Pour la victoire, pour te

— Смотри! Эмильен обернулся в ту сторону, куда указала Мэрр. Сквозь густые ветки сосен и елей проглядывало яркое утреннее солнце, которое, казалось, вот-вот дотронется их сонных лиц. В его свете трасса казалась сказочной: асфальт переливался, а мокрая от росы трава придавала этому мигу особый шарм. — Под ноги смотри, а не в небо. Парень улыбнулся, глядя, как девушка внимательно переставляет палки. Она периодически цепляется ими за лыжероллеры, а падать с них ну очень неприятно. Всё новые и новые картины открывались им: то мелкая птичка пролетит между деревьев, то солнце опять заиграет тенями, то и вовсе спрячется за кронами. Вот в тени леса показалось стрельбище. Очень знакомое, уютное, как в сказке. Эмиль знал каждый участок этого стадиона наизусть, но всегда с трепетом в душе рассматривал именно это место... — Место для того, чтобы мазать без грехов, — заключила Мэрр после остановки. — Да, конечно: мне не простят такое на соревнованиях. Тут все можно! Девушка сняла лыжероллеры и села под ограждение. А парень в этот момент начал перезаряжать винтовку, чтобы начать стрелять и закончить и без того тяжёлую утреннюю тренировку. Я не думал, что, стоя на коврике и вдыхая густой аромат леса, я вспомню тот самый момент, о котором не смел ещё признаться Мэррке. Один момент, который, наверное, изменил мою жизнь. Да и её тоже, что скрывать. Один гребаный момент. — Два промаха. Ничего нового, — вздохнула Мэрр и присела на землю. А Эмильен лишь мог поставить винтовку и присесть напротив неё...

***

I'll never kill myself to save my soul. Помню только, как эти слова сами промелькнули в голове. Помню только, как передо мной возник силуэт этого парня. Как же долго я хотел оказаться вот так, один на один с ним, смотря в глаза, полные подлости. Глядя просто прямо, без эмоций. Чувствовать, как он постепенно слабеет. Уже вечернее время, но такое, осеннее: облака низкие, тяжёлые, их много, особенно это заметно в темноте. Они не пропускают свет луны. Луна будто тоже бледная, бесцветная. — Эмиль, ты чего? — Мэрр положила свою руку на руку парня, но тот никак не отреагировал. Свежий воздух, влажный, такой влажный, что лёгкие начинают дрожать. И кому взбрело в голову сделать Норвегию таким краем? Меня чуть трясло, но это понятно: никто не обещал, что фестиваль будет лёгким. И вот, в голове только мысль о том, что до сезона осталось совсем немного. Пугает, завораживает... Нет, я не об этом. Не хочу думать о будущем. Я тут, я сейчас. Это я. Это самое важное. И душа моя тут. Около гостиницы светлее. Фонари смотрят вниз, а небо всё такое же чёрное и пугающее. Без звёзд, только с гигантами-облаками. И тихо-тихо они дышат. Мимо промелькнул кто-то. Я обернулся, ведь не ожидал, что сейчас рядом со мной может быть человек. Мне показалось, что это Фабьен. — Фаб? — только и смог прошептать я. Он остановился. Спрятал руки в карманы. Из-под капюшона на меня смотрел уж точно не мой "любовник". — Конечно же, я. Голос, узнаваемый мной из тысячи. И что ты только тут забыл, Ветле? — Так это ты... Он промолчал, только повернулся ко мне уже всем телом. И смотрел он куда-то чуть ниже груди, на принт на футболке. И почему тут нет Мэррки? Был бы повод ввалить ему по полной. А так... — И чего ты стоишь — хочешь меня сжечь? — это все, что пришло мне на ум. — Может и так, — просто ответил Ветле. — Где твоя подружка? Не видно её было сегодня. — Не говори, что ты её выслеживал, — я понял: я не выдержу, но виду не подал. — А откуда тебе знать? Ниоткуда, вот именно что я просто не знаю, что он хочет от Мэрр. За что он её так? Почему простая национальность так его бесит? Или лучше уточнить? Нет, правду он не скажет. Но я чувствую, что сегодня всё будет кончено. — За что ты её так не любишь, а? Ветле подошёл чуть ближе ко мне, и аж стало не по себе: он ведь чуть выше, и как-то образ его получается не таким уж и слабым. Но отступать было поздно. — Знаешь, она ведь русская... — И это заставляет тебя её ненавидеть? То, что она не стесняется этого, — похвально. Без ее интервью или рассказов, я думаю, ты бы и не понял, что она русская. Но неужели тебя именно это так задевает? Она же просто девушка, она ничего тебе не делала! Он подошёл ещё ближе — я уже чувствовал его дыхание. — Она просто выводит меня из себя. Я ненавижу ее всей душой, она будто меня приворожила. А тут ты, рыцарь, блять. Ты не даёшь мне сделать её своей подругой. Ты не даёшь мне использовать её так, как я хочу. Меня это все бесит. И она сама тоже. И ты... Я не ожидал удара в плечо. Резкая ноющая боль по расслабленной мышце. Я сжал зубы. До конца я хотел владеть собой. До конца я пытался не подвести Мэрр. Солнце, прости, я опять облажался. — Меня она бесит тем, что ты похож на неё. Или она на тебя. Вы одинаковые... Последней каплей стали эти слова. В голове только лёгкое пошатывание и пустота. Слышно только, как где-то гудит машина. Я далеко. Наблюдаю за собой со стороны. Будто бы вижу, как встряхнул рукой, посмотрел ещё раз в глаза этому уроду. Улыбнулся. — Эмиль, что такое? — Мэрр опять уставилась на него, но никакой реакции не было. — Марсианин, я землянин, отзовись, блять.

