Искажение

      Итачи упорно пытался успокоить разгорячённые тело и разум и прийти в себя. Его никак не устраивала вся эта ситуация, ведь он чётко ощущал, что теряет контроль над собой, а тело отказывается подчиняться командам такого же потерявшего связь с реальностью разума. Воображение уже начало бессовестно рисовать разные незнакомые нукенину картины, которых в своей прежней жизни он не имел возможности созерцать – обнажённая девушка, лежащая под его горячим мускулистым телом, его жадные, дрожащие от нетерпения ладони, слишком сильно сжимающие нежные и упругие девичьи бёдра, её мягкие нежные руки на его спине...       За время своего существования Учиха Итачи терял контроль над собой считанное число раз, и всегда это происходило по плохим причинам – в моменты ужасной опасности или запредельного нервного напряжения, выдавливая из него истинные эмоции, такие как гнев и ярость. Где-то в глубине души он всегда гордился и даже наслаждался своим повышенным уровнем самоконтроля, а окружающие поражались холодности и невозмутимости гениального шиноби. Но то, что происходило с Итачи сейчас он не мог объяснить сам себе. Он буквально упивался размягчающими мышцы ощущениями, просто тонул в них, не желая выплывать на поверхность, с горечью осознавая, что уже забыл каково это – просто наслаждаться чем-то, выбросив из головы вечные нагружающие мозги размышления, анализ, планирование и прочие вещи, которыми были прошиты его мысли с самого детства. Казалось, что постоянное созерцание окружающего мира и попытки докопаться до самой сути вещей стали его второй натурой. А сейчас, на мгновение отбросив это, сознание словно получило долгожданную свободу, раскрывалось, как распускающийся цветок или расправляющая впервые в жизни свои крылья бабочка. Одурманивающее чувство лёгкости, ни с чем не сравнимое и блуждающее где-то на грани, между риском потери контроля над ситуацией и желанием поддаться этим ощущениям новизны, позволяющим почувствовать себя по-настоящему живым, обуревали Итачи. Однако он решил, что не заслуживает этих чуждых для себя эмоций, и просто обязан сосредоточиться на своей цели. Всё это время Итачи тщательно разглядывал виновницу своего буйного состояния – Сакура так и стояла, замерев в его объятиях и нервно бегая глазами по мужскому лицу, а в глазах её отражались противоречивые чувства. – Простите, я напугал вас, – извинился Итачи, изо всех сил пытаясь отыскать сросшиеся с его натурой, прохладные и безразличные нотки собственного голоса. Насколько глупо наверное сейчас это смотрится, ведь Учиха отлично осознавал, каким растрёпанным выглядит со стороны. Впрочем, Сакура выглядела не лучше – раскрасневшиеся щёки и губы, сбитое дыхание и растерянный взгляд пронзительно-зелёных глаз. – Я не понимаю... – обречённо прохрипела она, и в её голосе отчётливо слышалось недовольство и даже зарождающаяся угроза. Сакура резко и громко выдохнула, будто лишь одним своим обжигающим дыханием, долетевшим до слегка опухших от поцелуев губ нукенина, пыталась донести всю степень своего возмущения. – Это гормоны, – бездушно отчеканил Итачи, собравшись наконец с духом, – это не моё тело и похоже, некоторые действия оно осуществляет бессознательно. Не обращайте внимания. – Я не про то... – жалобно пробормотала Сакура, сдерживая слёзы и крепко вцепившись в мягкий воротник его чёрно-красного плаща. – Мне плевать, где и какие гормоны у тебя там разбушевались, – злобно процедила она. – Со мной-то ты что сделал? Это иллюзия или какая-то другая техника? – с обидой в голосе накинулась она на Итачи. Ей было досадно от собственной дурацкой реакции на его поцелуи и прикосновения, и Сакура снова поддалась постыдным мыслям, что должна испытывать отвращение и страх! Но никак не удовольствие или неконтролируемое желание пойти дальше и без возражений отдаться в руки своего врага! – О чём вы? – пытаясь отступить назад, уточнил Учиха и нахмурился. Похоже девушка не шутит, и она действительно очень зла на него за несдержанность, а это недопустимо. Ведь сейчас они напарники и должны действовать сообща, ругаться и устраивать глупые разбирательства нет ни времени, ни