Гегемония классовых войн

      (От лица Андрии)       Поздно вечером этим же днём, собиралась ложиться спать после привычного душа на ночь. День выдался сложный для меня, даже местами слишком стрессовый и выматывающий. Столько всего навалилось на меня за раз, отчего казалось словно весь мир стал против меня и я не могу больше ни на кого рассчитывать, кроме как на себя и только себя. Приятный душ помог сбросить частично эти сложные чувства, но не решить главную проблему пребывание в этом месте. Он всегда помогал мне прийти в норму и всё хорошо обдумать как следует.       Вышла окутанной в банном белом полотенце на обнажённом теле, попутно вытирая свои влажные длинные волосы рыжего цвета. Играла спокойная музыка в комнате, открытый балкон в ночной мгле колыхал слегка занавеску. Не стесняясь никого и понимая о своей безопасности в этом месте, вышла на балкон и встала у перил. Оперевшись о них, окинула дальний взор, туда где не было ничего, кроме тёмного море, море и ещё раз море.       Слышался лёгкий гул двигателей корабля-города, ночные разговоры, веселья некоторых сов студентов… Ощущался приятный морской ветер. Влажные волосы постепенно засыхали у меня, начиная слегка болтаться на морском бризе. Пару раз вздохнула глубоко про себя, впадая в меланхоличный настрой со смесью печалью и страхом перед неизвестным будущем для самой.       «Что я сделала не то в своей жизни?..» — произнесла про себя.       Я понимала всю тяжесть положения своего. Класс F не обещал ничего хорошо, как и шансы выйти из него крайне быстро и безболезненно. Это как оказаться в банке с крабами, где каждый тянет другого назад, не давая тому выбраться на свободу, так и у меня сейчас. Класс F, по моему же не долгому наблюдению и домыслами — то ещё сборище отбросов, неудачников и лентяев. С такими людьми нет шанса подняться выше, не говоря дойти до класса А, туда куда я больше всего мечу сейчас и жажду больше всего на свете.       От тяжести мыслей, в груди всё заболело.       Припустила голову. В глазах забились слёзы. Хотелось заплакать вновь, как этим вечером в школе. Но, я понимала — слёзы делом не помогут. Так что вздохнула глубоко и резко несколько раз, стараясь не заплакать.       «Приглянись к ним, Сафонова» — пролетели далёкие слова учителя.       Тут же вспомнила двоих разнополых сереброволосый близнецов.       — Почему к ним? — задала негромкий вопрос в никуда. — В чём их уникальность и необычность?       Пыталась припомнить хоть что-то про этих людей, но приходил случай в поезде, когда до меня докопались низкие существа, где после помогла и пришла на выручку эта невысокая с виду, слабая девушка — Ася, быстро уломав троих, а после отнеслась ко мне по доброму, как подруга к подруге… Вспомнился парень с вечно полным пофигизмом в лице и не заинтересованностью в окружающих его людей, который не смотря на то что я из социального класса А, а он из F, — отнёсся ко мне как к равной себе, без признаком антипатии, призрение и злорадство из-за моей нелёгкой судьбы. Да вообще оба близнеца не выказывали о мне ничего. Это казалось странно. Всё же все кто из более низких классов не любят, а то и вовсе ненавидят из более высоких, как признаки их слабости и безнадеги перед суровой государственной машины, социального класса и жизни.       — Не понимаю… Обычные с виду же люди, — произнесла вновь. — И почему вы так уверены в обратном, учитель?..       Не могла найти ответа на эти столь важные для себя вопросы. На данном этапе моей сложной и новой жизни, придётся надеяться пока что только на себя и присматриваться к окружающим себя людям, дабы понять: можно ли вообще рассчитывать на что-то больше? Особенно на этих близнецов. Или остается смириться со своей участи и провести в социальном класса F до конца своей жизни, так и не доказав родителям и своей сестре что я не последнее место, не бесталанная и тоже способная на много, как и моя старшая сестра?       — Если ничего не получится у меня в ближайшие полгода… Если всё окажется хуже некуда… — В груди забилось учащённо сердце.       Глянула за перила. От земли до моего этажа отделяло не больше шести-семи. Лететь не долго отсюда, а смерть ожидает быстрая и мгновенная.       От таких мыслей сразу стало дурно. Я тут же отскочила от перил как от огня и схватилась за сердце, тяжело дыша при том.       — Нет… Ещё рано… Рано сдаваться. Я должна!..       