Freeze, Freeze, Thou Bitter Sky

В день, когда Ублюдка повесили, шел дождь. Они вернулись в Париж две недели назад, и Арамис никогда не был так благодарен за уют собственной комнаты и шумную суету города. Зима медленно сдавала позиции весне, земля оттаивала, и они с Атосом поправлялись день за днем. Сейчас он опирался на костыль – вторая рука висела в кожаной повязке на груди – и наблюдал за приближением палача. Ублюдок, чьего настоящего имени он так и не узнал, осматривал толпу холодными зелеными глазами. Наконец, как он и надеялся, он встретился с ним взглядом и замер. Арамис склонил голову в дразнящем приветствии. Ублюдок улыбнулся, остро и довольно, а потом палач надел ему на голову капюшон и набросил петлю. Пальцы Портоса впились в плечо Арамиса. Атос стоял рядом с каменным лицом, опираясь на собственный костыль. Но теперь Арамис знал его и легко мог различить гнев и удовлетворение под маской спокойствия. Они оба ждали этого – все трое, вообще-то, потому что Портос ненавидел человека на помосте еще больше них. Портос сплошная ярость и беспощадный огонь, когда страдают люди, которых он любит. Палач дернул рычаг. Платформа открылась, веревка натянулась. Портос сжал его плечо, а Атос придвинулся ближе. Арамис не отвел взгляда. ~ ~ ~ ~ ~ Савойя снова бледнела – ее когти не проникали так глубоко по ночам, и он просыпался, не чувствуя себя освежеванным и окровавленным. Он видел облегчение Портоса и сам рад был распрощаться с худшими из своих призраков. Но призраки Атоса гораздо более упорные, быстро поняли они. Некоторые ночи лучше других, но сны всегда приходят. Разница между хорошей ночью и плохой лишь в том, через сколько они придут, вызовут ли крики или только слова и задержатся ли после того, как Атос проснется. Однажды ночью Портос обнаружил его вжавшимся в угол комнаты Арамиса, дрожа и раздирая руки в кровь, и тогда Арамис решил, что им нужно рассказать Портосу то, в чем Атос признался в лесу. Он не хотел дольше держать Портоса в неведении, а Атосу нужна была вся его поддержка – для чего сперва нужно было раскрыть все секреты. – Ни за что, – огрызнулся Атос, когда он об этом заговорил. – И так плохо, что ты знаешь. Арамис заставил себя не ощетиниться от резких слов. Они оба торчали взаперти неделями – в гостинице и теперь в комнате Арамиса в гарнизоне – и начинали терять терпение, и с их положением, и, изредка, друг с другом. – Нельзя сражаться с призраками, если не знаешь их, – возразил он. – Портос должен знать, с чем имеет дело каждую ночь. А я не могу нести это один, не добавил он, но это правда. Он не слишком понимал, как помочь кому-то настолько сломанному, как Атос – Портос гораздо лучше умеет чинить сломанные вещи. – Это не его битва, – возразил Атос, упрямый до последнего. Атос вздохнул и, прохромав через комнату, опустил руку ему на плечо. – Ну конечно его. – Почему? – выплюнул Атос, растеряв часть самообладания, и Арамис огорченно стиснул зубы, в груди заныло, как, наверное, всегда будет рядом с Атосом. – Я же говорил. Он о тебе заботится, мон ами. Мы оба. – Он помедлил, кое-что осознавая. – Ты же не веришь, что это изменится? Атос слегка сгорбился, но когда заговорил, голос его звучал спокойно: – Как же иначе? – Для меня же не изменилось, – настаивал Арамис, сжав его плечо. – Это другое. Мы умирали. Мы были мертвы, и… – он закрыл рот и решительно покачал головой. – Нет. Мы ему не скажем. – Атос… – Нет. Это окончательно, Арамис. Он ухватил свой костыль и прохромал прочь из комнаты, с грохотом захлопнув дверь. Арамис длинно и замысловато выругался по-испански и взъерошил волосы. ~ ~ ~ ~ ~ Одной из следующих ночей, меньше чем неделю спустя, Атос напал на Портоса, будучи под властью прошлого – прижал кинжал к его горлу и оставался глух к тихим увещеваниям Портоса и отчаянным крикам Арамиса. Портос был вынужден разоружить его, и, не