Бог Грома

В 12:44 Мико не могла сказать, что ей нравилось больше всего — затяжное тепло яркого солнца над головой или освежающе прохладный бриз, дующий с моря, или, может быть, ей нравилось именно это сочетание. Потягивая чай под огромным деревом сакуры, она наблюдала за многочисленными пастельно-розовыми лепестками, парящими в воздухе вокруг нее. Наступила весна, а это означало, что пришло время ей выполнять свои обязанности. И все же вместо того, чтобы очищать изуродованную землю, раздираемую постоянными войнами и кровопролитием, Яэ Мико торжественно наслаждалась собой в освежающей тени. Триста лет ее жизни научили ее тому, что еще один день блаженной обыденности не изменит многого в масштабах. Быть жрицей было нелегким подвигом; поэтому Мико имела полное право погреться на приветливом солнце, прежде чем отправиться в очередную цель своего очищающего паломничества. Война между двумя богами, Наруками Огосё и Оробаши Ватацуми Омиками, нанеся урон Инадзуме, сильно повлияв на лей-линии, которые тянулись под островами как невидимая сеть. Зараженные ненавистью, гневом и яростью павших воинов с обеих сторон, лей-линии были заполнены грязью, из-за чего Инадзумная флора засохла и погибла. И, к сожалению, у главной жрицы Великого святилища Наруками не было времени заняться этим вопросом, и вместо этого она послала свою ученицу, нарушив ежедневную рутину Яэ по чтению непристойных легких романов. Как бы Мико ни любила ничего не делать в мирном спокойствии на вершине горы Ёгоу, она не возражала покинуть графство, пока могла найти себе другое развлечение, выполняя свои обязанности. Следующим пунктом ее путешествия была деревня, расположенная в северной части острова Каннадзука. В то же время этот остров оставался под властью Сёгуна, который поклонялся Наруками Огосё-Богу Грома. И хотя их могущественный Бог был убит Оробаши около века назад, люди с тех пор не оставляли надежды восстановить власть своего божества. Они отчаянно сражались за свою землю, поскольку никогда не переставали верить, что их Бог все еще жив, вездесущ среди них. Еще через два дня своего путешествия, Яэ наконец услышала вдалеке веселый смех. Проходя через деревню, Мико с любопытством наблюдала, насколько изменилось это поселение по сравнению с образом, который она сохранила в своих воспоминаниях. Словно окруженная священным барьером, делающим ее недостижимой для армии Оробаши, деревня расцвела в процветании, которого Яэ никогда раньше не видела. Всего несколько десятилетий назад эта деревня была почти такой же заброшенной, как и любая другая. Когда жрица шла по дороге, простые жители деревни почтительно склоняли головы в знак признания ее присутствия. Мико носила традиционную святыню красного и белого цветов, делая ее священное занятие очевидным для всех вокруг. К жрицам относились с почтением и восхищением, считая их самыми близкими к Богу Грома. Все они также были обладательницами Видения, что делало каждую из них грозным противником. Дарованное Видение давало жрицам контроль над силой электроэлемента, известного своей ужасающей эффективностью на поле боя. По пути в деревню Мико слышала отголоски бедствий, разносящиеся по заброшенным городам и разрушенным хижинам. Но она предпочла отвести глаза и отбросить тревожные мысли. В конце концов, что может сделать обычная жрица, чтобы положить конец войне между богами? По крайней мере, ничего. «Разве это не тот, о ком я думаю?» Мико быстро повернула голову, услышав знакомый голос. Высокий мужчина стоял позади нее, его плечи были такими же широкими, какими она их помнила. «Я вижу, ты хорошо справляешься, Уракусай», — улыбнулась жрица, приветствуя своего старого друга. В этих землях осталось не так много ёкаев, так как многие из них погибли во время нескончаемой священной войны божеств. Вот почему всегда было приятной неожиданностью встретить человека, чья