По ту сторону ветров

Буерак — «Неважно»

      Мэри медленно открыла глаза, ощущая ледяной воздух камеры. Она едва ли хотела вспоминать, почему оказалась здесь, обвиненная в преступлениях, которые не совершала и отправлена сюда, в страхе дожидаться вынесения приговора. Худшая пытка — это ожидание.       Сердце начало бешено биться, больно ударяясь о грудную клетку, когда девушка вновь осматривала пространство вокруг себя — грязные холодные стены, деревянный пол, ржавые в некоторых местах решетки. Липкий страх охватывал ее, когда она вновь задумывалась о своей судьбе. Что делать, если никто не верит ее словам? Да и навряд ли поверит. Нарастающий ужас перед ожиданием суда и возможным приговором нависал над ней как мрачная тень.       Пытаясь успокоиться, Мэри раз за разом запускала руки в спутанные волосы, пыталась расчесать их тонкими пальцами, распрямляла и вновь заплетала косы, хвост, пучок. Лишь бы отвлечься. Она прекрасно понимала, что, несмотря ни на что, необходимо было держать лицо и вернуть себе хладнокровие, остатки смелости. Все испытания она должна была пройти с гордо поднятой головой. Всеми силами, правдами и неправдами доказать свою невиновность. Были же свидетели. Тот же Герольд, люди на палубе.       В душе начал разгораться огонь надежды на справедливость и судью, которым определенно будет выступать Эвери. Решимость оттесняла страх. Желание бороться за себя превозмогало, придавало сил. Раз выбрала остаться с пиратами, должна быть готова ко всем невзгодам. А разве это она выбрала? Разве этот выбор не был сделан за нее? Выбор ценой жизни. Жизни в рабстве. Всяко лучше.       Дверь вновь отворилась. Желанный свет, воздух маленькими клочками повалил в душное помещение. Вошел щупленький юнга, который и привел ее сюда. В глазах девушки промелькнула ненависть, но тут же пропала. Толку злиться на него, если он просто исполнил приказ капитана? И нашел карты в ее каюте… Чувства касательно его появления были смешанными. Он был без лампы, в руке была тарелка с чем-то жидким. С ее ракурса не было понятно. Парнишка присел на одно колено перед решеткой, ставя еду. Все это напомнило ей первый день прибивания на корабле. Тоже карцер, тоже похлебка.       — Утра. Приятного аппетита. Видел, кок старался, когда узнал, кому я несу завтрак. — Его голос едва слышно ломался, тон срывался то выше, то ниже. Но не слышно было ни капли презрения или пренебрежения. Ему было ее жалко? Едва ли.       — Угу. Спасибо. Последний прием пищи перед смертью? — Храбрясь, спросила девушка, вставая в полный рост и потягиваясь после беспокойного сна.       — Не могу ничего сказать. Мне надо было лишь отдать тебе это и все. Позже выведут тебя на палубу, пока идут приготовления к суду, наверное. Если не хочешь умереть раньше времени, то не делай лишних движений. И так в команде то и дело проскакивают возмущения.       — То есть меня все-таки собираются…? —Мэри не договорила фразу, надеясь, что ее и так поймут. — Не голодная. — Сквозь прутья, она носком сапога осторожно отодвинула тарелку, что не расплескать содержимое. Не делать карцер еще более грязным.       — Не могу ничего сказать. — Повторился тот. — Говорю же, сейчас будут разбирательства.              Развлечение для всех и наказание для тебя. Аргументы и прочее. Если ты уверена в себе, то бояться нечего. — Внутри юнга метался. С одной стороны, он был причастен ко всему, был одним из заговорщиков.Был. Видя затравленную девушку, он не хотел желать ей еще больше зла. Быть может, стоило сдать всех? А может и обойдется, и меня не причислят к ним?       — Больше ничего не знаешь? Когда меня поведут наверх?       — Нет. Могу сказать, что в ближайший час все будет готово. Не раскисай. — Небрежно бросив последние слова, он забрал еду и ушел.              Раздумья. Ожидание. Темнота. Духота. Все как камень вновь взвалилось на Мэри. Она мерила шагами камеру. Взад-вперед. Раз, два… Время тянулось невообразимо долго. Непростительно долго. Хотя к чему торопить его, мало ли это последний час ее жизни? А может и нет. Девушка всеми силами надеялась, что нет.       Опять скрип двери. Опять кто-то зашел. Она стояла спиной к решетке и не видела посетителя. Или палача. Тут уже как посмотреть.       — Ждут лишь тебя одну. — Знакомый голос заставил обернуться резче, чем того хотелось. Дэйвис. По его лицу казалось, что он не спал ночь. Интересно, а Эвери? Спал ли он спокойно, зная, что человека, с которым он сблизился, собираются утром судить? Не имеет значения его личные отношения. В первую очередь он капитан, а уже потом Эвери. Тем временем Дэйвис отпер дверь. — Надеюсь, вести тебя не придется. — Не дожидаясь, последует она за ним или нет, он сам направился к выходу.       Яркий свет вдарил по глазам, которые изрядно привыкли к тьме. Воздух был наполнен утренней свежестью, солнце только поднялось над горизонтом. Сморгнув слезы, Мэри увидела палубу, заполненную матросами. На капитанском мостике, как и полагалось, стоял Эвери.       — Раз все присутствуют, можем начать. — Громко, привлекая внимание, проговорил капитан. Только сейчас девушка осмотрела его. Видно было, что тот тоже казался измотанным. Однако в его позе и мимике чувствовалась уверенность. Руки сложены на груди, рубашка полу расстёгнута. Взглядом он грозно осматривал всех, но больше всех ее саму.       — Можешь начинать. — Обратился мужчина к девушке. — Сейчас ты обвиняешься в одиннадцатом пункте пиратского кодекса — в воровстве. А также в попытке устроить саботаж. Все это карается смертной казнью. Не докажешь невиновность, то тебя будет ждать либо килевание, либо остров. Уж тут я разрешу выбрать. — Вторя этим словам, среди пиратов послышались смешки, заставляющие Мэри поежится. Прочистив горло и осмотревшись, она глубоко вздохнула и выдохнула, пытаясь унять легкий мандраж.       — Я невиновна. — Крикнув заявила та, чтобы даже в дальних рядах было это слышно. — Вчера я целый день работала на парусах. Это должны были видеть другие матросы и сам Артур, с которым мы вместе единственный раз спустились на камбуз. Со мной был помощник, который и следил за всеми моими узлами. Действительно он помогал мне делом и словами, давая мне время самой разобраться с узлом. Позже я ушла с работы раньше, доверившись ему. Ваших карт я не видела и понятия не имею о их содержании. — Решительно говорила девушка, гордо смотря на Эвери.       — Это все я и вчера слышал. Так как же они оказались у тебя в каюте? А узлы развязались? Да и кто же тот самый помощник?       — Он представился Герольдом. До этого, я его ни разу не видела.       — Спешу тебя огорчить, но я знаю каждого поименно в команде. Герольда у нас нет.       Эти слова словно ушат воды, вылитый на девушку. Она опустила взгляд, понимая, что дальше ей навряд ли будут верить.       — Если он здесь, я могу его узнать! — Теряя терпение заявила та, не спрашивая разрешения поднимаясь на мостик, чтобы лучше осмотреть толпу.       — Ты же понимаешь, что только за это последует наказание? — Притянув Мэри к себе, шепотом спрашивал Эвери. — Я верю тебе, но надо заставить поверить и команду, чтобы не было бунта, который, как я понял, пытались уже устроить.       — Помолчи. — Шикнула она в ответ, отходя от него в сторону.       Осмотрев собравшихся, она ужаснулась. Сколько же людей было в команде. Не меньше сотни. И так же ей среди них увидеть «Герольда»? Среди толпы послышались перешептывания, каждому был интересен загадочный «помощник». А он стоял в крайних рядах, наблюдал за всем с холодной улыбкой на устах и лишь сильнее надвинув шляпу на лицо. Он уже праздновал свою победу.       Капитан, все еще державший девушку возле себя, вновь обратился к ней, понизив голос:       — Спустись и незаметно иди в толпу, ищи того «Герольда». Ручаюсь, что тут вся команда. — Получив кивок и удручающий взгляд в ответ, Мэри сделала как она сказал. — Что ж, пока мы можем узнать у Артура, что видел он. — Подозвав того жестом руки, парусных дел мастер быстрым шагом направился на помост.       — Ну и устроили же вы тут, мальцы. — В своей манере бранился мужчина. — Что я делал? Да как что, был на мачте, смотрел на узлы и паруса, а не за каждым матросом на палубе. Изредка глядел на подопечную, но подтвержу, что с ней кто-то был. Уж кто не скажу, ибо не помню.       — Спасибо и на этом. — Прервал его рассказ Эвери. — Считаю этого достаточно, можешь ступать обратно. — Все это время мужчина не спускал глаз с Мэри, бродившей и изредка терявшейся в силу своего роста между амбалами-пиратам. Наконец та подала знак, что нашла помощника. Не теряя ни минуты, капитан сам довольно резко спустился вниз, чем напугал стоящих в первых рядах матросов, и, подозвав к себе Дэйвиса, кратко шепнул ему идти за ним.       Вдвоем они шли сквозь толпу, что расступалась перед ними, как корабль рассекал волны на своем пути. От внимания «Герольда» не укрылась столь скорая перемена дел. Они его нашли. Они идут к нему. Только сейчас он заметил ненавистную ему девушку совсем рядом. Путей, куда отступать не было. Все они на гребаном корабле посреди моря. Что толку он спрячется? Все равно же найдут быстро. «Герольд» оставался стоять на месте, гордо вскинув подбородок. Все-таки не стоило выдавать себя раньше времени. Из любой ситуации был выход, а уж для такого матерого моряка, коим тот себя считал, всегда найдется козырь в рукаве. И вот, место действия суда переместилось с капитанского мостика на палубу.       — Эв-, капитан! — Осеклась Мэри. — Это он! — Крикнула девушка, сжав руку мужчины, будто она могла его остановить в случае побега.       — Ты забываешь, Дик, что мы не в городе и порту, где ты мог бы с легкостью скрыться. — Обратился к матросу по настоящему имени мужчина. «Дик? Значит… Боже. Как же мерзко. Он действительно соврал. Я невиновна!» — Твердила про себя девушка, смотря удивленными глазами на пирата, которого держала в хватке, вложив в нее всю свою немногочисленную силу. Она будто впервые увидела его.       — Признаешься сразу или опять будем проводить весь этот цирк? — Вмешался Дэйвис, выйдя из-за Эвери и поравнявшись с ними. Толпа тоже перешла и теперь заключила их в круг. Особо ярые пираты уже выкрикивали слова ненависти и высказывали свое желание скорой расправы. Все-таки к Мэри многие уже притерлись и, если не питали к ней дружеских симпатий, то хотя бы не позволили твориться такому произволу с членом команды.       — Признаюсь в чем, Дэйвис? Признаюсь лишь в том, что по доброте душевной помогал этой юнге и все. — Стараясь не терять лица и скрыть свой страх сквозь зубы проговорил Дик, поправляя шляпу.       — А какого черта ты забыл на матчах? — Ровным, ледяным тоном продолжил капитан, медленно двигаясь на провинившегося. — Твоя команда на оружейной палубе с парой пушек не может справиться, а ты на все плюнул и пошел заниматься левым делом.       — Капитан, я был уверен, что они делают все верно, вот и оставил их. — Начал спешно оправдываться тот.       — Одной уверенности мало. Говори дальше. Как же ты решил помочь Мэри?       — Я просто давал советы, немного брал дело в свои руки. Подумайте сами, капитан, какой мне прок от порчи корабля? — Пытаясь обелить свое имя, Дик завирался еще больше.       — Почему ты врешь?! — Вскрикнула девушка, дернув пирата на себя. — Ты не просто «немного» помогал. Некоторые узлы ты сам делал! А еще остался после меня!       — Ты на солнце перегрелась, дура? — Наконец скинув с себя ее руку взревел мужчина.       — Тихо! — Быстро пресек перепалку Дэйвис.       Эвери тем временем молчал и казалось, что тот вовсе забыл, что сейчас происходит. В своих мыслях он рассуждал над каждым сказанным словом.       «Мэри с нами приличное время, чтобы если не как следует, то достаточно узнать человека. Она весьма неглупа, как кажется. Захоти она сбежать, то сделала бы это уже на рынке. Продала бы свои украшения или так же укради что-нибудь у меня, обеспечила бы себя деньгами на первое время. Даже на путь до Лондона на торговом судне. Никаких диверсий с ее стороны. Даже намека не было. Отлично спелась с Дэйвисом, в котором я уверен, как в себе. Бредни Дика заняли слишком много времени.»       — Назови тех, кто был с тобой сообща. — Прервав гробовую тишину, в момент которой даже окружившие их матросы боялись шептаться, уверенно сказал капитан.       — Что? Вы обвиняете меня? Я хожу под вашим началом сильно дольше какой-то подстилки. — Сбросив маску, перешел на оскорбления пират, демонстрируя всем свое отношение к девушке.       — Проблемы со слухом? Уверен, что пушки не отвязались сами собой. А та четверка и есть виновники, наравне с тобой. Мне лишь нужно твое подтверждение. Хотя я могу все сделать и без этого. Мэри, позволю тебе выбрать, что делать с этими трижды никому не нужными жизнями.       — Выбросите их в каком-нибудь порту и все. Глаза мои б вас всех не видели.       — Ты уверена?       — Более чем. Я буду более милосердна, чем они ко мне.       — Будет исполнено, кроха.       К тому моменту Дэйвис времени зря не терял и вместе с другими матросами нашли в толпе заговорщиков.       — Бросить всех в карцер. Приставить охрану. Делаем остановку в ближайшем порту. Вилсон, — обратился капитан к рулевому, — меняй курс. Все остальные по своим местам. За работу!       Все зеваки начали разбредаться. Дождавшись, когда вернется Дэйвис с нижних палуб карцера, Эвери перекинулся с ним парой фраз, и, одернув камзол, пошел в свою каюту, оставив без внимания Мэри, стоявшую в ошеломленном состоянии.       «Все-таки Бог есть, раз все удалось. — Отойдя к борту, она осела на бочку. — Как я устала от всего этого. Знай я раньше, что столкнусь с этим, осталась бы? Но кто знает, что было бы тогда? Все, что не делается, все к лучшему, так?» — Прервал размышления и меланхолию в душе подошедший Дэйвис, который по-доброму приобнял ее.              — Чего же ты тут сидишь и грустишь? Все кончилось в твою пользу.       — Да как-то много всего случилось за эти два дня. — Тихо сказала Мэри.       — Так радоваться надо.       — Почему ты не вернулся тогда и не поверил мне? — Резко сменив тему, задала волнующий вопрос девушка, подняв взгляд уставших глаз на мужчину.       — А я верил. Какой смысл нет? А не вернулся потому что тоже на душе было не спокойно.       — Тоже?       — Конечно. Эвери ночь не спал. Да что я тут говорю. Ступай сама к нему. — Он мягко подтолкнул ее. — Да и не рекомендовал бы я тебе сидеть тут. Бочка-то с порохом.       — Что ж… Спасибо тебе тоже.       — Да не за что ведь. — Мужчина приулыбнулся и по привычке убрал волосы со лба. — Раздражают уже.       — Не хочешь подстричься, раз волосы надоели?       — Не-а. Давай, топай. После ужина жду на тренировку.       После этого он ушел, а Мэри, послушавшись его словам, пошла в капитанскую каюту. Лишь шагнув за порог, Эвери, будто только ее и ждав, неожиданно для девушки заключил ту в крепкие объятия.       — Я был уверен, что ты невиновна. — Лишь прошептал тот, опалив горячим дыханием ее ушко.       Мэри стояла как вкопанная. После всего случившегося это стало лишь еще одним потрясением. Столь странный, казалось бы, несвойственный жест для такого человека, как Эвери, был весьма приятен для девушки. Сильные руки обхватили ее полностью, не вырваться, сколько не пытайся. А хотелось ли? Нисколько. Мэри было неловко, но прерывать этот момент она боялась. Как и боялась что-то сделать в ответ: обнять, положить голову на его плечо. А Эвери все сжимал ее в своих руках, будто для него ничего вокруг не существовало. Пока юная пиратка не прервала идиллию простым вздохом. Тепло сразу исчезло, а капитан отстранился, сделав вид, будто ничего не происходило в эти пару минут и Мэри только сейчас вошла в каюту.       — Если скажешь хоть слово кому-либо, даже Дэйвису, — пожалеешь. — С напускной угрозой тихо проговорил мужчина, отходя на пару шагов назад.       — Я… Я хотела бы поговорить. — Роптала Мэри, не сумевши совладать с собой. Щечки полыхали, а мысли путались. — То, что ты сказал на суде, было правдой? Все изначально верили мне, но ты позволил устроить этот цирк на потеху команде, где заставил меня метаться словно птицу в клетке? — Шаг, другой. Как ей хотелось дойти до правы и объяснений, так и до мужчины напротив.       — Кто сказал, что все? Если для тебя «все» — это мы с Дэйвисом, то так оно и было. Подумай своей головушкой, уверен, она смышленее, чем кажется. Ты знаешь гораздо больше, чем надо. — Это походило на игру. В наступление двинулся Эвери, сделав пару шагов вперед, смотря в глаза Мэри, что ступала назад. — Что было бы, если я выгородил тебя перед всей командой?       — Они бы решили, что я выше их из-за происхождения и твоего отношения. — Недолго поразмыслив ответила девушка, боясь поднять голову. Ей казалось, будто ее отчитывают, как маленькую. И не было тех объятий, тех минут спокойствия и тишины. Нет. Вновь она погрузилась в раздумья и круговерть дел.       — Верно. А сомнения с недоверием могут привести к более ужасным последствиям. Один решит, что почему же какая-то девка, уж прости за грубость, заслуживает лучшего отношения, чем я, который тут гораздо дольше, пашет больше, а спит не в личной каюте? — В его тоне что-то резко переменилось. Вместо леденящего спокойствия и негодования слышалась… обеспокоенность? Забота? — И хорошо, если такой будет один, но как видишь, минимум пятеро уже задумались над этим. А если их было больше? Не за горами и бунт, как я говорил. А этого, сама понимаешь, я допустить не мог. Приношу свои извинения за все неудобства.       Эвери замолчал, а Мэри не спешила подавать голос. Он был прав во всем опять. Она — катализатор проблем. Женщина на корабле и без того суеверных матросов. Ее шаткое положение удерживают лишь капитан и его друг. Как же все было тяжело. Ей хотелось банального и простого. Минуты спокойствия. Самой все переварить, обдумать, заново прожить каждый момент, остановившись подольше на тепле капитанского тела. Нет! Это неправильно. Она не смела даже вспоминать это. Как же стыдно. У них не настолько близкие отношения.       — Почему ты позволяешь себе распускать руки? — Не ожидая от самой себя, задала вертящийся в голове вопрос девушка.       — Я, что? Не нравится, так представь, что ничего не было. Я объяснятся перед тобой не буду.       — А мне было приятно… — Еле слышно, едва шепча, проговорила скромно Мэри, удивляясь самой себе, как она сумела такое сказать. Быстро прочистив горло, девушка решила, что раз уж начала творить несвойственные и непозволительные вещи раньше, то надо продолжать. — Обещай, что все, что мы сейчас друг-другу наговорили останется строго между нами в этой самой каюте.       — Обещаю. — Не дожидаясь того, что Мэри хотела узнать дальше, убедил ее Эвери. Он, возможно даже больше, чем нужно, желал, чтобы девушка доверяла ему. — Могу поклясться на чем захочешь.       — Это лишнее. Ответь: ты переживал?       — Да. — Мэри едва успела подавить удивленный вздох, как капитан продолжил. — Я бы волновался за любого члена экипажа. Ты не исключение. Ситуация была весьма острой, а терять кого-то — непозволительная роскошь. Да, ты можешь возразить, что одна жизнь неумелой девушки против пятерых опытных матросов. — Рассказывая, мужчина размеренными шагами мерил каюту, на ходу скинув с себя камзол. — Но тут дело в другом. Ты подаешь надежды, а те, оступившись однажды, оступятся вновь. — Будто в завершение разговора, мужчина показательно встал спиной к девушке, так и не решившей пройти в глубь каюты, сесть в кресло или просто подойти ближе к собеседнику. — Ты мне важнее. — Три слова почти беззвучно сорвались с его губ, но в тишине каюты они сумели долететь до слуха Мэри, что тут же выбежала из каюты. Разве это не интриги? Разве это не игры? Почему все так резко меняется? Девушка едва переступила порог своей комнаты, как сразу же раздался щелчок дверного замка. Усталость, переживания, эти глупые слова, объятия — все свалилось на плечи как снежный ком. Добило и без того шаткое состояние. Упав на кровать и подобрав под себя подушку, плечи Мэри судорожно затряслись, а дыхание участилось. Наволочка все сильнее пропитывалась солью от горьких слез. Всхлипы и едва слышные стоны заглушала она же.       «Нет лучше подружки, чем мать да подушка.» Как же не вовремя вспомнились ей слова близкой служанки. Да только мамы давно уж нет рядом. А так хотелось, как в детстве, прижаться, рассказать, как папа несправедлив к ней, ведь заставил заниматься уроками, вместо прогулки с подругой. Ах! Каким же это казалось важным! А мама все равно слушала, шуточно ругалась на мужа, обещала поговорить с ним, гладила, успокаивала, а после неизменно они вдвоем пробирались на кухню, где мама доставала сладости с верхней полки шкафа в углу. Мэри до сих пор помнила, как противно скрипела дверца и как однажды их застукала кухарка и они вдвоем убегали от нее радостно смеясь.       Девушка ужасно скучала по маме, по отцу. Наконец они вместе, жаль только, что дочка теперь одна. На нее одну выпали все испытания, ей одной и справляться. Остается лишь подушка, которую Мэри нежно обняла. Она желала, чтобы обнимали так же ее. Вспомнилась обеспокоенность и забота в голосе капитана… Слез было выплакано немало. Мысли начинали путаться, стоило задуматься про капитана. Странный он: то грубит, то ласкает. То отталкивает, то не отпускает… То хочется разговаривать без умолку, то скрываться в каюте. То быть рядом, то загружать себя, чтобы даже сил не было видеть его.       Открылась дверь? Нет, показалось. Мало ли звуков на корабле? Уставший мозг мог что угодно вообразить. Например, мягкую поступь шагов, что-то теплое и большое, упавшее на ослабевшее тело. Мама… Как в детстве гладит по голове, осторожно проводя пальцами по запутавшимся прядям. Приятно. Мэри все больше засыпала, а когда дыхание стало ровным и размеренным, Эвери осторожно вытер кожу щек и глаз от дорожек соли. Еще раз проведя по ее мягким волосам рукой, он тихо зашторил окно, чтобы девушка могла выспаться. Ему было ее искренне жалко.       Капитан и сам винил себя в случившимся. Надо было более тщательно оберегать ее от команды или хотя бы постепенно давать ей работу. А то, тоже молодец, скинул ее на Артура и дело с концом. Вот к чему оно и привело. Могло было быть и хуже. «Какой же я капитан, если не могу позаботиться об одной-единственной жизни, что мне дорога? Мудак ты, Эвери, мудак». Подоткнув камзол, чтобы Мэри не замерзла, Эвери так же тихо ушел, закрыв за собой дверь, как и было.

