Бес с глазами из сапфиров

Предчувствуя кончину Солнца, Вы припадёте устами к иконам, уповая на Святых. И те поднимутся на защиту Ваших вечных душ! И те погибнут за Ваши тленные тела! Ведь на каждого Вашего Святого у меня по три безликого и по три пса. У меня, на целый легион воинов Творца, одна Обещанная. Что припадает устами к самой Луне, что чрез неë отпивает от силы звёзд вечность!

— О, благословенна Луной, засыпай... Туда, где ты сыщешь свой рай... Она ловила каждую вибрацию тихого, мелодичного, прекрасного голоса. Она чувствовала близость тела рядом с собой, его прохладу. Она чувствовала стук чужого сердца, что через чью-то плоть, отражался на еë собственной и проникал глубже, чрез мышцы и сухожилия, чрез кости и кровь достигая самой души. Она ещë не спала, по крайней мере, не так крепко как думал человек рядом, но она ощущала, что ещë немного и внешние звуки стихнут. Ещë немного и кожа еë потеряет свою чувствительность. Ещë немного и врата к Луне отворятся. Но что-то держало охотницу на поверхности, что-то не давало ей кануть в материю и пройти по пустошам. Что-то, что возлежало с ней, что убаюкивало и ласкало. Каждое движение, каждый вздох и поцелуй был ей знаком. Казалось, что всë, что ищейка чувствовала и слышала пахло и отдавало мёдом с чистых ульев. И Вики напрягалась что бы отчётливее испытать ту сладость на кончике языка, что бы вспомнить того, кто был той сладостью. Но стоило ей напрячься, как по всей слизистой разносился привкус крови, привкус гнили и плесени. Как ноздри еë забивались запахом разложения. Как глазные яблоки начинало щипать от мнимого дыма. Как сердце забивалось от непонятного отторжения тех чувств и навеивало образ. Вики не спала, по крайней мере ей так казалось. Потому как, под черепом у неë что-то стучало будто отбойным молотком, призывая мыслить и собирать картинки. Потому как, в ушных перепонках еë звучали стоны и крики, что старались поведать историю, которой она не желала. Потому как, внутри разгорался огонь, что сжирал еë, что обжигал все потроха, настаивая на том, что бы она наконец осознала опасность. — Желай и звезды даруют, желай и все стены падут. — этот голос. Родной, будто с самого детства, мягкий, будто перина. Карамельный, но с душком, она узнавала его. Узнавала губы, что каждый раз выпускали его. — Не бойся и странствуй по тропам, что я для тебя создаю... И охотница вновь терялась, вновь забывала о губах и о касаниях. Ведь то, что, как мантра, достигало еë сознания, выбивало еë дух из тела. Укачивало еë и провожало по ту сторону. Ведь тогда, все тревоги и мысли уносились, стирались, не казались такими важными, как слова песни. Теперь был лишь голос. Лишь колыбель. Лишь размеренный стук одновременно чужого и родного сердца. Лишь чьё-то умиротворённое дыхание, запутывающиеся в еë косах, еë оголённых нервах... Вики больше не старалась думать, больше не старалась ухватиться за реальность, Вики поддавалась с готовностью. И еë принимали. Каждый дюйм позолоченной кожи употребляли и будто обцеловывали. Каждую конечность окутывали муслином и проглатывали без боли. Всë тело сдавливали меж мирами без переломов и погружали в тёплый сорбент. Ищейка тонула с распахнутыми глазницами, но не желала вдохнуть кислорода или очнуться. Ищейка, наоборот, выдыхала все запасы воздуха из лёгких и следила за полупрозрачными нитями, что тот оставлял после себя. Потому-что она знала, что произойдёт после. Потому-что она проходила через это сотни и тысячи раз. Потому-что она рвалась туда, куда еë услужливо направляли. И рвение еë окупалось твёрдой землёй под ступнями, зелёной травой щекочущей икры, ласковым ветром развивающим непослушные пряди. И ярким, медным светом в эту ночь наполняющим мир грёз. — Святые... Голос еë эхом отбивался от небосвода за которым следил еë взгляд. Что, достигая разодранного в клочья кокона, мерцал от счастья, переливаясь всеми оттенками голубого. Женщина Собвелов вспоминала свою боль и печаль. Те, что разливались по еë венам невыносимым холодом, в момент, когда глазницы еë впервые узрели пустующую темницу. Она вспоминала, как тогда хотелось рыдать и кричать от потери чего-то до одурения важного, будто части самой себя. И она смотрела сейчас на ту же картину, ощущая лишь радость. Ощущая на вытянутых в улыбке губах отголоски благоговения. Потому как, темница пуста, а это могло означать лишь одно. Владычица снов, бесов и оборотней выбралась, вновь распахнула свои, наверное, божественной красоты глазницы и ступила на землю под Солнцем. Владычица всех еë мыслей жива и свободна. Владычица дышит и теплит под сердцем отмщение, что Вики, во что бы то ни стало, дарует ей... — Может быть, мы даже уже успели встретиться когда-то. — ей хотелось верить в то, что судьба когда-нибудь сведёт их пути. В то, что она уже свела. — Только я не обратила внимания на все знаки, на твою истинную натуру. И, о как же охотница была права, раздумывая, бревши по извилистой тропе вглубь измерения. Как же она была близка в своих мыслях к разгадке. Какой же глупой она бы себя почувствовала разгадав то, что не должно было быть тайной для неë. — Да, что я несу?! — шагая и хмурясь, Вики не боялась выпускать громкие слова. Кто бы еë здесь услышал и осудил? Никто... — Я даже не знаю, что это должны быть за знаки. Она знала! Она помнила каждый момент разделённый с мягкой для неë и жестокой для остальных женщиной. Она помнила каждое своë ощущение и трепет всего естества лишь от мыслей о той женщине. Она помнила, как впервые шагнула на еë голос будто под наваждением, как цеплялась за неë на берегу и как не могла отпустить в последующие дни. — Да нет, — светлые брови изгибались в страхе, а грудь вздымалась с отчаянием. — я просто нахожу эти знаки там, где их нет, потому-что хочу что бы то, чего я желаю и то, что мне дорого, оказалось единым целым. Но такого никогда не бывает. — Нет! Бывает и есть! Кричали еë мысли и им вторило сердце, поддакивая мозгу. — Она шептала, когда оборотни в клетках роптали в один голос. — Вики замирала на месте с ужасом на лице. — Она шептала! Верно. Тот шёпот печатался в еë шею вместе со слезами. Он оставлял шрамы на еë эпидермисе, как от ударов жгута в приказах. Он врезался в неë с ужасающей силой. Тяжёлый выдох вырывался из грудины ищейки, а ладони стирали с лица усталость. — Но она ведь плакала. Это могло быть просто всхлипами. — могло, — А как же еë слова о том, что я ненавижу людей и сама бы таскала их к оборотням и бесам? Она сказала, что не против. — Уокер истерично посмеивалась усаживаясь в колючей траве и ведя плечами. — Святые, но я ведь не одна в мире недолюбливаю людей. Таких миллионы... Длинные пальцы с раздражением вырывали из почвы сухую соломинку. Вики чувствовала безысходность от того и кривилась, опираясь грудью о свои колени. — Вот до чего я докатилась, — плечи сотрясались в сухих рыданиях и смехе. — даже там, где я должна отринуть мысли, я думаю и схожу с ума. Тогда, когда я должна спать, я бодрствую. — уголки губ вскакивали. — С ней я всë равно стала спать лучше. Отключаюсь, как только закрываю глаза. Уокер довольно улыбалась прикрывая веки, ведь всë же, всë не было таким уж и безысходным. Везде можно было отыскать свои плюсы, везде можно было обрести покой и отыскать выход. Это успокаивало еë нутро, это придавало ей сил и уверенности, это выбивало из еë связок тихие мелодии. Язык то и дело связывал слова в строки из песни, что она слышала где-то и когда-то. А сердце замирало в осознании. — Эту песню пела Мими. — пушистые ресницы наскоро распахивались. Зрачки сужались. А по телу пробегала дрожь. — Это пела она! Да что за бесовщина?! — ищейка вновь вскакивала на ноги, так, будто это смогло бы ей чем то помочь. — Мими появилась на том озере! Мими терпеть не может людей! Мими шептала вместе с оборотнями! — каждый шаг давал подкрепление предположениям. — Мими поёт колыбель об этом мире!.. — руки переплетались на груди, а глаза смотрели под ноги. — Но Мими помогла отловить псов. И сделала это без сожаления. Мими не... Слова, вместе с гневными вздохами, забивались под кадыком и спускались вниз по глотке, ведь зрачки еë расширялись, а уста онемевали. Прямо перед ней, в нескольких шагах, в мрачном и тяжёлом воздухе мира под Луной, смиренно сидел зверь. Огромный, иссиня-черный волк, с грязно белыми, практически прозрачными глазницами. — О, Миры... Они, зверь, что некогда появился под еë окном и девушка, что обомлев опускала руки, пристально следили друг за другом. Никто из них не смел двинуться или отвести взгляда. Никто не смел даже вдохнуть. Никто не хотел этого сделать, ведь, кажется, что если бы он или она решились бы на это, то мираж бы рассеялся. Их немой разговор прервался бы. Осязаемая нить, скрепляющая их души в этом измерении, порвалась бы и никогда больше не появилась бы. Их обоих ждала бы смерть. Их ждала бы преисподняя за такое вероломство и прегрешение. Кара небесная. Потому, они попросту наблюдали. Вики чувствовала, как у неë, в глубине, нарастает желание, как трясутся еë колени в попытках сделать шаг. Как перед глазами мутнеет от частых вздохов. Как слезы собираются на еë ресницах от созерцания прекрасного. А волк всë продолжал сидеть на своём месте и только его виляющий хвост, разгоняющий пыль и удивительно знакомо наклонённая морда отличали его от чучела, что обычно