будь Атос ранен, Арамис боялся, что он мог бы причинить серьезные ранения. Атос явно был согласен – в ужасе и потрясенный тем, что едва не сделал – и после этого легко сдался. Детали рассказывал Арамис – про бои, и про детей, и его голос ломался точно так же, как у Атоса тогда, – пока Атос сидел, сжавшись, на кровати и не отрывал взгляда от стены. Не глядя на них обоих. Когда вся кровь и грязь на виду, Портос долгое мгновение молчал, впитывая все. У Атоса дрожали руки, а Арамис терпеливо ждал, потому что знал Портоса, и это могло кончиться только одним способом. Атос, вопреки обыкновению, не мог стерпеть тишину и прошептал: – Я пойму, разумеется, если ты захочешь доложить обо мне. Я определенно заслуживаю… Портос слетел с кресла и пересек комнату двумя шагами, отрезав остаток слов. – Заткнись, – хрипло сказал он и сгреб Атоса в охапку. Атос напрягся на миг, второй, потом тихо выдохнул, сдаваясь, и поднял руки, возвращая объятье – вцепившись в рубашку Портоса и не сдержав сдавленного стона, – и Арамис больше не мог оставаться в стороне. Он проделал путь от кресла к кровати, уткнулся лбом между лопатками Атоса и обернул здоровую руку вокруг его пояса, ухватившись за воротник рубашки Портоса. Они оставались так долгое время, и Арамис с горячностью подумал, мы не оставим тебя с этим одного. Портос уперся щекой в макушку Атоса, словно говоря мы продолжим это делать, пока ты не поверишь, что мы тебя любим. Атос издал еще один потрясенный звук и сжал сильнее, и это единственная благодарность, что была нужна Арамису. Они вместе, решил он, легко и без колебаний, до самого конца – что бы на это ни потребовалось и как бы больно это ни было. Он никогда их не отпустит, и, судя по тому, как крепко они держали его, он считал, что безопасно ожидать того же. ~ ~ ~ ~ ~ Его спина зарастает, ребра зажили, а повязку снимут через пару дней, когда они с Портосом наконец приперли Тревиля к стене в его кабинете и спросили об истории Атоса. – Он нам разрешил, – упрямо сказал Портос, когда Тревиль изогнул бровь, и Арамис подтверждающе кивнул. Тревиль нахмурился, выглядя слегка удивленным, но кивнул на стулья и достал вино. Арамис охотно взял кружку, чувствуя, что алкоголь наверняка понадобится – до сих пор каждый взгляд в прошлое Атоса был черен как в аду, и вряд ли этот будет приятнее. Хотя, по крайней мере, конец был хорошим. Это, слава богу, он уже знал. – Что вам известно? – спросил Тревиль, когда они уселись. – Мы знаем о бойцовском клубе, – сказал Портос, и Арамис был бесконечно рад, что он взял инициативу. – О Ле Ренарде. Не как он стал мушкетером. Он не упомянул детей, и если подумать, Арамис сомневался, что Тревиль знает – в конце концов, понадобилась угроза неминуемой смерти, чтобы Атос это рассказал. Тревиль вздохнул. – Полагаю, невозможно было скрывать это вечно. – Мы не собираемся ничего рассказывать, – прервал Арамис, рассерженный, что Тревиль мог даже подумать об этом. Капитан выглядел слегка удивленным и позабавленным его вспышкой, но отреагировал лишь глотком вина. – Хорошо. – Он откинулся на спинку кресла. – Это было весной. Возможно, вы помните – пьяницы и бездомные исчезали с улиц. Нападали на караваны с заключенными. Сперва мы не обращали внимания, но их число все увеличивались, и скоро начала пропадать женщины, дети и честные горожане. – Да, – кивнул Портос. – Я помню. Мы искали неделями. Ничего не нашли. Тогда Арамис вспомнил с внезапной четкостью: Портос, расстроенный и весь в пыли, расхаживает взад-вперед по комнате, рассказывает детали дела и ругается громко и красочно, но тогда Арамис даже не притворялся, что слушает. Тревиль кивнул. – К несчастью, это было сразу после инцидента в Савойе, – Арамис невольно передернулся и почувствовал, как Портос ободряюще сжал его руку. – У нас не хватало людей, и, чтобы найти виновного, потребовалось гораздо