Первая жизнь Нори Вэлнор

      — Не похож, — зло прошипела я, когда Верьяр накинул на плечи мой мундир. — Дешевый маскарад.       — Для полоумного достаточно, — отмахнулся имперец.       — Едва тебя увидит, сразу за шпиона примет.       — Тебя же не принял.       — Потому что я не шпион!       — Так и я тоже.       — Идите уже, — резко вмешался Даккери. — Когда выберемся — можете хоть весь день цапаться. Сейчас времени нет.       Как бы мне ни хотелось продолжить огрызаться, в словах наемника была горькая правда — времени у нас не было. За те десять минут препирательств, пока я пыталась отстоять свою форму, Орт совсем поплохел, закатил глаза и обмяк на полу, и больше не осталось никого, кто мог бы помочь понять что происходит. План Верьяра был простым и бесхитростным: разбудить капитана, да и попробовать узнать с чего все началось. Несмотря на походные условия, капитан Дорен себя откровенно баловал: на полу комнаты лежал цветной ковер, письменный стол мог похвастаться искусной резьбой, стул возле него больше походил на роскошное кресло. Даже лампа, освещающая помещение, была тонкой работы и уместно смотрелась бы в доме какого-нибудь вельможи. На стене нашлось место не только для карты острова, но и собственного портрета капитана. Сам он лежал поперек широкой мягкой кровати, наполовину завернувшись в одеяло.       Верьяр огляделся и подошел к столу, на котором грязные тарелки и кружки теснились вперемешку с толстыми журналами, какими-то бумагами и личными вещами. Мое же внимание приковали сорванные с петель дверцы шкафа. Содержимое его бесформенной кучей лежало на полу, и воображение живо нарисовало, как капитан что-то судорожно ищет, небрежно отбрасывая за спину. Не находит и раздраженно захлопывает дверцы так, что они остаются висеть набекрень.       Тем временем маг перебирал тетради в кожаном переплете, нашел одну и углубился в чтение. Я заглянула ему через плечо — дневник капитана. Он педантично заполнял его каждый день, на первых листах почерк был мелким, убористым и аккуратным. События дня, собственные мысли, планы. Верьяр быстро перелистывал одну страницу за другой, едва ли вчитываясь в содержимое. Чем ближе к концу, тем неряшливее становился почерк, на полях стали появляться странные кляксы-рисунки, а последние страницы были исчерканы хаотичными линиями, складывающимися в какую-то бессмыслицу.       Едва ли не уперевшись лбами, мы принялись разбирать записи. Рутина, мечты об увольнении, заметки о личном составе. На первый взгляд ничего интересного, но две недели назад в тексте стало проскальзывать что-то странное. Дурные сны. Усталость. Нервозность. Шепот. Последние страницы отличались неровными беспорядочными и бессвязными пометками, от которых веяло паническим страхом. Дневник обрывался за день до нападения.       Верьяр еще раз пролистал тетрадь, внимательно перечитал страницу, на которой впервые рука капитана дрогнула, оставив большое чернильное пятно. Пролистал несколько листов назад и с некоторым торжеством ткнул пальцем в одну из строчек. В тот день капитан Дорен написал, что все-таки решил простить грубость одного вольного. Мы не успели прочитать дальше — капитан болезненно всхрапнул, перевернулся набок. Он мог проснуться в любой момент, пока мы пытались разобраться в его записях. Попробуй потом объясни безумцу, что мы роемся в его личных вещах из самых лучших побуждений.        Верьяр предпочел не терять инициативу: он осторожно, почти бесшумно подтащил к кровати стул, уселся и кивнул мне. Мысленно обругав его последними словами, я склонилась над спящим и осторожно потрясла его за плечо:       — Капитан. Мужчина поморщился и перевернулся на другой бок.       — Капитан, — я потрясла чуть требовательней. Реакции не последовало. Верьяр наградил меня уничижительным взглядом, и рявкнул:       — Капитан Дорен!       Я невольно подобралась. Имперец удивительно точно смог передать нужную интонацию — требовательную, властную, бескомпромиссную и обвиняющую. Так в учебке на новобранцев кричали десятники, и я сама прежде заслышав подобное обращение бросала заниматься любыми делами, даже теми, которые мне десятник и поручил делать, замирала смирно и судорожно вспоминала, где и как могла провиниться. На капитана это тоже подействовало: он открыл глаза, дернулся, но Верьяр удержал его, надавив на грудь. Взгляд Дорена лихорадочно метался от мага, ко мне, к собственному портрету, карте, и, наконец, остановился на тетради, которую Верьяр оставил лежать на коленях.       — Кто вы?       — Мой отряд прибыл по приказу главы Южного гарнизона, — чеканя каждое слово произнес Верьяр. — Что у вас здесь произошло?       — Лагерь подвергся нападению шесть дней назад, через час после захода солнца. Враг атаковал шахтерскую смену, затем предпринял попытку войти в форт, но был отброшен. Мы потеряли десять человек. Я приказал собрать павших, когда… оно… оно преодолело стену и снова напало. Потеряли еще пятерых… или семерых… принесло с собой болезнь, — поначалу Дорен отвечал в тон имперцу — четко, сухо, без эмоций. Но чем дальше, тем длиннее становились паузы между словами и бессвязней мысли. Под конец он уже едва слышно бормотал, прикрыв веки.       — Мне нужно, чтобы ты вспомнил, что происходило перед нападением. Полтора месяца назад сюда приезжал вольный. Есть свидетели вашей ссоры. Кто он?       — Н-никто, — запнувшись проговорил Дорен, едва ворочая языком. Мы с Верьяром быстро переглянулись.       — Зачем приезжал?       — Передать.., — капитан зажмурился, — подарок.       — Капитан Дорен, какой подарок мог передать торговец должностному лицу? — каждое слово, произнесенное магом, сулило большие неприятности. — За какие услуги?       — Л-л-личный по…да…ок.       Не знаю, что именно готовил лекарь, но действовало оно безотказно. Под влиянием этого пойла капитан не то, что не мог буянить, но и говорить. Больше мы ничего не смогли выудить — капитан то ли снова уснул, то ли потерял сознание. Верьяр выглядел раздосадованным. Он нервно постукивал ногой, сверля взглядом капитана.       — Пойдем? — предложила я. Выражение, с которым маг смотрел на Дорена, мне очень не понравилось. — У нас есть его дневник, прочитаем и найдем…       — Что найдем? — устало огрызнулся имперец. — Описание кошмаров? Напыщенные рассуждения о пенсии? Или думаешь, что он такой идиот, что в личном дневнике напишет о тайных делишках во всех подробностях? Не высокого же ты мнения о своем руководстве.       — Дорен единственный, кого зараза не тронула, — я решительно наклонилась над капитаном и сдвинула воротник рубашки, показывая чистую кожу на шее. — Но зато сошел с ума. Он может быть ключом к…       — Я это и без тебя сразу понял, — отмахнулся маг.       — Раз все понял, то почему мы еще здесь сидим? Выходи и надери твари что там у нее вместо задницы, — грубо буркнула я. Верьяр раздраженно закатил глаза и швырнул мне тетрадь.       — Хочешь — трать на это время. Я предпочту узнать все из первых рук, — холодно процедил имперец.       — Будешь ждать, пока снадобье перестанет действовать? Чем это отличается от., — я осеклась на полуслове, заметив, как нервно маг разминает собственные ладони. — Ты чего удумал? Верьяр с полминуты раздумывал, а потом все-таки пояснил:       — Есть способ заглянуть в его память.       — Почему сразу это не предложил? — я прищурилась. Маг выразительно скривился, словно я сказала большую глупость. Может быть, так оно и было, откуда мне знать?       — Потому что это сложно…       —… так бы сразу и сказал, что не можешь…       — болезненно, опасно и вообще-то запрещено, — буркнул Верьяр, пропустив мимо ушей язвительный комментарий. — Так что либо ты молчишь и помогаешь, либо проваливай.       — И чем же я могу помочь? Маг глубоко вздохнул, а потом произнес таким тоном, будто бы сам до конца не верил, что это говорит:       — Не дай мне там заблудиться.       — Что?       — Какая же ты бесполезная, — прошипел маг. — Чужая память похожа на трясину, из которой очень сложно выбраться. Ты сливаешься с чужим разумом, становишься его частью и почти забываешь о том, кто ты. Нужен крюк, который выдернет тебя оттуда. Напомнит о том, кто ты на самом деле. Я бы мог позвать на эту роль Даккери, но ты подходишь больше.       — Лестно.       — Не обманывайся, — фыркнул Верьяр. — Ритуал нас связывает, поэтому твой зов я точно услышу. И напомню, — маг криво усмехнулся, — что если со мной что-то случится, то ты тоже помрешь. Дай мне пять минут, а потом зови.       