делали охотники. Только его, будто человеческий, осознанный взгляд делал его живым... — Пожалуйста... Ищейка не выдерживала вдруг нахлынувших чувств от встречи. Не выдерживала тяжести груза, что она волочили за собой всю сознательную жизнь. Ищейка давала волю слезам, давала волю хриплому всхлипу, давала себе сотрясаться в рыданиях пред монстром. Что громко сопел, что говорил ей о чём-то своим тихим, утробным рычанием, но Вики не понимала его! Вики плакала от этого ещë сильнее! Вики, опустив и изогнув брови, стирала тыльной стороной ладони сопли под носом, ощущая свою бесполезность. — Пожалуйста... — она не знала о чем просила, но всë равно продолжала шептать между всхлипами, умолять коротким словом. — Пожалуйста... Зверь понимал еë! Зверь делал первый шаг и шерсти на его теле становилось меньше! Зверь переставал вилять хвостом направляясь на встречу и рычание его превращалось в мелодию! Зверь... — Нет... Она. Зверя больше не было. Не было шерсти и клыков. Не было лап и ушей. Были лишь яркие серые хрусталики. Длинные чёрные волосы. Бледная кожа. И лучшие из всевозможных, тёмные уста помешанные с прохладными, нежными ладонями поглаживающими красные и влажные щеки Вики. Она... Мими стояла перед ней и нельзя было понять сон то был или реальность во сне. Мими улыбалась ей напевая и вытирая непрекращающиеся слезинки. Мими зарывалась пальцами в еë волосы, расчерчивая ногтями кожу за ушами. Мими печатала губы в лоб, покорно склонившей голову Вики, обмякшей в еë руках и прикрывшей веки в неге. Покорившейся, но всë такой же напуганной и запутавшейся. — Этого не может быть. — охотница слышала себя будто из далека, слышала, как ломался еë голос из-за губ прижатых к ней. — Этого не может быть. — она шептала нечленораздельно, не веряще, с обидой, с пальцами нежно бежавшими по бледным кистям. — Ты не можешь быть ею. Ты не она. — но то, что происходило на поляне в мире грёз говорило ведь об обратном. Вики отторгала это! — Ты не должна быть ею. — Чш... Это видение или взаправду Мими, отрывалась от заплаканной ищейки. Улыбалась ей с невообразимой теплотой. Успокаивала лишь одним своим присутствием. Заставляла безвольно прижиматься к еë ладоням, к еë телу. — Мими... И еë ослепляло яркими дневными лучами пробиравшимися в комнату через бледные занавески. Еë ослепляло реальным миром и комнатой в которой ищейка засыпала этой ночью в объятиях. Еë ослепляло той же широкой и ласковой улыбкой на бледном, заспанном лице... — Вики? — этот голос, эти ладони на загорелом эпидермисе, эти вскинутые в вопросе тёмные брови. Вся она, что вводила в смятение и разливала по артериям чувства. — Что такое? Вики шарахалась, барахталась в простынях, чуть отскакивая от прохладных пальцев. Уокер бегала своим взглядом по сонному лицу, стараясь найти хоть один намёк на то, что Мортем, точно так же, как и она сама, вернулась из сновидений. Что Мортем, вместе с ней, стояла в сухой траве, в кровавом сиянии от звёзд, в ином измерении. Что Мортем, несколько минут назад, стирала слезы льющиеся из еë глазниц. Тщетно. Ничего. А должно ли было быть что-то? Если да, то что? Царапины на щиколотках от засохших ветвей кустарников? Остатки шерсти на белесой, гладкой коже? Что? Что нужно было ищейки что бы убедиться? Чем она могла похвастаться в подтверждение? Ничем. Ведь не тела их врывались во врата, а души! Не кожа их была окроплена слезами печали, а само естество изнывающее в неведении. Вики нечего было искать! — Вики, ты в порядке? — чёрные брови съезжались к переносице, а подушечки пальцев охотницы аккуратно разглаживали образовавшиеся от того морщинки. — Ещë рано, все, кроме Салаза, ещë спят, не переживай. — Прости, я тебя разбудила? Приглушённые голоса отбивались от стен, вместе с протяжным зевком из груди рейнджера. Что, растянувшись на кровати, потягивался и прогонял остатки сонной пелены из своего тела. Что посмеивался с хрипотцой и лёгкой ухмылкой. Что праздновал свой триумф. Женщина из Собвелов знает, кто она такая! Знает, кто оберегал еë всю жизнь и кто был еë целью! Она знает, с кем ложится в постель! Знает, кто заставляет еë чувствовать и боится от своих знаний этого человека. Потому как, влюбляться в Мими Мортем - рейнджера провевшего последние три года на Севере, искореняющего повстанцев в холодных землях - это одно. А вот влюбляться в Мими Мортем - Богиню из легенд многовековой давности, страшного монстра во славу которого топят души, от которой прячутся под звериными шкурами и отбиваются молитвами - это другое. Это страшно! Опасно! Это бесповоротно... — Ты ворочалась уже давно, да и я плохо спала этой ночью, дремала. Так что, всë в порядке. — она откидывала край одеяла, наслаждалась прохладой раннего утра, поднималась с постели под не желающий того взгляд. — Всë хорошо. Да и мне нравится смотреть на тебя, когда ты не говоришь с вечным сарказмом и не ходишь с кислым лицом. — Вики следила за чужими движениями приподнимая брови, опиралась спиной об изголовье, прижимая к себе подушку. — Такая милая по ночам. — Не знаю плакать мне или смеяться от того, что ты такое говоришь про меня. — девушка притворно хваталась за сердце и тут же получала губы наскоро прижатые к еë со смехом. — Лучше смейся, — оставляя свои отпечатки на припухших губах охотника, Мими заигрывала в привычной для себя манере. — тебе так идёт улыбка, Вики, и ты даже не представляешь, как она мне нравится... И еë губы растягивались от тёплого дыхания. Растягивались от чудесного аромата женщины. От еë слов. От того, что сердце билось, наконец, в радости с наступившим рассветом. От того, что весь груз снимали с еë плеч бледные ладони, предлагая тем самым свободу. — Тебе нужно идти? — еë голубые хрусталики следили за тем, как Мортем открывает свой шкаф вынимая из него пару вещиц. — Я думала, что со всеми делами покончено и ты ещё немного поваляешься со мной. — Мы взяли в привычку, вместе с Дино, встречаться за завтраком. — она безразлично вела плечами не замечая плотно сжатых губ ищейки. — Ничего такого. — Вот оно как, завтракаете с Дино... — Уокер кивала несколько раз. — Вики, он рассказывает мне о тебе. — обернувшись, кинув вещи на быльцу кресла, она посмеивалась от внезапной ревности. — Мне ведь интересно. — Что ж, тогда, я буду ходить по ночам к Ади, что бы он рассказывал мне о тебе. Мне ведь тоже интересно. Мими отчётливо слышала и чуяла в приятном голосе решимость. Мими знала, что это обычная провокация. Но даже такие безобидные слова, пробуждали в ней ту же ревность, которую испытывала ищейка в этот же момент. Поэтому, оперевшись на одно бедро, приподняв подбородок, прикусив щеки изнутри, она исследовала своими глазами грубый силуэт. — Не стоит, потом я не пущу тебя к себе. — Что ж, залезу через окно. — охотница, ухмыльнувшись, специально избегала контакта с гневной сейчас брюнеткой. — Меня не остановит закрытая дверь. — Я серьёзна сейчас, Уокер... — еë обрывали коротким, но твёрдым. — Я тоже, Мими. — Вики набирала побольше воздуха, стараясь не засмеяться от надменности на бледном лице, за которой она искоса наблюдала. — К тому же, если уйдёшь сейчас, я тоже потом тебя не пущу. Так будет честно. — Посмотрим. Деловито взмахнув головой, обернувшись спиной к кровати, Мими стягивала с себя шорты с непоколебимой уверенностью того, что охотница впустит еë после, что бы не случилось, что бы она не сделала. С уверенностью того, что сейчас она не уйдёт, а продолжить смотреть в зеркало и следить за закушенной губой. За цепким, жадным взглядом цвета глубин океана, что обтачивал каждый сантиметр еë открытой кожи. За тяжёлым комом, спускающимся по хрупкой гортани ищейки. Мими продолжит красоваться и выставлять себя на показ для нуждающейся в том женщины Собвелов. — И что ты так смотришь, Вики? — та хмыкала, давясь слюной. — Ты ведь была обижена. — Просто, ты очень красивая, Мими. — Мортем не думала о том, что почувствует жар и краткий, приятный удар ниже живота от осипшего тембра, тогда, когда затевала эту игру. — Такая хорошенькая, знаешь, тяжело на тебя не смотреть. — Уокер понимала, что лишь усугубит своë положение осязаемыми фразами, понимала, что Мими так же загорится от еë фраз. — Да и я не обижалась, ты ведь не хотела уходить. Собиралась посмеяться надо мной, так ведь?. — Что если так? — еë колени упирались в матрас, но она не помнила того, как шагала на встречу голосу девушки. — Ты ведь не собиралась смеяться, Уокер, собиралась променять меня на Ади. Так ведь? — Нет. — Уокер подползала ближе к бёдрам брюнетки, смотрела на неë снизу вверх прикрывая веки, вела пальцами по засохшей царапине, касаясь и мурашек. — Зачем мне кто-то, когда есть ты? Когда я смотрю только на тебя. — Мими хотела не пальцы растягивающие возбуждение по еë коже, хотела губы, в идеале язык и зубы. — Когда хочу только тебя. Когда ты смотришь на меня точно так же, как и я на тебя... Вики хотела того же, хотела сначала губы на своих. После пальцы под своей одеждой. После наготу и истому на ней. И она получала, медленно и по порядку. Но не всë и не сразу... Мортем целовала приятно до ноющей тошноты от опьянения. Целовала так, как никто раньше еë не целовал, с жаждой, со страстью, с нежностью. Целовала, жалобно выдыхая в эти поцелуи, понимая, что не сможет никогда насытиться сполна, потому-что ей будет вечно мало! Потому-что эта надоедливая