Секрет Дел

      Она уставилась на Валеру, тот не сводил взгляда с неё. Миша потоптался, поднял разбитую палетку, откладывая на столик, посмотрел на девушку тоже. Стало стыдно. Так взять и накосячить, обмануть и теперь вот предстать перед ними не породистой, а какой-то грязной, побитой дворнягой.       — Пошлите на кухню, — не могла проводить в комнату, ведь там было так всё разбито и убито. Везде мусор, ошметки одежды и тетрадей. Кошмар, а не спальня, поэтому уж лучше на нейтральной стороне квартиры посидеть.       Турбо промолчал, поджал губы, зашагал в нужном направлении, Миша за ним. Лина поплелась следом.       — Чай будете? — из вежливости произнесла и чуть не умерла от испепеляющего взгляда старшего. — Ради приличия спросила.       — Налей, — уверенно попросил Ералаш и та, чтобы занять себя чем-нибудь поставила чайник, засуетилась.       Всё валилось из рук. Просыпался сахар, совсем чуть-чуть, но уже перевела продукт. Некрасиво порвала упаковку печенья, заварка попала мимо чайничка. Кружка упала в раковину, появился скол. Аделина сглотнула. Поставила кружку ровно, упираясь лбом в навесные шкафчики, вздохнула. Развернулась, смотря на парней и показывая, что не может.       — Простите…       — Послушай, Аделин, — начал Валера. Расставил ноги, упираясь локтями в колени и выглядя настолько серьезно и строго, что коленки подкашивались. Если сядет Кащей в такую позу точно упадет на пол. — Мы не знаем полной картины. Кащей что-то покричал и убежал из качалки, поэтому мы требуем рассказать тебе от и до, что и как было. Откуда взялся этот Дел? Зачем ты так поступила, что всем наврала.       Лина оперлась бедрами о столешницу, смотря вперед и запустив в волосы ладонь, сжала на затылке. Отпустила, позволяя рукам безвольно висеть по обе стороны.       — Ладно, хорошо, — проговорила резче, чем нужно. — Беликов — мой отец, хотел всю жизнь мальчика, а родилась я. Он воспитывал меня как пацана до почти четырнадцати. Только, когда мать развелась с ним по личным причинам и его влияния не стало, я смогла быть обычной школьницей и начать интересоваться всем девчачьим. У меня не было кукол, не было косметики и прочих женских вещичек.       — То есть ты поэтому так хорошо дерешься, куришь, да и неплохо так общаешься с нами словно парней понимаешь, — подметил Тилькин и Аделя кивнула.       — Дел появился, когда мой бывший молодой человек оставил меня разбираться с группкой парней. Он знал, что я справлюсь, поэтому сбежал, хотя прикрылся, что будто бы проверял меня на прочность, — продолжила, поджимая губы. — Я им всем носы сломала и накостыляла. Но мне просто страшно ходить по улице после этого.       — А ты не пробовала с нами поговорить? — наехал Валера, вставая с табуретки. — Просто взять и ротиком сказать, что тебе нужна помощь и защита. Мы что — звери? Отказали бы девушке? Не услышали бы?       — Да как бы я поговорила, — развела руками, смотря на парня. — Дел тогда должен был признаться, и вы бы меня пустили по кругу…       — Кто тебе сказал? Кащей? — рявкнул.       Она промолчала. Турбо закачал головой.       — Не оправдывай труса и подлеца, — лишь кинул, подошел ближе, приобнял слегка. — Его исправит только могила. Зря поверила. Ничего бы мы не сделали. И пришли только потому, что понравилась нам.       — И не только по этому, — встрял Мишка. Улыбнулся, вскакивая и приобнимая с другой стороны от старшего. — Ты жизнь мне спасла. Спасибо. Я бы один там загнулся окончательно. Не каждая девушка полезет.       — Да, мы с парнями поговорили — Зима простил, Пальто с младшим Адидасом ещё не приняли решение, но Вова сказал, что готов сделать исключение и принять тебя как свою, — сообщил и Аделя не сдержалась, всхлипнула, прикрывая ладошками лицо, и норовила отстраниться, но те не позволили. Зажали между собой, стиснули, чтобы не рыдала так надрывно. — Без посвята, без прочего просто приходишь в качалку и сидишь с нами.       — Только драться ни с кем не будешь, немного с нами побоксируешь в зале и хватит с тебя, наигралась в пацаненка, — хихикнул Миша. Развернулся, шарясь на кухне в поисках салфеток и обнаружив, протянул той. — Лин, всё хорошо.       Она продолжала плакать и плакать пока не устала, пока не иссякли силы, а глаза не стали болеть. Нос заложило. Лина выпуталась из рук Валеры, отвернулась, воруя салфетки у Миши и вытерла лицо, фыркая и пытаясь стереть этот неуместный плач.       — Спасибо, — пробормотала еле слышно. — Я так скучала по вам и была так сильно виновата, — медленно повернулась, смотря на парней. — Извинюсь, я извинюсь перед всеми вами, как смогу вылечиться и…       — О, кстати, — всплеснул руками Мишка и стал расстегивать курточку. — Наташа передала. Тут таблетки и мазь.       В руках оказался небольшой сверток.       — На листочке всё есть, обязательно прими к сведению, что она написала, — сообщил Турбо серьезно и Аделя закивала, снова благодаря и забирая своё лечение на остаток недели. — И портфель мы твой нашли.       — Правда? — обрадовалась, постаралась улыбнуться.       — Да, но он в качалке, — хитро прищурился Ералаш. — Лежит и ждет тебя.       — Не пойду в качалку, — нахмурилась, кривя губами. — Там все на меня пялиться будут. Потом тогда заберу.       — Заберешь, заберешь куда денешься, — закатил глаза Туркин, засовывая руки в карманы и смотря внимательно на девушку. — Мы пошли, зайдем к тебе через пару дней. Главное не смей ничего с собой делать и киснуть, поняла?       — Поняла, — усмехнулась и пошла провожать парней в коридор.       Они распрощались, и Лина почувствовала за эти мучительные часы наконец-то легкость и освобождение. Парни не злились, может немного дулись, в особенности, конечно, Марат, но по крайней мере не послали её далеко и надолго.       Накинув куртку, Аделина взяла пару украденных у Паши сигарет, прикрыла квартиру и, поднявшись на крышу, закурила. Стояла, смотрела на город, на небо, на горизонт. Откинула голову назад, волосы растрепались, ветер пробирался и кусал голые ноги. С ней всё было в порядке, она ещё дышала, чувствовала и готова была сражаться.       Возможно Турбо оказался прав — Кащей трус и подлец, но не верилось в такое. Аделе казалось, что он был напуган чем-то, кричал на неё, ругался, говорил обидное. Не мог… или специально ждал момента, чтобы привыкла не только к универсаму, но и к нему?       Вспомнился Чешир, его улыбка, шутка про то, что Лина такая же как Маша. Гуляющая, предающая, эгоистичная. Но ведь не так. Повода не давала, поддерживала, почти всегда была рядом. Волновалась.       «— А тебя бы не убили, если бы парни не вступились вовремя? А если бы Ералаш струсил и сбежал? А если бы тебя рассекретили и изнасиловали?»       И злится то не может на Кащея, ненавидеть его, проклинать. Понимает, что Кащей так защищался. Он агрессией своей отталкивает других, строя невидимую скорлупу для себя любимого. Она похоже где-то тоже прокололась раз отхватила его гнева ещё и пощечину залепил. Козел… Видел состояние и даже не пожалел.       Лине было до жути лишь обидно, что получилось так как получилось. Что по итогу красочная картинка принца вновь разбилась о камни сильной волной бушующего моря, напоминая девушке, что Козырев — бандит, вор и врун. Гребаный лжец, который всем и для всех, а на деле только использует людей и выходит сухим из воды в любой ситуации.       Единственное, что Аделине казалось правильным в этой картине — Чешир должен был понести наказание и она готова начать его выслеживать.

