Нити Судьбы: Танец Любви и эхо Мыслей

Весна в Хогвартсе всегда наступала внезапно, словно зима сдавалась перед её натиском за одну ночь. Вчера ещё холодный ветер гнал снег по замёрзшим дорожкам, а сегодня солнце, хотя ещё и робкое, уже пробивалось сквозь тяжёлые облака, разливая по территории замка тёплый золотистый свет. Склоны вокруг Хогвартса покрывались сочной зеленью, трава словно пробуждалась от долгого сна, а деревья у Чёрного озера украшались клейкими, ещё совсем молодыми листочками. Ледяная гладь озера начинала таять, открывая мутную воду, в которой время от времени мелькали тени гигантского кальмара и других магических существ. Во внутреннем дворе стали появляться первые цветы — крошечные подснежники, робкие крокусы и фиалки, прячущиеся в тени стен. Клуб увлечённых растениями учеников старательно ухаживал за волшебными растениями в теплицах, а профессор Спраут даже разрешила нескольким студентам посадить свои собственные семена, наблюдая, какие чары они на них наложат. Ученики всё чаще выбирались на свежий воздух. Гриффиндорцы устраивали импровизированные дуэли под лучами весеннего солнца, слизеринцы неспешно прогуливались вдоль озера, обсуждая свои дела, а хаффлпаффцы располагались на траве, читая книги или играя в настольные волшебные игры. Совы стали летать активнее, разнося весенние письма с новостями из домов студентов. Ворота Хогвартса, казавшиеся зимой неприветливыми, теперь выглядели более гостеприимно, и даже хмурые статуи, охраняющие их, будто смягчились под тёплым весенним солнцем. Но вместе с этим весна приносила и новые волнения. Приближались экзамены, и ученики старших курсов становились всё более напряжёнными, ночами засиживаясь в библиотеке. Первокурсники же, наоборот, наслаждались первой весной в замке, исследуя его ещё не пройденные тайные коридоры. В воздухе подземелья стоял резкий запах трав и настоев. Казалось, сам замок впитывал эти ароматы, годами пропитывая стены терпкими, удушливыми нотами ингредиентов, которые использовали ученики. Зельеварение всегда проходило в гнетущей атмосфере — низкие потолки, мрачные стены, капающая вода из трещин и профессор Слизнорт, бродящий по классу с ленивым, но цепким взглядом. Джейкоб сидел за своим котлом, внимательно следя за пузырящейся жидкостью внутри. Том сидел рядом, перелистывая страницу учебника, не особо вовлечённый в процесс. Гриффиндорцы и слизеринцы были вынуждены работать в смешанных парах, что всегда приводило к напряжению, особенно если среди слизеринцев находился Рабастан Лестрейндж. — Ты что, правда думаешь, что умеешь варить зелья? — ядовитый голос раздался слишком близко. Джейкоб сжал зубы, стараясь не реагировать. Он уже привык к подначкам, но сегодня в голосе Рабастана было что-то более злобное, чем обычно. — Игнорируешь меня? — Рабастан подошёл ближе, небрежно проведя пальцами по крышке стоявшего рядом стеклянного сосуда с драконьей желчью. — Знаешь, что бывает с теми, кто не отвечает? Прежде чем Джейкоб успел что-либо сказать, Рабастан резко наклонил сосуд и вылил его содержимое в зелье Джейкоба. Жидкость мгновенно вспыхнула, выбросив вверх ядовито-зелёное облако пара. Джейкоб дёрнулся назад, но горячие брызги успели попасть на рукав его мантии, мгновенно прожигая ткань. — Что за… — Том вскочил с места, схватив Джейкоба за плечо. — Ты совсем идиот?! — вмешался Барти, обращаясь к Джейкобу, сидя за соседним столом. Некоторые слизеринцы зашептались, а гриффиндорцы вскочили, ожидая, что сейчас начнётся потасовка. Рабастан лишь ухмыльнулся, наблюдая, как Джейкоб стряхивает капли с руки, на коже которой начали проявляться красные ожоги. — Ой, прости, я такой неуклюжий.— Рабастан сложил руки на груди, его тон был издевательским. — Что здесь происходит?! — Голос Слизнорта пронзил подземелье, словно гром. Рабастан даже не вздрогнул, лишь склонил голову с невинным видом. — Профессор, кажется, Джейкоб не учёл несовместимость ингредиентов, — с фальшивым сожалением сказал он. — Наверное, надо быть осторожнее. Кто знает, что могло бы случиться. Джейкоб сжал кулаки, борясь с желанием ударить. Он знал — стоит только дать волю эмоциям, и ситуация только усугубится. Слизнорт подошёл ближе, бегло осмотрел рабочее место Джейкоба и, нахмурившись, перевёл взгляд на Рабастана. — Мистер Лестрейндж, это не ваша работа? Рабастан пожал плечами, глядя прямо в глаза профессору. — Конечно, нет, сэр. Я бы никогда… — Хватит врать, ты урод! Слизнорт вздохнул. — Десять баллов снимаются с Гриффиндора за неаккуратность, мистер Паркин…ой, прошу прощения, вы же теперь Лестрейндж. И ещё десять за неподобающий тон, — буркнул он, но голос его был усталым, будто он прекрасно понимал, что эти десять баллов ничего не изменят. Рабастан лишь усмехнулся, бросив взгляд на Джейкоба, словно говоря: ты ничего не можешь сделать. Джейкоб сжал зубы, едва удержавшись от того, чтобы не огрызнуться в ответ. Ему уже было плевать на эти десять баллов — в последнее время слизеринцы всё равно находили любой повод, чтобы выставить его в плохом свете, и большинство профессоров предпочитали не вмешиваться. Где-то за спиной кто-то хихикнул, и он не сомневался, что это был Рабастан. Джейкоб резко развернулся к нему, его кулаки сжались так сильно, что ногти впились в ладони. — Что-то смешное? — процедил он сквозь зубы. Рабастан лишь ухмыльнулся, лениво облокотившись на край стола. — Просто забавно, — протянул он, качая головой. — Как ты изо всех сил цепляешься за свой глупый гриффиндорский героизм. Всё пытаешься доказать свою значимость. Джейкобу казалось, что воздух в помещении стал гуще. Он слышал, как Том, сидевший рядом, тревожно зашевелился, будто готовый в любой момент схватить друга за рукав и удержать. — Ну же, ударь меня, — Рабастан лениво вытянул перед собой руки, как будто приглашая его к бою. — Дай ещё повод снять с тебя баллы. Или ты боишься, что тебе опять прилетит в ответ? Несколько слизеринцев тихо захихикали. — Хватит, — раздался резкий голос. Все обернулись на Аврору, которая всё это время спокойно сидела за своей партой, наблюдая за происходящим с холодным выражением лица. Её взгляд был твёрдым. — Рабастан, сейчас явно не то время для выяснения ваших родственных отношений. — бросила она, отводя взгляд и снова обращая внимание на свой котёл, в котором зелье уже начинало менять цвет. — Ой-ой-ой, я вечно забываю что вы Де Фиенны защитники этого лузера, — Рабастан ухмыльнулся, но в его голосе скользнуло лёгкое раздражение. Аврора даже не соизволила ответить. Джейкоб всё ещё тяжело дышал, но, ощущая на себе взгляды всех окружающих, заставил себя разжать кулаки и сесть обратно на место. — Умный выбор, бастард, — тихо бросил Рабастан, прежде чем отвернуться. Но Джейкоб знал — это ещё не конец. После урока Аврора вышла из класса, всё ещё унося в себе легкую усталость дня и неразрешённую грусть. Её шаги были неторопливы, и когда она уже почти оказалась в коридоре, Том внезапно встал на её пути. Его взгляд был тяжел, и в нём читалась тревога, которую он пытался скрыть за внешним спокойствием. — Куда направился Джейкоб? — спросил Том, чуть прищурившись, словно пытаясь понять, что случилось. Аврора остановилась, немного удивленная его холодным тоном. Она уже привыкла к его молчаливому раздражению, но сейчас в его голосе было что-то новое, тревожное. Она посмотрела на него, надеясь, что он объяснит. — Не слежу за ним. — безразлично ответила Аврора. — Почему он ушёл, не сказав ни слова, — продолжил Том, оглядываясь вокруг, будто пытаясь найти ответы в пустом коридоре. Его руки нервно сжимались в карманах мантии. — Что-то не так? — тихо спросила Аврора, чувствуя, как по её коже пробегает холодок. Но Том лишь нахмурился и ответил: — Я должен позвать Сабину. Нам всем нужно собраться. Аврора подняла бровь, её взгляд мельком пересекся с Томом, и она, хотя и не выражала особого энтузиазма, кивнула в знак согласия. Её мысли были заняты тем, что что-то в поведении Джейкоба начало меняться, и она чувствовала, как что-то неладное нарастает внутри замка.

….

Во внутреннем дворе Хогвартса, где прохладный весенний ветер тихо шумел в межзвёздных коридорах, Том собрал их вместе. Сабина, уже немного встревоженная, стояла, скрестив руки, её взгляд был полон решимости и скрытой ярости. Аврора, хотя и пыталась выглядеть равнодушной, всё же нервно теребила край своей мантии. — Джейкоб получает странные записки, — выпалил Том, голос его дрожал от тревоги, — и его поведение становится всё более странным. Он почти не разговаривает, будто погружён в свои мысли, а его глаза… Они что-то скрывают, что-то непонятное. Сабина нахмурилась, её губы сжались в тонкую линию. — Ты не знаешь от кого? — твердо спросила она, её голос был холодным и решительным. — Нет, он мало говорит о них. Я увидел, как он берет эти записки и прячет у себя под подушками, и даже прочел некоторые пока он не видел. Но на следующий день, Джейкоб избавлялся от них. Эти записки приходят каждый день, словно кто-то преследует его. Аврора, сидящая в тени, тихо добавила: — Тобиас тоже ведет себя странно. Он всё время стоит у окна, словно ожидает кого-то, исчезает без вести, и когда появляется, его взгляд такой пустой… Мне кажется, всё это связано. Том, слегка раздраженный, протянул плечо в сторону Авроры, словно намекая, что сейчас не время для лишних разговоров. — Мы должны сосредоточиться на Джейкобе, — сказал он, оглядываясь на Сабину. Его голос был холодным и деловым. — Всё остальное можно отложить. Сабина, с легким презрением, морщила нос: — Иногда ты говоришь нелепости. Эти вещи — не имеют значения. Мы должны помочь Джейкобу, а не утруждаться об этом непонятном Слизеринце. Аврора подняла глаза, и её взгляд мельком встретился с Сабиной, но в нем читалась тихая усталость и разочарование. Она знала, что её слова часто кажутся излишне наивными или даже не вовремя эмоциональными, но в этот раз она чувствовала, что должна поделиться своими наблюдениями. — Я не говорю, что всё теряет смысл, — тихо сказала Аврора, почти шепотом. — Но, может быть, стоит обратить внимание на то, как Тобиас ведет себя, — добавила она, стараясь не звучать навязчиво, — потому что иногда мелькает нечто, что я не могу объяснить. Однако Том и Сабина обменялись быстрым взглядом, в котором было ясно: их цель — Джейкоб. Том скривил губы, а Сабина покачала головой. — Мы здесь ради Джейкоба, — произнесла Сабина, немного раздраженно, — так что оставь свои философские размышления, Рори. Аврора опустила взгляд. Её мысли были в смятении: она понимала, что её наблюдения важны, но в этот момент все казалось сосредоточенным на спасении друга. Она молча вздохнула, осознавая, что её голос утонул в этом хаосе. Внутренняя напряжённость висела в воздухе, как невидимая завеса, скрывающая правду, и каждый из них понимал, что время не ждёт. Но именно в этот момент, среди тревожных взглядов и тихих разговоров, на весеннем воздухе Хогвартса, судьба Джейкоба стала еще более неясной и пугающей. Голоса Сабины и Тома, наполненные решимостью и тревогой, раздавались вокруг, словно призывая всех быть едиными в заботе о друге. Но Аврора чувствовала себя чужой в этом кругу. В её голове постепенно скапливались мысли, словно осадок после долгого дождя: ни Том, ни Джейкоб, ни даже Пандора с Ксенафилиусом — все они казались друзьями только Сабины, и не более того. Она была для них просто сестрой той, с кем они дружили, которую можно было терпеть, но не с кем-то, кому можно доверить свои тайны и переживания. Аврора, вздохнула, слегка склоняя голову в сторону, где Сабина энергично выкладывала план. Сестра говорила о том, как нужно наблюдать за Джейкобом, как каждое его движение может стать подсказкой. Том активно поддерживал её, убеждая, что только вместе они смогут понять, что происходит с их другом. Аврора слушала, но её голос в мыслях был отстранённым, словно она была зрителем, наблюдающим чужую пьесу. Она слышала каждое слово, каждую нотку напряжения, но ей казалось, что её присутствие здесь лишнее. Её взгляд блуждал по проходу, стараясь найти что-то своё в этом калейдоскопе эмоций, но всё, что она находила — лишь отзвук чужой заботы. Внутри неё затаилась тихая грусть. Она понимала, что не может рассчитывать на теплое плечо друзей, ведь они были друзьями Сабины, а не её. И этот факт казался ей холодным и неизбежным. Каждый раз, когда Сабина оборачивалась с огорчённым взглядом или Том с серьезным выражением лица, Аврора ощущала, как её сердце сжимается от одиночества. Когда разговор Сабины достиг кульминации, и план уже был почти готов, Аврора тихо поднялась, но не спеша делать вид, что всё равно ей важно. Она лишь отстранённо кивнула, словно соглашаясь с тем, что им надо помочь Джейкобу, хотя на самом деле внутри её сердце билось одиночество и нежелание быть частью чужой борьбы. Так, в коридоре Хогвартса, под звуки шагов и шёпот голосов, Аврора вновь оказалась в своей роли — тихой, отстранённой сестры, которая лишь наблюдает, не принимая участия в дружеских союзах, которые так ясно видны всем вокруг.

{…}

В тихой библиотеке Хогвартса, где запах старинных книг и пыльных свитков сливался с мягким шорохом страниц, Аделаида сидела за столом, устало перебирая заметки и учебные материалы для подготовки к СОВ. Голова уже болела от бесконечных часов учёбы, и каждый новый абзац казался ей тяжелым грузом. Вокруг царила привычная тишина, прерываемая лишь шелестом бумаги и тихими шагами учеников, спешащих на занятия. Вдруг взгляд Аделаиды упал на дальний коридор. Там, среди нескольких студентов, она увидела Джеймса Поттера, идущего вместе с Лили Эванс. Неожиданно для неё, они не ссорились, как обычно — напротив, между ними витал мир и спокойствие. Лили улыбалась, а Джеймс, казалось, был озарён каким-то внутренним спокойствием, словно опыт, тяжелыми грузами которого он так часто обременял себя, на время уступил место нежной человечности. Аделаида невольно задержала дыхание. Взгляд её блеснул от неожиданного восприятия: Джеймс сегодня выглядел иначе — старше, более собранно, с лёгкой задумчивостью, которая придавала его облику некий аристократический штрих. Они обменялись несколькими словами, тихо смеясь, и затем попрощались, разойдясь в разные стороны, словно отыскали мгновение утончённого согласия. Сердце Аделаиды сжалось. В этот момент в душе вспыхнуло чувство, которое она пыталась скрыть — ревность. Её взгляд стал тусклым и полным боли. Она медленно поднялась, стараясь не привлекать внимания окружающих, и, не дождавшись, пока Джеймс сядет рядом с ней, поспешила подойти к нему. Когда он заметил её приближение, его взгляд смягчился, и он машинально, почти не задумываясь, убрал лёгкую прядь её волос, падающую на лицо, как будто пытаясь незаметно утешить. Аделаида, несмотря на боль в голове и внутреннюю бурю, не смогла сдержать едва заметной улыбки, но в глубине души ревность и растущее чувство утраты заставляли её сердце биться учащённо. Её губы сжались в тонкую линию, а глаза сверкали смесью ревности и усталости, будто ей хотелось сказать больше, но слова застряли на языке. Джеймс, заметив её реакцию, мгновенно смягчил свой взгляд. Он наклонился ближе, осторожно коснувшись её щеки, словно хотел сказать, что для него важнее её чувство, чем пустые слова. Его голос, мягкий и тёплый, прозвучал почти шёпотом: — Не злись, Аделаида. Я знаю, что это может казаться странным… Но, поверь, мы лишь обсуждали о квиддиче и группе поддержки. Он слегка улыбнулся, и в его глазах блеснула искренняя забота. Даже если внутри него искушение поддразнить её за ревность было, он намеренно сдерживался, не желая нарушить тонкую гармонию нежности, которая возникла между ними. Вместо насмешек он выбирал слова утешения, тихо напоминая, что все переживания — лишь отражение того, как сильно он ценит её. Аделаида на мгновение опустила глаза, словно пытаясь унять бурю в душе, и лишь потом тихо кивнула. В её взгляде проскакивал намёк на смущение и смирение, но вместе с тем — тихая благодарность за его внимание. Джеймс, словно ведомый внезапной неуемной страстью, приблизился к Аделаиде, и в тот миг его губы коснулись её губ нежным, почти ласковым поцелуем. В первый момент Аделаида, застигнутая врасплох, испуганно отпрянула назад, её глаза широко раскрылись от неожиданности, а дыхание прервалось. Её внутренний мир содрогнулся от этого внезапного прикосновения — она не ожидала такой смелости, такой резкости. Но в том же мгновении Джеймс почувствовал, как её отстранённость разожгла в нём ярость. Он не мог принять холодность, не мог простить ей, будто она отвергала его, даже ненароком. Схватив её за талию, он рывком притянул её к себе. Его тело, уверенное и решительное, прижало Аделаиду между массивным стеллажом с древними фолиантами и его собственным телом. В этот момент — всё стерлось, уступив место пылкому, почти дикому страстному поцелую, который Джеймс подарил ей. Его губы, полные решимости и огня, жадно искали ответ на её недоверие, на ту робость, которая прежде чем исчезнуть, мелькнула в её глазах. Ему было всё равно, увидят их или нет — он был готов противостоять любым сплетням и осуждению. В его душе зрела мысль, что если кто-либо осмелится даже шепотом что-либо сказать за их спиной, он без колебаний применит силу, чтобы защитить Аделаиду. «Я сломаю челюсть каждому, кто попытается унизить её», — молча обещал себе Джеймс, ощущая, как пыл его страсти, смешанный с неукротимой защитой, наполняет каждую клеточку его тела. В этом вихре эмоций, где нежность и ярость переплетались, Аделаида, несмотря на испуг и замешательство, начала постепенно отдавать себя этому. Вдруг Джеймс резко отстранился, на что Аделаида чуть не захныкала. В воздухе витал слабый запах пыли, пергамента и чернил. Между высоких стеллажей, скрытых от посторонних глаз, напряжённо замерли двое. — Неужто захотела продолжения? — шепнул Джеймс, его голос звучал мягко, но в нём угадывался вызов. Аделаида, скрестив руки, сверлила его взглядом. Её сердце колотилось быстрее, чем ей бы хотелось. — Ты просто наслаждаешься этим, да? — её голос сорвался на тихий, раздражённый шёпот. Она чувствовала, как узкое пространство между ними сжимается. Слишком близко. Слишком жарко, несмотря на прохладный воздух библиотеки. Запах Джеймса — лёгкий аромат леса и чего-то неуловимо тёплого — витал рядом. Джеймс усмехнулся, чуть наклонив голову, его очки опасно сверкнули в полумраке.Дыхание Аделаиды сбилось. Её спина касалась холодного дерева.Аделаида собиралась что-то сказать, но Джеймс не дал ей шанса. Внезапно, решительно, почти грубо он снова накрыл её губы своими. Пространство сузилось до одной точки — до жара его губ, до силы его рук, упёршихся в стеллаж по одной стороны от неё, а вторая рука прижимала её к себе за талию. В груди пылал огонь, требующий либо оттолкнуть его, либо… Книги на полках стояли молчаливыми свидетелями их столкновения, а где-то вдалеке, на другом конце библиотеки, кто-то перелистывал страницы.