депривация будет вечно еë преследовать и затрагивать еë возбуждённый рассудок в самые неподходящие моменты. Потому-что Вики становилось еë нуждой и главной проблемой от этого! Их губы врезались друг в друга без сожаления. С голодом прикусывая, а после облизывая. С влажными звуками отрываясь друг от друга, а после, вновь встречаясь с ещë большим усердием. С руками Мими, что толкали охотницу на подушки, что подрагивая, хватались за еë затылок. С руками Вики, что нетерпеливо забирались под широкую футболку, небрежно оставляя царапины вдоль позвоночника. С коленями, создающими идеальное трение и выбивающими жалкие, вопрошающие стоны. Что молили друг друга расправиться с одеждой, припасть губами к пульсирующим нервам и погружаться внутрь до обморока от опии, что приносили бы оргазмы. Они не слышали самих себя. Не слышали, как они скулили извиваясь, когда зубы Мими с силой цеплялись за линию челюсти Вики, а язык ласково бежал по отметинам. Не слышали, когда ногти Вики задевали талию Мими, после живот и спускались всë ниже играючись с вновь влажным бельём. Мортем несчастно прогибалась стараясь получить ещë больше касаний от горячих ладоней, но те, будто в отместку, отскакивали. Перебирались на еë бёдра. И зубы еë, так же в отместку, через тонкую ткань цеплялись за торчащую на груди плоть. Совсем слегка, что бы дать понять Уокер, что ей не хватает терпения. Но терпение еë от этого, лишь уменьшалось, а губы обхватывали сосок, пальцы проходились по другой груди. И она, ведомая своими инстинктами, хотела провести своим языком по всей охотнице. Что прогибалась в пояснице, поддавалась навстречу запрокинув голову к потолку. Что распахнув уста, хватая ими необходимый кислород, зарывалась пальцами в чёрные локоны, притягивая девушку ближе, жалея о том, что на их телах сейчас столько лишней одежды. Мими дышала тяжело, чуть сильнее надавливая бедром на изгиб бёдер шатенки. — О, Миры... — Вики не могла удержать своего голоса, но он был слишком громким для раннего утра, от того, еë ладони прикрывали рот в страхе, что их прервут. — Чш... Мими, посмеиваясь, поднималась к раскрасневшемуся лицу ищейки. Печатала свои губы в загоревшие кисти, а после, мягко отводили их. Хитро целовала саму Уокер, что не прекращала двигать бёдрами в такт чужим. И еë жемчужные глаза, с огромными зрачками, бежали вниз по телу охотницы. Цеплялись за еë грудь и влажные отпечатки по верх ткани на ней. И тогда сама Мими хныкал, опуская уголки губ. — Когда-нибудь, ты и твои маечки убьют меня. — еë пальцы поглаживали и игрались с краем ненужной ткани. А тело вновь сползало ниже. — Хочется спрятать твою красоту, Вики. — О, теперь я не стану снимать эту майку с себя. — Вики облизывала губы, провожая взглядом чёрную макушку и разводя колени, меж которыми идеально смотрелась довольная Мортем. — Пусть смотрят, а ты красней. Рейнджер вёл языком по линии, вверх от пупка. И от того, край майки задирался до самой груди. Еë губы печатались к округлой плоти у рёбер и Собвел дрожал и задыхался от прохладного сквозняка, что хлестал по влажным отпечаткам там. — Слишком восхитительная. — Мими одобряющие выдыхала в отпечатки своих губ. А после, спускалась ниже, к зажившим отпечаткам от клыков оборотня. — Как он не съел всю тебя, полностью, Вики?! Еë зубы прикусывали те шрамы. А в голове стучало, она бы съела Вики. Но не так, как тот монстр желающий смерти ищейки. По своему, так, что ищейка попросила бы сделать это ещë раз. Потом ещë. Ещë. И ещë... Уокер чувствовала, как чужие клыки цепляются за еë кожу. И она желала, что бы это не прекращалось. Что бы Мими цепляла шрамы сильнее, больнее. От того, еë пальцы зарывались в тёмные локоны и оттягивали их у корней. А после, толкали лицо женщины ниже, ведь бледные пальцы поддевали край кружева и аккуратно скользили по влажным складкам. Так, что перед глазами темнело, а из горла вылетал глухой стон. Так, что колени хотелось свести и в тот же момент развести до предела. Но Мими попросту забавлялась, не спеша задевала чувствительные нервы, а после поглаживала бёдра. — Пожалуйста... — Вики вторила самой себе и умоляя и давая разрешение на что бы то ни было другой. И Мортем с тёплой улыбкой возвращалась к лицу охотницы, просила её поцелуев. Получала их. И губы и ладони отчаянно притягивающие еë лицо. На равне с еë руками, цепляющимися за пояс из кружева что бы стянуть. Что бы почувствовать, как пальцы Уокер так же приподнимают край еë футболки в желании освободить еë кожу. Что бы услышать настойчивый стук в дверь и не обратить на него внимания. — Только не сейчас. — Шатенка надеялась, что их молчание отгонит от комнаты того человека. — Просто продолжай. И Мортем сделала бы всë, что Вики могла бы у неë попросить. Сейчас или когда-нибудь потом. Мортем была окружена их запахами, что сливаясь, создавали новый токсин поражающий мозг и волю. Но стук повторялся ещë более настойчиво, а за ним звучал и голос. — Мими, выходи, все уже собрались. — Морни. — Ждут только тебя. — он бесстыдно врал, потому-что обещал Вики расплату. И они со стонами отрывались друг от друга. Смотрели со скорбью, да с такой, с какой не смотрят на почивших в глянцевых гробах. Сглатывали, заглядывая в возбуждённые глазницы и находили там общие выводы. Ничего не получится. Потому-что Люцифер продолжит стоять под дверью и издеваться! — Урод! — Вики возмущал во весь голос и слышала смех, что звучал с той стороны. — Просто идиот! Еë злило такое. Злил этот мужчина. Этот бессовестный идиот Морни! Она дождётся момента, когда он снова приведёт какую-нибудь девчонку из деревни к себе и заставит его пожалеть о том, что он решился стучать в эту дверь. Но пока она лишь нервно пыталась выбраться из-под Мими, что не понимающе бегала взглядом по гневному лицу. — Отойди, Мими. — Но Мими ловила ту за руку и притягивала к своей груди ищейку, что взрезалась в неë спиной. — Нет, всë, не трогай меня. — Чш... — она трижды слышала это за сегодняшнее утро и трижды это срабатывало. Срабатывали и тёплые губы обцеловывающие еë плечи. И пальцы переплетающиеся с еë собственными. — Он просто идиот, Вики. Самый огромный, который только может существовать. Но у нас ведь ещë много времени. Так ведь? — Да. — на выдохе соглашалась Уокер. — Но он не просто идиот. — Я знаю. Кстати сегодня, ты целуешься ещë смелее. — Чего?! — Вики оборачивалась к Мими, что с забавой посмеивалась. — За кого ты меня принимаешь, Мортем?! — Не знаю. За свой обед? — она задевала кончиком своего носа охотницу, что тихо посмеивалась, качая головой. — Не плохо, правда? — Просто отлично, Мими. Кто тогда ты? — Кто захочешь, Вики, кто захочешь... Как бы не хотелось пролежать так ещë тысячи минут, им предстояло привести себя в порядок и выйти из комнаты. Предстояло рассказать о ночной вылазке и решить судьбу Изая. Потому как, пока что, они обе были вынуждены делать вид, что вся ситуация сложившаяся в Фиделидадде была намного важнее, чем их недавно признанные чувства... — Что ты там делал, Люци?! — его рыжие брови негодующе изгибались, сквозь зубы выбивалось гневное шипение, а изумрудные глаза обтачивали беззаботной профиль мужчины. — Мстил Уокер, когда она была с Мими?! Серьёзно?! — Спрячь свои клыки, бес. — хмыкнув, переплетя руки на груди, Люцифер раскачивался на стуле, наблюдая за охотниками, что неловко шептались между собой поглядывая на них. — И не лезь в мои дела, лучше следи за своими безликими и тем, сколько душ они приносят. Слышал, цифры то, совсем неутешительные. — Тебе ли говорить о моих добычах, когда, — Андер задевал носком своего ботинка ножку на которой Морни раскачивался, но тот, схватившись за стол, удерживал равновесие. — Вики, то и дело, ловит твоих слюнявых псов чуть ли не каждую ночь?! — Пусть ловит себе на здоровье. Мне до этого нет ровно никакого дела, Темптон. На псарне то и дело щенки открывают глаза. — гнилая улыбка короновала его уста и от этого, лицо Андера в отвращении кривилось. — Мои волчицы постоянно дают крупные пометы. Так что, когда эта ищейка отлавливает одного, на его место всегда приходят пятеро. — Какая мерзость! — отросшая, рыжая щетина изгибалась в словах, а голос садился на несколько тонов в соображениях безопасности, дабы им удалось сохранить покров тайны на общей кухне. — Слава мирам, что мои бесы одиночки. Каких же отродий извергала бы их плоть, если бы они связались, как твои волки? Страшно даже подумать... — его грубые ладони растирали по лицу мерзкую пелену навязчивых фантазий. — Так что, я лучше буду горевать о потерях, чем рвать на себе волосы от того, что мои ублюдки отбились от рук из-за сумасшедших мутаций. — А я не горюю о потерях, пусть лучше они сходят с ума и убивают, чем остаются бесполезными. — Люцифер чувствовал своë превосходство, старался показать его, кичился им, но Темптон не велся на выпады брюнета. Ведь его превосходство заключалось в ином! — Кстати, Мими тоже не горюет о потерях, так что, ты поосторожней со своим горем. Гляди, она решит, что ты стал слишком уж человечным. — Ты ошибаешься, Люци. — их дискуссия проходила в смешках и тихом роптании. Но уши их слушали не только давно знакомые голоса, слушали они и выходцев из Алевосо, что обсуждали направление недавно пришедшее от Советников. — Мими горюет о своих личных потерях. — Что ты несёшь, Ади? — А чему ты помешал сегодня? — Морни был готов