Год, когда я был собакой

Это было самое обычное утро. Боня вставал без будильника. Маму это поражало бы, если бы она только знала об этом. Он старался быть «хорошим сыном». И ему даже начинало казаться, что у него получается. Пес приносил хорошие оценки из школы. Со всеми дружил. Но не давал себя в обиду. Помогал родителям по дому и никогда не вступал в конфликты. Ему казалось иногда, что бабушка смотрит на него искоса, как будто она одна что-то понимает. Она одна, казалось, не относилась к нему так, как к его маленькому хозяину. Не звала его больше в гости, как раньше хозяина. И родители даже начали поговаривать, что «у бабушки совсем испортился характер», но «что поделаешь с пожилым человеком». Однако она никогда ничего не говорила. И Боня тоже не говорил. Он тосковал, как может только любящая своего хозяина собака тосковать по хозяину. Он знал, что его хозяин где-то там. Что-то ищет. Почему-то не может вернуться. Вернее, он знал, почему. Ему хотелось что-то сделать, как-то это все изменить. Но он не мог. И в то же время, он чувствовал, что все, что произошло, не может считаться плохой историей. Ведь его хозяин поступил так же, как поступил бы он. Он защитил того, кого любил. Боня чувствовал, что хозяин никогда, возможно, не любил его так, как любил эту странную девочку, о которой он ему рассказывал. Но любил ее, возможно, не менее сильно, чем сам Боня любил хозяина. «Впрочем, любовь — не расстояние от дома до школы. Ее нельзя измерить шагами». Так рассуждал про себя пес. Надо сказать, пес в последнее время стал очень умным. Возможно, сыграло роль то, что он много читал. Это было самое обычное утро. Последний день в школе перед новогодними каникулами. Боня встал без будильника. Вскипятил чайник и сделал себе бутерброды. Собрал рюкзак и вышел на морозную улицу. День в школе не был чем-то особенным. На него опять странно посматривала девочка за соседней партой. Хозяин, наверное, порадовался бы. А ему, Боне, было все равно. Им выдали дневники с оценками за четверть. Боня порадовался, что смог в очередной раз доставить удовольствие родителям своего мальчика. И вот школьная рутина подошла к концу. Боня направлялся к троллейбусной остановке. Погруженный в свои мысли, он даже не сразу заметил его. Он сидел внутри остановки. Как будто ожидая кого-то. Люди его не сторонились, потому что он казался им «очень умным и, кажется, «чьим-то». «Наверное, потерялся», — заметила одна женщина. «Нет, я жду одного человека», — подумал пес. Он уже не пытался говорить. Помнил, что люди все равно его не понимают. Боня подошел к остановке и наконец заметил его. Их глаза встретились. Это был он. Боня смотрел на собаку и не понимал, как это возможно. Перед ним сидел он сам. То есть собака, как две капли воды, похожая на него самого, когда он был еще эрдельтерьером. Но с глазами его хозяина. Если бы Боня был еще собакой, то он с лаем кинулся бы к хозяину. Если бы Юра был уже до конца собакой, то он сделал бы то же самое. Но ни один, ни второй не стали лаять. Боня просто подбежал к собаке на остановке. Сдернул с себя шарф и обернул вокруг шеи пса. А потом прижался к нему крепко, как прижимаются к кому-то, кого сильно любят и давно не видели. — Твоя собака, мальчик? Потерялась? Нашел? — Да, МОЯ, — тихо прошептал Боня. — Тебе холодно? — он, не обращая внимания на обрадованных на остановке, машинально спросил у своего мальчика, который теперь был собакой. Собака помотала головой. — Пойдем домой. Пёс кивнул. Они шли по заснеженным улицами. Мальчик и его пес. Вокруг шеи пса был повязан длинный шерстяной шарф, за который мальчик держал его.