Балдурские байки

Когда их лагерь незаметно начал полниться зверьём, Астарион испытал негодование. Он был не против медвесыча — зверушка показалась ему презабавной и даже милой, хоть и жрала поболе роты гоблинов. К идее забрать с собой ещё и Шкряба Астарион единственный отнёсся скептически, посчитав пса только лишним голодным ртом и морокой. Эльф каждый раз с недоумением наблюдал, как сопартийцы носятся с ходячим комком шерсти — и если от большинства обитателей лагеря этого можно было ожидать, то замечать, как Уилл высоким голосом — едва ли не фальцетом — с умилением спрашивает у пса «кто здесь хороший мальчик?» было выше его сил. К своему ужасу, Астарион однажды увидел, что даже Лаэзель украдкой поглаживала Шкряба, когда тот оказывался у её палатки — правда, после этого гитка пообещала отсечь эльфу язык, если тот проболтается кому-либо об увиденном. Будучи вампиром, он искренне не понимал спутников, для него что кошки, что собаки — всё ходячая добыча. А уж для оголодавшего отродья, которому в жизни не перепадало ничего сытнее и слаще крысы, теперь любое зверьё казалось желанным деликатесом. Может, в до-вампирскую бытность он искренне любил зверушек, но в плену у Касадора всё это давно позабылось. Возвращаясь в свою палатку, он всегда держался поодаль от пса, чтобы ненароком не причинить тому вред — не из жалости, конечно, а прагматических мотивов — сделай он что драгоценной псине, весь лагерь встанет против него с осиновым колом наготове. Так и путешествовали, пока не наступила роковая ночь, перевернувшая всё… *** После особенно ожесточённого боя сопартийцы валились с ног, и после ужина все разбрелись по своим спальным местам — лишь Астариону отчего-то не спалось. К несчастью вампира, не спалось и Шкрябу — не получив привычной порции почесух, пёс беспокойно метался по лагерю в поисках того, кто этот недостаток восполнит. Астариона перекорёжило, когда Шкряб бодро посеменил к нему, приветливо виляя хвостом. Эльф отчаянно замахал руками в попытке отогнать, но пса это не остановило — ему были жизненно необходимы почесухи. — А ну, кыш, дурацкая собака! — шикнул Астарион, — Не хватало мне ещё из-за тебя проблем. Однако Шкряба чужие проблемы волновали мало. Он уселся рядом, выжидающе глядя на злобно сверкающего глазами эльфа. — Ну что тебе надо? — спросил тот. Пёс, устав ждать, пока Астарион додумается сам, сократил и без того маленькую дистанцию, уткнулся носом в бледную ладонь и требовательно заскулил, ожидая поглаживания. Эльф хотел было отшатнуться, но не удержался — соблазн узнать, что все нашли в этом блохастом создании, был велик — и прошёлся рукой по жестковатой белой шерсти, а затем ещё и ещё, почёсывая шею и бока. Словно загипнотизированный, Астарион с глупой улыбкой без остановки начал гладить собаку, и очнулся в момент, когда на глазах уже проступали слёзы умиления — Шкряб улёгся на спину, предлагая почесать ещё и животик. — Дурацкий пёс, — шмыгнув носом, уже без какой-либо злобы пробормотал эльф, — Как можно быть таким милым?! На него либо наложили заклятие, либо он окончательно сошёл с ума среди таких же компаньонов с «приветом», ведь он впервые за две сотни лет ощутил некое подобие счастья, просто погладив собаку. Шкряб, очевидно, пользовался возможностью и безостановочно льнул к рукам, заставляя холодное сердце эльфа окончательно оттаять. У пса была особая тактика покорения всех двуногих, и он не преминул ею воспользоваться. Поднявшись, он подскочил к Астариону и использовал свой добивающий приём — радостно лизнул того в нос. Эльф окончательно сдался в плен хвостатых чар и в ответ приобнял Шкряба, уткнувшись носом в шерсть, пропахшую пылью и лагерным