возразить, но парень наскоро продолжал, преграждая путь его словам. — Знаешь ли ты о том, что происходило этой ночью в нашем мире? Знаешь ли ты о том, что Вики отыскала верную тропу? Знаешь ли ты, о чем они говорили перед сном? — его гранатовые глаза впивались в деревянную столешницу в раздумьях от незнания. Его ноздри всë раздувались от частых вздохов, от предчувствия. — Конечно же ты не знаешь, Морни, ведь Мортем не хочет делить с тобой свои печали. Потому как, хоть снаружи ты и человек, внутри тебя сидит один лишь монстр, что не способен чувствовать. И она знает об этом, знает, что ты не поймёшь еë и не захочешь этого сделать, хотя, как еë страж, ты обязан это делать. — О чем они говорили, что произошло? — он был способен на чувства, он был способен, в силу своей ипостаси, лишь на гнев и ярость. На презрение и ненависть. — Почему, ты не сказал сразу же? — Потому-что это не моë дело. — Какое дело, Андер?! — наконец, глазницы Морни переливались огнями ярости, наконец они находили контакт с лицом усыпанным поцелуями звёзд. — Я спрашиваю ещë раз, что произошло?. — Уокер призналась в том, что влюбилась в Мими Мортем. — Ади безмолвно двигал губами, но даже от этого, понимая каждую фразу изрыгаемую бесом, Люцифер зверел. — Потому Богиня предстала пред ней в облике зверя, а после, сбросила шкуру на сухом поле под медным сиянием от бронзовых светил. — его глаза загорались в радости, в дикости от осознания своих же слов. — Всë, как и было обещано пророком. Слово в слово. Всë, чего ты так усердно пытался избежать, сбылось, Люцифер. Всë чего желала Мими сбылось! — Что? — кровь стыла в его жилах от страха. Если уж этот безликий прознал о его пакостях, то Владычица и подавно! — Избежать? — Да брось, Люци, это ведь ты сказал Мортем, что она пропала из чистилища. Это ведь ты направил Мортем вслед за сбежавшим подарка для Обещанной. Ты хотел рассорить их, что бы этой ночью пророчество так и осталось обычной сказкой. — Значит... — пусть так. Пускай они узнали о его лжи, пускай его ждала жестокая кара. Пускай Мими вновь перестанет смотреть в его сторону. Пускай. Но лучше уж так, лучше он будет знать о том, что сделал всë возможное, что бы уберечь Богиню от падения, чем после, он станет винить себя в том, что не доглядел и не предупредил. — Где есть чувства к Мими Мортем, там есть и любовь к Владычице. Так вы думаете? — О, эта любовь в ищейке была всегда. Просто ей нужна помощь с тем, что бы она осознала насколько равное количество в ней преданности и чувств к одному существу, что носит тысячу личин. — Да ты с ума сошла, Денни! — громкий возглас из глотки вскочившего на ноги блондина прерывал друзей. — Дино... Вилло испуганно сглатывала смотря снизу вверх на одичавшего от гнева знакомого. Вилло настороженно вела плечами, сжимая кулаки, чувствуя, как два нежеланных ею взгляда впивались в их плоть. Как эти разные и в один миг одинаковые, от жёлчного интереса и жажды скандала, глазницы рейнджеров цеплялись за них. Как эти гадкие ей мужчины, как-будто клещами старались вытащить из внезапной агрессии побольше подробностей. — Хей, Салаз, ты чего это вдруг заверещал, как девчонка?! — Ади, оперевшись локтями о стол, хитро играл бровями от саднящего жжения, что молило его зарыться с головой в гнев мужчины и приумножить его! — Не уж то в раю неприятности? — Ты разве не видишь, Ади, — Люцифер перенимал повадки беса. Перенимал его азартный взгляд и его сладкую, манящую речь. И ощущая то же жжение он нападал, но не на парня, а на охотницу. — Вилло, наверное, снова бегала за Вики и напорола боков. Что ты сделала на этот раз, Денни? — и Денни, удивлённо распахивая свои длинные ресницы, в неведении хлопала им, что лишь забавляло обоих парней. Давало им в руки заряженный Кольт, в патронах которого был раздор место пороха! — Снова забыла измазать клинки дурманом? Направила оборотней не в ту лабораторию и Уокер, вновь придётся разбираться с документами и жалобами? Или что? Ты снова солгала смотрителям своего Клана? — Дай угадаю, она снова следила за Уокер? — Салаз кротко вбирал воздух в лёгкие, страшась мужчин, что были так близки к разгадке. — Да, точно! Что тебя ждёт за неподчинение приказам будущего Советника?! — Это было еë третье предупреждение? — хохоча, Андер хлопал по спине довольного брюнета, — Что за это делают с Собвелами? — Люци, да с ней ничего не сделают, потому-что Дино и Вики прикрывают еë задницу, что вечно нарушает великие заповеди клана! Вот почему рейнджеры были всегда на шаг впереди Собвелов! Потому-что они не позволяли себе прилюдных скандалов и криков! Потому-что, ощущая на себе глаза народа, они были единым, слаженным механизмом, неприступной крепостью, что уцелела бы ни смотря ни на что! Потому-что, как бы нелюди, затесавшиеся с помощью лживых улыбок и гладкой кожи в доверие ко всему человечеству, ни ненавидели друг друга, они были горой! Были тем, что не сломается даже при шторме и вакханалии творившейся внутри их мира! — Заткнитесь! — Дино, потирая виски одной ладонью, оперевшись второй о своë бедро, раздумывал о недавно услышанном. Дино пребывал в прострации. Дино не знал, что ему сделать и как поступить. — Думайте о том, что говорите и кому это говорите! Каждый из нас всегда получает по заслугам, ведь смотрители на то и созданы. Они узнают обо всëм и всегда, ничто не скроется от их очей. В этом и была его проблема. От этого он и вскакивал пару мгновений назад со своего места в панике. От этого он и не знал, что стоит предпринять и стоит ли вообще. Денни взаправду вновь выбиралась из дома никому ни сказав, тем самым подвергая себя опасности. Денни взаправду вновь следила за Уокер бревшей рука об руку с Мортем из дома Изая, чем могла накликать на себя беду именуемую, как бесконтрольный гнев главной ищейки, что не страшилась никаких законов. Денни взаправду приносила на этот раз ужасающие новости и Салаз не знал было ли то лживым искушением или самой кристальной истиной! Вики Уокер собиралась предать тлену тело старейшины деревни Фиделидадда без суда! Вики Уокер давала обещание об этом тому, кого, ещë недавно, сама же подозревала в измене полису! Вики Уокер вновь и вновь оправдывала свою дурную репутацию нигилиста! Наконец, охотница Алевосо бездумно ступала на тропу беззакония, норовя заслужить звание изменника и лишиться собственной головы вместе с кожей, что была испещрена рисунками преданного... — И вы все снова за своë? Она. Искариот среди праведников или праведник среди не ведающих истины? Ищейка, еле волоча за собой ноги, со всë ещë раскрасневшимися ланитами и багровыми отпечатками от зубов вдоль всей челюсти, появлялась нежданно, без предупреждения. Ищейка, всем своим видом или же только низко приспущенными бровями, забивала все слова в глотках желавших ужалить ими посильнее. Ищейка пропускала вперёд себя холодную брюнетку, что ещë недавно чувственно, до жара и ожогов, осыпала своими поцелуями позолоченную кожу. — Не уж то это свершилось?! — Вилло, настороженно поглядывая на силуэт остолбеневшего Салаза, надменно вскидывала подбородок приветствуя девушек. — Вы что, забыли о том где мы все находимся? Вы забыли о том, что нам ещë предстоит? — Успокойся, Вилло. — выпятив нижнюю губу, вскинув бровь, Уокер, как ни в чем не бывало, усаживалась за стол, что этим днём должен был стать точкой, в деле о бесчисленных смертях. — Солнце встало всего-то пару часов назад, к чему спешка в собрании?. — К тому, что никто не хочет сидеть в этой затхлой деревне. — Дино, как ни в чем не бывало, с радушием заглядывался на охотницу, что безразлично вела плечами на мнимые недовольства. — К тому же, ты сама говорила, что у нас есть новое назначение от Совета. Разве тебе самой не хочется поскорее выбраться с этих холмов? Раньше ты не могла усидеть на месте, когда на горизонте появлялась возможность, впутаться в очередную передрягу. — Раньше так и было, сейчас же, Салаз, я валюсь с ног от ночных побегов из гнилых подвалов. — еë пальцы безвольно, будто имея свой собственный мозг, отыскивали на бледном бедре царапину, ногти вели вдоль чуть заметной корочки, а брови вскакивали от того, что ладони еë были отброшены руками Мортем. — Можно было и подождать до обеда, знаешь ли. — О, мы бы подождали, Вики, если бы ты просто спала. — довольно откинувшись на спинке стула, Люцифер ядовито напевал. — А так как ты уже открывала свои глаза, к чему нам было ожидание. Всем ведь интересно услышать о том, что же вы там такого смогли разузнать о той полоумной семейке. — Правда? — Мими цеплялась своими глазницами за гранатовые глаза парня. Мими хмурилась переплетая руки на груди, а Морни чувствовал, как воздух переплетался от этого. Мими хмыкала щурясь, а ему плохело от гнили забившейся в его ноздрях. — Тебе то интересно, Люцифер?! Или ты решил посмеяться в очередной раз? — Хватит. — Андер, закатив глаза, резал своим голосом напряжение повисшее между друзьями. — Прекратите наконец цапаться, потому-что мы все уже собрались вместе. Давайте-ка лучше решим, что делать дальше, а не будем пререкаться попросту. — Удивительно, но Темптон прав. — Денни грубо выплёвывала и грубость эта, была предназначена лишь для одного человека. Лишь для Уокер, что бездумно разминала шею под громкий зевок. — Вы смогли найти доказательства, причастности Изая к смертям в общине? Смогли разузнать об их планах