Freeze, Freeze, Thou Bitter Sky

Его разбудил странный звук, и он тотчас потянулся к шпаге. Ночь сдавала позиции, начинала медленно переходить в рассвет, и снова падал снег. Звук раздался снова – сдавленный вскрик. Портос тоже проснулся и сжимал кинжал. Они поняли одновременно: Атос. Их спутник шевельнулся во сне, издал еще один сдавленный звук – полустон, полувсхлип. Страх ножом вонзился в живот. – Портос, – выдохнул он, но его друг уже стянул перчатку и протянул руку к потному лбу Атоса. – Лихорадки нет, – тихо сказал он, и Арамис облегченно обмяк. С кошмарами и призраками они могут справиться – они убивают гораздо медленнее, чем лихорадка или инфекция. Атос уклонился от руки Портоса, свернулся клубком, несомненно, раздражая раненый бок, и снова издал звук, душераздирающе близкий к слову «нет». Портос обменялся печальным взглядом с Арамисом – боль в его груди отразилась в глазах Портоса – и сильно встряхнул Атоса. Ничего. Атос только заворочался сильнее. Но им нужно было его разбудить, прежде чем рана на боку снова откроется. Портос явно подумал о том же, потому что сделал глубокий вдох и отвесил Атосу пощечину. Это помогло. Атос вскинулся и, выставив перед собой кинжал, попятился назад, пока не врезался спиной в каменный выступ. Потом ударила боль, и Арамис беспомощно наблюдал, как он задохнулся, выронил кинжал и схватился за бок. Арамис мог посочувствовать – он замерз, был голоден, и рука болела, словно в девятом кругу ада. Что бы он ни отдал за возможность оказаться в Париже. Или даже за бутылку вина. Несколько бутылок. Как минимум. – Ты с нами? – спросил Портос, и этот мягкий тон тоже был слишком знаком. Сколько раз он задавал этот вопрос Арамису за прошлые восемь месяцев? Атос кивнул, не поднимая головы. – Мои извинения. Я не хотел вас побеспокоить. Арамису хотелось сказать ему заткнуться, потому что это, по крайней мере, никогда не будет его виной. Призраки могут быть жестоки – разгневанные, что ты еще дышишь, а они уже нет – и он провел свою долю ночей в когтях снов и воспоминаний, просыпаясь охрипшим от крика. Он готов был все это сказать, но Портос его опередил. – Ты не виноват, – сказал он. Он выглядел, словно хотел придвинуться к Атосу, успокоить его, потому что Портос всегда был прирожденным защитником, но сдерживался. – Шрамы вроде твоих… заживают не просто. И не быстро. Атос моргнул, явно удивленный. Он выглядел уязвимым, молодым, со всеми дырами в маске и рушащимися стенами. Это царапнуло в груди Арамиса что-то, для чего у него не было названия. – Да, – с сожалением пробормотал Атос.– Не просто. Есть вещи, которые я не могу пережить снова. Может, они больше похоже, чем раньше осознавал Арамис. Но у него не было сил думать об этом сейчас. Он тихо прочистил горло. Портос и Атос одновременно повернулись к нему, и одинаковое выражение любопытства на их лицах усилило эту странную боль. – Солнце скоро встанет. Поскольку у меня, например, нет никакого желания снова ложиться спать, может, нам стоит свернуть лагерь? Атос кивнул, похоже, обрадовавшись смене темы, и Арамис увидел, как трещины стали затягиваться. – Хорошая мысль. – Он подобрал кинжал и вылез мимо Арамиса и Портоса под падающий снег. Пошатнулся, вставая, зажав бок, но Арамис заглушил беспокойство. В любом случае, сделать ничего нельзя – им придется просто терпеть. – Эй, – сказал сбоку Портос, и широкая, успокаивающая ладонь коснулась его спины, – давай помогу встать. Да, подумал Арамис, принимая предложение, храни бог Портоса. ~ ~ ~ ~ ~ 4 дня назад – Как мы этого не увидели? Справедливый вопрос, подумал Арамис, пригибаясь за своим ненадежным укрытием, но у него не было времени на ответ. Слишком много людей в них стреляют. Очевидно, герцог Монморанси знал о документах и был недоволен. Недовольство свое он выразил засадой с небольшой армией – что, по крайней мере, доказывало правдивость документов. Вот тебе и неделя скуки. Арамис усмехнулся, высунувшись чтобы метким выстрелом сбить приближающегося всадника с