На этом разговор закончился. Имперец еще несколько минут просидел в тишине, нервно потирая ладони и собираясь с мыслями. Выглядело это так, будто бы Верьяр понятия не имеет что собирается делать. Или наоборот — слишком хорошо представляет какие нежелательные последствия могут произойти и колеблется. Наконец Верьяр потянулся, опустил ладонь на лоб капитана, закрыл глаза и застыл. От меня ничего не требовалось, так что я просто села на край кровати, открыла тетрадь и принялась читать с последней страницы.       Капитан что-то… слышал. Ему что-то мерещилось, что-то изводило его во снах и наяву. Пробиралось в разум, заставляя сомневаться в собственных людях, решениях и мыслях. Несколько раз он упомянул, что ему надо от чего-то избавиться и отправить сообщение в Южный, пока не поздно — эти строки были перечеркнуты с особой злостью. Я всегда плохо чувствовала время, и вспомнила про просьбу Верьяра только когда в комнату быстро заглянул Даккери.       — Поторопитесь, — коротко бросил наемник. — У меня нехорошее предчувствие. Слишком тихо. Маг сидел неподвижно, только мелко подрагивали закрытые веки, а Дорен все еще спал.       — Верьяр? — осторожно позвала я. Нахмурилась, и произнесла громче: — Верьяр.       Меня охватило раздражение. Что именно мне нужно сделать? Неужели чертову магу было так сложно потратить лишнюю минуту и объяснить подробней? Мне нужно заорать? Может быть, отвесить оплеуху? Последнее звучало заманчиво, и я даже подошла к имперцу. Потрясла его за плечо, позвала по имени прямо в ухо, едва ли не касаясь губами. Верьяр не реагировал.       Раздражение уступило страху — без мага у нас вообще нет шансов противостоять тому, что ждет снаружи. Не раздумывая над последствиями, я попыталась отцепить ладонь мага от капитана и тут же пожалела о своем решении.       Черная цепь раскалилась до красна, заставляя сдавленно вскрикнуть. В голову ворвался вихрь образов: черная тень, которая без усилий разбивает костяную собаку на части, наемник, кое-как в самый последний момент сбегающий от темного щупальца. Форт. Остров. Корабль. Мое лицо, бледное, перепуганное, откровенно жалкое. Лысый охотник за головами, корчащийся на палубе, пока его кожа тлеет на глазах. Звонкая пощечина от женщины с абсолютно белыми волосами. Каменный город совсем не похожий на то, что я когда-либо видела на Истраване. Какие-то обрывки диалогов и встреч. Даккери, за шиворот оттаскивающий мальчишку прочь от какого-то кабака. Образы менялись так быстро, что я едва могла их разобрать, на их место приходили эмоции — тоска, ярость, обида, раздражение, жгучее желание что-то доказать. С ужасом я догадалась, что попала в разум Верьяра и теперь меня затягивает все дальше-дальше в его воспоминания. Мой Дар отчаянно сопротивлялся, не давая раствориться в чужих мыслях. Цепь жгла, и мне даже казалось, что я чую запах горелой плоти. Позвать. Выбраться. Найти мага. Казалось, что теперь горит все тело. Собрав остатки сил, я мысленно закричала.       Это сработало. Верьяр вздрогнул, открыл глаза и убрал руку. Виденья тут же исчезли, и я торопливо закатала рукав, боясь увидеть жуткий ожог. Ничего, цепь по-прежнему оплетала гладкую здоровую кожу.       — Зачем так орать-то? — пробормотал маг, потирая виски. Вид у него был рассеянным, немного будто бы пьяным. — Всех тварей в округе перебудила, наверное. Могла просто ущипнуть в крайнем случае.       Я не нашлась что ответить. Имперец сам не понимал, что произошло и думал, что кричала я взаправду, а не в его голове. И, похоже даже не догадывался, что я видела и чувствовала. Сейчас, когда эта странная связь исчезла, от нее осталось странное послевкусие — я будто бы знала Верьяра. Не буквально — образов было слишком много, менялись они так быстро, что запомнить невозможно. Но по крайней мере я узнала о нем гораздо больше, чем сам бы он когда-нибудь рассказал.       — Почему ты на меня так смотришь? — нахмурился маг.       — У Даккери нехорошее предчувствие, — в горле пересохло и слова дались с трудом.       — Ты что-то узнал?       Маг кивнул, все еще недоверчиво на меня смотря. Он бы точно потребовал сказать правду, но на мое счастье в комнату снова заглянул тролль.       — Так что делаем? — нетерпеливо поинтересовался наемник. — Старик очнулся и даже может стоять на ногах.       — Отлично. Он нам пригодится. Собирайтесь, пора прогуляться.