на нелюдей? — И даже больше, Денни, — вздохнув, Мими прокручивала свои воспоминания, которые восставали в еë разуме клетками и кровью. Бешенством и пророчеством из гнилых уст. — Мы узнали для чего Айка и Роан делают всë это. — Вернее, для кого... — Подожди, я немного не понял, Вики. — его светлые глаза бездумно пялились в стену позади охотницы. Его ладони со злобой сжимались, а лицо морщились. — Что значит, для кого? — Притормозите, давайте по порядку. — Ади наставлял беседу и всех кто в ней участвовал, стараясь собрать целостную картину. — Начните сначала. Вы под домом Изая. — И Роан направляющийся в лес с телегой мяса и костей. — Вики набирала в свои лёгкие кислород, наполняла их до предела и старалась заставить свой язык молвить, а не мычать от ногтей, что путались в еë волосах расчерчивая затылок. — В общем, мы только подошли к дому, к запасному входу в него и услышали как кто-то вышел из главных дверей. Изначально, я подумала, что это Айка выползла наружу, ведь не могла же она пропадать в самом доме каждую чёртову ночь, как рассказывали вы с Ади. — Оказалось, что могла. Потому-что Роан, как и ожидалось, отправился в лес. — Вас не заметили? — Морни надеялся почувствовать на своей коже раскалённое серебро, что по прихоти Мортем убило бы его, разорвало на куски его плоть. Но девушка не слушала его, не смотрела, не замечала в отместку, потому с губ его кратко срывалось. — Отлично... — Мы спрятались, да и этот баран на столько глуп и уверен в себе, что не видит ничего дальше своего носа. Потому, всë обошлось. — ищейка надеялась, что Мими расскажет всë сама, что Мими даст ей возможность на наслаждение, что женщина позволит ей упиться ощущениями оставленными прохладными руками. Но брюнетка лишь пристально следила за каждым звуком вырывающимся из опухших уст. — Мы проникли в дом без каких-либо проблем, порылись в их вещах, библиотеке, комнатах. Но не нашли ничего, что могло указывать на их причастность. — А как же книги? — брови Вилло нервно вскакивали, а губы сжимались в тонкую линию. — Я уверена, что они были там. — Книги - разумеется были там. — Мортем напевала, легонько дергая за тонкую косу, что бы узреть и насладиться тем, как Вики поглощает и проглатывает тихий стон. — Я собрала все, что могло бы нам о чём-то сказать. — Толку то от них?! — Дино с досадой вздыхал. — Если это всë же те книги, что веками оставались непрочитанными, они нам ни чем не помогут. — Помогут. — Брюнетка хмыкала, придумывая легенду и ей подражали выходцы из мира снов, осознавая всю ценность тех книг. — Когда мы были на Севере, нам повстречался один человек, что говорил на языке мёртвых. — Что за чушь? С чего бы писать книги на этом языке. — охотница кривилась, споря с девушкой, что лишь кратко улыбалась ей, за которую отвечал Темптон. — Пророки - это люди обманувшие или договорившиеся со смертью. От того, каждое реальное пророчество написано на языке мёртвых, написано самими перстами смерти. Все писания, от падения мира до пришествия в него Обещанной, — он закидывал удочку с прикормом, крюк на которой Уокер проглатывала, бледнея. "Обещанная" слово, что вторя друг другу, оборотни выкрикивали под толщей земли. — Можно найти лишь на этом наречии. — Хорошо, допустим, что всë так, как ты говоришь. — Салаз нетерпеливо встревал в чужой монолог, ведь мозг его не видел логики в возможном решении их проблемы. — Но, что нам теперь делать? Бежать на Север к тому человеку, что говорит на том диалекте? Это... — он заикался в гневе под тихие смешки. — Это уму непостижимо! — Спокойнее, Салаз, никто никуда не побежит, потому-что мы давно убили старика. — оглушающая тишина приветствовала большой дом, коронуя фразу вырвавшуюся из глотки псаря. — Да что вы так уставились, он был повстанцем! — Отлично, просто замечательно. — Вики отбивала языком о небо, вскидывая ладони к потолку. — Час от часу не легче! — Спокойно, Уокер, — они, нелюди из глубин отринутого мера, преглядываясь, улыбаясь, слушали одного лишь Темптона, что ставил точку в их выдуманном рассказе. — Мы провели с ним столько времени, что и сами в конце концов заговорили на этом языке. — Они всегда на нём говорили. Они - приносящие смерть, псы еë младшего брата сна, познавшие смерть окольцевавшую их головы в черепа скота, кричали на мёртвом наречие в час своей кончины и возрождения! — Так что, по уважительнее, не то, я придумаю для вас такую историю, — Ади деловито вскидывал палец и слушал недовольные стоны Собвелов. — что вы в жизни от такого позора не отмоетесь. — Святые, да ты душка, Андерсон! — Вилло насмешливо качала головой. — Я попрошу, Денни! — Ладно! — Салаз вновь прерывал пустую болтовню, ведь в душе у него буйствовали сомнения. — Мы отошли от темы. Что было дальше, Вики? И Вики, вздохнув от принуждения, которым еë заставляли открывать рот, чрез который связки еë голоса могли выпустить сейчас лишние звуки, кивала. А перед этим, глаза еë жалобно отыскивали жемчужный взгляд с поволокой азартной страсти. Перед этим, пальцы еë сжимались на бледном бедре, находя в нём для себя опору. Перед этим, тело еë вздрагивало от напористых ногтей, что чуть касаясь косточек на еë позвоночнике бежали вниз. — Дальше был подвал. А вот тут то и начинается самое интересное. — каждый умолкал в ожидании, что бы услышать и прислушаться. И ищейка кляла это утро, ведь дрожь насиловала еë глотку, вместе со словами изрыгаемые ею. — Когда мы спускались под дом, то ожидали увидеть в каморке, в лучшем случае Айку, реликвии и фолианты, а в худшем, ну трупы или ещë бес знает что. Но то, что предстало перед нами... — как можно было описать то чувство? Как можно было поведать о таком злочинстве и безумии? Она не знала, но старалась подобрать слова. — Это плохо и страшно. — Плохо и страшно, Уокер? — Морни не мог побороть свой интерес, он мог лишь задеть Мортем, что недобро гнула брови. — Что же ты там такого увидела, бедняжка?! — Закройся, Люцифер! — голос еë дребезжал от злобы, от того, что над Обещанной насмехались. От того, что изумительный голос охотницы обрывали. От того, что это делал тот мужчина, что скрывал от неë пропажу оборотней с псарни! — Закройся и слушай. — В подвале были клетки. Я думаю, что каждая из тех маленьких клеток была обмазана дурманом. Запах стоял просто ужасающий, потому-что те, кто сидели в тех клетках отказывались от мяса, что уже разложилось. — светлые брови съезжались к переносице, а воздух насиловал еë лёгкие. Даже сейчас, там где было безопасно, с бледными ладонями на своей коже, ей было страшно до одури! Страшно, больно и невыносимо от воспоминаний! — Там были крюки, как у охотников. Была засохшая кровь и старые кости. Была обезумевшая Айка, — никто не говорил, никто не отпускал отвращения со своих лиц, никто не мог шелохнуться. Лишь Мими нежно втирала в горячую кожу спокойствие. — еë глаза. Святые, если бы я не знала, что это создание является человеком, я бы без раздумий прикончила еë, как нечисть. Как ведьму! — Только не говори, что в тех клетках были... — Да, Ади. Там были волки, оборотни. Худые и бессильные. Им даже головы не удавалось поднять! И эта женщина держала их взаперти! Истязала их! — она была в ярости. Она видела свою добычу воочию тогда, видела перед собой в фантазиях сейчас и желала ей смерти, самой отвратной, самой печальной и ужасающей! — И делала она это не год и не два, а десять лет! Десять, чёртовых, лет дом Изая хранил в себе этот секрет! Это преступление! — Вот для чего они кормят волков. — Денни кивала самой себе, опуская голову. — Ловят их и... — И? — Дино млел. Его тело окаменевало вместе с языком. А голова переставала работать. Вот что значило, не быть готовым! — Зачем им это? — Иной мир? — Его зелёные глаза находили печаль на лице брюнетки. Находили ужас в глазах цвета океана. — Они поклоняются, т... — Андер обрывал себя под удивлённые взгляды. Ещë чуть чуть и он выдал бы тайну, что никогда не должна была оказаться раскрытой! — той Богине? — Богине снов. Да. — Вики прятала свои глаза в непонятном стыде, что одолевал еë. В непонятных идеях и мыслях о том, что Изая могли поклоняться той женщине, что, казалось, была чище родниковой воды. Что была белокурым ангелом, распыляющим светлые чувства в еë тёмной утробе. — Она кричала одному из них, что мол: "Ты должен явить свой человеческий лик, ты должен помочь мне освободить Владычицу!". — И, в какой-то момент, отчего-то каждый из трёх псов сбросил шкуру и тогда они хором завыли. — Каждый из рейнджеров понимал, помнил и мог повторить вой тех бедняг. Каждый из них, знал ту песню боли, что разносилась дикой угрозой этой ночью в их черепах. — Пророчество о человеке, Обещанной, — ладонь шатенки безвольно сжималась на еë бедре. Охотница знает о своей судьбе! Знает о том, что было некогда суждено! Знает о звёздах, что нарекали еë Обещанной! — что уже освободила или только освободит Владычицу из заточения и тогда начнётся кошмар в мире под Солнцем. Тогда Изая начала истерить, перекрикивать ропот оборотней, биться в конвульсиях. Видимо, она рассчитывала, что Роан будет обещанным или сама она. — Старуха хотела славы! — Вилло недобро гнула губы. — Но какой ценой?! — Ценой собственной жизни! — Уокер отрывалась от прохладных ладоней, Уокер чувствовала зуд, что нашептывал ей о казни! — Она умрёт сегодня на закате, когда Роан будет в доме. — каждый