Секрет Дел

      Эта была уже рутина. Обыденность. Девушка по обыкновению заделала волосы в хвост, схватила шапку и надела ту так, что кончики торчали теперь на лбу и словно челка свисали на глаза. Зеленые изумруды вгляделись в отражение, руками она поправила головной убор, и, брызнув на себя остатками одеколона дяди, схватила кожаную куртку.       — Я гулять, тёть Люб, — проголосила, втискиваясь в мощные большие ботинки.       — Ну опять, Лина, ну зачем? — запричитала, выходя из кухни и махнув полотенцем, закачала головой.       — Дел, я теперь Дел, — беззаботно пожала плечами и, спрятав небольшой кастет под куртку, вылетела в подъезд.       Мальчишкой она стала притворяться уже как месяц после того, как переехала в Казань. Её пугали группировки, банды, неспокойные улицы. Тут было темно, страшно, грязно и вечно кто-то кричал. Воровство, насилие, какие-то глупые придуманные уличные законы и ей до ужаса было не по себе в первые дни. Не привычная же Москва.       Мать интересовала только собственная работа, потому что после развода с отцом, того посадили, и чтобы не портить репутацию значимой должности в Администрации пришлось много трудиться. На Аделину времени, конечно же, не находилось и, избавившись от ненужного груза в виде ребенка, та полностью отключилась от мира сего и вкалывала чуть ли не двадцать четыре часа в сутки. Благо тётя Люба не отказала, забрала к себе, хотя после того, как умер дядя Толя, её муж, тоже было не до Адели.       Тётя Люба работала в школе, учительницей, зарплата нормальная — целых триста пятьдесят рублей. У женщины дети уже выросли, разъехались по институтам, потому и жила одна. Аделина часто виделась ещё в детстве с близнецами — Пашей и Катей, теперь помнит, как они выглядят только по фотографиям. У тёти квартира оказалась большая, трёхкомнатная, поэтому и поселили в комнате Катьки, всё равно та приезжала только по праздникам.       Аделина первое время противилась, рвалась обратно к матери, отцом угрожала, что вот выйдет и заберет её отсюда, а потом забила. Смысла возвращаться не было, потому что родная мать даже не звонила лишь деньги присылала раз в месяц словно откупалась от дочери или же просто в благодарность сестре за то, что приютила племянницу.       Переодеться в пацана идея пришла не сама по себе, не спонтанно. Вечером какие-то парни начали приставать, шли следом, запугивали, глазели на длинные ножки, облизывали взглядом почти раздевали. Лина тогда бежала так быстро как могла, а после решила, что лучше уж если и быть настигнутой такими вот кадрами, то получить в лицо, как они выражаются в фанеру, как чушпан нежели быть изнасилованной и носить позорный титул «грязная».       Вечером она становилась Делом Беликовым, ходила с ножиком или битой, глазела на ночные драки, торги, как мелкая шпана обманывала и тырила что-нибудь из магазинов, разрисовывала заборы неприличными словами или специально громко включала магнитофон, чтобы соседи с криками грозились вызвать милицию. Иногда сама могла своровать то жвачку, то яблоко, то бутылочку «Дюшес» за пазуху спрятать. Ну, а что они? Не обеднеют.       Сегодня она пошла гулять не просто так. По просьбе тётки забежала в магазин, схватила банку сгущенки на завтрашние блинчики, прикупила себе на остатки копеек жвачку мятную и пошагала гулять. На улице распихала себе всё по карманам, чтобы руки оставались свободными, вдохнула свежий воздух ночи, огляделась и, посвистывая, направилась к ДК.       До дискотеки Аделина так и не дошла. Загляделась за витриной на гитару, простояла так минут десять и тут её крикнули. Она резко развернулась, сглатывая.       — Эй, ты чей будешь? — поинтересовался какой-то парень. Не высокий, если вмазать в лицо, то пройдет, а вот второй будет покрупнее — тут будет сложнее.       — А чё, кто спрашивает то? — огрызнулась, сжимая кулак с кастетом вместе.       Девчачий голос натренировала и теперь могла выдавать себя за мелкого парнишку. Не зря в театральный у матери напросилась — грех не сыграть перед этими недоумками. Тем более рост позволял, всего какие-то метр шестьдесят пять, мужчины обычно были выше. Дел словно восьмиклассник, да и Лина не далеко ушла, последний заканчивала, десятый.       — Слышь, не оборзел щенок? — рыкнул второй, оскалился, но Аделина не испугалась. Отец всегда учил смотреть страху в лицо.       Константин Беликов на самом деле всю жизнь хотел сына, но родилась дочь. Не разочаровался, воспитывал так словно Аделина мальчишка и может помогать мужчине во всем, что тому вздумается. Заставлял тренироваться, кататься на лыжах, бегать до изнеможения, брал на рыбалку и охоту. Частенько ходили в лес в поход, чтобы разложить палатку или научить разжигать костер и когда к горам поехали, бросив в озеро, учил плавать. Машина частенько ломалась, и Лина вполне себе умела посмотреть, что не так, чтобы объяснить в чем проблема механику, ну или на крайняк покопаться самой.       