Город засыпает

Несмотря на то, что выяснить Агги почти ничего не удалось, в управление полиции он возвращался в приподнятом настроении. Когда мало ожидаешь, даже небольшие достижения радуют: еще днем ранее Агги опасался, что вообще не сможет установить личность последней жертвы, а теперь он точно знал, как его звали, что уже было немало. Теперь Агги планировал бросить все силы на поиски жилья убитого, о котором упомянула девушка из "Клуба четверых". – Тебя главный обыскался, – с порога сообщил Йо, и от неожиданности Агги даже замедлил свой быстрый шаг. – Он еще здесь? – автоматически Агги потянулся к карману с часами и поморщился, вспомнив, что потерял их совсем недавно, а купить новые пока не мог себе позволить. Впрочем, и так было ясно, что время уже позднее, и он был уверен, что никого, кроме дежурящего Йо, в участке не застанет. – Здесь и очень зол, – Йо выразительно поглядел в конец коридора, где располагался кабинет шефа, и этот взгляд означал, что ничего хорошего Агги не ждет. Сойка Агги никогда не боялся – впрочем, он вообще не мог припомнить страха перед каким бы то ни было начальством. Худшее, что могли ему сделать, это уволить, и порой Агги думал, что был бы даже рад такому исходу, в Городе существовало немало вакансий куда приятнее. Впрочем, он был уверен, что увольнять его Сойк точно не станет. В кабинете, куда он вошел, предварительно постучав, обнаружился не только Сойк, но и Манабу. Секретарь уверенно скрипел металлическим пером по бумаге и удостоил Агги лишь коротким взглядом из-под упавших на лоб волос. – Что случилось? – спросил Агги, покосившись на Манабу: если и его не отпускали домой, должно было произойти что-то из ряда вон выходящее. – Худшее, что могло случиться, – исподлобья Сойк взглянул на Агги так, будто тот был виноват во всех бедах мира. Такого Агги точно не ожидал и, сам того не осознавая, опустился на край стола Манабу, который тут же наградил его возмущенным взглядом. Однако сказать что-то вслух не рискнул, а Агги его выразительной мимики не заметил. – Четвертый? – отчего-то полушепотом спросил Агги, и Сойк, как раз поднявшийся из-за стола, непонимающе на него посмотрел. – Четвертый? – переспросил он. – Какой… А, ты про покойников. Нет, четвертого никто не нашел, все куда хуже: к нам приходит проверка. – Какая проверка? – теперь пришла очередь Агги удивляться. – Какая! – передразнил его Сойк, пускай злости в его голосе и не было слышно. – По твоему делу, очевидно. Какая же еще? Сойк заметно сердился – даже зубы стискивал, и Агги, который ничего не понял, повернулся к Манабу, который хоть и продолжал писать что-то с невозмутимым видом, конечно, все слышал. – Сегодня вечером пришла депеша из магистрата. Завтра к нам придет проверяющий, – пояснил он, умудряясь говорить и одновременно черкать по бумаге. – По моему делу? – По твоему, – выплюнул Сойк и, скрестив руки на груди, начал мерить шагами небольшое пространство своего тесного кабинета. – Я, конечно, не сомневался, что все просочится наверх, но не думал, что так скоро. – Ты думаешь, в магистрате узнали, что у нас сумасшедший, который режет людей? – с сомнением протянул Агги. Ежедневно в городе совершались сотни мелких преступлений и десятки серьезных. Город, к которому постепенно год за годом присоединяли соседние деревни и села, чтобы образовать крупную административную единицу и собирать больше налогов, в настоящее время насчитывал десятки тысяч постоянных жителей и еще неизвестно сколько приезжих – их было слишком сложно посчитать. Криминальная обстановка сама по себе оставляла желать лучшего, а с таким количеством людей преступность только росла. И никогда на памяти Агги магистрат не беспокоили какие-то несчастные – по меркам высших чиновников – трое убитых. – А какое еще объяснение? – вспылил Сойк и с досадой добавил: – Не надо было печатать этот портрет в вестнике… – Ладно, ну проверка так проверка, – примирительно произнес Агги, поднимая раскрытые ладони вверх, и наконец встал с краешка стола Манабу, куда неосмотрительно присел минутой ранее. – Нам нечего скрывать, пусть проверяют… – Пусть проверяют? – от возмущения Сойк повысил голос. – Агги, я ушам своим не верю! Ты столько лет тут работаешь и явно не представляешь, как это будет. – Ну… – удивленный такой вспышкой гнева Агги неуверенно посмотрел на Манабу, но на сей раз тот помогать не стал и даже головы от своего документа не поднял. – Если честно, меня ни разу не проверяли, но… – Завтра с самого утра приедет шпик из магистрата. Он будет работать с тобой в паре. Вроде как будет работать. А на самом деле ты теперь формально отчитываешься ему, а он все будет записывать, все о нас донесет своему начальству, и потом нас всех разжалуют. Тебя и меня в первую очередь. – Не стоит так драматизировать… – пробормотал Манабу так тихо, что услышал его только Агги. Но отвечать не стал, потому что волна негодования теперь накрыла уже его самого: – В паре? Еще чего не хватало! Не буду я ни с кем работать в паре. – Еще как будешь, – возмущение Агги как будто немного погасило негодование Сойка, а тот, вернув своему лицу неизменно мрачную мину, снова опустился в свое кресло. – Выбора, знаешь ли, нет. – Я не могу ни с кем работать в паре, – Агги навис над его столом, но Сойка это ничуть не смутило. – Ты прекрасно знаешь, что так только время тратить – объяснять что-то, помогать. Если ты хочешь, чтобы я нашел психа до того, как он действительно начнет резать всех вокруг без разбора, я должен работать один. – Когда ты говорил это все, чтобы я тебе не давал на обучение стажеров, я тебя слушал, – в голосе Сойка послышались усталые нотки, – потому что тогда от меня что-то зависело. Но сейчас меня поставили перед фактом, как я ставлю тебя. Будешь работать с придурком из магистрата. – Но… – Будешь, Агги. Завтра в восемь он приедет сюда. А ты приедешь на полчаса раньше и будешь изображать радушие и готовность сотрудничать. В кабинете повисло молчание, которое нарушал только скрип пера Манабу. Агги глубоко вдохнул и выдохнул, но это не помогло – досада распирала его изнутри. – Он будет мне мешать, – только и смог процедить сквозь зубы он. – О, ну что ты. Не стоит недооценивать: он будет мешать всему участку, – губы Сойка скривила горькая улыбка. – Не надо вести себя как несправедливо наказанный ребенок, Агги. Скажи спасибо тому, кто проболтался своей подружке или жене о жутких трупах, благодаря чему и полезли слухи. То, что каждый второй работник полиции, от старших инспекторов до уборщиков, делится по секрету с близкими тайнами их управления, было очевидно – Агги, как и сам Сойк, не сомневался, что пугающие истории о страшном маньяке начнут передаваться из уст в уста задолго до того, как он выйдет на след преступника. Но все же Агги надеялся, что случится это несколько позже, и уж точно не думал, что засуетятся всегда равнодушные к бедам горожан чиновники и пришлют кого-то контролировать его работу. – Если тебе станет легче, Агги, я не думаю, что этот правовед будет сильно мешать, – нарушил повисшее молчание Манабу, и Агги, погруженный в мрачные мысли, рассеянно посмотрел на него. – Правовед? – Именно он, – кивнул Манабу. В неровном свете настольной лампы стекла его очков поблескивали, а в тонких длинных пальцах он немного нервно, как показалось Агги, крутил металлическое перо. – Это теоретик из правового отдела магистрата. Он законы пишет, а не преступников ловит. Думаю, это какая-то