костром. Так и сидели, пока сзади не раздалось возмущенное «а ну-ка не трожь его!» и треск магии. Отпрянув от пса, Астарион увидел Эстер, застывшую с заклинанием волшебной стрелы наготове. В моменте было сложно решить, что было хуже — оказаться замеченным за объятиями со Шкрябом, которого до этого показательно недолюбливал, или же попасться на глаза разъярённой Эстер, которая явно сочла это за попытку утолить вампирский голод всеобщим любимцем. — Я не…- растерялся Астарион, примирительно выставив ладони в надежде, что девушка не пойдёт в атаку сразу, — ты всё не так поняла. — Отойди от Шкряба, сейчас же. Пёс, тем временем, оставался на месте и покачивал хвостом, не ощущая от эльфа опасности и не понимая, в чём причина конфликта двуногих. Эстер, взглянув на него и не заметив видимых повреждений, умерила пыл, и магический огонёк потух на кончиках её пальцев. Затем её глаза с немым вопросом остановились на Астарионе, и девушка скрестила руки на груди в ожидании объяснений. — Да не собирался я его есть! — оправдался эльф, — За кого ты меня принимаешь? — Принимаю за проголодавшегося вампира, присмотревшего себе добычу. — Пф, — важно надул щёки Астарион, — ты слишком дурного мнения обо мне, дорогая. Сдалась мне ваша собака, когда есть кобольды, кабаны…ты, в конце концов. Эстер скептически выгнула бровь, на секунду задумавшись о том, что её поставили в один ряд с кобольдами и кабанами, но мысли её снова вернулись к основному вопросу: — Тогда что ты делаешь рядом со Шкрябом? И вдруг она всё поняла. Пёс был совершенно спокоен и не выказывал признаков того, что ему причинили боль, а Астарион был подозрительно смущён. — А-а… — протянула она с хитрой улыбочкой. Эльф обреченно закрыл лицо руками, догадываясь, что стоит за этой реакцией, — кто-то на самом деле тоже обожает животных и боится в этом признаться. — Да не люблю я ваших блохастых… — Ничего не знаю, — деловито произнесла Эстер, — завтра я торжественно вручу тебе мячик и ты будешь играть со Шкрябом, пока мы с остальными пойдём к карге. — Ни за что на свете, — полным вселенского страдания голосом ответил Астарион, — я не хочу превращаться в Уилла! Следующая просьба далась с неподъёмным трудом — просить у Эстер в первый раз испить её крови оказалось куда проще: — Не говори остальным об этом…пожалуйста. Он ожидал, что девушка пренебрежительно рассмеётся, но та поразила его своим пониманием. Никому не хотелось, чтобы над ним потом подтрунивали сопартийцы. — Ладно уж, оставлю этот секрет только между нами, — весело усмехнулась она и подозвала к себе Шкряба, намереваясь уйти спать и оставить эльфа наедине с его смешанными чувствами. — И да, Астарион, — уже уходя, Эстер коротко обернулась на полпути, — если тебе нужна будет кровь, просто попроси меня. Не надо только грызть Шкряба. Когда шаги стихли, Астарион забрался в свою палатку и замуровался в ней книгами и подушками, чтобы к нему точно больше никто не подошёл — он не удивился бы, если бы сегодня здесь появился ещё и медвесыч. Позже, поразмыслив, он преисполнился благодарностью к Шкрябу, ведь тот, сам того не зная, обеспечил ему гарантированный источник пропитания в виде Эстер без каких-либо усилий и новых постыдных просьб. И, конечно же, источник повседневного, маленького, но счастья. Завтра он точно достанет для этого пса самую вкусную косточку и, может, бросит ему мяч, пока никто не видит. Шкряб, начесанный и нахваленный, свернулся клубочком у дотлевшего костра. Безотказный план как всегда сработал — ещё один двуногий не устоял, и теперь у него будет ещё больше вкусностей и почесух. Ведь не зря же его называли самым умным и хорошим мальчиком Забытых Королевств, верно?