распахивал свои веки в ужасе, в уважении, в отвращении. — Они спустятся в подвал по воле или я лично спущу их волоком с той лестницы. И Роан будет смотреть, как бабка его дохнет корчась от боли! — уста еë двигались во спокойствии, тёплая улыбка растягивала собой щеки, она была зла и полна решимости как никогда! — Роан запомнит этот урок на всю жизнь и надеюсь вспорет себя от скорби. Если же он выберет жизнь, то отправится в Алевосо. — Да ты с ума сошла! — не выдержав натиска осязаемых слов, такого прегрешения уже в них, Салаз в страхе вскакивал на ноги, роняя стул на пол. И сталь сапфировых глаза, жажда крови, что плескалась в них, угражала и ему. — Не позволю, Вики! Лишение преступника жизни без суда, противоречит законам Алевосо и запрещено самими Собвелами! — Уокер, сливаясь с Мортем, сливаясь с Темптоном и Морни, хмыкала приподнимая один уголок губ. — Лишение самого человека жизни невозможно! Лишь Творец и Святые имеют право решать, когда час наш приходит. Когда нам следует отправиться в плавание по рекам душ! — Ищейка с забавой кивала на каждое слово Дино лишь раззадориваясь. — Не позволю, Вики! Ты не имеешь на это права! Даже на суд не имеешь права. — О, ты ошибаешься, Дино. — у неë было преимущество и потому, под восторженные вздохи рейнджеров, она поднималась со своего места, опираясь ладонями о столешницу. — Я имею право. Потому-что хочу этого и могу это сделать. — Ты не сделаешь этого! — он бил кулаком, ведь не желал после, восседать на суде, что назначил бы казнь для самой ищейки. — Вики, одумайся, прошу тебя! Мы не вправе лишать людей жизни! Ты ведь даже от убийств нечисти отказалась, а сейчас говоришь о смерти для женщины! — У меня есть права на многое, Дино. — Чего вы прицепились к ней? — Морни, на удивление, вставал на сторону Обещанной. — Сколько душ погубила Изая со своим внучком?! — Больше двух сотен, среди которых есть младенцы. Ади уточнял, а Мими поддакивала. Они все бесстыдно заметали следы за собой! Следы, что оставляли волки и безликие по их приказу! Ведь это Владычица с глазами цвета пепла наказывала стражам принести ей души! Ведь это стражи, псарь и монстр с головой не то быка, не то льва отправляли своих нелюдей в эту деревню и ещë тысячи подобные ей! Ведь Айка Изая лишь ловила оборотней и кормила их, стараясь отыскать тропу к Богине! Всего лишь желала встречи и ничего кроме! Никаких убийств... — Вики, я поддерживаю Дино. Но не потому, что не хочу воздать по заслугам, а потому, что мы после, лишимся тебя. Ведь смотрители узнают о том, что ты сделал, потом Совет и потом, я не... — Вилло хотела сдержать слезы и слова, но не смогла. — я не хочу потерять тебя. Не хочу услышать, как Кирро вынесет тебе приговор... — Этого не будет. — ищейка ласково шептала, Владычица прикусывала язык, что бы не шепнуть и не сломать своим шёпотом позвоночник Денни. — Я сказала, что у меня есть право, просто доверьтесь и я объясню вам всë завтра. — Объясняй сейчас, Вики, или я запру тебя в подвале твоего же дома для твоей же безопасности! — Миры! Дино, угомонись. — Андер с забавой наблюдал за всем происходящим, во спокойствии закидывая локоть на спинку стула. — Она уже большая девчонка, сама разберётся с последствиями. — Не будет последствий. Я просто убью еë. На этом всë. Дино, сжав челюсти и повевши плечами, негодующе выплевывал в спину шатенки, что наскоро покидала дом. — Это крайняя аберрация, Вики! Ты дошла до грани позволенного и перешагнула через неë! — Дино, не стоит. Может всë обойдётся. Вики всегда уверена в том, что делает. Но он не слушал ни Денни, ни кого либо ещë. Ведь под темечком предчувствие выстукивало азбукой Морзе. Вики Уокер - предатель. Вики Уокер - худший из всех преступников. Вики Уокер сошла с ума и отринула всë святое и светлое! В комнате пахло свежей выпечкой, сладкий аромат пропитывал каждый дюйм дома, забираясь в носовую полость, переплетаясь там с паром от горячего рагу. Это был славный вечер! Это было старое вино из погребов Изая, что насмешливо ударялось о края бокалов, дурманя лишь одним своим выдержанным и терпким запахом. Это было лучшим сервизом, что, как особая ценность, передавалась из поколения в поколение. Это было праздником! Было упоением и победой! Победой семьи Изая! Концом смертей и разрушением клеток в их подвале. Новым началом для их дома, для их имени, которое вскоре восславят. Которое некогда будет перекатываться меж чужих губ в песнях и легендах. Айка и Роан, славные и преданные. Отважные и хитрые. Освободители. Может быть, будущие стражи второй Луны! — Как тебе кролик, милый? — она, любовно обтачивая силуэт внука слеповатыми глазницами, мягко улыбалась. — Не слишком сухой? — О, бабушка, что ты такое говоришь?! — Роан заталкивал в рот очередную ложку, причмокивая с необычайным голодом. — Лучше твоей стряпни не сыскать. Ты ведь знаешь. А за твоего кролика и душу можно продать. — Хах. — старуха, отпивая из стакана, глупо улыбалась покачивая головой. — Твоя душа это всë, что у нас есть, всë, что важно для нас. Так что не неси такую ересть и храни еë, ведь именно твой дух избрала наша Владычица! Мужчина смущённо растягивал улыбку. Он тот, кто был обещан! Тот, кто был связан с самой Богиней, что однажды проведёт его в свой мир и дарует ему его, взамен на мир под Солнцем. Тот, кому будет дозволено касаться своими устами следов на влажной земле и самих стоп, что владеют не только звёздами, но и его жизнью. Он, пожимая плечами, скрывал всю алчность за веками, ведь на кончике его языка оседало предчувствие. Оседало будущее могущество, которое сосредоточится в его руках, под плотью, под мышцами! — К слову, это было неожиданно для меня. — проглатывая кусок мяса, хмурясь, Роан чувствовал на себе гневный взгляд Айки, что всегда учила его веровать в себя. Веровать в своë предназначение! — Мы столько лет держали оборотней в подвале, столько бились над тем, что бы они явили нам свои голоса, столько молили Луну дать нам знак, но всë было тщетно. А тут, клочок бумажки на моей постели, человеческие облики волков и... — Женщина старалась скрыть свою дрожь. Женщина старалась забыть о той рапсодии, что недавно зазвучала в их подвале. Женщина не могла отделаться от чувства безысходности, что внушали ей одичалые глаза с той стороны клеток. — И, черт побери, мы были услышаны, Айка! Мы были вознаграждены за преданность и покладистость. — он хватался за костлявую, подрагивающую ладонь, с радостью выплевывая в морщинистое лицо. — Ты можешь в это поверить?! Столько лет! — Ты ведь знаешь, милый, просите, и дано будет вам; ищите... — И найдете; стучитесь, и отворят вам. Эта, вечно звучащая, поддерживающая его фраза, заставляла парня двигаться вперёд несмотря ни на что. Был ли это тёмный лес с голодными псами пред напуганным телом. Была ли это библиотека Советника Алевосо перед молодым мальчишкой. Был ли это иной мир с монстрами, что вселял ужас и вдохновлял одновременно. Неважно! Он шёл сжимая кулаки, сдерживая крики боли и вот, наконец, отыскивал тропу! — Но, кое в чем, ты прав. — Изая сглатывала, набиралась храбрости, признавалась. — В какой-то момент, я подумала, что нам стоит прекратить всë. Это случилось недавно... — Что ты такое горишь?! — Роан с ужасом напрягал спину, выравнивал осанку принимая серьёзность. — Ты ведь знаешь, что для тех, кого терзают сомнения нет места под звёздами... — Помнишь, ты спросил меня о том письме, которое получили Советники Алевосо? Помнишь, ты спросил меня о том, для чего я отправила его, как я могла позволить старейшинам просить о помощи у чужаков? — их, и без того схожие черты лица, казалось, и вовсе становились идентичными друг другу от напряжения и тревоги. Парень кивал. — Так вот, тогда я ответила тебе, что всë идёт так, как должно. Тогда же, я и соврала тебе, милый. Потому как, либо старейшины лгут и не признаются в том, что смели писать от лица Фиделидадда, либо, это письмо отправил кто-то другой. — Что? — воздух забивался в его утробе, зрачки расширялись в гневе, в страхе. Потому-что, это говорило лишь об одном, в деревне были предатели! — Ты думаешь, что кто-то мог прознать о нас и о том, что мы делаем и совершить такое? — Думаю, что это могло быть благословением. Пусть сама Богиня и дремлет, стражи еë всегда на чеку. Возможно, это они привели ищейку в нашу общину и потому, почуяв своего врага, оборотни и проявились, захотели еë крови. — Возможно, но если то письмо послал кто-то из наших, нам ведь всë равно ничего не грозит. Так ведь?! Мы ведь лишь отлавливали и подкармливали оборотней, остальное ведь не наших рук дело! — Ц! — Айка нервно отбивала языком о небо. — Конечно нет, как бы мы смогли? — отложив приборы в сторону, оперевшись локтями о стол, старейшина шептала внуку. — Поговаривают, что эта охотница может управлять оборотнями, некоторые думают, что она непобедима из-за того, что никакой бес не может подобраться к ней от того, что она не владеет душой. Будто, еë кто-то оберегает и скрывает. — Да каждый из их семьи ушлый плут! Я думаю, что это простые враки. — его безмятежности можно было позавидовать. Его ладоням безразлично покачивающимися и его уверенному смеху нельзя было возразить. — Может быть, Вики и имеет своего хранителя, может быть, от Вики и никогда не отвернется удача. Но эти слухи, чистый вздор, бабушка! Оборотни нападают на неë, ты ведь видела