Супер Саппорт

       — Что это за уродливая штука? — спросила Кибби, поморщив нос при виде результата целого утра, проведенного на кухне.               — От Кибби воняет. Она злая-злая, — весело ответил Олден, втыкая несколько мерных палочек в свою стряпню.               — От тебя воняет! Люди воняют больше всех. Залезь в стиральную машину и помойся!              Олден рассмеялся. Оскорбления у него хорошо выходили. Кибби действительно нравилось быть дружелюбно-злой.               — -----! ------! ----, — хотя иногда она слишком увлекалась этим.               — Это мое специальное блюдо на день рождения, — сказал он. Он еще не знал, как сказать «торт», и в любом случае, это было больше похоже на семислойный дип, приготовленный из разноцветного овощного пюре. — Пальчики оближешь! Восхитительно! Это человеческий обычай.               — Зачем ты втыкаешь туда мои палочки обещаний?               — Для красоты.               — Ты тупой. Палочки для обещаний — это не ---. Они важны.              Олден сделал паузу.              — Тебя это беспокоит? Серьезно?              «Серьезно» — хорошее слово. Кибби переставала шутить и вдумчиво отвечала ему всякий раз, когда он его употреблял.               — Нет. Все в порядке. Если это для твоего дня рождения. Твоя рубашка ----.              Олден раскинул руки и развернулся, чтобы она могла полюбоваться его яркой гавайской рубашкой. «О, она ей действительно нравится, — понял он, изучая выражение ее лица. — Тогда это, должно быть, комплимент».               — Сегодня мы ужинаем на самом верху здания.               — Крыше, — напомнила она ему.              Примерно неделю назад она показала ему дорогу туда. Они оба согласились, что это и плохое, и хорошее место.              Хорошее потому, что в лаборатории не было окон, и единственный способ увидеть окружающий пейзаж и не испытывать клаустрофобии — залезть на крышу. И плохое потому, что пейзаж уже не выглядел так, как раньше. Бескрайнее море травы было сплошь увядшим, сгнившим или просто отсутствовало. Пахло оно странно.              И вдалеке, видимый в очень крутой бинокль, который нашел Олден, он заметил какой-то след в том, что осталось от травы. Как будто там бродило что-то размером с бронированный автомобиль. Это была довольно пугающая идея. Он спросил об этом Кибби, и она произнесла одно из трех слов, которыми она любила называть жуков-демонов.              Так что… да.              Крыша была хорошей, и плохой. Это был сложный разговор. Но Кибби очень понравилась ее новая роль преподавателя языка Олдена. Ей нравилось контролировать его речь. Для восьмилетнего ребенка, по человеческим меркам, у нее были слишком властные наклонности.              Артонцы старели немного медленнее.              Каждый день Кибби проводила головоломные «тесты», водя Олдена по лаборатории и указывая на разные вещи, требуя, чтобы он сказал название. В дополнение к трем словам специально для насекомых она заставила его выучить шесть слов для того, что он считал просто хаосом. Он запомнил их наизусть, но еще не был уверен в нюансах.              Когда торт был готов, они поднялись на широкую плоскую крышу, где Олден уже приготовил место для вечеринки.              — Сюрприз! — воскликнул он, указав на два кресла с откидной спинкой, лампу в форме шара и стол, которые он притащил вчера днем, пока она спала. Он назвал это силовой тренировкой и зачел это как дневное упражнение.              На столе стоял кувшин с тем же голубым чаем, который Джо подавал ему в последний вечер в ЛифСон, и чашки. Кибби внимательно осмотрела все это.               — Почему мы едим на крыше? Это ------. Люди так делают на свои дни рождения?              