формальность, а не реальная проверка – посылают к нам самого незанятого и бесполезного. – И ты этого типа, к слову, точно знаешь, – добавил Сойк, усмехнувшись. – Точнее, точно видел его физиономию на фото в газетах. – Час от часу не легче, – вздохнул Агги и направился к выходу из кабинета. – Еще и знаменитость какая-то. – Да не знаменитость, а сынок нашего приматора. А может, и вообще будущий приматор, лет эдак через пятнадцать-двадцать. Кажется, папаша именно к этому его и готовит. Сойк говорил еще что-то ехидное, но Агги уже не слышал. Замерев на месте, так и не донеся руку до двери в коридор, куда собирался выйти, он медленно обернулся, и, видимо, что-то было в выражении его лица такое, что заставило Сойка умолкнуть на полуслове. – Что? – спросил он, нахмурившись, и Агги на миг прикрыл глаза. – К нам что, завтра приедет этот… – Агги отлично знал имя "сынка приматора", как его назвал Сойк, но словно споткнулся перед тем, как назвать его, и Манабу охотно подхватил: – Леда Терада. Буквально неделю назад он давал интервью "Городскому вестнику" про реформы налогообложения земельных участков. Я читал – много умных слов, а по делу ни о чем. Очень серьезный человек: сначала землевладельцев налогами задолбал, теперь полицию будет задалбывать, – с иронией закончил Манабу и впервые за вечер улыбнулся, но его веселье никто не разделил. "Это день не мог стать хуже, но все же стал", – обреченно констатировал Агги. – Да что не так-то? – Сойк буравил его проницательным взглядом, и Агги ничего не оставалось, как признаться. – Мы с ним знакомы. – Вот как? – Да ну? – одновременно ответили Сойк и Манабу. – Да вот так и знакомы, – криво усмехнулся Агги, понимая, что из этого кабинета он не выйдет, пока не расскажет все. – Учились вместе. В отличие от большинства констеблей и прочих сотрудников полиции, Агги в свое время учился в университете. На студенческой скамье он провел три года, и не хватило только одного, последнего, чтобы закончить учебу, прежде чем его отчислили. Со своим отцом он никогда не был близок – отец был угрюмым и немногословным человеком. Наверное, по-своему он любил сына, по крайней мере, в самом главном ему не отказывал и пытался дать образование, но никаких эмоций или выражения чувств с его стороны Агги не помнил. Спустя много лет после его смерти Агги казалось, что смеющимся и веселым отец бывал до того, как болезнь унесла его жену и дочь – вроде бы Агги припоминал что-то такое, отцовские улыбки на семейных торжествах, какие-то шутки, но точно сказать уже не мог и осуждать отца за его непростой характер не желал: мало кто способен стойко перенести такую утрату. В работе отца Агги ничего не понимал, да тот и не стремился посвятить сына в тонкости своего ремесла. Выходец из простой семьи плотника, отец добился невиданных высот – проработав несколько лет на фабрике, он поднялся по должности, а в дальнейшем скопил на небольшой кооперативный пай на том же предприятии. Через время он смог купить долю в мыловаренном заводе, а еще позже – несколько акций большого промышленного предприятия, которое занималось разработкой угля далеко на севере, где ни Агги, ни сам его отец ни разу не бывали. Всю свою сознательную жизнь Агги помнил, что его отец что-то покупал и продавал – не реальные товары и не услуги, а эфемерные доли в капиталах многочисленных предприятий. В этом деле он стал одним из первооткрывателей и неожиданно быстро разбогател. Агги исполнилось только пять лет, когда вся семья переехала в Долину – самый красивый, богатый и тихий район на юге Нижнего города. Позволить себе там жить могли лишь знатные семьи с родословными, уходящими на сотни лет в прошлое, а теперь в Долине стали появляться и так называемые нувориши, коим все высшее общество и считало его отца. Жизнь в новом месте, в красивом просторном доме с небольшим садом, была счастливой для молодой семьи, но недолгой – всего через два года пришла эпидемия и забрала жизни матери и сестры Агги, а вместе с ними и радость отца. Каждый раз вспоминая свое детство, Агги представлял просторные комнаты дома, слишком большого для двоих, где было пусто и одиноко. Во второй раз отец так и не женился, и Агги вообще сомневался, были ли у него женщины – казалось, что ничего кроме работы его больше не интересовало. В шестнадцать лет Агги приняли в университет на факультет правоведения. На тот момент у него не было никаких предпочтений в выборе профессии и идей, чем он хотел бы заниматься, а отец в привычной сухой манере поставил его перед фактом: – Правоведение – самое перспективное и престижное, что есть в этом университете. С таким дипломом ты многого добьешься. И Агги приступил к учебе. Звезд с неба он не хватал и учиться ему было неинтересно, однако задания выполнял в срок, прилагал усилия и худо-бедно сдавал сессии. Он не хотел разочаровывать отца, который платил немалые деньги за его обучение, и бунтовать не видел смысла, потому что других идей или талантов у него не имелось. А еще в годы учебы Агги влюбился, и именно это чувство осталось самой яркой вспышкой в воспоминаниях об университете. Девушку звали Рейна – она была высокой, почти как сам Агги, стройной и светловолосой. Когда он увидел ее впервые, то подумал, что таких красивых людей не существует и Рейна ему просто мерещится. По сей день Агги не мог ответить на вопрос, что она нашла в такой посредственности, как он. Агги выглядел как обычный человек, не выделялся ни красотой, ни талантами. Его отец был богат, но знатным именем, как у Рейны, похвастать не мог. Оказалось, что они даже жили на соседних улицах, но прочие жители Долины не слишком привечали безродных соседей, а сама Рейна все свое детство едва ли покидала пределы поместья без экипажа. Несмотря на все это, их чувства оказались взаимными, и роман, от которого у Агги кружилась голова, продлился около трех лет – почти все те годы, пока он оставался студентом. – Учились? Где учились? – недоуменно моргнул Манабу. – В университете, – нехотя ответил Агги. – Ты учился в университете? На лице Манабу промелькнуло недоверие, он даже улыбнулся, как будто шутку услышал, но тут же понял, что Агги серьезен. И как только Манабу поверил, удивление, отразившееся в его глазах, было таким большим и искренним, что Агги невольно усмехнулся: – А по мне не скажешь, да? Смущения Манабу от этого вопроса не испытал, он так и продолжал таращиться на Агги. – Там же очень дорого учиться, – только и произнес он. – Откуда у тебя… Ну и вообще, ты что, учился вместе с сыном приматора?.. – Он тогда еще не был приматором. – Манабу, ты у нас недавно, потому не знаешь, но да, Агги учился в университете и не доучился, – потерял терпение Сойк и обратился уже к Агги: – Но я тоже не знал, что ты учился с такими звездами нашего Города. – Тогда он еще не был сыном приматора, – повторил Агги. – Но вообще там много было родственников чиновников. Я ж на правовом учился… – На правовом? – опять изумился Манабу и выдохнул почти с восхищением: – Ничего себе. На его лице читался немой вопрос, который не позволяло задать воспитание, и Агги решил не молчать – Манабу все равно мог расспросить любого из его коллег, и те с радостью поделились бы, как феерично Агги скатился с пьедестала будущего законника до простого инспектора с нищенским жалованьем. – Мой отец был богатым человеком. Был, пока не разорился. Я успел отучиться три года, а на четвертый средств уже не хватило. Потому меня исключили. – О, как