terrific backrooms

      Кабина лифта вновь мчалась куда-то с невероятной скоростью, но парни уже так привыкли к этому, что уже не цеплялись за поручни в попытках устоять на ногах, а просто стояли у стен, прислонившись к железу спинами.       — Как думаешь, — нарушил тишину Бомгю, не моргая и смотря в одну точку, — мы бы могли спасти его?       На глазах вновь сами собой навернулись слёзы. Бомгю уже сам себя не понимал: вроде же смирился с тем, что тот парень погиб, вроде и убедил себя, что не по его вине это произошло, а эмоции всё равно били под дых и заставляли руки трястись. Наверное, он просто уже и сам не понимал, с чего заревел, как какая-то девчонка. Да и… Осознание того, что он просто сбежал, не приложив и малейших усилий для спасения ни в чëм не повинного человека, душило. Причём сбежал не из-за реальной опасности — кто знал, может быть, там всё было не так страшно, и они с Тэ смогли бы вдвоём справиться? Нет, всё было гораздо более трагичнее и позорнее. Бомгю сбежал из-за страха. Конечно, с Каем он был знаком всего пару минут, но это не отменяло того, что поступил он ужасно.       — Бомгю… — Вздохнул Тэхëн, отвернувшись и закатив глаза, чтобы Чхве этого не заметил.       — Ну хотя бы в теории?       — Это зависит от того, что там находилось, — коротко и сухо отрезал Кан, повернувшись к Бомгю, у которого брови были сведены к переносице, а в глазах было столько отчаяния, будто он собственными руками убил Хюнина. — Если Кай споткнулся о какую-нибудь железную шнягу — то да, мы могли бы его спасти; но если он там встретился с монстром — то маловероятно. Мы сами-то еле-еле от них убегали, вспомни!       Они ехали несколько минут в тишине, а потом кабина остановилась, открывшись со скрипом. На этот раз пейзаж был до невозможного шокирующим. Впрочем, не в плохом смысле.       Впереди тянулись коридоры, в которых было несколько дверных проëмов. Стены, раскрашенные в яркие цвета, пестрели, из-за чего рябило а глазах, а под ногами лежал ковëр в изображением автомобильных дорог, машинок и поездов. Такие чаще всего кладут на пол в детских садах. По помещению тут и там валялись разнообразные, никак не связанные между собой предметы: стеклянный кувшин, из которого выливалась фиолетового цвета жидкость, больше похожая на желе, и растеклась по ковру; большая шина, украшенная блестяшками и ленточками. Перечислять всё было бесполезно: вещей было настолько много, что невольно юноши задумывались: а не на свалку ли они пришли?       Парни прошли вглубь уровня, где каждая комната встречала их всё новыми и новыми неожиданностями. В одной расположилась немаленьких размеров игровая площадка с качелями и бассейном из пластиковых шаров, другая напоминала детскую кухню: все столовые приборы, духовка, микроволновка были сделаны из яркого пластика и, естественно, не работали. Бомгю проверил. Чисто из детского любопытства.       Вскоре пёстрый дизайн помещения начал надоедать, а свет ламп так и норовил выжечь глазницы — ох, как бы бы кстати сейчас были солнечные очки!..       Тэхён и Бомгю уже несколько раз останавливались в одной из комнат, где были расставлены столы с праздничной скатертью, чтобы перекусить. Но запасы миндальной воды и консерв постепенно заканчивались, поэтому приходилось экономить. Сейчас они очень жалели, что не додумались взять еды в одной из закусочных на прошлом уровне, но делать уже было нечего. Оставалось только блуждать и ждать лифт.       — Не хочешь остановиться? — Спросил Бомгю, когда они оказались в комнате, в которой были недавно.       — Мы же недавно отдыхали. Буквально пару минут назад. — Удивился Тэхён, поправив на плече сползающую сумку.       — Нет, я не про это. — Бомгю сел на одну из лавок, вытянув ноги, и серьёзно взглянул на друга. — Я в том плане, что… Может быть, нам не стоит идти дальше и искать этот лифт?       Тэхён непонимающе нахмурил брови и сел рядом, не отрывая взгляд от юноши. Бомгю выдержал недолгую паузу, прошёлся нервным взглядом по комнате и продолжил:       — Мы не знаем, сможем ли выбраться отсюда, что нас ждёт впереди, существует ли вообще выход. Может, стоит смириться с тем, что мы неудачники, и остаться здесь на некоторое время? Потом мы освободимся от этого проклятья окончательно. — Он не хотел говорить "потому что умрём", ведь умирать ему не хотелось.       Хотелось надеяться, что произойдёт чудо и в следующий раз, когда двери лифта распахнутся, перед ними будет их, земная улица. Не будет бесконечных коридоров с этими ужасно яркими лампами, не будет опасных существ, которые каждый раз норовят убить тебя. Останутся, наконец, лишь безопасность и родной дом.       