Когда отца посадили, он единственное, что сказал «Живи теперь в своё удовольствие — ты меня не разочаровала». И она жила. Покупала платья и сережки, любила сапожки и дорогие духи, вечно таскалась за модными журналами и бегала смотреть косметику, не нашу, импортную, чтобы покрасоваться в школе. Здесь не хотелось быть такой красоткой, потому что одноклассники какие-то противные и пошлые, некрасивые и немужественные. Одноклассницы обычные, были пару модниц, но дешевые пёстрые платьишки не были уже в моде, а за палёные сумки можно было и обозвать некультурными словами.       — Иди куда шёл, — ответила Дел, сглотнула.       — Карманы выворачивай, чушпан, — первый, тот который невысокий грозно топнул и Аделина засмеялась, скалясь.       — А то, что, петух, в фанеру мне пропишешь? — она явно провоцировала, но лучше бы ударила она иначе шапка слетит и будет прикол. — Не по-пацански делаешь, потому что ты не сказал откуда, поди не своя территория, а порядки смеешь наводить.       Парень усмехнулся и замахнулся, Лина отскочила, ладонью блокируя удар, достала кастет и вдарила второму, который как будто специально предоставил своё прекрасное лицо для удара. Она запомнила красную шапку и белую куртку на первом, зеленые кроссовки, черную кожанку на втором, так для справки, мало ли понадобиться в будущем, и рванула в сторону.       — Стоять! — заверещали в унисон и кинулись за ней. Вот же блин!       Аделина чуть не поскользнулась на нерастаявшем еще льду, пролетела пару улиц, перепрыгнув через ограждение на площадке, вмазалась в грязь, обрызгивая штаны лужей, но главное, что эти пацаны не могли догнать её. Перелетела на красный светофор, врезаясь в прохожих, зато почти ушла.       Её внезапно схватили за рукав, втащили в подворотню и прикрыли рот рукой. Она зашипела, завырывалась, пнулась и, резко вывернувшись, кинулась дальше по улице. ДК показался на горизонте, а там музыка и куча людей, вот и спаслась, обманула.       Аделину перехватили прямо перед самым входом, скрутили и тут девушка поняла, что влипла. Перед ней стояли несколько парней, а запыхавшиеся два пацаненка добежали наконец-то до борзого щенка. Девчонка быстро засоображала, что делать, но думать то и не пришлось.       — Кащей, они это, — послышалось откуда-то. — Перваки. Помнишь кто-то на нашу территорию залез, творить невесть что начал, — заторопился, задыхаясь и хватая ртом воздух. — Пацана нагнали, я спасать, а он того, бежать.       — Разберемся.       Он выплыл из «Волги», такой кремового цвета. Солидная тачка, у Лины аж глаза округлились. Мужчина одернул плащ, нахлобучивая на себя меховую шапку и пряча небольшие кудри, прошел вальяжно туда, где была заварушка. Сделал серьезное лицо, закуривая и кивая на Аделину, которую держали двое.       — Нормально у нас шариться? На нашей мать его территории порядки свои устраивать, — проговорил надменно. Шагнул широко и буквально выдернул, по его мнению, щуплого пацаненка. Задержался, рассматривая лицо. Зеленые глаза встретились с карими почти черными и тут же потеряли зрительный контакт, потому что мужчина толкнул ту подальше.       — А ты у нас кто? — не потерялись парни и Аделина поняла, что им конец.       В этом взгляде… убийственном, опасном крылось многое и девушка именно такого испугалась, впервые в жизни так сильно, до дрожащих коленей. Как же он посмотрел. Секунда, один миг, а впечатлений на весь оставшийся вечер и ночь хватит. Этот Кащей мог быть похлеще всяких приведений и монстров, что показывали на видиках.       — Старший универсама, поэтому…       Кулак врезался с такой силой, что тот, кто говорил отлетел в грязь. Кажется, хрустнул нос или Аделии послышалось. Началась заварушка и, казалось, нужно бы слинять по-быстрому, но Аделина осталась. Старалась особо не светиться, но смогла одному хорошенько так накостылять. К ним подключились другие с универсама, помогли проучить эту скорлупу, которые видимо у себя порядки до сих пор не выучила и пошла шастать, да других учить. Совсем уже.       Шапка при драке чуть съехала. Лина осторожно поправила чёлку, скрывая лоб и не давая волосам сильно вылезти из-под головного убора. Кулаки болели, где-то была кровь. Тётя убьет её за это, потому что девочка, да и завтра школа и как бы при параде, а не с синяками и сбитыми костяшками бежать. Она же приличная, отличница, спортсменка, активистка, комсомолка, а тут будто собаки напали, хотя скорее всего наоборот — Аделя напала на собак, да голыми руками отмутузила. Смотря на скулящих чушпанов, которые соскребали себя с асфальта и по-тихому сбегали, улыбнулась. Так и было.       — Ералаш, — протянув руку, вывел из своих мыслей мальчишка.       Лина крепко пожала руку, не выдавая своей лжи. Здороваться никогда так не здоровалась, но ведь главное крепко и сильно сжать.       — Дел, — прохрипела, кашляя и входя в образ.       — Ты круто меня локтем стукнул, я даже не ожидал такой прыти.       Аделина хотела захохотать, ведь смогла парня уделать, но лишь сдержанно хмыкнула. Нечего тут эмоции показывать.       — Ты откуда такой взялся? — спросил какой-то парнишка в красном петушке.       — Недавно переехал из Москвы, — плюнула под ноги, создавая образ такого плохиша. За папиными друзьями смотрела в детстве, они так часто делали. Может и переборщила, но никому и дела не было. — Есть закурить?       — На, — другой вытащил спички и сигареты. Синяя куртка и эта смешная кепка-сеточка с надписью USA. Только у богатеньких Аделина могла увидеть такие шмотки. Этот возможно просто украл или позаимствовал у кого-нибудь погонять. — Я Адидас кстати. Младший.       — Турбо, — угу, улыбка кота и красный петушок. Запомнила.       Они закурили. Тётя Люба изъяла пачку сигарет ещё в начале месяца, потому что прилежные девочки не курят и от вредных привычек надо избавляться. А что она должна была поделать, когда, по её мнению, все бросили девчонку, отца посадили и Лина оказалась вообще в другом городе. Грязной преступной Казани. Мечта прямо.       — Хочешь, вступай к нам, — предложил Ералаш. У него тоже были светлые волосы, а ещё не походил на плохого парнишку и ворюгу. Уж личико больно милое. — Сборы на площадке около универмага. Ну там, где на углу Галантерея еще.       — Понял, — чуть не сказала поняла, вовремя осеклась, прикусила язык. Докурила, выбрасывая остатки рядом, смотря на то, как Турбо делает точно также. А хотелось бы в урну и зажевать жвачкой.       — Сколько тебе? — внезапно подал голос до того исчезнувший куда-то Кащей.       Прошелся, огромной горой вставая перед Линой и оглядывая пацана. Она сглотнула, посмотрела в район ключиц и шеи, не поднимая высоко подбородок. Мужчина был выше её на целых полторы головы. Почти метр девяносто. Аделина хмыкнула, хотела огрызнуться, но не стала.       — Шестнадцать, — соврала. Ну походила же на восьмиклассника, поэтому какая разница — год меньше, год больше. Никто проверять не станет.       Затянулась пауза. Тот протянул руку, улыбаясь, но как-то хитро, ядовито, с насмешкой. Внутри всё опустилось, ноги грозились подогнуться. Она и правда боялась его. Влиял так странно на неё. Как только увидела, чуть не сбежала, потому что веяло опасностью словно вот возьмет и подкараулит где-нибудь за углом, изобьёт, отнимет деньги ещё и присыплет оставшимся снежком, валяя в грязи.       — Кащей, — повторил и ладонь дрогнула, но Лина пожала, кивая. Хотела выдернуть уже, но не отпускал, прожигая взглядом. Неужели догадался? Не может быть такого! Нет! — Значит, Дел…       И имя то её звучало с издевкой из его уст. Он смаковал, когда произносил, тянул его неестественно так для обычных трёх букв алфавита. Держал маленькую ладошку крепче, чем обычно, а затем как схватил так же резко выпустил словно вляпался во что-то неприятное и срочно нужно вытереть пальцы.       — Приходи, ты хорошо дерешься, нам такие и нужны, — только бросил прежде, чем распрощавшись с остальными парнями, сесть в машину и покинуть ДК.       — Сам Кащей одобрил, — приподнял палец вверх, хлопая по плечу другой рукой Аделину, сказал Турбо. — Старший насквозь видит хороших пацанов.       — Ну не всю же жизнь в чушпанах теряться, — отмахнулась Адел от руки и, улыбнувшись, посмотрела на троих парней. — Приду, раз старший так сказал.       — Тогда до встречи, мы ещё в ДК посидим, — кивнул младший Адидас, направляясь туда, где играла песня «Музыка нас связала» у Мираж.       Аделина быстро скрылась из поля зрения, бубня себе под нос о том, что раз Кащей так отлично видит, то, как девчонку то не разглядел. Главное, чтобы его бинокли были не такие зрячие иначе рассмотрит и длинный хвост под шапкой и перебинтованную грудь и узкие плечи, на которых несколько слоёв одежды. Лина не могла быть пацаном, слишком уж женственная, тонкая, звонкая, хоть и спортсменка.       Посмотрев на руку, где тикали часы Лина поняла две вещи: часы перед дракой не сняла и не положила в карман, как настоящие мужики делали — проштрафилась, а второе — тётя убьёт её, потому что поздно и завтра в школу, от неё несет как от паровоза и жвачка видимо выпала где-то при потасовке, а еще костяшки в крови, вещи в каком-то дерьме и, возможно, лицо стало грязнее, чем она выходила из подъезда.       Стартанув, Аделина побежала со всех ног домой, не замечая, как почти рядом пронеслась кремовая «Волга».