жаль, – Манабу покачал головой, но было заметно, что он все еще поражен. – Поэтому ты решил пойти в полицию? Потому что работа здесь близка к праву и законам? Агги потребовалось усилие, чтобы не рассмеяться, и, если бы не присутствие Сойка, который и без того был не в духе, Агги объяснил бы Манабу, на что похожа его ежедневная работа и как мало она связана с правами человека. – Я пришел работать в полицию, потому что тут было место, а мне надо было что-то есть, – выдал он самый вежливый ответ, на который был способен. – А твой отец, он… – начал было Манабу, но Сойк прервал его. – Предаваться воспоминаниям будете в другой раз и не в моем кабинете. А мы на этом закончим, уже одиннадцатый час, – и, повернувшись к Агги, он добавил: – Я надеюсь, в университете у тебя с этим выскочкой были хорошие отношения и теперь вы вспомните былое, посмеетесь и быстро найдете общий язык, чтобы он не написал ничего лишнего в свой донос. Который как будто отчет. Вопросительных интонаций в словах Сойка не было, напротив – Агги в них послышалось что-то вроде угрозы, и от этого снова захотелось рассмеяться. – Ну чего ты улыбаешься? Слушай, только не говори, что он тебя терпеть не может. – Да нет. Если честно, я думаю, что он меня даже не помнит. Я посредственно учился и не привлекал внимания. "В отличие от него самого", – мысленно закончил Агги. – Рад слышать, – кивнул Сойк. – Постарайся теперь его убедить, что инспектор из тебя куда лучше, чем студент. Чтобы он остался доволен и поскорее от нас свалил. На этом Сойк посчитал разговор оконченным и махнул рукой, отпуская Агги. Когда тот уже выходил из кабинета, Манабу негромко его спросил: – И как оно? Учиться в университете? – и, когда Агги взглянул на него озадаченно, пояснил: – Я всегда мечтал поступить, но… Он неопределенно мотнул головой, однако Агги и так понял, что у Манабу просто не было на это средств, как и у большей части населения Города. – Учиться было здорово, – покривив душой, ответил ему Агги и добавил чуть более искренне: – Хорошее время было. Другого ответа Манабу и не ожидал, он грустно улыбнулся и кивнул, а Агги наконец смог выйти за дверь.

***

В разговоре с Манабу и Сойком о Леде Агги ни слова не соврал, зато кое о чем умолчал и не испытывал мук совести, потому что о том, что произошло почти десять лет назад между ним и его возлюбленной девушкой, он не рассказывал вообще никому. В то время, пока рана болела, Агги было не с кем поделиться – когда его отец, не справившись с бременем банкротства, наложил на себя руки, у Агги в один миг не осталось ни друзей, ни близких. А когда постепенно он обзавелся новыми приятелями в полицейском участке, где нашел работу, боль притупилась, и говорить о Рейне уже не хотелось, да и смысла не было. Одним из самых горьких воспоминаний всей своей жизни Агги считал тот день, когда, вернувшись под утро с очередной студенческой пьянки, он обнаружил своего отца в гостиной болтающимся в петле. Немало дней и ночей эта картина преследовала Агги в мыслях и снах, и часто он задавался вопросом: что бы было, не пойди он тогда с приятелями в кабак и вернись домой раньше? Быть может, трагедии удалось бы избежать? Пускай близки с отцом они не были и до самого конца Агги понятия не имел о его тревогах и горестях, вдруг ему удалось бы удержать того от страшного шага? Все дела отца, его счетные книги, многочисленные акции и облигации обрушились на Агги снежным комом. Он лишь в общих чертах имел представление, чем занимался его родитель, и без посторонней помощи не мог разобраться с бессчетным множеством счетов и накладных. Ему на подмогу пришли юристы и счетоводы отца, и очень скоро Агги ждал новый удар – он узнал, что потерял абсолютно все. Даже дом, заложенный полгода назад, должен был уйти в уплату долгов, а дорогие картины, украшения матери и прочие ценности были проданы уже задолго до этого. – Вам еще повезло, молодой человек, – строго сказал ему помощник казначея, к которому Агги ходил в магистрат каждый день, чтобы разобраться со своим несчастным наследством. – Отец вам не оставил ни галлера, но не оставил и долгов. Так бы еще и вы оказались в долговой яме. Позже Агги согласился с этими словами – только долговой ямы ему не хватало для полной картины краха и падения, но в тот момент вспыхнул от возмущения. Везение? О каком везении речь, если в течение трех дней ему надо покинуть отчий дом без гроша за душой, а податься некуда? В тот же день его ждал новый удар: Рейна сказала, что уходит от него. – Мой отец и так был не в восторге от наших отношений, – девушка смотрела в пол и говорила спокойно и ровно, однако по тому, как она избегала взгляда Агги, он заподозрил, что признание дается ей не так уж легко. – А теперь, когда ты оказался… Оказался там, где ты есть, мы не можем быть вместе. Случись этот разговор парой недель ранее, Агги был бы убит горем: наверняка он уговаривал бы и умолял, ведь он любил Рейну, а она любила его и не могла разлюбить по приказу отца, он бы страдал и долго не мог ее забыть. Но все предшествовавшие события выжгли в душе Агги последние чувства и эмоции, и он даже не запомнил, что ответил Рейне, когда она вышла из его – и одновременно уже не его – дома. Предательство Рейны было ударом ниже пояса, но контрольный выстрел сделал ректор университета, когда через несколько дней Агги получил бумагу о своем отчислении. – Нам очень жаль, но, очевидно, учиться дальше вы у нас не сможете, – равнодушно произнес секретарь, отдавая Агги распоряжение. – Нет, в долг мы не позволяем учиться. Да, я знаю, что вам остался всего год. В дальнейшем при наличии возможности можете к нам вернуться – три предыдущих года учебы вам зачтутся. Уже тогда, покидая здание своей альма-матер, Агги знал, что ни за что не вернется – хоть при наличии возможности, хоть без нее. У него не было титула и известной фамилии, не было сногсшибательных успехов в правоведении, а теперь не было и денег – городской элите такие, как он, были не нужны, и, как блохастого щенка, Агги пинком вышвырнули за дверь. Не соврал он Сойку и когда говорил, что едва знал Леду. Леда был его сокурсником – блестящим студентом, талантливым и красивым, всеми обожаемым. Уже тогда ходили слухи, что его отец собирается побороться за главную руководящую должность в Городе. Если бы ему удалось стать приматором, это сделало бы его самым важным человеком, а его сын без малого стал бы вторым по значимости. Только дурак не стремился подружиться с Ледой и обзавестись полезными связями – и из этого Агги делал вывод, что он как раз тем дураком и был, ведь с Ледой за три года учебы он хорошо если парой слов перекинулся и не собирался в этом ничего менять. О Леде Агги точно не думал, когда хоронил отца, когда переживал разрыв с Рейной и когда мыкался от подработки к подработке то разнорабочим, то разносчиком, то помощником повара. Не думал он о нем и позже, когда наконец нашел место в полицейском управлении на должности младшего констебля, а фактически – помощника инспектора Миоши. И, наверное, не вспомнил бы никогда, если бы примерно через полгода после их последнего с Рейной разговора он не развернул "Городской вестник" и не увидел на первой странице громкий заголовок: "Еще одно торжество новоиспеченного приматора Города: свадьба его единственного сына и наследника". С зернистого некачественного снимка, как все фото в городской газете, на Агги смотрел красавец-жених Леда и его невеста – Рейна.