Олден подавил желание тут же придумать какую-нибудь безумную традицию.               — Нет. Я просто подумал, что счастливо бы поесть на свежем воздухе, пока есть такая возможность. Сейчас демонов не так много, и скоро ночь.              Они прожили в лаборатории двадцать восемь дней. По его подсчетам, плюс-минус несколько часов, которые он упустил из виду в первый день, ему было шестнадцать. А через несколько Олден-дней настоящий день Тхегунд закончится, и наступит очень долгая ночь. Свет, пробивавшийся сквозь облачный покров, казалось, уже становился тусклее.              Он был немного зациклен на этом. Кибби, которая прожила здесь всю свою жизнь, считала его нервозность странной.               — Вокруг много ---, — сказала она, указывая на высокие фонарные столбы на территории комплекса. — Некоторые из них будут сломаны, но не все.               — Ты меня защитишь, — сказал Олден.               — Нет.               — Ты справишься. Ты внутри добрая.               — Ты Клятвенный. И ты старый. Ты должен защищать меня. ----- ---- ----- стыдно.              Олден протянул свой мягкий овощной пирог.              — Сделай огонь для моих палочек обещания, — потребовал он.              Она застонала и затопала ногами, будто это было ужасно обременительно, но все же достала из кармана маленький диск-зажигалку и зажгла самодельные свечи. Олден поставил его на стол и сел рядом в свое глубокое кресло.               — А теперь я красиво скажу много слов вместе, — объявил он. — Это часть традиции празднования дня рождения.               — Красиво скажешь вместе много слов? — спросила Кибби заинтересованным голосом.              Олден прочистил горло и исполнил песню «С днем рождения». Он не был одаренным певцом. Кибби выглядела ошеломленной и испуганной.              Но, поскольку он сказал, что это традиция, она не остановила его и не закрыла уши.               — Это… хороший обычай? — сказала она, когда он закончил. — Это не называется «красиво сказать много слов вместе». Правильно говорить ---… я думаю.               — Пение?               — Может быть, — с сомнением сказала она. — Что дальше?              Олден наклонился и задул все свои палочки.               — О, я понимаю, — уверенно сказала Кибби, снова доставая зажигалку.              Олден наблюдал, как она поджигает их все. А потом она тоже подула на них.               — Это было правильно? — спросила она.               — Отлично, — он вытащил одну из палочек и слизнул с нее немного грибной пасты. — Теперь мы это съедим.

###

      После еды Олден попробовал деньрожденческий паркур внутри комплекса. Когда Кибби попросила посмотреть, как он тренируется, после их первого урока магии для детей, он попытался превратить простые круги по лаборатории, как он изначально планировал, в нечто более интересное для нее.              Вышло не совсем удачно, но — с активной чертой — хотя бы энергично. Он решил продолжать в том же духе. Обычный бег увлекал не так, как излишне мощные прыжки с дорогого на вид оборудования и зданий, принадлежащих корпорации, косвенно ответственной за его присутствие здесь.              Он не назвал бы себя мастером в этом, но он определенно совершенствовался. Даже когда на нем не было халата — то есть, большинство времени. Обычно халат хранился в подвале, сберегая всю магию, которая в нем оставались, на тот случай, если она ему действительно понадобится.              Однако он вовсю пользовался кольцом Джо.              «Кольцом Олдена, — решил он и на долю секунды разжал руку, держась кольцом на краю одной из огромных пятиугольных спутниковых тарелок. — С днем рождения меня. Если Джо попросит его назад, я посмотрю ему прямо в глаза и скажу, что потерял его на луне демонов, куда он меня отправил».              