Я его задушил. Я чувствовал, как в моих руках ломается его трахея.

Нет, Эмиль, ну куда! Ещё рано о таком мечтать. Пока что только толчок в грудь и удар чуть выше рёбер. Я не думал, что могу бить так быстро и точно. Второй пришёлся в бок, а третий — в плечо. Туда же, куда и мне. Я схватил его за толстовку быстрее, чем он успел сделать шаг назад. Не знаю, как я смог удержать его одной рукой, но, смотря прямо в трусливые и такие знакомые глаза, я только прошептал: — Ты можешь делать со мной все, что захочешь. Ты можешь хоть могилу мне вырыть и бросить меня туда — я все равно выберусь. Но не смей трогать Мэррку. Не смей трогать её, блять! Громко. А вдруг кто-то услышит? А кому не похуй? — С неё хватит. Ей хватает меня. Я издеваюсь над ней, а она этим наслаждается. Ты же просто создал себе образ. Ты не знаешь её, мою Мэррку... Ты не знаешь ничего. Он опять замахнулся, только уже в лицо. Я чувствовал, как его рука дрожит от напряжения не меньше моей. Я чувствовал, что он вот-вот начнёт меня пинать руками и ногами. Но я посмотрел в его глаза. И снова страх. Страх и ненависть. Страх и... Я только встряхнул его посильнее, и ко мне постепенно начал возвращаться рассудок. Нет пелены перед глазами, нет ощущения, что я сам за собой наблюдаю. Только Ветле и его ненависть. — Остынь уже. Я отпустил его. Быстро махнул рукой и пошёл ко входу. А он ещё долго стоял и смотрел вперёд. Я чувствовал, что ему больно. Но ни капли жалости, как это было раньше, не возникало. Раньше он это делал из ненависти к Мэррке: она его будто бы отвергла. А теперь он делает это из ненависти к нам обоим. И тут я постою за нас двоих. Эмильен вздохнул и наконец моргнул. — Медитация? — спросила Мэрр. — Типа того, — парень улыбнулся, — но... Он наклонился к самому уху девушки и прошептал: — Он больше тебя никогда не тронет. Она поняла всё. Без слов. Но я добавил: — Пиздить его — удовольствие такое, специфическое, но хотя бы один раз в жизни надо попробовать всё.

***

Уже стемнело. Лишь тихие порывы ветра слышны вокруг, да и то будто остались где-то позади. Лес вокруг стал густым, тяжелым, и нависал над нами. Я смотрел на Мэррку. Она задумалась о чем-то своём. Собственно, как и я сегодня. Я не расскажу ей всего, что там было: она уж точно снова начнёт бояться меня, доверие опять может подтаять. Но она знает правду. Я обещал ей, что когда-то это случится. А Мэрр лишь тихо вздохнула и спряталась Эмильену под руку, обхватив её своими. А он вёл её вперёд, когда она наступала на кроссовки или уходила в сторону. Она тоже думала.

