Лабиринт забвения

Негромко шипел микрофон. Лётчики сегодня остались на земле, так что это просто Вейлин, который проверяет работу средств связи. — О, ты живой. Зачем тебя вызывали-то? Ланат потёр лицо руками. В голове медленно прояснялось. Кажется, он следил за лингвокомпьютером при допросе, а потом… ага, забыл обо всём по приказу. Он, конечно, был из тех, у кого не было первоначальной установки, но приказы от квалифицированных, чтоб их пески забрали, специалистов его всё-таки доставали. — Ничего особенного, — ответил наконец Ланат. — Тебе помочь? — Не-а, я почти закончил. — Вейлин отмахнулся. — А, да, там Шаис тройку просил посмотреть — что-то у них со звуком. Динамики барахлят. — Понял. Посмотрю. На вертолётной площадке было оживлённо: штурман раздолбал вертолёт, и требовалось собрать новый. Запчасти с «Диавоны» уже принесли, и теперь техники под руководством Юнсара собирали новую машину. — Деталь Б3-21-8 не принесли, — произнёс Тайси, сверявшийся со списком. — И А78-25. — Это у нас что? — Юнсар заглянул ему через плечо. — Это у нас рычаг катапульты и кусок кресла. — Мы их не нашли, — сообщил Энрат. — Я как раз хотел у Ильсора спросить, где они. — По-моему, их куда-то вглубь склада сунули. Сейчас схожу. — Я с тобой, — вызвался Ланат и, покосившись на проходящего мимо капитана Тау-Мита, уточнил: — Там же нужно помогать нести? — Да, идём. Охрана звездолёта, удовлетворившись вопросом о цели визита, никаких препятствий чинить не стала. У них бывали иногда заскоки от нечего делать, и тогда без какого-нибудь лётчика лучше было не приходить — заболтают насмерть. Как-то Ланат, которому были нужны провода со склада, попросил о помощи Кау-Рука. Так штурман настолько ответственно отнёсся к просьбе арзака, что часовые не заметили бы и угона «Диавоны». Шаги гулко отдавались в пустых коридорах, и даже бесшумные подошвы не спасали. Склад был далеко — на максимальном расстоянии от двигателей. В текущем положении это означало долгий путь наверх по куче лестниц. — Что там с Ильсором? — спросил Ланат, как только первый шлюз отделил их от часовых. — Упал с лестницы. Прозвучало как-то… некрасиво — как будто сквозь сомкнутые губы. Ланат вздохнул. Если это и правда, то не вся. Причём Юнсар знает, что там на самом деле произошло, но недоговаривает. — Повелитель игл? Это он сделал? — Ты знаешь… Я в этом сомневаюсь. Он, конечно, в последнее время проявляет странный интерес к Ильсору, но в убийстве просто нет смысла. Сам подумай: зачем убивать того, кого можно сделать послушной куклой буквально в пару движений глазами? — Ильсор ведь не… — Тс-с! Они не знают. Следовательно, это вполне логичный вопрос. Ну? — А диагноз Гелли? — Ошиблась? — Хм-м… Что-то всё-таки было не так, но Юнсар предложил вполне складные аргументы. Возможно, у Ланата просто разыгралась паранойя. Ну ладно, поиски на складе её быстро успокоят. — Вот одна, — произнёс Юнсар и полез куда-то за катушки с проводами. — Глянь за винтами, там такой большой красный ящик должен быть. Ланат обошёл штабель лопастей. Красных ящиков оказалось три. Все — одинаковые. — Любой, — подсказал Юнсар. — Две штуки. Когда они отнесли запчасти на вертолётную площадку, Ланат принялся за осмотр динамиков в тройке. Оказалось, туда неведомым образом попал посторонний предмет. Какой-то гад открутил решётку и сунул внутрь странную чёрную штуку вроде уменьшенного во много раз столбика для набережной. Связист прикрутил решётку обратно и пошёл показывать находку Вейлину. Надо будет после обеда сказать о ней комэску. Если диверсия, то придётся средства связи во всех вертолётах проверять. В пункте связи Вейлин ковырялся в штурманском планшете, а сам Кау-Рук сидел на столе и просматривал снимки. На распростёртой по стене голограмме мелькали распаханные поля, луга, рощи, голубая река, виляющая то на запад, то на восток. Тёмный лес в предгорьях где-то на севере, вершины со снежными шапками. Огромный, больше вертолёта, пёстрый ковёр, на котором плывёт по небу исполинская фигура в тёмно-синей мантии со звёздами. — Неожиданно, правда? — усмехнулся Кау-Рук, заметив, что связисты тоже смотрят на голограмму. — Господин штурман, это… великан? — уточнил Ланат. — Я бы сказал, это великанша. По крайней мере, мне показалось, что это женщина. — Это она вас сбила? — Ага. Рассказать? Ланат и Вейлин закивали: штурман умел рассказывать истории, особенно когда речь заходила о переделках, в которые он постоянно попадал. Более того, Кау-Рук любил их рассказывать, и его совершенно не волновало, что слушатели-арзаки задают недопустимо много вопросов.

