Чудны дела твои

Аббадон вынырнула из пустоты, как отчаявшийся со дна озера. Широко распахнула глаза, вскинулась, зарычала от боли и вернулась обратно, не забыв настороженно замереть. Спать демонам не нужно, зрачок на лучи света не реагируют, но из этого вовсе не следовало, что возвращать себе контроль над человеческим телом получалось легко и просто. У Джози не было сил, чтобы вытолкнуть демона из себя, но и подчиняться она отказывалась. В висках бились ужасные мысли о несчастном Генри, которому за последние несколько дней причинили столько боли, сердце сбивалось с ритма, сжималось и разжималось, голова кружилась. Ладно, рыцарь ада была готова и не к таким испытаниям. Абаддон тяжело вздохнула и снова зафутболила несчастную душу глубоко в подсознание. Несчастная барышня прошлого века была дочерью своей эпохи: рвалась в бой наравне с прочими хранителями, делала вид, будто готова посвятить жизнь высшей цели, а на деле ждала и мечтала, чтобы пришел сильный мужчина и переложил большую часть ее проблем на свои могучие плечи. Понимала при этом, что желает невозможного. И где логика? И в чем рациональность? Теперь переживаниями о любимом только окончательно искалечила собственную душу. Демонесса скрипнула зубами: Джози сократила время собственного существования едва ли не вдвое, и теперь срочно требовалось решать не только насущные вопросы, но и те, что могли немного подождать. Впрочем, нет, насущные вопросы придется решать все же гораздо скорее. Аббадон присмотрелась, наудачу потянулась и поняла, что ощущения чуть свихнувшегося от событий тела ее не подвели: руки и ноги демонессы были закованы в тяжелые кандалы с заранее нанесенными рунами. При этом сама она была заботливо укутана теплым легким одеялком, краешки которого оказались до тошноты мило подоткнуты под матрас. Или это новая разновидность связывания? Демонесса хмыкнула и присмотрелась, но рун на одеяле не почувствовала. — Извини за это… — слегка виноватый голос раздался где-то над головой. Аббадон запрокинула голову и увидела печальную мордашку Сэма, что с непонятным выражением рассматривал ее прикованную к постели фигуру. — Дин и Генри настояли на мерах предосторожности. Мы не можем доверять тебе, ты должна понимать это. Ты ведь понимаешь? — Значит, очухались карапузики, — скривилась демонесса, слегка пожевала нижнюю губу, а затем резко села на постели, сделала неуловимое движение руками и заставила обрывки цепей с печальным звоном упасть на пол. Аббадон широко ухмыльнулась и пристально посмотрела на изумленного Сэма. — Нет, не понимаю. — Мы не могли оставить все, как есть, — твердо сказал Винчестер, но бежать с дикими воплями прочь пока не пытался. — Мы ведь совершенно не знаем ни твоих целей, ни резонов, ни мотивов. Ты то помогаешь нам, то угрожаешь, то вообще творишь неизвестно что. На чьей ты вообще стороне? — На своей, — Абаддон хмуро расплавила остатки оков прямо на тонких изящных запястьях и с мрачным удовлетворением убедилась, что капли металла вычертили неприличных по людским меркам символ прямо на полу, а затем в два хвата расстегнула кандалы на лодыжках и оказалась на свободе. — Или быть на своей стороне — исключительно ваша привилегия? — Но ты — демон, — виновато сказал Сэм и развел руками. Он открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но демонесса пресекла порыв одним лишь взглядом. — А вы — слепые и глухие, — раздраженно сказала она. — И как только умудрились дожить до своих лет? Ладно, нельзя разочароваться в том, в ком не очаровывался. Говоришь, Генри и Дин возжелали меня приковать? Значит, очухались. Пойдем, устроим им сюрприз! Аббадон легким движением балетной танцовщицы приподнялась на носочки и в стремительном порыве ухватила Сэма за горло, увлекла за собой. Особого вреда не причинила, но Винчестер отчетливо шипел, пока она волокла парня за собой. Добралась до места, в котором состоялось прошлое побоище и резко затормозила, обнаружив, что Дин и Генри склонились над какими-то картами. Старший по поколению Винчестер водил длинными изящными пальцами, младший начищал пистолет и время от времени прислушивался к негромкому бормотанию старшего. Увидев демонессу, оба подорвались, но замерли, оценили ситуацию. — Мальчики, а вам никогда не приходило в голову, что бессмертное существо на то и бессмертное, чтобы давать сдачи? — пропела Аббадон и сжала горло Сэма чуть сильнее. Затем