Чудны дела твои

Парни смотрели на нее, не отрываясь. Набычились, сопели, словно дикие быки в преддверии спаривания. Она усмехнулась и слегка ослабила магию. Власть над человеческими существами всегда немного пьянила ее, и Аббадон свою слабость осознавала. И боролась с ней, потому что презрение к грехам, слабости и ущербности человеческой не должно затмевать признание: некоторые из них вполне достойны никогда не попадаться ей на глаза. Злость на неудавшихся заклинателей давно сошла, тем более, что они-то как раз получили по заслугам. А юный, еще совсем неоперившийся птенец, который ничего не готовил, никого не призывал и, в общем-то даже не знал, как именно его станут посвящать в великие мастера, отвечать за неудачливых старших коллег обязан не был. Упрямство его лишь задорило кровь, делало ее чуть горячее обычного, напоминало о том, что жизнь может заполняться чем-то кроме работы, долга и службы. Аббадон в несколько шагов пересекла комнату и оказалась прямо напротив Генри. Внимательно всмотрелась в лицо. Страх молодого мужчины ощущался как слегка подогретая зола, но внешне никак не проявлялся. Генри определенно знал, что спасения ему не видать, но сдаваться не собирался. Аббадон улыбнулась и с наслаждением потянулась всем телом. Бедная девочка внутри нее никак не могла собрать размазанную по более древней и могущественной сущности душу, но мышцы, кости и суставы с каждым движением слушались новую хозяйку лучше и лучше. Удивительное дело: девочка оказалась так молода, что у рыцаря Ада внезапно заурчало в желудке. Захотелось подогретого вина и, быть может, сухого овсяного печенья… На земле было слишком зябко, что правда то правда. — Не бойся, Генри! — Аббадон не выдержала и заливисто рассмеялась, когда увидела выражение лица парня. — Я людей не ем, что бы ты там ни наслушался. Конечно же, Генри задергался вдесятеро сильнее, чем до того. Аббадон подошла к нему вплотную, медленно провела рукой вдоль тела, впрочем, не касаясь. Ключ от врат чувствовался так же ясно, как и сияние утренней звезды, хотелось вытащить его и вернуться домой, хотелось сделать вид, словно грубой ткани по силам спрятать сокровище от демоницы… — Не тронь его! — голос сзади раздался очень вовремя. Аббадон с улыбкой повернулась и обратила внимание на двух оставшихся человек. Высокий парень бился в невидимых путах почти без надежды, но никак не мог остановиться. Видел Генри впервые в жизни и все равно был готов прийти ему на помощь, спасти от кошмара, поставить на кон собственную жизнь. Внутри парнишки змейкой вилась странная сила, такая знакомая, такая родная, что Аббадон на мгновение опешила. Протерла глаза, глупо поморгала, провела рукой по взбесившемуся сосуду, но слабое и несовершенное человеческое тело передавало реальность довольно точно: внутри охотника спиралью вилась, пусть слабая, но все же прочная нить демонической силы высшего порядка. Не такая могущественная, как та, что подпитывала ее саму, но все равно… В силе чудились знакомые искорки, и Аббадон не удержалась от соблазна: отстранилась от Генри и медленно побрела к второму парню. Она напряженно вглядывалась внутрь, от волнения губы пересохли, а пальцы дрожали: химические реакции мешали сосредоточиться. И все же ей не почудилось: внутри охотника вилась тонкой лентой сила Азазеля, старинного друга и верного соратника отца. Слишком мечтательного, подверженного постоянным авантюрам князя Ада, но все равно дорогого. Аббадон знала, что Азазель предложил сумасшедший план по вызволению Люцифера из клетки, почти воплотил его в реальность и в итоге сгинул, искренне скорбела о его утрате, но… Но прекрасно понимала, что этот конец был неизбежным. Если бы Азазель прислушался к ней, если бы принял свое место и место демонов в мире… Кто знает, чем бы тогда закончилась их история, но… Толстая сталь с мерзким хрустом вошла между лопаток. Полилась человеческая кровь, замерцала ослабшая, чуть не погасшая сущность. Аббадон резко дернулась вперед, замерла перед высоким охотником, но контроль не потеряла. Лишь тяжело перевела дух и в ярости отшвырнула от себя обнаглевшего смельчака. Парень пролетел несколько метров, ударился о стол и рухнул на пол. Попытался было привстать, но рана на голове помутила сознание, парень дернулся и замер. — Дин! — закричал высокий и снова дернулся