Нашатырь - 2. Охота с элементами дипломатии

      Встав на Путь Воина, Сумрак приучил себя не бояться трудностей, но, пожалуй, с настолько тяжелой задачей ему все-таки пришлось столкнуться впервые. Самец никогда бы не подумал, что завершение Сезона раньше срока может стать таким серьезным испытанием для психики. Проблема заключалась не столько в самом весьма мучительном «отрыве от воспроизводства», сколько в яростном сопротивлении недовольных жен, преодолеть которое было уже намного сложнее, чем собственные инстинкты. Страшнее всего оказалось сообщить им о своем преждевременном отбытии. Откровенно говоря, сын Грозы вообще предпочел бы смотаться по-тихому, пока самки дрыхнут. Возможно, он так бы и поступил, если бы речь шла о каком-то кратковременном задании на неделю-другую. Но какое-то подсознательное чутье подсказывало охотнику, что дело затянется, и увидеть свой гарем вновь самцу предстоит только в следующем году. В данном контексте улетать без предупреждения и не попрощавшись было слишком бессовестно по отношению к супругам, так что пришлось будить их и объясняться.       Когда до самок дошло, что их воин собирается покинуть гарем, не завершив репродуктивной миссии, началась массовая истерика, которую Сумрак тем не менее стоически вытерпел. Потом, чтобы хоть как-то задобрить женушек, ему пришлось долго и активно спариваться. Нет, не так: ему пришлось сношаться несколько часов подряд без малейшей передышки, как очумелому лесному бегунку, не подозревающему о том, что уже совсем скоро такая насыщенная интимная жизнь его и доконает… Вознамерившись назаниматься сексом впрок, самки стали совершенно неуправляемыми. В итоге шкура сына Грозы опять капитально пострадала, а один крайне важный орган напрочь потерял чувствительность. Напоследок Сумрака забрала в единоличное пользование Глава гарема, и самец был вынужден покорно исполнить все ее прихоти. Конечно, перед отлетом воин гораздо охотнее уединился бы с Грезой, но Госпожа, пользуясь своим привилегированным положением, воспрепятствовала этому, заодно обеспечив супругу такую порцию острых ощущений, что покидать гарем стало уже как-то не очень и жалко.       Наконец, обласкав и утешив своих самок сполна, сын Грозы надел лучшие доспехи, чтобы предстать перед родителем, как подобает, после чего сел в челнок и взял курс на Центральный Комплекс. Когда отец говорил «жду тебя у себя», то имел в виду именно свою рабочую резиденцию, что располагалась в недрах главной колонии на орбите Чертогов Серой Провидицы. Сумраку, таким образом, лететь было совсем недалеко — не то, что Грозе, который, однако, не поленился тащиться сюда посреди Сезона из самых Золотых Чертогов. Видимо, дело и правда было важное, не терпящее отлагательств… Еще и с Учителем каким-то загадочным образом оказалось связано… Как тут откажешься?       В брачный период станция была особенно негостеприимна. Обычно оживленные коридоры с виду становились пустынными, но на самом деле изобиловали неприятными неожиданностями в виде всяких сорванных типов, которым по какой-то причине не посчастливилось найти самку. В прежние годы Сумрак старался до окончания гона сюда не соваться, но пару раз все-таки случалось, и без приключений никогда не обходилось. Впрочем, на палубах Великих было относительно спокойно — молодняк и средний состав туда без лишней надобности не допускался, а потому порядка чувствовалось гораздо больше. Сын Грозы впервые познакомился с этими престижными ярусами в восемнадцать лет, когда Учитель Пустошь забрал его с «Сокрушителя» и тренировал, ни на минуту не выпуская из-под своего бдительного присмотра. Тогда же малек и оценил здешний комфорт, пообещав себе, что сделает все, лишь бы как можно скорее переехать в подобные апартаменты из своего убогого отсека обычного вояки. Хотя через некоторое время повзрослевший самец с огорчением уяснил, что коротать вечера в тесной каюте без удобств ему придется намного дольше, чем хотелось бы. Впоследствии бывать на верхних ярусах приходилось уже нечасто — только от случая к случаю, как правило, во время аудиенций у Вожаков, а наивные детские мечты почти забылись…       Дорогу к владениям отца Сумрак помнил наизусть, так что добрался быстро, несмотря на протяженность и путаность коридоров. Как оказалось, Гроза уже пребывал в нетерпении, заждавшись припозднившегося по семейным обстоятельствам отпрыска. Но что ж он хотел? Самого-то жены, поди, тоже еле-еле отпустили… А матушка наверняка пыталась уговорить позвать любимого сыночка прямо в гарем. От нее вполне можно было и такого ожидать. Да только до окончания Сезона путь в материнский дом молодому воину был закрыт, и Сумрак свято чтил порядки.       — Ты хотел видеть меня, отец, — он с опаской согнулся в поклоне, не решаясь пройти дальше дверей, и рефлекторно задергал носовой складкой. Тяжелый запах доминанта разливался по отсеку, вызывая почтение, трепет и, вместе с тем, жгучую неприязнь. В период гона родственные и дружеские связи между самцами неизменно отходили на второй план, и любая встреча даже делового характера грозила перерасти в поединок. Вообще, они с отцом однажды уже встречались во время Сезона, когда клан чествовал Сумрака после победы на «Острове», но подробности не отложились в памяти юнца, так как в тот момент он находился под действием успокоительных препаратов. Теперь же впечатление было, мягко говоря, достаточно сильное… Одно радовало: в данный момент и отец, и сын благодаря регулярной половой жизни находились при более-менее здравом рассудке. Хотя что-то подсказывало, что это ненадолго. По крайней мере, для одного из них…       Когда Сумрак вошел в помещение, Гроза выпрямился в своем кресле и поприветствовал потомка глухим рокотом, после чего облокотился на стол и, сверкнув исподлобья глазами, молча указал жвалами на сидение в противоположном углу — Вожак благоразумно разместил его подальше, чтобы не так сильно чувствовался запах. Молодой охотник послушно проследовал к указанному месту и опустился на него, обратив к отцу выжидающий взгляд. Сейчас Гроза казался особенно массивным и суровым. Его приподнявшаяся на затылке грива излучала мощные волны жара, лицо выглядело угрюмым, усеянная шипами шкура в приглушенном свете казалась почти черной. При этом от внимания Сумрака не укрылось, что доспехи на родителе надеты самые простые, Вожак как будто бы собирался в большой спешке. Даже неудобно стало — сам-то молодой воин выперся, как дурак, при полном параде… Впрочем, Грозе, похоже, до таких мелочей не было дела, его явно тревожило нечто иное…       — Как Сезон проходит? — осведомился он, испытующе посмотрев на сына.       — Все хорошо, отец… — Сумрак постарался не выдавать волнения — его всегда нервировали подобные вопросы, заданные Грозой при подобных обстоятельствах и с подобным выражением лица.       — Сколько мальков?       — Четырнадцать…       Вожак поднял одну бровь.       — Из них сыновей? — продолжил он мысль.       — Десять…       — Хорошо. Много девок не разводи, — Вожак, наконец, позволил себе слабо усмехнуться, — замучаешься пристраивать.       Сумрак был на этот счет несколько иного мнения — не по поводу количества, а по поводу «пристраивать», однако тактично промолчал, предпочитая подождать, когда же отец перейдет к главной теме. Слава богам, ждать долго не пришлось. Грозе и самому-то не очень хотелось излишне затягивать разговор, когда дома ждал нетраханный гарем.       — Ладно, ближе к делу, — рыкнул Вожак. — Я хочу, чтобы ты принял участие в одной операции. И сразу же опережая вопросы: если ты дашь согласие, Гнева я беру на себя. Думаю, он тоже будет заинтересован.       — Я выполню, отец, — припоминая прежние заковыристые батины задания и потому ничего хорошего от дальнейшего разговора не ждущий, смиренно отозвался Сумрак. Гроза одобрительно прищелкнул и медленно откинулся на спинку кресла, по-прежнему не сводя с сына внимательного взгляда. Да, пожалуй, он соскучился по этому…       — Поручение будет крайне деликатного характера, — начал Гроза издалека. — Это касается Совета, а именно двух его уважаемых представителей: Старейшины Глыбы и Младшего Советника Тени. Встречал кого-то из них раньше?       Сумрак отрицательно помотал головой. Хотя, Старейшин пора было и знать…       — Неважно, — Вожак махнул рукой. — Сейчас это не играет никакой роли. Суть проблемы такова. Примерно месяц назад корабль Великих потерпел крушение во владениях уманов при попытке вывезти оттуда последнюю Матку Священной Дичи. На данный момент точно известно, что почтенный Глыба и его помощник находятся в плену. Их держат на какой-то военной базе. Матку уманы также захватили. Твоя задача — быстро и без лишнего шума освободить пленных и уничтожить все следы их пребывания, а также изъять Матку и зачистить улей, если он успеет развиться. Вопросы?       Вопросы возникли — просто не то слово. Откровенно говоря, Сумрак был настолько ошарашен, что еле-еле удержал в поджатом положении готовые отвалиться мандибулы. Он, что же, должен будет сделать это в одиночку? А как он туда попадет, на эту базу? И насколько это реально — провернуть такое без лишнего шума? И… Стоп, придется лететь к уманам? И опять убивать уманов? И… Боги, как все это сделать??? Тем не менее озвучивать сразу все наводнившие голову отчаянные мысли, самец поостерегся, дабы не выдавать своей неуверенности, а вместо этого поднапряг извилины и свел все возникшие вопросы в единый:       — Отец… Почему именно я?       