возможности. – Почему мне это нравится? – сорвалась взбешённая Сакура. – Я ненавижу тебя, ты разрушил столько жизней, ты должен быть мне противен, – не сдержав слёз, прошипела она, – что ты сделал? Прекрати это, я сыграю свою роль и возьму себя в руки, я выдержу это испытание ради того, чтобы вернуться домой! Не нужно манипулировать моим сознанием, перестань! – Я уверяю вас, что ничего не делал, – удивлённо ответил Итачи. – Возможно, вы слишком поддаётесь эмоциям, или гормоны также действуют на вас, как и на моё тело, – попытался оправдаться он, признаваясь себе, что не очень-то верит в собственные слова. Он подозревал, что куноичи также, как и он, получает удовольствие от их вынужденной близости, а теперь услышал чёткое подтверждение. Однако это очень странно и вообще недопустимо, ведь Итачи был совершенно уверен – эта девушка безоговорочно и всем сердцем любит его младшего брата, а значит просто не должна испытывать к нему самому таких положительных эмоций. Разве что у неё может быть богатое воображение, и она представляет на его месте Саске? Насколько странными могут быть логические цепочки в голове шестнадцатилетних влюблённых девушек Итачи не имел понятия, ведь, в силу своей деятельности, с этой частью социума не сталкивался практически никогда. – Я не животное, чтобы слушаться каких-то там гормонов! – гневно выпалила Сакура. – Я отлично умею сдерживать свои эмоции, как например сейчас! А мне очень хочется врезать тебе! – продолжала распаляться она, словно не замечая бегущих по щекам обжигающих слёз. – Успокойтесь, – Итачи постарался звучать как можно мягче, не желая злить и без того расстроенную девушку. Он принимал и даже уважал её право злиться и чувствовать себя предательницей по отношению к Саске и самой себе. – Помните о нашей цели, – он старался воззвать к рациональной части её разума, – не нужно ему видеть вас такой расстроенной. – Точно, прости, – процедила Сакура, опустив голову и грубо вытирая слёзы тыльной стороной ладони. – Меня это просто бесит, понимаешь? – низко пробормотала она. – Чувствую себя беспомощной... Я боюсь, что в следующий раз не смогу сдержаться и мы зайдем дальше! Моё тело меня не слушается, будто кто-то управляет мной, словно я марионетка... – она тут же осеклась, подняв на мужчину обеспокоенный взгляд. Сакура вовсе не хотела ворошить болезненные воспоминания их прошлой общей "миссии", на которой они встречались. В тот раз, когда они сумели одолеть Учиху, хоть и не вполне настоящего, Харуно как раз таки столкнулась в смертельной схватке с мастером марионеток, и даже побыла ею какое-то время. Отметив, что, как и ожидалось, ни один мускул не дрогнул на его бездушном лице, Сакура скептически фыркнула, окончательно взяв себя в руки. Ледяной кирпич! Чего ещё от него ожидать? Похоже, что кроме разговоров о постели, нукенина вообще ничем не возможно расшевелить! – Я понимаю, – ответил Итачи, и взгляд его на секунду словно остекленел, будто бы он вспоминал что-то или на миг задумался, мысленно улетая далеко отсюда. Сакура уже было подумала, что у него снова сработал тумблер "Ледяной кирпич/Влюблённый идиот", но ошиблась. Видимо просто какая-то мысль или воспоминание влетели в эту черноволосую голову, обработались там и были вышвырнуты за ненадобностью. – Я завтра же поищу информацию, – спокойно проговорила Сакура, выровняв интонацию и восстановив дыхание, – призывом они тут пользуются очень активно, мы с Наруто это видели. Если выяснить об этой технике побольше, может быть с её помощью можно будет как-то призвать сюда другую Сакуру, и мы поменяемся автоматически, – вслух рассуждала она. – Неплохая идея, действуйте, – похвалил её Итачи, с удовольствием отметив, с какой быстротой девушке удалось взять себя в руки начать мыслить здраво.       