***

      Было темно, непонятно, поздний вечер или раннее утро. Было так же тепло. Приятный запах табака, дерева и пороха обволакивал все тело Мэри, что не понимала, проснулась она или все еще спала. Перевернувшись на другой бок и скомкав одеяло под себя, девушка обняла его. Лишь позже, нащупав вышивку, пуговицы и воротник, Мэри села на кровати, вертя в руках камзол. Сквозь потемки дойдя на ощупь до стола и вынув оттуда свечу с огнивом, она осветила каюту мягким маленьким огоньком. Плотные шторы были задвинуты. Дойдя до окна и отодвинув ткань, пиратка поняла, что ничего не поменялось — за окном не было и намека на солнечный свет. Лишь блеклая луна, да звезды, в свете которых можно было едва ли разглядеть что-либо в столь маленькой комнате.       Поднеся свечку к кровати, темным пятном выделялся капитанский плащ. Эвери был здесь. Опять пришел к ней. Опять с заботой. И как его понимать после всего? Это он задвинул шторы. И он гладил ее по голове, пока не заснула? Или все-таки воображение придумало это? А что ей делать сейчас? Бросить все и пойти отдавать камзол? Или остаться с ним до утра? Как же много «или»! Девушку стали часто раздражать муки выбора. В прошлом все было прямо, все делалось по наказу других: что делать, что надеть, куда пойти, с кем говорить, о чем говорить. А сейчас она сама по себе. Как тогда уже ничего не будет.       Сев на кровать и поставив свечку у ног, Мэри зарылась руками в волосы. Почему она не может принять действительность? Почему живет прошлыми устоями, прошлой жизнью благородной леди, которой не позволялось многое, что ныне доступно без осуждения? Все же было как на ладони. Дэйвис, самый близкий друг Эвери, ей все сказал. Так от чего она не может признать хотя бы действий с его стороны? Не пора ли подвести промежуточные итоги?       «Что же у нас получается? Вспомни все, Мэри. Из-за Эвери и началась вся эта неразбериха. Не случись всего этого, я была бы дома с отцом, возможно готовилась к замужеству с мужчиной, выбранным и одобренным папой. А сейчас я предоставлена сама себе. Девушка-пират вне закона. Ладно, не будем об этом. Эвери всячески старался сгладить углы, ведь так? Личная каюта, нет нужды в еде, работе и безопасности. С самого начала его волновал мой комфорт? Получается, что так. Он ведь тоже с этим столкнулся. Юноша из графской семьи оказался на улице без гроша в кармане. Ему пришлось хуже, и он не хотел такого же для меня. Хотел припугнуть продажей, но оставил на корабле, да еще и купил все, что я пожелала. Были недомолвки, но он не отступался и незаметно старался окружить заботой. Кто ему мешал остаться у себя после разговора? Никто. Он сам решил прийти сюда, укрыть. Всегда рядом. Всегда незаметен.»       Помассировав пару минут виски, Мэри поднялась с постели, захватив с собой камзол. Этот чертовски долгий день еще не закончен. Точки в разговоре не было. Повернув ключ в замке, девушка вышла в коридор сходного тамбура. Тишина. Отбой уже давно прозвучал. Спал ли капитан? Был ли смысл подниматься? «Я многого не потеряю, если это так и окажется. Или отплачу той же монетой».       Половицы скрипели, эхом разнося звуки повсюду. Все казалось до возмутительного громким. Даже собственный сбивчивый стук сердца, который, казалось, слышно было даже в трюме. Но Мэри ничего не могла сделать, чтобы совладать с собой. Шаг, другой. Послышались возбужденные голоса группы матросов, что еще не спали. Девушке пришлось быстро спрятаться под лестницей и опасливо дожидаться, когда же они уйдут в кубрик. Этот момент, ставший и наградой, и проклятием, тянувший секунды до минут, а минуты до часов, позволил девушке успокоить сердце, грозившее своими ударами вырваться из груди. От чего же оно так сильно билось? От страха быть застигнутой? От предстоящего? Никто не знал ответа и тем более никто бы не подсказал его.              Наконец матросы спустились вниз. Тогда Мэри боялась даже дышать, от чего закружилась голова. Но сейчас-то путь чист. Навряд ли пара дозорных бодрствовала. Теперь настал ее черед идти по злополучной лестнице.       На палубе было тихо. Прохладный ветер трепал ее волосы, выбившиеся из косы и то и дело норовящие попасть в глаза. Хотелось просто стоять и наслаждаться ночью. Пусть Мэри и замерзнет. Все казалось таким неважным перед красотой вокруг. Лунная дорожка, неторопливый бег волн, шум их ударов о борт. На душе сразу все улеглось. Блаженство и гладь. Хотелось броситься прочь, стать единой с морем, столь опасной и величественной природой. И не было бы проблем. Обернуться вольной птицей, рыбой в океане. Но Мэри была человеком. Со своими проблемами, переживаниями и надеждами. Этим возможно стоило гордится.       Проделать весь путь наружу, чтобы не дойти до каюты капитана в планы Мэри не входило. Не в ее характере вовсе было поворачивать вспять, когда почти весь путь пройден. С усилием отвлекшись от созерцания звезд, она развернулась и тихой поступью направилась прямиком к дверям. Света не было.              Тихий скрип петли заставил вздрогнуть гостью. А дыхание из глубины каюты ей самой дало шанс еле слышно вздохнуть с облегчением. Скрип половиц под ногами напрягал, но не давал повода устрашиться. «Должно быть капитан крепко спит. Да и где-то тут должен быть ковер, вот черт!» — Мэри споткнулась о заломанный край, едва не упав на колени. Быстро встав, она прислушалась — Эвери все так же спал. Шаги по ворсу практически были не слышны самой девушке. На ощупь, медленно переставляя ноги, она дошла до кресла, на которое и положила камзол.       — Ты что здесь забыла? — Оказалось, что нечто темное, выделявшееся даже в такой темноте был капитан.       Мэри едва не пискнула от испуга. Вот чего она точно не могла ожидать. Разве дыхание не слышалось дальше? Почему тогда сейчас все было тихо? Неужели Эвери уже тогда проснулся, если и вообще спал, и просто задержал дыхание, ожидая действий от незваного гостья?       — Кроха, — прозвище намертво прицепилось к девушке, раз даже в такой ситуации мужчина обратился к ней именно так, — я знаю, что это ты. Я повторю вопрос: что ты здесь забыла? Ты решила прийти в столь поздний час только для того, чтобы отдать камзол? Это не могло подождать до утра?       Как раз-таки на поздний час она и надеялась. Но видимо все-таки разговора не избежать.       — Да, Эвери. — Шепотом начала Мэри, сложив руки на груди, давая понять, что она настроена серьезно. К сожалению, она забыла про царящую вокруг темноту. — Я считаю, что разговор не был окончен и раз уж ты не спишь, то хочу высказать все, чем я осталась недовольна.       — Ох как заговорила. Мне тоже следует перейти на более официальный тон? В таком случае, юная леди, я готов принять от вас ноту протеста и провести слушанье всего, что вам не нравится в вашем исключительно добровольном пребывании на борту галеона «Левиафан».       — Для начала прекрати паясничать. Что с тобой, черт возьми, происходит?       — В каком это плане, кроха? — Мужчина отнюдь не перестал, напротив, его эта ситуация смешила.       — В твоем отношении ко мне. — Мэри начинала раздражаться, повышая голос на пол тона с каждым произнесенным словом. — Я долго думала, уж поверь. То ты добр, то шлешь меня на все четыре стороны. То близко подпускаешь, то вовсе видеть не хочешь. Мне надоели эти игры в холодно-горячо, слышишь? Может такой стиль общения и нравится другим, но уж точно не мне! — Еле сдерживая крик и ярость, девушка активно жестикулировала руками, тыкая пальцем на мужчину, все еще сидящем в кресле.       — На других это на кого? На других девушек ты хотела сказать, да? — Если бы девушка хоть что-то видела, то улыбка на лице Эвери лишь разозлила ее еще больше. Хотя это слышалось в его голосе.       — Да как ты смеешь! — Не сдержав себя, Мэри сделала шаг вперед, намереваясь дать звонкую пощечину, но не рассчитав расстояния до кресла, споткнулась о него и упала на капитана, который от неожиданности поймал ее и снова, обнимая, прижимал к себе. — Да ты издеваешься? Отпусти меня немедленно!       — А не то что? Снова попытаешься меня ударить? Ну уж нет, я и так многое тебе дозволял. Не нравится, как обращаюсь? Знаешь ли мне проще доказывать что-то через поступки, нежели через слова. — Мужчина вновь сделался серьезным, но сейчас тон его голоса отличался от обычного. В нем не было раздраженности, вовсе нет. Простое спокойствие и некая усталость. — И почему этот разговор не мог дождаться утра, кроха? Тебе не хватило той вылазки ночью, когда тебя чуть не изнасиловали? И кто же тебя тогда спас? М? — Повисло молчание и Мэри казалось, что чересчур громкий стук ее сердца слышался даже Эвери. При всем этом она все еще лежала на нем, не смея двинуться. Только девушка пыталась встать, как попытка тут же пресекалась.       — И что же ты собрался мне доказывать? А сейчас специально вспоминаешь все хорошее о себе, да? Чтобы показать какой ты добрый? А чего же плохое не вспомнишь?       — Да нравишься ты мне, дурочка! — Второй раз за день слова зазвучали гораздо громче положенного, отдаваясь эхом в голове Мэри.       — Я что?.. — Только и сумела спросить девушка, перед тем как рывком вырваться и выпрямиться в полный рост. Удар. Не у нее одной будет звенеть в ушах. Если бы она знала, с какой силой дала заветную пощечину капитану, видела бы его изумленное лицо, разочарование в его глазах. Возможно, все бы изменилось, но Мэри была только рада, что вокруг была дарующая ей уверенность тьма. — Не смей об этом даже думать! И оставь свои игры.       Снова слезы выступили на глазах. Девушка чувствовала себя ужасно, униженной. Так обращаться и все из-за того, что она кому-то понравилась? И правда, она вещь, трофей, как сказал давным-давно Эвери. С ней можно обращаться, как захочешь. Сегодня у него хорошее настроение, он поможет и позаботиться, завтра день с утра не задастся и будет от себя отгонять и грубить, прикрываясь тем, что она, видите ли, ему нравится!       — А как ты себя ведешь, ты не думала? — Растерев щеку, на которой, капитан был готов поспорить, остался след от ее ручки, он поднялся с кресла, возвышаясь на добрую голову над девушкой. Тихо, без ожидаемой злости, спрашивал он. — Частые неприятности, ты числишься членом команды, но хлопот от тебя больше, чем от любого пьяницы. То не выполняешь свою же работу. Сколько раз я закрывал на все глаза? Волновался дурак: комфортно ли тебе, удобно ли все? И это вся мне благодарность? Пощечина и обвинения? Ты же понимаешь, кроха, что все может в один миг перевернуться? Не нравится обращение? — Будто нутром почувствовав, Эвери быстро перехватил руку девушки. Она вновь хотела того ударить.       — Прекрати! Ай!       — Не перебивай меня. — Мужчина сжал ее запястье, но после сразу ослабил хватку, продолжая держать девушку. — Так продолжим. Буду относиться, как ко всем. Собирай своим вещи и бегом спать в кубрик. Посмотрим, сколько ты там продержишься? К Дэйвису тоже запрещу обращаться. Не будет поблажек. Мэри ногу повредила? Руками работаешь — подвязала и пошла дальше. Ты разве этого хочешь? Тебе разве было плохо?       — Да как ты не поймешь? — Сдерживая всхлипы тихо спросила Мэри, с надеждой заглядывая в его глаза. — Я хотела к себе отношения, как к человеку, а не к кукле, не к вещи, Эвери, и уж тем более, не к трофею, как ты меня назвал! Я все ценила, что ты делал ради меня! Вы вдвоем с Дэйвисом. С самого чертового начала! — Не сдерживаясь, захлебывалась слезами девушка. Отчего-то видеть воочию, а точнее слышать, как при нем рыдала Мэри, будто ножом по сердцу — невообразимо больно.       «Мудак ты, Эвери. Мудак» — набатом звучало в голове мужчины. Меньше всего он хотел, чтобы такое случилось. Она же девушка, нежная, как цветок. Как же давно он не общался с такими же, из высшего общества. Да разве те могли даже близко подобраться к Мэри? Отнюдь. Она была гораздо лучше них. У нее был характер, свои чувства, а не навязанные родителями или обществом. Она была живой. Так почему же он с ней поступал, как она сказала, играясь? Хотел прощупать почву? И к чему это привело? Все, что сейчас хотелось — снова обнять ее, прижать к себе, успокоить и извиниться. Но примет ли она это?       — Мэри, послушай, — рука медленно переместилась до девичей ладони, пальцы переплетались осторожно, боясь быть отвергнутыми, — сегодня было слишком много сказано. Я услышал тебя и хочу все исправить. Мне важно твое доверие. Если тебя это хоть на толику утешит, то я сильно волновался о тебе, когда ты была в карцере.       — Но все равно даже не пришел. — Прошипела сквозь зубы девушка, резко вырывая свою ладонь из его. — Что мне твои слова? Сегодня ты скажешь многое, о чем завтра же забудешь. Как же часто я думала и даже мечтала о том, чтобы не происходил в моей жизни ни этот абордаж, ни этот плен, не было бы тебя. Жила бы я спокойно, отец был бы жив. Все, что сейчас — произошло из-за тебя. Видеть тебя не могу. Не выдержав, Мэри развернулась и едва ли не бегом вышла из каюты, не заботясь ни о чем, хлопнув со всей силы дверью. Уже у себя, понимая, что даже здесь она не может быть полностью наедине — впала в отчаяние, граничащее с истерикой. «Ну почему?! Господь, за какие прегрешения мне все это?! — А слезы градом лились из воспаленных глаз. — Чем я заслужила это? Разве я была не прилежной дочерью? — Девушка встала на колени перед кроватью, сложив руки в молитвенном жесте, уперев локти в матрас. — Разве я не была послушной? Неужели я должна была кануть в море вместе с отцом? Если же нет, то ради чего ты мне сохранил жизнь? Или это все твои испытания? Когда же это все закончится?»       Горькому плачу всеми покинутой души и не было конца. Юная девушка, которой не было к кому обратится, не было близких подруг, лишь пираты-стервятники, видящие в ней кусок мяса. Как же больно в груди, кажется, что сердце постоянно замирает, пропускает удар-другой. Как же хочется, что бы оно остановилось и не забилось! Как же хочется домой! Прочь от всего. Заснуть и не проснуться.       Медленно сползя на пол, Мэри легла на деревянные доски, едва охлаждавшие горящие щеки и впитывавшие в себя слезы. Голова раскалывалась, но девушка нашла в себе силы подняться, чтобы закрыть дверь на замок, который больше не был преградой, и подпереть ее стулом — более надежная защита. Подойти к сундуку, не глядя достать все, выкинуть прочь. На дне лежит веревка, когда-то она перевязывала ее сумку. Перевяжет ли она шею?...       Испугавшись собственных мыслей, Мэри судорожно отбросила ее. Самые разные мысли лезли в голову, роем жужжа, не давая сосредоточиться на чем-то. Тщетно закрыв уши, пытаясь вернуться в ту оглушающую тишину, что сейчас кажется раем, девушка тихо осела на пол в дальнем от веревки углу, боясь даже смотреть на нее. Может, все это зря? Многое ли она отдала, если бы рядом был Эвери? А если кто-угодно? С большей охотой виделся сидевший рядом и успокаивающий капитан, но было ли ему дело до разбитой и зашуганной каждым скрипом девушки? Она и сама не знала ответа. Что делать с ним? Как себя вести после его слов? Сделать вид, будто ничего не было? Кто в это поверит? Заискивать перед ним, оправдывая статус понравившейся вещи? Ждать было всему ответом. Ждать и жить.       Светало. Всю ночь Мэри сопровождал страх и забытье, в которое она время от времени провалилась, когда сил не было ни на что. Очнувшись от того, что тело произвольно вздрагивало, воображение дорисовывало силуэты, угрожающе стоящие в углах, слышались нервные шаги за дверью и даже будто в самой каюте. Солнце будто принесло спасение для девушки. Лишь его лучи задребезжали на стене, как стало чуточку легче. Тени отступают. В голове пустота, даже непривычно. «Блаженство? Искупление? Очищение? Все позади?» — Тихо шептала девушка.       Ужасно хотелось пить. Опираясь о стену, поднявшись на ватных ногах, она дошла до кувшина, переступая через валявшиеся на полу одежду, злополучную веревку, вещи из ящиков. Взгляд зацепился за отражение в зеркале. Губы потрескались и были искусаны в кровь, глаза опухли и болезненно покраснели, под ними темные круги и едва видные высохшие дорожки соли, волосы все выбились и спутались. Было страшно смотреть. Но сил что-то менять не было.       Просидев на полу до звона в рынду, ни секунды не теряя, девушка разобрала свою импровизированную баррикаду и первой вышла на палубу. Тишина. Не звенящая и раздражающая, а успокаивающая. Она царила вокруг. Туман над водой. Соленый ветер. Еще оставшейся ночной холод. Все это было так желанно, так необходимо. Дойдя до носа корабля, Мэри встала у фальшборта, смотря как рассекаются волны.       «Прыгни и все закончится».       «Нет».       Стук сапог, шедших в ее сторону нельзя ни с чем спутать. На плечи упал плащ. Как же она ненавидела свое же изделие. Обернувшись, за спиной стоял Эвери. Не удивительно, что он так рано встал. Удивительно, чтоонатут делала. Весь ее внешний вид говорил, нет, кричал о многом произошедшем этой ночью.       — Доволен? — Опустошенно спросила Мэри, подняв пустые глаза на мужчину.       — Я не монстр, Мэри, каким ты меня считаешь. — Вздох.       Продолжая сверлить его взглядом, она увидела такие же темные круги под его глазами.       — Как я понял, ты вообще забыла, что такое сон, верно?       — Как и ты.       — У тебя заметнее. Мою каюту за милю обходить будешь?       — А ты от моей не отходить?       — Очень смешно. Так и будешь стоять, мерзнуть? Еще рано, около пяти утра. До подъема два часа.       — Сейчас только верну камзол и уйду к себе. Этого хочешь?       — Мэри, прошу. Зайдем ко мне?       — Если скажешь хоть слово, я сразу же встану и уйду.       — Тогда спрошу сразу: ты будешь ром?       Она никогда не пила больше пары бокалов вина.       — Да. — Не долго раздумывая, ответ уже был сказан.       Как и обещалось, едва переступив порог, Эвери не проронил ни слова. Найдя небольшой фужер и протерев его, он поставил его перед девушкой, сидевшей на стуле, сильнее закутавшись в камзол. Ее трясло, но вида не хотелось подавать. Достав кружку, мужчина поставил ее напротив. Из горлышка открытой бутылки полилась янтарного цвета жидкость. Как подобает этикету, сначала начал заполняться фужер девушки. Не спуская глаз с Мэри, Эвери дожидался, когда она кивнет или скажет, когда будет достаточно.       — Хватит. — Ром едва не переливался через край. Но мужчина все еще ни слова не сказал. Ни в укор, ни в шутку.       Наполнив кружку, в немом жесте поднял ее над столом, будто чествуя что-то. Вторя ему, Мэри достала руку из-под камзола, осторожно взяв фужер, поднеся его слегка ввысь. Жест получился резким и рваным. Тремор тоже не хотелось показывать, однако пара капель перелилась через край, упав на стол.       Впервые столкнувшись с более крепким напитком, девушка не придумала ничего лучше, чем залпом осушить бокал. В тот момент, словно огненный поток, ром стремительно лился по горлу, а вместе с ним и тепло, охватывающее тело. Приятный вкус резко перебивался острым послевкусием алкоголя, заставившего Мэри сморщиться. Что думал о ней Эвери — волновало ее в последнюю очередь. Тепло, усталость и алкоголь делали свое дело. Всего через пару минут появилось легкое головокружение. Было слегка проблематично постоянно отводить от мужчины прямо напротив взгляд. Сердце вновь ускоряется. Озноб постепенно отступал, ткань камзола казалась слишком мягкой и теплой. Незаметно Мэри еще сильнее укуталась в него, невольно вдыхая его запах. Чей запах? Уже не важно.       