Перепутья. Книга первая: Нулевой километр

      Пелли старалась лишний раз не выходить из полутемного шумного зала. Мерцание гирлянд, бег огоньков дискошара, толпа, ужасно громкая музыка – всё это она совсем не любила, но сейчас этот шум, танцы и оживленные толпы были ей только на руку. В зале на нее почти никто не обращал внимания, ну ей так хотелось думать. Девушка специально жалась в самые неосвещенные углы, но тем не менее всё равно периодически ловила на себе удивленные взгляды.       Вот зачем?! Зачем она так оделась?! Вроде бы и ничего особенного – высокие бежевые сапоги, простые джинсы, тонкий белоснежный свитер… Но с полностью открытым плечом! Теперь ей казалось, что все на нее смотрят, да не просто на нее – а именно на оголенную часть ее тела, которую она обычно держала закрытой даже в жаркое время года.       Летом Пелли всегда отдавала предпочтение футболкам и не носила топы на узких бретелях, хотя они сейчас были на пике моды и в них щеголяли буквально все девчонки. Скромная Пенелопа старалась никогда не оголять руки выше локтя, а ноги - выше колена. Жутко стеснялась – и себя, и внимания к себе.       Как в ее шкаф затесалась эта несчастная кофта с открытым плечом – это была та еще загадка. Видимо, Пелли купила ее, поддавшись внезапному смелому порыву. Порыв прошел, а легкий белый свитер остался висеть на плечиках - она его так ни разу и не надела с момента покупки.       Так бы он и провел там вечность – в одиночестве и забвении – если бы не вчерашние слова малышки Ло о том, что на праздник надо бы одеться понаряднее. Гардероб Птицы не радовал яркими красками и фасонами и почти полностью состоял из строгой повседневной одежды, так что эту кофту можно было считать едва ли не единственной праздничной.       Надеть ее продиктовал тот же смелый порыв, который и велел однажды её купить.       И теперь Пелли очень жалела, что поддалась ему оба этих раза. Она старалась спрятаться от глаз других школьников и то и дело порывалась натянуть рукав повыше, чтобы закрыть плечо. Но свитер был скроен так, что это было почти невозможно.       А еще Птицу, как назло, всё время дергали – то учителя, то одноклассницы, то веселая Мэг всё в той же легкомысленной шапочке. Пелли была одной из тех, кто украшал зал накануне – ответственная и внимательная девушка знала, как быстро исправить ситуацию, если вдруг кто-то случайно отрывал мишуру от столика, если отпадала очередная веточка омелы или гасла гирлянда. Да что уж говорить – даже где достать дополнительные стаканчики для безалкогольного пунша – всё это Пелли знала и со всем могла помочь. Потому от нее не отставали весь вечер. Если бы не чувство ответственности и договоренность о встрече с Майлзом, Птичка давно бы уже упорхнула из некомфортной для нее обстановки.       Кстати, безалкогольными напитки на школьном празднике были только официально – все, кто хотел, уже давно всё принесли и некоторые особо рьяные любители уже слегка пошатывались и смеялись чересчур громко. Хотя еще и часа не прошло с момента начала вечеринки.       Пелли на этом празднике жизни высматривала всего лишь двоих человек – Шарлотту и Майлза. С первой она очень хотела увидеться снова и лично подарить ей пакет с фигурными пряниками, а с Майлзом они и так договорились встретиться. Пенелопа принесла вязаного котика для его Котёнка – ярко-синего, как и решили – и еще один пакет печенья, только уже самому парню. Вот только Кота нигде не было видно, да и Шарлотты тоже.       Вечер только начинался, поэтому Пелли не беспокоила Майлза звонками – если не придет к середине праздника, вот тогда и будет названивать. Еще рано.       Мимо прошла группка чирлидерш – во главе с Бекки, конечно. Та удивленно взглянула на оголенное плечо Птицы и презрительно фыркнула, быстро отвернувшись. Пелли было отпрянула назад, в темноту, но тут увидела, что от толпы «Росомах» отделилась пара – высоченный Джо и гибкая брюнетка Сара. - Джо! – позвала Пелли, перекрикивая музыку, слишком громкую даже для праздника.       Пара неспешно приблизилась, и Джо, как и все этим вечером, покосился на плечо девушки, слегка приподняв бровь. А та уже успела в сотый раз проклясть и себя, и свой дурацкий выбор, и дизайнеров, которые создали такой нелепый фасон одежды! - Джо, Сара, - поборов робость, твердо произнесла Пелли, - вы Майлза не видели? И Шарлотту? - Нет, - спокойно ответил парень за двоих, - ни того, ни другого. Но Кот обещал прийти, вроде как. Говорил, что заглянет. - Ладно, спасибо, - выдохнула Пенелопа. Она и сама прекрасно знала, что Майлз обещал прийти. Ей же и обещал. – Хорошего вам праздника. - И тебе… Птица, - слегка улыбнулся Джо, а Пелли очень смутилась: значит, не только Кот её так называет. Однако! - Кстати, Пелли, - вдруг обратилась к ней до того молчавшая Сара, - отлично выглядишь.       Птичка была уверена, что в голосе девушки не прозвучало ни нотки сарказма, но всё равно, прежде чем выдавить из себя вежливое «спасибо», невольно вспомнила несколько мощных оборотов из лексикона Майлза.       Ладно, оставалось только ждать и проверять телефон.       А еще… еще стараться не смотреть на Него.

***

      Да, на мистера Морта сегодня действительно смотрели все. И дело было вовсе не в его росте. Вся школа впервые видела учителя истории не в костюме, а в простом бордовом свитере и джинсах. И в такой неожиданно простой одежде он выглядел еще притягательнее и интереснее.       Старшеклассницы, которые в обычные дни пусть и обсуждали Рэймонда и шушукались у него за спиной, но всё же долго смотреть в сторону статного гордого учителя не решались, сегодня просто пожирали его глазами. Да что там ученицы! Даже женская часть педсостава нет-нет, да и глянет на него с плохо скрываемым интересом. И Виктория Питерсон, которая после того случая намеренно избегала Морта и даже разговоров с ним, в этот вечер вовсю пялилась на мужчину, думая, что этого никто не замечает.       А там действительно было, на что полюбоваться! Строгий крой классического костюма скрывал от посторонних глаз приятный рельеф мышц высокого учителя, а сейчас, в слегка обтягивающем тонком свитерке, вся эта красота предстала перед общественностью. Нет, одежда не прилегала плотно к телу Рэймонда, просто была чуть более свободной и менее формальной, нежели плотный пиджак с четко заданными очертаниями. Да и клюв чернильного ворона теперь был виден всем, кто по какой-то причине еще его не заметил.       Завершали картину неожиданно стройная подтянутая талия Рэймонда, гордая осанка и его привычные размеренные, полные достоинства движения, которые сейчас играли совершенно иными красками, заставляя думать скорее не о профессорском благородстве, а о вещах иного характера.       Сказать, что Пелли было мучительно даже смотреть на него – ничего не сказать. В последние несколько дней гормоны совсем разбушевались и от навязчивых, не совсем пристойных мыслей было уже не так просто отделаться. Ближе к середине вечера, когда в зале стало душновато, мистер Морт еще и закатал рукава по локоть, снова открыв свои бледные руки – мраморно-точеные, словно скопированные с античного изваяния какого-то греческого бога или героя.       Пелли изо всех сил избегала его – едва он показывался на горизонте, старалась слиться с толпой или удалиться в другой конец зала. Находиться рядом с мистером Мортом, а тем более в таком виде – с легкомысленно открытым плечом – она бы не смогла! Но он, как назло, всё время возникал где-то неподалеку, словно пытался подойти именно к ней, искал её.       Что, конечно, полный бред. Зачем ему это?       Телефон в кармане спасительно завибрировал. Майлз! Короткая смс в стиле Кота: «Птиц, я у шкафчиков, выходи».       Пелли выдохнула с облегчением – сейчас она отдаст подарки Майлзу и можно будет с чистой совестью уходить домой! Тут справятся и без нее. Конец стыду и мучениям!