{…}

Несмотря на ранний час, на поле для игры собралась вся квиддичная команда Гриффиндора, включая Римуса, который с трудом удерживал голову прямо, изнывая от недосыпа. — Напоминаю, что если я засну на месте, в этом будешь виновата ты, МакКиннон, — пробормотал он, зевая и потирая лицо ладонью. — Ладно, парни, не смейте смеяться, — предупредила она, поправляя мантию и подбоченившись. — Мы с девочками работали над этим неделю! Рядом с ней стояли Лили и Алиса, каждая с помпонами в руках — красными и золотыми, как цвета факультета. Джеймс зевнул так широко, что чуть не вывихнул челюсть. Рядом с Поттером Сириус развалился на траве, подложив руки под голову, а Римус сидел рядом, ссутулившись, и лениво тёр виски, явно жалея, что согласился сюда прийти. Питер выглядел не менее уставшим и даже начал клевать носом. Впрочем, не только они. Фабиан Пруэтт, сложив руки на груди, стоял в стороне в окружении своего брата, бросая в сторону поля хмурые взгляды. — Марлин, может, мы отложим это? — пробормотал Гидеон. — Вчера мы сдавали пробный экзамен. — Ничего страшного, — фыркнула Марлин, закатив глаза. — Хотя, вид у вас, как у троллей после трёхдневного загула. Сириус, развалившись на траве, лениво махнул рукой: — Ну так просвети нас, МакКиннон, что у вас там за секретное оружие? Лили выглядела немного смущённой, но, заметив, что Джеймс смотрит на неё с хитрой улыбкой, тут же послала ему предупреждающий взгляд. — Оу, Эванс, ты сегодня ослепительно хороша, — Джеймс протянул ей ленивую улыбку, наблюдая, как она закатила глаза, но уголки её губ дёрнулись вверх. — Мерлин, Поттер, ты когда-нибудь замолкаешь. — Когда сплю, но ты ведь этого момента не застанешь. Фабиан сжал челюсть, наблюдая за их перепалкой. Джеймс беззаботно ухмылялся, а Лили раздражённо закатывала глаза — привычный спектакль, который все на Гриффиндоре уже видели сотни раз. Но в этот раз внутри у Пруэтта всё кипело. Как, чёрт возьми, Поттер смеет лезть к Аделаиде, если вечно флиртует с Лили? Как можно разбрасываться словами, как будто они ничего не значат? Как можно быть таким… легкомысленным? Фабиан чуть подался вперёд, стиснув зубы. Он не мог представить, чтобы его чувства к Аделаиде были хоть в чём-то похожи на это легкомысленное поведение. Он знал, чего хочет, он был уверен в своих намерениях. А Джеймс? Тот просто играл. Этот павлин с вечным самодовольством… Что же Аделаида в нём видит? Марлин вдохнула поглубже и скомандовала: — Девочки, помпоны! Лили и Алиса синхронно подняли руки, потрясая помпонами. — Итак, — с воодушевлением продолжила Марлин, — я написала своей тёте, которая живет в Нью-Йорке. В молодости она была чирлидершей! И знаете что? Она прислала мне несколько кричалок. Мы их переделали под Гриффиндор! Джеймс приподнял голову с коленей, а Сириус присвистнул. Она сделала шаг вперёд и громко хлопнула в ладоши, задавая ритм. —Гриффиндор, вперёд! Мы всех сейчас порвём! Взмываем в небо выше всех, Нас ждёт только успех! Лили и Алиса синхронно подпрыгнули, взмахивая помпонами. —Золотые львы рычат, Смелость в сердце! Когти — вперёд! Победа к нам идет! Сириус медленно сел, с интересом наблюдая за происходящим. — Знаешь, МакКиннон, — протянул он, скрестив руки на груди, — это даже… забавно. Римус усмехнулся: — Ага. Кто бы мог подумать, что гриффиндорки устроят нам целое представление. Джеймс, который сначала был настроен скептически, теперь смотрел на Лили с заметным интересом. Она взъерошила волосы, её глаза сияли азартом, а на щеках появился румянец. Джеймс украдкой подумал об Аделаиде, которой среди них не было. Лёгкое разочарование кольнуло внутри, но он тут же заставил себя вернуться к происходящему. — Ну что, парни, — Марлин с вызовом посмотрела на игроков, — хотите собственную поддержку на матчах? — Если вы будет прыгать с помпонами, и в мини-юбках, я только за, — с ухмылкой отозвался Сириус. Лили прищурилась и, не мешкая, запустила помпон прямо в него.Фабиан бросил насмешливый взгляд на Джеймса. — Чего притих, Поттер. Неужели дар речи потерял от Эванс. Ведь не зря же клеишься? Или на этот раз, ты представил другого? Джеймс резко повернул голову в его сторону, но тут же натянул безразличное выражение. — Если ты о себе, то расслабься, Пруэтт. Я знаю, что ты любишь привлекать внимание, но я не твоя аудитория. Фабиан сжал челюсть, но ничего не ответил. Марлин, почувствовав напряжение, поспешила снова хлопнуть в ладоши: — Всё, не ссорьтесь. К следующему матчу мы подготовим вторую версию. — С песнями? — усмехнулся один из игроков. — Не исключено, — подмигнула им Марлин. В воздухе витал запах свежести, перемешанный с лёгким ароматом земли и первых весенних цветов. Порывистый ветер то и дело растрепывал волосы собравшихся, напоминая, что настоящего тепла ещё придётся подождать. Каспар, шагнул вперёд, подняв руку, чтобы все замолчали. Его тень упала на траву, а взгляд скользнул по лицам товарищей. — Всё это, конечно, весело, — начал он, сдерживая улыбку, — но у меня два вопроса. Марлин, стоявшая напротив, поправила выбившуюся прядь волос, её глаза сверкнули вызовом. — Ну давай, капитан. Каспар нахмурился, прищурившись от солнечного света, который пробивался сквозь легкие облака. — Во-первых, что насчёт формы? — Он указал на помпоны, которые девушки сжимали в руках, красно-золотые, как герб Гриффиндора, они ярко контрастировали с ещё серой весенней травой. Сириус, лежавший на траве с руками под головой, приподнялся на локтях. Порыв ветра растрепал его волосы, и он усмехнулся. — Оу, отличный вопрос, капитан. Думаю, все мы с нетерпением ждём ответа. Марлин смерила его взглядом, но её губы дрогнули в полуулыбке. — Мы работаем над этим, — отозвалась она, слегка встряхивая помпонами, словно подчёркивая свои слова. — Это будет что-то в гриффиндорских цветах, удобное для выступлений, но при этом эффектное. — Покороче, да? — не унимался Сириус, хитро щурясь на солнечные блики, играющие на помпонах. Алиса подошла ближе, наклонившись к нему. — Угадай, кто теперь не увидит ни одного выступления? Сириус притворно вздохнул, картинно приложив руку к сердцу. — Какая трагедия. Каспар слегка усмехнулся, но тут же вернулся к серьёзному тону, отбрасывая с глаз упавшую прядь волос. — Ладно, второй вопрос. Кто из вас собирается идти за разрешением к директору и Макгонагалл? Слова повисли в воздухе, пока лёгкий ветер шевелил мантию Джеймса, который цокнул. — Оу, вот это действительно интересный момент, — пробормотал он, поглядывая на девушек из-под полуприкрытых век. — Только не говорите, что ещё не продумали этот момент, — процедил Гидеон, удивленно глядя на девушек. Марлин прикусила губу, её щеки чуть порозовели, но она собралась с духом. — Продумали! Просто… думали, что это будет проще. Лили, на щеках которой играл лёгкий румянец от волнения, обменялась взглядом с Алисой. — Профессор Макгонагалл любит квиддич, — робко заметила Алиса, её пальцы нервно теребили край мантии. — Если мы скажем, что это поддержка команды, у нас будет шанс, — подхватила Лили, закусывая губу. Каспар поднял брови, смотря на качающиеся под ветром кроны деревьев неподалёку. — Остаётся Дамблдор, — задумчиво протянул он. — И кто же вызовется к нему идти? Римус, поджав ноги под себя и наблюдая, как ветер поднимает пыль с поля, поднял голову и с лёгкой улыбкой повернулся к ребятам. — Почему бы не Аделаида? — предложил он, в его голосе звучала искренняя уверенность.

{…}

Аделаида моргнула, удивлённо переводя взгляд с Римуса на всю команду, которая собралась за его спиной. Аделаида прикрыла книгу, и встала с кресла, и оглядела гостиную Гриффиндора. Легкий румянец окрасил её щеки, когда все взгляды устремились к ней. — Я? Римус чуть наклонил голову, задумчиво проводя рукой по волосам. — Профессор Макгонагалл тебе доверяет. Ты одна из её любимиц. Если кто и сможет убедить её и Дамблдора, так это ты. Аделаида скрестила руки на груди, задумчиво посмотрев на свои туфли, потом вздохнула, чувствуя лёгкий холодок от пронзившего её ветра из открытого окна. — Ну, я не уверена, что это хорошая идея, — тихо сказала она, её голос едва уловимо дрогнул. Джеймс, наблюдавший за ней с прищуром, облокотился на стену и с улыбкой наклонил голову. — Разве ты не хочешь внести свой вклад в историю Гриффиндора? Она пристально посмотрела на него, глаза сузились. — Это попытка меня спровоцировать, Поттер? — А тебе нужно провоцировать, чтобы помочь факультету? — Джеймс улыбнулся, но его взгляд оставался серьёзным. Фабиан, всё это время стискивающий кулаки, резко вмешался: — Ты не обязана, — быстро вставил он, напряжённо стискивая кулаки в карманах мантии. Аделаида, почувствовав поддержку и ожидание, глубоко вздохнула, а затем уверенно кивнула. — Ладно. Я попробую. Но если это обернётся против нас, первым пожалеешь ты, Джим. Сириус засмеялся, его смех эхом разнёсся в гостиной. Марлин облегчённо выдохнула, а Лили и Алиса обняли её. — Вот это другое дело! — воскликнула Марлин, глаза её сверкали азартом. Каспар кивнул, чуть расслабив плечи. — Отлично. Тогда готовьтесь к тренировкам, и соберите команду, девочки. Аделаида, удачи тебе с нашими уважаемыми профессорами.

{…}

Хогвартс жил своей обычной жизнью: первокурсники спешили по своим делам, обсуждая домашние задания, старшекурсники вели разговоры о предстоящих экзаменах, а где-то вдалеке послышался смех старшей девочки, гоняющей парящего пергаментного журавлика заклинанием Левиоса. Серафина шла по коридору, погружённая в свои мысли, пока её внимание не привлёк приглушённый разговор, доносившийся из одного из классов. Голоса звучали серьёзно и увлечённо. Она замедлила шаг, а затем, ведомая любопытством, остановилась у слегка приоткрытой двери. — …но если ученик и амбициозный, и умный, и храбрый, и преданный, как быть? — раздался уверенный голос. — Почему мы должны определяться всего по одной характеристике? Разве это не ограничивает развитие? Серафина нахмурилась. Она прижалась плечом к дверному косяку и украдкой заглянула внутрь. В просторной аудитории за круглыми столами сидели несколько учеников. Барти Крауч-младший, склонив голову, что-то задумчиво чертил пером на пергаменте. Лили Эванс внимательно слушала, положив подбородок на ладонь. Рядом с ней сидел Римус Люпин, который, казалось, собирался что-то сказать, но его опередил Эван Розье, лениво откинувшийся на спинку стула. — Всё гораздо проще, чем вы думаете, — он усмехнулся. — Система работает веками. В конце концов, люди тянутся к тем, кто на них похож. Факультеты формируют окружение, в котором нам комфортно. Серафина фыркнула. Ей даже не пришлось задумываться над возражением. — Это глупо. Тишина. Несколько голов медленно повернулись в её сторону. Макгонагалл, стоявшая у доски, приподняла бровь, но голосом осталась спокойной: — Мисс Де Фиенн, вы что-то хотели сказать? Обычно Серафина не любила быть в центре внимания, но этот спор задел её. Она шагнула внутрь, скрестив руки на груди. — Я говорю, что это глупо, — повторила она, пристально глядя на Эвана. — В реальном мире никто не делит людей на такие жёсткие категории. Люди не статичны. Они меняются. Разве не странно, что школьная система навешивает на нас ярлыки в одиннадцать лет и ожидает, что мы будем соответствовать им всю оставшуюся жизнь? В комнате повисла пауза. Затем Барти Крауч наклонился вперёд, заинтересованно глядя на неё. — Ты считаешь, что распределение факультетов должно быть другим? — спросила Лили, с легким удивлением глядя на Де Фиенн. — Я считаю, что оно вообще не должно существовать, — парировала Серафина. Макгонагалл пристально посмотрела на неё, сложив руки за спиной. — У вас весьма интересная позиция, мисс Де Фиенн. Прошу, присаживайтесь. Серафина почувствовала на себе взгляды, но, несмотря на лёгкую волну неловкости, прошла к столу и села спереди Лили и Римуса. Она быстро оценила обстановку: Барти выглядел заинтригованным, Лили — заинтригованно-доброжелательной, Римус — задумчивым, а Эван? Эван смотрел на неё с ленивым любопытством, словно решал, стоит ли воспринимать её всерьёз. — Давай тогда объясни, — Розье слегка наклонил голову, глаза его чуть сузились. — Как бы ты предложила сделать? Серафина улыбнулась — её вызвали на дуэль, и она с радостью приняла вызов. — Сначала разберёмся, зачем факультеты нужны. И что они нам реально дают. Комната наполнилась едва уловимым напряжением. За окнами лениво покачивались ветви деревьев, освещённые мягким послеполуденным светом. Профессор Макгонагалл внимательно наблюдала за учениками, скрестив руки за спиной. — Итак, — Эван Розье всё ещё смотрел на Серафину с ленивой, но цепкой заинтересованностью. — Раз ты считаешь, что факультеты нам ничего не дают, предложи альтернативу. Он говорил расслабленно, но в его взгляде сквозила лёгкая насмешка. Как будто он проверял её, насколько далеко она готова зайти в своём споре. Да и в насмешке она заметила что, он не считал нужным слушать двенадцатилетнюю студентку. Серафина не собиралась уступать. — Для начала факультеты не развивают нас, а ограничивают, — ответила она твёрдо, сцепив пальцы на столе. — Система предполагает, что одиннадцатилетний ребёнок уже сформирован как личность. Что если ты больше не вписываешься в свой факультет, но у тебя нет выбора? — Но разве это не наша ответственность? — подал голос Римус, сложив руки на груди. — Никто не запрещает тебе дружить с людьми с других факультетов или учиться у них. Серафина повернулась к нему, задумчиво прищурившись. — Возможно. Но ты ведь сам знаешь, как это работает. Комнаты отдыха, уроки, соревнования, баллы. Нас буквально разъединяют. Если ты проводишь 90% времени только с гриффиндорцами, насколько реален шанс, что ты поймёшь, например, слизеринцев? — А если дело не в системе, а в самих людях? — Эван подался вперёд, постукивая пером по столу. — Если человек хочет общаться с кем-то с другого факультета, он это сделает. А если не хочет, то при чём тут факультеты? Серафина усмехнулась, скрестив руки на груди. — Знаешь, Розье, твоя теория про то, что дело в самих людях, а не в факультетах, звучит красиво, но давай разберёмся. Если бы факультеты действительно ничего не значили, почему некоторые личности считают своим долгом разделять всех по ним, будто это судьбоносный приговор? Эван приподнял бровь, но не перебивал. — Рабастан Лестрейндж, например, — продолжила Серафина. — Он буквально одержим идеей, что его факультет лучше других. Постоянно цепляется к моей сестре Сабине, потому что она дружит с гриффиндорцами. Считает, что это «позор». И, заметь, это не просто его личное мнение. Он говорит это как правило, будто факультет действительно диктует, с кем можно общаться. Она сделала паузу, оглядывая остальных. — А теперь угадай, кто ещё придерживается таких взглядов? — Она бросила выразительный взгляд на Эвана. — Ты, например. — Простите? — Эван ухмыльнулся, но в его глазах мелькнула тень раздражения. — Ну конечно, давай прикинемся, что ничего не было, — хмыкнула Серафина. — Может, ты уже забыл, как доставал Аврору с тем, что ей «неприлично» дружить с гриффиндорцами? Что ей следовало бы выбирать друзей «повнимательнее»? Эван сжал челюсть, но быстро взял себя в руки. — Это было просто дружеское замечание. — О, конечно! — Серафина закатила глаза. — Чисто дружеский совет не водиться с теми, кто, по твоему мнению, «ниже её уровня». Лили прищурилась, глядя на Эвана. — Так вот к чему я веду, — продолжила она, вновь обращаясь ко всем. — Границы между факультетами существуют не только на бумаге. Они в головах учеников, потому что им с детства внушают, что их принадлежность что-то значит. Они не просто учатся на факультете — они становятся частью этой структуры, принимают её правила, даже если сами этого не осознают. Если ты с Гриффиндора, от тебя ожидают неземной храбрости, ты боишься чего то? Трус, что ты забыл на этом факультете. Если с Хаффлпаффа, тебя буквально принизят за доброту, будут недооценивать тебя просто за человечность, а если с Рейвенкло, то обязан быть всезнающим, и о не дай Мерлин ты не будешь знать ответа на все вопросы, если со Слизерина — амбициозным, о нет! Забыла. От тебя ждут подлянки, предательства и злобы. Навешивание ярлыков. Вот о чем я. Она обвела взглядом собравшихся, словно бросая вызов. — Так что же важнее: человек или его факультет? Наступила короткая тишина. Барти Крауч задумчиво постукивал пальцами по столу, с весельем оглядывая окружающих, Лили смотрела на Серафину с одобрением, Римус чуть склонил голову, оценивая её слова. Она заставила и его задуматься. Эван не выглядел особо поражённым, но на мгновение его взгляд стал более внимательным, почти уважительным. — Ты смышлёная, де Фиенн, — произнёс он наконец. — Но мне кажется, ты слишком идеализируешь людей. Серафина пожала плечами, пытаясь успокоить сердце из-за долгого разговора с парнем которого считает симпатичным: — А мне кажется, ты слишком привык загонять их в рамки. Лили кивнула, поддерживая её: — На самом деле у неё есть точка зрения. Разве вам никогда не говорили: «Ты не похож на слизеринца» или «Ты не похож на хаффлпаффца»? Розье склонил голову, скрестив руки. — Но если убрать факультеты, что мы получим? Просто одно большое сборище людей? Без командного духа, без принадлежности? — Или, наоборот, что-то лучшее, — возразила Серафина. — Когда никто не чувствует себя обязанным соответствовать ярлыкам. Макгонагалл, которая всё это время слушала с каменным лицом, наконец заговорила: — Очень интересный взгляд, мисс Де Фиенн. Но у меня к вам вопрос. Если факультеты настолько ограничивают учеников, почему же именно благодаря ним существует такая сплочённость, как, например, в вашей собственной гостиной? Серафина открыла рот, но затем закрыла его. Она не могла отрицать — Слизеринцы всегда защищали друг друга. Их гостиная была уютной, и там действительно была атмосфера единства. Но было ли это из-за факультета или просто потому, что они привыкли быть вместе? Она задумалась. Барти ухмыльнулся: — Кажется, ты не продумала всё до конца, да? — Я умею признавать, когда мой аргумент требует доработки, — хмыкнула она. Эван Розье приподнял бровь. — Это редкое качество. Серафина закатила глаза. — Не пытайся меня похвалить. Он усмехнулся, но прежде чем успел что-то сказать, Макгонагалл подняла руку, привлекая внимание. — Думаю, на сегодня достаточно. Мы продолжим этот разговор в следующий раз. Ученики начали собирать пергаменты. Ученики выходя из класса обменялись парой реплик, Римус и Лили задумчиво смотрели на Серафину, а Розье… он лишь бросил ей короткий взгляд, прежде чем, с лёгкой ухмылкой, одним из первых выйти из комнаты. Серафина не знала, победила ли она в этом споре. Но ей это нравилось. И она точно вернётся сюда снова.