***

По закону подлости на следующий день Агги проспал, причем как бы не впервые за много лет. Его внутренний будильник срабатывал безотказно, и даже в редкие выходные Агги вставал на рассвете, но, именно когда в участок должна была явиться проверка, Агги проснулся от шума за дверью – судя по звуку, соседи уронили на лестнице несколько пустых ведер одновременно, а в окна лился тусклый ноябрьский солнечный свет. Не позавтракав и не побрившись, едва умывшись, Агги скатился вниз по ступеням и, скрепя сердце, на последние до получки деньги нанял извозчика, чтобы поскорее попасть на работу. К удаче он жил в Верхнем городе, и перебираться через реку не было нужды, иначе бы точно опоздал: на мостах извечно стояли заторы, и не только в утренние часы. – Где тебя носит? – сдавленно прошипел Джури, завидев Агги в коридоре, и тут же сунул ему в руки чашку с кофе. – Выглядишь ужасно. Ты потерял расческу? – Что, уже приехал? – так же шепотом спросил Агги. – Проверяющий – нет, а вот Сойк рвет и мечет. В отличие от самого Агги, его друг начальника опасался и поглядел в сторону кабинета босса чуть ли не с ужасом. Вздохнув, Агги, на ходу расстегивая плащ, поспешил к Сойку и сделал глоток обжигающего кофе, тут же им подавившись. Варить кофе Джури не умел, не научился даже за несколько лет работы в управлении, но все равно Агги был ему благодарен – утро с кофе становилось все же чуть менее мерзким, чем без него. – Да твою ж мать! – Сойк редко повышал голос, и сегодня был как раз тот случай. – Ты бы еще позже явился! – Ну я же не опоздал, – резонно заметил Агги и опустился в кресло для посетителей напротив стола начальника, чтобы сделать еще один осторожный глоток. Язык он уже обжег, потому теперь пил аккуратнее. Немного успокоившись из-за его появления, шеф сел и устало провел рукой по волосам. – Ты опоздал. Но мудак из магистрата опаздывает сильнее. Подавив невольную улыбку, Агги только головой покачал. Сойк редко использовал грубые слова, и, стало быть, он неслабо себя накрутил перед встречей с проверяющим. – Возможно, не все так плохо и мы с ним договоримся, – примирительно соврал Агги. Сам он верил не больше начальника, что удастся наладить контакт с человеком, который в свое время женился за его возлюбленной девушке, а теперь пришел выискивать ошибки в их работе. – Да услышат тебя наши боги, – выдал стандартный ответ Сойк и, будто вспомнив о чем-то, прищурился: – Где ты был вчера вечером? Йо мне сказал, что по делу есть подвижки. Докладывать о полученном письме Сойку Агги сразу не посчитал нужным – оно могло оказаться розыгрышем или попросту ошибкой. Однако, когда в "Клубе четверых" выяснилось, что последняя жертва сумасшедшего живодера там действительно появлялась, можно было смело сказать, что пусть и незначительная, но зацепка есть. – Я выяснил, как звали убитого и кем он работал. Впервые Сойк просветлел лицом и выпрямил спину, обращаясь в слух, и Агги рассказал ему о вчерашнем визите в бордель. – Зря пошел сам, – заметил, чуть поморщившись, Сойк, хотя всерьез недовольным не выглядел. – Теперь они знают, что мы будем копаться в их делах, и заметут все следы. – Какие следы? – развел руками Агги. – Я не думаю, что парня убили в самом клубе или что это сделал кто-то из их именитых клиентов – такие не сунутся в район верфей. Зато теперь хотя бы известно, кто он такой, этот Нан Широма. Я попытаюсь выяснить, чем он занимался незадолго до смерти. Раз в клубе он появлялся лишь иногда и не жил там, то, очевидно, работал где-то еще. – У меня есть идея, – отозвался Сойк. – Раз сам магистрат заинтересовался этим делом, можно будет… Договорить он не успел – в дверь отрывисто, нервно постучали, и, не дожидаясь ответа, появился Манабу. Вместо того чтобы что-то сказать, он выразительно возвел глаза к потолку, и Сойк вместе с Агги одновременно поднялись. Из чашки, которую Агги все еще держал в руке, выплеснулось немного кофе ему на рубашку, и он постарался смахнуть капли. – К вам посетитель,– буднично сообщил Манабу и посторонился, и Агги мысленно похвалил его за этот несколько пренебрежительный тон. Нечего всяким проверяющим думать, что тут перед ними будут стелиться. Впрочем, в следующий миг эти мысли из головы Агги вылетели. Леду он не видел уже около десяти лет – как раз столько прошло с момента его позорного исключения из университета. Но когда тот переступил порог кабинета, Агги отметил, что внешне он вообще не изменился, и, если бы они случайно встретились на улице, он бы, конечно, узнал бывшую звезду их правового факультета. Светлые волосы опускались ему на плечи, глаза то ли серые, то ли голубые – Агги сходу не смог определить – обрамляла оправа золотых очков. От гордо выпрямленной спины до белоснежных манжетов с золотыми запонками, Леда выглядел как воплощенное богатство – от него и пахло каким-то дорогим парфюмом, и этот запах чувствовался даже на расстоянии. Агги сдерживался изо всех сил, чтобы не поморщиться – глядеть на это стерильное безупречное существо было физически неприятно. Он сразу остро почувствовал, как сильно у него отросла щетина, которую он по глупости не сбрил вчера и решил оставить эту процедуру на утро, и что он не успел причесаться, и что его рубашка, пусть и черная, залита кофе – и это, конечно, видно со стороны. По большому счету Агги всю жизнь было плевать и как он выглядит, и что о его внешнем виде думают окружающие, но рядом с бывшим сокурсником очень остро чувствовался контраст. – Добрый день, – поздоровался Леда, вежливо улыбнувшись, и голос его, который Агги, разумеется, не помнил, тоже оказался в меру низким и приятным. – Разрешите представиться. Все это время Сойк тоже глазел на вновь прибывшего, и о чем он думал, можно было только гадать. На каменной физиономии начальника не отражалось никаких чувств, но Агги даже не сомневался, что тот тоже порядком растерялся, увидев этого аристократа – бледного, холеного, с ухоженными руками и одеждой, выглаженной до последней складочки слугами. Таким людям было не место в полиции. "Не завидуй", – услышал Агги собственный внутренний голос и тут же сам себе возмутился: он не завидовал Леде, Агги в принципе не был склонен к зависти. Однако, будучи честным с собой, он отметил, что пусть и не завидует, но невольно сравнивает – Леда выглядел как его несостоявшаяся жизнь, его несложившееся будущее. Если бы Агги смог доучиться, он бы сейчас тоже был чиновником с приличным жалованием, почетным членом общества, с таким-то образованием. Впрочем, и тут врать себе не стоило – таким, как