***

      Рэймонд никак не мог взять в толк – почему мисс Гейл всё время ускользает от него, как только он замечает ее на горизонте. То она быстро куда-то уйдет, то их разделит очередная компания школьников или учителей, то девушка как по волшебству куда-то исчезнет – моргнул и всё, её нет на месте! Словно она пыталась от него скрыться.       Что, конечно, полный бред. Зачем ей это?       Благо Пелли была в белоснежном свитере – ему не составляло труда отыскивать ее глазами даже в полутьме зала, даже среди огней и блеска гирлянд. Иногда Рэю казалось, что он мог бы найти её где угодно и с закрытыми глазами. Он давно уже признался себе в одной вещи – его к ней тянуло как магнитом. Он сопротивлялся, но была словно какая-то сила, которая, так или иначе, приводила его к встрече с этой необыкновенной девушкой. К теплу её больших прекрасных глаз. Интересной, совсем не американской формы.       В переднем кармане его джинсов по-хозяйски устроился бархатный мешочек с трефотом – причина, по которой Рэй сейчас так отчаянно искал встречи с Пелли. Причем перехватить ее в зале было бы недостаточно, тут слишком шумно и ничего не видно. Лучше всего дождаться, когда она выйдет и вручить подарок уже в спокойном коридоре, желательно вдали от посторонних глаз.       Но Птичка всё время ускользала. Рэймонд только и успевал, что заметить росчерк её длинной косы на белом фоне кофты и… открытое бледное девичье плечико, на которое он в сотый раз велел себе не пялиться. И только один Ворон знал, как это было непросто.

***

- С Рождеством, мамулечка! - Мой маленькой эльф… - Беатрис нашла в себе силы улыбнуться. - Моя сладкая бусинка, как я рада тебя видеть. Счастливого Рождества, моя прелесть.       Шарлотта, сбросив промокшую куртку на стул, провела ладонью по волосам, смахивая капли воды. - На улице такой снег! Я думала, что я не найду больницу! Там настоящая метель, представляешь, мамочка? Помнишь, как тогда, в Сохо? - Когда мы с тобой и с папой решили пройтись? - Да-да! Папа отпустил водителя, и мы пошли пешком. - И пошел снег…       Девушка, осторожно устроившись рядом с матерью, взяла ее за руку. - А я была в туфлях, помнишь? - Помню, моя пироженка. Папа тогда поднял тебя на руки. Ты еще была в легкой курточке и замерзла. А я укутала тебя в свой шарфик. - А потом папа сказал, что мы глупые, и вызвал машину.       Девушка вдруг замолчала, а потом едва слышно прошептала: - Мамочка, неужели папа нас и правда разлюбил?.. Но как же так? Разве можно взять – и разлюбить? Разве я могу разлюбить тебя? Или… - Она прикусила губу. – Или разлюбить Майлза? Это же невозможно!       Беатрис вздохнула. В последнее время ей даже дышать было больно. Однако в те минуты, когда рядом с ней была дочь, боль словно отступала на задний план, и несчастная женщина вновь чувствовала себя живой. Но сейчас вопрос ее маленькой девочки царапнул по сердцу. Тот, кого она так любила и ради кого оставила прежнюю жизнь – предал ее. Ее и их доченьку. Их сокровище. - Я не знаю, моя лягушечка.       Ей очень хотелось заплакать, но она заставила себя сдержаться, боясь расстроить дочь, потому что слишком хорошо помнила, как ее девочка рыдала во сне, звала папу. Ее маленькая любимая бусинка переживала потерю отца едва ли не больнее, чем она сама переживала предательство мужа.       Едва подумав так, Беатрис тут же одернула себя: не мужа. Всего лишь человека, с которым она жила. - Моя куколка, я правда не знаю. – Она провела ладонью по мокрым волосам Шарлотты. – И, наверное, мы с тобой никогда этого не узнаем. Но самое главное, что я люблю тебя. - Я тоже люблю тебя, мамочка. – Шарлотта торопливо провела кулачком по глазам и широко улыбнулась. – А у нас в школе все так красиво украсили! Там столько гирлянд! Мы с Пелли… Ой, я же тебе не рассказывала про Пелли! Это одноклассница Майлза! Мы с ней хорошо общаемся. Мне с ней так интересно! Она очень умная! А еще она…       Ло помолчала, подбирая слова и закончила фразу: - Она… Мне с ней тепло…       Беатрис отвела с лица дочери непослушную прядь волос и провела пальцем по ее щеке. - Вот видишь как хорошо, моя пироженка. У тебя и мальчик появился, и подружка. Теперь тебе не одиноко? - Нет, мамулечка. – Ло помотала головой. – А когда ты вернешься домой, то станет вообще хорошо! - Конечно, моя бусинка. Послушай, а почему ты не в школе? У вас там, наверное, вечеринка? - Да, но я не хочу идти. Я хочу побыть с тобой. – Ло, словно маленький котеночек, свернулась клубочком и прижалась к матери. – Мамулечка, а спой мне.       Улыбнувшись, Беатрис закрыла глаза. - Что тебе спеть, мое сокровище? Твою любимую - про ледяного принца? - И, не дожидаясь ответа дочери, тихонько запела: - У моей любви волосы цвета воронова крыла…       Когда Шарлотта вышла из больницы, на улице было уже темно. Метель закончилась, но с черных небес по-прежнему падал мягкий пушистый снег. Крупные белые хлопья кружились в воздухе, оседали на худеньких плечах Ло, забивались под капюшон, гладили по лицу, налипали на ресницы, а потом таяли и прозрачными каплями стекали по щекам, словно девушка плакала.       Однако сейчас плакать Ло не хотела. Напротив, она всеми силами старалась отвлечь себя от грустных мыслей, вспоминая, как несколько лет назад они с мамой украшали елку, как родители устраивали приемы и в их доме собиралось множество людей. Малышка помнила, как она, разодетая, словно маленькая принцесса, стояла рядом с матерью в холле и встречала гостей, а после провожала их в гостиную: ведь она тоже хозяйка! А елка сияла сотнями огней, из проигрывателя лилась музыка, слышался негромкий смех и разговоры, звон бокалов…       Вздохнув, девушка поплотнее натянула капюшон. Та жизнь, те пышные платьица и атласные туфельки, елка и гора подарков остались в прошлом. А в настоящем…       А в настоящем у нее есть чудесный вечер, снег и Рождество! Мамочке, кажется, стало чуточку лучше, ведь они болтали несколько часов, и мама пела ей, улыбалась. Конечно жаль, что не удалось попасть на вечеринку, но это ничего. Майлза там все равно нет – он позвонил ей рано утром и предупредил, что уже приехал, но ему надо на работу и, скорее всего, он задержится в мастерской. И раз он до сих пор не перезвонил, то видимо еще занят.       Ло замерла у красиво украшенной витрины, рассматривая елку и бутафорские подарки. Идти домой отчаянно не хотелось, ведь в пустой квартире сейчас темно и холодно. Там нет елки, нет огоньков, нет ничего.       И никого.       Зябко поежившись, Шарлотта отошла от магазина и, загребая снег ногами, зашагала по тротуару, стараясь не смотреть на прохожих, чьи лица светились от радости. Она бы простояла у этой витрины целую вечность, но холод кусал за голые колени и так и норовил забраться под куртку. А может, зайти в какой-нибудь магазин, погреться и купить себе что-нибудь на ужин? Тем более что деньги у нее есть. Ведь после того, как она заплатила за квартиру у нее осталось достаточная сумма, чтобы они с Майлзом продержались как минимум неделю…       Подумав так, Ло торопливо натянула на руки ярко-синие митенки и решительно двинулась в сторону супермаркета, где она и работала. Что бы такого вкусного купить? А может… Мороженное, точно! Шоколадное мороженое в честь Рождества! Отличная идея!

