях, прогнусавил омега. — Я понимаю, что ты зол, но тебе лучше поговорить с ним именно сегодня. — Ты видишь его рядом? Нет, мы лишь ещё больше поссоримся. Не хочу, не хочу, — снова начал повышать голос Фель. — Я понял-понял. Как скажешь, — лишь бы ещё больше не расстраивать Феля, согласился Сона. — Я уступлю тебе свою кровать. Пойдём, найдём слугу и попросим проводить нас в покои. — Правда? — оторвав голову от плеча и вытерев дорожки слёз, спросил омега. — Можешь хоть целую неделю спать у меня, но, боюсь, Грем не одобрит мой бескорыстный поступок. Сона, бережно взяв Феля за плечи, повёл его по длинному коридору. Слуга нашёлся довольно-таки быстро и, не задавая лишних вопросов, проводил их в подготовленные для Соны покои. Пират лишь скинул свой плащ и, выйдя из комнаты, стал ждать, пока омега переоденется. Спустя пару минут вновь вернулся слуга, неся на деревянном подносе два стакана молока. Сона молча принял стаканы и зашёл обратно в комнату. Фель уже успел юркнуть под одеяло и теперь смотрел слегка воспаленными глазами. — Завтра будешь выглядеть как самый прожжённый гуляка-пират с нелегальных островов, — улыбнулся бета и протянул стакан молока. — Ненавижу плакать, — насупился омега и сразу же опростал половину стакана. — Да кто любит! — Плакальщицы? — Они за это звонкие монеты получают. И ты не похож на этих мертвецки-бледных омег. Ложись спать. — Посиди со мной. Я не могу уснуть, когда один. И я не ребёнок, — тут же опередив фразу Соны, добавил омега. Пират лишь усмехнулся и присел на мягкие шкуры. — А где ты будешь спать? — оторвавшись от молока, спросил омега. — В свои объятия меня ждёт вон то роскошное кресло, — кивнул Сона на пусть и массивный, но просто деревянный стул. — Если хочешь, то… — Фель, всё в порядке. У меня будет ещё много дней, когда я смогу побыть наедине со своей кроватью, — усмехнулся бета и закрыл тонким покрывалом голые ступни омеги. — А у вас с Рикманом… — У нас что? — Интимные отношения? — О, боги! Нет. Как тебе такое вообще в голову пришло? — прикрыв ладонью лицо, застонал бета. — Я сказал глупость? Да только слепой не заметит, как между вами искрит, — насупился омега. — Да наше социальное положение и род занятий как два противоположных друг другу полюса. Если бы я имел склонность к самоубийству и мазохизму, то определённо выбрал бы Рикмана. — Но наш северный альфа глаз с тебя не сводит. — Он меня избегает. — А я говорю, что он постоянно на тебя пялится. Когда ты не видишь, — подвигал бровями омега. — Глупости. Фель, если тебе мало эмоциональных переживаний, то я могу прямо сейчас устроить тебе прогулку до Грема. Спи, — покрепче заткнув шкуры под бока омеги, едва не прорычал пират. По лицу омеги проскользнула тень обиды и недовольства, но он быстро спрятал её под уставшей улыбкой и, подавив желание задать ещё один вопрос, закрыл глаза. Он ещё немного поворочался под одеялом, но вскоре блаженно засопел в подушку. Сона аккуратно поднялся с кровати и, прихватив с собой шкуру, уселся на стул. Что за глупости у этого омеги в голове. Рикман смотрел на него исподтишка? Бред сивой кобылы. Скорее всего, альфа ему не доверял, вот и следил. Думал, что Сона может решиться на побег. Побег прямиком в ледяные северные воды? Стало немного обидно, что альфа считал его настолько полоумным. Пару раз поёрзав и отклонившись на спинку, бета закрыл глаза и мысленно попрощался со своей шеей и спиной. Блондин видел сочные луга, цветущие так, как будто сама радуга спустилась с небес. Он собирался словно ветер пронестись по нагретой траве, когда настроенный на любой переполох слух тут же уловил приближающиеся голоса. Бета инстинктивно вскочил со стула, и его тут же повело в сторону из-за затёкшего тела. Пошатываясь, он тихонько открыл дверь и выскользнул в коридор. Едва он успел протереть глаза, как увидел приближающуюся процессию из дворецкого и трёх альф. — Сона! Ты видел Феля? — издалека заговорил Грем. Сона приложил палец к губам, призывая быть потише и облокотившись на дверь, произнёс: — Он у меня. — Что? Почему он в твоей комнате? — нахмурился