***

Разумеется, никаких следов гномов в северной части страны уже не осталось. Кау-Рук мог лишь найти дома тех, кому понадобился врач. Жёлтый северо-запад почему-то оказался недоступен — вертолёт забирал в сторону, как только пилот направлял его к старинному замку из рыже-солнечного мрамора. На фиолетовом северо-востоке страны было тихо, а вот в центре… По улицам города маршировали стройные ряды солдат. Кружа над ними, Кау-Рук заметил, что они превосходят в росте наблюдающих за маршем горожан. Солдаты маршировали с разноцветными обручами и не прерывались на отдых несколько часов кряду. «Его армии не нужны вода и пища, она не знает сна и боли», — вспомнил Кау-Рук слова пленного беллиорца. Пожалуй, у местного Верховного с Гван-Ло было гораздо больше общего, чем просто титул. На Рамерии существовало нечто подобное: лет семьсот назад был издан так называемый Указ о кадетах, согласно которому все сироты послевоенного периода должны были пройти обязательную военную подготовку. Времени прошло много, но указ так и не отменили. Рамерийская армия исправно пополнялась, помимо всех прочих военнообязанных, квалифицированными кадрами, которые были слепо верны режиму и исполняли любой приказ. Ходили слухи об интернате «Серая кобра», где готовили, по сути, боевых роботов — солдат, которые больше машины, чем люди. Но биологически они всё же были людьми, а здесь, на Беллиоре… Кау-Рук посадил вертолёт в паре десятков томаэ от жилищ аборигенов и всмотрелся в снимки. Все как по одной форме выточенные. Гротескные фигуры, свирепые оскалы, офицеры — красномордые, на голову выше солдат. Рваные движения механизмов — портовых кранов или чего-то в этом роде. Вспомнился деревянный гном, пойманный в Ранавире в день похищения Лон-Гора. Эти — такие же? Что ж, это довольно жутко, но лучевое оружие деревянных воинов без проблем уничтожит. Если они, конечно, деревянные. День клонился к вечеру. Пора, наверное, возвращаться. На поиски врача, возможно, придётся отправить пешие разведгруппы, если генерал разрешит рисковать людьми ради Лон-Гора. Может ведь и отказать — кто знает, что ему в голову взбредёт? Кау-Рук поднял вертолёт в небо и уже разворачивал его назад, когда увидел в небе над северными горами какую-то крупную точку. Не гигантский орёл, но и не вертолёт. Что это? В этой стране были гигантские змеи, орлы, люди… Кау-Руку стало интересно, что ещё тут можно найти. Он полетел в ту сторону, заранее включив камеру. Внизу, за тёмной чащобой, мелькали какие-то яркие пятна, а летящий объект по приближении превратился в… ковёр? Как в сказке, исит возьми! Огроменный ковёр-самолёт безумной расцветки нёс на себе исполинскую женщину в синей мантии с золотыми звёздами. Рядом с ней Кау-Рук заметил и ещё одну фигуру — вполне человеческих размеров. Пришлось одним глазом отвлечься от управления и приблизить изображение в камере. Лон-Гор! Куда летит великанша? Где потом искать Лон-Гора? Кау-Рук собирался последовать за ковром на почтительном расстоянии, но великанша воздела руки к небу, что-то резко прокричала… Вертолёт тряхнуло. Приборы тревожно замигали: повреждение хвостового винта и шасси, топливо вытекает. Что ж, поиски продвинулись дальше, чем планировалось, — можно возвращаться. Великанша не стала преследовать вихляющую машину, так что Кау-Рук смог спокойно улететь, напоследок пару раз мигнув прожектором. Оставалось надеяться, что Лон-Гор это увидел. Машина двигалась неохотно. Хвостовой винт всё-таки был повреждён не смертельно, но вертолёт основательно кренился. Приходилось изворачиваться, чтобы он следовал курсу. Почти получилось — в сумерках Кау-Рук смог достичь голубых деревень. Подвело топливо: то, что не вытекло в пробоину, забрали себе двигатели. Пришлось прыгать. Лопасти основного винта отстрелились куда-то в поля, вертолёт рухнул на амбар, а сам Кау-Рук спланировал в пруд и чуть не утонул под куполом парашюта. Жители ближайших домов решили не выбегать на шум, поэтому штурман ушёл практически прогулочным шагом. Куда-то бежать после столкновения с водой ему не хотелось — он всё же не был боевым пловцом, чтобы нормально занырнуть с такой высоты. Не разбился — и то благодаря парашюту, а не предполётной подготовке. По возвращении больше всего хотелось спать. Но, увы, сначала надо было отмыться, потом хотя бы для проформы сходить в лазарет и довести до генерала подробности вылазки. Потом ложиться спать будет уже поздно, иначе весь режим собьётся. Ну да ладно, можно подумать, это в первый раз происходит! Первая половина дня прошла на удивление штатно. Даже генерал не бесил особо — он, кажется, слушал доклад вполуха, обдумывая новую главу рукописи. Он и на предложение быть поосторожнее с инженером, пока тот ранен, отреагировал индифферентно. У связистов, за которыми Кау-Рук должен был хотя бы иногда приглядывать, тоже всё было буднично. Правда, Ланат с утра огрёб от Мон-Со и не смог вспомнить, что случилось с динамиком у тройки. Изо всех дневных дел осталось только заглянуть в лазарет. Желательно при этом попасть к Гелли, а не к медбрату. В конце концов, Кау-Рук, как он со временем понял, неплохо так её подставил. Конечно, Гелли, как и все остальные, основательно (в том числе, с применением гипноза) затвердила все необходимые протоколы на случай ЧП, да и на практике они перед полётом отрабатывались… Но это всё равно было как-то неправильно. Лучше было пойти иным путём. Поставить на должность старшего врача Аш-Риа, а зоологам, на которых ответственности меньше, дать чуть больше свободы. Гипноз гипнозом, а по Гелли в тот момент было видно, насколько её пугает новое назначение. По пути в лазарет штурман сделал крюк и нарвал небольшой букет. Странноватый жест в отношении арзачки, но словесные извинения она вряд ли поймёт. Да и цветы — тоже вряд ли… Ладно-ладно, это чистейшая сделка с совестью. В траве обнаружилась потерянная кем-то белая каменная фигурка в виде головы какого-то животного. Изящно. Чей-то талисман из дома? У многих были такие, хотя они редко превышали размером старинные монеты. — Господин штурман, вам помочь? — спросил проходивший мимо Кэлен. — Ты не знаешь, не терял ли кто… Кау-Рук хотел показать ему свою находку, но она исчезла из его руки. А что он вообще нашёл? Фигурку… вроде… — Неважно, — вздохнул Кау-Рук, покачав головой. Не к добру это. В замке определённо творится что-то странное. Что, интересно, об этом думает Мон-Со?