Гроза дернул жвалами и внезапно отвел взгляд. Похоже, объяснять предстояло многое…       — В другой раз я ответил бы «потому что», — буркнул он, — но здесь и впрямь придется рассказать. При ином положении вещей я бы ни за что не послал малька на столь ответственное задание, даже учитывая, что этот малек носит ранг Высшего… Но есть кое-что, что делает тебя идеальным кандидатом. Начну по порядку. После крушения с корабля автоматически был послан сигнал бедствия. Когда его получили, Совет предпринял попытку связаться с потерпевшими, но она не увенчалась успехом. Глыбу и Тень сочли погибшими. С окончанием Сезона планировалось выслать небольшой отряд для поиска и ликвидации Матки, в том случае, если особь выжила, а также конфискации у местных племен корабля и вооружения, либо их уничтожения вместе с захватившими технологии уманами. Так бы все и было, но одна из прежних жен Старейшины, ныне управляющая учебной базой для молодняка, узнав о случившемся, вторглась в Совет и потребовала доказательств гибели Глыбы. Спровадить ее не удалось, и тогда один находчивый технарь решил продемонстрировать неугомонной бабе, что система связи Великого на запросы не отзывается. Но каково же было всеобщее удивление, когда с маски Глыбы вдруг пришел видеосигнал. А еще больше все удивились, когда запись удалось расшифровать… В общем, Совет теперь в замешательстве. Насколько удалось понять, один из уманов решил примерить маску на себя, и его биотоки смогли активировать устройство. Мало того, этот убогий предстал в таком виде перед самим Старейшиной… Уж не знаю, из каких соображений — то ли подразнить хотел, то ли за своего сойти думал. То и другое, конечно, глупо. Однако благодаря этой выходке, мы смогли узнать, что Глыба жив — его было отчетливо видно на записи, причем, на протяжение достаточно длительного отрезка времени. Теперь известно, что он безоружен и находится за решеткой, а потому лишен даже возможности с честью уйти из жизни. Тень тоже попал на запись, но мельком. Он в другом помещении, но положение то же…       — Разве Кодекс не предусматривает дистанционного уничтожения в подобных случаях? — осторожно поинтересовался Сумрак, когда отец наконец сделал паузу.       — Предусматривает, — тут же недовольно отозвался Гроза. — В случае таких мальков, как ты. Но терять таких талантливых политиков, как Глыба, да еще и при таких идиотских обстоятельствах… Короче, дальше объяснять?       Молодой охотник мотнул головой, но Вожак все-таки продолжил:       — Кроме того, подобные радикальные меры невыгодны еще с двух позиций. Во-первых, мы рискуем привлечь ненужное внимание, а во-вторых, нанеся удар, мы угробим огромное поголовье уманов, причем, поголовье по большей части мирное, с большим количеством самок. Представь себе, у них там дохрена самок на базе…       — А как это стало известно? — удивился сын Грозы.       — Кое-что успели с маски выгрузить, пока она была активна, кое-что со спутников пришло, — проворчал, раздосадованный недогадливостью отпрыска Великий, после чего поднялся с кресла и начал прохаживаться вдоль стола. Судя по всему, подходил момент развязки, и создавалось впечатление, что он немало Вожака нервировал…       — Я все еще не понимаю, за что мне выпала такая честь… — осторожно проговорил молодой воин.       — А сейчас поймешь, — внезапно с какой-то саркастически-зловещей интонацией пообещал Гроза. — Сейчас запись включу, и сразу все поймешь.       С этими словами он поманил сына к монитору и выбрал на экране видеофрагмент. Сумрак, явственно предчувствуя дурное, нехотя встал и приблизился, с трудом подавляя инстинктивное желание показать перед оказавшимся в чрезмерной близости доминантом зубы. Впрочем, то, что он увидел в следующее мгновение, настолько его потрясло, что возбуждение мигом схлынуло, уступив место странной смеси ужаса, злости и неловкости. Запись представляла собой вышеупомянутую трансляцию с маски и демонстрировала контакт здоровенного седого самца (почему-то он показался Сумраку смутно знакомым) с мелким уманом, облаченным в мешковатую форму. Общались эти двое через решетку, причем, на удивление миролюбиво. Уман что-то показывал Старейшине, а тот стоял, добродушно посмеиваясь, и даже, кажется, какие-то шуточки отпускал. Потом Глыба резко посерьезнел и, наклонившись к планшету в лапках