альфа. В коридоре было уже не так темно, из-за чего Сона сделал вывод, что уже начинало светать. — Я смотрю, пир был хорош, раз вы до самого утра веселились. — Сона, отойди, — угрожающе зарычал Грем, но бета на его жест лишь устало зевнул. — Фель на тебя обижен, так что советую отправиться в свою комнату и как следует отоспаться. А потом уже свежим и трезвым стоять перед ним на коленях и вылизывать прощение. Во всех смыслах этого слова. Я не шучу. До тех пор, пока язык не отсохнет. — Да в чём я виноват? — чуть не задев дворецкого, взмахнул руками альфа. — Это не я до самого рассвета сидел в компании омег, когда мой муж весь в слезах выбежал из зала, — цыкнув, напомнил ему пират. — Да эти омеги почти сразу же закончили танец и вышли из зала. Я не мог просто так уйти, это было бы неуважение к королю. — Это чистая правда, — поддакнул незнакомый альфа. — Мне-то всё равно. Тебе не передо мной, а перед мужем предстоит оправдываться. Но только после того, как он проснётся и сам захочет тебя видеть. Альфа не был так сильно пьян, но потрепанный вид и небольшой запах алкоголя не добавляли ему плюсов, реши он сейчас извиниться. — Грем — его муж, и он имеет полное право его забрать, — влез в разговор Рикман. — Да мне наплевать. Или, может, вы хотите насильно выволочь его из кровати и протащить по всему коридору? — прошипел бета, но тут же взял себя в руки. Своим поведением он сейчас больше напоминал Кирстана, нежели себя. Север и бараны-альфы очевидно очень плохо на него влияли. — Сона, тебя ведь так зовут, да? Я второй принц королевства Араны — Йохан. Поверь, пока Фель находится в наших землях, он в полной безопасности, ему никто не причинит никакого вреда. Грем его муж… — Проклятие на мою душу, — застонал бета и только потом понял, что неумышленно воспользовался пиратским выражением и, раздосадовано вздохнув, тут же добавил: — Альфы, вы меня уже порядком утомили. Никто никакого Феля сейчас не получит. На этом спокойной ночи, — отчеканил Сона и, бочком протиснувшись обратно в комнату, закрыл дверь на ключ. Бета уже было подумал, что дворецкий попытается открыть комнату или альфы начнут выламывать дверь, но в коридоре раздались лишь крепкие ругательства и постепенно удаляющиеся шаги. — Он ушёл, да? — раздался тихий голос из-под одеяла. — Прости, что разбудил. Мне следовало его впустить? — присев на край кровати, поинтересовался бета. — Нет, ты правильно поступил. Я всё ещё не готов посмотреть ему в глаза, — вновь начиная всхлипывать, проговорил омега, и Сона сразу же понял, что Фель слышал весь разговор. — Я думаю, он и правда не мог покинуть короля. Вам предоставляют кров, и он должен был выказать некоторое почтение. — Но он мог выйти всего на пару минут. Сказать, что всё хорошо и вернуться обратно. Этого бы хватило, чтобы я успокоился. Но взамен он предпочёл просидеть до самого утра в этом чёртовом зале, — с обидой в голосе зарычал омега и нырнул под одеяло с головой. — Мог, — согласился Сона и устало вздохнул. Все последующие дни Фель ночевал в отдельно приготовленной слугами комнате и пытался всеми силами не замечать своего супруга. Грем же с лицом побитой собаки везде таскался за омегой и умолял его простить. Сона же уже на второй день понял, что Фель окончательно простил Грема, но по каким-то своим соображениям продолжал проверять его на прочность. Эти самые соображения закончились в день, когда Фель появился перед бетой с едва заметными алыми пятнами на шее и слишком довольной моськой. Пират только укрепился в своём мнении, что омеги были страшны и порой пугали его до чёртиков. С Гремом Сона разобрался ещё в тот же вечер, когда альфа проспался и перед ужином позвал его поговорить. Он лишь поблагодарил за заботу о супруге и признал, что поступил как полный козёл. Сона лишь похлопал Грема по плечу и снял с себя груз небольшой вины, что поступил слишком жестоко по отношению к альфе. Пока решались вопросы с заселением пары, Сона умирал от скуки в огромном замке. Пару-тройку дней он как благовоспитанный гость посидел внутри, но на четвёртый решил