***

      Даккери идея напарника не понравилась: тихо, но не скупясь на крепкие выражения, он в который раз повторял, что разделяться глупо. Еще глупее — тащить с собой едва стоявшего на ногах Орта. Совсем уж верх абсурда — полагаться на обрывки воспоминаний сумасшедшего и рыться в земле, молясь богам, чтобы тварь этого не заметила.       — Лучше разделиться, — терпеливо проговорил Верьяр, — так она не сможет застать врасплох.       Тролль сплюнул под ноги и принялся повторять по кругу прошлые доводы. Хотелось бы мне его поддержать, но увы — план Верьяра звучал не так уж и плохо. Нам предстояло отыскать некую табличку, артефакт Древних. Маг считал, что именно она ответственна за царящий в лагере кошмар. Капитан получил ее в качестве подарка, долго хранил под половицей в своем кабинете, а потом закопал. Вот тут и начинались первые проблемы: воспоминания капитана были обрывочными, лихорадочными, неточными. Верьяр видел замотанную в окровавленную тряпицу золотую пластину на дне неглубокой ямы, видел, что рядом стоит большая дождевая бочка, и видел опоры дозорной башни. В форте дозорных башен было две, и у каждой стояли бочки. Мы могли либо попытать удачу и все вместе отправиться по очереди к каждой, либо разделиться: тролль и полуживой Орт к одной, я и маг — к другой. Вот в этом месте мне план Верьяра очень не нравился — я бы предпочла пойти с Даккери или даже с Ортом. Но мой голос не учитывался и вовсе, поэтому я скучающе стояла у стены, простукивая пальцем по рукояти меча.       Перспектива высунут нос наружу меня не пугала — мне наоборот хотелось быстрее выбраться из этого крошечного домика, пропитанного отчаянием. Ожидание первого шага от твари и вовсе бесило. Верьяр звался некромантом, а боялся того, что снаружи, как самый обычный человек. Я буквально видела страх в его серых глазах. Нельзя сказать, что у меня много опыта в общении с магами: нюхач в деревне, Вард, тот заезжий маг в учебке… Но почему-то я была уверена, что вот они-то бы не боялись. Вард, когда на нас напали в Сумеречном лесу, не тратил время на «подумать» — он использовал свою магию и бросился на тварь в два раза больше него. И победил. И жив бы остался, если бы не мой Дар…       — Если мы уничтожим этот предмет, — тихо прошелестел Орт, — то все это закончится?       Я зажмурилась, прогоняя непрошенные воспоминания и чувство вины. Холодный ночной воздух ворвался в комнату. Это тролль сдался, одним резким движением отшвырнул сундук прочь и вышел на крыльцо. Следом, пошатываясь, вышел Орт. Верьяр задержался на пороге, загораживая проем, но я требовательно дышала ему в спину, и магу пришлось сделать шаг вперед.       Никаких воодушевляющий речей, никаких пожеланий удачи — Даккери даже не оглянулся, сразу направившись к башне быстрым шагом. Лекарь ковылял следом, обнажив короткий меч, трясущийся в его руках как лист на ветру. Верьяр пристально вглядывался в темный двор, но торопился выходить из пятна света. Сообразив, чего он от меня хочет, я скривилась, но быстро зашагала вперед, не оглядываясь. Кто из нас двоих-то бесполезней?!       Не проронив ни слова, мы добрались до стены, оттуда — к опорам башни. Маг остановился у бочки, опустился на колени и принялся водить над землей руками. Я настороженно озиралась в поисках опасности, но двор был мертв. Ни одного движения, ни одного звука, даже стук сердца не отдавался в ушах. Тишина была почти осязаемо липкой, напряженной и я едва не подпрыгнула, когда услышала шепот мага:       — Тут. Если я прав, то когда я начну копать, оно себя покажет.       — Жду не дождусь, — прошептала я в ответ.       Маг принялся разрывать рыхлую землю руками. Делал он это медленно и с такой осторожностью, что мне хотелось оттолкнуть его и показать, что это всего лишь земля, а не хрупкое стекло. Ушло минут пять, прежде чем Верьяр замер. Я подошла, заглянув ему через плечо: на дне неглубокой ямы виднелась грязная ткань. Медленно маг расчищал контуры прямоугольного предмета, размером с небольшую книгу, но не решался вытащить.       — Ты как будто знал, что она будет здесь.       — Знал.       — Тогда зачем…       — Потому что я могу сопротивляться соблазну, — размеренно проговорил Верьяр. — А Даккери — нет. Оно пообещает ему богатство, славу и бесплатных девок, и пока он будет мечтательно пускать слюни, перегрызет глотку.       — Смотрю ты потрясающий друг, — ехидно процедила я. Мне стало обидно за тролля. Верьяр эту колкость пропустил мимо ушей. Глубоко вздохнув, он потянулся развязать тряпицу, но пальцы застыли над сокровищем, словно наткнувшись на невидимую преграду. Лицо мага побледнело, и он зажмурился, помотав головой.       — Давай ты.       — Что? — я едва сдерживалась.       — Если оно захватит мой разум — вы все покойники, — Верьяр твердо взглянул мне в глаза. — Если твой…       — То я успею проткнуть тебя мечом…       — Не успеешь, — многообещающе произнес Верьяр.       Но все-таки он был прав. Орт упоминал, что сошедший с ума Дорен был опасен. Сошедший с ума Даккери был бы опасен вдвойне. А я — всего лишь девчонка, которая еще и скована чужой волей. Расходный материал. Волна ненависти не успела затопить сердце, потому что маг коротко пояснил:       — Ты всю жизнь сопротивлялась зову Дара, на это способны очень немногие. Так что я уверен, что сможешь выстоять и против этого. — Верьяр немного помедлил и нехотя добавил: — Вот теперь можешь считать это похвалой.       — Вот теперь по-настоящему страшно, — фыркнула я, но все же отдала магу меч, прежде чем наклониться над ямой. — Мог бы просто сказать, что трусишь.       — А мог бы вообще с тобой не разговаривать, а просто приказать, — напомнил маг.       Против этого возразить уже было нечего. В отличие от Верьяра, я не знала ничего о магических артефактах, понятия не имела какую опасность они могут в себе таить да и вообще единственным моим желанием было выбраться из этой переделки. Поэтому предмет я взяла без особого трепета и опаски, небрежно стянула грязную тряпку, оказавшуюся окровавленным куском рубашки, и взглянула на тонкую металлическую пластину размером в две моих ладони. К золоту я всегда была равнодушна — честно говоря, оно мне нравилось только в виде монет. Поверхность артефакта покрывали мелкие письмена-рисунки, а металл был очень холодным. И больше — ничего. Ни тьма не рассеялась, ни тварь себя не показала, ни голосов в голове не прибавилось.       — И что теперь-то делать?       — Уничтожить, — Верьяр встал, отряхнул штаны от земли. Он старательно на меня не смотрел, будто бы боялся увидеть пластину. — Лучше всего сжечь. Я видел кострище у ворот.       Двор все еще был пуст. Стараясь ступать бесшумно, мы добрались до остова большого костра. Это была древняя традиция воинов Истравана возрождать огонь бога воина Орэла. Обычно костер зажигали на полную луну, а солдатам выдавали дополнительную порцию пайка и кружку эля. В учебке тоже было такое кострище, в те дни нам позволялось немного задержаться после отбоя.       Я ожидала, что Верьяр щелкнет пальцами и пламя взметнется до небес, но маг то ли этого не умел, то ли не хотел лишний раз использовать свои силы. Вместо этого он присел на корточки, вытащил из кармана плаща огниво и принялся высекать искру. Я прикрывала его спину, стараясь не спускать глаз с останков солдат неподалеку.       — Наконец-то, — пробормотал Верьяр, когда костер все-таки занялся. Маг протянул руки, закрыл глаза и что-то зашептал — пламя откликнулось на его зов, разрастаясь и поглощая сухие ветки. Двор заполнил неровный свет, нагнав еще большей жути.       Наверное, для уничтожения древних артефактов существовал некий протокол, но я его не знала, поэтому, дождавшись знака от мага, просто швырнула пластину в огонь как ненужный сор. Поначалу ничего не происходило: мы зачарованно смотрели, как знаки на табличке раскаляются, начинают светиться холодным зеленым, а потом исчезают, будто бы кто-то плеснул воды на свежие чернила. Верьяр не удержался от вздоха облегчения, потянул меня за рукав и показал на небо — непроглядный мрак сменился обычными ночными сумерками, на небе медленно проступали тусклые звезды. Мы были свободны.       