продолжительность жизни намного превосходила продолжительность жизни смертных. «Ну конечно. У меня всегда все хорошо», — кивнул ёкай. «Чем я обязан такой чести? Ностальгированием по старым добрым временам?» «Как будто», — вздохнула Мико. «Если бы не Сайгу, который послал меня сюда, чтобы очистить священную сакуру, я бы никогда не ступила на Каннадзуку». «Ты разбиваешь мне сердце, юная леди. А я-то надеялся, что ты скучаешь по своему старому другу». «Конечно, я скучала по тебе, Уракусай. И если бы не этот случай, я бы навестил тебя всего через пару столетий». «Та же маленькая кицунэ-отродье. Ты никогда не меняешься», — сказал Уракусай с привычной нежностью в голосе. Мико следовала за старым ёкаем, когда он ходил за продуктами. Он был таким же щепетильным в отношении товаров, как и всегда, выбирая только самые лучшие. Это напомнило Яэ о ее собственном детстве, когда Уракусай и другие ёкаи брали ее с собой в ежедневные покупки, покупая ей вкусные сакура моти в качестве награды за ее ежедневный тяжелый труд, чтобы стать жрицей. Несмотря на то, что в то время тоже шла война, эти далекие воспоминания казались мирными и безмятежными. И Мико горячо желала, чтобы те дни вернулись, поскольку нынешняя реальность, казалось, с каждым годом скатывалась в пропасть тьмы и отчаяния. «Возьми это», — Уракусай сел на скамейку под деревом, протягивая Мико красное сорванное яблоко. «Спасибо»,— она с благодарностью приняла подарок, вонзив в него свои острые клыки. «Мне нужно провести ритуал очищения. Местное священное дерево сакура, похоже, довольно сильно загрязнено». Уракусай кивнул. «Как я и думал. Примерно год назад я заметил увядание в глубине близлежащего леса, даже вода в колодце постепенно ухудшалась по качеству. Рада, что Сайгу послал тебя». «Я надеюсь разобраться с этой проблемой за пару месяцев. Очищение и лечение корней все-таки занимает некоторое время». Яэ наслаждалась вкусом яблока. «Я была бы очень признательна, если бы ты позволил мне пожить у тебя некоторое время». Ёкай согласился, весело улыбнувшись. Мико задавалась вопросом, что именно заставило его покинуть армию Сёгуна и поселиться в деревне в глуши, учитывая, что он был явно одним из лучших солдат, но этот разговор должен был длиться долго, поэтому она решила приберечь этот вопрос на потом. По ее опыту, такие истории всегда сопровождались некоторой драмой, и Яэ не была уверена, готова ли она услышать это прямо сейчас. «Позвольте мне отвести вас в мою хижину. Она невелика, но я надеюсь, вам понравится ваш визит». Они двинулись по дороге, ведущей к окраине. По сравнению с другими деревнями, которые Мико встречала по пути в Каннадзуку, люди здесь излучали больше счастья и жизнерадостности, чем где-либо еще. Расположенная недалеко от леса у подножия большого склона, деревня была защищена от резких морских ветров, которые в противном случае могли бы вызвать эрозию почвы. Выгодное расположение могло быть причиной неожиданного изобилия еды, которое она увидела на прилавках торговцев. Мико вежливо улыбнулась, увидев пожилую даму, почтительно склонившую голову в ее присутствии. Может быть, это путешествие не будет слишком уж головной болью. «Вот наш дом», — сказал Уракусай, указывая на небольшой дом за деревянным забором высотой около четырех футов. «Наш дом?» «О, да, хаха». Его смех прозвучал не слишком убедительно. В конце концов, это был Уракусай, с которым разговаривала Мико, а каждый старый ёкай славился тем, что скрывал неудобную правду. «И кто же этот твой сожитель?» Кицунэ прищурилась. Прежде чем Уракусай успел ответить на вопрос, они оба услышали какие-то грохочущие звуки, доносившиеся из-за дома. Заинтригованные, они приблизились, чтобы выяснить источник, когда на них внезапно налетел маленький ребенок. «Мастер Уракусай!»