***

      Тащиться в осточертевшую школу совершенно не хотелось. Особенно после работы. Но Кот, хмурясь недовольно, понимал, что выбора нет. Впрочем, ведь никто не говорит, что ему придется там торчать долго? Надо просто увидеться с Птицей, забрать у нее игрушку, которую он заказал для малой еще тогда, на ярмарке, подарить однокласснице подарок и все, только его и видели! С парнями из команды они за неделю и без того успели надоесть друг другу до колик, так что можно даже никого из них не искать.       А еще там нет малявочки. Майлз позвонил ей рано утром и малышка сказала, что после школы она пойдет к матери в больницу, где и пробудет до вечера. Так что еще одна причина, по которой на этой гребаной вечеринке ему делать нехрен!       В школе было шумно. Громкая музыка была слышна даже в коридоре, возле шкафчиков, где старшеклассник и остановился, поджидая Пенелопу, которой только что скинул сообщение. Разобраться бы уже поскорее с подарками и свалить! А потом можно будет пойти в больницу и подождать малявочку уже там.       Интересно, а девчонкам понравятся подарки, которые он им приготовил?.. - Привет. Извини, что заставила ждать.       Пелли торопливо вышла из-за угла и Кот, который до этого стоял, привалившись плечом к металлическим шкафчикам, выпрямился. - Здорово, Птиц. Чо, движня в самом разгаре? - Да, все уже началось. Так, минуточку…       Отперев свой шкафчик, девушка чем-то в нем зашуршала. Кот, стоя рядом, вдруг обратил внимание на то, что одноклассница одета не в привычную юбку и мешковатый свитер, а в джинсы, которые выгодно подчеркивают ее фигурку и белую кофту с открытым плечом, которое она все время порывалась закрыть и натянуть рукав повыше. Вот только нафига? Фыркнув, Майлз подумал, что Пелли действительно хорошо в подобных шмотках. Носила бы она нормальную одежду почаще. Нехрен делать из себя училку, в семнадцать-то лет. Но вот интересно, для кого это она так вырядилась, а? Ведь с нихера девчонки что-то такое не напяливают. Только, когда хотят привлечь чье-то внимание. - Твой заказ. – Пелли наконец-то вынырнула из шкафчика и протянула Коту маленький сверток, перевязанный тонкой ленточкой. – Распаковать? - Не, не надо, ты чо! – Кот торопливо помотал головой. – Я ж потом его, на хрен, не запакую! - Но как же, вдруг тебе не понравится? Я упакую, не переживай! - Норм все, не парься. Так, по баблу сколько?       Пенелопа назвала сумму, которая Коту показалась смехотворной. Однако этот момент он никак не прокомментировал, а просто молча отдал ей купюры и, убрав в рюкзак подарок для малявочки, замешкался было, но тут же вытащил то, который купил для Пелли в Уайтмаунтене. - Птиц, короче, это… - Ему было до безобразия неловко. Он совершенно не знал, что говорить, и потому просто протянул ей подарок. Шкатулочка из потемневшего дерева была насколько крохотной, что легко помещалась на его ладони. – С Рождеством, типа.       Пелли изумилась настолько, что замерла, словно громом пораженная. При этом смотрела она не на подарок, который ей протягивал Кот, а в лицо однокласснику. Неужели он подумал о ней и решил порадовать? Серьезно? Девушка словно впала в ступор – как это всегда бывало, когда она пугалась – только здесь был не испуг, а настолько сильное удивление, что походило скорее на шок. Это правда ей? Пелли не была избалована подарками по жизни – ведь друзей у нее не было, и на Рождество она обычно получала знаки любви и внимания только от родной любимой тёти. А тут… Кто-то еще подумал о ней? Специально выбрал вещь, которая бы ей понравилась?.. Разве такое возможно? Чтобы она была кому-то нужна? - Ну чо ты глазами хлопаешь?       Голос Кота вырвал ее из пучины мыслей, и Пелли, придя в себя, взяла в руки шкатулку, осторожно повернула, рассматривая. - Увидел птицу на крышке и чот подумал, что тебе понравится.       На крышке шкатулочки и в самом деле была вырезана птичка. Резьба была очень тонкая, но в слабо освещенном коридоре ее было рассмотреть довольно сложно. Понимая, что однокласснику явно не терпится узнать ее мнение, девушка тепло улыбнулась и проговорила: - Спасибо, Майлз! Она чудесная! А что это за дерево? - Ой, бля… - Кот нахмурился, силясь вспомнить, что ему сказала старуха в том магазине, - Этот, короче… Техасский… Блять, да как его… - Кедр? – Подсказала Пелли. - Да, точно! – Майлз широко улыбнулся, сверкнув острыми клыками. – Кедр! Заебок, Птица, шаришь!       Невольно Пенелопа рассмеялась. Здоровенный одноклассник сейчас выглядел максимально смущенным – таким его Пелли еще ни разу не видела. Это было до безобразия мило и необычно – осознавать, что там, под горой мышц и ледяной коркой скрывалось сердце, которое умело чувствовать. Как же это чудесно!       Спохватившись, Пелли торопливо заговорила. - Ох, я же тоже приготовила вам с Шарлоттой подарки! Подожди!       Осторожно поставив шкатулочку на полку в шкафчике, девушка вытащила два больших бумажных пакета, которые и протянула парню. - Это для тебя и для Ло. Счастливого Рождества, Майлз! - Да ладно, Птиц, ты чо так запарилась-то, ну. - Тем не менее Кот принял оба пакета и взвесил их в руках. - Ого! Солидный такой подгон. Спасибо! - Там имбирные пряники. Вот этот для Ло. – Пелли указала на один из пакетов. – Запомнишь? Я специально повязала синюю ленточку.       И тут же спросила: - Кстати, а почему Шарлотта не пришла? Она… На работе? - Не. – Кот покачал головой и убрал подарки в рюкзак. – Малая сегодня у матери, в больнице. Ща я туда пойду. - Майлз, что с мамой Ло? – Пелли понимала, что это совершенно не ее дело, но она слишком хорошо помнила, как малышка говорила ей про мать, как при этом дрожал ее голос. – И как получилось так, что Шарлотта живет одна? - Да херня там, блять, получилась! – Кот зло оскалился. – Папаша ебаный их с матерью выгнал, вот они сюда и приехали жить. А потом мать у мелкой в больницу загремела. - Все серьезно, да? - Охуеть, как серьезно! – Девушка видела, что Майлз с силой сжал кулаки. – Малая крутилась как могла. Голодала, а все деньги отправляла за хату и на лечение матери! У нее бабка есть, но старая блядь никак не помогала! На моего Котенка всем было похер!!!       Он хотел добавить что-то еще, но в этот самый момент хлопнула дверь одного из кабинетов и в коридор вышел учитель физкультуры, огляделся по сторонам, увидел разговаривающих старшеклассников и явно обрадовался. - О, Майлз! Прекрасно. Тащи свою задницу сюда! Мне надо помочь стол унести! Бегом давай! - Да я уже ухожу… - Кот не хотел идти в зал, но Ревик его даже слушать не стал, уже скрывшись в кабинете. – Вот же бля!       И, раздраженно закинув рюкзак на плечо, коротко закончил: - Такая херня. Ладно, Птиц, не грузись, короче. Норм все будет. И это, типа - счастливого Рождества.       Кот надеялся, что удастся свалить, как только Ревик от него отвяжется, но надежды не оправдались. Стоило капитану футбольной команды появиться в зале, как к нему сразу же подошло несколько человек, в том числе и Джо. Однако поговорить не удалось. Музыка долбила по ушам с такой силой, что Майлз даже не слышал собственный голос. И лишь отойдя в дальний угол, где и тусила вся его компания, он выдохнул раздраженно: - Какой мудак в этом году аппаратуру ставил?! Малолеткам поручили что ли? - А кто бы это сделал? Мы все уехали. – Джо пожал плечами. – Да забей. Ты чо, какими судьбами тут? Я думал, что ты не придешь. - И не планировал. С Птицей надо было встретиться, поздравить ее – Кот застегнул куртку и поднял воротник. – Уже сваливаю, нах. А ты чо, остаешься? - Да, мы с Сарой еще немного побудем, а потом тоже пойдем. А ты… - Майлз! Ты пришел! Как это здорово!       Неожиданно из толпы школьников появилась Бекки. Она, прижавшись к плечу высоченного одноклассника, призывно улыбнулась, обхватила его за руку, начисто игнорируя тот факт, что Кот с кем-то разговаривает. - Пойдем танцевать! - Бек, отвали. – Майлз одним движением освободил руку и недовольно поморщился. Девушка стояла слишком близко к нему, так что он чувствовал тошнотворный, приторно-сладкий запах ее духов. – Не липни ко мне, бесишь!       Чирлидерша почувствовала, что от обиды у нее запылали щеки. Капитан футбольной команды всегда ей нравился, они могли бы стать самой красивой парой в школе! Но он предпочел ей худую, мелкую девчонку! Ей, королеве красоты! И это выражение на его лице…       Блондинка вдруг поняла, что Майлзу противно, что в его необычных глазах нет ни капельки тепла, и когда он смотрит на нее, то там, в этих ледяных озерах есть лишь одно чувство.       Брезгливость.       Обида была столь сильной, что выплеснулась колкими, злыми словами. - Раньше ты был нормальным! Пока не начал тусить с этими убогими!       Она явно имела в виду их одноклассницу: заучку-Пенелопу, с которой Кот в последнее время начал общаться и даже позвал на одну из вечеринок. Бекки неоднократно говорила подружкам, что Кот просто хорошо устроился и затащил в кровать не только ту малолетку, но еще и эту серую мышь. И те сплетни, которые она обсуждала со своими верными прихлебательницами, сейчас, в гневе, она бросила однокласснику прямо в лицо, даже не думая о последствиях. – Чо, прикольно трахать сразу двоих? Купил по акции две по цене одной? Вместо одной нормальной девчонки взял двоих стремных, да? - Чо ты спизданула, шалава?!       Майлз страшно оскалился, но Джо, который стоял рядом с ним, торопливо положил руку ему на плечо, с силой сжал пальцы. - Кот, не надо. Она бухая уже, не соображает, что говорит.       Переведя взгляд на тэкла, Кот невероятным усилием воли взял себя в руки и, развернувшись, пошел было к выходу, как вслед ему донеслось страшное. То, что заставило его резко остановиться. - А что, малолетку свою ты перед тем, как оттрахать еще и пиздишь, да? Как тогда, у Шона! Мы все видели, что ты ее ударил!       К сожалению, Майлз не мог посмотреть на себя со стороны, а если бы смог, то удивился бы, как быстро он может двигаться. Кажется, вот он еще только обернулся, а вот он уже навис над потерявшей берега одноклассницей, замахнулся, собираясь ударить ее…       Не ладонью. Кулаком.       К нему бросились сразу с двух сторон, успели перехватить его руку, скрутить его, оттащить в сторону, а девчонки увели подальше разрыдавшуюся от страха и обиды чирлидершу, которая только чудом осталась цела. - Ты ебу дал, что ли?! – Джо охнул, когда Кот толкнул его плечом в грудь и освободил руку, - Да угомонись ты, ну! - Руки убрали, блять! – Кот сейчас не говорил, а рычал, словно дикий зверь, и в этот момент даже привычным к его характеру одноклассникам было жутковато. – Отвалите, я сказал!!!       Он одним движением вывернулся из рук друзей, но, вопреки ожиданиям Джо и остальных, не потерял контроль. И хотя в свете гирлянд ледяные глаза Кота были казались белыми, полностью потерявшими цвет, он каким-то чудом еще держал себя в руках. - Спокойно. – Джо вновь было шагнул к Майлзу, но тот, отпустив в сторону чирлидерши еще несколько гневных эпитетов, развернулся и, растолкав столпившихся вокруг учеников, буквально вылетел из зала.