{…}

Во внутреннем дворе Хогвартса было прохладно, но воздух уже не резал кожу, как пару недель назад. Каменные стены замка отбрасывали длинные утренние тени, а в воздухе витал запах влажной травы после ночного дождя. Вдалеке слышались приглушённые голоса студентов, которые собирались к предстоящему походу в Хогсмид. Сабина и Том стояли у колонны, напряжённо обсуждая записки, которые кто-то подбрасывал Джейкобу. — Я говорю тебе, это Рабастан и его шайка, — уверенно повторил Том, скрестив руки. — Сразу после того, как его отец признал Джейкоба Лестрейнджем, эти ублюдки стали давить на него ещё больше. — Да, есть логика, — кивнула Сабина, задумчиво глядя вдаль. — Рабастан и раньше пытался задевать его, но сейчас ситуация стала хуже, и не в пользу Джейка. Том хмыкнул. — Ага, и теперь решил покончить с этим. В этот момент к ним, чуть запыхавшись, присоединилась Пандора. — Что-то вы оба выглядите так, будто готовитесь к дуэли на рассвете, — пошутила она, поправляя выбившуюся прядь светлых волос. Но Том и Сабина не оценили её лёгкий тон. — Ты оставила Джейкоба без присмотра?! — резко спросила Сабина, недовольно сдвинув брови. Пандора заморгала, но тут же спокойно ответила: — Нет, за ним следит Ксенофилиус. Сабина тяжело вздохнула и закатила глаза, а Том скептически скрестил руки. — О, ну тогда точно нечего беспокоиться, — протянул он с нотками сарказма. Пандору это явно задело. — Не надо недооценивать его. Вообще-то, Ксенофилиус очень внимательный. Да, он может показаться… странным, но он сообразительный. Если кто-то полезет к Джейкобу, он не оставит его одного. Сабина и Том переглянулись. — Ладно, допустим, — неохотно признала Сабина. Том фыркнул, но ничего не сказал. Пандора скрестила руки на груди, бросив на них оценивающий взгляд. — Вы оба ведёте себя так, будто я поручила Джейкоба призраку Кровавого Барона, — сухо заметила она. Сабина пожала плечами. — Просто мы волнуемся. — Я тоже, — твёрдо сказала Пандора. — Поэтому давайте перестанем цепляться друг к другу и разберёмся с этой проблемой. Повисла пауза, пока троица размышляла о том, что делать дальше. — Мы ходим по кругу, — наконец сказала Пандора, скрестив руки. — Мы знаем, что записки — не просто глупая шутка. Мы знаем, что они запугивают Джейкоба. Мы подозреваем Рабастана, но у нас нет доказательств. — Ну, если бы мы могли поймать его за этим действием… — пробормотал Том, барабаня пальцами по колену. — Может, мы можем, — задумчиво произнесла Пандора. Её голубые глаза вспыхнули озорным блеском, когда она взглянула на друзей. — А что, если просто сравнить почерк? Сабина и Том переглянулись. — Что? — Сабина нахмурилась. — Записки написаны вручную, так? — Пандора обвела их взглядом, будто это был очевидный факт. — Если нам удастся найти записи Рабастана или кого-то из его компании, мы сможем сверить почерк. Том выпрямился, явно заинтересовавшись. — Это… Это не такая уж и плохая идея, — признал он, бросив на Пандору оценивающий взгляд. — Ну-ну, спасибо, что признал, — усмехнулась Пандора. — Но где мы найдём его записи? — вмешалась Сабина. — Вряд ли он разбрасывает их по коридорам. Пандора задумалась, слегка кусая губу. — Библиотека? — предложил Том. — Не факт, что он там оставляет записи, — возразила Сабина. — Аудитория Зельеварения, — вдруг сказала Пандора. Сабина и Том снова переглянулись. — Записи Слизеринцев должны быть в кабинете профессора Слизнорта, они же его студенты. — пояснила Пандора. — И тогда мы сможем украсть его и сравнить, — закончил за неё Том, в его глазах заиграл азарт. Сабина скептически прищурилась, но в её взгляде тоже мелькнул интерес. — Ладно, звучит как план, — вздохнула она. — Но нас ни в коем случае не должны поймать. — Без проблем, — ответила Пандора. — Только не забудь добавить, что это блестящая идея. Сабина тихо рассмеялась и, неожиданно для самой себя, обняла Пандору. — Ты неисправима, — пробормотала она с улыбкой. Пандора удивлённо моргнула, но тут же улыбнулась в ответ и крепче сжала подругу в ответном жесте. — Признайся, ты бы без меня скучала, — хихикнула она. — Скорее, у меня было бы меньше проблем, — фыркнула Сабина, отпуская её. Том закатил глаза, но в его взгляде читалось одобрение. — Ладно, оставим объятия на потом, — сказал он, вставая. — Нужно придумать, как отвлечь Слизнорта. — О, не переживай, я уже знаю, как мы проберемся туда, — ухмыльнулась Пандора, хлопнув в ладоши. — Поверь мне. В этот момент издалека донёсся строгий голос профессора Макгонагалл: — Ученики, собираемся! Те, кто идёт в Хогсмид, быстрее к входу! И, переглянувшись, они быстрым шагом направились к главным дверям замка, сливаясь с общей толпой учеников, уже выстроившихся перед выходом.

{…}

Серафина вышла из Большого зала, держа руки в карманах мантии. Воздух в замке был тёплым, словно солнце, проникающее сквозь высокие окна, сумело растопить даже холод каменных стен. В зале ещё звучали голоса студентов, обсуждающих поход в Хогсмид, но здесь, в коридоре, было тихо. Она шагала медленно, прислушиваясь к собственным мыслям. Последние несколько дней крутились в голове, не давая покоя — особенно тот момент в дебатном клубе, когда Эван смотрел на неё, разговаривал. Не так снисходительно, не так безразлично. Почти с интересом. Серафина покосилась на стену, где в стекле тёмного витража отразилось её собственное лицо. Она слегка нахмурилась, пытаясь понять, что ожидала. На лестнице, ведущей в подземелья, раздались шаги. Громкие, уверенные. Ей не нужно было смотреть, чтобы понять, кто это. Эван Розье, Регулус Блэк и Барти Крауч-младший поднимались наверх. Одетые в обычную одежду, без мантии, они выглядели расслабленно, словно вся эта подготовка к выходу в Хогсмид была не чем-то особенным, а просто частью их дня. Серафина почувствовала, как сердце пропустило удар. Она не замедлила шаг, но изо всех сил старалась выглядеть невозмутимо. Это оказалось сложнее, чем казалось. Эван шёл впереди, слегка наклонившись к Регулусу, что-то негромко рассказывая. В уголках губ играла лёгкая ухмылка. Регулус слушал с обычным спокойствием, а Барти изредка фыркал, явно развлекаясь. Серафина сглотнула. После дебатов она думала, что Эван хотя бы взглянет на неё. Поздоровается. Может быть, снова заговорит с ней так же, как в тот вечер. Но он прошёл мимо. Просто прошёл. Даже не глядя в её сторону, будто она была пустым местом. В груди неприятно кольнуло. Серафина моргнула, замедляя шаг. В животе сжалось что-то тёплое, неприятное, почти липкое. Она сделала вид, что её это не задело. Хотя это была ложь.

{…}

Аврора стояла на узкой тропе, которая петляла сквозь холмы, и молча смотрела на Визжащую Хижину. Её взгляд был отрешённым, а весенний ветер путался в волосах, сдувая выбившиеся пряди с лица. Трава вокруг уже начала зеленеть, но деревья всё ещё стояли голыми, их тонкие ветви тянулись к небу, будто когтистые пальцы. Хижина выглядела заброшенной — окна заколочены, стены тёмные и потрёпанные временем, крыша местами прогнулась. Казалось, что она давно слилась с этим пейзажем, стала его частью. Обычное место, в котором не может быть ничего загадочного. Но Аврора знала, что это не так. В деревне говорили, что недавно снова раздавался вой. В пронзительно тихую ночь кто-то слышал шорохи, тяжёлые шаги, скрежет когтей по деревянному полу. Кто-то даже клялся, что видел бледный свет из-за выбитых ставен. Она не верила в страшилки. Но слишком хорошо помнила, как стояла, наблюдая за Тобиасом. Он стоял неподвижно, глядя в эту сторону через окно. Не прямо на Хижину, но… Аврора чувствовала, что это как-то связано. Она ненавидела, когда в её жизни появлялись неразгаданные загадки. Они терзали её разум, не давали покоя, подтачивали терпение. Порыв ветра принёс с собой запах влажной земли и свежести пробуждающегося леса. Аврора глубоко вдохнула, собирая в груди хрупкое спокойствие, но мысли не отступали. Она могла бы просто пройти мимо. Могла бы забыть этот разговор деревенских жителей. Могла бы сказать себе, что это не её дело. Но ноги так и не сделали ни шага назад. Соблазн пойти и проверить, что скрывается в этой хижине, тянул её вперёд. Но она не могла. Боялась. А еще… идти туда одной было неразумно. Глупо. Опасно? Аврора стиснула зубы и отвела взгляд от Хижины, словно отрезая поток мыслей. Если ей нужно было туда попасть, она найдёт способ. Но не сейчас. Толчки, шум, нескончаемая суета. Хогсмид гудел голосами, словно улей, наполненный нетерпеливыми пчёлами. Улицы были переполнены учениками, спешащими кто в «Сладкое королевство», кто в «Склады Зонко», а кто — просто бесцельно бродил, наслаждаясь свободным днём. Но Аврора не принадлежала ни к одной из этих категорий. Она знала, кого ищет. Джеймс. Он не подведёт. Никогда не подводил. Сколько бы глупых и рискованных затей ни предлагали они с сёстрами, он всегда был первым, кто говорил«да», даже не спрашивая, во что вляпывается. Но он был где-то среди этой толпы, и найти его оказалось сложнее, чем она думала. Аврора прошла мимо нескольких лавок, заглядывая в окна, но нигде не заметила знакомую небрежную растрёпанную шевелюру. В какой-то момент она уже собиралась сдаться, когда на глаза попалась вывеска «Три мётлы». Она не любила заходить туда. Слишком шумно. Но это было единственное место, где могли сидеть мародёры, особенно если они решили скрыться от посторонних глаз. Войдя в таверну, Аврора сразу почувствовала, как в лицо ударил запах горячого сливочного пива, корицы и чего-то сладкого. Она замерла на пороге, осматривая зал. И нашла их. В самом дальнем уголке, за столиком, который почти терялся в тени, сидели они — в полном составе. Джеймс был, как всегда, в центре внимания: жестикулировал, смеялся, размахивая рукой, чуть не сбивая кружку Питера. Римус слушал с полуулыбкой, перебирая пальцами край салфетки. Сириус, откинувшись на спинку стула, лениво крутил в пальцах ложку, а Питер… ну, Питер, как обычно, смотрел на всех снизу вверх, боясь проронить слово. Возможно, они спрятались здесь из-за Сириуса. Аврора знала, что он частенько пробирался в Хогсмид в мантии-невидимке Джеймса. — Вот ты где, — сказала она, приближаясь. Четыре головы повернулись к ней почти одновременно. — Де Фиенн, — протянул Сириус с легкой насмешкой. — Какими судьбами? — Мне нужен Джим, — она проигнорировала его тон, устремляя взгляд прямо на Поттера, и садясь прямо напротив него. Тот приподнял бровь, но кивнул, мол, слушаю тебя. — Джим…ты можешь пойти со мной в Визжащую Хижину? Римус замер. Питер чуть не расплескал пиво. Сириус резко подался вперёд, и в глазах его вспыхнуло раздражение. — Ты с ума сошла? — выплюнул он, больше даже не с насмешкой, а с каким-то злым недовольством. Джеймс удивлённо хмыкнул: — Это, конечно, странное предложение, но…зачем? — Я хочу проверить одну вещь. — Аврора скрестила руки на груди, не желая объяснять больше, чем считала нужным. Сириус фыркнул. — Ну разумеется. Давай-ка полезем в самую страшную заброшенную хибару в округе, просто потому что Аврора Де Фиенн что-то там хочет проверить. — Ты мне не нужен, — холодно отозвалась она. — Я звала лишь Джима. Блэк хлопнул рукой по столу, вызывая на себя несколько недовольных взглядов со стороны посетителей. — Да ты хоть понимаешь, насколько это тупая идея?! — Довольно, — голос Джеймса был твёрдым, и он взглянул на Сириуса так, чтобы тот был сдержаннее. Блэк сжал губы в тонкую линию. Аврора уже было подумала, что Джеймс поддержит её, но тут он, всё ещё не сводя глаз с Блэка, спокойно сказал: — Он прав. Она сжала челюсть. — Что? — Ты туда не пойдёшь, — в его голосе не было злости, но он прозвучал так твёрдо, что у неё в груди что-то сжалось. — Ты даже не знаешь, зачем мне… — И знать не хочу, — Джеймс резко наклонился вперёд, упираясь локтями в стол. — Даже если там спрятаны сокровища Мерлина, ты туда не пойдёшь. — Но… Джеймс! — процедила она. —Я всё сказал, Рори, — он посмотрел ей прямо в глаза. — Я не дам тебе туда сунуться. — Ты ведь всегда… — Это не обсуждается. Аврора стиснула зубы, чувствуя, как внутри поднимается злость. Питер, до этого лишь молча следивший за разговором, наконец-то открыл рот: — Может, это просто шутка?.. Римус поднял на Аврору глаза, в которых мелькнуло что-то похожее на страх. — Тебе правда туда нельзя. Аврора нахмурилась. —Джим, пожалуйста. Она не умела просить. И уж точно не у Джеймса, который чаще соглашался, чем отказывал. Но сейчас всё было иначе. — Я ведь говорю, мне нужно туда. — А я сказал, что ты туда не пойдёшь, — Джеймс был непреклонен. Его обычно лёгкий, насмешливый тон сменился твёрдостью, которая вгоняла Аврору в раздражение. Он не просто не хотел идти — он даже не пытался её выслушать. — Это важно… Он раздражённо провёл рукой по волосам, взъерошивая их сильнее обычного. — Если тебе настолько нечем заняться, найди себе другое развлечение, Рори. Аврора впилась в него взглядом. — Джим… — Да что с тобой не так?! — внезапно взорвался Сириус, отодвигая кружку так резко, что та чуть не опрокинулась. — Ты не поняла с первого раза?! Туда никто не суётся, Де Фиенн, особенно такие, как ты! Слова Блэка были как холодный удар в лицо. Аврора медленно повернула голову, всматриваясь в его разозлённые серые глаза. —Такие, как я? — Да! — Он резко подался вперёд, его пальцы сжались на столе. — Упрямые, вечно суют нос, куда не просят, думают, что весь мир перед ними расстелется! Ты ведешь себя прямо как Нюниус! Внутри у неё вспыхнул огонь. — Сириус, заткнись, — бросил Джеймс, но Блэк его не слушал. — Думаешь, я поверю, что ты просто так решила туда полезть? — продолжил он, пристально разглядывая её лицо. — Или ты решила поиграть в героя? Что там такого важного ты ищешь? Аврора напряглась, её руки сжались в кулаки. — Ты мне не указ, Блэк. — Идиотка, — прошипел он. — Сириус, заткнись! — повторил Джеймс, на этот раз резко. Блэк лишь фыркнул и откинулся на спинку стула, сложив руки на груди. Аврора сдерживала свой гнев. Всё это было неправильно. Сириус, грубый и вспыльчивый, вёл себя так, будто имел право решать за неё. Но Джеймс… Джеймс, её друг, человек, который всегда поддерживал её, смотрел на неё так, словно хотел её оттолкнуть. Почему? — Ты мне не доверяешь? — спросила она наконец, и её голос дрогнул. Джеймс стиснул зубы. — Это вообще не в этом дело. — Тогда в чём? Почему ты так отчаянно пытаешься меня остановить? Молчание. — Разве не ты всегда был за? — продолжила она, не сводя с него взгляда. — Разве не ты говорил, что я могу рассчитывать на тебя? — Это не то же самое, Рори, — голос Джеймса был хрипловатым. — Но ты даже не пытаешься понять. — Да потому что тут не о чем говорить! — Он повысил голос, и его кулаки сжались на столе. — Я сказал нет, потому что ты не понимаешь, во что лезешь! — Так объясни! — Не могу! — Почему?! — Потому что это не твое дело, чёрт возьми! Это и вправду не место куда ты можешь спокойно пойти! Да, что ты заладила. Аврора вздрогнула. Джеймс редко срывался. Он всегда кипел эмоциями, но в его вспышках было что-то безобидное, детское. А сейчас в нём говорила тревога. Настоящая. Она никогда не видела его таким. Её сердце сжалось. Он посмотрел на неё, и в его взгляде было что-то странное. Что-то, чего она не могла понять. — Ты туда не пойдёшь, — сказал он жёстко. Сириус кивнул, явно довольный тем, что Поттер наконец-то встал на его сторону. Аврора смотрела на них обоих, и что-то внутри неё сломалось. Медленно, сдержанно, она подняла руку. И прежде чем Джеймс успел что-либо сказать, легонько ударила его по щеке. Это был не настоящий удар. Скорее, жест обиды. Он прикрыл глаза. На его лице отразилось некоторе успокоение. Аврора почувствовала, как дрожат её пальцы. Но не дала себе времени подумать. Она развернулась и ушла, не оглядываясь. Когда дверь за Авророй закрылась, за столом воцарилась тишина. Питер поёрзал на месте, бросая на Джеймса быстрые, слегка нервные взгляды. Сириус молча наблюдал за другом, скрестив руки на груди. Римус, хоть и сохранял спокойствие, тоже ждал его реакции. Но Джеймс лишь усмехнулся. — Что это было? — первым не выдержал Питер, нахмурившись. — Почему она это сделала? Джеймс, не отвечая, снял очки и легонько потер переносицу. Сириус фыркнул: — А я-то думал, пощёчины она раздаёт только мне. — Ты их обычно заслуживаешь, — отозвался Джеймс, все так же спокойно. — Да? А ты, значит, нет? Поттер снова усмехнулся, но на этот раз тише, без обычной задорности. — Рори всегда так делает, когда обижена. Питер нахмурился: — Она всегда бьёт, когда злая? Ну ничего себе… — Нет, не совсем. — Джеймс наконец вернул очки на место и взглянул на друзей. — Не просто злая. Когда её действительно задевают. Когда слова или поступки ударяют по ней сильнее, чем она может вынести. Он провёл рукой по волосам, задумчиво качая головой. — Это… защитная реакция, что ли, не знаю. Когда она не знает, как по-другому выплеснуть то, что внутри. — Забавно, — Сириус усмехнулся, но в его голосе не было обычной насмешки. Скорее, задумчивость. — Обычно, когда людей задевают, они, знаешь ли, говорят об этом. Джеймс лишь улыбнулся краем губ. — Аврора не из тех, кто говорит. Сириус хмыкнул, облокотившись на спинку стула. — Похоже, это её фишка. Римус, молчавший до этого, наконец заговорил: — Значит, ты действительно её задел? Ради меня… Джеймс задержал взгляд на столе. — Похоже на то. В «Трёх мётлах» стало немного тише, словно посторонний шум стих на несколько секунд. Сириус скрестил руки на груди, глядя в сторону, а Питер всё так же ёрзал, явно не зная, что сказать. Джеймс вздохнул и поднял голову, теперь уже обращаясь к Римусу: — Но так было нужно. Люпин пристально смотрел на него, словно пытался понять, действительно ли он верит в эти слова или просто пытается себя убедить. — Мы не можем позволить ей пойти туда, — твёрдо продолжил Джеймс, теперь глядя каждому из них в глаза. — Что бы она ни думала, как бы ни злилась, она не должна узнать. Сириус кивнул, без лишних слов соглашаясь, а Питер поспешно закивал вслед за ним. Римус какое-то время молчал, словно взвешивая услышанное, а потом уголки его губ дрогнули в тёплой, хоть и немного усталой улыбке. — Спасибо, — негромко произнёс он. Джеймс только усмехнулся и хлопнул его по плечу, как бы говоря: Всегда.