Тишину прорезал свист. Мы резко обернулись к дозорной башне: на площадке стоял тролль, отчаянно размахивая руками. Костер сыграл с нами злую шутку. Его свет ослепил нас, приковал к себе взгляды, и мы не заметили, как разбросанные тела солдат поднялись и теперь медленно бесшумно нас окружали. Еще минута-другая и нас бы взяли в плотное кольцо.       — Ты же говорил, что это рассеет магию, — я выставила вперед меч, нервно озираясь.       — Так и случилось.       — Тогда что это такое?       — Пока не знаю.        Не хватало только, чтобы он опять принялся долго раздумывать и сокрушаться нашему положению! Я повернулась к нему и потрясла за плечо:       — Ты пятнадцать лет сидел в библиотеке Акерона, — нужные слова сами ложились на язык, когда перед глазами проносились обрывки подсмотренных воспоминаний, — чтобы говорить «я не знаю» всякий раз, когда встречаешься с реальной нежитью? Что бы сказала твоя наставница, а?       Маг прищурился, а я сообразила, что сболтнула лишнего. Однако это все-таки сработало: Верьяр вытянул руку в сторону ближайшего монстра и что-то зашептал. Чудовища споткнулись и замерли, а имперец холодно ухмыльнулся.       — Как видишь, я знаю как ими управлять. Так что придержи…       Раньше я не замечала за собой особой скорости и склонности к геройским поступкам. Проснулись инстинкты, привитые в учебке — потасовки в лагере случались часто. Смотри по сторонам, подмечай каждую деталь, жди атаку с любой стороны. Не дай заговорить себе зубы. Поэтому я успела заметить, как еще один монстр вместо того, чтобы остановиться, наоборот ускорился и бросился к некроманту. Не раздумывая, схватила Верьяра за руку, дернула на себя, заставляя пригнуться, и с силой полоснула мечом по твари. Клинок прошел сквозь мертвую плоть так легко, будто бы резал воздух. Маг не удержал равновесие, пошатнулся и его заклинание исчезло — мертвые солдаты сорвались с места и бросились к нам.       — К башне! — я толкнула Верьяра в спину, отбиваясь от наступавших врагов. Имперец снова что-то сделал, и у нас появилось несколько секунд форы — оживших мертвецов отбросило назад на несколько метров. Подгоняемые холодящим душу булькающим рыком, мы бросились бежать.       Путь к башне преградили новые чудища. Не сговариваясь, мы припустили к штабу, над распахнутой дверью которого все еще горела лампа. И в лучшие времена я не могла похвастаться скоростью, и сейчас в боку кололо, легкие горели, и как бы я ни старалась, но все равно заметно отстала от имперца. Когда до крыльца уже оставалось рукой подать, на пороге возникла еще одна согбенная тень. Я предостерегающе вскрикнула, но Верьяр уже заметил ее и сам. Не сбавляя темпа, мужчина свернул, пробежал вдоль стены, забрался на ящики, подпрыгнул, ухватился за выступ и оказался на крыше. Мне ничего не оставалось кроме как последовать за ним. Один из преследователей почти схватил меня за щиколотку, если бы Верьяр не втянул меня наверх мощным рывком. Распластавшись на плоской крыше, я судорожно хватала ртом воздух, пытаясь отдышаться. Ящики под напором десятка тварей не выдержали и с грохотом упали. Я хотела было заговорить, но Верьяр зажал рот рукой, предостерегающе приложив к губам палец.       Шум внизу оборвался. Даккери, прятавшийся за невысокими перилами башни, осторожно выглянул, коротко махнул рукой и указал на что-то внизу. На четвереньках мы добрались до края крыши и взглянули на двор. Нежить обманчиво застыла на месте, будто бы играла в старую детскую игру — досчитаешь до трех и бросится врассыпную. Больше всего их скопилось у крыльца, несколько теней застыли у опор башни, на которой прятался тролль. Среди этого застывшего безмолвия двигалась одна фигура: она обходила форт по кругу. Проверяла казармы, заглядывала под тенты с припасами, потопталась у запертых ворот. Я узнала угловатые плечи капитана Дорена и его странную походку, словно он спал на ходу. Нежить поворачивала головы в его сторону, но не нападала. Верьяр толкнул меня локтем в бок, и прошептал в ухо:       — Его тень. Тень, отбрасываемая костром, жила своей жизнью: сгусток мрака стелился по земле, извивался и тянулся десятком щупальцев к солдатам, сплетаясь с ними. Капитан скрылся в казарме, а мы отползли от края.       — Мы уничтожили аномалию и предмет, к которому оно было привязано, — быстрым шепотом проговорил имперец. — Но оно привязалось не к пластине…       — А к капитану, — закончила за него я. — Он писал в дневнике, что слышит что-то.       — Ага. Некоторая нежить может завладеть человеческим разумом. Должно быть Дорен держал пластину слишком близко к себе, разглядывал, воображал, что продаст ее и получит золотые горы или что-то в этом роде. И не заметил как к собственным мыслям примешались чужие, — Верьяр устало потер переносицу. — А когда все началось, его сознание не выдержало.       — Почему оно его не убило как остальных?       — Ты опять не слушаешь, — фыркнул имперец. — Он — якорь, который удерживает ее здесь, в этом мире. Пока он жив — жива и она. И тварь не выпустит нас отсюда.       Значит, вот как все в итоге обернулось. Мы по-прежнему заперты в форте, под ногами — отряд кровожадных чудовищ, а единственный путь к спасению — уничтожить то, к чему тварь привязалась. К живому, хоть и безумному, капитану Легиона. И наверняка Верьяр заставит это сделать меня. И, пожалуй, даже не встретит сопротивления, которого точно будет ждать. Я не знала капитана, он все равно бы погиб, и последствия будут куда хуже, если в форт придут ничего не подозревающие путники из Южного. У них-то точно не будет в отряде специалиста по подобной дряни. Я уже мысленно просчитывала, как бы напасть на капитана по пути в штаб, но следующие слова Верьяра меня удивили:       — Если удастся захватить его в плен, то можно попробовать их разделить. Возможно даже получится сохранить остатки его разума.       У меня покраснели уши, и я поспешно отвернулась к башне, на которой прятался Даккери. Подумать только, мне сразу пришло в голову, что от спасения собственной шкуры отделяет всего лишь одна жизнь, и я была готова заплатить эту цену. А имперский маг, общепризнанное чудовище, рассматривает другие варианты. Тем временем Верьяр пытался жестами донести до тролля то, о чем догадался, и объяснить, как следует поступить. В другой ситуации я бы сказала, что пантомима вышла забавной.       — Похоже он совершает обход по старой памяти, — объявил маг, снова приблизившись к краю. Чудовища внизу лежали на земле неподвижно, ничем не выдавая, что могут в любой момент атаковать. Капитан уже прошел стойла и теперь медленной, слегка шатающейся походкой направлялся к штабу. Накрытые брезентом мешки у стены шевельнулись, из-под них выскользнула тень и направилась к мужчине. Приглядевшись, я узнала в ней Орта. Не знаю что случилось возле башни, но старику крепко досталось: правую руку он прижимал к ране в животе, одежда пропиталась кровью, черные вздувшиеся вены покрывали лоб и щеки. Дорен заметил его, когда тот был в нескольких шагах. Как и в прошлый раз, мужчина резко вздрогнул будто бы просыпаясь.       — Орт, старый ты пень! Ты почему оставил больных? Дезертировать вздумал? Что-то ты плохо выглядишь, — ворчливо воскликнул капитан, а потом хлопнул старика по плечам, заботливо осматривая затуманенным взором. Пари готова держать, что он не видел огромной раны в боку и почерневшего лица товарища. Орт на секунду поднял голову, встретившись с нами взглядами. — Пойдем, плесну-ка я тебе редкого шэлдарийского…       Лекарь позволил приобнять себя, сделал несколько шагов вместе с капитаном, а потом всадил ему нож в грудь. Чудовища тут же набросились на Орта, повалили на землю, и он исчез в мешанине тел. Дорен удивленно потрогал дрожащую в такт его дыханию рукоять ножа, потянул, наполовину вытащив, и вместо крови из раны потек мрак. Прежде чем мы с Верьяром успели что-то сделать, Даккери метнул три кинжала один за другим. Два тени смогли отбить, а третий застрял в глазнице капитана, и он рухнул как подкошенный. Мир на секунду замер, а потом все вокруг заволокло черным пеплом.