***

      Майлз уже давно ушёл, а Бекки все ещё не могла прийти в себя. Сидя в стороне от основной компании, она, прижав ладони к лицу, вновь и вновь переживала этот кошмарный момент. Вот она выкрикивает вслед однокласснику те злые слова, вот он оборачивается, делает обманчиво-медленное движение в её сторону, заносит над ней кулак… Кажется, еще какие-то доли секунды и все, ее уже ничего не спасет! А ещё его глаза: страшные, белые, словно бельма мертвеца. И оскал, точно у дикого зверя. «Чо ты спизданула, шалава?!» - Бекки!       Отняв дрожащие руки от лица, чирлидерша посмотрела на ту, что её окликнула. - А, это ты, Сара... - Как ты? - девушка уселась рядом со своей подругой и коснулась её плеча. - Ты в порядке? - Конечно же нет, черт возьми! - Бекки пыталась взять себя в руки, но получалось плохо. - Я знала, что Майлз чокнутый, но не думала, что настолько! Он хотел меня ударить!!! - Просто он очень любит эту девочку. - Сара пожала плечами. - Неужели ты это не понимаешь? Зачем ты это сказала? - Не смеши меня! - Бекки презрительно скривилась. - Парни не умеют любить! Они только пытаются использовать нас! И потому я всегда делаю это первой! Использую их! - Ты ведь и сама не веришь в то, что говоришь...       Капитан команды болельщиц поднялась на ноги, одернула короткую джинсовку, а после посмотрела на Сару. - Пошел этот Кот на хрен! Хочет трахать малолетку - его дело! Придурок!!! Ладно, пошли, Кевин звал после вечеринки поехать к нему. Его родители улетели на Рождество куда-то на острова, так что хата свободна. Будет весело!       Сара покачала головой. - Нет, я не могу. Мы с Джо хотим погулять, а потом я пойду домой. Мама просила помочь ей. У нас приедут родственники из... - Фу, какая ты скучная! - Бекки даже не дослушала подругу и, отвернувшись, поискала глазами Ньюмана. - На хер тебе этот нищеброд из резервации, если есть Кевин? Дура ты! Надо хватать судьбу за хвост, а не отираться с такими, как отброс-Фортис и его приятели! Пошли, я сказала!       Сара вновь покачала головой и проговорила негромко: - Нет, извини. - Ну и черт с тобой! - Бекки сделала несколько шагов вперёд и бросила через плечо. - А ещё подруга, называется! Овца!       Сара, с грустью проводив взглядом высокую светловолосую болельщицу, опустила голову. Она очень переживала за Бекки, но конкретно в этой ситуации была на стороне Майлза, потому что видела его истинное отношение к хрупкой десятикласснице, видела, как он на нее смотрит. Но страшнее всего было то, что Кот же не нужен Бекки. Она не любит его, да и никого не любит.       Только себя. - Танка, ты куда ушла?       Встрепенувшись, Сара обернулась и не сумела сдержать улыбку. Джо, отойдя от своих друзей, подошел к ней, присел, так, чтобы их глаза были на одном уровне и взял ее руки в свои ладони. - Всё хорошо?