Она не так уж подвержена эмоциям, как он посчитал в начале, а значит, её собственная реакция на их интимные действия слишком сильно выбила Сакуру из колеи. Вероятно это довольно мощное душевное потрясение – вот так терять контроль над собой и бездумно отдаваться во власть примитивных плотских желаний с ненавистным тебе человеком. Ему даже стало немного жаль бедную девушку, ведь он на себе ощутил, насколько яркий душевный отклик вызывает такая тесная близость даже у него, что уж говорить о Сакуре. Учиха продолжал стоять посреди комнаты, лениво оглядывая обстановку, когда куноичи вздохнула и устало опустилась на кровать, подперев подбородок ладонями. – Я конечно не хочу тебя обидеть, – с ноткой раздражительности и ехидства пролепетала Сакура, – но мне кажется на сегодня мы уже всё решили, – вопросительно взглянула она на Учиху.       Но тот лишь продолжал равнодушно смотреть на Сакуру, обдумывая её идею насчёт использования Техники Призыва, а также немного переживая из-за длительного отсутствия своего двойника. Отведённый им срок в десять минут давно прошёл, но никаких признаков потери контроля над телом нет даже близко и это странно. – У-хо-ди, – мелодично пропела Сакура, приподняв брови, и с вызовом вонзившись повеселевшим взглядом прямо в его бесстрастное лицо. – Я должен дождаться его появления. – Зачем это ещё? – встрепенулась она, подскочив с кровати и снова подходя к мужчине. – Будет неправильно, если он обнаружит себя в другом месте, не помня, как оказался там, – поучительно пробормотал Итачи. – Тогда уйди на балкон! – недовольно буркнула она. – Ему вообще-то не положено здесь находиться, если ты забыл, – язвила Сакура, ощущая себя неверной женой из старых анекдотов, которая впопыхах заталкивает любовника на балкон из-за внезапно вернувшегося домой супруга. – А десять минут твои давно прошли. Где он кстати? – Вам следует отменить это глупое правило, – сухо парировал Итачи, – это довольно неудобно для нас с вами, мы тратим лишнее время. – Выпускай его, – фыркнула она, – и я попробую отменить. Мне оно тоже осточертело, бегаем туда-сюда, как ненормальные, – продолжала ворчать себе под нос недовольная Сакура, – надеюсь, ничего он мне не сделает, целоваться я вроде научилась, буду представлять на его месте кого-нибудь мерзкого, чтобы самой не сорваться, и всё наладится...       Итачи очень забавляли эти рассуждения, ведь девушка усердно делала вид, что просто вслух выстраивает свои планы, тогда как для него были очевидны её вопросы и поиск хоть какой-нибудь поддержки, скрытые в этих замаскированных под ворчание высказываниях. Сакура оказалась на удивление здравомыслящей и уравновешенной куноичи, несмотря на повышенную эмоциональность и очевидно взрывной характер. За свою бурную жизнь Итачи встречал людей намного более неустойчивых психически, даже работал с ними плечом к плечу и представлял их тип мышления. Поэтому потихоньку решил ослаблять выставленные в начале их сотрудничества рамки и планировал между делом начинать подбрасывать в её розоволосую голову необходимые ему тезисы касаемо Саске. В конце концов это и было главной целью его затеи – Итачи снова пёкся о любимом младшем брате, ради него и прилагал усилия по возвращению девушки домой. О собственной судьбе Учиха, как и всегда, не заботился совершенно никак и даже не думал, что будет делать после успешного выполнения своей задачи. – К кому обратиться-то в первую очередь? – заинтересованно взглянула она на Итачи. – Ты ведь давно здесь торчишь, должен разбираться. В нашем мире призывом владеют многие, но настоящие мастера это Джирайя-сама и Орочимару... Похоже здесь должно быть всё наоборот, но призывных жаб мы видели, значит что-то да совпадает! – Не сталкивался с этим, – отвлеченно заметил Итачи. Он задумчиво перебирал в уме все сведения об этом странном мире, которые успел получить за эти несколько месяцев, но не смог найти чего-то полезного. – Какой-то ты ненаблюдательный, ни с чем-то ты не сталкивался, – злобно буркнула Сакура, прикусив язык. Она понимала, что нарочно пытается зацепить хладнокровного шиноби хоть чем-нибудь, пытаясь выплеснуть таким образом собственное раздражение. При этом её жалкие попытки, естественно оказывались провальными, отчего она бесилась ещё больше. – Что там интересно происходит сейчас... – вырвалось у Сакуры из-за упоминания родной для них обоих вселенной. Девушка обеспокоенно вздрогнула, почувствовав острый укол тревоги, ведь до этого момента старалась не задумываться об этом, да и мысли были заняты совершенно