больше времени, чем должно было. Он вздохнул, и в его глазах мелькнула тень. – Наконец мы обнаружили заведение на краю города. Комбинацию борделя и подпольного бойцовского клуба, а возглавлял их человек по имени Ле Ренард. Я повел смешанный рейд из мушкетеров и гвардейцев. Он глянул на них и гневно стиснул зубы. – Когда мы нашли… мужчин держали в клетках, как животных, женщины были прикованы цепями в комнатах. Все выглядели уже полумертвыми. Это было отвратительно. Арамис попытался представить себе Атоса в этом аду и передернулся. Портос придвинулся ближе, стиснув руки в кулаки, и да, из них всех Портос, наверное, лучше всех мог это себе представить. Арамис молча прислонился к нему для поддержки. – Люди Ле Ренарда сражались с нами, – продолжал Тревиль. – Мы потеряли много хороших людей, но нам все же удалось взять верх. Ле Ренарду удалось сбежать. Этот ублюдок все еще разгуливает на свободе? Кровь Арамиса вскипела от одной мысли, и он увидел такую же ярость во взгляде Портоса. Тревиль заметил и покачал головой – молча приказывая отпустить. Он понятия не имел, чего у них просит, но они попытаются – в любом случае, месть принадлежит Атосу. – Мы освободили пленных по пути, и нашей главной задачей стало сопроводить их в безопасное место. Большинство клейменых преступников уже сбежали – наверное, не желая снова попасть в тюрьму – но мы обнаружили женщин и нескольких мужчин в конце туннеля, которых там было до черта. – Тревиль печально улыбнулся. – А охранял их преступник, который еле стоял на ногах, но все же умудрялся держать шпагу. – Атос, – улыбнулся Портос. Тревиль кивнул. – Да. Он не позволял мне подойти ни к кому из них. Теперь я не уверен, насколько он осознавал окружение, но тогда мне немало времени понадобилось, чтобы уговорить его опустить шпагу. Он это сделал только после того, как я пообещал, что обо всех пленниках позаботятся и вернут их в семьи. Ох, Атос, который считает себя монстром. Если бы он мог видеть. – Я понял, что он из дворян, как только он заговорил, и мне хотелось услышать его историю. Однако он потерял сознание, как только мы вывели его и остальных наружу. Его раны… врач сказал, что это чудо, что он так долго держался на ногах. – Он упрямый мерзавец, да? – съязвил Арамис сквозь комок в горле. Тревиль покачал головой, но в его глазах улыбка. – О да. Когда он очнулся, то спросил, переведут ли его в тюрьму или в колонию. Тогда я его усадил и заставил все мне рассказать. Я подозревал, что он больше, чем кажется – виновные себя так не ведут – и я был прав. – Тревиль тихо вздохнул и глотнул еще вина. – Но когда я предложил добыть для него помилование, он отказался. Рассказал часть того, что ему пришлось делать в этом заведении. Арамис склонил голову и вознес молчаливую молитву за тех детей и за самого Атоса. – Король не просто дает помилования, и, хотя Атос отказался сообщить детали, он настаивал, что у его жены достаточно власти, чтобы этого не допустить. Что с ее связями ей уже однажды удалось добиться его осуждения, и она может сделать это снова. Но я не мог просто сидеть и позволить невиновному отправиться в тюрьму, особенно кому-то с навыками Атоса. Так что я убедил его, что куда лучшим наказанием, чем гнить в тюрьме, будет служба королю в качестве мушкетера. – Ему не нужно искупать вину, – ощетинился Арамис. – Это была не его… – Арамис, – прервал Портос и сжал его плечо. Он втянул воздух, пытаясь успокоиться. – Я знаю, – в голосе Тревиля мелькнула грусть. – Но это был единственный способ убедить его. Что ж, в этом был трагический объем смысла. – Как вам удалось убедить короля? – спросил Портос, не убирая теплой, тяжелой руки с плеча Арамиса. – Он все равно должен был дать ему патент. – Я солгал, – стальным голосом заявил Тревиль. Арамис подозревал нечто подобное, но услышать это без обиняков все равно стало шоком. – Мы замаскировали