{…}

Небольшой ветерок тихо шептал среди травы, лаская их у большого озера. На мягком пледе, расстеленном прямо у воды, сидела Аделаида. Перед ней, на страницах тетради, аккуратно вырисовывались наброски будущей униформы для чирлидерш. Каждая линия, каждый изгиб продиктованы был её тонким чувством стиля и ответственностью, которая всегда отличала её от сверстников. В её глазах отражался спокойный блеск озера, а вдохновение, будто само течение воды, наполняло мысли новыми идеями. Макгонагалл, увидев эту идею, приняла её с восторгом и полным доверием, поручив Аделаиде собрать команду и разработать униформу, достойную духа факультета. Именно Аделаида была избрана для этой задачи — известная своей пунктуальностью и ответственностью, она воспринималась как настоящий лидер. Рядом с ней, на другом конце пледа, сидел Джеймс, и его взгляд, полный нежности, следил за каждым её движением. Он любовно улыбался, наблюдая, как её аккуратные пальцы скользят по бумаге, превращая простые наброски в замысел будущей эстетики. Его глаза блуждали по её лицу, запечатлевая каждую деталь, каждая искра в её взгляде казалась ему бесценной. Время словно замедлилось в этом тихом уголке Хогвартса. Шум озера, шелест травы и мягкий смех невидимых птиц сливались в единую гармонию, создавая атмосферу полного спокойствия и умиротворения. Аделаида отложила перо и на мгновение задумалась. Её мысли были заняты не только будущей униформой, но и предстоящими трудностями: собрать команду, скоординировать действия, учесть все пожелания чирлидерш. Но уверенность и решимость, отражавшиеся в её взгляде, говорили о том, что она справится. А еще она не могла забыть об предстоящем СОВ-е, дни до экзаменов уменьшались, и её нервы начали сдавать. — Я знаю, что мне предстоит нелёгкая работа, — тихо сказала она, почти себе под нос, будто напоминая себе о своей миссии. Джеймс протянул руку, едва коснувшись её ладони, и в его прикосновении читалась поддержка, тепло и искреннее восхищение. Он не произнёс ни слова, но его взгляд говорил за него — он был готов быть рядом, помочь и защитить её, даже если эта задача была полна неопределённости. Его взгляд был устремлён на её лицо, словно он пытался прочесть каждую эмоцию, которую она скрывала за тонкой маской спокойствия. В этот миг воздух казался наполненным тихим, почти незримым ожиданием. — Знаешь, — начала она тихим, почти робким голосом, — я давно думала о том, как много между нами происходит… Джеймс, слегка наклонившись к ней, встретил её взгляд, в котором читалась неуверенность и надежда одновременно. Его сердце билось ровно, но в его глазах мелькали искры чего-то нового, того, что он сам не мог назвать до конца. — И я тоже, — ответил он, его голос был мягким, почти шёпотом, — иногда мне кажется, что все эти разговоры, все наши идеи — лишь предлог, чтобы оказаться рядом с тобой. Аделаида улыбнулась, едва заметно приподнимая уголки губ. Её руки, еще недавно занятые аккуратными штрихами на бумаге, теперь дрожали от волнения, словно предвещая то, что должно было случиться. В глубине её души росло желание сделать первый шаг — не тот, который всегда делал Джеймс, а тот, который принадлежал ей. Ветерок нежно трепал её волосы, и в этот миг всё вокруг словно затаило дыхание. Она почувствовала, как каждое прикосновение к пледу и каждый звук природы проникали в её сердце, заставляя его биться быстрее, не в силах скрыть необъяснимое волнение. — Джеймс… — прошептала она, её голос дрожал от решимости и нежности одновременно, — я хочу, чтобы ты знал… что я ценю каждое мгновение, когда ты рядом. Он улыбнулся, тихо кивнув, и в его взгляде заискрилась теплота, которой она так жаждала. Несколько мгновений повисло между ними, наполненных молчаливой гармонией и взаимопониманием. И вот, в тот момент, когда слова казались излишними, Аделаида медленно, почти неуловимо, потянулась к Джеймсу. Её рука скользнула по его плечу, и она, не думая о привычном порядке вещей, наклонилась вперед и коснулась его губ. Поцелуй, столь мягкий и нежный, был как тихая уверенность в том, что теперь она может быть той, кто первым решится выразить свои чувства. Джеймс замер, слегка удивленный, его глаза расширились, и на мгновение время показалось замедленным, будто сама вселенная содрогалась от этой неожиданной близости. Он всегда был тем, кто стремился к инициативе, но сейчас его сердце с трепетом приняло этот нежный знак, несущий в себе столько тихой силы и решимости. Он лишь легонько коснулся её руки в ответ, как бы говоря: «Я понял тебя». Мир вокруг них продолжал шуметь своими весенними звуками, но для Аделаиды и Джеймса существовал только этот миг. Джеймс и Аделаида были погружены в долгий, томительный поцелуй, который казался вечностью. В этом мгновении их души сливались, и казалось, что ничего не может нарушить эту нежную гармонию. Но вдруг, словно внезапно пробудившись от сладкого сна, Джеймс решительно изменил ход их тихого волшебства. Неожиданно он с силой притянул Аделаиду к себе, и, не теряя ни секунды, аккуратно, но твёрдо посадил её на свои колени. Его рука, уверенно скользнув вниз, обвила её бедра, сжимая её нежно, но настойчиво. Это движение было столь резким, что Аделаида на миг вздрогнула — её глаза расширились от неожиданности, а сердце забилось быстрее, как будто ритм его ударов предвещал грядущую бурю чувств. — Что ты делаешь… — тихо прошептала она, её голос едва различим в шелесте вечернего ветра. В этот миг слова потеряли свою силу, уступая место чувственному молчанию, где каждое прикосновение говорило о том, что между ними происходит нечто большее, чем просто физическая близость. Джеймс, встретив её удивлённый взгляд, мягко прижал её еще крепче, в его глазах читалась искренняя забота и нежность. Он хотел, чтобы она поняла: каждое его движение, каждое прикосновение — это не просто импульс страсти, а выражение глубокой привязанности и желания защитить то, что они разделяют. Аделаида, всё ещё сидящая на его коленях, почувствовала, как внутри неё разливается волна смущения и восторга. Ее разум метался между удивлением и трепетом, а тело отвечало на неожиданное тепло, исходившее от его прикосновения. В тот момент она поняла, что этот жест — неожиданное признание, столь искреннее и непредсказуемое, что все ее прежние страхи и сомнения казались ничтожными по сравнению с тем, что она испытывала здесь и сейчас. Воздух был прохладным, но Джеймсу было жарко. Возможно, из-за её близости, из-за того, как Аделаида устроилась у него на коленях, запрокинув голову, позволяя ему смотреть в её раскрасневшееся лицо. Её губы были мягкими, податливыми, а поцелуи — голодными. Джеймс крепче сжал её талию, прижимая к себе, ощущая тепло её тела через тонкую ткань мантии. Аделаида целовала его смело, требовательно, точно проверяя, насколько далеко он готов зайти. Он был готов на всё. Но вдруг Аделаида замерла. Резко. Словно кто-то дёрнул её назад невидимой силой. Она вздрогнула, разрывая поцелуй, и Джеймс почувствовал, как её тело напряглось. — Эй… — он посмотрел на неё, тяжело дыша. Аделаида прикрыла глаза, пытаясь заглушить поток мыслей, который обрушился на неё. Они были рядом. Лили. Марлин. Сириус. Их разум полнился любопытством, недоумением… Они искали их. Она медленно провела кончиками пальцев по его губам, чуть нахмурилась и, прежде чем Джеймс успел спросить, что случилось, слезла с его колен. — Они идут сюда, — тихо сказала она, стряхивая с себя невидимое напряжение. Джеймс всё ещё находился в полусне от её поцелуев, не понимая, что произошло. — Кто идет? — он потянулся к ней, но Аделаида уже отступала назад. Она бросила ему лукавую улыбку, но в её глазах промелькнуло что-то большее — будто сомнение, сожаление… или страх, что кто-то увидит её слабость. Джеймс провёл рукой по лицу, выдохнул и усмехнулся. — Ты прочла чужие мысли. — Ребята, быстро дуйте сюда! — весело воскликнул Сириус, появившись из-за изгороди, а за ним последовали Марлин и Лили, сияющие от предвкушения. Их лица светились азартом, и в их руках мелькали сверкающие аксессуары для чирлидинга. — Да, э-э…ну… мы тут собрались обсудить пару новых движений для чирлидинга. Время уже не ждёт. — неловко произнесла Марлин, заметив что Аделаида и Джеймс были все это время наедине, и внешний вид их говорил о том, что они не просто сидели и болтали о пустяках. Лили же, тихо, почти невнятно, опустила взгляд. В её душе, за маской невозмутимости, разгорелось нечто тёплое и тревожное. Она давно начала испытывать чувства к Джеймсу, но держала их в тайне, считая их неподобающими. Сейчас же, увидев, их вместе, её сердце сжалось от тихой ревности, хотя на лице она старательно сохраняла спокойствие. Аделаида, чувствуя на себе взгляд окружающих, растерялась, и её щеки вспыхнули румянцем смущения. Она быстро поднялась, словно опасаясь осуждения, и попыталась вернуть хоть какую-то скромность в своё поведение. — Эй, — продолжил Сириус, его голос всё ещё звучал с долей иронии, — пора в гостиную, Джеймс. Дела не подождут. Джеймс, глядя в глаза Сириуса, попытался вернуть себе спокойствие, но его взгляд всё ещё был наполнен тем теплом, что испытывал к Аделаиде. Он тихо сказал: — Мы догоним вас ребята. — Нет, я… — начала была Аделаида, но её голос задрожал. Лили, тихо сжимая руки в карманах, не могла скрыть внутреннюю боль, наблюдая за этим. Ее взгляд, наполненный печалью, блуждал по лицу Джеймса, которому она так долго тайно мечтала о взаимности. — Ну что же, — подмигнул Сириус, пытаясь разрядить обстановку, — мы тогда пойдем первыми. Вы не задерживайтесь. Марлин поспешила подхватить: — Да-да, не задерживайтесь, — добавила она, слегка встряхнув головой, хотя её голос выдавал лёгкое замешательство. Она взяла застывшую Лили и потянула за собой и Сириусом. Джеймс, при обнял Аделаиду, обменялся коротким, понимающим взглядом с Сириусом. — Ладно, — тихо сказал он, — пойдём. Мы можем продолжить позже. Аделаида, скрывая смущение, кивнула. В её сердце бушевали чувства: нежность, любовь и тихая обида от того, что их момент был прерван. По дороге в гостиную Гриффиндора, под мерцающим светом коридорных факелов, Марлин невольно заметила, как в руке Аделаида сжимала свои чертежи. Тщательно прорисованные линии, легкие штрихи и смелые идеи для будущей униформы для чирлидерш вызывали у неё неподдельное восхищение. — Аделаида, какие замечательные работы! — воскликнула Марлин, наклоняясь ближе, чтобы разглядеть детали. — Ты настоящий талант! Аделаида покраснела, смущенно опустив глаза. Её голос заикался, когда она тихо возразила: — Нет… На самом деле я не умею так хорошо рисовать. Я иногда зарисовываю что-нибудь, когда мне скучно. Марлин нахмурилась, но затем её лицо озарилось теплой улыбкой: — О, Лили тоже рисует, знаешь ли. Её работы — настоящее открытие! В этот момент между Лили и Аделаидой воцарилась странная тишина. Их взгляды встретились ненавязчиво, но в этом молчаливом обмене что-то промелькнуло — нечто неопределённое, похожее на тихое соперничество. Лили, всегда спокойная, но немного отстранённая, опустила взгляд, стараясь не выдавать то, что ощущала внутри. Аделаида, заметив эту смену выражений, тоже не смогла скрыть внутреннее напряжение. Её взгляд, полный смешанных чувств, встретился с Лили — в нем читалась оценка, некая тихая конкуренция, почти как невысказанная битва за признание. — Это лишь хобби — продолжила Аделаида. Марлин мягко улыбнулась: — Скромничаешь. Твои работы полны жизни и души. Лили смотрела на Аделаиду без особого выражения, но в её глазах читалось нечто трудноуловимое. Это не была ненависть или раздражение — скорее, что-то острое и напряжённое, чувство, которое сложно назвать словами. Аделаида чуть прищурилась, изучающе глядя на неё. Лили не отвела взгляд, но и не сказала ничего, просто пожала плечами, будто этот разговор не имел для неё значения. И тут, словно почувствовав что-то в воздухе, Джеймс вдруг резко повернулся назад, заставляя Сириуса притормозить. Поттер без тени сомнения, с привычной уверенностью заявил: — Вообще, Аделаида лучшая во всём, за что берётся. В голосе не было пустой лести или преувеличения — просто твёрдое утверждение, как будто это факт, который даже не стоит обсуждать. Сириус фыркнул, ухмыльнувшись: — Сохатый, ты хоть иногда можешь не звучать, как человек, которому промыли мозги? Ты что, опять начал идеализировать её до абсурда? — Нет друг мой, я просто говорю правду, — спокойно ответил Джеймс, скрестив руки на груди. — Аделаида умная, спортивная, харизматичная, у неё есть вкус, да и, признаться, выглядит она потрясающе. — он самодовольно подмигнул ей, словно специально перечислил все это перед всеми. Аделаида почувствовала, как её лицо заливает лёгкий румянец. Не потому, что она не привыкла к комплиментам — просто Джеймс говорил об этом так… прямо. — Ты забыл добавить, что она умеет драться, — с усмешкой вставил Сириус. Джеймс усмехнулся: — Это само собой разумеется. Марлин, хоть и не разделяла восторг Джеймса, всё же покачала головой с лёгкой улыбкой, а Лили, идущая позади, сжала губы чуть крепче. Она не стала ничего говорить, но внутри что-то сжалось. Она сама не могла до конца понять, что именно раздражало её в этой картине. Было ли это чувство несправедливости? Соперничества? Или… ревности? Как бы то ни было, Лили не собиралась копаться в этих эмоциях. Она подняла голову, снова надев на себя маску спокойствия, и бросила короткий взгляд на Джеймса. Он по-прежнему смотрел на Аделаиду с теплотой, которая не требовала слов, и в этот момент Лили поняла, что всё это время пыталась убежать от очевидного. Но лучше не думать об этом. Лучше просто двигаться вперёд.

{…}

Шум в коридорах стихал — большинство студентов либо были в гостиной, либо гуляли по окрестностям замка. Сабина стояла у двери класса зельеварения, оглядывая пустой коридор, пока ждала Тома. Она скрестила руки на груди и постукивала ногтем по локтю, нетерпеливо вглядываясь в дальний поворот. Том появился из-за угла, небрежно сунув руки в карманы, но по его взгляду было видно, что он предвкушен. Подойдя ближе, он резко вытащил из кармана сложенный вчетверо листок и сунул его Сабине в руку. — Это одна из тех записок, которые получает Джейкоб, — тихо сказал он. Сабина развернула листок, и её глаза сузились, пробегая по строчкам угрожающего послания. Почерк был размашистый, но чёткий, с лёгким наклоном вправо. — Где ты её взял? — шёпотом спросила она. — Стащил из его книги по трансфигурации. Не переживай, он не заметит. Сабина закатила глаза, но вернула взгляд к записке. Они обменялись взглядами, и в этом молчании промелькнуло мгновенное понимание. Рабастан всегда относился к Джейкобу с холодным презрением, но если он зашёл так далеко, это меняло дело. — Профессор Слизнорт сейчас в Хогсмиде, — заметила Сабина. — Его кабинет пустует. — Вот и отлично, — Том хищно улыбнулся. — Я на шухере, ты за тетрадью. Сабина лишь коротко кивнула. Том оглядел коридор, а затем ловко приоткрыл дверь в кабинет. Сабина скользнула внутрь и замерла, давая глазам привыкнуть к полумраку. Запах сушётых трав, зельеварных ингредиентов и старых книг висел в воздухе. Она знала, что Слизнорт любит порядок, но студенты редко убирали свои вещи идеально ровно. Её пальцы быстро перебирали стопку тетрадей в дальнем углу стола, пока не наткнулись на нужную. «Лестрейндж, Р.» Она схватила тетрадь, встала так, чтобы свет падал под нужным углом, и развернула записку рядом с записями Рабастана. Сабина склонилась над столом, держа в одной руке украденную записку, а в другой — раскрытую тетрадь Рабастана Лестрейнджа. Она пристально изучала буквы, стараясь найти совпадения. Но почерки… отличались. Рабастан писал резко, с резкими углами и сильным нажимом на перо. Его буквы были чёткими, словно вырезанными лезвием, каждая строчка отдавала нервной уверенной точностью. А вот в записке всё было иначе. Буквы размашистые, лёгкий наклон вправо, словно человек спешил, но при этом не терял аккуратности. Почерк был быстрый, но не беспорядочный. Сабина нахмурилась. — Чёрт… — пробормотала она. Она была почти уверена, что записки — дело рук кого-то из компании Рабастана. Но если не он сам, то кто? Сабина быстро вернула его тетрадь на место и начала рыться дальше. Теперь ей были нужны работы его друзей. Её пальцы коснулись тетради с именем «Эван Розье». Она осторожно вытащила её и прищурилась. — Посмотрим… Она принялась изучать его записи. Почерк тоже не совпадал. Эван писал плавно, но его буквы были округлыми, с длинными росчерками. Сабина тихо выругалась. Значит, не он. Она быстро пролистала ещё несколько тетрадей, проверяя почерк одного за другим. Всё мимо. Но в тот момент, когда она собиралась продолжить поиски, шаги за дверью заставили её замереть. Кто-то приближался. Она быстро подняла голову и замерла, прислушиваясь. — …серьёзно, Том? — раздался голос за дверью. Это была Аврора. Сабина прикусила губу. Что она тут делает? Она быстро начала задвигать тетради обратно, но в этот момент её взгляд случайно зацепился за один из исписанных листов. Она похолодела. Почерк… точно такой же. Те же быстрые, аккуратные буквы с лёгким наклоном вправо. Сабина медленно подняла глаза на имя владельца тетради. Тобиас. Слизеринский мальчишка, который вечно бегал за Рабастаном и его друзьями, словно тень. Никто не воспринимал его всерьёз — он был всего лишь полукровкой, заискивающим перед чистокровными. Сабина нахмурилась. Неужели он? Дверь кабинета зельеварения резко распахнулась, и Сабина вылетела наружу, раздражённо смахнув с плеча пыль. Аврора и Том тут же повернулись к ней, замерев. Сабина молча прошла несколько шагов, затем развернулась на каблуках и подошла к окну. Она грубо бросила на подоконник исписанную записку и тетрадь, её движения были быстрыми, злые всполохи раздражения плясали в глазах. Том заметил это и слегка подался вперёд, предвкушая ответ. — Ну? — протянул он, заглядывая в тетрадь. Аврора же чуть прищурилась, наблюдая за Сабиной. Она явно не понимала, откуда в ней столько ярости.Сабина же усмехнулась, выдохнула сквозь зубы и скрестила руки на груди. — Тобиас, — выплюнула она, ткнув пальцем в тетрадь. — Этот маленький ублюдок. Том выгнул бровь, но его губы дрогнули в предвкушении. — Так-так… значит, это он? — Да! — раздражённо фыркнула Сабина. — Почерк идентичный. Всё это время эти жуткие, мерзкие записки подбрасывал он. Она коротко рассмеялась, но в её смехе слышалось удовлетворение. — Я знал, что всё это — дело рук Рабастана и его прихвостней. — проговорил Том, цепким взглядом сравнивая почерки. Сабина сверкнула глазами, когда она перевела взгляд на Тома. — И знаешь что? Это даже не удивляет. Рабастан и его дружки никогда не марают руки напрямую, зато всегда находят себе вот таких… мальчиков на побегушках. Она презрительно скривила губы. — Этот Тобиас просто их шавка. Делает за них грязную работу. Том медленно кивнул, изучая её реакцию. — Твоя правда, Сабина, — задумчиво протянул он. Она снова перевела взгляд на записку, в её глазах вспыхнула новая волна раздражения. — Я была права с самого начала, — процедила она сквозь зубы. — Эти уроды всё равно замешаны. Аврора молча смотрела на тетрадь и записку, её взгляд словно зацепился за строки, но мысли витали далеко отсюда. Она знала, что Тобиас был странным. Слишком странным. Но теперь, когда его почерк совпал с жуткими записками, её не покидало ощущение, что что-то тут не чисто. Её губы слегка сжались, пальцы привычно скользнули по рукаву мантии. «Не может быть всё так просто.» Аврора слишком хорошо умела складывать кусочки пазла. Да, Тобиас всегда был на побегушках у Рабастана и его компании, но… Она вспоминала тот день у окна, когда увидела его стоящего там в полной прострации, словно в забытьи. Тогда она подумала, что ему просто нездоровится, но теперь в голове всплывали все детали: его пустой взгляд, потерянные движения, странная рассеянность… И ещё Джейкоб. Он тоже начал вести себя не так. Она уже пыталась сказать об этом Сабине и Тому, но они не стали слушать. Аврора прекрасно помнила, как раздражённо Сабина махнула рукой, а Том лишь хмыкнул, не придав её словам значения. «Они даже не дослушали меня тогда, зачем им сейчас знать?» Губы Авроры чуть дрогнули, но она быстро взяла себя в руки. — Аврора, ты чего? — внезапно спросил Том, заметив, как она задумалась. Она резко подняла глаза, её взгляд снова стал холодным, отстранённым. — Ничего, — коротко ответила она. Том прищурился, словно хотел её раскусить, но затем хмыкнул и вернулся к обсуждению с Сабиной. Аврора же скользнула взглядом по тетради Тобиаса и записке в последний раз. «Я выясню это сама.» Сабина сжала пальцы на тетради, с такой силой, что костяшки побелели. Она развернулась, и её шаги были быстрыми, резкими, а плечи напряжены от злости. Она не собиралась тратить время на разговоры. Она знала, куда идти. Аврора и Том переглянулись, а затем поспешили следом. — Ты куда, Сабина? — сдержанно спросила Аврора, но ответа не последовало. Сабина шла целеустремлённо, не оглядываясь. Она явно кого-то искала. Том нахмурился, но поспешно спешил за ней. Как только они вышли к Большому залу, Сабина замедлила шаг. Из дверей как раз выходила группа слизеринцев — Рабастан Лестрейндж, Барти Крауч и Регулус Блэк. Они что-то обсуждали, но, завидев Сабину, Аврору и Тома, замолчали. Сабина не колебалась ни секунды. — Лестрейндж! — резко окликнула она, прибавляя шагу. Рабастан медленно повернул голову в её сторону, приподняв бровь. Том сжал челюсть, едва сдерживаясь, чтобы не высказать всё, что он думал о Лестрейндже и его дружках. Он терпеть не мог эту компанию. Их надменность, вечные ухмылки, ощущение, что они выше всех. Они всегда смотрели на других свысока, будто все вокруг были грязью у них под ногами. И вот сейчас Сабина, слепая от своей ярости, снова решила дать им повод для игры. Аврора же стояла чуть поодаль, сложив руки на груди, и наблюдала за этим с холодным равнодушием. Она не одобряла происходящее. Сабина, как всегда, позволяла эмоциям взять над собой верх. Вместо того чтобы всё обдумать и действовать осторожно, она летела в пекло с горящей головой. Рабастан ухмыльнулся, оглядывая её с явным высокомерием. — Чем обязан такому напору? — спросил он лениво. Рабастан даже не шелохнулся, когда тетрадь и записка с глухим звуком упали к его ногам. Он лишь усмехнулся, медленно приподняв бровь, будто оценивая представление, которое ему решили устроить. Барти тихо засмеялся, спрятав ухмылку за рукой, а Регулус посмотрел на Сабину с любопытством, не понимая её внезапного гнева. — Смотри, — резко бросила Сабина, сверля Рабастана взглядом. Тот фыркнул, бросив ленивый взгляд на бумаги. Однако поднимать их он не собирался. — Зачем кидать? — с издёвкой протянул он, склонив голову набок. — Могла бы спокойно дать в руки. Или ты настолько нетерпелива? Он поднял на Сабину спокойный, насмешливый взгляд, будто ей снова удалось его развлечь. Сабина шагнула ближе, её глаза вспыхнули от злости. — Смотри, — повторила она угрожающе, её голос стал тише, но от этого только более опасным. Рабастан устало закатил глаза и, вздохнув, наконец присел на корточки. Он не торопясь поднял тетрадь и записку, пробежался по строчкам взглядом. Секунда. Другая. Его лицо дрогнуло — не от удивления, а скорее от раздражения. — И? — лениво протянул он, взглянув на Сабину. — Что именно я должен тут увидеть? Или ты теперь занимаешься чтением морали. Он поднялся, скрестив руки на груди, явно не понимая, что от него хотят. Губы Сабины сжались в тонкую линию, а пальцы судорожно сжались в кулаки. Спокойствие Рабастана бесило её. Он стоял, хладнокровный и невозмутимый, словно это не его обвиняли в чем-то подлом и мерзком. — Немедленно прекращай этот детский сад.— её голос прозвучал резко, срываясь на злость. — Я знаю, что это ты и твои дружки подбрасываете Джейкобу эти жуткие угрозы! Рабастан лениво наклонил голову, будто размышляя, а затем усмехнулся. — Какие ещё угрозы? — Не прикидывайся! — Сабина шагнула ближе, гневно ткнув пальцем ему в грудь. — Ты решил поиграться? И используешь для этого Тобиаса, этого бедного идиота, который бегает за вами как щенок?! Регулус чуть нахмурился, явно услышав об этом впервые. Барти перестал ухмыляться, заинтересованно переводя взгляд с Сабины на Рабастана. А вот сам Рабастан… Он не выглядел удивлённым. Наоборот. Он даже, чёрт возьми, развеселился. — Этому бастарду, говоришь? — он хмыкнул, медленно поворачивая записку в руках. — И кто-то, значит, устраивает ему весёлую жизнь? — сам себе сказал он, и его ухмылка стала шире. Он поднял взгляд, и в его глазах вспыхнуло нечто опасное. — Интересно. Рабастан с ленивой усмешкой сунул в руки Сабины тетрадь Тобиаса и злополучную записку. — Поверь, мне очень жаль его, — издевательски протянул он, не сводя с неё взгляда. — Но, знаешь, на самом деле бастарды именно такого отношения и заслуживают. Он бросил на Сабину последний насмешливый взгляд, а затем развернулся и, небрежно засунув руки в карманы, направился прочь. Регулус и Барти не двинулись за ним, все еще стоя в стороне, переглядываясь между собой. В голове Сабины что-то щёлкнуло. Её пальцы судорожно сжались на тетради. Она буквально кипела от злости. Не думая, что делает, она рывком стянула с плеча сумку, и в бешенстве расстегнула его, нащупала внутри тяжёлую книгу — тот самый роман, который читала время от времени — и с размаху запустила ей прямо в голову уходящему Рабастану. Глухой удар. Рабастан остановился как вкопанный. Тишина. Все вокруг замерли. Регулус приподнял брови. Барти округлил глаза. Том ошарашенно моргнул. Аврора даже не пошевелилась, молча наблюдая за происходящим. Книга с глухим стуком упала на пол. Рабастан медленно развернулся. Аврора не пошевелилась, но уголки её губ дёрнулись, едва не сложившись в усмешку. Она наблюдала за этой сценой со скрытым интересом, а в голове звучал тихий насмешливый голос:

«Обожаю.»

Сабина никогда не умела держать себя в руках в порыве гнева. Её гнев был старше её самой, он всегда руководил её поступками. Стоило ей разозлиться — всё вокруг переставало существовать. Логика? Самоконтроль? Рациональность? Нет, Сабина всегда действовала в порыве эмоций, не думая о последствиях. «Оригинальный способ доказать свою точку зрения,»— с иронией подумала Аврора, украдкой наблюдая за реакцией Рабастана. Она понимала Сабину. Её злость была искренней. Но она также знала, что минутный гнев Сабины всегда уводил её дальше, чем следовало бы. Его взгляд потемнел. Лицо оставалось бесстрастным, но в сжатых кулаках и напряжённой осанке читалась угроза. Он двинулся вперёд, намеренно медленно. Но едва он сделал шаг, между ним и Сабиной встала Аврора. Она не высказывала угроз, не хваталась за палочку и даже не сменила выражение лица — её холодный, бесстрастный взгляд был красноречивее любых слов. Рабастан замер. Аврора не собиралась отступать. Она просто стояла, но в её позе было что-то непоколебимое, что-то, что говорило: ещё один шаг — и я разнесу тебя на атомы. Её пальцы почти незаметно дрогнули. Никто здесь, кроме сестры, не знал, на что она способна. И если Лестрейндж решит испытать её терпение, он об этом пожалеет. Аврора не защищала Сабину словами. Не пыталась её оправдать. Она просто встала между ними. — Не нужно так угрожающе двигаться в сторону моей сестры, Лестрейндж, — холодно произнесла Аврора, не меняя выражения лица. — Попытаешься сделать ей больно — улетишь и сильно ударишься об стену. Я гарантирую. Рабастан ухмыльнулся, но в глазах вспыхнуло что-то опасное. Он не был из тех, кто позволял разговаривать с собой в таком тоне. — Правда? — лениво протянул он, прежде чем резко оттолкнуть Аврору в сторону. Он даже не посмотрел, как она отшатнулась, — как уже схватил Сабину за воротник мантии и резко притянул к себе, почти касаясь её лица своим. — Ты ведёшь себя, слишком высокомерно, — тихо прорычал он. — Думаешь, можешь просто так швырять в меня что попало? Думаешь, это останется без последствий? Их лица оказались так близко, что она могла чувствовать его горячее, раздражённое дыхание. В его глазах плясала злость, смешанная с тенью веселья — как у хищника, который поймал добычу и теперь решает, что с ней делать. Сабина даже не дёрнулась. Её сердце бешено колотилось, но не от страха, а от злости.

«Не стоит, Рори. Не показывай свою силу перед всеми. Я справлюсь.»

Аврора, уже сжавшая в руке палочку и готовая применить телекинез, услышала эти мысли и чуть нахмурилась. Сабина глубоко вдохнула, закрыла глаза на долю секунды, а затем, встретившись с взглядом Рабастана, начала проникать в его сознание.

«Ты отпустишь меня. Развернёшься. Уйдёшь.»

Она чувствовала сопротивление. Его воля была сильной — не такой, как у слабаков, на которых она раньше практиковалась. Но она была настойчивой. Доля секунды — и его пальцы на воротнике ослабли. Его челюсть сжалась, а брови слегка дёрнулись. Рабастан отпустил Сабину. На его лице промелькнула странная тень — будто он сам не понимал, почему сделал это. Затем он развернулся и пошёл прочь, шаг за шагом удаляясь. Регулус смотрел на всё это с лёгким прищуром. Он не был дураком. Что-то в этом моменте его насторожило, и он медленно перевёл взгляд с Сабины на Аврору. Она стояла неподвижно, спокойно, но что-то в её лице, в её взгляде было… необычным. Регулус запомнит этот момент.

{…}

Серафина не помнила, когда именно её одолел сон. Она просто прилегла на мягкий диван, завернулась в уютный плед и решила на несколько минут закрыть глаза. Всего на несколько минут… Однако, когда она проснулась, всё вокруг было не так, как прежде. Комната начала медленно меняться, словно подстраиваясь под чьи-то желания. Тот самый диван, на котором она заснула, исчез, а вместо него появился массивный стол, заваленный свитками и книгами. Её брови слегка нахмурились — почему комната меняется сейчас? Зевнув и протирая глаза, Серафина приподнялась и посмотрела на стол. Среди всего этого хаоса её взгляд зацепился за книгу с потёртой обложкой. Она медленно потянулась к ней, переворачивая заголовок: «Ликантропия: происхождение, симптомы и формы» Внутри что-то дрогнуло. Зачем кому-то книга про ликантропию? Серафина едва успела перевернуть страницу, как услышала скрип двери. Её сердце подскочило к горлу. Чёрт. Она резко огляделась. Куда спрятаться? Комната уже полностью перестроилась, оставив её на открытом месте. Секунды тянулись мучительно долго. Снова звук шагов. Не раздумывая, Серафина метнулась за высокое кресло, затаив дыхание. Теперь ей оставалось только ждать — и надеяться, что её не заметят. Серафина затаила дыхание, вжимаясь в кресло так, словно могла стать его частью. Она слышала, как двери распахнулись, и в комнату ворвались голоса — громкие, весёлые, полные ликования. — Я до сих пор вижу лицо Нюнчика! — захохотал Джеймс. — Он так и не понял, почему его хрустальный шар заговорил голосом жабы! — И как ты подделал шар? — донёсся голос Питера. — Это гениально, Питти, ты бы видел! — вмешался Сириус. — Он зачаровал шар, и он начал вещать:«Я вижу… Я вижу… Большую… Большую… Глупость и трусость передо мной!» В комнате раздался дружный хохот. Серафина осторожно выглянула из-за кресла, видя, как Мародёры раскидываются на диванах, как кто-то швыряет свитки на стол. Часы, кажется, закрутились быстрее. — Лунатик, ну давай, что там с картой? — спросил Сириус, выхватывая у Римуса пергамент. — Почти готово. Остались мелкие детали, — ответил тот, ловко водя пером по свитку. — Отлично. Потому что после сегодняшнего подвига нас точно попробуют отловить. — О, конечно! — ухмыльнулся Джеймс. — МакГонагалл уже выдвинула три версии: либо Пивз решил пошутить, либо дух Кассандры пытался связаться с Нюнчиком… либо… — он сделал паузу, наслаждаясь моментом, — мы. — Но она же не может доказать этого, — усмехнулся Сириус, закинув руки за голову. Серафина чувствовала, как у неё пересыхает во рту. Всё это было слишком странно. Они говорили загадками, обсуждали какую-то карту, творили нечто невероятное… и у них здесь, в комнате, лежала книга о ликантропии. Секунды бежали, смех сменялся обсуждениями, а затем — снова хохотом. — А если в следующий раз мы сделаем так, что весь класс увидит разные пророчества? — задумчиво протянул Сириус. — Или заставим шары предсказывать одно и то же: «Ты провалишь экзамены!» — Идеально. Серафина осторожно перевела дыхание. Сколько времени прошло? Пять минут? Десять? Час? Ей казалось, что она застыла здесь на вечность, наблюдая за Мародёрами, словно из тени. Их разговоры перескакивали с одной темы на другую: от очередной выходки до каких-то загадочных карт и планов. Но внезапно тема резко изменилась. — Кстати, о пророчествах, — протянул Сириус с ленивой ухмылкой. — Как думаешь, Джеймс, через сколько Аделаида согласится с тобой пойти на свидание? — Смеёшься? — фыркнул Джеймс. — Она уже без ума от меня. — О, конечно, как же, — с сарказмом протянул Римус, поднимая глаза к потолку. — Напомни, сколько раз за неделю ты ее приглашал, а она все время отказывала, ссылаясь на скорые экзамены? — Это всё стратегия, — невозмутимо заявил Джеймс, перекидывая ногу через подлокотник кресла. — Я должен быть настойчивым, но не слишком настойчивым. Держать баланс, понимаете? — Честно? Не особо, — усмехнулся Питер. — А я вот думаю, что девушка, которая сразу соглашается, слишком скучная, — размышлял Сириус, вытягиваясь на диване. — Где азарт? Где борьба? Где… — он мечтательно посмотрел в потолок, — накал страстей? — Говорит человек, который меняет интерес к девушкам не по дням, а по часам, — хмыкнул Римус, снова уткнувшись в свой свиток. — Я ищу ту самую, — театрально вздохнул Блэк. Серафина, скрываясь за креслом, закатила глаза. Глупые, самовлюблённые,инфантильные подростки. Она уже начала волноваться, что случайно узнает какую-то тайну, а тут… типичные разговоры мальчишек. Всё это было настолько предсказуемо, что она едва не заскучала. Серафина осторожно вытянула шею, надеясь лучше увидеть, но двигаться слишком сильно боялась — мало ли, что они ещё притащили сюда? Выручай-комната иногда играла злые шутки, особенно когда её использовали такие, как Мародёры. — …я говорю, она на меня смотрела, — раздался голос Сириуса. — Долго. Так что, Питер, это твоя теория, что я не нравлюсь старшекурсницам — полный бред. — Может, она просто думала, что у тебя на лице что-то было? — лениво предположил Римус. Серафина едва сдержала смешок. Она вжалась в кресло и уткнулась лбом в колени. Они действительно думали только о таких вещах? А что насчёт ликантропии? Они просто оставили книги на столе для декора? Но тут что-то изменилось. Разговор стих, и она услышала, как кто-то — судя по звуку, Питер — встал и потянулся. — Ладно, пора к делу, — сказал он. — Мы ведь не просто так здесь, верно? — Верно, — подтвердил Римус, и в его голосе прозвучало лёгкое напряжение. Серафина чуть сместилась, чтобы заглянуть в щель между креслом и стеной. Джеймс уже вытащил палочку, Сириус сделал шаг к столу, а Римус выглядел так, будто хотел оказаться где угодно, но не здесь. Сердце Серафины забилось быстрее. Кажется, они и правда сейчас перейдут к тому, зачем пришли. Но что именно они собирались делать? Серафина затаила дыхание. Всё её существо кричало, что нужно бежать, но любопытство удерживало на месте. Она наблюдала, как Мародёры встали вокруг стола, на котором лежали их свитки, книги и странные рукописи, похожие на дневники с исцарапанными страницами. — Ладно, — пробормотал Джеймс, закатывая рукава мантии. — Время проверить, не потеряли ли мы сноровку. Сириус хищно ухмыльнулся и качнул головой, волосы блеснули в мягком свете свечей. — Я свою точно не терял, — самоуверенно произнёс он. Римус только тяжело вздохнул, но ничего не сказал. Серафина наблюдала, как парни синхронно подняли палочки. Магия в воздухе словно задрожала, загустела, наполняя комнату чем-то, что ощущалось почти осязаемо — тёплым, плотным, вибрирующим. — Три… два… один… Одним движением они направили палочки на себя, и тут же началось нечто, от чего Серафина чуть не вскрикнула. Сириус первым изменился — его волосы удлинились, стали ещё гуще, а на макушке вздрогнули, будто прислушиваясь, два треугольных чёрных уха. Они дёрнулись, поворачиваясь в сторону звуков. Сириус дёрнул плечом, и на его лице отразилась смесь удовольствия и удовлетворённости. — Всё ещё идеален, — самодовольно фыркнул он, осторожно тронув ухо пальцами. Джеймс в это время посмотрел на свои руки, затем ощупал голову — и рассмеялся. — Ага! — он гордо ткнул пальцем в появившиеся на голове изогнутые рога, похожие на оленьи. — Ну что, кто теперь самый грациозный? — Всё равно не ты, — пробормотал Римус, но слабо улыбнулся. Питер посмотрел вниз и вдруг заёрзал на месте. — Ну вот, опять, — пожаловался он, оглядываясь через плечо. Из-под мантии торчал длинный серый хвост, нервно подрагивающий в воздухе. Серафина ощущала, как её ладони покрываются потом, как сердце бешено стучит в груди. Что это было? Как? Почему? Она слышала о таких вещах… конечно слышала. Но одно дело — читать про это в запрещённых книгах, а другое — видеть собственными глазами. Перед ней стояли полулюди-полузвери, подростки, играющие с магией, которую не каждый взрослый волшебник осмелился бы использовать. — Ну что, убедились? — с гордостью спросил Джеймс, блеснув очками. — Как будто у нас были сомнения, — усмехнулся Сириус, почесав одно из ушей. Питер только вздохнул, старательно пытаясь спрятать хвост за спиной. Серафина вжалась в кресло ещё сильнее, её сознание разрывалось между страхом, потрясением и… восхищением.

Как они вообще смогли ТАКОЕ провернуть?!

Серафина почти не дышала. Она чувствовала, как магия, только что исказившая их тела, всё ещё витает в воздухе, вибрируя в самой атмосфере Выручай-комнаты. Это было невозможно. Нет, возможно. Они только что это сделали. Она крепко зажмурилась, потом снова открыла глаза, словно пытаясь убедить себя, что это не иллюзия. Но нет. У Сириуса всё ещё оставались острые треугольные уши, которые двигались чуть-чуть при каждом его движении. Джеймс самодовольно покачивал головой, с гордостью поглаживая рога, а Питер возился с хвостом, отчаянно пытаясь его спрятать. Но, Министерство ведь вело учёт об этом. ….То что творили Мародёры это была не просто трансформация. Они контролировали её, позволяли телу лишь частично менять форму. Это требовало поразительного мастерства. Это было… гениально. В голове Серафины закрутились десятки мыслей. Как? Как они вообще сумели этому научиться? Книги? Нет, этого недостаточно. Им понадобилось бы годы, чтобы добиться такого контроля. Значит, практика? Но тогда где? Здесь? И никто не знал? Сколько раз у них что-то шло не так? Секунду она ощущала чистое восхищение… а потом злость. Её взгляд невольно упал на Джеймса, и внутри всё вскипело.

Почему он не сказал?!

Он ведь был их другом. Они доверяли ему. А он? Он скрывал от них что-то настолько грандиозное, что-то, что он явно считал важным и крутым. В её голове всплывали их разговоры. Сколько раз он отводил тему, шутил, когда она или сестры спрашивали про его «маленькие секретики»? Сколько раз он избегал вопросов? Она стиснула зубы. Вот уж кто действительно умеет хранить тайны… Римус, лениво разглядывая Карту Мародёров, вдруг замер, а затем чуть прищурился, словно не веря своим глазам. Он даже наклонился ближе, как будто это могло помочь прояснить картину. — Эй, парни… — его голос звучал слишком спокойно, чтобы это не значило чего-то интересного. — Что? — тут же отозвался Джеймс, ещё потирая свои рога, которые только что полностью исчезли. Римус перевёл взгляд на друзей, а потом медленно ухмыльнулся, постукивая пальцем по карте. — Кажется, я только что нашёл кое-что любопытное. Сириус, уже заинтересованный тоном друга, шагнул ближе. — Ну? — Он заглянул в карту и тут же вздёрнул брови. — О-о-о… — Что? — теперь и Джеймс, и Питер приблизились, глядя туда, куда указывал Римус. — Аделаида и Фабиан… — медленно протянул Люпин, едва заметно хмурясь. — В раздевалке гриффиндорской команды… Вдвоём. — Без свидетелей, — добавил Сириус, ухмыляясь шире. Секунда тишины. — ЧТООО?! — Джеймс буквально рванулся к столу, выхватывая карту у Люпина и вгрызаясь взглядом в разбегающиеся по пергаменту следы. Имя Аделаиды Де Фиенн располагалось до обидного близко к имени Фабиана Пруэтта, а следы указывали, что они действительно находились в раздевалке одни. — Не может быть… — прошипел он, сжимая карту так, что та чуть не смялась в его руках. Сириус уже открыто ухмылялся. — О, может и быть. И судя по всему, они там довольно давно… — Что она там вообще забыла?! — Джеймс метнул яростный взгляд на друзей, но особенно на карту, будто надеясь, что следы вот-вот рассосутся. — Думаю, ответ очевиден, — протянул Люпин, выдерживая его взгляд. — Нет, нет, нет, это не может быть… — Поттер нервно провёл рукой по волосам, взъерошивая их ещё сильнее. — Джеймс, не кипятись, — протянул Сириус, скрестив руки на груди. — Может, она просто… заблудилась. — В РАЗДЕВАЛКЕ? — рявкнул Джеймс. — Ну, а вдруг, — Блэк сделал вид, что глубоко задумался. — Они, наверное, просто обсуждают что-то важное, — хмыкнул Люпин. — Например, насколько удачно Аделаида целуется, — подбросил Сириус, едва сдерживая смех. — О, вот только не надо! — Джеймс вспыхнул, как новогодний фейерверк. Сириус наконец не выдержал и захохотал, хлопнув друга по плечу. — Расслабься, Сохатый, может, это просто совпадение… Джеймс, не сказав больше ни слова, резко двинулся с места. Он рванул с ближайшего стула свой плащ, схватил палочку и уже потянулся за картой, но Римус, заметив его намерение, быстро прижал её к столу ладонью. — Джим, ты серьёзно? — он поднял на друга внимательный взгляд, в котором читалось предостережение. — Конечно, серьёзно! — Поттер стремительно засунул палочку в карман и бросил быстрый взгляд на карту. — Я пойду туда. Сириус фыркнул, откинувшись на спинку кресла. — Зачем? Чтобы застать их врасплох? Ты же понимаешь, что если это не то, о чём ты думаешь, ты выставишь себя полным идиотом? Джеймс вспыхнул. — А если то? — резко парировал он. — И что ты сделаешь? — Люпин насмешливо приподнял бровь. — Вломишься туда, заорёшь «Ага! Попались!» и устроишь дуэль за честь дамы? Джеймс раздражённо сжал кулаки. — Я просто хочу знать, что происходит. Римус вздохнул. — И если она действительно с ним, что ты будешь делать? Джеймс замер. На мгновение в его глазах мелькнула растерянность, но он тут же отогнал её. — Это не имеет значения, — упрямо пробормотал он. — Я всё равно пойду. И, не дожидаясь дальнейших возражений, он развернулся и направился к выходу, оставляя друзей переглядываться у него за спиной. Сириус резко вскочил с места, едва Джеймс сделал шаг к выходу. — Чёрт возьми, Сохатый, ты не пойдёшь туда один! Он схватил свой плащ, на ходу встряхнув его, чтобы расправить, а затем, раздражённо выругавшись, принялся лихорадочно перебирать вещи на столе, пытаясь запихнуть в карман палочку, пару свитков и кусок шоколада, который нашёл среди бумаг. Римус тоже не стал мешкать — он быстро свернул карту Мародёров и спрятал её в кармане мантии. — Ты хотя бы подумаешь, прежде чем ворваться туда? — спросил он, запоздало натягивая перчатки. — Я уже подумал, — коротко бросил Джеймс, даже не оборачиваясь. Питер, судорожно застёгивая мантию, споткнулся о ножку стула, но, не обращая на это внимания, поспешил за друзьями. — Может, это вообще ничего не значит? — пробормотал он, нервно ёрзая воротник. — Может, — хмыкнул Сириус, хлопнув его по плечу, — но, зная Фабиана, вряд ли. Джеймс резко толкнул дверь, выходя из Выручай-комнаты, а за ним один за другим выскочили его друзья, оставив после себя лишь хаос разбросанных вещей и до конца не допитый тыквенный сок на столе. Серафина осторожно высунулась из-за кресла, прислушиваясь к тишине, оставшейся после ухода Мародёров. Она ещё несколько мгновений выжидала, всматриваясь в дверь, будто ожидая, что кто-то из них вдруг передумает и вернётся. Но ничего не произошло. Только тогда она полностью вышла из своего укрытия, оглядываясь по сторонам. Выручай-комната больше не менялась. Стол со свитками остался на прежнем месте, книги про анимагию и ликантропию лежали ровно там, где их оставили парни. Всё выглядело так, словно Мародёры и не заходили сюда. Серафина осторожно приблизилась к столу, она мысленно снова вернулась насчет карты, про которую они так говорили. Интересно, что ещё можно было увидеть на этом странном артефакте? «Они создали карту, где следят за всеми?»— мысль вспыхнула в голове Серафины, и она тут же почувствовала, как внутри закипает возмущение. Она ещё раз оглядела стол, переваривая увиденное. Её пальцы сжались в кулак. Это же… Это гениально! Просто невероятно! И одновременно — раздражающе несправедливо. Мародёры, эти вечно смеющиеся, бесшабашные мальчишки, которые, казалось, больше думают о шалостях, чем о чём-то серьёзном, создали нечто, о чём даже самые прилежные ученики Хогвартса могли только мечтать!