На самом деле он не винил Джо. Не то чтобы Олден не знал, что здесь может случиться что-то плохое. Но он все равно считал, что его могли бы информировать подробнее. Обо всем. И если бы Джо вытащил его с вечеринки…              «Не думай об этом. Это всегда выводит тебя из себя».              Если бы он не пошел на ту дурацкую вечеринку, если бы Манон не пыталась отомстить Бти-квол, тогда сестра Кибби, ее отец и ученый в зеленом лабораторном халате были бы живы. И Олдена с Кибби здесь бы не было. Погибли бы только Тэнн-ар и женщина в комбинезоне.              Манон не знала. Никто не знал. Это было не нарочно.              Но он с гораздо большим нетерпением ждал возможности сдать Крольчиху Властелинам, когда вернется домой.              Он забежал на одну из изогнутых стен окружающего здания и попытался сделать ту штуку, что могли сделать некоторые люди. Полноценный бег вверх, усиленный его чертой.              Он приземлился лицом в гравий. Каждый раз так выходило.              Олден услышал голос Бо в своей голове, который советовал ему не выбирать черты, связанные с принципиально чуждой концепцией, которую он не понимал.              «И она внезапно перестанет быть "землей", потому что она слишком обработана, или высота над уровнем моря на шесть дюймов больше, чем нужно».              Из чего бы не были сделаны блестящие стены здания, это определенно была не земля. Однако Олден собирался разобраться с этим. Либо наконец научившись правильно отталкиваться в конце, либо переосмыслив чужеродное определение земли, которое, казалось, было заложено в его черту… если этот трюк вообще применим в данной ситуации.              На самом деле, это могло быть и не так.              Он спросил об этом Кибби. Похоже, она считала очевидным, что земля не может быть чем-то, что не является родным для планеты, на которой ты стоишь. Строительный материал внешних стен, по-видимому, таковым не являлся. А если имелось в виду просто то, что просто находится под ногами, то вместо этого использовалось слово «пол».              На самом деле, это было бы замечательное открытие, если бы Олден смог разобраться в причине этого.              «Как-то относится к тесной связи с родной почвой?»              Он был искренне удивлен, что его обувь не помешала ему пользоваться этой чертой здесь, на Луне Тхегунд. Обувь просто автоматически считалась частью своего владельца? Эта сила была подобна покрытию, которое простиралось достаточно далеко, чтобы охватить подошвы его ботинок?              «Земля странная. И интересная. И также неудобная».              Он так или иначе разберется в этом и заставит Бо взять свои слова обратно.              По крайней мере, на Луне Тхегунд было не слишком жарко. Он мог тренироваться, не получая теплового удара. Кроме того, большую часть времени с ним находилась чирлидерша и сержант по строевой подготовке в одном лице.               — Заберись на стену ---- здания! — восторженно закричала Кибби, сидя в кресле на крыше.              Олден знал, какое из маленьких, похожих на сарай зданий она имела в виду, хотя его название пока было непонятно. По словам девочки, оно превращало что-то в нечто другое. Так, может быть, это была трансформация? Или конверсия?              Олден оказал ей любезность, отряхнувшись и побежав к сараю. «Оттолкнись от гравия вот так, не слишком сильно, ухватись за край крыши».              В прошлый раз, когда он попытался это сделать, его впечатало в стену. Но сегодня ему удалось, хоть и немного неуклюже. Кроме того, бетонная крыша здесь была «землей», так что это было весело. Он мог прыгнуть с неё с такой силой, что приземлился бы на крышу соседнего сарая.              Кибби забарабанила пятками по креслу и зааплодировала.