коня. Он не возражал. С Портосом рядом и аркебузой в руках он ощущал себя почти неуязвимым, чего не случалось после Савойи. Даже хотя они потеряли из виду Атоса, и его лошадь пала под первой волной огня, ему казалось, что у них все будет в порядке. – Ну, тебе нужна была тренировка, мон ами, – крикнул он Портосу, перезаряжаясь. Портос рассмеялся и покачал головой. Арамис ухмыльнулся в ответ и сделал еще один удачный выстрел. Прямо перед тем, как снова спрятаться в укрытие, он заметил, как Атос сражается на шпагах против двоих. Если судить по тренировкам в гарнизоне, это для него детская игра. Полчаса, и они уже наполовину уменьшили число врагов. Да, у них все будет в порядке. ~ ~ ~ ~ ~ Сейчас День слился в череду вспышек, словно время двигалось вперед короткими импульсами, и он был почти благодарен. В странном тумане из снега, серого неба и жгучего холода боль была отдаленной и приглушенной – терпимой – так что он не сопротивлялся ей, позволяя ей нести его, куда она хочет. У вспышек не было ни ритма, ни причины, но его завораживали детали: брызги ледяной воды под копытами, качание голых ветвей, изгиб плеч Атоса, облачко дыхания Портоса над его щекой, скрип перчаток, когда он сильнее сжимает поводья. По-своему это красиво. Лес снова поглотил их, когда случается следующая вспышка: слабый хруст, когда Атос валится на землю. Портос выругался, и Арамис наконец выдернул себя из оцепенения, почувствовав, что эта вспышка важнее всех предыдущих. Он изогнулся в седле, насколько позволяла сломанная рука: Атос лежит на земле, темный труп на белом снегу, нет, стоп, неправильно, это не Савойя – другой лес, это другой лес… – …жди здесь, – донеслись слова Портоса, и Арамис зарылся пальцами в лошадиную гриву, чтобы не упасть. Потом ему оставалось только смотреть и ждать с колотящимся сердцем, пока Портос присел рядом с Атосом и проверил пульс. – Он жив, просто отключился, упрямый идиот, – сказал Портос, и воздух шумно вылетел из его груди облегченным выдохом. Слава богу. – Но останавливаться нельзя, – мрачно сказал Портос. – Они нагоняют нас весь последний час. – Ты всегда можешь… – Заткнись. – Это будет наш лучший шанс… – Заткнись. Арамис гневно сверкнул глазами, зная, что это будет проигнорировано, но все равно пытаясь попробовать, когда Портос начал расстегивать ремень Атоса. – Какой тогда у тебя план? – Мне нужен твой ремень. – Это не ответ, – проворчал Арамис, но поднял руку, чтобы Портос смог расстегнуть его ремень и стащить с пояса. – Привяжу его к седлу, – объяснил Портос, сняв и свой ремень и бросив на снег рядом с остальными. – Быстро ехать не сможем, но хотя бы сможем ехать вообще. Сможем найти укрытие и переждать. Это ужасная идея, но Арамис не мог предложить лучшей, так что кивнул и постарался оставаться на страже, пока Портос взваливал Атоса на коня и привязывал его руки и пояс к седлу. Видеть его таким вялым и неподвижным, словно мешок с картошкой вместо живого человека, странно ужасало, и Арамис проклял себя за собственное чертово неравнодушие. Это всегда было слабостью, от которой он не мог избавиться. Портос подвел лошадь Атоса к Арамису и залез в седло, крепко сжимая поводья. – Я вполне уверен, что мы заехали в Лимузин. Поедем на северо-восток. Думаю, там могут быть какие-то фермы. – Мы согласились, что не будем подвергать опасности гражданских. Портос тронул коня вперед. – Знаю. Мы не станем там прятаться. Просто нужно место, чтобы спрятать лошадей. – Он ухмыльнулся. – Не могу придумать ничего лучше конюшни, а ты? Арамис слабо усмехнулся и покачал головой. Скорее всего, конец ждет его где-то в этом проклятом заснеженном лесу, но он будет не один. Он не знал, утешение ли это. ~ ~ ~ ~ ~ Арамис присматривал за Атосом – тот все еще оставался без сознания, о чем он безуспешно пытался не слишком волноваться – пока Портос заводил их лошадей в конюшню ни о чем не подозревающего фермера, чтобы спрятать среди других. Если повезет, преследователи посчитают, что они в чересчур отчаянном