Бомгю верил в это, до последнего верил и надеялся. Но ничто не вечно — так и его мечты переставали существовать, словно медленно погасающий костёр. Вот уже некоторое время последние огоньки, до этого пылающие в груди, стали потухать, становясь тëмными угольками, пока и вовсе не превратился в пепел. Их заменили острые осколки и когти, которые ежесекундно терзали его душу. Но теперь и их смещало новое чувство — опустошение и пугающее безразличие.       Последние разы парень ел неохотно, через силу, просто чтобы поддерживать тело и возможность передвигаться — аппетита полностью не было. Последние капли эмоций остались в казино, словно проигранный отчаявшимся игроком последний заработок, а внутри осталась лишь пустота, а ещё — груз вины за того парня, который остался на космической станции.       — Не думаю, что это то место, где нам нужно остановиться. — Вздохнул Тэхён, потерев руки, чтобы размять онемевшие пальцы. — Знаешь, перед концом хочется хорошо провести время, а не щуриться от ламп и находиться в беспорядке детской вечеринки.       Он протянул руку, положив её на скамейку ладонью кверху и посмотрев на Бомгю. Тот помедлил, но потом накрыл ладонь своей, пропуская пальцы сквозь чужие и слегка сжимая руку.       — Давай жить, пока не найдём подходящее место… — прозвучало как то ли вопрос, то ли утверждение — Тэхён сам не уверен. Он неловко провёл большим пальцем по запястью Бомгю, тут же вставая и утягивая того за собой.       Не сказать, что они оба были большими поклонниками телесных контактов, но за руки было приятно держаться. Сразу становилось тепло и спокойно. Обоим эти касания нравились, будто в этот момент они были защищены от всех ужасов Закулисья. В такие моменты верилось: никакие существа не смогли бы добраться до них, пока их руки сомкнуты в замок, размером соизмеримый с их сердцами.       В этот момент Бомгю думал, что не против пожить ещё, потому что исчезать, а особенно в таком месте, действительно не хочется.       Так протекло ещё несколько десятков коридоров и комнат. Пока в одной из них парни не встретили кое-что странное.       Окно.       Да, прозвучит странно, что они так удивились ему, но это ведь Закулисье, другой мир. Раньше, если местность состояла из «лабиринтов», то никаких окон в них не было.       Они подошли ближе, огибая столы, чтобы рассмотреть вид за стеклом. Это было огромное поле, в котором, если приглядеться, то можно было разглядеть подсолнухи на фоне синего безоблачного неба. Тэхён потянулся к ручке и отворил раму. Всё выглядело таким реальным, что хотелось протянуть вперёд руку, почувствовать свежий воздух… Но пейзаж за окном буквально оказался картинкой, напечатанной на неплотной бумаге.       Тэ несколько раз провёл пальцами по материалу, разочарованно вздохнув, как вдруг картина лопнула и изрезалась на тонкие ленточки-конфети, разлетевшись во все стороны. Парни испуганно отшатнулись от резкого звука, окно резко закрылось, а ручка пропала, оставляя их с ворохом бумаги.       Бомгю досадливо хмыкнул и развернулся, чтобы продолжить путь, когда его оборвали тихим "подожди". Парень обернулся на Тэхёна, который всё также стоял на месте. Обрезки бумаги, до этого устилавшие пол, начали оживать, подползая ближе к Кану и обвивая его ноги. Тэхён пытался содрать длинные конфети с себя, но те упрямо продолжали виться, доходя уже до пояса.       Бомгю стоял в каменном ужасе и шоке, не понимая, что он может сделать, чем может помочь. Он оглянулся по сторонам, стараясь найти что-то, что может пригодиться, и его взгляд упал на ножницы, которые лежали на столе рядом с упаковочной бумагой и лентами.       Гю метнулся к ним, схватил ножницы и обернулся на Кана, которого ленты уже поглотили по плечи, не давая срывать их с тела. Бумага уже начинала покрывать тело вторым слоем, превращая человека в некое ужасающее подобие объекта современного искусства. Чхве упал рядом с ним на колени, разрезая бумагу и стараясь не задеть одежду и кожу друга. Ленты, явно недовольные этим, старались выбить ножницы из рук, но Бомгю всё чаще и чаще щёлкал лезвиями, «убивая» вредителей.       Последнее кофети, сдавливающее шею Тэхёна, отлетело в сторону. Он, часто дыша, опустил голову и рухнул на пол, стараясь восстановить дыхание.       — Боже, когда это всё закончится… — Прохрипел Тэхён, но Бомгю не слушал его, наблюдая за разрезанными клочками бумаги. Они снова начали шевелиться, собираясь вместе в одну немалую по размерам бесформенную гору.       — Тэхён, — Чхве медленно похлопал его по плечу и указал на нарастающую проблему, остекленевшими, полными безразличия с оттенком явного, но сжёванного и проглоченного ужаса глазами глядя на нового монстра. Такое они уж точно раньше не встречали. — Пора бежать.       Ковёр вновь шуршал под ногами, руки иногда бились друг о друга, а сами парни — об углы, пока сзади нарастал шум разрывающейся бумаги. Но, на их общее удивление, эта погоня длилась не особо долго, потому что в один момент ком врезался во что-то. Конфетти рассыпались, а пока они снова собирались воедино, парочка успела скрыться.       Дальше они шли без новых происшествий, восстанавливая дыхание и более настороженно вслушиваясь в тишину. Спокойствие это длилось недолго, потому что из-за угла неожиданно вылетел шарик, словно в фильме «Оно». Именно после этого фильма в обоих из них закралось предвзятое отношение к красным шарикам: их внезапно появление в пустом коридоре ничего хорошего не предвещало.       Сзади раздался хлопок, будто кто-то лопнул надутый пакет. Бомгю и Тэхён резко развернулись, но ничего не успели сообразить, как им в тот же момент прилетело чем-то тяжёлым по головам, заставив сознание помутнеть, а ноги — подкоситься. Следующим, что почувствовал Бомгю, был пушистый ковёр — который, увы, не спас от уничтожающей все разумные мысли боли.       И упавшее рядом тело Тэхёна.

***

      Очнулся Бомгю быстро: тому послужила сильная головная боль. В коридоре стояла мёртвая тишина: даже лампы больше не жужжали. А ещё он был один. Рядом лежала сумка Тэхёна, но его самого не было. В остальном изменений не было: куда забрали Кана, кто это сделал — было невозможно понять: ни следов, ни звуков, которые могли бы обозначить местонахождение друга, не было.       — Тэхён..? Тэхён! — Голос отражался от разноцветных обоев и уносился куда-то далеко, но ответа не приходило.       Бомгю сглотнул появившийся ком в горле, который, на самом деле, хотелось вырвать из глотки, чтобы не мешался и не сдавливал дыхание. Чхве поднялся с пола, подхватив сумку, которую раньше всегда носил Кан, и, забросив её через плечо, медленными осторожными шагам направился на поиски друга.       Руки крепко сжимали джинсовую лямку, пока Чхве блуждал между аттракционами на детской площадке. В этот раз Закулисье превзошло все его ожидания: целая комната была отведена под трёхэтажный игровой комплекс. Большая игровая зона, устланная матами, батуты, тарзанка, лабиринт — мечта любого ребёнка дошкольного возраста!..       Со стороны последней локации послышались тихое чавканье и довольное гудение. Бомгю тут же насторожился. Стоит ли туда вообще идти? Но, несмотря на свои сомнения, Бомгю, тихо наступая на мягкий покров, двинулся к высоким стенам лабиринта.       Пройдя несколько поворотов и заглянув за угол, Чхве испытал весь спектр эмоций от картины, развернувшийся там. В углу в кучу были сдвинуты человеческие органы, начиная вырванными глазами с разорванными нервами и кусками кожи, и заканчивая лёгкими, печенями и сердцами, некоторые из которых ещё бились. Красное, ядерное пятно крови разлилось под всеми человеческими частями, образуя огромную, мерзко смердящую лужу.       Помещение пропиталось острым запахом уже явно несвежего мяса, а воздух, кажется, дрожал алыми волнами. Ещё больше пугали лишь две фигуры, копошащиеся около горы человеческих останков. Первое, что бросалось в глаза, — они точно не были людьми: хоть оба существа сидели на полу и были повёрнуты спиной, было заметно, что рост у них намного больше человеческого; второе — на местах, где у людей находятся ладони, у сущностей были округлые зубастые рты.       Одно из существ взяло из горы печень и тут же проглотило её. Оно заурчало, явно наслаждаясь лакомством, а потом изо рта на противоположной руке вылезло печенье. Бомгю только сейчас заметил, что по комнате расставлены подносы с разными сладостями: кексы, торты, пирожные — и все совершенно разные, особенные.       Бомгю почувствовал, что если ещё хоть на секунду останется тут, то его стошнит. Он такими же медленными и аккуратными шажками отступил назад, надеясь, что существа не услышали его. В носу ещё держался тот неприятный запах, даже когда Чхве ушёл за несколько комнат от игрового комплекса.       Сердце бешено стучало. Теперь он знал, что может произойти или уже случилось с Тэхёном. Но верить в это не хотелось. Маленькая бабочка надежды теплилась внутри, уверяя, что он может успеть всё исправить, спасти Тэхёна, помочь другу. Страх был намного больше этой бабочки, он пожирал душу, заполняя всё тело, прокрадываясь в кровь.       Времени оставалось катастрофически мало, и придумывать план надо было быстрее.