в путах, затем еще и еще. Он рвался ко второму охотнику так, что магия Аббадон натягивалась и дребезжала, словно старая струна. Отдача болезненно била по самой демонессе, и она сама поползла в сторону, пытаясь удержать людей под своей властью, не потерять бедняжку Джози, для которой удар пришелся в самое сердце, и исцелить собственную пострадавшую сущность. — Кажется, твой друг разучился достойному обращению с женщинами, — прошипела Аббадон, обращаясь к высокому парню. Генри за ее спиной тоже рвался к упавшему, и демонессу все это порядком раздражало. — Если вообще хоть когда-нибудь умел. — Если с ним… Если с Дином что-то случится, то… — он ей еще и угрожал! Аббадон невольно фыркнула. Жгучая боль постепенно начала покидать тело, рана клетка за клеткой исцелялась, Джози крепко уснула, но вылетать пробкой от шампанского в рай пока не торопилась. Аббадон качнулась и осела на пол, отползла в дальний от охотников угол. Склонила голову на колени. Охваченная бессильной яростью сила с запахом Азазеля мешала сосредоточиться. Демонесса ослабила путы на своих пленников, а затем истошно закричала. Навредить не пыталась, просто желала напугать, и Генри с неизвестным очень скоро поползли к бессознательному Дину, подхватили его под руки и поволокли за собой. Охотники скрылись, а Аббадон осталась одна в мотельном номере. С любопытством разглядывала скудную обстановку, изредка морщась от боли. Восстановление должно было занять какое-то время, и двигаться пока не рекомендовалось, так что демонесса осторожно перебралась на мотельную кровать, брезгливо поморщилась, но все же откинулась на подушки, тяжело вздохнуло. Состояние некогда белоснежного платья, выбранного Джози для церемонии друга, вызывало разочарование во всем белом свете. Грязный подол, грязные руки, дырка между лопаток… Да, за столько лет негласная королева Ада выбралась на свет, и как это все произошло… Позор… С другой стороны, подчиненных здесь не было, никто ее не видел, и можно было хотя бы раз в жизни побыть… непокорной… Аббадон поднялась с постели и скинула с себя обрывки платья, переступила через неопрятные лохмотья и зябко повела плечами. Холодно, на земле было слишком холодно, но прикосновение прохладного воздуха к человеческой коже оставалось одним из самых приятных ощущений. В дверь постучали. Демонесса хитро подмигнула собственному отражению в зеркале и поспешила впустить незваного гостя, не утрудившись даже прикрыться. — Мэм… что… — молодой паренек широко распахнул глаза и залился краской везде, где только можно было увидеть. Надо признать, самообладание служителя мотеля, на чьем бейджике было выведено незамысловатое «Джерри», покинуло не окончательно, и он продолжил лепетать о своем: — Я услышал странный шум… У вас все в порядке… А где мужчины, которые сюда заселились? Они напали на вас?! — Какой ты заботливый, — улыбнулась демонесса и поманила мальчика к себе. Дверь закрылась с глухим стуком, очарованный мальчишка торопливо стянул с себя футболку. Нежная кожа оказалась приятного кофейного цвета, и Аббадон с наслаждением провела тонкими длинными пальцами по груди незнакомца, поймала губами нетерпеливый стон. Чужие руки подхватили демонессу под обнаженные ягодицы, и она охотно обхватила любовника ногами. Подумала заодно: как удобно получилось, что ей и раздеваться не пришлось. Когда все закончилось, зачарованный мальчишка послушно вымелся из номера. Он не вспомнит ничего, что происходило здесь и никогда никому не расскажет, зато временами во сне станет видеть всполохи адского пламени, прекрасные и завораживающие. Аббадон же томно потянулась, полностью восстановившаяся, и натянула на себя первую попавшуюся толстовку — чужую, разумеется. Мягкая, с глубоким капюшоном, она прекрасно согревала и подходила для того, чтобы добраться до ближайшего магазина с одеждой. С брюками все оказалось сложнее, но в оставленных охотниками вещах в конце концов нашелся подходящий вариант. Аббадон была почти готова к выходу. Напоследок она окинула оказавшийся довольно-таки приветливым мотельный номер прощальным взглядом и замерла, пораженная. Как ее угораздило проморгать самое важное, теперь не сумел бы ответить даже Люцифер, но на столе все это время лежал затянутый в кожаную обложку дневник охотника. Демонесса открыла первую страницу и нырнула в чтение.