***

      Пелли вернулась в зал в приподнятом настроении и легком шоке, она сжимала в руках изящную шкатулку и до сих пор не могла поверить, что только что получила настоящий рождественский подарок. Она ничего не ждала от Кота, и движение его души в ее сторону стало для Пенелопы настоящим открытием и взрывом эмоций! О котором, однако, знала только она – Пелли редко показывала свои чувства и рассказывала о них окружающим.       Молчаливая Птица.       Даже Майлзу она ответила довольно сдержанно, хотя внутри у нее всё ликовало от неожиданного знака внимания. Очень милый жест, очень… дружеский.       Пелли осторожно положила шкатулку в кармашек сумки – дома хорошо ее рассмотрит – и уже была готова выдвигаться, как вдруг… - Мисс Гейл!       Пелли подавила тяжелый вздох и улыбнулась учительнице математики. - Да, мисс Питерсон?       Та недовольно скривилась: - Мисс Гейл, вроде бы вы должны были отвечать за украшение зала. - Не совсем я, но… - Неважно! – перебила её женщина с ярким макияжем и в немного старомодной кофте с чересчур глубоким декольте. – Вы только посмотрите на это!       Пелли проследила за её рукой – на левой драпировке прямо возле сцены чернела пустота – погасла довольно большая гирлянда-занавеска. Птица мысленно чертыхнулась – вот ни раньше, ни позже! - Сейчас, мисс Питерсон, я принесу замену и скажу ребятам, чтобы перевесили гирлянду. - Да уж, мисс Гейл, будьте добры! – недовольно вскинула голову учительница и зашагала прочь, выдав свое особо ценное указание.       Девушка вздохнула – уже примерно месяц как Виктория Питерсон ведет себя с ней натянуто-равнодушно, изредка выплескивая на ученицу странное недовольство. Нет, она не гнобила Пелли, не занижала оценки, не придиралась к ней, а словно... обиделась на старшеклассницу за что-то. И если раньше чаще всего обращалась к ней по имени, то теперь кроме как «мисс Гейл» не называла. Пенелопе, по большому счету, было все равно, просто она недоумевала – чем и как умудрилась так задеть учителя математики.       И вот сейчас мисс Питерсон вполне могла бы попросить заменить гирлянду кого-то другого, но предпочла… как бы сказал Майлз? “Предпочла доебаться” именно до Пелли.       Ничего. Один быстрый поход в кладовку ее не убьет. А потом – скорее домой.

***

      Рэймонд на время потерял Пелли из вида. Может, она вышла из зала, а он не заметил? Может, пора и ему немного проветриться? А то в зале уже становится душно, да и самому Рэю становилось неловко – в самом деле, охотится за бедной девочкой как за добычей!       Ворон с наслаждением вдохнул свежий воздух школьного коридора после прелой духоты зала. И вдруг периферическим зрением поймал знакомый черный росчерк – мелькнула её коса! И тут же пропала за углом – там, где коридор свернул налево. Рэймонд бросился за ней следом, понимая, что выглядит со стороны это не очень, но подарок-то отдать нужно! На этот раз птичка от него не улетит!       Он не окликал ее – боялся, что испугает. Пару раз чуть не потерял её, Пелли быстро шла в какую-то очень дальнюю часть школы. Рэй даже не был уверен, что здесь когда-то бывал за эти несколько месяцев работы учителем истории.       Коридор вильнул в этот раз право – Рэймонд вышел в длинный и пустынный его отрезок с закрытыми дверями. И только одно помещение было открыто – о чем говорила, собственно, распахнутая дверь. Рэй двинулся туда.       Кладовка. Узкая и уходящая вглубь. Полутемная. Ряды стеллажей, довольно высоких. И по одному из них, как по лестнице, сейчас карабкается стройная девичья фигурка в белом свитере. Карабкается довольно опасно, еле держась за полки. Только бы не упала!       Рэймонд осторожно приблизился, чтобы не напугать ее. Слегка кашлянул. Девушка коротко вздрогнула, взглянула на него, но руки не разжала – к большому облегчению Ворона. - Мисс Гейл, - деликатно проговорил он, - позволите вам помочь? - Н-нет, спасибо, мистер Морт, - смущенно произнесла Пелли и снова перевела взгляд на верхнюю полку стеллажа, куда так упорно лезла. - Давайте я принесу стремянку? - Она тут была, - пыхтела Пенелопа, пытаясь дотянуться рукой до большой коробки, - кто-то, видимо, унес… Ай!!       Рэймонд среагировал мгновенно – один резкий выпад, один шаг! В последний миг ее падения он успел выставить вперед руки и… Пелли приземлилась не на беспощадно-твердый пол, а прямо на него. Прямо в его объятия. …Ворон обхватил Птичку крыльями, не дал упасть. Серые перышки переплелись со жгучей иссиня-черной темнотой…       Крепкие объятия бледных рук, что сомкнулись на ее спине, придерживая от падения… Девичьи ручки, судорожно обхватившие его шею… И резкий сладкий запах имбирной выпечки. Он бил прямо в сознание. Потому что Рэй утыкался в её открытое изящное плечико.       Прямо в бархатную нежность её кожи. На тонкой шее суматошно билась жилка – прямо под его губами…       Одно движение. Всего лишь одно.       Всего лишь приоткрыть губы – впиться в желанную поцелуем! Сжать руки так, чтобы больше никогда, никогда, никогда её не отпускать!!! Целовать её шею – до исступления, до жара, до грани с безумием!! Раствориться в сером оперении!! В серебристой нежности! Обхватить добычу цепкими когтями и не выпустить!!       Одно движение… И он напугает её.       До ужаса напугает.       Что-то надломит в ней.       Старый. Неприкаянный. Бесплодный. Черный.       Нельзя.       Нельзя…       Нельзя.       Что-то надрывно застонало в душе Рэя, когда он разжал объятия и слегка отстранился. - Мисс Гейл, - выдохнул он, - вы в порядке? - Да, - тихо проговорила она.       Сейчас бы отойти. Отпустить её.       Но его ладони лежали у нее на талии. А её руки по-прежнему обвивали его шею.       Отпустить. Отойти. Ну же! Так надо!       Но он лишь крепче сжал её в руках – рефлекторно, словно всё его тело противилось тому, чтобы она сейчас ушла. Ускользнула.       И вдруг он почувствовал немыслимое – она тоже подалась навстречу. Очень мягким аккуратным порывом – прильнула к нему еще сильнее…       Запах её волос. Два глубоких озера… Сладкий имбирь. Пьянящий сладкий имбирь… Мягкий свитер и трепещущее тельце маленькой птички. Его птички…       Короткая дрожь под широкими жаркими ладонями, нежное тело, едва слышное дыхание и два бешено колотящихся сердца. Тихая полутьма, что укрывает их… Густые ресницы и слегка приоткрытые губы…       Одно движение. Один маленький шаг навстречу.       Один шажок в пропасть.       Всего одно до боли ласковое касание. Всего один поцелуй…

***

- Я же говорил, что у меня есть ключ от черного хода! А ты – «пиздишь, пиздишь»! Ну, кто теперь пиздит? - Да забей уже… - Да забили уже! – характерно захихикал Шон.       И запах от парней тоже исходил характерный. Были бы учителя чуть повнимательнее – проблем бы эти двое огребли по самых родителей. А то и больше. - Я тебе говорил, что это очень забористая тра… - Стой! – внезапно шикнул на друга Фред. – Туда смотри!       Парни тихо – как они сами считали – подкрались к распахнутой двери кладовки. - Зырь! – хрюкнул Шон себе в кулак. - Вижу, - с коротким смешком прошептал его друг, - потрахаться пришли, по ходу. - А кто там? - Да хер знает, темно, не видно – высокий кто-то, из наших, наверное. - Слушай, а давай поможем? – шепотом прыснул Шон, организатор и спонсор этого веселого состояния. - Как? Подержишь ему? - Да нет, дебил! Дверь захлопнем! Вон ключ в замке снаружи торчит! Пусть поебутся как следует. - Ага, - затрясся в беззвучном смехе Фред, - плодитесь и размножайтесь, дети мои! Давай, отходи. Захлопнем – и по съёбам быстро! - Давай на счет три: раз, два… Три!       Бах!! Дверь ударила о косяк с такой силой, что, казалось где-то рядом с потолка обвалилась часть штукатурки. Резкий двойной проворот ключа в замке, громкий гогот по ту сторону и чей-то быстрый бег.       Удар прозвучал в их ушах как выстрел! Выстрел, который пока еще был дан мимо – не подбил ни одну из птиц. Но это было предупреждение.       Рэймонд и Пелли отпрянули друг от друга, словно очнувшись от гипноза. Первым среагировал Рэй – он ринулся к двери и стал с силой дергать ручку, наваливаясь плечом на дверное полотно. - Эй!! Слышите! Стоять!! – отрывистым командным голосом кричал он, но это было бесполезно. Как и толчки в дверь – она захлопнулась намертво. А шаги и смех стихли. - Вашу мать!! – громко выругался Ворон и тут же обернулся на Пелли.       Девушка стояла в узком проходе между стеллажами и растерянно пыталась натянуть рукав на оголенное плечо, словно забыв, что это у кофты фасон такой и оно должно быть открытым.       Глядя на стройную сжавшуюся Птичку, вокруг которой высились темные стены стеллажей, Рэймонд почувствовал, что в его душе нарастает страх. Что он только что мог натворить?!! Что он чуть не натворил?!! Он только что чуть не перешел границу! И теперь, поняв, что они заперты тут вдвоем, она, наверное, жутко испугалась!       Однако он зря он так думал – не выказывая ни грамма робости, Пелли сразу же принялась ощупывать свои карманы и, ничего в них не найдя, тоже не постеснялась громко выругаться при учителе: - Вот чёрт! Телефон остался в сумке! - Подождите, - Рэй полез в задний карман джинсов, - мой-то здесь. Сейчас позвоню кому-нибудь, нас выпустят.       Пелли смотрела на его длинные пальцы, набирающие номер, на его напряженное лицо, освещенное экранчиком телефона, и понимала, что это бесполезно. Ведь здесь… - Связи нет!! – прорычал Рэймонд и выругался еще крепче. После опасливо покосился на ученицу: - Простите меня за выражения. - Нет-нет, я думаю точно так же! – торопливо замотала головой она.       Рэй еще поколотился в дверь и, поняв, что это не приносит результата, снова обернулся к Пелли. Та, словно прочитав его мысли, обреченно произнесла: - Нет, выбивать не стоит, мистер Морт. Вы скорее выбьете весь косяк и часть стены – дверь очень и очень крепкая. - Звать кого-то, как я понимаю, тоже бесполезно? Музыка разносится по всей школе – а в зале я даже мыслей своих не слышал. - Сюда уборщик иногда заходит, в эту часть здания, - Пелли поёжилась и потерла плечи, но совсем не из-за холода, - у него рядом каморка со швабрами. Он нас откроет. - Предлагаете дождаться конца праздника? - Предлагаю звать на помощь по очереди и… - И ждать конца праздника. - Давайте надеяться на лучшее.