клеймо, придумали ему новое имя, военное прошлое и происхождение из менее заметной дворянской семьи. – Измена, – прокомментировал Арамис, но без осуждения – он сделал бы то же самое, не задумываясь. – Да, – признал Тревиль и снова вздохнул. – Но Атос уже доказал, что он ценное добавление полку. И пусть это наивный оптимизм, но я надеюсь, что если обман когда-нибудь раскроют, его послужного списка будет достаточно, чтобы заслужить помилование. Это была бы разумная просьба, но их король бывал непредсказуем. Арамис предположил, что с этой ситуацией они разберутся, когда она наступит. Пока что они живы, и секрет Атоса в безопасности. – Спасибо, что сказали нам, – сказал он, потянувшись за костылем и опершись на плечо Портоса, чтобы встать. – Мы за ним присмотрим, – добавил Портос, заработав понимающий кивок Тревиля. Капитан подмечал все, включая пристрастие Атоса к вину и отсутствие инстинкта самосохранения – возможно, хотя Арамис ненавидел саму мысль, даже самоубийственные наклонности. И, может, это значило, что Тревиль разделяет их беспокойство. – Хорошо, – только и сказал капитан, возвращаясь к бумагам. Они подошли к двери, когда он добавил: – Герцог Монморанси будет обезглавлен за измену по приказу кардинала. Король выражает благодарность за разоблачение этого предательства. Арамис слегка поклонился и приподнял шляпу. Он не ощутил ожидаемого удовлетворения, но приятно было знать, что они страдали не напрасно. – Всегда счастливы служить, капитан. Портос тоже кивнул, и они оставили Тревиля с его бумагами. Атос, сидевший за столом во дворе и рассеяно помешивавший в миске рагу, посмотрел на них понимающим взглядом. Арамис позволил вести Портосу – с ним Атос все еще более осторожен, – и Портос не колебался. Арамис улыбнулся: глаза Атоса слегка округлились, когда Портос закинул руку ему на плечи и притянул к своему боку. Портос легко выражает привязанность к тем, кого любит, но, похоже, Атос нескоро к этому привыкнет. – Вы всегда будете такими дружелюбными? – подозрительно и раздраженно осведомился Атос, когда Арамис перегнулся через стол и сжал его руку. – Да, – заявил Портос и взъерошил ему волосы, что, вероятно, убило бы его, если не шокировало Атоса так, что он замер неподвижно. – А ты бы лучше съел все это. – Он кивнул на суп. – Тебе нужно восстанавливать силы. Он кинул строгий взгляд через стол, где Арамис пытался сдержать ухмылку. – Тебе тоже. Арамис торжественно склонил голову. – Как пожелаете, ваше величество. Оказалось, его раны не помешали Портосу перегнуться через стол и отвесить ему тумак в здоровое плечо. Он рассмеялся, ярче и легче, чем за недели, месяцы, с До, и Атос переводил взгляд между ними с осторожным удивлением – словно не может поверить, что его во все это включают, и все еще боится это принять. Арамис подмигнул ему, тепло и ободряюще, и подавил внутреннюю дрожь восторга, когда Атос чуть расслабился под рукой, которую Портос так и не убрал с его плеч. По одному шагу за раз. Пока ты наконец не начнешь чувствовать изменения. ~ ~ ~ ~ ~ Весна 1626 – Глянь-ка на это, а? Портос пихнул его локтем, и неодобрения в его тоне хватило, чтобы заставить его оторвать взгляд от прочищаемого мушкета и перевести на Атоса, который фехтовал с Жан-Пьером и Альбертом посреди двора гарнизона. Хотя «фехтовал», пожалуй, неверный термин – Атос разносит обоих в пух и прах. Арамис усмехнулся, глядя, как Жан-Пьер получил удар в висок, а Альберт пошатнулся, вытирая грязь из глаз. Козлы отпущения, оба. Атос сражался почти с каждым человеком в полку, и пока никому не удалось его даже задеть. – Ему следовало бы быть осторожнее, – пробормотал Портос, застряв где-то между озабоченностью и разочарованием. – Нога еще не полностью зажила. – Врач допустил его до дежурства. – Легких дежурств. Ничего требующего напряжения. – Он в порядке. Я бы больше волновался об