***

Почему ты постоянно мажешь? Почему у тебя не может быть просто стабильной стрельбы? Да хоть забор, хоть два промаха на каждой, но стабильной? В этом весь ты. Тебя не изменить. Ты пытаешься, но пока не получается. Ты живёшь моментом, не думаешь ни о чем. Я хочу также. Но ты всегда второй. Четвёртый. Или вне десятки. Тебя судьба наказывает за такое. Но ты мне так нравишься таким. С тобой так комфортно, причём всегда. С тобой, ни с кем больше я не чувствую себя так. Плевать я хотела, как ты выглядишь, — душу за это время полюбила. Мне так нравится просто быть с тобой. Мне так нравится идти вот так, держа тебя за руку и зная, что ты не дашь меня в обиду. Зная, что ты тут, а не где-то далеко. Как там говорила Жюли? Мы будто один человек. А вы... А кто вы? Друзья на вечер? А потом ведь вы незнакомцы. Почти не общаетесь. В один момент это происходит снова — ты доверяешь ей все свои волнения. А она слушает и смотрит в глаза. Пронизывает насквозь. Она особенная, так же как и ты. Я люблю вас обоих. Вы такие нереальные!.. Я так хочу снова собрать вас вместе. Чтобы я спала, ну или делала вид, а вы разговаривали несколько часов напролёт. Чтобы ты снова побеждал. Как она. Она всегда побеждает. А голос внутри кричит, истошно, противно: — Эй, ты спишь? — Не спи, он первый! — Нет, второй! — Он первый, сука! Oh, I'll never kill myself to save my soul. I was gone, but how was I to know? I didn't come this far to sink so low. I'm finally holding on to letting go. Мэрр вздрогнула и встряхнула головой. Снова эти незнакомые голоса. Или знакомые? Они будто далеко в сознании, звучат, словно эхо. Или это кто-то шептал ей на ухо только что? — Каково это — чувствовать, что ты — лидер? — Я не лидер, — отрезал Эмильен. — Смотря какой, — девушка поправила волосы, — лидеры тоже бывают разными: необязательно же лидер команды — это понятие растяжимое. Лидером можно назвать как самого титулованного спортсмена, так и того, кто начал добиваться успеха совсем недавно. Парень успокоился и снова взглянул Мэрр в глаза. Она смотрит на меня по-другому. Глаза стали более раскрытыми, а взгляд — не изподлобья. Он стал светлым, таким же, как её бледная кожа на ключицах. Она говорит и светится... — Я понял. — Что ты понял? — девушка прервала свой монолог. Волосы рассыпались по ключицам, скрывая их. — Лидер — я сам для себя. Мне не нужно уже столько поддержки, как раньше, а тебе не нужно слушать всё моё нытье и пытаться помочь, когда я не готов был принимать помощь. Теперь всё чётко и по делу — я и сам могу решить то, что от тебя не зависит. — Логично, — улыбнулась Мэрр, — я как раз этого и добивалась. И то, что ты смог его ударить... — Это было осознанно. Я только сейчас понимаю, что всё не стало кашей перед глазами, — это было именно осознанное действие. Да, я поддался эмоциям, но это было не так, как раньше. В разуме. В голове. Необдуманное, но... — Необходимое. Ветле точно не ожидал такого спустя столько месяцев разговоров. — Я наконец добился этого. Я спас Мэррку. Да и себя тоже. От лишней тревожности уж точно. Девушка ничего не ответила на его слова: мысли вслух — редкость для Эмильена. Но неожиданно ее голову посетила ещё одна мысль. Замечая, как парень медленно уходит в мысли, она сказала: — Смотри, что могу! Достала из сумки, лежавшей рядом, пачку сигарет и бросила её в урну недалеко от них. Она с треском упала на сосновые иголки и проскользила ещё несколько сантиметров. — Блять, — шепнула Мэрр на русском, — вся в тебя, — продолжила на французском. — Само собой... Эмиль лишь смотрел, как она подошла, схватила помятую пачку и бросила ее наконец в мусорку. Отряхнув руки, девушка вернулась к нему. — Обещаю, что до зимы с этим покончено. Я бросила. Сколько раз уже бросала... — Никогда ещё ты не была такой радикальной. Но мне нравится твой настрой, — парень уткнулся носом ей в плечо. — Да и, может, зимой не буду. Все зависит от тебя. Он шумно выдохнул, усмехнувшись, а Мэрр продолжила: — Не доводи старушку Мэррку до белого каления. Парень поднял голову и, посмотрев в серые глаза, в которых он увидел отражение бледной фонаря и себя, кивнул: — По возможности.