***

Экран присоединённого к сканеру планшета светился синим. — Всё в норме, в дальнейшем пребывании в лазарете нет необходимости. — Отлично. — Господин штурман удовлетворённо кивнул. — Как ты тут? Не тяжело? — Нет, господин полковник. Я справляюсь с текущей работой. — Что думаешь про ЧП? Если вдруг будет много раненых? — Я буду действовать согласно протоколу. Было непривычно смотреть на менвита сверху вниз. То есть… пациенты на осмотре могли сидеть на стуле или лежать где-нибудь: на кушетке, на койке, на операционном столе, на полу в луже крови… Однако осмотр только что кончился, начался разговор, а господин штурман остался сидеть на кушетке, опершись спиной о стену. — Ты не боишься? В глазах у господина штурмана были эмоции. Гелли затруднялась их идентифицировать (любопытство? со… сочувствие, может?), но точно могла отличить от привычного льда. Хотя цвет был самый ледяной, пожалуй, — светло-светло-голубой, как тот странный кусок ткани со склада. — Я… — Гелли запнулась: с одной стороны, у арзаков не должно быть чувств, то есть, сказав правду, она нарушит правила; с другой стороны, врать господам тоже нельзя. — Больше не боюсь, господин штурман, — всё-таки выдавила она. Протокол. Протоколы успокаивают, когда повторяешь их и понимаешь, что слова всплывают в голове быстрее, чем ты их читаешь. Да и… господа лётчики, Ильсор, Морни, господин Лин-Хес… раненых было достаточно, чтобы понять: Гелли может справиться без господина Лон-Гора. Может. — Я почти нашёл полковника Лон-Гора, — сказал вдруг господин штурман. — Он жив и даже, наверное, здоров. Не знаю, когда он вернётся, но обещаю, что скоро. Рабам не дают обещаний. И цветов не дарят. Но господин Кау-Рук, уходя, оставил на столе господина Лон-Гора (или его пока можно назвать столом Гелли?) букет синих цветочков-колпачков. Под букетом лежала чёрная фигурка в виде головы какого-то неизвестного науке животного. Видимо, господин штурман забыл её. Гелли выскочила из кабинета, чтобы окликнуть его и вернуть фигурку, но в коридоре уже никого не было. А потом арзачка занималась пациентами, потом отчёт писала… К вечеру фигурка благополучно потерялась.