-воскликнул ребенок. Что касается Мико(речь идёт о Макото, в оригинале написано «as for Miko».), то девочке было около двенадцати лет. Ее длинные фиолетовые волосы были немного растрепаны от долгой пробежки, но даже так они выглядели довольно шелковистыми и приятными на ощупь. Ее довольно слабое, маленькое тело было покрыто свободным белым платьем, запятнанным пылью. Однако внимание Мико привлекла не ее внешность, а блестящий круглый значок, висящий на ее шее как ожерелье. Яэ сузила глаза в недоумении, так как впервые увидела обладателя глаза бога в столь юном возрасте. «Макото? Что случилось?» — спросил ёкай, передавая кицунэ товары, которые он нес в своих сильных руках. Мико щелкнула языком. «Эй! Она снова пошла в лес. Я не смогла её найти». «Вот дура. Я говорил ей бесчисленное количество раз не ходить туда одной». «Она пошла сражаться с рифтхаундами». Яэ почувствовала, как ее брови медленно поднимаются: рифтхаунды были довольно грозными противниками, не знающими жалости и ослепленными своей бесконечной жаждой крови. В больших количествах они заставят даже ее вспотеть. Не было никакой возможности, чтобы маленький ребенок мог сравниться с этими монстрами. «Какая забавная штучка», — подумала кицунэ, усмехаясь. Не каждый день она встречала людей, настолько сумасшедших уже в детские годы. «Следуй за мной», — приказал Уракусай, быстро направляясь в самое сердце леса. Одной из его особых способностей (рифтхаунд) была способность улавливать самые тихие звуки, которые ускользали даже от чуткого слуха Мико. Ёкай быстро определил место главного беспокойства, различив далекий лай рифтхаунда. По мере того, как они приближались к источнику неорганизованных шумов, жестокость битвы становилась все более очевидной. Мико ахнула от удивления, увидев ребенка ростом около пяти футов, отчаянно блокирующего когти огромного рифтаундера, который был почти в два раза больше самого ребенка, длинной старой катаной. Девочка, будучи близнецом, имела странное сходство со своей сестрой, с единственным отличием в ее стрижке и более мужественном выборе одежды. Она перевернулась, спасаясь от монстра, страх смешался с храбростью в ее прекрасных фиолетовых глазах, которые были похожи на небо перед бурей. Она взвизгнула, когда гончая напала на нее сзади, оставив глубокий порез на ее спине. Но этого было недостаточно, чтобы остановить ребенка, слишком преданного победе ради ее же блага. Рифттаунд взревел, бросаясь на девушку, которая уже исчерпала свою выносливость, чтобы поднять тяжелое оружие и заблокировать атаку. В отчаянии она отбросила катану, пытаясь ударить монстра голыми руками и ногами. Она пнула гончую в морду, издав громкий крик, на который способны только смертные, поскольку они болезненно осознавали свою беспомощность и слабость. Это был не первый раз, когда Мико наблюдала поединок за жизнь между явно неравными противниками, и никогда прежде она не была так погружена в него. Возможно, даже слишком поглощена им, поскольку она не пошевелила пальцем, чтобы защитить ребенка, который был явно на грани смерти. К счастью, Уракусай прибыл вовремя, очистив гончую от рифтауна своими невидимыми силами ёкая. «Эй, убийство гончих в лесу не сделает тебя достойным в глазах Наруками!» — сказал он, протянув руку, чтобы помочь ребенку подняться с земли. «Но Макото получила свой глаз бога когда она защитила меня от гончих! Мне нужно убить одну! А ты украл у меня этот шанс!» «Я уверен, что не сам факт убийства монстра заставил Наруками даровать ей свои силы, а решимость, мужество и преданность Макото. Тренируйся, и ты в конце концов получишь своё Видение». (Видение-Глаз Бога.) «В конце концов…» — сжала кулаки девочка. «Такой ёкай, как ты, у которого вечность времени, чтобы тратить его впустую, не может понять, что я в конце концов не смогу получить свое Видение. Мне оно нужно прямо сейчас!» «Эй, ты не должна так говорить», — попыталась вмешаться Макото, потянув за рукав плаща своего близнеца. «У