***

      Первые полчаса они именно так и делали: колотились в дверь, кричали и, конечно же, надеялись на лучшее. Перерыли всё в узкой кладовке в поисках другого ключа или того, чем можно было бы взломать дверь. Безуспешно.       А еще они очень старались не касаться друг друга. Рэймонд прекрасно понимал, чем это для него чревато – если он снова дотронется до девушки, то уже может не сдержаться. Он признавался себе в этой чудовищной слабости и отдавал отчёт, что до сих пор не может успокоиться.       Ведь она была рядом. А ощущение дрожащей птички под его ладонями никак не проходило. И огонь… бешеный огонь еще гулял в теле и сознании. …он рывком прижимает ее к стене – в тот удобный закуток между стеллажами. Его руки как когти цепко сжимают добычу – уже точно не выпустят!.. Жар его тела и нежные девичьи пальчики на его груди… Наивно оголенное плечико – которое он не устанет покрывать поцелуями, снова и снова… Её громкие стоны – их обоих всё равно здесь никто не услышит! Пусть стонет громче, чтобы он слышал, как ей хорошо… Чтобы его девочке было хорошо…       Он держался подальше. Насколько это было возможно в условиях тесной кладовки.       Он спасёт ее от себя самого.       Сначала они пытались выбраться всеми способами, а потом, устав, уселись прямо на полу напротив друг друга, прижав колени к груди и спинами опершись на стеллажи.       В воздухе висело тягучее напряжение. Они оба понимали, что именно могло только что произойти. И оба боялись в этом признаться – себе и друг другу.       Оставалось только одно – искать тему для разговора. Не сидеть же в неловком молчании!       И у Рэя как раз была одна: - Мисс Гейл, - позвал он осторожно, - я хотел сделать это в более благоприятных обстоятельствах, но… Счастливого Рождества.       Бархатный темно-вишневый мешочек на широкой бледной ладони. Пелли робко протянула руку и взяла подарок. На миг их руки соприкоснулись – и в полутемной кладовке словно вспыхнула искра. Вспыхнула, треснула – и быстро погасла. Рэй очень хотел думать, то это просто статическое электричество.       Пенелопа осторожно открыла мешочек и тонкими пальчиками выудила из него подвеску на длинной цепочке. - Какая красота… - выдохнула она с искренним восхищением.       Рэймонд довольно улыбнулся. - Вам нравится?       В тусклом свете пары сиротливых лампочек кладовки мало что удавалось разглядеть, но Пелли и так видела, что вещица очень изящная, непростая, да еще и с камушками! И, что самое главное – это был ее любимый символ трефота! - Мистер Морт, - замялась она, - я не могу принять такой дорогой подарок, простите мен… - А кто вам сказал, что он дорогой? – перебил её Рэй и беспечно пожал плечами. – Это серебро, мисс Гейл, оно недорогое. - А камни? - Простые фианиты. Я шел мимо, увидел на витрине этот символ и подумал о вас… То есть – о вашем увлечении! – быстро поправился мужчина, стараясь не смотреть в глаза Пелли. - Это… это необычайно красиво… - шептала девушка, рассматривая трефот под новыми углами и гранями. – Спасибо вам…       Рэймонд любовался. Любовался ее счастьем и тихой искренней радостью. Именно поэтому он всё это и делал – чтобы она была счастлива.       А какой ценой он этого добьется – уже не важно.       Рэй уже знал, чем он должен заплатить за её счастье. Сегодня жизнь ему это доходчиво объяснила.

***

      Уборщик действительно пришел. И действительно их выпустил. Только уже после окончания праздника, когда почти все разбрелись, школа опустела, а на улице уже давно горели вечерние фонари.       Спаситель, пришедший на крики и провернувший ключ, с удивлением смотрел на выходящих из Богом забытой кладовки целых двух человек – историка Морта и одну из учениц-старшеклассниц. Он никому не расскажет, что это увидел – слышал, что на Рэймонда уже тявкали эти шакалы на тему домогательств до несовершеннолетних. Что, по мнению самого уборщика, было полной чепухой.       Это не его дело, конечно, но Морт - мужик нормальный, с ним всегда вежливый – и он не будет лишний раз подставлять его под удар. Несмотря на то, что учитель и ученица сильно смущались и шарахались друг от друга, пока выходили, это действительно не его дело. У него и так после сегодняшней вечеринки слишком много работы…

***

      Крохотный городок погрузился в белоснежную рождественскую сказку. Но высоченный черноволосый старшеклассник не замечал эту красоту, погруженный в свои мысли. Чирлидерша попала по самому больному, ткнула прямо в открытую рану, ведь Кот по-прежнему не простил себе тот удар. Малявочка простила, а он нет. И никогда не простит! Так что если еще хоть одна мразь посмеет ему об этом напомнить или бы намекнет на то, что он бьет малышку, то пощады не будет!       Выдохнув, Кот постарался успокоиться. Хватит об этом думать. Ло уже наверняка его ждет, ведь он и так задержался.       Вытащив из кармана телефон, Майлз набрал номер Шарлотты, но в трубке раздался короткий сигнал – телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Вот же черт! Ладно хоть он знает, где малявку искать…       Однако в больнице девушки не оказалось. Приветливая женщина на ресепшн на вопрос о том, приходила ли сюда мелкая худая девчонка, улыбнулась и ответила, что маленькая мисс Уилсон ушла уже больше часа назад. Вопрос же о том, кем он ей приходится, Кот проигнорировал и вышел на улицу. Ну и куда малявка могла пойти?       И тут же он ответил себе на этот вопрос: а что, у нее так много мест, куда она могла отправиться? Домой пошла, конечно! Но что у нее с телефоном?       Он уже перешел улицу и сейчас двигался вдоль мелких магазинов, которых тут было в достатке. Во многих витринах светились красиво украшенные елки, а выходящие на улицу горожане чаще всего были с покупками.       В голове у Кота постепенно стал оформляться план. Нужно зайти в магазин, купить что-нибудь пожрать, а потом идти к малой. Наверняка она уже дома и сейчас грустит одна в этой пустой серой квартире. После больницы девчонка всегда была подавлена и сегодняшний вечер вряд ли будет исключением. А потому нужно ее порадовать.