***

      В конце недели Лина наконец-то смогла полностью поправиться. Синяки, конечно, ещё были видны, но не так сильно. Чудодейственная мазь Наташки сделала из Адели человека. Рёбра зажили, дышала без проблем, головные боли отступили. Руки приходилось мазать кремом, чтобы восстановить кожу после бинтов, и ноги аналогично. Но к утру солнечной субботы девушка почти сияла.       Всё-таки правильное лечение было самым лучшим. Валера и Мишка таскали ей какие-то медикаменты от Нат, после пришел Вахит с пирожками и лимонадом, Вова заглянул и, поговорив, успокоил девчонку, что всё хорошо и не стоит переживать. Дел остался погребенным глубоко и надолго, а на место его вступила Аделина, которую защищал универсам — любил и лелеял. Марат с Андреем так её и не посетили.       Аделя, набравшись смелости, набрала подруг. Аню попросила приехать к Алёне, а Алёнку предупредила, что они придут к ней, прилетят в ближайшее время. Лине было неловко, но нужно было наконец рассказать, где она пропадала, а не приколы тётушки, которая затирала, что племянница лечиться. Такое ощущение, что лечиться от сумасшествия.       Решила сначала уйти так, никому не сказав, но написала записку перед выходом, что будет у Алёны. Тётя Люба стала очень подозрительной и жестко контролирующей, на все фразы сбежать или пожаловаться кому-нибудь грозила Ильдаром Юнусовичем и матерью. Разговор сразу же обрывался. Не хватало ещё…       Доехала без проблем, забежала в подъезд. Всё-таки с передвижениями в обличии девушки начались проблемы. Не была уверена, что никто не подкараулит и не схватит за руку, утаскивая в проулок. Бр, не надо забивать себе голову такими глупостями.       — Аделинка! — заверещали подружки и кинулись к девушке, когда та вошла в квартиру и встала в коридоре, смотря вперед на девочек.       — Как здоровье? — спросила Аня, прижимая Лину к себе. — Любовь Павловна нам такого кошмара наговорила.       — Да, да, — взволнованно проговорила Алёна.       — Я не была в больнице, — бросила Аделя, отстраняясь и начиная скидывать кроссовки.       — Как так? — растерялась Никулина. — Ты сбежала оттуда?       — Или они пытали там тебя? — заглядывая в лицо и стягивая с подруги очки, Анька увидела не сошедший ещё еле заметный синяк. — Лин…       Девушка поморщилась, оглядываясь на себя в зеркало, погруснела. Прошла в квартиру, идя за Алёной в комнату. Аня не отставала.       — Что случилось? — потребовала Валова, строго смотря на подругу. — Где ты была? Что ты делала? Почему именно пропала тогда, когда ушла от нас? Антон что-то сделал? Да я ему накостыляю, а вон Алёна добавит, надо?       Лина покачала головой. Покусала губы, садясь на кровать. Было всё это так глупо и необдуманно, ненужно и бессмысленно, но необходимо было что-то состряпать такое, чтобы девочки были посвящены в ситуацию, но не знали про Дела. Это будет последним, что произойдет в гребаной жизни Аделины — подруги узнают, что она ведет себя как пацан из-за отца и мудака Лёшки.       — В тот вечер я увидела мальчика — друга Антона, — хорошо, что Аня напомнила, а то Аделя если честно забыла детали своей лжи. — Его били. А я же ходила раньше в кружок спортивный, ну решила напугать тех, вступиться.       — Ты подралась? — ахнула Алёна, размещаясь за письменным столом и пребывая в полном шоке. Какое же у неё испуганное лицо…       — Ну что-то вроде, — пожала плечами. — Подняла пацана. Он мне говорит — их много, беги звони Антохе. Я убежала, за мной кто-то кинулся, но я его обманула, позвонила парням и приехали. Там Валера был — очень помог. Ну, а я когда полезла, то меня задели сильно. По лицу и в живот попало, я упала ещё. Сильно ударилась.       — Какой кошмар, — всплеснула ладонями Аня. Поправила волосы, сдвинула брови, пересела на пол, поджимая ноги. — Надо было сразу бежать звонить. Ты чего? Они бы убили тебя.       — Да я бы не успела, — воскликнула в отчаянии Лина, почти закричала. — Вы бы видели Мишку. Они били его по голове и животу, потащили, поволокли по земле, сдирая кожу заживо. Я пока бежала бы — его бы уже не стало. А так я дала шанс, на ноги подняла, чтобы хоть что-то мог сделать и потянуть время, чтобы помощь прибыла.       — Адель, успокойся, — попросила Алёна, растерялась от такого напора.       — Ты могла умереть, дура! — подскочила Анька на ноги, шлепнула рукой по плечу подруги, потом ещё раз и заплакала, опускаясь на колени и утыкаясь в ладони Лины. — Дура! Дура! Мы извелись. Твоя тётка еще херни наговорила. Мол при смерти и вообще в другом городе, — шмыгнула носом, завыла, выплевывая слова. — Мы могли потерять тебя. Я могла потерять такую подругу.       — Да, — поспешив на помощь, Алёна принялась гладить Валову, которая последнее время была вся на нервах и из-за Лины, и из-за проблем с Костей, и из-за предстоящих экзаменов. — Думать ни о чём не могли. Звоним, а не можем дозвониться. Так испугались если честно.       Аделина почувствовала внутри дрожь, которая вводила в чистейший ужас, а ещё вызывала тошноту. Она ведь правда могла умереть, когда бугай ударил её кастетом, когда Миша убежал и никто не знал вернется или нет, когда схватили за грудки и кинули на землю. И эта дурацкая розочка, а побитые парни, имеющие маленькие, но шансы подняться.       Не жалеет. Нисколько и ни при каких обстоятельствах.       — Я… — не нашла слов, обняла девочек в особенности уже почти пришедшую в себя Аню. — Антон накричал на меня. Много говорил. Обидное, накипевшее и потом выгнал.       Отшил.       — Я видела Валеру, Мишу и ещё парочку парней, которые пришли навестить меня и поговорить, но не его…       — Давайте напьемся, а? — выдала Аня грустно. — Возьмем разливуху, нажремся и в ДК… Мы ведь так и не нашли Туркина этого в прошлую субботу.       — Ань, всё нормально? — спросила Аделина, поглаживая по спине подругу. Вечно весёлая, жизнерадостная она сгорала заживо, и никто не мог потушить огонь внутри, потому что даже не понятно, что случилось.       — Ничего, Лин, — качнула головой. — Сначала сама разберусь, а потом уже вам расскажу, что да как. Может даже совет понадобиться.       Девочки покивали Валовой. Конечно помогут! Поднялись разом, стараясь не толкаться и осторожно разойтись из объятий, посмотрели друг на друга и молча согласились. Им нужно было разливное и достаточно много.       Никулина пила за компанию, Лина от тяжести душевных переживаний, а Анька из-за Кости и просто тревожных мыслей, но каждая поднимала бокал со словами — за счастье, любовь и крепкую дружбу. На первом круге, втором и третьем — одна и та же фраза, три слова, в одинаковом порядке. Так было правильнее. Наверное…       Лина поплыла уже с пятой кружки, улыбнулась и легла на пол. Всё кружилось и бегало перед глазами, но по крайней мере перестал нагнетать в мозгу Кащей.       — Ну…чё? — протянула пьяно Валова. — Пошли уже танцевать.       — Ты уверена? — пискнула Алёна тоненьким голосом. Не пила много, но её уже вело, а всё равно о благоразумии думает.       — Взорвем танцпол! Слышала там будут не наши включать песни, — поднялась Лина, пошатнулась и показала пальцы вверх. — Мне надо на воздух и срочно.       — Погнали! — поддержала Валова и поползла к шкафу, села на колени, раскрывая створки и смотря на богатства Никулиной.       У Алёны остались платья от матери, в которых та щеголяла в молодости. Такие открытые, красивые, утончённые, поэтому напялив их, девочки влезли в различные каблуки и поцокали к порогу. Лине досталось серебряное платье из Италии с каблучками шпильками. У Адели открывалась ровная спина и этот разрез на платье до бедра. Пошло и неприлично, зато красиво.       В ДК кое-как добрались. Эта гребаная разливуха так сильно ударила в голову, что все звуки смешались и Аделина ничего не видела, просто танцевала и наслаждалась тем, что вокруг такие же как она — беззаботные, возможно немного укуренные и не обращающие ни на что внимание. Тут ярко сверкали огоньки, весь танцпол усыпали звездочки и кругляшки, которые двигались. Многие уже не собирались в круги, а танцевали так — от души. Лина, потеряв подруг, кружилась одна и прыгала. Ей было всё равно.       А затем на очередном повороте, она врезалась в кого-то, извинилась, задорно засмеявшись, и, останавливаясь, решила перевести дух. Подняла глаза и увидела впереди Кащея, который пристально смотрел на неё.       На песне «Как мы любили» — ВИА «Лейся, песня!», прямо на припеве, почему-то заело музыку и весь клуб погрузился в тишину…