меня мало времени. С продолжительностью жизни смертного, без глаза бога я не добьюсь абсолютно ничего!» Уракусай нахмурился и скрестил руки на груди. В его глубоких карих глазах загорелся гнев. «Еще одно слово, юная леди, и ты проведешь два часа в холодной воде». «Мне все равно!» — сказала девушка, отвернувшись и убегая. На мгновение Мико заметила, как в уголках ее фиолетовых глаз заблестели слезы. «Эй!» — воскликнул Уракусай, щелкнув языком и покачав головой. «Этот глупый мальчишка…»(я незнаю, почему мальчишка, но было написано «this stupid guy.») В его голосе явно чувствовались стыд и разочарование в себе, что делало важность этого ребенка для ее дорогой подруги совершенно очевидной. Излишне говорить, что Мико была крайне удивлена, что такой сильный человек, как Уракусай, мог испытывать такие сильные чувства к простому человеку. Может, он и правда изменился за все эти годы. «Я не ожидала от тебя влиться в динамику семьи». Яэ усмехнулась, задаваясь вопросом, что именно подтолкнуло Уракусая добровольно участвовать в такой неблагодарной работе, как воспитание чужих детей. Как бы ни развлекали этих маленьких монстров, они создавали слишком много проблем одним своим существованием. Слишком много проблем, чтобы это того стоило. «Ты можешь смеяться сколько хочешь, но, пожалуйста, иди и найди ее. Я уверен, что она не в настроении видеть мое лицо». «Ты, должно быть, шутишь», — резко сказала Мико. «Я только что пришла, а ты уже отправляешь меня… искать какое то мерзкое отродье в лесу?» Уракусай улыбнулся, похлопав ее по плечу. «Я знаю, что ты хороший человек, который не будет жить бедным ребенком в одиночестве». «Мои плечи не для похлопываний». Мико горячо стряхнула руку ёкая. «Тебе лучше пойти и приготовить мне жареный тофу». «Это невероятно, совершенно непостижимо!» — думала кицунэ, пробираясь по узкой тропинке через лес. Она никогда бы не подумала, что такой ёкай, как Уракусай, обменяет свою свободу и душевное спокойствие на постоянное беспокойство и шум, усыновив человеческого ребенка, пусть даже и двух. Каждый ёкай жаждал развлечений и власти, лишенный сочувствия к мимолетным жизням людей. Яэ никогда не видела в смертных чего-то большего, чем странные существа, постоянно становящиеся жертвами ее уловок. Они служили ей лишь источником развлечения, которым она пользовалась, чтобы скрасить скуку и однообразие своей многовековой жизни. Яэ пнула камень на дороге, чувствуя усталость и раздражение. Она не могла обнаружить девочку, так как ребенок был более осведомлен об этих местах, чем она,-совершенно незнакомая. Становясь все более голодной и нетерпеливой с каждой минутой, Мико решила использовать трюк, чтобы поймать свою жертву, спросив кицунэ-жителей этого леса. Будучи кицунэ, она могла легко превращаться в свою лисью форму. В этой форме она обрела способность разговаривать с дикими животными и, особенно, с другими лисами, которые сделают все, чтобы помочь ей. В мгновение ока ее человеческое тело уменьшилось и превратилось в маленькую розовую лису с тремя величественными хвостами. Мико не нравилась ее маленькая лисья форма, в частности, она считала ее слишком маленькой и милой для ее вкуса, но к сожалению, дикие кицунэ слишком боялись ее взрослой формы, чтобы общаться. В конце концов, она была потомком известного рода кицунэ, поэтому унаследовала славу своих сородичей, что сделало ее взрослую форму необычайно большой и угрожающей. По сравнению с ней ее маленькая розовая форма детеныша казалась совершенно скромной и к ней было легко приблизиться. Мико подняла свои неряшливые уши, пытаясь обнаружить какие-либо следы кицунэ вокруг себя. Уловив вдалеке какой-то шум, напоминающий вой кицунэ, она направилась к источнику звука, надеясь закончить эту глупую задачу как можно скорее. Она пришла в Каннадзуку, чтобы очистить грязь, а не искать каких-то случайных детей в лесу. Какая