Леда, наследником знатного древнего рода Терада и единственным сыном и преемником приматора Города, он бы не стал никогда. Справившись с первым впечатлением, Сойк непривычно засуетился и поспешно представил своего секретаря и Агги, но, когда Агги открыл было рот, чтобы поздороваться, Леда его опередил: – С Агги мы уже знакомы, – сообщил он с вполне себе доброжелательной улыбкой. – Учились вместе. Пристально уставившись ему в лицо, Агги попытался выискать следы издевки, какой-нибудь хитрый прищур или тень насмешливой улыбки, но Леда смотрел на него прямо и спокойно, как будто и правда не думал ни о чем плохом. – Да, действительно, – наконец произнес он и неожиданно искренне добавил: – Не думал, что ты меня помнишь. – А почему бы мне не помнить? – в очередной раз вежливо улыбнулся Леда. – Ну раз все знакомы, можно перейти к делу, – резюмировал их приветствия Сойк. – Отлично, что вы уже друг друга знаете, потому что дела всех трех жертв ведет Агги. Правильнее даже будет сказать, что это одно общее дело. На краткий миг Агги почудилось, что Леда изменился в лице, в его глазах промелькнула какая-то тень. Весь этот недолгий разговор Агги не сводил с него глаз, и развитая годами в сыскной работе проницательность подсказывала, что с их проверяющим что-то не так. "Зачем он вообще пришел?" – задался он неуместным вопросом. Леда в участке выглядел так, словно и правда попал сюда по ошибке. Что на самом деле ему было нужно? Но тут же Агги отвесил себе мысленную оплеуху. Привычка искать везде подвох и обман срабатывала и там, где не надо. Скорее всего, по меркам чинуш из магистрата Леда был молодым и зеленым, да к тому же наверняка бесполезным, но из-за родства с приматором его продолжали держать на работе. А когда появилась необходимость послать кого-то в полицейский участок, отправили самого бесполезного, как правильно подметил накануне Манабу. – Буду рад ознакомиться с подробностями, – сказал Леда после секундной паузы и вопросительно посмотрел на Агги. – Когда мы можем приступить? – Да прямо сейчас, – пробормотал Агги и направился к выходу. Взгляд Сойка физически ощущался между лопаток. Леда вышел первым, Агги за ним, и на секунду, когда он проходил мимо Манабу, ему показалось, что тот одними губами беззвучно шепнул: "Удачи". Во всем участке стояла непривычная тишина, и Агги голову дал бы на отсечение, что все сотрудники сейчас столпились у дверей своих кабинетов и изо всех сил прислушиваются к происходящему: виданное ли дело, проверка из магистрата, да еще и сам сын приматора пожаловал – почти знаменитость, за которым журналисты следили не меньше, чем за танцорами театра или городскими меценатами. Впервые за этот день Агги вдруг стало себя жалко. – Похоже, мне как-то здесь не рады, – сказал Леда, когда дверь в кабинет Агги закрылась за его спиной. Сам Агги в этот момент придирчиво рассматривал бардак на столе, грязь на полу и думал о том, что его тесная и темная каморка на редкость убога, и такая важная птица, как сам Леда Терада, тут смотрится неуместно. Вот было бы здорово, если бы он сейчас же свалил обратно в свой особняк в Долине. – А? – запоздало осознал его слова Агги и растерянно посмотрел на своего гостя. Улыбка Леды на сей раз показалась ему несчастной. – Э… Нет, конечно, с чего ты взял? Собственные слова прозвучали неубедительно даже для самого Агги, потому он сразу поправился: – Ясно, что никто не рад проверке сверху. Лично к тебе это никак не относится. – Но я тут вовсе не с проверкой, – возразил Леда. – Магистрат посчитал, что с таким странным делом полиции может понадобиться помощь, а отправили почему-то меня. Он обезоруживающе развел руками. Возможно, так он пытался расположить Агги к себе, но вызвал только раздражение. "Магистрат мог бы нам сильно помочь, если бы не мешал", – с досадой подумал он. – Хорошо. Ты когда-нибудь занимался расследованиями? – проигнорировав его последние слова, спросил Агги и, не дожидаясь ответа, указал на свой ободранный стул. – Садись. – Нет, никогда, – как будто с сожалением ответил Леда и опустился на потертую обивку. – Так я и думал, – не стал скрывать усталости в голосе Агги. – Располагайся, а я сейчас поищу себе второй стул, и приступим. Про себя Агги подумал, что принести дополнительный стул надо было заранее. Он уже предвкушал, как на него налетят коллеги, едва он выйдет за порог: появление Леды в полицейском участке было сравнимо с приездом бродячего цирка в Город. Вот только клоуном Агги почему-то ощущал себя. В своих подозрениях он убедился сразу же, выйдя из кабинета и почти нос к носу столкнувшись с Джури. – Ну что там? – нетерпеливо прошептал тот, на что Агги лишь плечом повел: он не успел толком понять, чего ожидать от Леды, но с удивлением поймал себя на мысли, что не испытывает какого-то особенного страха или отвращения. Леда был вежлив, что уже делало его не столь отталкивающим, как рассудил Агги: почему-то зачастую высшее начальство и инспекторы не отличались доброжелательностью, взять того же Сойка, который хоть и был довольно неплохим человеком, а все же бывал резок.  – Нужен стул, – не ответил на вопрос Агги, озираясь по сторонам, будто бы стул мог материализоваться от одного его желания.  Джури послушно кивнул, тут же исчезнув в соседнем помещении, а Агги устало потер лоб рукой, одновременно борясь с зевком. На его рубашке остались капли от кофе, и мысленно он похвалил себя за отлично произведенное впечатление – достойно первой за десятилетие встречи с бывшим сокурсником. Наверняка одна рубашка Леды, выглаженная и накрахмаленная, стоила как весь гардероб Агги, и от этого еще больше усиливалось впечатление, что Леда до невообразимого неуместен в этом старом здании, в скромном кабинете, где пахло пылью и сыростью, а единственный стул то и дело оставлял на брюках занозы. – Я забрал стул Манабу, – Джури появился из ниоткуда, таща в руках относительно прилично выглядящий стул, который смотрелся на порядок лучше остальных. – Предложи его нашему проверяющему, чтобы… – Проверяющий уже занял мой, – возразил Агги, но послушно принял из рук Джури деревянный стул. – Смотри, как бы от Манабу тебе не влетело за такое гостеприимство. – Да что там Манабу, – махнул рукой Джури, улыбаясь и выпрямляясь во весь рост так, словно готовился принять медаль за заслуги. Отвечать ему, что секретарь Сойка радушие явно не оценит, Агги не стал, как решил и не дожидаться, пока остальные коллеги нагрянут с расспросами, и быстро скрылся за дверью кабинета, не успев даже подумать о том, как и о чем разговаривать с Ледой дальше.  – Могу предложить стул получше, – как будто оправдываясь, начал он, когда Леда обернулся к нему. – Боюсь, это лучшая мебель, что есть в нашем участке. – Не стоит, – мягко отказался Леда и хмыкнул: – Я все же не на курорт приехал.  Курортом работу Агги и вправду назвать было сложно, и только тут он запоздало подумал, что его нелепое предложение, должно быть, Леду задело.  – Сойк упомянул, что в деле уже три жертвы, – начал Леда сразу, стоило Агги расположиться за столом и притянуть к себе одну из лежащих там папок.  – Все верно. Но я подозреваю, что жертв на самом деле много больше, и маньяк убивает уже давно, – Агги потеребил пальцами край папки. – К сожалению, учитывая его почерк, нам пока не удалось связать другие убийства или подтвердить мою теорию. Леда задумчиво нахмурился, покивал головой и взглядом указал на папку: – И все детали убийств в этой папке? – Почти все. Я не успел составить рапорт о последней жертве – мы только начали расследование.  – Последняя жертва – это молодой человек из элитного клуба в Нижнем Городе? – Именно он.  – Что насчет остальных жертв? Все они были сотрудниками того же клуба?  – Нет, жертвы не связаны между собой. Но знатных среди них не было. – Пока не было, – отметил Леда и снова указал на папку в руках Агги: – Могу я сперва ознакомиться со всей информацией, прежде чем делать выводы о вашей теории?  – О, конечно, – Агги протянул папку своему гостю, который слегка наклонился вперед, чтобы ее принять.  У Леды было серьезное лицо и плотно сжатые губы, и Агги на миг показалось, будто именно таким он его и запомнил по учебе – сосредоточенным и серьезным. Впрочем, вряд ли он в действительности обращал на Леду внимание в те годы.  – На самом деле, – открывая папку, начал Леда и поднял взгляд, – мне не дали четких указаний, какова моя роль в расследовании. И я подумал, что сперва было бы неплохо изучить всю имеющуюся информацию, чтобы составить рапорт для магистрата и разработать план действий. Не уверен, как у вас работает заверение и кто уполномочен…  – У нас всем заведует Сойк, – нетерпеливо перебил Агги, ничуть не удивившись такому предложению: в первую очередь Леда был правоведом, а не настоящим инспектором или детективом, он и не ожидал, что тот предложит какую-то реальную помощь. – Но писать планы и рапорты мы не привыкли: чем дольше тянется расследование, тем меньше вероятность поймать преступника. – Хорошо, – не стал спорить Леда. – Тогда составление рапорта и сопутствующей документации могу взять на себя я. Я каждый день этим занимаюсь, уверен, что справлюсь. К тому же… Материалов по делу, кажется, немного. Агги не стал оправдываться, хотя Леда был прав – в своем расследовании они мало куда продвинулись, а единственная зацепка еще и вовсе не была задокументирована, и хвастать перед проверяющим было явно нечем. Решив не начинать их совместную работу с пускания пыли в глаза, Агги честно признался: – На самом деле, есть одна зацепка. Мы не успели ее проверить, так как ждали… "Тебя", – чуть было не ляпнул он, но вовремя осекся. – Ждали разрешения на обыск "Клуба четверых". Но, сам знаешь, такие вещи не делаются быстро. – Знаю, – согласился Леда со вздохом. – Поэтому я здесь, полагаю. Магистрат хочет помочь расследованию всеми силами, и если я могу ускорить процесс…  Тон Леды не изменился за время всей их беседы, хотя сам он выглядел заинтересованным. Сложно было сказать, насколько реально он хотел помочь, а не заложить весь их участок вышестоящему начальству как неэффективный, но начинать с чего-то было нужно. К тому же Агги не соврал: все официальные требования выполнялись не так быстро, как необходимо, рапорт о вчерашнем посещении клуба и обоснование необходимости обыска еще стоило написать и подать, на что у Агги ушла бы уйма времени. И раз уж Леда предлагает быть полезным, пожалуй, этим стоит воспользоваться. Он постарался рассказать Леде все, что знал обо всех жертвах и обстоятельствах их убийств, описывая все куда детальнее, чем было изложено в документах. Леда слушал внимательно, почти не перебивал и лишь изредка задавал уточняющие вопросы, после чего медленно кивал головой и хмурился. Больше всего его заинтересовало последнее убийство, и, хотя рассказывать пока было нечего, Агги озвучил ему свои догадки, которыми поделился утром с Сойком.  – Значит, никаких книг учета у клуба нет… – задумчиво протянул Леда, когда Агги замолчал. – Да, в таких заведениях отчетность скрывают от посторонних глаз. – Поэтому нужен обыск. И быстрее, пока от книг не избавились. – Мне нужно несколько часов, – подумав, прикинул Леда, и Агги нетерпеливо кивнул, сразу соглашаясь. За несколько часов они с Сойком ничего не добились бы. – И телефон. – Я все устрою, но сам должен идти, – согласился он, а Леда поднял на него глаза. – Хочу проверить еще пару зацепок, для этого мне не понадобится ордер. – Без проблем, – быстро согласился Леда, и Агги показалось, что тот бы сейчас облегченно выдохнул, проходи их беседа в других обстоятельствах. – Значит, разделим обязанности: я занимаюсь материалами дела и получением разрешения на обыск, а ты работаешь над новыми зацепками на местах.  – Примерно так я обычно и делаю. – И я, – Леда вежливо улыбнулся. – Прошу тебя отчитываться мне, как будет новая информация.  Не то чтобы Агги не ожидал этого, но предельно вежливая просьба все же резанула ухо. Теперь над Агги стоял не только Сойк с его вечным скверным настроением и дотошностью, но и чинуша в накрахмаленной рубашке – Агги не мог выбрать, кому из этих двоих он бы хотел отчитываться о проделанной работе. Выдав Леде оставшиеся материалы прошлых дел и коротко пояснив, где в участке он может получить все необходимое, Агги вышел за дверь, тихо прикрыв ее за собой. Разговор с Ледой вышел куда лучше, чем он ожидал, и, если тот сможет взять на себя хотя бы бумажную волокиту, это хоть как-то поможет Агги.  – Хотя бы не мешает, – пробормотал он себе под нос, ступая по продавленному полу к кабинету Сойка, надеясь застать начальника на месте. – Чего гуляешь? – хмуро поинтересовался Сойк, стоило Агги переступить порог его кабинета. Здесь было ничем не лучше, чем в остальных помещениях: два стеллажа закрывали собой всю стену и хранили в себе кучу разных папок и дел, а еще тонну пыли, от которой хотелось чихать. Окно было всегда скрыто за темной шторой, почему-то всего одной, стол и стулья были потрепанными и дешевыми – Сойк не слишком ухаживал за своим кабинетом, не то что начальство в магистрате.  – Ушел проверять зацепки, – повторил ему Агги, опускаясь на стул для посетителей. – Наш надзиратель возьмет на себя бумаги.  – Другого и не следовало ожидать, – хмыкнул Сойк, скрещивая на груди руки. – Не вздумай даже вытащить его из участка. Магистратскую крысу в любом переулке узнают. – И в мыслях не было, у него, по-моему, тоже. Вообще-то он не так плох: сам предложил организовать разрешение на обыск клуба, но не вызвался пойти с нами. Боюсь, там бы его приняли в лучшем случае за клиента, а не за детектива. Сойк коротко рассмеялся, и Агги улыбнулся тоже – хоть и недостойно было шутить о Леде за его спиной, а сравнение вышло забавным.  – Между прочим, прикинувшись клиентом, можно было бы что-то узнать, – заметил он, но тут же покачал головой. – Но нет смысла так юлить. Раз добро на обыск у нас будет, нанесем им визит меньшей вежливости. Пойдем впятером – ты, я, и возьмем пару констеблей из патруля. – Вряд ли на нас там нападут, – заметил Агги, но Сойк отмахнулся: – Разумеется, нет. Но впечатление произведем. Во всех делах Сойк предпочитал действовать скрытно, если того требовали обстоятельства, но и официальная сила не раз открывала двери. В Городе не слишком жаловали полицию, но такое заведение, как элитный клуб, явно дорожило своей репутацией, а значит, одного лишь Агги действительно было мало для визита вежливости.  – Кстати, – вспомнил Агги, пока Сойк собирался, роясь в ящике своего стола. – Хотел уточнить, кому я теперь отчитываюсь. – У тебя много претендентов? – Сойк бросил на него взгляд искоса, щелкая предохранителем своего табельного пистолета.  – Один сидит в моем кабинете и достает нам разрешение.  – Не вздумай даже, – снова возмутился Сойк. – Вся информация идет только через меня. Чем кормить нашего проверяющего, решим вместе, а иначе… Начальник замолчал, выпрямившись и о чем-то задумавшись.  – Копать под меня в моем же участке не получится, – резюмировал он, ничего не пояснив, но Агги все равно кивнул в знак согласия. – Незачем чинуше знать всю правду. Меньше будет вопросов. – Как скажешь, – просто согласился Агги. Текущее положение его вполне устраивало, да и к руководству Сойка он уже привык. – Кстати говоря… – начал было Сойк, выходя в коридор и придерживая одной рукой дверь для Агги, но внезапно замолчал и остановился. Прямо перед дверью стоял Леда, уже занеся кулак, чтобы постучать. Смутившись нелепой позы, он быстро опустил руку, отступая на шаг от Сойка. – Я как раз хотел поговорить, – объяснился он, но Сойк повел плечом: – Мы собираемся на обыск в "Клуб четверых". Твой разговор ждет? – Мой разговор как раз о визите в клуб. В магистрате запросили приказ и рапорт. Ордер они выпишут, но не раньше того, как увидят документы и печать. – Вот черт, – выругался Сойк. – У меня не было времени заняться рапортом. – Рапорт я напишу, но приказ должен быть подписан начальником участка.  – Замечательно. Прошу запомнить, что вместо обследования места возможного преступления начальник участка заполнял дрянные бумаги и искал печать среди кипы бумаг, которыми нас заваливает магистрат, – Сойк неопределенно махнул рукой и повернулся к Агги. – Подождешь меня здесь?  – Вообще-то с Агги я тоже хотел поговорить, – влез в разговор Леда, переводя взгляд с одного собеседника на другого. – Раз уж пока что я жду отмашки, не хотелось бы терять время зря. Агги мог бы показать мне тело мальчика… То есть последней жертвы. Леда нахмурился, будто смутившись неудачного слова, а Агги пожал плечами в ответ, выражая молчаливое не то согласие, не то отказ. – А ты хоть раз трупы-то видел? – ледяной тон Сойка заставил бы изменить решение кого угодно, и Агги не сомневался, что начальник сможет сейчас найти с десяток причин, почему Леде не стоит ходить в морг, пускай главной причиной было его личное отвращение к бездыханным и часто изуродованным телам.  – Ни разу, – покачал головой Леда. – Сотрудники магистрата иногда ходят на вскрытия, но мой отдел занимается другой работой, поэтому… – Поэтому не понимаю, что ты там хочешь увидеть, – заключил Сойк, но, на удивление, не стал спорить. – Впрочем, можешь включить посещение морга в свой отчет. Не каждый участок в Городе может таким похвастать.  На этих словах он обогнул Леду и направился вглубь коридора, по привычке не прощаясь и не отдавая никаких других поручений. – Ну что ж, пойдем в морг. Не уверен, правда, что там нам обрадуются, – пробормотал Агги, делая приглашающий жест, чтобы Леда следовал за ним. На часах было начало первого, а значит, Бё вполне мог бы быть на обеде. Если только он не трапезничал прямо в своем "кабинете". – Что означает "таким похвастать"? – поинтересовался Леда из-за спины, шагая след в след за Агги.  – Значит, что мало в каком участке ты увидишь полноценный морг, оборудованный по последнему слову, а не просто темный подвал, – охотно пояснил Агги. – Сойк в свое время сильно хлопотал, чтобы магистрат выделил квоту на строительство и поиск профессионала. – Я ни разу не бывал ни в каких моргах, – поделился Леда, отступая в сторону, чтобы Агги мог открыть тяжелую дверь.  – Значит, тебе не понравится, – хмыкнул тот, делая приглашающий жест, чтобы Леда первый шагнул в холод и тишину подвального помещения. Агги ничуть не приукрашивал: хоть морг и оборудовали еще до его появления в участке, он слышал практически от каждого, как долго и упорно Сойк добивался его постройки. Он готовил кучу отчетов, ходил на бесконечные собрания в магистрат, где выступал и изо всех сил пытался убедить толстосумов, зачем полицейскому участку хороший морг, который будет хранить в себе не тела чиновников и богачей, а чаще всего бедняков, вся жизнь которых стоила дешевле, чем одна холодильная камера. Каким-то образом Сойку все удалось, и участок стал первым в Городе с хорошим моргом, а Бё – главным его коронером, по сути – единственным. Его вотчина мало кому нравилась из-за особенностей постояльцев, но Агги понимал, отчего Сойк гордится этим помещением. – Ох, – выдохнул Леда, с интересом оглядываясь по сторонам, медленно шагая вперед. – Тебе не с чем сравнивать, но по сравнению с обычными моргами здесь чисто и совсем не пахнет… – пояснил Агги, когда к ним обернулся Бё. Он сидел за своим письменным столом, держа в одной руке грифельный карандаш, а в другой – банку с чем-то даже издалека омерзительным.  – А я как-то пропустил, когда мы начали водить экскурсии, – холодно отозвался он, теперь сидя вполоборота и глядя то на Агги, то на Леду. Руку с банкой он по-прежнему не опустил.  – Если бы экскурсии, – фыркнул Агги, – Леда – наш проверяющий из магистрата, он будет следить за ходом расследования последних убийств. Как ты понимаешь, ему надо изучить труп. – У Леды есть медицинское образование? – Нет, – Леда шагнул вперед, но приближаться к столу Бё почему-то не решился. – На самом деле, я просто хотел получше ознакомиться с уликами. – Улики, – Бё хохотнул, наконец-то отставляя банку подальше от края стола. – Слышал, Агги, теперь мы так называем человеческое мясо.  Неспешно поднявшись из-за стола, он направился к одной из трех камер у стены, где был указан один лишь порядковый номер. Бё ловко открыл дверцу, тут же выкатывая каталку, обтянутую простыней, под которой угадывались очертания трупа.  Агги не горел желанием снова рассматривать тело Нана, скорее наоборот – по своей воле он бы сократил походы в морг, но остался стоять рядом с Ледой, который с нечитаемым взглядом наблюдал за умелыми манипуляциями Бё.  – Вот, любуйтесь, – бросил он через плечо. – С вашего позволения перекладывать тело на стол я не буду. Я его только что помыл.  Агги мельком глянул на металлический стол, который действительно блестел чистотой и аккуратно сложенными инструментами, а Леда смело кивнул:  – Конечно, благодарю вас.  Лица его не было видно, и Агги сдвинулся немного в сторону, становясь ближе к Бё, который уже закатывал простыню, попутно коротко описывая то, что открывалось взгляду. – Носа нет, он всегда впадает первым, хотя в данном случае его отрезали еще до того, как началось разложение. А вот здесь была большая ссадина и следы внутреннего кровотечения. Глазницы целые, но по понятным причинам тоже пустые. Вот здесь тонкий глубокий порез – это от моего скальпеля. Не понравился мне этот кровоподтек. Агги сглотнул, глядя поверх бездыханного тела на Леду, точнее, на горловину его рубашки. Он отчетливо видел, как у того дёргается кадык от частых сглатываний, но Леда упрямо смотрел прямо в лицо трупу, кажется, даже не моргая. Агги неосознанно перевел взгляд на его губы, но не успел додумать мысль о том, как они дрожат, когда ненадолго повисшую тишину нарушил голос Бё: – А ты что, был знаком с ним?  И Леда, и Агги резко вскинули головы, но Бё смотрел только на Леду.  – Что? – не понял тот, выпрямив спину.  – Я говорю, ты знал жертву?  – С чего мне…  – Как-то у нас тут была мать убитого ребенка, пялилась на него с таким же видом. Ты явно не мать.  Бё внимательно разглядывал Леду, пока тот собирался с мыслями – или приходил в себя. – Я просто, – начал он и выдохнул. – На самом деле, я никогда до этого не видел мертвых лиц. Это… Это довольно пугающее зрелище.  Агги кивнул самому себе, как бы соглашаясь: "пугающее" было еще мягко сказано.  – Вот как. Тебе повезло, что ты не на вскрытии, – Бё не стал настаивать и закатал простыню сильнее. – На теле не так много повреждений, как иногда бывает, но зрелище все равно увлекательное. Найдешь смертельную рану?  – Я… – Леда откашлялся, с усилием отвернулся от тела и посмотрел на Агги, словно ища поддержки. Лицо у него было несчастным, но Агги видал коллег, которые реагировали на подобные зрелища куда хуже.  – По-моему, эксперт тут ты, – пришел ему на помощь Агги, обращаясь к Бё. – Может, просто объяснишь Леде что к чему, и мы уже пойдем? – И почему никто не хочет подольше задержаться в моей обители? – закатил глаза Бё, но язвить больше не стал.  С полным и – Агги был готов поспорить – вовсе не напускным равнодушием Бё рассказал, что выяснил на вскрытии. Потом еще раз вернулся к лицу убитого, водя в воздухе пальцем, словно художник с холстом, но Агги не особо вслушивался в его слова, все больше наблюдая за тем, как хмурится и то и дело сглатывает Леда, покорно наблюдая за всеми движениями Бё. Его лицо приобрело сероватый оттенок, и Агги заподозрил, что его вот-вот стошнит – не то от увиденного, не то от едва уловимого сладковатого запаха мертвого тела, которое хоть и не разлагалось так быстро, как в обычных условиях, но все же не могло похвастать свежестью. Но Леда стоически терпел представление, даже не поднося к носу платок, как это часто делал Сойк.  – Ну что, остались еще вопросы? – наконец закончил объяснения Бё, опираясь руками на металлическую каталку, едва не касаясь плеча Нана. – Н-нет, – покачал головой Леда, бросив на тело долгий взгляд. – Но я бы с радостью ознакомился с отчетом о вскрытии и любыми другими документами. – Да не вопрос, – Бё вернул на место простыню и закрыл камеру, тут же возвращаясь к своему столу. – У меня здесь только моя черновая версия, официальный отчет можно попросить у Манабу.  – Мне подойдет и черновая версия. Агги заглянул через плечо Бё, который рылся в ящике стола, ища нужную папку. Рядом с банкой с неизвестным содержимым лежал лист бумаги, на котором Бё пытался делать какие-то зарисовки, которые едва ли можно было назвать читабельными. – Напомни-ка еще раз, для чего проверяющему из магистрата изучать труп убитого? – обратился Бё к Агги, одновременно передавая папку в руки Леды и не глядя на него. – Мы вместе расследуем это дело.  – Точнее, ты расследуешь дело, а Леда расследует тебя?  – Нет, Леда помогает с изучением документов. Вдруг я что-то пропустил, – Агги проигнорировал неприятную шутку Бё, а Леда уже шагал к выходу, явно не желая оставаться в прохладном помещении с его грубым коронером ни минуты дольше. – Будь повежливее, а то глядишь – и тебя Леда начнет расследовать, – понизив голос, посоветовал Агги, на что Бё только хмыкнул, махнув рукой в сторону выхода. – Закроете за собой. Если встретишь Джури, передай, что я его звал. – Я тебе не секретарь. Агги вышел за дверь, плотно закрыв ее за собой, и оглянулся. Леда стоял в нескольких шагах от него, всем телом привалившись к стене, глядя под ноги и о чем-то думая. На секунду Агги даже стало жаль его – он прекрасно помнил свой первый поход в морг, когда помогал с расследованием старому инспектору Миоши. – По возможности визитов в морг лучше избегать. Это зрелище не всем по силам, – постарался ободрить он Леду, и тот рассеянно кивнул. – И как вы ходите туда каждый раз, как… – он не закончил предложение, но Агги и сам понял.  – Ну, этого требует работа. Сойк тоже не очень хорошо переносит зрелища изуродованных тел. А я просто делаю свое дело.  – Должно быть, поэтому тебя считают лучшим, – сделал комплимент Леда, слабо улыбнувшись, и наконец оттолкнулся от стены, как будто даже становясь выше.  – И поэтому тоже. Агги первым ступил на лестницу, ведущую на первый этаж, ловя себя на мысли, что неожиданный комментарий и осведомленность о его успехах были даже приятны.