положении, чтобы останавливаться. Если повезет. Вернувшийся Портос спас его от пессимистичных размышлений о судьбе быть затравленными, словно чертовы звери, и они направились глубже в лес. Портос с легкостью перекинул Атоса через плечо, словно куклу. – Когда вернемся в Париж, я прослежу, чтобы он побольше ел, – заявил Портос. – Значит, ты не собираешься о нем докладывать? – А ты? Он уклонился от острого взгляда Портоса, пожав плечами. – Арамис… – Позже, Портос. Они шли дальше в удушающей тишине. ~ ~ ~ ~ ~ Арамис начинал подозревать, что их враги обладают какими-то способностями к ясновидению, возможно, от самого дьявола, как иначе они следуют за ними столько неотступно? По крайней мере, они не нашли лошадей, подумал он, жалкое крохотное утешение в их текущей ситуации: в окружении врагов, кружащих вокруг, словно голодные стервятники. Это еще одна пятерка разведчиков, но сейчас, раненым и измотанным, даже такое скромное количество им не по зубам, и остается лишь сильнее вжиматься в густой подлесок и надеяться, что их не заметят. Разумеется – как же иначе – Атос выбрал именно этот момент, чтобы очнуться, зашевелившись в руках Портоса и слабо застонав. Портос быстро зажал ему рот ладонью, но это все равно успело привлечь внимание разведчиков. Очнувшись, но дезориентированный и, вероятно, в ужасе, Атос забился, пытаясь вырваться. Пальцы Портоса впились в его щеки, и он притянул его ближе, предотвращая любые движения. Арамис встретился взглядом с широкими, полудикими голубыми глазами и поднес палец к губам. Слава богу, забрезжило понимание, и Атос обмяк в хватке Портоса. Портос выждал миг, второй, прежде чем медленно убрать руку. Один из разведчиков подошел ближе. Арамис сильнее распластался по земле – ткнувшись щекой в грязный снег и стиснув зубы от пульсации в сломанной руке. Еще шаг. Они ждали, напрягшись и прижавшись друг к другу, пока линии между ними не размылись в одну большую массу. Еще шаг. Разведчик стоял почти над ними. Он чувствовал успокаивающий вес Портоса сбоку и тихое, прерывистое дыхание Атоса на шее. Он закрыл глаза, ожидая разоблачения, криков, поражения, конца. Один из всадников что-то крикнул. Разведчик глянул на него, потом снова на их укрытие. Миг. Два-три-четыре – он развернулся к лошади. Сел в седло. И уехал за деревья вместе с остальными. Они остались в укрытии, прислушиваясь – к дрожанию земли под копытами, к последовавшей тишине, густой и тяжелой, укрывшей лес, словно одеялом. Арамис открыл глаза, уговаривая легкие дышать. Вдох, выдох, еще раз – они уехали. Он перекатился на спину и взглянул сквозь просветы в деревьях на серое небо, все еще хрупкий до мозга костей. Боже… боже, это было… – Это было слишком близко, – прошептал Портос, и Атос согласно кивнул, разделяя истеричные мысли Арамиса. Он попытался сесть – мокрый снег пропитывал одежду, – но Атос сжал его ногу. – Рано. Нужно убедиться, что они не вернутся. Да. Это было бы недурно. Застонав, он снова лег. Его трясло от холода, но, по крайней мере, сломанная рука практически онемела. Портос придвинулся ближе, излучая тепло словно чудесная печь, и Атос сделал то же самое с другой стороны, тоже дрожа так, что стучали зубы. Легко было сдвинуться, прислониться головой к голове Атоса – забыть о клейме, и неотвеченных вопросах, и по-прежнему никуда не девшихся стенах между ними. Когда близится конец, все это кажется неважным. ~ ~ ~ ~ ~ Сгустились синие сумерки. Они стояли, сбившись в кучку, на краю фермы, дрожа с головы до ног от холода – даже внушительные запасы тепла тела Портоса испарились. Из окон отдаленного домика струился свет, и обещание тепла манило словно магнитом. Все же. – Мы в этом уверены? Он глянул на Атоса и Портоса. В лесу меньше десяти минут назад произошел весьма впечатляющий спор: они двое спорили о следующем курсе действий, а Арамис пытался решить, чью сторону принять, все еще выведенный из равновесия добавлением Атоса к их сложившейся двойке. В конце концов, Атос выиграл, и они были