трата ее блестящих навыков. К счастью, вой действительно принадлежал к виду кицунэ, и не будет преувеличением сказать, что это был первый раз, когда Яэ увидела так много кицунэ в одном месте, особенно вокруг человека. Она быстро вернулась к своей человеческой форме, крайне любопытная из-за всей этой суматохи. Прямо перед прудом на большом плоском камне она заметила ребенка, которого искала. Она была окружена многочисленными дикими кицунэ, которые пытались... утешить ее? Мико в замешательстве наклонила голову, молча наблюдая, как животные зализывают раны ребенка и издают тихие вопли, прежде чем наконец подойти ближе и объявить о своем присутствии. Обеспокоенные внезапным шумом, ребенок и животные повернули головы, насторожившись, когда Мико приблизилась к ним. «Боже мой, какой неожиданный сюрприз обнаружить, что мои соплеменники так обожают человека. Ты, должно быть, в каком-то смысле особенная». «Кто ты?» — ответила девочка, прищурившись. Мико пожала плечами. Возможно, девочка была слишком погружена в битву с гончей, а затем в спор с Уракусаем, чтобы заметить ее присутствие. «Я от Уракусая...» «Скажи этой старой карге,(в оригинале было написано «To the old hag»)что я не вернусь», — прервала ее девочка, отворачиваясь от Мико. Жрица стиснула челюсти в ярости. «Слушай, малыш. Ты можешь подумать, что мне нравится быть почтовым голубем, но поверь мне, это не так. Я уже делаю тебе одолжение, проделав весь этот путь, чтобы найти тебя, так что будь хорошей девочкой и не зли меня еще больше. Я ясно выразилась?» Мико закончила свою вспышку, прозвучав резче, чем изначально намеревалась. Малышка уставилась на нее, а затем начала дрожать, заливаясь слезами. Она отчаянно пыталась стереть их с лица, но безуспешно, так как новые уже образовывались в уголках ее глаз, чтобы в следующий момент скатиться по щекам. Реакция малышки ее не особо волновала, и если бы не взгляды других кицунэ, полные неодобрения, Мико определенно ушла бы, оставив плаксу позади. В конце концов, это был просто еще один человеческий ребенок — очевидно, сирота, если Уракусай ее удочерил — и поэтому никто бы не был особенно расстроен, если бы она просто умерла в этих лесах. «Ладно, малышка, прекрати свое жалкое нытье», — вздохнула Яэ, подходя ближе и касаясь плеча девочки, не очень нежно, конечно. «Ты можешь плакать сколько хочешь, после того, как я верну тебя Уракусаю». Мико не ожидала, что девочка яростно стряхнет ее руку, глядя на нее с ненавистью и презрением. Даже со слезами, застилающими ее зрение, раненая и избитая, она не хотела подчиняться. Она была как отчаянное дикое животное. Беспомощная и бесполезная. «То, что ты ёкай и обладаешь Видением, не значит, что ты можешь так со мной обращаться!» «То, что ты беспомощна, слаба и обижена, не значит, что ты можешь вымещать на мне всю свою злость». Мико попыталась сохранить спокойствие. Поскольку запугивание и ужас не сработали, это была единственная стратегия, оставшаяся в ее распоряжении. «Я не знаю, почему ты так суетишься из-за чего-то столь тривиального, как Видение, но сидение здесь и скорбь, безусловно, не заставят нашего ленивого бога даровать тебе его». «Для тебя Видение может быть чем-то действительно тривиальным, но для кого-то столь незначительного, как я, это единственный выход», — девушка, казалось, немного успокоилась. Мико села на камень прямо рядом с ребенком, наблюдая за спокойной поверхностью пруда перед ними. Кицунэ, окружавшие их, также заметили перемену в настроении и расслабились, вернувшись к ребенку и расположившись у нее на коленях. На мгновение Мико стало очень любопытно, что эта девушка собирается делать, как только получит Видение, и это показалось идеальным моментом, чтобы спросить ее об этом сейчас, когда атмосфера вокруг них стала менее напряженной. «Ты так отчаянно нуждаешься в Видении, поэтому мне интересно, для чего ты