всё-таки выйти в свет. Не желая попадаться придворным на глаза, пират направился к внутреннему выходу и, ни разу не заблудившись, смог выйти в королевский сад. Сона смотрел на множество дорожек, усеянных красными розами, и думал, что эти цветы определенно что-то да значили для Араны. Была ранняя осень и такое пышное цветение могла поддерживать только магия. Вдохнув поглубже нежный аромат, бета направился на выход. Он прошёл почти половину пути, когда сбоку услышал шорох и резко повернулся на звук. На тропинке между кустов роз сидел черноволосый парень и обрезал уже засохшие бутоны. — Они имеют какое-то сакральное значение? — решил подать голос пират и махнул рукой в приветствии. Брюнет крупно вздрогнул и, поняв, что уже не один, резко вскочил с земли. Начав бормотать что-то невнятное и путаясь в ногах, он пустился наутёк. Неужели он так отреагировал на незнакомый ему язык? А может этот парень был бетой и, приняв его за альфу, решил избежать лишних проблем? Но он ведь просто поздоровался, а не предложил прыгнуть в койку. Сона в непонимании пожал плечами и продолжил свой путь дальше. Как только он оказался на оживленных улицах Холы, то сразу же заметил отличие северян от других народов. Альфы были высокие, более сбитыми, с грубыми чертами лица. Омеги хоть и обладали стройными фигурами, однако их лица были очень скупы на проявление хоть каких-нибудь эмоций. Множество торговых лавок, мастерских и таверн говорили о процветании Араны, по крайней мере о процветании столицы. А ещё Сона собственными глазами увидел, насколько свободно чувствовали себя здесь маги. Он определил их с первого взгляда. Они были одеты в бледно-зелёные одежды с белыми чокерами на шее. Несмотря на безвредность белой магии, выглядели они достаточно опасно, отчего пират был уверен, что ни один чёрный маг не грезил по ночам о бесплатном месте на корабле до Араны. Заприметив приятную на вид таверну, Сона решил наскоро перекусить, но не успел он пройти и половину пути, как его привлекли слишком громкие крики. На другой стороне возле небольшого фонтана стояли две группы подростков и о чём-то спорили между собой. Контраст в их одеждах был настолько явен, что пирату не составило труда понять, что одни были отпрысками голубых кровей, а родители других были простыми ремесленниками. Сона это понял не потому, что одежда обычных мальчишек была грязна или изорвана. Нет, она выглядела очень опрятно, хоть и местами поношена. В глаза бросалось как раз-таки одеяние богатых мальчишек. Если бы в Шакаре какой-нибудь подросток без присмотра вышел прогуляться по городу в таком наряде, то на следующем же углу остался бы в одних подштанниках. И то не факт, что и хорошие подштанники не забрали бы. — Кхан нэ дуро, — зарычал кто-то с богатой стороны, и Сона, получше присмотревшись, узнал никого иного, как Киллиана. Белый камзол с золотыми вышивками едва ли не ослепил пирата, но проходящие мимо люди не обращали на него никакого внимания. Видимо, для жителей столицы такое было в порядке вещей. — Роу й гсол, — оскалился в ответ рыжеволосый мальчишка, лицо которого было усыпано множеством веснушек. На его слова Киллиан почему-то слегка покраснел и ещё больше насупился. — Дуя лаи, — перехватил инициативу полненький богач и резко схватил кулон на шее веснушчатого. Бета вскрикнул, когда шнур под напором альфы порвался, и тот, сдернув его, повесил кулон себе на пояс. Со стороны обычных мальчишек вперёд тут же вышел коренастый альфочка и начал ещё громче пререкаться с любителем поесть за обе щёки. Но тот лишь кривлялся, продолжая глумиться над рыжеволосым. Другие богачи ещё больше добавляли масла в огонь, всячески поддерживая своего друга и унижая противоположную сторону. Видят боги, Сона хотел пройти мимо, но теперь в нём проснулся дух возмездия из-за развернувшейся перед ним картины. Окунуть Киллиана и его дружков в их же дерьмо было теперь его личным долгом. Похоже, родители не давали им должного воспитания и не объясняли, как следует вести себя в обществе. Сона не имел хорошего воспитания, он вырос в городских