мягкотелого, уставился на некое изображение так, точно демона увидел. Было слышно, как из его пасти вырвалось: «А что ж вы там вместе-то делали?..» Уман начал жестикулировать и пищать что-то на своем языке… И слух моментально резанули до боли узнаваемые звуки противного тонкого голоска… Но Сумрак и тогда еще не поверил. Смириться же с действительностью пришлось минуту спустя, когда Глыба засек нагло нацепившего его маску наблюдателя. Возмущению самца не было предела. Он взревел точно зверь и с криком: «Убью, сволочь!» кинулся на решетку. Изображение дернулось — очевидно уман отшатнулся, и одновременно с этим низкорослая собеседница Старейшины — теперь уже никаких сомнений не оставалось, что это была самка — отскочила, при помощи какого-то рычага проворно задвинув перед взбеленившимся самцом тяжелую дверь. Лишь затем она резко обернулась, и сквозь прозрачное стекло, закрывающее ее голову спереди, Сумрак наконец отчетливо разглядел испуганное личико Сойэ…       Последним отчаянным усилием сын Грозы попытался состроить непринужденный вид, но у него вряд ли получилось бы, даже знай он о содержании записи наперед.       — Что это значит? — понизив голос и стараясь не выдавать волнения, проговорил зажатый в угол самец.       — Хочешь сказать, ты не увидел тут никого знакомого? — с отчетливой издевкой осведомился Вожак.       — Я повторюсь: Старейшину Глыбу я уважаю, но не имею чести знать…       — А я и не про него.       Кажется, сердце Сумрака в этот миг остановилось…       — Тогда про кого же? — еле выдавил он, и Гроза с громким рычанием внезапно вскинулся, заставив отскочить подальше. Неумелая игра потомка окончательно вывела его из себя.       — Прекрати мне тут прикидываться, — процедил он следом и засопел, принудительно возвращая себя в стабильное состояние. — Думаешь, я не в курсе твоего маленького увлечения? Или ты мнишь себя таким компьютерным гением, который стирает информацию с маски, не оставляя следов? — желтые глаза безжалостно вперились в стремительно меняющееся от страха лицо Сумрака. Отпираться было бесполезно. Отец все знал. Десять проклятых лет он все знал…       — Великий, ты все понял не так… — хрипло прошептал охотник и попятился.       — Сядь, — проигнорировав его слова, приказал Вожак.       — Я просто…       — Сядь, кому сказал!       Сумрак покорно вернулся на свое место и уселся, втянув голову в плечи и вновь чувствуя себя набедокурившим мальком, тщетно пытающимся угадать, сколько плетей ему будет положено на этот раз.       — Я просто сохранил этой самке жизнь, — он все-таки нашел в себе силы это сказать.       — И чисто ради спасения ее жизни спал с ней в обнимку! — Гроза с негодованием обрушил кулаки на многострадальную столешницу, и так уже сплошь покрытую вмятинами, напоминающими о тех моментах, когда у Вожака сдавали нервы. Несколько секунд Великий стоял, не двигаясь, упершись руками в стол и опустив взгляд, но затем с силой оттолкнулся и раздраженно заходил по отсеку. Сумрак побледнел и тут же вспыхнул контрастными полосами, не в состоянии вымолвить и слова. Грива со стыда уже почти дымилась…       Гроза успокоился далеко не сразу, но хоть не накинулся — и на том спасибо.       — Ладно, дело твое, — наконец постановил он, прекращая метаться от стены к стене и устало плюхаясь в кресло. — Все понимаю, кровь молодая, Сезон был на носу…       — Да до него еще почти месяц оставался! — не сдержался Сумрак и запестрел еще сильнее.       — И тем не менее… — поджал жвала отец. — Хотя, возможно, ты и впрямь не врешь… Трахни ты ее тогда, так она бы вряд ли выжила, а вон, гляди-ка, бегает! Я-то все это время считал, что история закончилась закономерной гибелью этой отважной самочки в твоих «ласковых» объятиях — конец записи ведь не сохранился… Или тебе известен какой-то особый малотравматичный способ? — тут Великий издевательски подмигнул, отчего Сумрак как никогда остро возжелал немедленно провалиться и больше никогда на глаза отцу не показываться. Боги, теперь все становилось на свои места… Теперь-то он понимал, почему отец все время так переживал за его интимную жизнь… Гроза просто-напросто сделал ошибочный вывод, что Сумраку не интересны нормальные самки, а интересны только уманы! Бред-то какой! Интим с дичью… Это же дичь какая-то!       — Я вернул ее к сородичам, — стараясь говорить предельно ровно, ответил молодой самец. — Меня они, разумеется, не видели. Все чисто.       — И все же я не пойму… — покачал головой Вожак.       — Отец, я — нормальный, честно… — понуро ответил Сумрак.       — Тогда зачем?..       — Она… — сын Грозы сделал паузу, чтобы набрать в легкие побольше воздуха, после чего зажмурился, как будто ожидая удара, и выпалил на одном дыхании: — Она мне сестер и матушку напомнила.       Вслед за этими словами в отсеке повисло напряженное молчание.       — Эх, мало, видать, я тебя лупил… — наконец вздохнул Гроза и заметно расслабился.       — Вполне достаточно, на мой взгляд, — поежился Сумрак.       Находясь в полном замешательстве, сын Грозы тихо брел в сторону своего скромного жилища. В мыслях царил полный сумбур, и как теперь привести их в порядок, самец даже не представлял. Все оказалось завязано на их знакомстве с Сойэ… Абсолютно все… Подумать только, Сумрак десять лет скрывал его факт, а теперь оно не только оказалось обнародованным, но и приобретало статус политически значимого.       Как оказалось, сам отец оказался в курсе происшествия по чистой случайности, а вообще-то он по совсем иным деловым вопросам на станцию наведался. Как он умудрился опознать уманку, Сумрак понятия не имел. Оставалось только предполагать, что Гроза очень внимательно изучил записи с маски сына — видимо, все пытался понять, что же с его несчастным отпрыском не так… Странно, конечно, что он не прибил Сумрака на месте, когда узрел данное безобразие. Впрочем, если он счел это временной блажью нестандартного юнца, то все становилось понятно. Гроза просто решил, что от добра добра не ищут и возблагодарил Черного Воина за то, что его сын не струсил, не провалил Охоту, не нарушил Кодекс, а всего лишь утолил не к месту проснувшийся инстинкт единственным доступным на тот момент способом. Хотя самого молодого воина от этой мысли просто передергивало.       И все-таки папаша у него был тот еще прохиндей… Ничего у Грозы даром не пропадало. И даже этой, казалось бы, бесполезной, в каком-то смысле даже постыдной информации он умудрился найти применение, использовав Сойэ как надежное средство манипуляции потомком.       Воин мысленно вернулся к только что состоявшемуся разговору...       — Эта твоя умановская пассия, — намеренно игнорируя возражения Сумрака против намеков на неуставные отношения с дичью, продолжал отец, — сейчас находится там, буквально один на один с нашими почетными воинами — ты видел сам. Уманы ведут себя нетипично. Они могли уничтожить пленников или пытать, но вместо этого пытаются наладить мирный контакт. Очевидно, именно посредством этой самочки. Ее тупые сородичи, по-видимому, считают, что, раз она с тобой договорилась — нет, ты мне все-таки когда-нибудь расскажешь, как это вообще произошло, — то и со всеми яутжами сможет общаться. Так что не все, сын, было чисто. Либо она сама рассказала о ваших приключениях, либо за вами следили… В любом случае, ей это может выйти боком. Глыба ее терпел, но после выходки с маской, скорее всего, его терпению придет конец. Что до Тени, то он наверняка уже достиг невменяемого состояния. В Совете только и разговоров было на предмет того, зачем же Старейшина его с собой во время Сезона потащил. Ясно же, что добром бы это не кончилось… Так вот, контакт с кем-то из этих двоих, как ты прекрасно понимаешь, у нее вряд ли заладится. И вот думаю я: как бы ее не кинули, в итоге, к кому-то из них на растерзание… А когда от нее останутся рожки да ножки, самцов — дело ясное — самих пристрелят, как скот. Уманы не ведают честного поединка. Однако, пока ими предпринимаются попытки договориться, не резон и нам нападать. И если ты сможешь через эту самочку убедить их освободить наших сородичей и вернуть захваченное имущество, то вопрос можно решить миром.       — Совет, что же, готов с уманами дипломатические отношения выстраивать? — вытаращился от изумления Сумрак.       — А почему нет? — хмыкнул Гроза. — Разумеется, о прекращении Охоты речь не идет. Все в том же контексте, что и с прочими технологически развитыми цивилизациями: никаких военных действий, и наше право вызывать на поединок, кого мы пожелаем, а их право принять вызов или трусливо отказаться. Видишь ли, сейчас уманы становятся все менее интересны. Они перешли на оружие дальнего боя, и нам поневоле приходится применять ту же тактику. Но какой смысл в Охоте, если она начинает превращаться в перестрелку? Пострелять мы и на полигоне можем…       — Значит, ты желаешь, чтобы я стал посредником… — задумчиво проговорил Сумрак.       — А ты желаешь спасти эту самочку, верно? — применил очередной нечестный прием отец.       Но он, конечно, тут же упомянул и еще ряд причин, почему отпрыск должен согласиться возглавить данную миссию. Разумеется, в числе них было оправдание статуса и получение опыта командования.       — Тебе понадобится отряд, — предупредил Гроза, — в одиночку такие дела не делаются.       — Где же я сейчас найду воинов? — попытался возразить молодой самец, но у отца, похоже, на все был заранее готов ответ.       — Гнев сказал, ты неплохо ладишь с Молодой Кровью, — напомнил он. — Так вот они сейчас как раз не заняты.       — Молодняк на такое ответственное задание?! — предвидя неминуемый провал, охотник аж подскочил с места. Но родитель остановил его жестом руки.       — Их задачей будет прикрывать твою спину и участвовать в зачистке. В тылу уманов ты будешь действовать один. Завершив сборы, клан отправится вслед за вами в качестве подстраховки. Если ты потерпишь неудачу, по базе нанесут удар или возьмут ее штурмом — по обстоятельствам. Но я надеюсь, что до этого не дойдет. Повторюсь, терять Старейшину и Советника крайне невыгодно… И признаюсь, для меня здесь тоже есть один личный мотив. Я хорошо знаком с Глыбой. И тебе наверняка будет интересно узнать, что он приходился Пустоши родным братом.       Так вот в чем было дело! Ну конечно! Теперь-то Сумрак понял, кого напоминал ему серый великан! А ведь они и впрямь были похожи…       — Для меня будет величайшей честью помочь брату Учителя, — торжественно проговорил он, приложив руку к груди.       — Вот и я так подумал, — наклонил голову отец. — Теперь, что касается тебя и твоей команды. Если отправитесь сейчас, долетите до пункта назначений в аккурат к концу Сезона и думать головой уже сможете. Путешествие, конечно, будет не из приятных, но думаю, ты в состоянии проследить за дисциплиной в экипаже. Я же в курсе, что ты раньше мальков в гареме пас — так это почти то же самое.       — Мне понадобится несколько дней, чтобы снарядить корабль, — возразил охотник.       — У тебя будет неделя, — милостиво согласился Гроза. — За это время тебе нужно набрать команду, пройти досрочную медкомиссию и проследить, чтобы твои воины прошли ее тоже. Завтра ты получишь указания от Вожака и Совета. А сейчас, если вопросов нет, свободен.       — Вообще-то, есть, — смутился Сумрак.       — Говори.       — Отец… А кто-то еще, кроме тебя, знает о моем… секрете?       — Про уманку-то? Да все! В маске твоей тогда Игла копался, он-то и наткнулся на обрывки ваших милых обнимашек. Ты же понимаешь, что, если в курсе Игла, то в курсе и весь клан?       Сумрак аж закашлялся, поперхнувшись вдохом. Другого такого сплетника, как механик Игла и правда свет не видывал…       — Не переживай, правду знаю только я, остальные-то думают, ты ее поимел! — ухмыльнулся отец.       — Спасибо, от этого сразу стало легче, — съязвил Сумрак, наконец-то понимая, откуда берет свое начало слух о гареме уманок.       …Несмотря на общий напряженный характер, завершилась встреча на удивление тепло. Отец в кои-то веки сказал, что твердо верит в успех Сумрака, ведь у молодого воина есть все, что необходимо, дабы провернуть такую сложную операцию: мозги, сила, мастерство, целеустремленность… А также еще одно немаловажное для данной миссии умение: когда требуется, засунуть гордость и принципы глубоко себе в зад. Последний комплимент, конечно, был во всех отношения весьма спорным, так что под конец нехило смазал идеалистическую картину общения отца с сыном. Тем более, что Сумрак все-таки придерживался мнения, что принципы воина должны быть незыблемы… Однако переубеждать отца он не стал. В конце концов, если разобраться, кроме этого момента, Гроза был кругом прав. И молодой воин обязан был взяться за это сложное и неоднозначное поручение: ради благополучия своей семьи, напрямую зависящего от статуса самца, ради памяти Учителя и ради очередного спасения мелкой болтушки Сойэ…       Только вот очень беспокоило, как в теперешнем состоянии приниматься за столь ответственное дело? Продумывать план, набирать команду, готовить корабль — да разве ж можно было все по-нормальному организовать, когда власть над разумом медленно, но верно захватывал всемогущий гон? Сейчас сын Грозы еще в состоянии был соображать, но уже спустя пару дней от его здравомыслия не осталось бы и следа: нет самок — нет разрядки — нет концентрации… А отряд? Какой, нафиг, из этих озабоченных мальков отряд??? Да им сейчас даже толком не объяснить ничего! И по дороге лишь бы друг друга не поубивали…       Так в глубокой задумчивости Сумрак шел через средние палубы станции, не обращая внимания на затравленно шныряющих вдоль стен настороженных юнцов, игнорируя чужие стычки и даже попытки вызова. Последнее, кстати, привело нескольких желающих померяться с ним силами самцов в такое недоумение, что они передумали нападать. Короче говоря, до своей каюты сын Грозы добрался без затруднений, хотя обстановка как нельзя более явно к ним располагала.       