собираешься его использовать». Мико вздрогнула, увидев, как девочка выдувает большой сопливый пузырь из своего опухшего, красного носа прямо ей в руку. «Возьми это и перестань плюнуть своими соплями во все стороны», — сказала Яэ, доставая из кармана носовой платок. «Спасибо». Девочка прочищала нос, вытирая слизь. «Я хочу убить Оробаши» (Вражеский бог их острова). Мико дважды моргнула, внутренне спрашивая себя, не ослышалась ли она в предыдущем предложении, и, убедившись, что это не так, она рассмеялась звучным смехом. «Теперь я понимаю, почему Уракусай усыновил тебя. Ты и вправду забавная штучка, малышка». «Эй, перестань смеяться и перестань называть меня так. Меня зовут Эи!» Ладно, Эи. Я даже не жалею, что пришла в такую глушь. Не каждый день кто-то может заставить меня так смеяться.Надула губы и обиженно щелкнула языком. «Смейся сколько хочешь, но тот, кто смеется последним, смеется лучше всех. Однажды я сотру эту ухмылку с твоего лица, помяни мои слова». Мико улыбнулась, подтянув колени ближе к груди. Девочка явно старалась избегать ее взгляда, и Яэ воспользовалась этой возможностью, чтобы подробно рассмотреть ребенка. Раны, полученные ею во время боя с рифтхаундом, выглядели не так уж и плохо. Только большая царапина на спине могла потенциально оставить шрам, но, учитывая прямолинейный и чрезмерно серьезный характер Эи, это не составило бы для нее большой проблемы; Мико не очень удивилась бы, если бы девушка считала шрамы чем-то, чем можно гордиться. Тело Эи не выглядело особенно сильным, так как она была скорее стройной женственной, а не крепко сложенной воительницей. В отличие от ее близняшки, которая предпочитала распускать волосы, ее шелковистые фиолетовые волосы были заплетены в косу. Прожив сравнительно долгую жизнь, Яэ повстречала много привлекательных женщин и была уверена, что когда Эи вырастет, она расцветет в исключительно красивую леди. «Почему ты хочешь убить Оробаши?» — серьезно спросила Яэ. «Из-за него моя деревня была разрушена. Все, кроме меня и Макото, были убиты». Эи сжала кулаки, увидев ужасные воспоминания прошлого, проносящиеся перед ее глазами. Она даже сейчас чувствовала запах горящей плоти, видела плотоядное пламя, охватившее ее дом. Это было то, что она никогда не сможет забыть. «Я должна убить Его, и мне нужно Видение, чтобы сделать это». Мико запрокинула голову, глядя на скамейки над головой. Что-то было совершенно неправильно в мире, где маленький ребенок мечтал об убийстве Бога. «Я надеюсь, ты изменишь свое мнение», — сказала кицунэ. «Люди редко живут больше сорока лет, но это всего лишь мимолетный миг в глазах вечности. Так что не трать время, что у тебя осталось». «Не уверена, что именно ты подразумеваешь», — пробормотала Эй, сбитая с толку. «Твоя жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее впустую», — улыбнулась ей Мико, похлопав ее по спине. «Ты жрица Наруками, не так ли? Оробаши убил нашего Бога, убил наших людей. Как преданная Богу Грома, ты не хочешь отомстить за своего Бога?» «Нет.» Мико поджала губы. Она никогда не хотела иметь дело с беспорядком, который оставил после себя их Бог. Больше всего в своей жизни она ненавидела сложные чувства, которые Наруками причинял ей. Они были подобны чуме, поскольку они проносились по душе, заражая все верования, саму основу ее характера сомнениями и недоверием. Сложные чувства были худшими возможными врагами для неизменной вечности, к которой она стремилась. «Похоже, ты вернула себе самообладание, малышка. Давай вернемся». «Не называй меня так», — надула губы Эи, вставая, чтобы последовать за Мико. «И я не получила ответа». «Будь хорошей девочкой, не создавай никаких проблем, и, может быть, просто может быть, я когда-нибудь скажу тебе». «Я приму это», — наконец улыбнулась девушка и почесала голову. «Кажется, я еще не слышала твоего имени». «Я Яэ Мико. Но для тебя это леди Яэ».