«А Джеймс… Джеймс даже словом не обмолвился!»

Серафина сердито нахмурилась. И теперь… Теперь она видела, сколько всего скрывалось за их привычными улыбками и беспечностью. Они не просто хулиганы, устраивающие проказы на каждом шагу. Они — настоящие магические гении, и до этого момента она даже не подозревала, насколько. Она перевела взгляд на книги, губы её слегка дрогнули. Ей всё ещё казалось, что она во сне. Только вот ощущения были слишком реальными. Мальчишки… превращались. Менялись. Вырождались в нечто странное и дикое, и они были горды этим. Её пальцы коснулись обложки одной из книг. — Вот уж чего я точно не ожидала, — пробормотала она себе под нос.

{…}

Сабина стояла, прислонившись к холодной каменной стене, лениво постукивая кончиком ногтя по рукояти волшебной палочки. Её губы были сжаты в тонкую линию, а темно карие глаза холодно мерцали в полумраке коридора. Том рядом стоял сдержанно, но напряжённо, переплетя руки на груди. Его взгляд был направлен в сторону лестницы, ведущей из подземелий — оттуда вот-вот должен был появиться Тобиас. — Он всегда так медленно ходит? — усмехнулась Сабина, закатывая глаза. — Или он снова ищет, к кому бы прильнуть, как заблудившийся щенок? — Да брось, Сабина, — пробормотал Том, не отрывая взгляда от коридора. — Ты же знаешь, у него есть хозяин. Он никуда без указки не ходит. — Сомневаюсь, что у него хватило бы ума на собственные амбиции, — фыркнула она. Том только хмыкнул. Их терпение было вознаграждено — за поворотом раздались шаги. Тяжёлые, но уверенные. Они даже не сразу узнали в этой походке Тобиаса. Обычно он двигался тише, осторожнее, как будто старался быть незаметным. Но сейчас… что-то изменилось. Тобиас появился в свете факелов. Его осанка была непривычно прямая, а взгляд — холодный, сосредоточенный. Он не метался глазами по сторонам в поисках одобрения, не сутулился, как обычно. Нет, он выглядел… опасно уверенным. Сабина и Том переглянулись. — Тобиас, — злобно протянула Сабина, делая шаг вперёд и вставая ему на пути. — Мы как раз хотели с тобой поговорить. Тобиас остановился, медленно переведя на неё взгляд. Обычной неуверенности в нём не было. Наоборот, он смотрел на неё так, будто это он их поджидал, а не наоборот. — Правда? — его голос прозвучал ровно, спокойно. Он слегка склонил голову набок, будто изучал их. — И о чём же? Сабина чувствовала, как внутри неё растёт раздражение. Этот тон… Будто он не воспринимает их всерьёз. — Давай без глупостей, — резко сказал Том, подходя ближе. — Мы знаем, что тебя опять использует Лестрейндж. Ты его верный песик, да? Тобиас не дрогнул. Его губы изогнулись в легкой, почти презрительной ухмылке. — Не понимаю о чем речь, — протянул он. — Вы так говорите, загадками, мне что самому додумывать что вы там хотите промямлить? — Если ты что-то замышляешь, мы это остановим, — процедила Сабина. Она намеренно наклонилась чуть ближе, заглядывая в его глаза, и на её лице появилась усмешка. — Мы ведь знаем, что ты боишься нас, Тобиас. Всегда боялся. Тобиас не отступил. Наоборот, он чуть наклонился вперёд, сокращая дистанцию между ними. Сабина почувствовала, как её спина невольно напряглась. Она не хотела быть настолько близко к нему. — Боялся? — переспросил он с лёгкой насмешкой. — Может быть. Но вот в чём проблема… — он медленно выдохнул, а затем выпрямился, глядя на них сверху вниз. — Я никогда ничего не боялся. Том нахмурился. Сабина сжала пальцы на рукояти палочки. В воздухе повисло напряжение. Тобиас не выглядел растерянным. Не выглядел слабым. Его глаза были пустыми, без тени сомнения, а движения — безукоризненно чёткими, как будто он заранее знал каждую их фразу, каждое действие. Это было… не похоже на него. — Неужели? — усмехнулась Сабина, скрывая беспокойство. — Ты научился быть храбрецом за последнюю неделю? — Нет, — Тобиас улыбнулся, но в этой улыбке не было тепла. — Просто не вижу в вас угрозы. Сабина ощутила, как внутри неё вспыхнул холодный гнев. Том сжал кулаки. — Глупые дети, — медленно произнес Тобиас, проходя мимо них так, будто их и не существовало. Его плечо едва не задел Сабину, но он даже не удосужился обернуться. Сабина сжала челюсти, наблюдая, как он уходит. Том молчал, но она знала, что он тоже почувствовал это изменение. — Что, чёрт возьми, он нес? — тихо спросил Том, когда Тобиас исчез в дальнем коридоре. Сабина не ответила. Она лишь смотрела ему вслед, ощущая, как что-то неприятное, липкое закрадывается ей в грудь. Что-то в Тобиасе изменилось. И это ей совсем не нравилось. Сабина замолчала, обдумывая весь их разговор. А потом медленно переспросила: — Глупые дети? Она не поняла, почему он так сказал. Они ведь все одногодки.

{…}

Аврора сидела на своей кровати, машинально перебирая страницы конспектов по Зельеварению. В комнате было тихо — её соседки были заняты своими делами, и её это мало интересовало. Она сосредоточенно всматривалась в почерк, которым были выведены аккуратные строки. Эти записи были Тобиаса, которые украла Сабина, и теперь они были у неё, и Аврора держала их не просто так. Она сравнивала почерк с тем, что был в записке с угрозами для Джейкоба. И что-то не сходилось. Она нахмурилась, поджала губы и резко поднялась с кровати, сжав записи в руке. Не говоря ни слова, она вышла из спальни и направилась вниз в гостиную. Там, как обычно, царила оживлённая, но приглушённая суета. Ученики Слизерина занимались своими делами: кто-то у камина оживлённо обсуждал домашнее задание, кто-то изучал шахматную доску, а кто-то, сидя в углу, шептался, явно обсуждая что-то важное. Но среди них не было Тобиаса. Аврора сжала пальцы на записях, оглядывая гостиную. Он мог быть где угодно, но среди этих людей были те, кто точно мог знать, где именно. Аврора целенаправленно подошла к группе, не тратя времени на формальности. В гостиной Слизерина царила привычная полутьма, но вокруг них словно ощущалось напряжение, как будто разговор, который они вели, был куда важнее обычных сплетен. Регулус сидел прямо, с безупречной осанкой, перебирая тонкими пальцами край своего рукава, Барти лениво откинулся на спинку кресла, а Уильям Нотт расслабленно раскинулся, будто ему всё происходящее было лишь развлечением. Рабастан Лестрейндж же отвернулся, сосредоточив взгляд где-то в стороне, явно не желая ввязываться в разговор. — Где Тобиас? — без лишних предисловий спросила Аврора, глядя прямо на Барти. Крауч даже не подумал ответить. Он лишь фыркнул и, склонив голову набок, медленно провёл языком по зубам, буравя её пристальным, слишком внимательным взглядом, словно изучал, словно пытался понять,зачемей это вообще нужно. По правую руку от него Нотт коротко хмыкнул, явно находя её вопрос забавным. — Что? — наконец бросил он с лёгкой насмешкой. — Уже скучаешь по нему? Аврора вспыхнула, но удержала себя в руках. — Отвечайте на вопрос, — холодно произнесла она, сдерживая раздражение. Но Барти лишь ухмыльнулся, не двигаясь с места. Тогда она повернула голову к Регулусу, ожидая, что тот ответит хоть что-то. Регулус смотрел на неё так, как смотрел всегда — спокойно, но настороженно. В его взгляде читалось что-то едва уловимое: смесь сосредоточенности, недоверия и… Однако вместо ответа он лишь слегка нахмурился, оценивающе оглядывая её с головы до ног, словно искал нечто, чего прежде не замечал. Аврора ощутила, как внутри закипает раздражение. — Просто ответьте мне! — вспылила она, сжав кулаки. Барти закатил глаза и всё-таки нехотя ответил: — Да кто его знает? Ведёт себя как чёртов призрак, сам не свой. Аврора впилась в него взглядом, чувствуя, как что-то холодное прокрадывается в её мысли. — Он только что ушёл, — раздался голос Регулуса. Она снова посмотрела на него. Его тон был безразличным, но в голосе слышалось нечто большее — предупреждение. — И был каким-то дёрганым, — продолжил он, не отводя глаз. — Не лучшее время с ним беседовать. Аврора сжала губы.

Дёрганым? Сам не свой?

В её груди что-то неприятно сжалось. Она знала что, что-то происходит. Знала. И если даже они заметили, что с ним что-то не так… значит, дело серьёзное. Аврора резко развернулась, собираясь поспешить к выходу, но внезапно почувствовала, как что-то удерживает её на месте. Её запястье. Тёплые, но крепкие пальцы сомкнулись вокруг него, пресекая её движение. Она замерла и перевела взгляд вниз. Регулус. Он даже не встал. Просто сидел в своём кресле, по-прежнему безупречно собранный, с неизменно хладнокровным выражением лица, но рука его была твёрдой, решительной. Он не сжимал её грубо, не причинял боли — но и не позволял уйти. — Аврора, — тихо произнёс он, и в его голосе не было ни приказа, ни упрёка, лишь какая-то странная, почти невидимая просьба. — Я же сказал, он ведёт себя странно. Не стоит. Её сердце сбилось с привычного ритма. Аврора подняла на него взгляд — внимательный, пронзительный. — Отпусти, Блэк, — её голос звучал ровно, но в глазах вспыхнуло упрямство. Он не ответил. Лишь ещё пару секунд смотрел на неё — изучающе, пристально — и только потом медленно разжал пальцы, освобождая её руку. Аврора больше не колебалась. Развернулась и вышла, не оглядываясь. Но ощущение его пальцев на коже не исчезло. Аврора вышла из гостиной Слизерина, чувствуя, как после тёплого, наполненного разговорами помещения прохладный воздух подземелий приятно освежает её кожу. Она двигалась быстро, но уверенно, стараясь не думать о странном ощущении, оставшемся после странных слов Регулуса. Когда она поднялась по лестнице и оказалась в коридоре, её шаги замедлились. Впереди, в неверном свете факелов, она заметила знакомые фигуры. Сабина и Том. Они стояли перед Тобиасом, окружая его словно загнанного в угол человека, но тот, похоже, не выглядел обеспокоенным. Наоборот. Аврора слегка наклонила голову, наблюдая за ними из-за колонны. Она не торопилась вмешиваться — и, предпочла подождать, пока они закончат свою беседу. Сейчас у неё были свои планы, и Сабина с Томом лишь мешали их исполнению. Лица сестры и её спутника были напряжены, губы шевелились быстро, но Аврора не могла разобрать их слов. Однако ей не нужно было слышать — всё было и так очевидно. Они угрожали Тобиасу, скорее всего, требуя, чтобы он оставил Джейкоба в покое. Но самое странное было в том, как реагировал сам Тобиас. Он просто стоял перед ними, безучастный, отстранённый. Даже в неверном свете коридора Аврора заметила, как странно тёмные глаза Тобиаса поблёскивают, отражая огонь факелов. Какое-то время он молчал, а потом… Что-то сказал. Одно слово, может, два — слишком тихо, чтобы Аврора могла расслышать. Но эффект был мгновенным. Сабина и Том резко замерли. Их лица исказились удивлением, и даже в полутьме было видно, как по их спинам пробежал неприятный холодок. Тобиас не двинулся с места, но его присутствие вдруг стало… другим. Чужим. Аврора нахмурилась. Сабина с Томом не спешили уходить, явно ошарашенные чем-то, но сам Тобиас уже отворачивался, уходя прочь. Аврора мысленно цокнула, сдерживая раздражение. Они мешали. Теряли её драгоценное время.

«Ну же… уходите уже».

И, словно услышав её мысли, Сабина бросила на Тома быстрый взгляд, и тот молча кивнул. Они наконец развернулись и направились в противоположную сторону, исчезая в одном из боковых коридоров. Аврора больше не колебалась. Выйдя из своего укрытия, она поспешила за Тобиасом, не сводя с него глаз. Аврора следовала за Тобиасом, выдерживая нужную дистанцию. Она не спешила — ей нужно было время, чтобы продумать свои следующие шаги. Тобиас шёл впереди, двигаясь уверенно, но в его походке было что-то… нехарактерное. Слишком резкие, отточенные движения, словно его тело действовало по заранее прописанному алгоритму. Аврора прищурилась. Всё, что происходило в последние дни, складывалось в странную картину. Тобиас вёл себя иначе. Регулус и Барти заметили это. Сабина и Том явно были в шоке после его слов. И теперь, глядя ему в спину, Аврора чувствовала это сама. Ей нужно было проверить свою догадку. Она сделала глубокий вдох, собираясь с духом, а затем резко сорвалась с места, издавая нарочито шумный топот, будто действительно догоняла его в последний момент. —Тобиас! — звонко воскликнула она, вкладывая в голос неподдельную радость. Тот замер на долю секунды, но затем обернулся. На его лице не было привычного раздражённого прищура, который он обычно демонстрировал, когда кто-то мешал ему. Вместо этого — краткий, почти незаметный момент замешательства, после которого он принял нейтральное выражение лица. Аврора резко остановилась рядом, будто бы окончательно выдохлась, и театрально прижала руку к груди. — Фух… я тебя догнала! Я думала, не успею! Ты так быстро ходишь… Она сделала вид, что тяжело дышит, и, пока говорила, принялась рыться в своей сумке. Разумеется, это было лишь отвлекающим манёвром — внутри у неё уже лежали нужные бумаги, но ей нужно было создать иллюзию естественности. В конце концов, её спектакль должен был быть безупречным. Спустя пару секунд она словно «нашла» то, что искала, и с победным видом вытащила из сумки аккуратно сложенные листы. — Вот! — радостно сказала она, протягивая их Тобиасу с самой очаровательной улыбкой, на которую была способна. Она вложила в этот жест всю свою актёрскую игру: чуть склонённая голова, мягкий взгляд, лёгкий румянец на щеках, словно она действительно переживала за его записи. Тобиас не сразу взял их. Он смотрел на неё странно, с лёгким негодованием, словно пытался понять, что здесь происходит. — Спасибо большое, Тобиас! — продолжила Аврора, игнорируя его реакцию. — Ты меня так выручил со своими конспектами, если бы не ты, я бы точно отстала по теме. Вот, возвращаю, как и обещала! Тобиас смотрел на неё, не двигаясь. На его лице проскользнуло что-то, что можно было бы назвать моментом осознания — словно в его голове внезапно сложился пазл. Но всего через пару секунд он изменился. Его лицо смягчилось, губы изогнулись в фальшивой улыбке, слишком ровной, слишком идеальной. — Да пустяки, спасибо, — сказал он ровным голосом, беря бумаги из её рук. Аврора мельком заметила, как его пальцы слегка напряглись, когда он дотронулся до конспектов, но ничего не сказала. — Ну, пока. И прежде чем она успела сказать хоть что-то ещё, он развернулся и быстрым шагом скрылся за ближайшим поворотом. Аврора стояла на месте, всё ещё сдерживая свою «счастливую» улыбку. Но внутри неё что-то тревожно кольнуло. Вот и попался. Никакие конспекты он ей не одалживал, и теперь она убедилась. Это был не Тобиас.

{…}

Теплый солнечный свет пробивался сквозь высокие стеклянные стены теплицы, заставляя листья магических растений мерцать изумрудными оттенками. В воздухе витал терпкий аромат влажной земли и трав. Джейкоб сидел за деревянным столом, механически перебирая корни мандрагоры. Он пытался сосредоточиться на объяснениях профессора Спраут, но слова проникали в сознание, словно сквозь плотный туман. Рядом с ним Том спокойно очищал листья от лишней грязи, время от времени поднимая голову, чтобы лениво кивнуть преподавателю. Позади Джейкоба Сабина что-то негромко шепнула Пандоре, и та тихо хихикнула. Джейкоб вздрогнул. Он чувствовал, как напряжение стягивает плечи, заставляя его сидеть в постоянной готовности, будто в ожидании удара. Его взгляд скользнул по теплице. Недалеко сидела Аврора. К удивлению многих, она выбрала место рядом с Тобиасом. Время от времени она что-то ему говорила, её голос звучал негромко, но уверенно. Однако Тобиас оставался отстранённым, даже не удостоив её взглядом. Джейкоб провел ладонью по лицу, пытаясь избавиться от чувства, что за ним наблюдают. Он моргнул, отворачиваясь к растениям, но едва его пальцы коснулись стебля, как он замер. На листе перед ним медленно проступали буквы. Чёрные, будто выжженные огнём. «Ты теряешь бдительность.» Кровь застучала в висках. Джейкоб резко отдёрнул руку, едва не уронив горшок. Сердце гулко ударило в груди. — Всё нормально? — Том даже не поднял глаз, продолжая неторопливо работать. — Да, — голос Джейкоба прозвучал слишком резко. Он сглотнул, сжав кулаки.

«Этого не может быть. Я схожу с ума?»