трущобах и каждый божий день воровал, дабы добыть себе хлеб. Он никогда не считал себя невинной овечкой и нёс полную ответственность за свои действия. И он никогда не позволял себе лишнего по отношению к тем, кто был слабее его. Он мог нагрубить, дать хорошего пинка под зад, но умышленно унижать человека в угоду своему чрезмерно раздутому самомнению… Нет, такого никогда не было, и дело было ни в каких-то хороших манерах, просто Сона отлично знал, что жизнь непредсказуема. Сегодня ты на вершине мира, а завтра ты уже в самой глубокой яме с дерьмом. Подростки были настолько увлечены спором, что среди снующих по улице людей не заметили приближающегося пирата. Только когда он встал рядом с рыжеволосым мальчишкой, все разом вздрогнули. — Ты, кажется, потерял, — улыбнулся бета и протянул подростку сорванный пару минут назад кулон. — Пелам! — тут же всполошился богатый толстячок и начал проверять свой пояс. — Сона, я прав? — сделал шаг вперёд подросток. — Ох, Киллиан! Я заприметил тебя ещё в начале улицы и подумал, что будет не вежливо не поприветствовать молодого принца Араны, — расплылся в широкой улыбке пират. Альфа тут же покраснел от гнева и, моментально вытянувшись, выставил грудь колесом. Его друзья тоже приобрели грозный вид, решив, видимо, всем скопом показать, кто здесь главный и как следует намять бока бете. Сона, не оставшись в долгу, начал медленно расстёгивать пуговицы на манжетах и закатывать рукава. А потом, переменившись в лице, ещё раз взглянул на нахохлившихся богатеев. Альфы тут же содрогнулись и невольно сделали шаг назад. Сона не собирался и пальцем трогать этих засранцев, но он был пиратом. Он неоднократно марал свой меч в крови, и лицо кровожадного хищника было его козырным тузом перед дракой. Многие, видя сумасшедший оскал на лице беты, сразу же сдавались, что произошло и на этот раз. Стоило бете сделать один шаг в их сторону, как подростки, что-то вереща, пустились наутёк. Остался лишь один Киллиан, пытавшийся сохранить невозмутимое выражение лица. Лишь капля пота, застывшая на виске, выдавала его страх. Сона почти его зауважал, так как для богатого отпрыска он держался очень даже неплохо. — Валхол йона, — поклонился Соне рыжеволосый мальчишка и, не сдержавшись, поставил Киллиану неслабый подзатыльник. Альфа успел лишь замахнуться в ответ, но подростков и след простыл, оставив их наедине. — Если будешь огрызаться, отделаешься не только подзатыльником. Я раскрашу твой зад в цвет яблок, что висят в королевском саду, — сразу же предупредил Сона. — Ты не посмеешь, — прорычал альфа и, развернувшись на пятках, направился обратно в замок. — Ещё как посмею. А твой брат меня поддержит. Вот потеха будет. Какая-то безродная бета отшлёпала младшего принца Араны. Даже твои дружки тебя засмеют, — бросив затею с перекусом в таверне, начал потешаться бета. — Ненормальный, — прибавляя шагу, продолжал рычать альфа. — Знаешь, тот бета не станет с тобой дружить только от того, что ты так его задираешь. — Да кому он нужен, этот Мило, — взмахнул руками подросток, но пират успел заметить слегка заалевшие щёки. — Постой, — вдруг остановился пират и ошеломлённо взглянул на застывшего впереди Киллиана. — Мать моя Дагар. Он тебе нравится, я прав? — Не твоего ума дело, — огрызнулся принц, чем окончательно подтвердил догадку Соны. Оставшуюся дорогу до замка они провели в полном молчании. Киллиан продолжал временами пыхтеть, а Сона думал, что запретная любовь одна из самых болезненных вещей на свете. Погружённый в мысли он молча разошёлся с Киллианом и добравшись до комнаты, дёрнул на себя дверь. — Чёрт! — вскрикнул бета и опустил взгляд вниз. В дверную ручку была вставлена толстая красная роза, усеянная шипами. Сона слизнул кровь с пальца и, разозлившись на дурацкий цветок, сорвал его с двери. Шипя проклятия, он сломал его пополам и запустил в приоткрытое окно. В коридоре раздался оглушительный хлопок двери, и из дальнего угла высунулась черноволосая макушка. Мальчишка поджал губы и, смотря на приоткрытое окно, куда вылетел цветок, еле слышно заплакал.