отпустила и легким движением залечила все, даже самые мелкие повреждения. Глубоко вздохнула и покачала головой. — Прости, не стоило на тебе отыгрываться. С другой стороны, мог бы не валить все на деда и брата, а высказать свое мнение и настоять на нем. — Ты… — выдохнул Дин, но с места не двинулся, лишь отслеживал даже мельчайшие движения демонессы. Лишь его было искажено от ярости и бессилия, но зачатки здравого смысла уже давали свои первые ростки. Вскоре он примирительно поднял ладони вверх и кинул быстрый взгляд на Генри. Тот упрямо набычился, но за оружие и амулеты тоже пока не хватался. — Хорошо, ты попала в наше убежище, мы не можем тебе навредить, ты добилась своего. Что тебе нужно? — Вы явно не умеете слушать, — Аббадон уселась прямо на стол и закинула ногу на ногу. — Поговорить. Для начала я собиралась с вами поговорить, но теперь сомневаюсь, что вы вообще умеете вести диалог. Давай подумаем вместе… Генри, ты знаешь, что уже никогда не вернешься в свое время, поскольку Джон Винчестер так и не дождался отца. Твоя милая подружка полностью находится в моей власти, и ей осталось не так уж и много, если ничего не изменить. За вами охотится король ада в попытке разыскать и отнять скрижаль, и если он ее заполучит, содрогнется не только ад. За вами охотятся небеса, и ваш друг уже был пленен неизвестной сущностью, и вы не имеете ни малейшего понятия, чего желает и добивается эта сущность. Как думаешь, в таких условиях стоило ли нападать на единственного демона, захотевшего просто поговорить? — Я так часто слышал про «просто поговорить», — тихо вымолвил Дин, и адские костры в его душе загорелись так ярко, что Аббадон не могла отвести взгляда, — что теперь меня тошнит от этих слов. Ты вовсе не белая и не пушистая, и не нужно строить из себя невинного агнца. Тебе от нас что-то нужно, и ты предашь нас в тот момент, как получишь желаемое. И ты можешь сколько угодно хвастаться своим бессмертием, сучка, но мы закатали в клетку самого Люцифера, найдем и на тебя управу. — Пожалуй, мне следует обидеться и уйти, — хмыкнула Аббадон. — А ведь я хотела как лучше, себя не пожалела ради вас, ребята. Ладно, признаю, мы неправильно начали, так что предлагаю познакомиться заново, узнать друг друга получше, быть может, даже станем хоть чуть-чуть доверять друг другу, потому что на следующие тысячу миль наши пути определенно совпадают. Аббадон договорила проникновенную речь, нежно, максимально нежно улыбнулась, а затем вспорхнула со стола, заодно возвращая себе все силы, что были брошены на лечение Винчестеров. Генри и Дин, определенно проснувшиеся с боевым запалом, вдруг почувствовали острую слабость, синхронно охнули и обмякли, сползли по своим стульям, опустили на столешницу отяжелевшие головы. Демонесса сочувственно посмотрела на перепуганного и одновременно разозленного Сэма и тихо сказала: — Не бойся: теперь им просто придется выздоравливать по старинке и ждать, пока организм восстановится сам собой. Кстати, я пока ни слова не услышала об ангеле, как он, еще не пришел в себя? Полностью восстановившая силы демонесса подошла к единственному оставшемуся на ногах Винчестеру и приподнялась на цыпочки, потянулась, чтобы легонько щелкнуть его по кончику носа. Замерла на середине движения, потому что ореховые глаза Сэма оказались наполнены усталостью, страхом, тревогой, отчаянием. Человеческий разум силен и способен выдержать многое, но даже самому стойкому нужны светлые моменты. Нужна передышка. Так что демонесса смазала собственное движение и прошлась ладошкой от уголка глаза вниз по скуле. — Давай отнесем их по комнатам и позволим прийти в себя. Не переживай, я не стану требовать заковывать их. И Сэм, ты ведь знаешь, что я тебе не враг, не правда ли? Ты чувствуешь это и чувствовал с самого начала. Выход найдется, непременно. — Если ты и в самом деле не враг мне, — хрипло сказал Сэм и подошел к брату, осторожно прикоснулся к шее, нащупал ровный пульс и выдохнул с облегчением, — просто оставь нас в покое, хотя бы ненадолго. Я сам помогу им и Касу, а потом мы поговорим. Без ужимок, откровенно. Идет? Он смотрел открыто и почти умоляюще, и Аббадон не захотела продолжать поддевать порядком запутавшегося в себе и в мире человека. Она слабо улыбнулась. — Идет, — кивнула согласно и направилась к выходу. В конце концов, у нее определенно было еще как минимум несколько часов в запасе.