***

      Снег падал тихими хлопьями пушистой ваты. Укрывал и без того белую дорожку еще одним слоем мягкой белизны. И плечи учителя и ученицы, бредущих рядом по тёмному городу.       Они шли, почти не переговариваясь. Конечно, Рэймонд не отпустил её одну идти домой по темноте. Обоим было очень неловко после того, что произошло пару часов назад. Да, сидя в кладовке тот последний час вечеринки, они существенно разрядили обстановку шутками и разговорами, но… Стоило им выйти на улицу и пойти по привычному маршруту, как напряжение снова усилилось. Напряжение и неловкость.       Пелли растерянно подпинывала комки снега носком высоких сапог, Рэймонд шел, нахохлившись и подняв меховой воротник зимней куртки повыше и спрятав руки в карманы.       Никто не пытался заговорить. Каждый думал о своём и об их общем одновременно. Оба задавались одним вопросом, на который никак не могли ответить – а что дальше?       В молчании они дошли до дома семьи Гейл. - М-мистер Морт, - неуверенно начала Пелли, - спасибо вам за… за всё – за заботу и за чудесный подарок… - Не за что, мисс Гейл, - тепло улыбнулся Рэймонд, понимая, что сейчас придется прощаться и, возможно, на несколько долгих праздничных дней.       Он не увидит её. Может оно и к лучшему.       Так он не подставит девочку под удар снова. - Не хотите зайти, посидеть с нами? Тетя была бы рада гостям, - вдруг выпалила Пелли на одном дыхании.       Рэй опешил. И внезапно понял, что ужасно хочет согласиться.       И в любой другой день он бы без промедления согласился. Но только не сегодня.       Он просто не сможет смотреть в глаза Пелли еще пару часов. Не выдержит. Не сможет быть рядом с ней. Это выше его сил. - Спасибо за приглашение, мисс Гейл, но я…       Рэй замялся. А что он? Что он такого делает вечером, что вынужден отказаться? Какой бы предлог придумать?.. - Ничего, мистер Морт, я всё понимаю! - поспешно сгладила ситуацию Пенелопа и ковырнула снег носком сапога. – Можно только попросить вас подождать буквально полминутки? - Конечно…       Рэймонд еще не успел договорить, как Пелли, бросив торопливое «я сейчас», взлетела по крыльцу и, открыв дверь своим ключом, исчезла за дверью. Чтобы меньше чем через минуту появиться вновь. Но уже без сумки и с объемным свертком в яркой праздничной бумаге.       Девушка стояла перед учителем, неловко переминаясь. - Я… тоже… для вас… Счастливого Рождества, мистер Морт.       И протянула сверток Рэю. Тот растерянно взял его у руки – упаковочная бумага приятно захрустела под пальцами. - Пожалуйста, только не открывайте сейчас! – почти воскликнула Пелли. - Почему? – приподнял бровь Рэймонд. - Я… я стесняюсь, - честно призналась она, неловко улыбнувшись.       Обнять это сокровище! Обхватить черными крыльями. Никому не отдавать! Прижать к себе ласковую девочку – укрыть от снега, дождя, людских глаз… Зарываться в её волосы, тонуть в глазах, пьянеть от вкуса ее губ и жадно пить солнечное тепло, которое она так щедро дарит!       Не смей тянуть к ней свои когти, Ворон. Это тепло не для тебя. - Спасибо, мисс Гейл. И вам счастливого Рождества.

***

      Он предпочел зайти не в маленький магазинчик, один из тех, которые попадались на его пути, а в крупный супермаркет Ньюманов, где и работала малявочка. Народу тут было достаточно. Судя по всему, многие забежали за продуктами уже после работы и на кассах скопились приличные очереди.       Кот, держа в руках свои покупки, скучающе водил взглядом по полупустым полкам. Гребаное Рождество и гребаные горожане! Не могли забить холодильники заранее! Торчать теперь здесь…       И вдруг его взгляд зацепился за ярко-красную картонную коробочку, которая сиротливо стояла на пустой полке. На боку коробочки был изображен смеющийся Санта-Клаус возле светящейся всеми огнями елки.       Гирлянда!       К стеллажу вдруг шагнул простоватого вида мужчина, одетый в шерстяное пальто. Он протянул к товару руку, но Кот, опередив его, успел схватить коробку первым: словно выхватил мяч прямо из-под руки соперника!       Не ожидавший подобного покупатель охнул удивленно, оглянулся на высоченного парня, а тот, оскалившись, смерил его ледяным взглядом и прошипел: - Проблемы?       Связываться с агрессивным подростком, который к тому же был гораздо шире его в плечах и на голову выше, мужичок явно не хотел, и потому торопливо отступил. Кот же, вернувшись в очередь, покрутил коробочку в руках. Его синеглазая девочка обрадуется гирлянде. Она любит огонечки.

***

      Долго сидеть с тетей за праздничным столом Пелли не стала – да и сама Флоренс ушла спать довольно рано, возраст всё-таки.       Пенелопа долго любовалась на подарки – аккуратную шкатулку с изящной резьбой от Майлза и, конечно, подвеску от мистера Морта. Вид обеих вещиц вызывал в ней волны тепла и благодарности к дарителям. Они подумали о ней! О ней – серой незаметной Пенелопе, заучке с первой парты… Подумали о ней, выбрали подарки, купили…       Самое интересное было то, что шкатулка идеально вмещала в себя трефот – вот ни больше, ни меньше! Подарки дополняли друг друга как нельзя кстати! Она, конечно, не будет носить такую ценность на шее – вдруг потеряет! Мистер Морт сказал, что это серебро и фианиты, но она в этом сильно сомневалась. Кажется, он чего-то недоговаривает. И найти такую вещь случайно тоже довольно сложно – слишком специфический символ. Слишком личный для них обоих…       Пелли судорожно выдохнула и, сжав в ладони украшение, откинулась на кровать. Долгий день. Насыщенный и… тяжелый.       Она лежала на боку и осторожно гладила кончиками пальцев витки спирали трефота.       Сегодня она поняла одно.       Он её любит.       Не может человек, которому всё равно, делать такие подарки. А еще… так прижимать её к себе.       Она вспоминала прикосновения его жарких ладоней и внутри у нее всё ныло. Такие нежные и одновременно крепкие руки… Горячее дыхание и мягкие губы. Она понимала, что он уткнулся ей в плечо случайно, но не могла забыть прикосновение этих губ… Это был, конечно, не поцелуй, но что ей мешало думать об обратном? Он словно поцеловал ее в открытое плечо… Горячо, нежно, порывисто.       Словно поцеловал. Но не поцеловал.       Никак.       Он тоже знает эту границу.       Пропасть, которая их разделяет.       Этого сильного Ворона подобьют на лету. Людская молва не оставит их в покое. Он пострадает и сильно. И из-за кого? Из-за нее! Он это понимает – что оба они полетят вниз, потому и остановился.       Он не желает этой участи ни для нее, ни для себя. Потому что он любит её.       Сердце окатила волна нежности и тепла, которая тут же сменилась черной кофейной горечью.       Им нельзя.       Им нельзя пересекать границы – иначе пропасть.       Она не может позволить, чтобы он упал!! Пусть ничего не будет, пусть он останется только воспоминанием и фантазией, но главное – чтобы не пострадал! Её сильный, крепкий и нежный Ворон…       Не её.       Снова накатила боль, сердце сжалось так, что, казалось, превратилось в маленькую точку, в уголек… Пелли зажмурилась, сжала ладони – и коротко ойкнула. Одна из веток спирали трефота больно кольнула ее острым уголком.       Трефот. Его подарок.       Только так она может прикоснуться к нему.       К Рэймонду. К надежному, статному, любимому Рэймонду.       Пахнущему теплым машинным маслом и плотной тканью классического пиджака…       Пусть он будет рядом хотя бы во сне.       Пожалуйста.