Он снова посмотрел на лист. Никаких букв. Просто зелёная поверхность, влажная от утренней росы. Джейкоб чувствовал, как капли пота стекают по его затылку. Он глубоко вдохнул, но лёгкие будто сжались. Что, если он действительно начинает видеть то, чего нет? А что, если нет? Шум в теплице нарастал, будто его сознание окутывала плотная завеса звуков. Голоса учеников смешивались в один сплошной гул, как звон в ушах после удара. Кто-то смеялся, кто-то шептался, кто-то громко обсуждал мандрагоры, но для Джейкоба всё это звучало глухо, искажённо, как через толстый слой воды. Он смотрел на собственные руки, но не видел их. Перед глазами всё плыло. Лист перед ним оставался чистым, но образ выжженных слов не исчезал из памяти. «Ты теряешь бдительность.» Что это было? Иллюзия? Или реальность, которую он не мог объяснить? В груди всё сжалось. Воздуха не хватало. Он чувствовал себя в ловушке, будто стены теплицы начали медленно смыкаться, а стеклянный купол становился ниже, заставляя его сгорбиться под давящей тяжестью. Кто-то громко засмеялся позади. Джейкоб дёрнулся. Смех резанул его, будто насмешка, будто издёвка, будто кто-то стоял за его спиной и наблюдал, наслаждаясь его страхом. «Они знают.» «Они все знают.» «Прекрати. Прекрати думать об этом.» Где-то щёлкнул перочинный нож — кто-то отрезал лишние корешки. Этот резкий звук заставил Джейкоба вздрогнуть. Ещё один смешок. Тяжесть в груди стала невыносимой. И вдруг — прикосновение к плечу. Джейкоб резко дернулся, его инстинкты сработали быстрее разума. Он ударил локтем назад, грубо отталкивая руку, и услышал негромкий вскрик. Это была Сабина. Она отшатнулась, удивлённо вскинув брови, а затем нахмурилась, глядя на него с раздражением. — Ты чего дерешься?.. Джейкоб дышал тяжело и прерывисто, чувствуя, как по спине стекает пот. И тогда он услышал этот смех. Хрипловатый, низкий, насмешливый. Рабастан. Он сидел за дальним столом, лениво облокотившись на локоть, и с усмешкой что-то шептал Регулусу. Тот тоже ухмыльнулся, но его взгляд оставался отстранённым, почти равнодушным. Смех Рабастана снова ударил по сознанию, как пощёчина. «Это он. Он смеётся, потому что это делает он.» Джейкоб вскочил. — Это ты?! — его голос прозвучал громче, чем он сам ожидал. Теплица замерла. Рабастан даже не вздрогнул, лишь приподнял бровь, сохраняя свою ленивую ухмылку. — О чём ты? Джейкоб не слышал ни вопросов, ни удивлённых перешёптываний вокруг. Всё смазалось в одно: Рабастан, ухмылка, записки, преследование, страх, который душил его уже несколько недель. — Ты меня преследуешь! — прорычал Джейкоб, сделав шаг вперёд. — Ты, да?! Рабастан склонил голову набок, будто с искренним любопытством. — Кажется, у кого-то паранойя, — лениво протянул он, обращаясь к Регулусу. Блэк медленно кивнул, с интересом глядя на Джейкоба.И этого хватило. Джейкоб сорвался. Он рванул вперёд, намереваясь схватить Рабастана за ворот мантии. Теплица взорвалась звуками — скрипом передвигаемых стульев, вздохами, выкриками испуганных студентов. — Джейкоб! — воскликнула Сабина, но он её не слышал. Рабастан не успел увернуться, когда Джейкоб схватил его за переднюю часть мантии и дёрнул вверх, заставив привстать со скамьи. Лицо Джейкоба исказилось от ярости. — Ты решил мне угрожать? — его голос сорвался на крик. — Спятил? — Рабастан поморщился, но не выглядел напуганным. Скорее раздражённым. — Джейкоб, отпусти его! — Сабина попыталась схватить его за рукав, но он резко дёрнул рукой, сбрасывая её пальцы. — Он смеётся, потому что знает! — Джейкоб продолжал удерживать Рабастана, но пальцы дрожали. — Знает что? — Рабастан ухмыльнулся шире. — Какого чёрта ты несёшь? — Ты меня преследуешь! Ты подбрасываешь мне эти записки! — Джейкоб сжал кулаки так сильно, что костяшки побелели. — Ты рехнулся? — лениво спросил Рабастан. — Прекращай, Паркин, — вмешался Регулус, убирая с формы невидимые пылинки. — Это уже скучно. Рабастан фыркнул. — Ты прав. — Ты!.. — Джейкоб замахнулся. — Хватит! — в голос профессора Стебль прозвучала резкость. Но Джейкоб уже двигался. Рабастан успел отклониться, и кулак Джейкоба вместо его лица ударил по стеклянной полке с горшками. Раздался громкий треск. Один из горшков с хрупким магическим растением рухнул на землю, разбившись на осколки. В ту же секунду зелёные листья резко сжались, будто испуганные. — Что за… — кто-то ахнул. — Да что здесь происходит?! — профессор Стебль с грохотом захлопнула книгу, её строгий взгляд метался между Джейкобом и Рабастаном. Теплица застыла. Все либо смотрели на Джейкоба, либо украдкой перешёптывались, бросая на него встревоженные взгляды. Рабастан стряхнул складки с мантии и усмехнулся: — Ну и псих. Эти слова больно резанули по сознанию. Джейкоб вдруг почувствовал, что его собственное тело его предаёт: ноги ослабли, дыхание сбилось, а в ушах снова зашумело. Он видел взгляды. Видел, как кто-то недоверчиво качает головой, кто-то отводит глаза. Они действительно думали, что он сумасшедший? Пальцы разжались. И тут Сабина, не раздумывая, взяла его за руку. — Эй… — она заглянула ему в глаза. В этот момент он понял, что дрожит. — Что вы себе позволяете?! — громовой голос профессора Стебль заставил всю теплицу вздрогнуть. Она стояла, сжимая в руках перчатки, которые только что стянула, а её обычно добродушное лицо пылало гневом. Грудь тяжело вздымалась, а губы были сжаты в тонкую линию. —Я задала вопрос!— её голос прозвучал ещё резче. Джейкоб застыл, всё ещё сжимая руку в кулак. Рабастан картинно потёр грудь, где его схватили, и ухмыльнулся, но даже он не осмелился что-то сказать первым. — Вы двое! — Стебль указала пальцем на Джейкоба и Рабастана. — Объяснитесь немедленно! Молчание повисло в воздухе. — Профессор, — подал голос Барти Крауч с вежливой улыбкой. — Просто небольшое недоразумение. — Недоразумение? — её тёмные глаза сверкнули. — Ты называешь недоразумением, что один мой ученик бросается с кулаками, а другой провоцирует его?! Она перевела тяжёлый взгляд на Джейкоба. — Я вижу в этой теплице разбитую посуду, драку и испуганных студентов! Думаете, это допустимо? Джейкоб не ответил. Он и сам едва мог разобрать собственные мысли. Вся ярость, которая кипела в нём минуту назад, теперь сменилась тяжелым, удушающим чувством вины. —Лестрейнджи! — голос Профессора Стебль не терпел возражений. — В кабинет директора. Немедленно. Джейкоб сжал зубы услышав как она назвала его. — Но… — попыталась вмешаться Сабина. — Никаких «но»! — отрезала профессор. Она повернулась к Рабастану. — Чего ожидаете молодые люди? Быстро за мной! Рабастан пожал плечами, но в его глазах мелькнуло что-то тёмное, недовольное. Стебль выдохнула, прикрывая глаза, будто пытаясь совладать со своим гневом. Затем посмотрела на остальных студентов. — А остальные? Вы здесь для занятий или для балагана? Вернулись к работе! Немедленно! В теплице раздался шелест страниц и нервный шёпот. Ученики поспешно уткнулись в книги, делая вид, что ничего не произошло. Сабина бросила на Джейкоба тревожный взгляд, но он уже шагнул к выходу. Среди всеобщей суматохи один человек не отрывал взгляда от Джейкоба. Тобиас сидел неподвижно, но в его глазах пылало странное оживление, которого у него не было уже давно. Обычно рассеянный, замкнутый, словно отстранённый от происходящего, сейчас он выглядел так, будто нашёл кусочек недостающей головоломки. Его руки, до этого спокойно лежавшие на коленях, теперь сжались в кулаки, ногти впились в ладони. Он даже не заметил, что дышит чуть быстрее, чем обычно. Внутри него что-то всколыхнулось — тревожное, но в то же время… облегчённое. Он смотрел на Джейкоба так, будто впервые видел его по-настоящему. Все эти недели Тобиас чувствовал, как теряет себя. Провалы в памяти, странные моменты, когда он оказывался не там, где должен был быть. Его воспоминания были разорванными, бессвязными. То, что происходило с ним, не поддавалось логике. Он начинал верить, что сходит с ума. Но теперь, наблюдая за Джейкобом — его напряжённой позой, бешено блестящими глазами, внезапной, неестественной вспышкой гнева — Тобиас почувствовал, как ледяные пальцы страха разжимаются в его груди. Не только он. Эта мысль пульсировала у него в голове, как навязчивая догадка. Он чуть склонил голову набок, изучая каждую деталь: как дрожали плечи Джейкоба, как его взгляд метался, будто он всё ещё видел врага там, где его не было. Как он сжал челюсти, явно не до конца осознавая, что делает. Тобиас смотрел так пристально, что почти не замечал окружающих. Его пальцы судорожно дёрнулись, словно он хотел что-то сказать, но язык прилип к нёбу. Шум голосов стал приглушённым. Всё исчезло. Была только одна мысль. Джейкоб тоже.

{…}

Сабина шла быстрым, целеустремлённым шагом, держа в руках несколько учебников. Она собиралась пообедать и затем вернуться к занятиям, но, проходя мимо внутреннего дворика, краем глаза заметила братьев Блэк. Сириус сидел, раскинувшись на скамье, словно весь мир существовал лишь для его развлечения, а Регулус — более сдержанный, с идеальной осанкой — смотрел на него с лёгким раздражением. Как только Сириус её заметил, его губы изогнулись в ленивой ухмылке. — О, Сабина, а я уж думал, что ты, как и твоя сестра, вообще не выходишь на свет Божий. Сабина остановилась, вздохнув и мысленно отсчитав до трёх, прежде чем повернуться к нему. — Что тебе надо, Блэк? Регулус лишь скользнул по Сабине равнодушным взглядом, но не сказал ни слова. Он уже знал, что разговор будет пустой тратой времени. — Всего лишь твоя компания за обедом, — ухмыльнулся он, театрально постучав по скамье рядом с собой. — Или ты боишься испортить свою идеальную репутацию, если тебя увидят с таким мерзким типом, как я? Регулус нахмурился, его брат что флиртует? — Я просто не хочу терять время, — спокойно ответила Сабина, скрестив руки на груди. — Ой, да ладно тебе, Сабина, — протянул Сириус, пристально наблюдая за её лицом. — Ты ведь не всегда такая… строгая, да? Сабина только сильнее сжала учебники, но внешне осталась невозмутимой. — Чего? — Слишком правильная. Не скажу, что это плохо, но знаешь, что интересно? Я тут слышал одну забавную историю… Она подняла бровь, ожидая продолжения. — Мне рассказали, что недавно ты весьма… интересно пообщалась с Рабастаном Лестрейнджем. Сабина напряглась. — В смысле? Сириус наклонился чуть ближе, улыбаясь, но в глазах вспыхнул азарт. — Ну, говорят, он схватил тебя за шиворот, но ты что-то там сделала… и он вдруг передумал. Просто развернулся и ушёл. Сабина молчала, её взгляд оставался холодным, но внутри неприятно засосало. — И что? — И ничего, просто… любопытно. Обычно Лестрейндж не передумывает. — Может, он просто понял, что зря теряет время, — ответила она ровным тоном. Сириус усмехнулся. — Или ты использовала свою силу, как твоя младшая сестричка? — лениво бросил Сириус, склонив голову набок. Тишина повисла на мгновение, но для Сабины она показалась вечностью. Она тут же оказалась рядом с ним, резко нагнувшись и прижав ладонь к его губам. — Заткнись! — прошипела она, злобно сверкая глазами. Регулус, который до этого лишь безразлично слушал их перепалку, вдруг напрягся. Он слегка нахмурился, словно в его голове что-то прояснилось. — Интересно, — негромко произнёс он, наблюдая за Сабиной с новым выражением в глазах. Она проигнорировала его, сосредоточившись на Сириусе, который всё ещё был под её ладонью. Он смотрел на неё с нескрываемым весельем. — Ой, ну хватит, Сабина, — его голос прозвучал приглушённо, но он ухмыльнулся прямо в её руку. Она тут же убрала ладонь, но наклонилась ещё ближе, прошипев: — Если ты ещё раз заикнёшься об этом… — То что? Используешь свою тайную магию? Его насмешливый взгляд сводил её с ума, но вместо злости её накрыло тревогой. — Заткнись! Просто заткнись, — процедила она сквозь зубы. Сириус рассмеялся, откидываясь на скамью. — Ты такая милая, когда злишься. Сабина была готова вцепиться ему в волосы, но в этот момент заговорил Регулус: — Постой. Она нехотя перевела взгляд на младшего Блэка, который теперь смотрел на неё внимательнее, чем хотелось бы. — Значит, я был прав, — произнёс он, почти без эмоций, но с каким-то новым интересом в голосе. Сабина не ответила, лишь сжала кулаки. — Говорила я Джиму что ты болтун, и ничего не будешь держать в тайне, — тихо сказала она глядя на Сириуса. — О, он и не вдавался в подробности, — пожал плечами Сириус. — Но, знаешь, я же наблюдательный. А ещё у меня потрясающая память, и вот в этой самой памяти отлично запечатлелась сцена в Выручай-комнате. — Серафина… — пробормотала Сабина. — Ты же обещал Джиму! Я все ему расскажу. Расскажу какой ты двуличный болтун! — зло бросила она. Тут у Сириуса изменилось выражение лица, а затем он снова вернул напускную легкость. Регулус скептически поднял бровь, но не стал ничего уточнять. — Ладно, ладно, не кипятись, — ухмыльнулся Сириус, снова разваливаясь на скамье. — Но ты, Сабина, просто подарок. Как же весело тебя дразнить. Она бросила на него последний злобный взгляд, развернулась на каблуках и стремительно направилась к выходу из двора. Сириус, ухмыляясь, посмотрел ей вслед, а потом перевёл взгляд на Регулуса, который выглядел слишком задумчивым. — Только не говори, что ты сейчас начнёшь копаться в этом, Блэк-младший. — Я и так догадывался, что с ними что-то не так, — спокойно ответил Регулус, но во взгляде его горела холодная сосредоточенность. — Теперь это всего лишь подтверждение. Сириус фыркнул. — Ну-ну, удачи тебе в твоих теориях. Но Регулус ничего не ответил, лишь задумчиво смотрел в сторону, где скрылась Сабина. — Даже догадываюсь, какая именно сила у Авроры и Сабины, — спокойно произнёс он, будто рассуждая вслух. Сириус удивлённо поднял брови, но быстро взял себя в руки, стараясь выглядеть равнодушным. — Ну давай, мистер всезнайка, просвети меня, — лениво бросил он, скрестив руки на груди. Регулус чуть повернул голову в его сторону, уголок его губ дрогнул в тени едва заметной ухмылки. — Не собираюсь. — Конечно, — фыркнул Сириус. — Потому что не знаешь. — Потому что не вижу смысла делиться догадками с тем, кто не умеет держать язык за зубами, — хладнокровно ответил Регулус. Сириус прищурился, но ничего не ответил. Он понимал, что брат его сейчас провоцирует, но оттого его раздражение лишь росло. — Тебе-то какое дело до их сил? — спросил он спустя пару секунд, не скрывая подозрительности в голосе. Но, Регулус молчал. — Ой, да брось, — произнёс Сириус. — Ты просто строишь из себя «я всё знаю». — А ты просто не умеешь наблюдать, — парировал Регулус, подняв на него спокойный, почти ленивый взгляд. Сириус шумно выдохнул и откинулся на спинку лавки. — Знаешь, с тобой невозможно нормально разговаривать. — Это потому, что ты редко пытаешься, — спокойно ответил Регулус и, поднявшись, направился прочь, оставив брата одного с его мыслями. Сириус недовольно поморщился, бросив раздражённый взгляд вслед брату. — Вот ведь… — пробормотал он, но не договорил, лишь шумно выдохнул. Однако его мысли быстро переключились. Сабина. Её реакция была слишком уж резкой. Перепуганной даже. И как бы он ни относился к ней, он не мог отрицать — она его заинтриговала. Не теряя времени, он поднялся на ноги и быстрым шагом направился в ту сторону, куда ушла Сабина. — Эй, де Фиенн! — окликнул он её, прибавляя шаг, чтобы догнать. Сабина остановилась, но не обернулась сразу. Можно было почти почувствовать, как она мысленно закатывает глаза, прежде чем повернуться к нему лицом. Сириус усмехнулся, останавливаясь перед ней и скрещивая руки на груди. — Ой, не смотри так, — протянул он. — Это же всего лишь догадки. Может, у тебя вообще нет никакой силы, а ты просто отлично пихаешь людей локтями. Сабина резко остановилась и смерила его взглядом, полным раздражённого недоверия. — Серьёзно? — Ну да, — пожал он плечами, будто бы удивляясь её реакции. — Лестрейндж передумал, потому что ты мастерски наступила ему на ногу. А Регулус просто разыгрывает из себя гения-детектива. Всё логично. Она сузила глаза, явно не оценив его попытку перевести всё в шутку. — Ага. А твой длинный язык — это тоже сверхспособность? Сириус изобразил задумчивый вид, наклоняя голову. — Был бы не против. Тогда бы меня взяли в Лигу выдающихся волшебников. Сабина закатила глаза и снова зашагала вперёд, но он не отставал. — Ладно-ладно, — поднял он руки в притворном примирении. — Всё, что сказал перед Регулусом, забудется через минуту. Мой брат любит молчаливую загадочность. Скорее удавится, чем начнёт копаться в чужих секретах. — Отличная попытка, Блэк, — сухо бросила она. — Да я вообще гений по части попыток, — усмехнулся он. — Вот смотри: представим, что у тебя всё-таки есть сила. Ты же не думаешь, что я тебя теперь боюсь? Она резко остановилась и испепелила его взглядом. — Что ты вообще говоришь? Я не думаю что ты боишься меня, я думаю что ты безмозглый. — процедила она. — Тебе ведь плевать на всё и всех. — Ну, почти, — хмыкнул он. — Кроме моментов, когда кто-то так весело злится. Сабина вдохнула, готовясь что-то сказать, но передумала и просто покачала головой. — В любом случае, — продолжил он, шагая чуть быстрее, чтобы снова догнать её, — если у тебя и есть сила, это же ничего не меняет, правда? Ты как была, так и останешься Сабиной де Фиенн. Она метнула в него подозрительный взгляд. — Это сейчас комплимент или оскорбление? — Не знаю, — задумчиво протянул он. — Я просто подбираю слова, чтобы ты перестала мечтать о том, как отшибить мне башку. Сабина тяжело выдохнула, явно сдерживаясь. — Работает? — с любопытством уточнил он. — Нет. — Ну и ладно, — беспечно улыбнулся он. — По крайней мере, теперь ты не так злишься. Сабина не ответила, но шаг её стал чуть менее резким. Сириус усмехнулся. Всё-таки он мастер сглаживать углы. Ну, или хотя бы делать вид, что ничего серьёзного не случилось.