шрамы на еë теле. А безликие не могут подобраться к ней из-за еë осторожности. Она просто умна и изворотлива. — Поэтому держись еë, Роан! — его каштановые брови гнулись с непониманием, еë седые на это лишь вскакивали в добром наставлении. — Пусть дом Уокер и не имеет больше власти на этих землях, но в полисе!.. — Ты опять за своë?! — ему претила мысль о том, что бы связать себя с той, кто отнимает жизни и покой у его Владычицы! Вики Уокер наглый вор, что достоин лишь смерти от тяжёлых камней! — Опять за эту женитьбу?! — Дослушай, Роан! — тон еë голоса подскакивал, а сердце трепещало в страхе от того, что этот мальчишка всë ещë был до ужаса недальновидным. — Однажды, Вики выйдет на наш след, как ты и сказал она умная, и тогда нам несдобровать. А если ты станешь еë мужем, то мы сможем запудрить мозги девчонке, сможем использовать еë знания для поисков врат в другой мир! К тому же, она будущий Советник, еë мать Советник, еë отец тоже не промах и его мнение имеет вес в Алевосо, просто представь какой это почёт для нас, для тебя. Так что, — замечая жадный отблеск в хрусталика внука, Айка продолжала. — обольсти еë, влюби в себя, привяжи к себе, ты это умеешь. — Да я бы с радостью и с удовольствием, но она такая... — как можно было описать ту, что улыбалась улыбкой мертвеца? Как можно было описать ту, что с равным рвением хотелось придушить и возыметь? — Холодная, неприступная, высокомерная. — О, всему виной дурной нрав Уокер. — женщина отмахивалась с презрением. — Жаль, что Вики не взяла ничего от своего отца, добрейшей души человек. Очень жаль, что она переняла неприступность Аппы и высокомерие Ребекки. Ужасающая смесь. — Как же мне тогда привязать еë к себе? — ему нужен был намёк. Вариант, что оказался бы беспроигрышным. — Как же мне влюбить в себя ту, которую прозвали бессердечной? — Раз мы не можем затронуть еë чувства, то стоит попробовать задеть еë желания. — Роан поражено глазел на коварство и тогда нутро его с победой взвывало. — Все знают, что многие охотники ведут распутный образ жизни. И все особенно наслышаны о похождениях главной ищейки Собвелов. Через еë постель прошло не мало мужчин и, — еë губы кривились, — женщин. Так что, если она внезапно принесёт в подоле, никто не удивится. — Ты предлагаешь мне забраться в еë постель?. — Это ведь не проблема. К тому же она красивая женщина, на неë приятно смотреть. Они были так глупы. Потому как, не замечали серых глаз, что на том ужине отыскивали охотницу. Не замечали кратких, но от того не менее ярких улыбок шатенки для женщины напротив. Не замечали слежки, что безмолвно преследовала их на протяжении долгих недель. Не замечали шагов вокруг их дома сейчас. Они были бестолковыми и до смеху нелепыми, что короновали себя терновыми венками и искали возможности оставить на своих ладонях стигматы! Они ослепший скот! И этот вечер, становился их последней трапезой, после которой, усыпив бдительность, скот отправляли на забой. Вики заходила в большой деревянный дом без топора и орудий для выпотрошения. Она заходила налегке, бесшумно, даруя стенам живую улыбку. И за ней, шаг в шаг, ступали остальные. С радостью и без неë. С тяжёлым сердцем и вознесшейся от будущего зрелища душой. В конце концов, даже Дино был среди прочих, даже Салаз повиновался и принимал всë, что бы не случилось после затворившейся за их спинами двери. — Добрый вечер. — уста еë молвили тихо и чужие глазницы от этого распахивались в испуге. — Мы не помешаем? — Вики? — Роан, вздрагивая от неожиданности, оборачивался на весь отряд. — О, милые, мы не ждали вас сегодня. — Айка, мельтеша взглядом, разглядывая хищные прищуры молодых людей, подскакивала со своего места, чуть наклоняя голову. — Но проходите, еды на всех хватит! — Какое счастье! — Ади с задором отбивался от остальных, находя для себя место за широким столом. — Ваша стряпня мучает меня изо дня в день! Видел бы я сны, то в них были бы только вы - Айка. — Хах, — Денни тихо посмеивалась в тон Люциферу, что опирался виском о дверной косяк, шептал под нос. — Какой же идиот. — О, ты мне льстишь, милый! — Мими щурилась и во взгляде еë не было улыбки, была лишь ярость, была брезгливость от саднящей в глотке лжи, что покидала уста старухи. — Присаживайтесь, я сейчас же накрою для вас стол! — Не стоит. — Дино печально выдыхал опуская брови. — Как же так? — Изая хотел было встать на ноги, может быть хотел улыбнуться с такой же слащавой красотой, как и его бабка, протянуть руки в настойчивом предложении. Но ладони ищейки на его плечах останавливали его. Покоряли своим теплом. — Бабушка приготовила отличного кролика, булочки ещë не успели остыть. Так что, присаживайтесь. Уокер, доверчиво, наигранно распахнув ресницы, кивая на каждый выдох этих мерзких губ, поглаживала пальцами напряжённые мышцы Роана. И, прикусив язык, охотница боролась с нестерпимым желанием вонзить свои ногти в глотку этого парня. Вырвать его кадык вместе с артериями. Наказать! — На самом деле, Роан, — голос еë, как манящая колыбель, усыплял страх и все подозрения жителей этого дома. — мы пришли поговорить. День-два и мы уедем из вашей деревни, правда сначала, нам нужно закончить все дела. — О, вам нужна помощь? — старейшина услужливо проговаривала, стараясь задушить гнилое презрение, что разбушевалось в еë утробе с приходом чужаков. — Если так, то милости прошу, поможем чем сможем. — она не понимала от чего все эти люди пялятся на неё и милого Роана, как на куски мяса, как на загнанную в капкан добычу. — Что там за дела у вас остались? — Ваш подвал. — фраза кротко, с угрозой, тихо вырывалась из тёмных губ. И одновременно с ней, с дурманящим своей силой голосом Мими, Вики цеплялась пальцами за отросшие волосы парня. Вики с ненавистью ударяла его лицом о стол, да с такой, что раздавался крик боли, крик о помощи, смех. Вики прикладывала отчаянные усилия, безжалостно толкая чужой череп в стол, так, что бы на третий раз, крепкий мужчина со стоном забывался в обмороке. Так, что бы Айка хваталась дрожащими руками за нож и забивалась в угол комнаты. — Что ж, вы и правда нам поможете. — Ади, сидевший у того угла, вскакивал с места с дикой улыбкой. С угрозой нависал над старухой, выбивая из еë рук, одним шлепком, остриë. — Поможете покончить с убийствами и предательствами на этой Священной земле! — Да что же вы творите! — вереща, стараясь найти спасение, женщина билась в слезах. — Что же это делается! Я приняла вас в своей деревне, хуже, в своём доме, как родных! — Люцифер, подражая другу, наседал на старуху в силу своего роста. — А вы, вы плюнули на это! Напали на старую женщину и еë внука! Кто же вы после этого?! — Неблагодарные. — его, приспешника кристальной истины, Дино Салаза мутило от подлости старейшины. Он, искоса наблюдая за всем, видел правоту ищейки, что отряхивала руки от мнимой грязи. — Но хуже нас в этом доме только Вы! Ведь вам не отмыться от той крови, что реками текла в этой деревне, по вашей воле! — Да что ты несёшь, паршивец?! — озверев от гнева, Айка делала шаг, Айка желала что бы еë клетки оказались здесь, а в них эти ублюдки! — Вас за это покарают, жестоко покарают за нападение на старейшину Фиделидадда. Головы вам не сберечь! — А кто расскажет? — Денни с забавой подходила к Уокер, что бы насытиться еë счастьем, насытиться этим мерзким блеском в глазах из сапфиров. — Может быть старейшины, что сейчас стоят под вашим домом в ожидании связанного Роана? Или люди прознавшие об убийцах, что ожидают ваших криков? — Вы... — еë язык онемел в страхе, в осознании того, что будущее рухнуло. — Что вы наделали?! — Ничего такого, что могло бы сравниться с тем, что сделали вы. — Ищейка, гордо приподняв подбородок, ослепленная запахом крови принимала ладонь Вилло, что поглаживала еë спину. — Так что... — Хватит трепаться. — Мортем, чувствуя укол ревности, задушенная гневом на всех вокруг, встречалась с глазами Уокер, что мигом отходила от другой охотницы поджав губы. Что покорно опускала голову от грубости и властности выбивавшейся из бледного тела. — Ади, Люци, тащите Роана в подвал, засуньте в клетку и приведите его в сознание, чтобы он узрел чем кончается такое. — компаньоны из Алевосо, чувствуя непонятную слабость от взросшей ауры брюнетки, помалкивали, немо соглашаясь с приказами женщины. Которая подходила к забитой старейшине, смотрела свысока, являя инсигнии лишь одним только взглядом серых очей. — А вы, примите же свою участь с гордостью. — Как же так?! — огромные слезы скатывались по дряблым щекам. Но она не могла воспротивиться этой женщине отчего-то. — Вы шли по избранному пути гордо задрав нос и потому не заметили своего же падения.