***

      Мягкий сверток приятно грел бок - когда Рэй достал его из-под куртки, в доме холостяка тут же растекся тонкий аромат уюта и имбирного печенья. Должно быть, когда Пелли упаковывала подарок, ее тетя как раз доставала выпечку из духовки... Рэймонд на секунду прикрыл глаза и представил светлую теплую маленькую кухню, на которой за праздничным столом сейчас сидели Пенелопа и миссис Гейл. Пелли наверняка смеялась, рассказывая тете что-то приятное, или наоборот - слушала рассказ родственницы с задумчивой и ласковой улыбкой.       Когда Рэй отомкнул веки, видение исчезло, а перед глазами стоял серый коридор его пустого жилища. Он не потрудился украсить дома и повесить гирлянды - зачем?       Опустившись на небольшой стул в прихожей и даже не сняв куртку, мужчина принялся быстро, но аккуратно вскрывать слои упаковочной бумаги. На пол неожиданно выскользнула маленькая карточка - или открытка? Не легкомысленная, с Клаусом или веселыми оленями, а довольно строгая, со стилизованными еловыми ветками. На обороте девичьим ровным почерком было выведено: "Не знала, как Вас отблагодарить за помощь и поддержку. Денег Вы бы не взяли - так что решила сделать небольшой подарок. Надеюсь, Вам будет немного теплее этой зимой. Счастливого Рождества, мистер Морт".       До невозможности мягкий и теплый шарф. Насыщенно-бордовый. И такие же митенки. Мужские, разумеется. Рэй сразу же натянул одну на руку и изумился – мало того, что работа была очень качественной, а узор – нетривиальным, так еще и сидела вязаная полуперчатка на нём как влитая. Так угадать с размером мог только тот, кто тщательно снимал мерки. Либо… либо внимательно наблюдал за ним долгое время.       Рэймонд скинул куртку и зимние ботинки, даже не потрудившись отряхнуть с них налипший снег. Он как был, в свитере и джинсах, прошел в гостиную и просто рухнул на диван, кинув рядом бордовый шарф. Ворон облокотился на широко расставленные колени и в отчаянии закрыл лицо руками.       Что он мог сегодня наделать?!       Что он чуть не натворил!!       Он едва не толкнул девочку в пропасть!       И ради чего? Ради своих низменных инстинктов! Ради собственного удовлетворения, которое он так ловко прикрывает любовью! Любил бы – держал бы себя под контролем и думал о Птичке, а не о своих низких желаниях!!       Птичка… Маленькая серебристо-бежевая птичка… Изящный соловей, который только-только начинает обрастать плотным оперением. Через серые «молочные» перышки пробиваются жесткие черные маховые. Прекрасные как ночное небо, крепкие как сталь… Но чтобы она на них полетела, нужно время и терпение. А он только что чуть всё не испортил!       Рэй тяжело выдохнул в сомкнутые ладони – сегодня он понял одну ужасную вещь.       Она его любит.       Как она прижалась к нему в тот момент после падения! Как не хотела отпускать, не размыкала руки! Как старалась над его подарком… Как двинулась к нему навстречу – также отчаянно, как и он сам…       Она его любит.       И это катастрофа.       Если они рухнут в пропасть, он тут же ее подхватит. Никогда не бросит. Положит мир к ее ногам, сделает всё, чтобы отмыть их обоих от позора! Но позор – не самое страшное.       Самое ужасное – она не научится летать. Он понесёт ее на руках. На своих крепких крыльях. И тем самым надломит в ней тот самый стержень, что зреет в этой девочке прямо сейчас. Стержень самостоятельности. Стержень независимости. Он сломает ей черные крылья. Не даст им вырасти. Она навсегда останется серой птичкой – его бесконечно любимой, обожаемой птичкой, ради которой он свернет горы!! Но будет ли она сама счастлива?       Нет.       В ней горит огонь.       А он его потушит. Не даст разгореться.       С кем бы она сейчас ни связала свою судьбу – если этот человек понесет ее на руках, он ее сломает.       Птичка полюбила его.       Нет, она сама добровольно не станет залезать ни к кому на шею или на руки – но что ей останется делать, когда они станут падать в пропасть? Только схватиться за того, кто сильнее.       Рэй всё вынесет. Любой позор.       Она – не ноша, она – не бремя. Она станет его счастьем, его теплым ласковым солнцем, радостью всей его жизни. Но вот каково ей будет в этой клетке?       Она должна взлететь. Не должна потерять всё, своё будущее из-за подростковой влюбленности.       Она станет до невозможности прекрасной Птицей. Вороном. Таким же, как он. Равной ему. Она уже равна ему. Но ей надо окрепнуть. И развернуть могучие черные крылья.       Для этого он отойдет в сторону. Не даст своему пламени опалить ее перья. Не даст им обоим упасть.       Потому что любит её.       Потому и откажется от неё.       Рэймонд зарыл лицо в ладони – как он устал!       Устал терять, едва обретая. Но иначе нельзя.       Лети, Птичка. Ты должна лететь.       Мужчина тяжело опустился на диванные подушки – сейчас, полежит минут десять в темноте, здесь, в гостиной, потом – в душ и спать. Сейчас… десять минут.       Рэй нащупал рядом шарф – её подарок и крепко прижал его к лицу. Словно зарылся в него. В запах имбирной выпечки. В запах дома. В запах уюта и света.       Только так он может прикоснуться к ней.       К своей Птичке.       Которая вовсе не его.       Рэймонд не заметил, как плавно потяжелели и сомкнулись его веки…       Пусть она будет рядом хотя бы во сне.       Пожалуйста.

***

      В гетто было шумно. Чувствовалось, что местные обитатели начали отмечать Рождество как минимум пару дней назад, судя по количеству пивных банок и иного мусора в подворотнях. Однако снег, который вновь разошелся в полноценную метель, торопливо прятал следы разгульного веселья и скрадывал пьяные вопли. Кот не сомневался, что к утру снег во многих местах будет испачкан кровью и иными субстанциями, но сейчас даже тут, в самом отдаленном и самом неблагополучном районе города было хорошо.       Празднично.       Но и более холодно, чем в центре города, ведь гетто располагалось на отшибе, так что ветер был здесь частым гостем.       По пути Коту попалось несколько развеселых компаний, но здоровенный старшеклассник спокойно прошел мимо, даже не обратив внимания на их вопли. Он знал, что в его сторону все равно никто не рыпнется – не рискнет.       Наконец дорога сделала поворот, и Майлз вышел к дому малявочки. Подняв голову, он невольно улыбнулся: на втором этаже светились два окна – малышка уже дома.       Вдруг штора на одном из окон качнулась, сдвинулась в сторону и в окне показалась хрупкая девичья фигурка. Девушка провела ладонью вдоль оконной рамы, покачала головой, а после, подхватив цветочный горшок с пышным растением, которое было усеяно темно-фиолетовыми цветами, скрылась где-то в глубине квартиры.       Кот понял, что на эти несколько секунд он забыл, как дышать, любуясь этой хрупкой малышкой. Его маленькая Ло так любит этот цветок. Она даже сказала, как он называется, но Майлз естественно не запомнил. А убрала она его потому, что от окна дует. Ветер сегодня и правда холодный.       Поежившись, Кот решительно двинулся к крыльцу. Он ужасно соскучился по мелкой, ведь они не виделись больше недели. Так что нечего тут торчать!       Поднявшись по лестнице, Майлз по своему обыкновению попинал дверь и прислушался. И когда в глубине квартиры раздались легкие шаги, он не сумел сдержать улыбку. - Кто там? - Открывай, малая, это я.       … А ночь укутывала крохотный городок в снежное покрывало, рассыпала по улицам разноцветные огоньки, согревалась в объятиях любимых и потрескивала в пламени каминов. Она прощала все обиды и десятками переливчатых детских голосов пропевала заветные слова. «Merry Christmas!» «Счастливого Рождества!» Авторы главы: Лисовушка и Tae_Nerr