другим. – Вариантов немного, – медленно проговорил Итачи, – либо ваша копия заняла ваше место, либо вы пропали без вести. – Лучше бы конечно первое, – нервно сглотнула Сакура, представив, что будет чувствовать Наруто, пропади она без следа. Как бы самонадеянно это не выглядело, Харуно отлично знала отношение к себе лучшего друга, и не желала ему такой участи. – Наруто всю Страну Огня наизнанку вывернет, чтобы найти меня, – прошептала она, проводя параллели с тем, как упорно и отчаянно её голубоглазый товарищ разыскивал Саске. Сердце Сакуры болезненно сжалось от одной мысли о том, что Наруто мог думать, будто потерял близкого друга уже второй раз в своей жизни. – Моё исчезновение раздавило бы его... – Почему вы считаете, что искать вас стал бы только он? – слегка прищурившись и наклонив голову полюбопытствовал Итачи. – Нет, конечно, не только, – скромно усмехнулась Сакура, – просто мы очень близкие друзья и долго находимся в одной команде. Мы через многое прошли и он мне как брат, – разоткровенничалась она. – А остальная команда? – осторожно подбирался к интересующему его вопросу Итачи, решив воспользоваться необыкновенной словоохотливостью собеседницы. – И они я думаю тоже, – поджав губы ответила Сакура, – они все очень близки мне, и я считаю их всех своей второй семьёй. И Какаши-сенсея, и Сая, и Наруто – всех, – ласково улыбнулась она, отрешенно глядя куда-то через плечо Итачи, словно пытаясь отыскать там любимые образы дорогих ей людей.       Конечно все эти откровения были довольно милы и сентиментальны, однако целью осторожных расспросов Учихи было совсем другое. Он так и не услышал в этих нежных воспоминаниях девушки заветное имя своего младшего брата, но спросить напрямую посчитал слишком странным. В глазах Сакуры он должен оставаться бездушным психопатом, уничтожившим свой клан и ненавидящим Саске. Так с чего бы ему интересоваться судьбой последнего из Учиха?       В его представлении и согласно казалось бы идеальному плану, разработанному Итачи давным-давно, Саске осуществил свою месть, выплеснув накопленные злость и ненависть в их смертельной схватке, очистил душу и сердце от сжирающего чувства долга и вернулся наконец в их родную деревню. Возможно отото до сих пор морально не отошёл от всех страшных событий, но у него ведь были верные друзья и любимая девушка, а значит, душевное успокоение для Саске лишь вопрос времени. Так почему же Сакура никак его не упоминает? Неужели глупый младший брат продолжает прятаться от своих чувств, зарывшись в жалость к себе, как черепаха в песок? Конечно Итачи мог с лёгкостью проникнуть в мысли куноичи и всё выяснить, однако посчитал это излишним, ведь тем самым он точно разрушит то хрупкое доверие, которое начало появляться между ними. – У вас отличные друзья, – задумчиво протянул Учиха, – очень преданные, это дорогого стоит, – грустно выдохнул он, неосознанно вспоминая своего кузена Шисуи, и то, как тот пожертвовал собственной жизнью, отрезая любую возможность помочь ему. – Это да, – мечтательно пролепетала Сакура, – Наруто просто необыкновенный в этом плане. Даже после всего, что произошло, он не отказывается от идеи вернуть Саске, хотя все остальные уже руки опустили, – поджав губы прошептала она снова опускаясь на кровать. Харуно догадывалась, чем вызвана её такая слишком интимная откровенность – чувство одиночества изредка хватало девушку за горло, стискивая так крепко, что было не продохнуть. А вот такие беседы о своём мире с единственным человеком, способным хоть как-то её понять и выслушать, словно дарили ей драгоценные глоточки свежего воздуха.       От этих слов по всему телу Итачи пробежала волна леденящего сердце ужаса, а голову словно прострелило молнией, на миг отключив все органы чувств, будто погружая его в собственный мир Цукуёми, лишая возможности видеть и слышать хоть что-то. Так Саске выходит до сих пор не вернулся в деревню... Но почему? Что произошло после его, Итачи, смерти? – Вернуть откуда? – прочистив пересохшее горло прохрипел он, потеряв всякую возможность скрыть собственное удивление и уставившись на Сакуру широко распахнутыми чёрными глазами. – Ты издеваешься? – прошипела Харуно, прожигая злобным взглядом своего собеседника. Итачи выглядел сейчас так, словно она сообщила ему нечто обескураживающее, о чём он и представления не имеет, и такая нехарактерная реакция заставляла девушку клокотать от ярости.       