этих двоих. Его нога еще периодически ныла, как и рука, но он мог свободно передвигаться, и его тоже допустили до дежурств. Однако Портос упрямо продолжал присматривать за ними, и Арамис всегда будет чувствовать себя слишком виноватым, чтобы протестовать. Жан Пьер поднял шпагу, сдаваясь, и прошатавшись к их столу, плюхнулся напротив Арамиса. Альберт упрямо атаковал снова, явно неспособный вовремя признать поражение. Арамис мог почти представить, как под своей привычной стальной выдержкой Атос закатывает глаза. – Он просто кошмар, – рявкнул Жан-Пьер, вытирая ладонью грязное лицо. – Дерется грязнее тебя, дю Валлон. Арамис подавил гневный взгляд. Боже, он ненавидел этого идиота – определенно пример главенства происхождения над талантом. Портос усмехнулся, отбросив всю озабоченность в присутствии Жан-Пьера. –Ты просто не любишь проигрывать, Жан-Пьер. – Вовсе нет, – желчно пробормотал тот. – Он выскочка. Считает, что лучше других. Арамис положил пистолет на стол и пронзил Жан-Пьера тяжелым взглядом. Достаточно. – Могу заверить, это не так. Жан-Пьер удивленно моргнул – и да, остальная часть полка еще, наверное, не привыкла к тому, что двое превратились в трех. Он не впервые получал странные взгляды, защищая Атоса, но ему плевать, особенно когда дело касается Жан-Пьера. Глянув в сторону дуэли, он обнаружил, что Альберт тоже сдался. Отлично. Оставив Жан-Пьера на Портоса, он вытащил шпагу и встал. – Атос! Атос, вкладывающий в ножны шпагу, поднял глаза. Арамис усмехнулся ему и отсалютовал. – Кажется, теперь моя очередь. Атос скептически приподнял бровь. – Ты желаешь со мной сражаться? Что ж, это прозвучало достаточно высокомерно, но дразнящая улыбка в уголке рта Атоса свела на нет язвительный эффект. – Да, пора кому-то преподать тебе урок, как считаешь? – подначил он в ответ. Атос вытащил шпагу. – А может, наоборот? – Эй, вы двое, поосторожнее! – крикнул из-за стола Портос. – Если вы что-нибудь сломаете, я не потащу сюда врача снова. Арамис ободряюще кивнул ему – довольный, что Атос сделал то же самое. В последние несколько месяцев он лучше признает их присутствие в своей жизни, даже если ночи все еще бывают тяжелыми и случаются дни, когда он отдаляется от них и приходится выманивать его из теней, куда так легко сползает его разум. Арамис и Портос были терпеливы. По одному шагу за раз. – Проигравший покупает ужин? – спросил Арамис, когда они кружили вокруг друг друга. – Или выпивку? Арамис рассмеялся и покачал головой. – Ну нет. Ты меня без монетки оставишь. – Так ты признаешь, что проиграешь? – Заткнись уже и сражайся. Криво усмехнувшись, Атос подчинился. Зазвенели, столкнувшись, шпаги, и все внимание Арамиса немедленно переключилось на соперника. Он не ожидал выиграть, не против Атоса, но намеревался хотя бы заставить его попотеть. А ночью, с парой свежих синяков, потому что Атос не верит в сдерживание ударов, Арамис купит ему ужин в таверне, где они стали завсегдатаями, и притворится, будто не облегчение видеть, как он ест, а не пьет, и все будет мирно, пока Портос не обжулит кого-то в карты и не начнется драка. Они будут драться, плечом к плечу, и победят, конечно, - ведь они противостояли куда худшему, чем дюжина гвардейцев, и они все еще здесь, живы и непокорны перед лицом опасности. Потом они вывалятся в мягкую прохладу весенней ночи, Портос обхватит их за плечи, и будущее вдруг покажется яркой, многообещающей дорогой, раскинувшейся перед ними. И Арамис посмотрит на сияющие над головой звезды, впитывая тепло стоящих рядом Атоса и Портоса, и почувствует, как что-то в его груди вновь срастается в единое целое – жизнь словно пожар в его крови, неутолима. И в это мгновение в этот миг, он будет счастлив. До ужаса, до одури счастлив. Пускай они приходят – опасность, смерть, темнота, призраки, – не беда. Они вместе, и они одержат победу. Всегда. The End))