здесь. – Да, – пробормотал Атос, и Арамиса снова впечатлила его способность говорить словно аристократ даже сквозь боль и стучащие зубы. – Мы королевские курьеры, на нас напали и ограбили. – Нужно найти способ отплатить им за это, – сказал Портос, поправляя шляпу. – Особенно если эти люди вернутся. – Не вернутся, – уверенно ответил Атос. – Они считают, что мы поехали на север. На эту ночь мы в безопасности. Не упоминая, что, скорее всего, они умрут от холода, если проведут под открытым небом еще одну ночь. Это аргумент обеспечил Атосу победу – весьма низкий удар, играть на защитных инстинктах Портоса, но логичный. – Мы готовы, господа? – нетерпеливо поинтересовался Арамис. Ему было холодно, хотелось есть, и он устал стоять и спорить. Портос тяжело опустил руку на плечо Атоса. – Помни, мы уйдем, как только рассветет. Потому что эти люди в конце концов заметят, что их нет, и вернутся – это было главным аргументом Портоса. Атос кивнул, и втроем они подошли к дому. Атос постучал. Открыла жена фермера и Арамис сразу понял, что им предложат укрытие, увидев, как удивление на ее лице меньше чем за пять секунд сменилось сочувствием при виде взъерошенного вида и внезапно слишком больших голубых глаз Атоса. Видеть, как Атос так хорошо изображает побитого щенка, было странно – при любых других обстоятельствах он бы катался по полу от смеха. – Мои извинения, мадам, – сказал Атос, прислонившись к косяку для поддержки. Это, подозревал Арамис, не притворство. – На моих спутников и меня напали бандиты и ранили. Мы сможем остановиться у вас на ночь? Мы обещаем уйти с рассветом. – Конечно, – ответила женщина, впуская их внутрь. – Конечно, заходите. Она крикнула мужа, и Арамис едва не прослезился, вваливаясь через порог в тепло дома. Казалось, прошли годы с тех пор, как они покинули таверну в Лодеве. – Это рай, Портос, – прошептал он. Портос тихо рассмеялся в ответ, а потом пришел фермер, и не успел Арамис опомниться, как уже сидел перед огнем в сухой одежде с миской рагу на коленях, а их хозяева – мадам и месье Бьюлак, если он правильно запомнил – суетились вокруг, принося одеяла и бинты. Точно, рай. Рядом Атос съежился под большим одеялом и ел с весьма шокирующим для него отсутствием манер, но он не собирался комментировать по этому поводу, когда сам с трудом заставлял себя есть спокойно и не торопясь. Это лучшее рагу, какое он едал в жизни, и мадам Бьюлак рассмеялась, когда он об этом заявил. Она принесла и вино, и он был вполне уверен, что она ангел. Атос проглотил первую кружку одним большим глотком, потом опомнился и не попросил еще, хотя смотрел на бутылку с едва скрытым вожделением. В свете свечей Арамис ясно видел трещины: они были ясны в дрожи рук, склоненной голове и том, как он не сводил взгляд со стола. Он настаивал на том, чтоб переодеться отдельно, вспомнил Арамис, и попросил шарф на шею. Фермер протянул один, не задавая вопросов, и теперь почти странно было видеть клеймо прикрытым. Он задумался, сможет ли забыть, что оно там. Вряд ли. – Простите, что снова беспокою, – сказал Портос, доедая вторую миску рагу, – но не найдется ли у вас иголки с ниткой? – он кивнул на Атоса. – Рану моего друга требуется зашить. Да, об этом он тоже почти забыл. Мадам Бьюлак кивнула и вернулась с запрошенными предметами, отмахнулась от благодарностей Портоса и предложила им еще еды, от чего они вежливо отказались. – Не здесь, – пробормотал Атос, когда она отвернулась, и это прозвучало больше просьбой, чем требованием. Портос сжал его руку тем же ободряющим жестом, какой десятки раз доставался Арамису, и понимающе кивнул. Вместе они пожелали Бьюлакам спокойной ночи и поднялись наверх в свободную комнату – раньше там жили сыновья пары, ушедшие в армию несколько лет назад и так и не вернувшиеся. Арамис подозревал, что одолженная им одежда тоже принадлежала им, и сделал пометку обращаться с ней осторожно – отдавать часть своих призраков чужакам никогда бывает не просто. Портос пододвинул стул и Атос сел, снимая с плеч