Она вновь вскочила на ноги, чувствуя, что очень близка к осуществлению своей предыдущей угрозы, а её кулаки непроизвольно скапливают в себе чакру, дабы разворотить на кусочки его гениальную голову. Сдерживаясь из последних сил, дабы не разнести всю квартиру, Сакура подошла почти впритык к виновнику всех её страданий и прорычала: – Вернуть назад в Коноху, вырвать своего лучшего друга из болота ненависти, куда Саске загремел по твоей милости. – Почему Саске не в деревне? – нахмурившись продолжал выяснять Итачи, почти не стараясь удержать волнение и недоумение в собственном голосе. – А с чего ему там быть? – издевательски рыкнула Сакура. – Ты погиб, он занял твоё место в Акацки, потом чуть не убил Наруто и меня! Конечно он планирует вернуться в деревню, – истерически хохотнула она, – чтобы разрушить её до основания и убить всех жителей до единого! Ты отлично поработал, создавая из него монстра, можешь собой гордиться, – яростно проскрипела она, с вызовом заглядывая в ошарашенные глаза Итачи.       Как бы она не настраивала себя на сотрудничество, отбросив прежнюю ненависть, как бы не пыталась закрыть глаза на истинную сущности Учиха Итачи и совершённые им злодеяния, но сейчас его непонятное поведение выудило на поверхность все тщательно сдерживаемые в глубине её души чувства отвращения и обиды. Сакура поражалась его наглости и бестактности – как смеет он вообще произносить имя Саске да ещё с таким напускным замешательством? А ещё врал, что не актёр! Актёр, да ещё какой! Будто ему не плевать, будто он не этого хотел, убивая всю семью и перемалывая в фарш неокрепшие детские мозги, превращая младшего брата в безжалостного мстителя! Почему он стоит сейчас с видом доброго старшего братца, узнавшего о младшем нечто удивительное? А может он удивляется, что Саске до сих пор жив? – Такого я определённо не планировал, – заторможено пробормотал Итачи. Он приоткрыл было рот для следующей фразы, но внезапно ноги мужчины подкосились и он бессознательно рухнул прямо там, где стоял. – Твою мать, Итачи! – рявкнула Сакура, мгновенно опускаясь перед ним на колени и приподнимая его за голову.       Она, как медик, сразу же попыталась оценить его состояние, отметив, что он всё ещё дышит, хоть и немного поверхностно, а также кожа на его лице была болезненно бледной и холодной. Обычный обморок? Наскоро просканировав организм Учихи с помощью своего ирьёниндзюцу, Сакура недовольно сморщилась и, приложив все свои нечеловеческие силы, перетащила несчастного на кровать. При первичном осмотре она не сумела определить причину такой внезапной потери сознания, и списала всё на нервное потрясение либо какой-то эффект множественной личности. Ведь он уже отключался однажды точно так же, при смене одного Итачи на другого, возможно сейчас просто процесс затянулся?       Сакура пристально разглядывала его красивое, хоть не хотелось в этом признаваться, лицо. Сейчас он выглядел настолько расслабленным и умиротворённым, будто и не являлся одним из самых опасных шиноби в мире. Перед ней лежал просто милый молодой мужчина, с длинными густыми ресницами, вызывающими женскую зависть, кстати говоря, правильными и мягкими чертами лица, высокими скулами, почти как у Саске, и длинными пепельно-чёрными волосами. Сакура конечно и раньше видела Учиху Итачи так близко, но возможности настолько бессовестно разглядывать его не было. Ну ведь красивый, бесспорно красивый, может быть даже лучше, чем Саске! Хотя Сакура видела Саске в последний раз в совсем неприглядном виде, всклокоченного, с дикими полуслепыми глазами и кровью на лице. Она ощутила неосознанные всполохи нежности по отношению к мужчине, он выглядел настолько невинно и мило, что ей захотелось прикоснуться к его лицу, как-то ласково погладить по голове, и даже пожалеть. Сакура настырно уверяла саму себя, что все эти чувства относятся к местному Итачи, который оказался довольно приятным, хоть и слегка буйным, и как раз таки заслуживающим нежности, в отличие от её Итачи.       "Да чего же тебе не хватало в жизни? Оглушительно-прекрасная внешность, несравнимая ни с кем сила, знатное происхождение, отличные перспективы для карьеры шиноби... Зачем, зачем за одну ночь нужно было спалить это всё на костре собственного безумия? Ради чего? Неужели и вправду сумасшествие?" – рассуждала Сакура. Но ведь она общается с ним уже некоторое время, и не заметила совершенно никаких признаков неадекватности! Даже наоборот, Итачи выглядел рациональным, очень спокойным, даже чересчур. Да она своим поведением больше походит на психбольную, чем он! И то, как вытянулось его лицо и на миг исказилось в мучительном осознании, когда Сакура рассказала ему о Саске, никак не вяжется с укоренившимся в её мозгу образом нукенина! Ему было жаль Саске, он считал, что брат счастливо живёт и здравствует в родной Конохе – она готова была поспорить на это! Сакура теперь была твёрдо уверена, что он врёт или не говорит всей правды о себе, но о причинах оставалось лишь гадать... – Прости, Саске... – шепотом выдохнул Итачи, слегка улыбнувшись, чем вызвал мгновенно взлетевшие в изумлении брови куноичи. "Он ещё и бредит! Но похоже начинает приходить в сознание, раз заработал речевой аппарат!" – мысленно ухмыльнулась она.       Посидев рядом с мужчиной ещё некоторое время и убедившись, что всё в порядке, Сакура отправилась на кухню перекусить, не прекращая строить логические цепочки и коря себя за то, что снова отвлеклась от намеченной цели. Однако никак не выходило вышвырнуть прочь забивающие голову мысли о старшем Учихе. Сакура схватила с кухонного стола зелёное яблоко, даже не включая свет, и вернулась в спальню – ведь Итачи может очнуться в любой момент, и она не уверена, который из двух шиноби окажется лежащим посередине её девичьей кровати. Она тихонько опустилась на краешек, и с аппетитом вгрызалась в сочный фрукт, набивая полный рот. Сакура задумчиво пережёвывала лакомство, как вдруг почувствовала неприятный болезненный укол на внутренней стороне своей щеки, почти такой же, как и во время её обеда с местными товарищами. Опять? Раньше такого не было, она не прикусывала щеку! Она с любопытством провела языком по коренным зубам, и с удивлением направилась к большому зеркалу на другой стороне спальни.       Осмотрев собственный рот изнутри, она изумлённо хмыкнула – у Сакуры не прорезались ещё "зубы мудрости", но сейчас она отчётливо их видела у себя во рту. Странно... Процесс этот не быстрый и довольно неприятный, пропустить такое она никак не могла. Харуно немного нервно сглотнула, и вспомнила ещё об одном странном факте, замеченным ею в этом мире, но тогда она списала это на игру воображения или свою бурную фантазию. Сакура воровато оглянулась, удостоверившись, что её "возлюбленный"-компаньон-обманщик-эросенсей до сих пор в отключке, и расстегнула молнию на топе. Вначале она тщательно ощупала свою грудь не снимая спортивного бюстгальтера, подтверждая собственную догадку, но хотелось всё-таки удостовериться. Харуно задрала бельё повыше и заинтересованно крутилась перед зеркалом, тщательно осматривая себя, при этом сжимая и разводя грудь ладонями. Ошибки быть не может, она выросла! Её грудь, один из самых закоренелых и постыдных комплексов розоволосой куноичи, уверенно могла потянуть на второй размер, или даже на скромный и худенький третий! И если появление дополнительных и абсолютно ненужных зубов Сакуру никак не трогало, то вот исполнение её тайной детской мечты очень даже воодушевляло и радовало!        Довольно улыбнувшись, она продолжала красоваться перед зеркалом, любуясь и одновременно размышляя – каким же образом такие метаморфозы могли произойти с её телом при перемещении сюда, да ещё так скоро? Сакура ненадолго забыла о том, что находится в комнате немного не одна, слишком увлёкшись созерцанием своей новой фигуры, как вдруг резко взвизгнула от неожиданности и спешно прикрылась ладошками, ведь в зеркале увидела приподнявшегося на локтях Учиху, который заворожённо сверлил её спину и отражение своими блестящими агатовыми глазами.