В этот момент зазвонил авайдер. Привлеченная внимание гудка, и оборванная на своих словах, хмуря брови в непонимание, подняла его с комода возле односпальной кровати и увидела неизвестный номер. Это показалось мне подозрительно, так как я не давала его никому ещё, да и прошло не так много времени после поступления сюда. Я сомневалась и не хотела отвечать на неизвестный номер, но что-то подсознательно говорило сделать это. Иначе будУ сожалеть потом достаточно долго.       Попутно придерживая белое полотенце на обнаженном теле, нажала на кнопку принятие вызова.       Приложила к уху.       — Алло? — напряжённо ответила я.       — Андрия… — создалась пауза. — Я хочу с тобой поговорить.       Сразу узнала этот голос. Такой родной и такой знакомый… В груди тут же запульсировала громко сердце, пересохло во рту и вспотели ладони.       — С-Сестра? — мой голос дрожал и крайне сильно выражал нервозность. — П-Почему именно сейчас? Тем более так поздно…       Я не думала о такой возможности, тем более о звонке со стороны старшей сестры. Даже в голову не приходило, где сама сестра позвонит мне самолично и захочет поговорить наедине в такой поздний час. Вот только я чувствовала где-то глубоко внутри, это неспроста. Та встреча в «Морском порту Рокрустэйна» с ней дала точно понять: старшая сестра не рада видеть здесь меня и не желает вообще слушать в никакой форме.       Вся напряглась.       — Приходи в парк «Крайний горизонт», в беседку на окраине парка уходящего в море через час. Я буду там в школьной форме.       Не успела что-либо ей сказать, как вызов сбросился.       Я хотела ещё много чего у неё спросить, но не успела.       Не упуская возможности вновь поговорить со сестрой и убедить её в серьёзности своих намерений дойти до класса А, как и доказать что так просто не уйду отсюда пока во мне теплиться надежда, положила телефон на кровать.       Повседневной одежды не так много взяла собой. Большую часть из них постирала совершенно недавно. Пришлось достать свою школьную форму из шкафа.       Сбросила полотенце оголяя свои прелестные девичьи участки тела, как и соблазнительную пышную грудь, достала из тумбочки нижнее белье белого и надела его. После застегнула рубашку, натянула свободную тёмно-красную клетчатую юбку, одела жилетку с пиджаком, повязала бантик ленточный на шеи.       Села на кровать и подтянувшись к стопам ног, натянула длинные тёмные гольфы до ляжек. Мои влажные волосы толком ещё не успели высохнуть и то и дело липли к лицу и к одежде. Я не обращала внимание на них. Взяла и быстро завязала в две косички по бокам. Убедившись в готовности, поглядела в зеркало перед уходом, взяла очки и после пошла на выход.       Вскоре спустилась на лифте. В авайдере быстро определилась с дорогой и побрела в сторону самого дальнего парка из всех. Всю дорогу жутко нервничала внутри себя, хоть и не выказала это как-то внешнее. Моя аристократическая жизнь и строгость отца по отношению дочерей, научила не показывать слабости прилюдно, скрывать внутри себя и гордо держать голову высоко, как подобает семье Сафоновых — производителей электроники и сферы развлечений в аксонэти.       В голове постоянно крутились мысли и сцены со сестрой, а также предстоящий разговор с ней. Руки мандражировали и потели, а в ушах отчетливо отдавался сердечный ритм.       Чем ближе я приближалась к месту назначения, тем больше слышались удары волн о борт корабля-города с запахом морского воздуха. Солнце к тому времени уже скрылось за горизонтом, давая власть ночному небу, звёздам и луне.       По прибытию к назначенному месту, увидела её. Виолетта сидела вальяжно в беседке и глядела куда-то в даль. Её небольшой рыжий конский хвостик свободно болтался на легком морском ветру. Она сидела спиной ко мне и только луч фонаря освещал её, подсвечивая часть профиля. Сама она, как та говорила по телефону, одета в школьную форму тёмно-красных тонов. Возможно допоздна просидела в студенческом совете и только сейчас освободилась? Как бы то ни было — это не столь сейчас важно для меня, важно то как бы удачно сложился с ней разговор, а я не казалась в её глазах слабой младшей непутёвой сестрёнкой.       Постаралась успокоиться как могла. Вдохнула несколько раз глубоко и выдохнула. Так я проделала пару раз, если не больше. Потом поправила свою школьную одежду, глянула в зеркальце, поправила слегка мятую чёлку. Удовлетворенно кивнула себе и…       «Что?» — удивлённо произнесла про себя.       Ноги… они вновь приросли к земле и не двигались ни как! Они стали очень тяжёлыми и словно налились свинцом. Как бы я не старалась их сдвинуть — не могла.       «Почему?» — непонимающе спрашивала я себя.       Коленки дрожали.       «Я боюсь?»       В голове замаячили давние слова Виолетты сказанные в морском порту перед отплывом.       «Тебе тут не место. Не позорь семью»       — Нет, — произнесла беззвучно губами, — ты не права, сестра.       Нога с трудом, но сдвинулась. Сделала шаг. Затем второй. Медленно и верно приближалась к ней. И вот, дойдя до неё с трудом, произнесла:       — Ты хотела меня видеть, сестра? — сказала я скользящими нотками неуверенности, но делая всё возможное для поддержания в себе остатки гордости и твёрдости.       Виолетта свела голову в мою сторону и оценивающе посмотрела сверху вниз.       Затем прищурила свои зелёные глаза как у меня, может слегка темнее и другим рисунком в них.       — Да… Ты, как я понимаю, сейчас в классе F, верно? — сказала она, смотря на меня без отрыва.       Стало невыносимо под давлением сестры. Слегка приспустила глаза как если провинилась перед ней чем-то, а она отчитывает меня за содеянный поступок.       — Да, — негромко ответила. — Так оно и есть…       — Понятно… Ты очень сильно расстроила всех нас, особенно отца. Он готов прямо сейчас от тебя отречься.       «Родители знают уже?! Когда они успели?!» — произнесла про себя удивленно, теряя связь с миром на краткий миг.       Внутри ощутила нарастающую дрожь. Мой отец генеральный директор крупной компании в районе А. Его власть распространяется далеко за пределы района А и уходит дальше. Несложно догадаться как ему удалось это узнать. Но чтоб так быстро? Явно здесь замешаны люди работающие на верхушках старшей школы «Рокрустэйн». Иначе он бы ни как не узнал, куда именно попала его младшая дочь.       Попробовала собрать всю волю в кулак и возразить Виолетте. Сказать: «Я способна вернуться вновь в класс А! Не нужно списывать меня со счетов, сестра!»       Разомкнула свои сухие губы и из гортани вырвались напряженные слова.       — Сестра! Я…       Не успела я закончить, как Виолетта подняла руку. Я тут же притихла и прикрыла свой рот. Когда сестра так делает, с ней бессмысленно спорить или как-то оправдываться.       — Не надо ничего говорить. Мне и так было понятно что ты ничего не стоишь как личность со способностями. Обычная обуза и БЕЗДАРНОСТЬ семьи, ни больше. Отец был в тебе прав с самого начала.       Её слова резали по-больному. Вскрывали затянувшиеся раны грубым, ржавым консервным ножом. Я старалась, нет, лезла из кожи вон, чтобы доказать ей и отцу: я не обуза! Я не хуже сестры! Вот только… Все мои попытки бились об острые скалы реальности и всё больше в глазах оправдывала их ожидания о себе.       Из уголков глаз потекли горькие слёзы. Я не смогла сдержать вырывающийся боль сейчас в себе… Больше не могла…       — Не говори так, сестра…       — Больно слышать? — голос сестры оставался холодным и надменным тоном, — а мне больно смотреть на тебя и осознавать, что ты моя младшая сестра.       Жгучая боль отразилась сердце.       Опустила голову ещё ниже.       Виолетта, по звукам, поднялась со скамейки, расправила свою белую юбку. Затем скрепила руки за спиной и вышла из веранды неспешным шагом.       Я по-прежнему стояла на месте с поникшим лицом в тени, когда моя сестра стояла на свету, делая каждое её слово истинной в последней инстанции.       — Уходи из этой школы, — сказала она спокойно. — Тебе не оказаться больше в классе А или S. Твоё место только в классе F. Мусорном районе и такой же никчёмной жизнью оттуда.       Силы покидали меня. Хотелось расплакаться горькими слезами как маленькая девочка. Зарыться в одеяло и больше никогда оттуда не высовываться. Но…       — Откуда ты можешь знать это, сестра? — сказала я без тени надежды в своём голосе.       — Откуда говоришь…       Она повернулась. Зелёные глаза острые как меч, а лицо холодное и равнодушное устремилось в мою сторону; она подошла поближе и взяла пальцами за подбородок. Её ногти словно когти ястреба, впивались болезненно в кожу, как если она хотела намеренно сделать больно своей младшей сестре, мне.       — Ай! — вскрикнула я.       Виолетта ещё крепче сжала мой подбородок.       — Мне больно, сестра! Пусти! — просила я, стараясь её остановить.       Виолетта не слушала.       — Ты настолько глупа и самонадеянная! — проговорила она с нотками превосходства. — Думаешь с таким мусорным классом F ты сможешь подняться и реабилитироваться в глазах родителей?! Забудь об этом! Это — невозможно! Или ты хочешь ещё больше опозорить меня и всю семью своей бездарностью?! А?! Сделай то, что я говорю и больше не попадайся мне и семье на глаза. Ты поняла меня?!       Ногти впились в подбородок ещё сильнее. Повеяло запахом крови. Глаза старшей сестры наполнились гневом и немыслимым давлением.       