— каждый из присутствующих ошеломленно внимал тихим словам, нуждаясь в том, что бы колени их раздробились о пол в поклонах. — Не изменяйте своим принципам на смертном одре, покоритесь, но так же гордо! Спуститесь в подвал сами и без слез... И Айка Изая соглашалась со всем, что ей предлагали, наказывали. Айка Изая безропотно шагала по крутой лестнице, ощущая, как недавние, чуткие слова обволакивали еë тело благословением. Айка Изая чувствовала затылком тот яркий, сардонический взгляд, что вразрез словам, заставлял дрожать. И не только старуху несшуюся в объятия смерти, нет, но и всех, кто плелся за Мими Мортем. Всех, кто будто неподвластный себе, покоренный неосязаемой силой той девушки, был готов на всë! В подвале всë так же пахло затхлостью, плесенью, разложением и Вики, хихикнув, не обращая внимания ни на что, ни на кого брела к стенам увешаным разнообразным оружием. Вот оно, когда-нибудь она закончит так же. Может быть не в подвале, не от чьих-либо рук и по собственной воле, но всë случится именно так. Она умрёт, в недалёком будущем или через сотню лет, труп еë, взбухший, посиневший, запахнет так же. Тело сгниет, черви заполнят гроб и прогрызут саван, последнее одеяние. Она умрёт. Но никто не станет глазеть на неë, потому-что, веки еë не закроются, покуда Богиня не отмстит все души, вознесенные и павшие. Пока мир не опустеет и не заглохнет, утопая в тотальной тишине... — Бабушка! — Роан, связанный, как трофей после славной охоты, кричал и бился о прутья грудью, стараясь вырваться. — Бабушка, что ты делаешь?! Охотнице досаждали громкие возгласы. Казалось, что гневная опухоль, нарастающая с каждым днём под еë черепом, лопается. Казалось, что вирус смешывается с кровью и давит на сплетение еë костей, стараясь визгом разломать еë тело. — Роан, — она оборачивалась к маленькой клетке, она видела маленького мальчика, видела друга своего детства и дыхание еë ускорялось. — закрой свой рот, пожалуйста. Сглотнув, ведя подушечками пальцев по острому металу, Вики надеялась прийти в себя. Чудилось, будто бы она искупалась в волчьей слюне, будто она в каком-то веке подействовала на еë разум без боли. Но от того, задела самые нежные части еë души. Вместо возмужавшего, несносного и противного предателя для всех миров, она видела нескладного и грустного мальчишку. Вместо старой и напуганной до скорой смерти сумасшедшей старухи, она видела приветливую, пышную женщину, что укладывала еë в постель тогда, когда Аппа не могла этого сделать. И дыхание ищейки ускорялось от галлюцинаций, что были погребены в жёлтом, токсичности тумане. — Милый, помни о том, что я сказала тебе этим вечером. — Айка прощалась с гордо поднятым подбородком, без криков и слез, но Роан кричал! Роан плакал! Роан захлебывался слюной, смотря на то, как эта поганая охотница забирает у него последнее. —Твоя душа это самое ценное, что у тебя есть. Верь и за веру твою воздастся. Не падай духом и сила его взрастет. Не сворачивай с тропы, что ты избрал и дойди до конца, ведь тебе суждено!.. — Нет, нет! Прошу, Вики! Но Вики, взбесившись, схвативши старуху за длинную косу, тянула еë к стене под крики. Она помнила это чувство хорошо, помнила, как впускала вместе с ним путника шестнадцать лет назад. Помнила, как погрузившись в него била мальчонку книгой по лицу желая заткнуть его пасть навсегда. Помнила, как изо дня в день, до границ Фиделидадда испытывала его и накапливала. И вот, приходило время выпускать всех демонов наружу! — О, Святые, — побледнев, схватившись за корни волос, Дино оборачивался что бы уйти. — Я не могу на это смотреть. — Собрался куда-то? — Андер толкала того в грудь, останавливаясь за спиной Салаза. — Если так, то прости, тебе придётся задержаться. И Дино испугано кивал. Дино испугано бежал глазами по такому же дрожащего силуэту Денни, за спиной у которой стоял Люцифер. Что-то происходило. Что-то страшное, что-то, что пахло одной лишь кровью и грязью. Так пахли они, Мими Мортем из-под ресниц наблюдающая за одичалой в миг охотницей. Люцифер Морни стоявший по правую руку от брюнетки, что сплевывал прямо в лицо Роана. Андер Темптон стоявший слева, потерявший блеск глаз и утопший в чужих страданиях. Наконец, Вики Уокер, что будто играючись размахивала крюком охотников, чуть подбрасывая его кверху. Они - звери. Исчадие ада. Твари, что походили на тех нелюдей! — Вики, не нужно! Подумай только! — Роан не сдавался, даже тогда, когда старейшина опечаленно качала головой, даже тогда, когда слезы, кровь и сопли стекали и пропадали под воротом его футболки. Даже тогда, когда Уокер оборачивалась на него через плечо и глазницы еë будто сияли голубым пламенем. — Как старуха могла сделать всë это?! Как она могла совершить все эти преступления, когда ноги еë еле ходят? Всë я! Это всë я сделал! — Значит, отправишься на суд не за просто так. — Ищейка хмыкала, потому-что ей было плевать. — Но она могла сделать всë это. — еë мерцающие глаза отыскивали глубоко дышащую Айку и та наконец шарахалась, пятясь к стене. — Так ведь или я не права? — Я не страшусь смерти, дитя, потому как я сделала всë для той, что вырвет твоë сердце после! Ей было страшно. До ужаса, до дрожи, но не до сердечного приступа. Айка взаправду не боялась смерти, ведь отчего-то мантры, которые нашëптывала ей бледная женщина усыпляли ужас пред болью и гибелью. Но, казалось, что взамен, они привносили в еë душу кошмар пред охотницей из Собвелов. Она старалась смотреть в глаза цвета небосвода, но попытки рушились, ведь она не могла вздохнуть от вида той ярости. Она старалась отбиться от паники, но уголок девичьих губ, что вскакивал кверху, выбивая из неë слезы. Она разгадывала секрет лучшей из лучших! Уокер была уродом, не снаружи, а внутри. Еë душа была на месте, только вот, она оказывалась темнее чем сама смерть. Вики оказывалась самим кошмаром, что некогда пророчили на мёртвом языке! И эта ищейка, наклонившись к Айке, шептала той на уши. — Ты ведь не поверила в то, о чем кричали тебе волки прошлой ночью? — старуха распахивала свои редкие ресницы, немея, но не имея возможности упасть. — Стоило. — Ты... — Богиня давно избавилась от оков. — никто не обращал внимания на едва слышный разговор, — В ночь, когда умерла Аппа, когда я впустила беса в наш дом. — Теперь я поняла. — Айка, к собственному удивлению смелела, принимала свою судьбу. — Ты сам бес, Вики. Ты не Обещанная, ведь она должна быть чистой, ты бес! — Изая чувствовала, как загорелое лицо кривится. — Ты хуже беса, хуже всех, ты чужак для всех миров, Вики! И Вики била. Била без сожаления и чувств. От натиска еë ударов, кожа расходилась с необычайной лёгкостью, а кровь стекала по плоти! Она не чужак! Она Обещанная! — Вики, остановись! — Роан кричал и смотрел, ведь пальцы Морни хватались за его волосы и направляли взгляд. — Молю, о, Миры! Молю тебя, прекрати! Но Айка не хотела, что бы охотница прекращала. Ведь в час своей кончины, смотря на три силуэта, она видела их истинные лики! Видела белые глаза и парящие в невесомости чёрные локоны. Видела волка с яркими, красными глазами. Видела беса с черепом вместо лица! — Святые, как же так?! — Салаз чувствовал, как руки Денни подхватывают его. — Просите, и дано будет вам! — Захлебываясь в собственной крови, внимая звукам своей смерти, она наставляла в последний раз. — Ищите, и найдете. — Она больше не могла держать головы, но могла цепляться за личины тех, для кого всë это было. Она отыскивала Владычицу, она справлялась! — Стучитесь, и отво... Айка Изая не смогла продолжить. А Вики Уокер не смогла остановиться. Она слышала вакханалью, что кружилась над ней и за ней. Она слышала вздохи, стоны, всхлипы и хотела, что бы всë затихло. Потому, крюк Собвелов продолжал раздирать уже упавшее наземь, смотрящее вникуда тело. Она хотела тишины! Хотела тотальной глухоты! Покоя! — Вики, хватит! — Вилло не выдерживала, она срывалась со своего места хватая ищейку за руки и в тот момент, она видела в еë глазницах жажду смерти для всех! — Она мертва. Хватит! Еë окровавленное, бесчувственное лицо металось по всей комнате. Отыскивало Роана, что вновь падал в объятия обморока. Отыскивало Дино, что ронял слезы на равне с Вилло. Отыскивало рейнджеров, что так же бесчувственно глазели на неë. Наконец, старейшину, растерзанную будто когтями монстра, покоившуюся в луже своей крови, в которой, отражались глаза охотницы. — Где оборотни, что были в клетках? — что же она наделала?! Горло саднило от криков о помощи, веки намокали от тяжёлых слез. — Куда вы их дели? — Их уже не было, когда мы спустились... И туман вновь отыскивал согрешившую. Он кружил над каждым из недавних знакомых. Он тянулся от них к ней, опутывая и окутывая еë. Он травил еë, заставлял задыхаться и видеть тени на стенах, что корчились и пытались схватит Обещанную. Крюк выпадала из еë ладоней и брызги алой жидкости взлетали кверху. — Хорошо... — Уокер скручивало изнутри, желчный ком поднимался из желудка к горлу. Ей было дурно и стены кружились вокруг неë. — Вики, ты куда? — Морни кричал ей в догонку. Еë пытались остановить и другие. Но девушка отбивалась и неслась прочь из этого дома. Неслась туда, где днём ранее Мими дрожала в страхе. Где они прятались от Изая, бревшим в глубь леса с телегой мяса. И стоило шатенке достигнуть того места, как холод ночи приводил еë в порядок. Как слезы начинали струиться вдоль еë скул. Как внешний мир затихал и увядал. А колени подкашивались, опускаяя еë туловище в траву. — Я не чужак!.. Голос еë был до ужаса охрипшим. Слезы горькими. Мысли ужасающими. Ведь, приходило осознание. Что если всë напрасно? Что если всë зря и именитая женщина Собвелов просто обманывается, представляя себя героем пророчеств? Что если, та лужа крови, должна была стать еë концом? Она бесполезный чужак. Никому не нужная, всеми отринутая, потерянная... — Можно к тебе? — она. Улыбка на губах цвета вина. Обожание в глазах цвета жемчуга. Покой. — Останься со мной... — ищейка скулила в мольбе, так по детски протягивая руки, вопрошая. — Пожалуйста...