***

      Запястья неприятно саднили, будто их уже долгое время скребли наждачной бумагой, а по рукам уже начали стекать капли крови от мозолей и ран. Тэ приоткрыл глаза от неприятного ощущения и тут же зажмурился, потому что свет бил прямо в лицо. Ноги тащились по ковру, а над парнем кто-то зло и устало вздыхал, но продолжал нести свою ношу. Кан повернул голову, увидев жёлтое существо, у которого на голове был картонный пакет с нарисованными кровью чем-то красным глазами и широкой улыбкой. Тэхён попытался дёрнуть руками, но острые зубы, которые были в ладонях существа, ещё больнее впились в кожу, предотворящая любое сопротивление.       Наконец-то существо остановилось в какой-то комнате, заставленной накрытыми столами. По полу были разбросаны подарочные коробки, а под потолком парили воздушные шары. Тэхёна сразу подхватили две сущности, подобные той, что его тащила, и поволокли к одному из столов, у которого были расставлены стулья. На некоторых из них уже сидело несколько монстров. Парня посадили во главе «банкета», тут же завязав руки и примотав холодной и жëсткой верёвкой его к спинке и сидению.       Существа суетились, бегая по помещению: расставляли блюда, тарелки и столовые приборы. Они будто забыли про парня, полностью погрузившись в свои дела.       Тэхëн в суматохе попытался, не привлекая внимания сущностей, перетереть веревки, однако вскоре понял, что то, чем его связали, не было похоже на обычные тканевые веревки. Это нечто было похоже на слизистую, было пластичными и мягким, но все равно было способно связать руки достаточно крепко. Впрочем, не настолько, чтобы Тэхен не смог выбраться: спустя немного усилий он всё-таки высвободился из пут и освободил руки, на которых увидел следы крови — причём явно не своей — и что-то склизкое. Эти противные следы, к слову, остались не только на коже, — ткань кофты неприятно пропиталась холодной и смердящей слизью и пошла алыми пятными. Зрелище было ужасным.       Тэхëн обернулся и посмотрел вниз, куда упали веревки.       Точнее человеческие кишки, которые ими служили.       Рвотный рефлекс тут же дал о себе знать: соприкосновение с человеческими органами было вишенкой на этом торте абсурдности. Тэхён едва подавил в себе желание проблеваться, но его начало трясти, словно при японском землетрясении.       И, конечно, это не могло ускользнуть от внимания тварей.       Они зашипели и приблизились к нему, рты на желтых лапах раскрылись, показывая все зубы, которых было явно больше сотни. Всё происходило словно в замедленной съёмке для Тэхёна: он не понял, как взял стаканы с жидкостью в обе руки, как, оттолкнувшись от стула, твëрдо встал на стол, не понял, как замахнулся...       — Пошли вы все нахуй!       Это было словно заклятие, чтобы убрать замедленную съемку: как только Тэхен прокричал это во весь голос, его рука резким движением выплеснула жидкость вперёд, прямо на чудищ, что подобрались к спасительному острову в виде стола слишком близко, которые в мгновение ока остановились.       Такого чудовищного крика Тэхён ещё никогда не слышал.       Из мест, куда попала странная вода, ввысь устремлялся лёгкий пар, а кожа чудищ медленно разъедалась, будто их облили кислотой. Но это не смогло полностью остановить тварей: они продолжали двигаться на Тэхëна, который уже давно спрыгнул со стола и сейчас вжимался в стену и молился Богу, в которого никогда не верил, о спасении.       — Тэхëн!       И вновь он не понял, что произошло. Но внезапно всё вокруг стало белым, покрылось на удивление приятно попахивающей аммиаком — здесь воняло настолько плохо, что даже аммиак казался лучшим парфюмом — белой пеной, а сам Тэхён почувствовал жгучую боль в запястье, за которое его схватили и потащили куда-то вперёд.       Он уже знал, кто спас его.       — Бомгю… — пролепетал он, хныча от боли и отчаяния, тошноты и омерзения. Перед глазами всё ещё стояли образы вырезанных конечностей, а руки, казалось, до сих пор обвивали кишки. Тэхёну хотелось расплакаться, но он продолжал бежать до тех пор, пока шум не остался позади.       Он не слышал ни мерного мигания лампы в лифте, ни успокоений Бомгю.       Только звуки собственного сердца и опорожнения кишечника через рот.