###

             Урок магии теперь проходил в подвале.              Олден наконец-то нашел нечто, чего так сильно хотела его крошечная компаньонка, что он смог убедить ее проводить там значительное количество времени.              Упражнение по контролю власти, в результате которого получалось похлопывание по существованию, было для нее очень важным. Столь важным, что она была готова подробно объяснить его, когда поняла, что Олден согласен позаниматься с ней.              Очевидно, она поначалу думала, что он откажется. Так как он был великим и потрясающим Клятвенным, и она считала, что он далеко продвинулся в своем образовании. Он счел это предположение почти таким же ошеломляющим, как она — полное отсутствие у него таланта к похлопыванию.               — Но ты можешь совершать действия своей властью, — продолжала настаивать она. — Ты должен понимать.               — Я не понимаю, только делаю. И я вообще могу что-то делать только из-за Контракта.               — Почему?               — Я не знаю.               — Почему ты не знаешь?               — Потому что… люди отличаются от Артонцев. Клятвенные отличаются от волшебников. Мы не чувствуем свою власть. Поэтому нам не нужно изучать магию для своих навыков.              Она выглядела озадаченной. Он был озадачен. Между ними было много общего.              Возможно, все было бы по-другому, если бы Кибби получила нормальное магическое образование. По-видимому, она отставала от графика, поэтому дети на ее видеокурсе выглядели на несколько лет младше нее.              Олден собрал достаточно деталей, чтобы понять, что Джо советовал не отправлять ее на официальное обучение, когда она была совсем маленькой; тот считал, что ей не следует заниматься волшебством, потому что у нее не было таланта. Было нелегко читать между строк, но, похоже, Джо и отец Кибби оба верили, что жизнь низкораногового члена класса волшебников сложнее, чем жизнь высокообразованного и важного члена класса не-волшебников.              Но некоторое время назад Кибби решила, что не собирается с этим мириться, и отказалась учить математику, пока ей не разрешат изучать и магию. Джо сдался, попросил знакомую учительницу записать для нее уроки и купил ей подушки.              Их было две. Потому что для похлопывания требовался хотя бы один партнер.               — Высокий Мастер Ро-ден дал мне восемь уроков, — серьезно сказала Кибби.              Олден не ожидал такой динамики в отношениях. Ему была любопытна мотивация Джо. И он хотел спросить Кибби, считалась ли она гением в традиционном, немагическом смысле этого слова, поскольку в семь лет начала изучать продвинутую математику, но ему не хотелось давать ей понять, что сам бы он так не смог.              Если она поймет, что лучше его разбирается в магии и математике, как он сможет убедить ее причесываться, жевать чистящую резинку и спать в подвале, чтобы она не подвергалась постоянному воздействию хаоса?               — Сегодня у тебя это получится лучше, — объявила Кибби. Она тщательно измеряла расстояние между подушками с помощью палочки обещания, пока Олден убирал некоторые из ее игрушек. — Потому что сегодня твой день рождения.               — Я постараюсь, — сказал Олден. Как всегда.              Ему стало интересно, считает ли она, что дни рождения действительно могут превращать людей в прирожденных магов, или она пытается повлиять на него психологически.              В течение последних восемнадцати дней они выполняли упражнение для начинающих по меньшей мере раз в день, а чаще по два раза. Олден уже давно бросил бы это занятие, если бы не использовал его как взятку, но Кибби была упорной. Она хотела партнера, как у детей в телевизоре, и, пока Олден был согласен, она будет продолжать похлопывать его, пока он, наконец, не разберется, как это делать.              Она зажгла палочку обещания, на которой еще оставались остатки овощей, приготовленных на день рождения, и они произнесли особую клятву. Олден запомнил ее как следует после нескольких повторений, и ему было приятно, что маленькая девочка так взволновалась, услышав ее.              Они пообещали быть уважительными и терпеливыми друг к другу во время урока. Они пообещали почтить жертву времени своего учителя, приложив свои ---.              Олден был почти уверен, что это слово, с которым он не разобрался, означало что-то вроде проницательности, но он пока не решился окончательно его так обозначить.              И закончили они словами: «Я обещаю, что приложу мои ---, мой партнер.»              Олден с этим словом тоже еще не разобрался. Он думал, что это было бы слишком большое совпадение, чтобы оно действительно значило то, чем он его мысленно обозначил: «искренние и наилучшие усилия».               — Ты улыбаешься, — сказала Кибби, опускаясь коленями на подушку. — Это ----. Потому что сегодня у тебя получится лучше.              «О, она определенно пытается меня взбодрить».               — Может быть.              Не получилось.              И на следующий день тоже не получилось. И на следующий после этого.              Но в конце концов, вскоре после того, как началась первая долгая ночь, Кибби протянулась с решительным хлоп-хлоп-хлоп.              И та часть Олдена, которая неделями сопротивлялась надвигающемуся хаосу и впервые в жизни чувствовала собственное присутствие — часть, которая никогда не знала, что может двигаться, как ей заблагорассудится, — потянулась к маленькому доброму существованию, которое так долго пыталось привлечь его внимание.              И похлопала в ответ.