Оказавшись в личном отсеке, самец запер дверь, дабы незваные гости не беспокоили его своими визитами, и немедленно засел за планирование. Однако спустя несколько часов безрезультатных попыток разработать хоть какую-то стратегию, он вынужден был признать, что мозги уже ни черта не работают. «Возможно, просто нужно выспаться», — решил Сумрак. В конце концов, самки совершенно не позволили ему отдохнуть накануне перелета. Да и по времени станции уже был поздний вечер…       Уснул воин быстро и проспал порядка десяти часов. Потом встал, сходил помыться, размялся немного, получил письменные инструкции (потрясающе общего характера) от Совета и Вожака, после чего вновь сел за стратегию, но… Осознал, что думается ему еще хуже, чем вчера. «Надо сходить как следует потренироваться, — подумал он, — тогда в голове прояснится». Но, конечно, это была чистой воды прокрастинация…       Подходя к залу, сын Грозы услышал чьи-то возмущенные вопли, перемежающиеся с яростными ударами о тренировочный столб. Кажется, этот голос самец знал… Но засомневался. Когда же Сумрак перешагнул порог и увидел остервенело сражающегося со столбом Кошмара, пришлось все-таки поверить своим глазам. Но что сын Броска делал здесь в середине Сезона? Ведь теперь у него был гарем, и не верилось, что этот малолетний развратник может сознательно отказаться от возможности спариваться. Обдумывая предстоящее путешествие, Сумрак даже не стал брать напарника в расчет: ну ладно он сам — ему не давали альтернативы прежние обязательства, но Кошмарик-то не был виноват, что двое политиков оказались в дурацкой ситуации, а одного небезызвестного охотника угораздило в свое время связаться с уманкой…       Сын Грозы хотел было окликнуть товарища, но тот уже и сам заметил его. Оторвавшись от своего увлекательного занятия, сын Броска опустил копье, нахмурился и двинулся в сторону напарника, растерянно пощелкивая и наклоняя голову то на один бок, то на другой. Приблизившись на расстояние полутора метров, он замер и сосредоточенно принюхался, уставившись на собрата пустыми, безумными глазами. Похоже, младший самец сейчас находился в таком состоянии, что едва узнавал окружающих. От него сильно пахло — кстати, на этот раз нормально, по-мужски. И, судя по всему, он воздерживался уже несколько недель…       Вот Кошмар пригнулся и заворчал, провоцируя Сумрака ответить протяжным ревом и тоже встать на изготовку. На миг знание о том, что перед ним друг, отступило, и остался только абстрактный образ самца-конкурента. Они медленно закружили, вытягивая шеи, хмурясь и щеря жвала. На третьем круге Кошмарик встряхнул гривой и резко двинул головой вверх-вниз, немедленно получив ответный кивок, а вслед за ним и первый выпад…       Когда Сумрак пришел в себя, то обнаружил, что прижимает товарища к полу, держа за горло. Младший самец извивался и щелкал челюстями, но освободиться не мог. Сумрак усмехнулся и, ослабив хватку, привстал, а мелкий негодяй тут же воспользовался этим, чтобы брыкнуть его в живот и заставить потерять равновесие. Они сцепились повторно, и теперь уже сын Броска оказался сверху, правда, ненадолго: Сумраку не составило труда скинуть его и вновь придавить своим весом. Оказавшись лицом к лицу, самцы раззявили жвала и на несколько секунд замерли в нелепом положении, отрывисто рыкая друг на друга. Затем сын Грозы отпрянул, а сын Броска перекатился на брюхо и, вскочив на ноги, кинулся в противоположную сторону. Разойдясь таким образом на достаточно большое расстояние, соперники сделали еще пару кругов, сверля друг друга взглядами, и лишь потом в глазах Кошмара появилась некая осмысленность.       — Ты что тут делаешь, брат? — хрипло осведомился он.       — Тот же самый вопрос хотел задать тебе, — отозвался Сумрак.       — Выгнали самки, — мрачно фыркнул Кошмарик.       — И ты молчал?       — Нет. Я с какой-то из твоих жен поговорил. Та посоветовала до следующего Сезона их в покое оставить.       Сумрак негодующе зарокотал. Прорва опять без его ведома брала коммуникатор. Эдак она и Вожаку еще чего доброго какое-нибудь непотребство отправит с его устройства…       — Она просто хотела, чтобы ты отстал.       — Я тоже так понял. Потому отстал, — обиженно поджал мандибулы Кошмар.       Сумрак потоптался на месте и все-таки рискнул вновь пойти на сближение. Шумно дыша и потрясывая встопорщившимися гривами, самцы встали друг напротив друга и замерли, раздираемые противоречивыми эмоциями. Внутренне каждый осознавал, что ценит и уважает другого, но вместе с тем готов придушить его на месте. Нападать не хотелось и… В то же время страсть, как хотелось!       — Меня вызвали на задание. Скоро я лечу к уманам, — сообщил сын Грозы, с трудом подавляя рвущуюся наружу агрессию.       — Один? — глаза Кошмарика недобро сверкнули.       — Нет. Набираю отряд.       Сын Броска лишь молча дернул жвалами.       — Ты со мной? — вообще-то, Сумрак подразумевал, что будет рад, если напарник присоединится, однако вышло не приветливо, а угрожающе.       — Какой глупый вопрос, — в тон ответил Кошмар.       — Завтра будь в медблоке.       — Я прямо сейчас туда пойду. Как раз должна быть Тучкина смена.       — Будешь изменять своим самкам? Это не поспособствует их возвращению.       — Думаешь, мне самому так уж хочется? — раздраженно бросил младший самец. — У нас задание, брат, нервы должны быть в порядке. А раз для дела нужно, то это не измена.       Заговорив о спаривании, Кошмар невольно выбросил особенно высокую дозу феромонов, и Сумрак, уловив их, вновь почувствовал неконтролируемо нарастающую ярость.       — Сейчас нам лучше разойтись, — сказал он, поспешно отступая.       — Согласен, — также делая шаг назад, ответил Кошмар.       Сумрак остановился у дверей каюты и принюхался. Нет, ему не показалось…       — Я не ждала, что встречу тебя в эту пору, но питала надежду, и удача мне улыбнулась! — Глефа выступила из тени и уверенно направилась к беспокойно застрекотавшему самцу.       — Пять лет еще не прошло, — мрачно напомнил он, когда руки самки беззастенчиво обвили его торс, и возбуждающий аромат ударил в носовые камеры.       — Не прошло, — согласилась воительница. — Но для покорителя «Острова» я решила сделать исключение.       — И что за планы у тебя? — фыркнул сын Грозы, безуспешно пытаясь выкрутиться из сжимающихся объятий. — Опять привязать меня, а потом вырубить?       Если уж говорить совсем-совсем откровенно, то он был не прочь повторить приключение годичной давности. Тогда Глефа фактически заставила его спариться с собой, усыпив бдительность самца и затем одолев его в поединке. Смущало только то, что данная самка увлекалась полиандрией, тогда как Сумрак являлся убежденным собственником… И еще она говорила, что заводит потомство не чаще, чем раз в пять лет… Так что тут явно усматривался подвох.       — Я хочу предложить тебе сделку, — томно мурлыкнула самка, принимаясь потираться о плечи воина жвалами. — Честную сделку, охотник. Я открою тебе имя своей матери и предоставлю тебе единоличное право владеть мною, а ты вновь подаришь мне такое же сильное и крепкое потомство, как в прошлом году.       — В ответ я вновь позову тебя в свой гарем, — проявил упорство самец. Сейчас он из последних сил старался держать себя в руках, но запах женской особи буквально сводил с ума…       — А я, как прежде, отвергну твое предложение, — усмехнулась Глефа. — К чему все усложнять? Мне не нужен твой дом и не нужен ты; не нужна твоя добыча, не нужны твои дары. Только удовлетворение инстинктов и продолжение рода.       — Где же мы будем видеться? — подозрительно прищурился Сумрак.       — Когда потребуется, я всегда отыщу тебя сама.       — А где будут расти наши детеныши? И как я могу быть уверен, что порожденные тобой самцы не угодят в ряды изгоев? — если б не названные препятствия, сын Грозы давно уже заволок бы самку в свой отсек, но… Это и впрямь было для него важно.       — Не беспокойся за их судьбу. Даю тебе слово воительницы, ни один из отпрысков не запятнает твоего имени, но каждый будет чтить его превыше всего.       Сумрак заколебался. Если так, то… Он опустил взгляд и в нерешительности заскрежетал жвалами. Наверное, следовало отказаться… С другой стороны, отрицать практическую пользу данного предложения было бессмысленно. Кошмарик дело говорил: сейчас, на стадии подготовки, судьба операции напрямую зависела от того, насколько вменяемы будут исполнители. Кроме того… Глефа не отказывалась заключить с ним союз, просто в гарем не хотела. Так ведь нигде и не говорилось, что все супруги обязательно должны жить в гареме…       — У тебя есть пять ночей, чтобы получить то, что ты хочешь, — предупредил самец напоследок. — Потом я улечу.       — Мне будет этого достаточно, — усмехнулась самка.       — Тогда я, Сумрак, сын Грозы, готов узнать тебя. Назови себя, как подобает.       — Я — Глефа, дочь Напасти, и я готова быть с тобой, воин, — послышалось в ответ.       Тогда самец одобрительно заурчал и, более не давая себе времени на раздумья, устремился в каюту. Довольная самка последовала за ним.