{…}

Тишина давила, пропитывая воздух тяжёлым шёпотом сотен древних страниц, хранящих запретные знания. Единственным звуком были мягкие шаги по каменному полу — не спешные, но исполненные самодовольства. Тобиас скользил между высоких стеллажей, его силуэт терялся в тусклом свете магических фонарей. Он шёл медленно, а на губах играла ухмылка — та, что не принадлежала ему. Он вытянул руку, пробежался пальцами по пыльным корешкам, будто выбирая что-то особо ценное. — Довольно интересное место для прогулок, — раздался ровный голос позади него. Он остановился. Аврора стояла в проходе между полками, облокотившись плечом о стеллаж. Её глаза вспыхнули в отблеске магического света, изучая его с неприкрытым подозрением. — Что ты здесь забыл? — её голос звучал спокойно, но в нём скользнул намёк на вызов. — Насколько мне известно, сюда нельзя без разрешения и специального допуска. Тобиас медленно развернулся к ней лицом. Его ухмылка не исчезла, но теперь в ней сквозила лёгкая тень раздражения. — О, да ладно, — он протянул. — Что тебе на этот раз нужно? Снова мои записи? Она склонила голову набок, её взгляд скользнул по нему чуть пристальнее, и уголки губ дрогнули в сухой полуулыбке. — Знаешь, самое забавное? — сказала она, не сводя с него глаз. — Ты выглядишь как он. Пытаешься двигаться как он. Но… ты — не Тобиас. На долю секунды тишина в библиотеке стала осязаемой, словно воздух сгустился, застыв между ними. Ухмылка исчезла. Прежде чем Аврора успела моргнуть, он оказался рядом с ней — слишком быстро, нереально. Стальная хватка сомкнулась на её горле, сжимая так резко, что воздух тут же застрял в её лёгких. Спиной она врезалась в полку, громкий скрип дерева разнёсся по запретной секции. — Ты чертовски наблюдательна, — прошипел он, его лицо оказалось опасно близко, а в глазах вспыхнула злоба. — Но мне не нравится, когда на меня указывают пальцем. Тем более когда следят за мной. Аврора не моргнула. Даже сейчас, когда его пальцы болезненно вдавливались в её кожу, она не позволяла страху взять верх. — Ты играешь в опасную игру, девочка, — его голос стал ниже, почти ласковым, но в нём плескалась угроза. — Держись подальше. Иначе… С этими словами он резко дёрнул её, заставив её ударится лопатками об твердое дерево шкафа, а затем швырнул обратно на пол. Книги с глухими ударами посыпались вниз, одна из них вскользь задела её плечо. Аврора рухнула на каменный пол, её ладони обожгло от удара, но она тут же сжала пальцы в кулаки. В горле пульсировала тупая боль от его хватки, но она не сделала ни единого звука, не показала ни тени слабости. Он посмотрел на неё сверху вниз, вытирая пальцы, будто прикасаться к ней было омерзительно. — Не лезь туда, куда не следует, — бросил он холодно и, развернувшись, скрылся в темноте секции. Аврора провела языком по внутренней стороне щеки, где от удара о полку чувствовался металлический привкус крови. Воздух вырывался из её лёгких хрипло и прерывисто, горло обжигала ноющая, пульсирующая боль. Она судорожно вдохнула, пытаясь справиться с головокружением, но едва приподнялась на ладонях, как руки предательски задрожали, и она снова осела на пол. В ушах шумело, а дыхание оставалось сбивчивым. Где-то неподалёку раздался резкий звук шагов. — Мерлин… — тихий, но напряжённый голос. Аврора почувствовала чьё-то присутствие, но не подняла голову сразу. Она стиснула зубы, прикусив внутреннюю сторону щеки, чтобы заглушить боль. Северус оказался рядом быстрее, чем она успела что-то сказать. Его взгляд метнулся к её шее, и выражение лица резко изменилось. В тёмных глазах вспыхнуло нечто похожее на тревогу, но он тут же спрятал её за привычной маской равнодушия. — Что происходит? — спросил он резко, опускаясь на одно колено рядом с ней. Аврора сделала ещё одну попытку подняться, но силы всё ещё не вернулись. Северус среагировал мгновенно — его руки ухватили её за плечи, помогая удержаться. — Отвали, — голос сорвался на хрип, но прозвучал с прежней холодностью. Снейп не отпустил. — Несносная дура, — процедил он, внимательно изучая её лицо. Аврора стиснула зубы. Грудь всё ещё поднималась в неровном ритме, но она заставила себя сфокусироваться. Она не собиралась выглядеть слабой. — Я справлюсь, — она рывком высвободила плечо из его хватки, заставляя себя опереться на руки и поднять голову. Но её взгляд выдал слишком многое. Она была зла. Не напугана — нет, страх уже улегся где-то в глубине сознания, оставляя место ярости. Северус заметил это. — Зачем он сделал это? Аврора молчала. Снейп прищурился, бросая быстрый взгляд в сторону прохода, где только что кто-то исчез. Он что-то понял, но не стал спрашивать снова. Вместо этого его пальцы чуть напряглись, когда он убрал руку, которой поддерживал её. Он смотрел на неё несколько секунд, а потом коротко фыркнул, едва заметно качнув головой. Северус какое-то время молчал, затем вздохнул и резко встал. — Поднимайся, пока никто не увидел, — буркнул он, протягивая ей руку. Аврора посмотрела на неё, затем, спустя пару секунд раздумий, всё же вложила свою ладонь в его. Сильный рывок — и она снова на ногах. Голова всё ещё кружилась, но она не дала себе показать этого. Снейп ещё раз скользнул взглядом по её шее, и что-то мрачно пробормотал себе под нос. Затем шагнул назад, будто предоставляя ей пространство. — Не нарывайся больше, — сказал он. Северус крепко держал Аврору за плечи, помогая ей идти. Её шаги были медленными, каждый вдох отзывался болью в горле, а голова всё ещё немного кружилась после того, как её бросили на пол. Но она не жаловалась. Даже когда пальцы Снейпа чуть сильнее сжались на её руке, удерживая от очередного шатания, она не выдавала ни звука. Он тоже молчал. Помогал не из жалости, не из доброты. Просто потому, что так правильно. Он не мог оставить её валяться там, в пыли между книжных полок, даже если ему, по большому счёту, было всё равно, что с ней случится дальше. Аврора это понимала, но всё равно ненавидела ощущение чьей-то помощи. — Можешь меня отпустить, — её голос всё ещё звучал хрипло, но ровно. Северус даже не повернул головы. — Не можешь идти ровно — терпи. Она едва заметно закатила глаза, но спорить не стала. Пока они шли по длинному коридору, мимо огромных панорамных окон, Аврора услышала чей-то громкий смех. Северус тоже его услышал и раздражённо поморщился. Чуть дальше, в конце коридора, расположилась группа студентов. Мародёры. Римус сидел на широком подоконнике, один локоть небрежно опирался на колено. Джеймс устроился рядом, с лукавой улыбкой поглядывая на друзей. Сириус стоял, прислонившись к стене, его руки были скрещены на груди, а во взгляде плясала издёвка. Питер, как всегда, хохотал громче всех, едва ли не сгибаясь от смеха. — Я же говорил тебе, это было величайшее выражение лица, — усмехнулся Сириус, отталкиваясь от стены и глядя на Джеймса. — Ты должен был видеть, как он попытался выкрутиться! — Джеймс картинно всплеснул руками, прищурившись от смеха. — Ага, ага! — Питер вытер слёзы с глаз, продолжая трястись от смеха. — Я думал, он сейчас заплачет! Аврора не знала, над кем они насмехались, но что-то в их весёлом зрелище внезапно вызвало у неё некоторое… Ещё несколько шагов — и их заметили. Римус был первым, кто перевёл взгляд на них, и его лицо тут же изменилось. Джеймс, проследив за его взглядом, тоже замолчал, едва завидев её. Сириус задержался на секунду дольше, но когда его серые глаза сфокусировались на них, выражение его лица замерло. Никто не говорил ни слова. Северус тоже молчал, не обращая на них внимания, и просто вёл Аврору дальше, словно их вообще не существовало. Джеймс Поттер ловко спрыгнул с подоконника и широким шагом оказался перед ними, перегородив путь. Его взгляд тут же метнулся к Авроре, а затем к руке Северуса, который всё ещё поддерживал её за плечи. — Это ещё что такое? — его голос прозвучал резче, чем он хотел. — Почему ты так к нему прижимаешься? Его карие глаза вспыхнули подозрением. Ревность. Но не романтическая — Джеймс заботился об Авроре, как о младшей сестре. Они знали друг друга всю жизнь, и видеть её с Северусом— да ещё и в таком состоянии — его явно не устраивало. Северус приподнял бровь, раздражённо выдохнув. — Не будь идиотом, Поттер. Джеймс прищурился. — Я что-то не вижу здесь другого объяснения. К ним подошёл Сириус, до этого молча наблюдавший за ситуацией. Его холодный взгляд скользнул по Северусу, затем по Авроре. — Ты иди-ка отсюда, де Фиенн, — вдруг резко бросил он, хватая Аврору за локоть и притягивая в свою сторону. Но он не рассчитал. Аврора, ослабленная после нападения, сильно пошатнулась. Ноги дрогнули, и она чуть не потеряла равновесие, заставляя всех троих парней резко обратить на неё внимание. Сириус быстро подхватил её, его пальцы сжались сильнее, чем он того хотел. — Чёрт… — вырвалось у него. И тут Джеймс и Сириус заметили красные следы на её шее. Яркие, уже начинающие темнеть синяки. Джеймес замер. Потом вспыхнул. — Какого хрена?! — его голос взорвался злостью. Глаза метнулись к Северусу, и он не дал тому даже секунды на объяснения. Удар. Резкий, быстрый. Поттер с силой толкнул Северуса, сжав кулаки, готовясь к драке. — Ты что, издеваешься?! — рявкнул он, уже занося руку для второго удара. Сириус Блэк был в полном шоке от состояния Авроры. Но шок быстро перерос в ярость. Северус отпихнул Джеймса, но не успел опомниться, как в ситуацию влез второй разъярённый гриффиндорец. — Ты труп, Снейп! — прорычал он, бросаясь следом за Джеймсом. Северус отскочил назад, но не успел — кулак Блэка прошёлся вскользь по его скуле. Он резко развернулся и отпихнул обоих парней от себя. — Вы оба е*анулись?! — огрызнулся он, хватая палочку. —Ты е*анулся, если думаешь, что мы оставим это просто так! — рявкнул Джеймс, снова бросаясь вперёд. Аврора моргнула, всё ещё приходя в себя. — Ох…— пробормотала она, глядя на это представление. Но никто её не слышал. В воздухе уже разрывались крики, звуки ударов и глухое эхо злости. Аврора тяжело дышала, в глазах всё плыло. Её пальцы непроизвольно сжались в кулаки, но она не могла резко двинуться, тело всё ещё не слушалось. Она повернула голову, взгляд метнулся к Римусу. Он не вмешивался. Люпин смотрел на драку, но его лицо было напряжённым. Он никогда не бросался в разборки первым, но и не мог оставаться в стороне. Аврора встретилась с ним взглядом. — Это не Северус сделал, — прохрипела она, едва слышно, но достаточно громко для него. Люпин моргнул, осознавая смысл её слов. А потом резко встал. — Ребята! — его голос разрезал воздух. Он шагнул вперёд и раскинул руки, вставая между дерущимися. Джеймс и Сириус, уже готовые снова наброситься на Снейпа, замерли. — Чёрт возьми, прекратите! — твёрдо сказал он, глядя сначала на одного, потом на другого. — Это был не Снейп. Джеймс дышал тяжело, его руки сжимались в кулаки. Он бросил быстрый взгляд на Аврору, затем снова на Северуса. Сириус сжал зубы, его грудь вздымалась от ярости, но он всё-таки остановился. — Это правда не он?! — Джеймс повернулся к Авроре, хмурясь. Она чуть приподняла голову, но даже это движение далось ей с трудом. — Я… потом… объясню, — выдохнула она. Римус хмуро кивнул, всё ещё не убирая рук, словно опасаясь, что друзья снова кинутся вперёд. Напряжение не спадало. Но никто больше не двигался. Джеймс сжал зубы, его ярость не улеглась, но он сделал несколько быстрых шагов к Авроре. — Чёрт, — пробормотал он, опуская взгляд на нее. Его пальцы осторожно коснулись её шеи, осматривая красные следы. Вблизи они выглядели ещё хуже — глубокие, с явными очертаниями пальцев. — Кто, блядь, это сделал? — его голос дрожал от гнева, но в нём чувствовалась и тревога. Аврора не ответила. Ей не хотелось сейчас что-либо объяснять. Джеймс выдохнул, разозлённо проведя рукой по лицу. — Я сам отведу её в лазарет, — решительно сказал он, резко поднимаясь на ноги. Он бросил твёрдый взгляд на Сириуса, затем на Римуса, словно предупреждая, чтобы не спорили. Сириус сжал губы в тонкую линию, но ничего не сказал. Он был всё ещё слишком взбешён, чтобы что-то сказать. Римус лишь коротко кивнул, опуская руки. Джеймс наклонился к Авроре, осторожно обхватывая её за плечи, помогая подняться. — Держись за меня, ладно? — мягче сказал он, но в его голосе всё ещё ощущалась напряжённость. Аврора устало кивнула, позволяя ему помочь. И пока они шли по коридору, никто из оставшихся не проронил ни слова.

{…}

Серафина не искала неприятностей. Вообще-то, она просто шла в сторону своей комнаты, через гостиную, держа в руках свиток с домашним заданием, когда случайно услышала имя Авроры. — Просто смех да и только, — раздался насмешливый голос Эммелины Вэнс. — Думает, если виляешь хвостом перед Сириусом, то тебе всё можно. Серафина замедлила шаг, свернула за угол и остановилась у статуи с русалкой, невидимой для компании слизеринок. — Хвостом? — фыркнула другая девушка. — Уверена, у неё есть методы получше. — Серьёзно, — продолжала Эммелина, явно наслаждаясь вниманием подруг. — Вся из себя холодная, гордая, а стоит Блэку усмехнуться в её сторону — и всё, ледяная принцесса тает. А ей то всего лишь тринадцать, на её месте я бы задумалась над своим поведением. Подруги тихо захихикали, а у Серафины сжались кулаки. Аврора никогда не пыталась понравиться Сириусу. Да и с чего бы ей? Она не из тех, кто строит глазки ради внимания. Глубоко вдохнув, Серафина вышла из-за своего укрытия и встала прямо перед ними. — А у вас, смотрю, интересная жизнь, раз вы только и делаете, что сплетничаете за чужими спинами. Эммелина и её подруги разом повернулись к ней, оглядывая с головы до ног. На лицах у всех отразилось лёгкое удивление, но, поняв, что перед ними всего лишь второкурсница, они быстро сменили выражения на снисходительные ухмылки. — Ой, а это у нас кто? — протянула Эммелина, сложив руки на груди. — Маленькая кузина? Серафина гордо вскинула подбородок. — И что дальше? — Забавно, — усмехнулась одна из слизеринок. — Ты просто стараешься выглядеть уверенно. Серафина выдержала их взгляды, не дрогнув. — Вам заняться нечем? Или без Авроры ваша жизнь скучна? Эммелина усмехнулась, склонив голову набок. — Ох, как мило. Защитница. Что, твоя сестра не может сама постоять за себя? — Может, — твёрдо ответила Серафина. — Если вы не будете болтать за её спиной, и скажете всё ей в лицо. Эммелина прищурилась, но по-прежнему выглядела снисходительно. — Слушай, девочка, — начала она сладким голосом. — Ты, наверное, думаешь, что раз стоишь здесь и пытаешься говорить умно, то кажешься храброй? Она сделала шаг вперёд, остальные девушки тихо хихикнули за её спиной. — Но ты всего лишь ребёнок, который лезет не в своё дело. И если хочешь остаться в стороне от настоящих проблем, лучше не вмешивайся. А лучше, посоветуй своей сестрице отстать от занятого парня. Серафина почувствовала, как внутри что-то неприятно сжалось. Они говорили с ней так, будто она была ничтожной. Будто её мнение ничего не стоило. — Если для вас «настоящие проблемы» — это стоять в коридорах и плести сплетни, то мне вас жаль. Эммелина на мгновение прикусила язык, но тут же снова усмехнулась. — Ладно, детка, беги к своей сестре. Может, она тебя и похвалит. Подруги снова захихикали, а Серафина, сжав зубы, развернулась и ушла. Она не проиграла. Нет, она не позволила им сломить себя. Но внутри всё равно чувствовалась неприятная тяжесть. Она обязательно расскажет Авроре. Не потому, что ей нужна защита. А потому, что знала — её сестра точно не оставит это просто так. Серафина зло зашагала прочь, чувствуя, как в груди нарастает ярость. Слова Эммелины эхом отдавались в голове, вызывая неприятный осадок. Эти мерзкие слизеринки считали себя слишком важными, слишком умными. Говорили гадости об Авроре, будучи уверенными, что никто не осмелится дать им отпор. Она сжала кулаки, подавляя желание развернуться и сказать этим девчонкам всё, что она о них думает. Но нет. Она знала, что пустые слова ничего не изменят. Нужны были действия. Она заметила двоих юношей, выходящих из комнаты мальчишек, и спускающиеся потлестнице. Регулус Блэк и Бартемиус Крауч-младший вели тихий разговор. Но Серафине было всё равно. Она шагнула прямо перед Регулусом и резко остановилась, вынуждая его затормозить. — Ты! — выпалила она, зло ткнув пальцем куда-то в сторону гостиной. Регулус моргнул, удивлённо глядя на неё. — Что? — Ты должен сказать этой твоей Вэнс, чтобы она перестала нести ложные сплетни про Аврору! Крауч вскинул брови, с явным интересом наблюдая за сценой. Регулус же прищурился, скрестив руки на груди. — Какие ещё сплетни? — О том, как она якобы вьётся перед твоим братом! — воскликнула Серафина, чувствуя, как её голос срывается от злости. — Что Аврора строит ему глазки, что только и делает, что бегает за ним, пытаясь привлечь внимание! Она шагнула ближе, гневно уставившись на Блэка. — Мы оба знаем, что это ложь. Аврора никогда в жизни не станет ни за кем бегать, а уж за твоим братом тем более! Регулус продолжал молча смотреть на неё, выражение его лица оставалось спокойным, почти безразличным. — И что ты хочешь, чтобы я сделал? Разве это не правда? Серафина сжала кулаки. — КОНЕЧНО НЕТ! — взорвалась от его наглости Серафина. — Скажи своей дорогой Вэнс, чтобы закрыла свой рот! Регулус чуть заметно усмехнулся, но тут же стер улыбку с лица. — Во-первых, она не моя, прекращай это. — Отлично, значит, тебе не составит труда поставить её на место! Крауч тихо прыснул, наблюдая за их перепалкой. — Неужели ты всерьёз думаешь, что я должен лезть в девчачьи разборки? — Девчачьи разборки? — возмутилась Серафина, почувствовав, как внутри вскипает ярость. — Они разбрасываются ложью о твоей однокурснице, которая ничего им не сделала! Регулус вздохнул, прикрыв глаза, будто это всё утомляло его до невозможности. — Вэнс может говорить что угодно, это не значит, что кто-то в это поверит. Главное чтобы Аврора и вправду не лезла к Сириусу, понимаешь? Серафина в гневе топнула ногой. — Меня не волнует, кто в это поверит! Они смеются за спиной Авроры, и мне плевать, считаешь ли ты это пустяком! Я тебе сказала — сделай так, чтобы она перестала. — Ты действительно сейчас топнула ногой? Я думал, девчонки так только в романах делают. Рег, она и вправду топнула ногой, как мило. — прохрипел от смеха Барти. Регулус посмотрел на неё долгим оценивающим взглядом. — Это приказ? Крауч прыснул в кулак, но ничего не сказал. Серафина стиснула зубы, чувствуя, как её терпение на исходе. — Регулус, прекрати быть таким мерзким. Юноша вздохнул, устало потирая переносицу. — Хорошо, я поговорю с ней. Серафина подняла брови. — Правда? — Да-да, — пробормотал он, направляясь в сторону гостиной. Она сузила глаза. — Если я узнаю, что ты этого не сделал, то сама разберусь с ней, ясно? Регулус лениво махнул рукой, скрываясь в коридоре. Серафина вздохнула, наконец почувствовав, как напряжение немного спадает. Крауч хмыкнул. — Знаешь, мне начинает нравиться твой боевой дух. Серафина смерила его сердитым взглядом. — Заткнись, Крауч. И развернувшись, гордо зашагала прочь. Эммелина Вэнс и её подруги всё ещё сидели на своём месте, явно наслаждаясь обсуждением чужих жизней. Но Регулус не обратил на них внимания. Он прошёл мимо, не задержав на них взгляда, и, неспешно развернув мантию, сел на диван возле панорамного окна. За стеклом разливалась подводная тьма, сквозь которую мерцали блики от редких проходящих существ. Их плавные движения завораживали, но мысли Регулуса были где-то далеко. Барти плюхнулся рядом, скрестив ноги и лениво потянувшись. Он фыркнул, качая головой: — Ты не сделаешь, как сказала де Фиенн младшая? Регулус, который до этого выглядел сосредоточенным и отстранённым, вдруг перевёл на него взгляд. В глазах мелькнул едва заметный, но по-настоящему ледяной огонёк. — А я должен был? — его голос был тихим, но в нём читалось предупреждение. Барти не был из тех, кого пугал чужой холод. Он лишь ухмыльнулся, откидываясь на спинку дивана и небрежно раскидывая руки. — Ну, ты выслушал её, значит, тебе не всё равно. Регулус не ответил сразу. Его взгляд снова вернулся к окну. Тёмные силуэты извивались в воде, словно тени мыслей, которые не спешили оформляться в слова. На долю секунды угол его челюсти дёрнулся, но он тут же взял себя в руки. — Она меня остановила, а не убедила, — наконец произнёс он ровным, холодным голосом. Барти хмыкнул, но больше ничего не сказал. Он знал Регулуса достаточно хорошо, чтобы понимать: если Блэк что-то решил, он не отступится. И если он пока не пошёл к Вэнс, то лишь потому, что это его собственное решение, а не потому, что его в чём-то убедила младшая де Фиенн. Барти покачал головой, глядя куда-то в сторону, словно размышляя о чём-то своём. — Знаешь, слухи о твоём брате и Авроре и вправду начинают набирать обороты, — лениво протянул он. — Но самое странное… Я никогда не видел их вместе. Почему Эммелина прицепилась из всех девушек Хогвартса именно к Авроре? Регулус на мгновение замер, его пальцы, которыми он задумчиво постукивал по подлокотнику дивана, замедлились. Вопрос Барти задел какую-то струну в его мыслях. Он невольно перебрал в голове воспоминания. Первые, что всплыли — это их случайные пересечения на уроках, в коридорах, в Хогсмиде. Но затем перед глазами вспыхнули более чёткие картины: Аврора, бросающая в Сириуса убийственный взгляд, когда тот отпускал одну из своих насмешек; Сириус, ухмыляющийся ей в ответ с той особенной дерзостью, которая всегда сопровождала его интерес к людям, вызывающим у него эмоции; случайная встреча в библиотеке, где Аврора раздражённо закатывала глаза, а Сириус продолжал что-то шептать ей на ухо, явно провоцируя. Регулус хмыкнул, опираясь локтем на подлокотник и прикрыв губы ладонью. — Нет, — негромко произнёс он, с лёгкой насмешкой в голосе. — Я видел их вместе чаще остальных. Барти бросил на него острый взгляд, но ничего не сказал.