одеяло. – Я могу принести еще вина, – предложил Портос, помогая Атосу снять шарф и рубашку, но Атос неожиданно помотал головой. – Нет. Я не могу… я могу не... – он проглотил остаток слов, но Арамис понял. Я могу не смочь остановиться. Портос тоже понял и осторожно развязал пропитанную кровью повязку на боку Атоса. Арамис наклонился изучить рану. Она стала гневно-красной по краям, начало инфекции, и практически не затянулась, но не смертельна – пока. – Принесу воды, – сказал Портос, и его сапоги гулко простучали по лестнице. – Нужно попытаться лучше перевязать твою руку, – пробормотал Атос с закрытыми глазами. Арамис глянул на него, удивленный продолжающимся беспокойством. – Я в порядке. Кости все еще на месте. – Все равно, позволь мне взглянуть. Чтобы убедиться. У Бьюлаков могут найтись более удобные лубки. – Ладно, – сдался Арамис, одновременно тронутый и позабавленный настойчивостью Атоса. – Если тебе от этого полегчает. Атос открыл глаза и еле заметно улыбнулся. – Полегчает. Портос вернулся с ведром воды и тряпкой. Арамис сглотнул внезапную боль в груди и заставил себя сосредоточиться. Рану промывал Портос – тщательно, стараясь удалить все следы грязи и волокна ткани, даже если для этого требовалось прикладывать силу, – и Атос молча вздрагивал, впившись пальцами в здоровое плечо Арамиса. Как только неприятная задача была завершена, они поменялись – Портос вдел нитку в иголку и сжал руку Атоса. Атос удивленно поднял глаза, и Портос улыбнулся в ответ на этот вопросительный взгляд. Боль усилилась, когда Арамис осознал, как ошарашен Атос предложенной поддержкой. – Держи его неподвижно, Портос, – сказал он, приступая. Шить одной рукой получалось неловко и неуклюже, и, если подумать, пожалуй этим стоило бы заняться Портосу. Он поднял глаза, чтобы это сказать, только – Атос низко опустил голову, волосы падали ему на глаза, а Портос прислонился лбом к его виску, тихо бормоча что-то успокаивающее – и Арамис проглотил застрявший в горле комок. Сейчас, в этот момент, Атос был своим, и он не знал, что с этим делать – и вернулся к зашиванию раны, потому что это было проще, чем пытаться разобраться в запутанном клубке эмоций. Наконец закончив, он отстранился и позволил Портосу наложить свежие повязки – надранные, видимо, из запасных комплектов постельного белья Бьюлаков. – Твоя рука, – выдохнул Атос, как только Портос закончил, и боже, Арамис месяцами не ощущал себя настолько выведенным из равновесия. – Позже, – хрипло ответил он и поверил в невиновность Атоса без тени сомнения, впервые с его признания в разрушенном амбаре. – Сейчас тебе нужно отдохнуть. Атос выглядел готовым протестовать дальше, но Портос положил руку ему на загривок, задев пальцами клеймо, и мягко сжал. – Он прав. Тебя трясет. Отдохни немного, потом посмотрим руку Арамиса. Атос нахмурился, и Портос помог ему встать, подвел к одной из двух кроватей. – Я хочу это сделать прежде, чем мы уедем. – Сделаем, – успокаивающе пробормотал Портос, и Арамис остро вспомнил дни сразу после Савойи и надежное, успокаивающее присутствие Портоса – заботиться о других было у Портоса в крови, и Тревиль каким-то образом знал, убедился, что именно Портосу было поручено осторожно и настойчиво извлечь Арамиса из пучины отчаяния, в которую он забрался. Арамис сомневался, что когда-нибудь перестанет быть благодарен за присутствие Портоса в своей жизни. Портос закончил с Атосом и строго глянул на Арамиса. – Ты тоже. Кровать. Я лягу на полу. Без возражений. Арамис с раздраженным фырканьем закрыл рот, но он знал, когда следует отступить, так что забрался в кровать и закрыл глаза, пока Портос задувал свечи, подбрасывал дрова в камин и устраивался на полу. Найти удобное положение оказалось непросто, и рука досаждала постоянной болью, но усталость оказалась сильнее. Неопределенное время спустя его выдернул из сна пронзительный звук, эхом отдающийся по комнате. Через минуту он осознал, что это человеческий голос, а еще через минуту опознал источник. Атос.