Все цвета потеряли для меня яркость. Стало так пусто на душе от чего я уже представляла себе как лечу с того балкона вниз навстречу своей смерти. Хотелось растечься на плитке. Стать комком бесформенной массы мяса и больше не досаждать никому своим жалким существованием, особенно сестре и родителям.       — Ты права, сестра… Я самая никчемная из всех, — проговорила самоуничтожительно. — Может я и бездарная и только обуза для всей семьи, особенно отца. Вот только…       Подняла голову. Во мне теплилась последняя капля надежды, последние силы. Хотела сказать ей всё. Высказаться, доказать как старшая сестра не права и то, как она сильно ошибается именно сейчас во мне!       Отец постоянно упрекал меня, постоянно сравнивал со старшей сестрой. Не воспринимал мои достижения и всяко принижал, говоря: «твоя сестра лучшая и идеальный пример той кем ты должна быть в семье Сафоновых. Вот если бы ты равнялась на неё, то ты была не худшей версией, а лучше версией своей старшей сестры, а так…»       Боль отчетливо отражалось в груди с нарастающими волнами. Лились слезы от бессилия и отчаяния. Я продолжала излагать свои слова, смотря прямиком в глаза своей сестры той, кем я восхищалась всем сердцем и кого ненавидела больше всего на свете, жилая той мысленно умереть самой страшной смертью. Той, из-за которой я постоянно пребывала в тени и не могла распуститься как букет прекрасных роз, постоянно срываясь недозрелой и чахлой.       — Ты ошибаешься, сестра! Я не собираюсь уходить с этой школы! — поднимала я свой голос, вкладывая последние силы своей храбрости и твердости. — Я докажу тебе и отцу, что способна на много и меня рано сбрасывать со счетов как бракованный продукт! Вот увидишь!!       Всю трясло. Тянуло на рвотные позывы. Казалось, словно я совершила какой-то радикальный поступок в своей жизни, большой и крутой поворот как на американских горках после которого моя жизнь не будет прежней как раньше. Я Гордилась собой и одновременно ненавидела и боялась себя за слабость перед пороками судьбы.       Виолетта резко наполнилась праведным гневом. Её глаза выражали всю злость на меня и говорили словно: «какая же ты бестолковая младшая сестра…».       Она сжала кулак и…       — Как же ты… — начала она говорить и замахиваться им.       Затем её кулак полетел прямо в мой живот. Он летел так быстро и стремительно, от чего не могла поспеть за ним своими глазами. Успеть поставить блок или отразить его — не успела бы. Банально времени не хватит этого сделать. Тем более моя сестра — лучшая в боевых искусствах. Обладатель чёрного пояса в различных боевых искусствах, таких как: дзюдо, тхэквондо, самбо… На её фоне я как игрушка для битья — не больше.       Резко просвистел ветер. Только успела увидеть как нечто серебристое промелькнуло мимо моих глаз. Затем с большой силой выдернуло из лап Виолетты и оттолкнули в сторону. Всё это произошло так быстро и неожиданно, от чего я потерялась и не могла прийти в себя. Это как встретить грозную машину надвигающуюся с огромной скоростью на тебя, бессильно что-либо сделать перед своей неминуемой смертью от колёс.       Массивная прямая спина какого-то человека стояла передо мной. Одна рука опущена, а другая вытянутая и казалось, словно что-то держала перед собой. Тело того человека не согнутое, а наоборот прямое и твёрдое, как твёрдый и многовековой дуб углубившись глубоко корнями в почву.       Я опешила. Ничего не понимала. Кто этот человек? Почему он здесь и как давно он здесь? Почему он спас меня? Зачем он спас меня?       Пока задавалась сотнями вопросами, глаза по прежнему продолжали скользить по его телу, пока они не дошли до затылка. Знакомого затылка, как и цвет волос его. Серебристые и непослушные. Они местами кудрявились, а местами имели прямой вид. В голове всплыл образ одного человека. Сосед по парте — Тайпанов, Тайпанов Евгений — человек с вечным скучающим выражением и полным незаинтересованным видом в окружающей его действительности. Тот парень на которого я на протяжение целого дня натыкалась и считала низшим человеком из района F, как и маньяком.       Пробило и резко осенило. Бросило в дрожь, а затем в смятение и непринятие ситуации.       «Почему ты пришёл на выручку к такой, как я?» — пролетели мысли в голове, не находя выхода в слова.       — Ты как? — бросил он мне через спину, продолжая держать кулак Виолетты спокойно и непринужденно, словно стакан держал. — Цела?       Без сомнений… Это тот придурок из района F.       В груди неожиданно разлилось тепло.       — Д-да… В полном… — ответила я негромко и смущённо.