Веки становились неподъёмными, тело расслабленным, все труднее стало не смотреть на мужчину. А он все так и сидел, молча. Лишь глаза выдавали все. Все желания и эмоции. Сейчас Мэри казалось, что в них плескалось острая нужда в чем-то. Ей было без разницы. Тепло разморило девушку. Нещадно клонило в сон. И вот, веки не открылись.       Будто этого и дожидаясь, Эвери вздохнул с облегчением. С усилием потерев переносицу, он встал со стула, который громко проскрипел ножками по полу. Никакой реакции со стороны девушки не последовало.       — Вот и стоило оно того? — Разговаривал мужчина со спящей Мэри, словно та могла ответить или услышать его. На это он и надеялся. Что не сможет. Подойдя к кровати и отбросив одеяло, капитан вновь вернулся к стулу. — Давай, иди сюда. — Взяв ее на руки, ему было не привыкать, осторожно перенес на постель. Сверху камзола легло пуховое одеяло. Положив голову девушки на подушку, Эвери был удовлетворен. — Ты все принимаешь слишком близко к сердцу, кроха. — Рука вновь заскользила по волосам, приглаживая их. — Ну вспылили вчера. И ты извини за все. Многое лишнее позволил. Надеюсь, все наладится.       Тихо поднявшись, капитан решил вновь зайти в каюту Мэри, найдя ей сменную одежду. Пусть будет ругаться, ему было решительно все равно. Хуже уже не станет. Закрыв дверь на замок, чтобы никто ненароком не зашел и не увидел спящую девушку, Эвери ушел вниз. Не так уж долго его не будет.       Внутри его встретил ужасающий хаос, будто здесь происходила страшная борьба. Борьба Мэри с самой собой. Вещи были раскиданы по всему полу, там же был и стул. В углу лежала веревка, заставившая мужчину испугаться собственных мыслей. Постель вся смятая, одеяло и подушка, как не сложно догадаться, были не на своих местах. Осторожно пройдя к окну и раскрыв его, Эвери твердо вознамерился навести порядок. Не зная, как складывать платья, он старался осторожно, не помяв, положить их в низ сундука. Их было гораздо больше, чем предполагалось. Собрав все вещи, мужчина понял, что у девушки не было ни одной чистой рубашки. Их всего-то было две: одна на ней, другая вся изодрана. «Надо срочно купить ей как можно больше одежды, черт возьми». Скрутив веревку, капитан тут же выбросил ее через окно. Ему было не по себе от навязанных мыслей о том, зачем Мэри вообще за ней полезла. Расправив простыню и взбив подушку, он потянулся за одеялом, почти полностью лежащем под кроватью. Хотя бы оно было чистым.       Наведя полностью порядок и расставив немногочисленную мебель по местам, мужчина понял, что дело дрянь. И все из-за него. Из-за его слов случилось все это. Притворив дверь, он пошел обратно. Команда все еще спала, лишь редкие матросы, закоренелые жаворонки, вышли на палубу. В своей каюте был приятный полумрак, а Мэри все еще спала. Несмотря на ее требование обращаться с ней, как с остальными, разве капитан мог сейчас разбудить ее и отправить за работу? Вовсе нет. Остатки совести кричали о том, что он и так много дров наломал.       — Все еще спишь, кроха. — Совсем тихо, лишь для самого себя говорил он. — Ну и правильно. И так натерпелась. Ну ничего, скоро все станет лучше. — Тихо присев на край матраса, Эвери вновь не удержался и стал гладить девушку на по голове. Сквозь сон она невольно придвинулась ближе, не контролируя себя, чем вызвала легкую улыбку на лице мужчины.       Не желая прекращать, Эвери продолжал еще некоторое время, пока Мэри не перевернулась на другой бок. Посчитав это поводом закончить, капитан встал и направился к своему вещевому шкафу, желая найти среди прочего хотя бы одну приемлемого вида рубашку, но та еще должна была быть гораздо меньше его собственной. Разобрав с добрую половину вещей, наконец отыскалась нужная. Разумеется, для Мэри она тоже будет большой, но все же гораздо лучше. К сожалению брюк, не найдется даже на всем корабле. Как только девушка сумела их отыскать — загадка.       Сложив чистую одежду на стуле, чтобы, если Мэри в его отсутствие проснется, то сразу бы заметила. «Надеюсь, хотя бы это она сможет принять от меня» — думалось мужчине.       Снова удар в рынду. Сейчас-то и ознаменовали подъем команды. «Что ж, не все же время мне в каюте отсиживаться. Пора и самому поработать». Засучив рукава, капитан вышел на палубу, не став запирать девушку, чтобы она вновь не считала себя пленницей.       Удачно, что Артур, не смотря на нелюбовь к раннему утру, уже был на ногах. Так что договориться о том, что сегодня он заменит девушку, не составило большого труда, особенно, когда ты капитан. Без ругани не обошлось. Мастер посетовал о том, что мачты с парусами — это не проходной двор, чтобы каждый мог когда хотел приходить и что хотел делать. И вообще — это самая главная часть корабля. «Уж поважнее будет, чем ты мальчишка!»       Эвери эти слова нисколько не задевали, лишь раззадоривали и заставляли вернуться в прошлое, когда его надо было всему учить, ровно, как и Мэри. Да и кого тут учить? В свое время мужчина чем только не занимался, так что Артур скоро успокоится и пошлет его на одну из мачт. Все-таки мастеру было виднее, что и где делать. Не зря же Мастер. Но большая часть работы была на Эвери. Он и отдал приказ, он же и выполнял его, чтобы дело шло быстрее. Проверка парусов, их расправление. О, как же давно мужчина не делал этого! Но руки-то помнили. Как опускать фалы, освобождая сами паруса, плавное поднятие, без заеданий. Затем настроить по ветру, опять проверить натяжение шкот и фалов. И наконец: возвращение на курс. Оставалось дело за малым. Идти всего пару дней до ближайшего порта, да и за ночь не сильно отклонились. Было даже как-то подозрительно, что весьма долгое время погода благоволила им.       — Эвери, тебе делать нечего? Соизволил спуститься до простого пирата? — Подойдя сзади спрашивал Дэйвис, удивленно смотря на друга, что только собирался спуститься с реи вниз.       — Да пошел ты. Может и нечего. — Беззлобно ответил капитан.       — Полегче ты. А где же Мэри?       — Боюсь ей нездоровится, а работать надо. К тому же чем быстрее дойдем до порта, тем лучше для всех. Во всяком случае сбагрим тех подонков.       — С Мэри точно все хорошо? Сам знаешь, болезни в море смертельны.       — Уверен. Просто нездоровится. Ты главное не тревожь ее.       — Да и по твоему виду не сказать, что тебе хорошо. — Недоверие и сомнение сочилось в его тоне.       — Дэйвис, если я сказал, что все нормально, значит так и есть.       — Если вы поругались, то так и скажи.       — Не говори ерунды. — Видно было, что капитан постепенно раздражался от проклятой проницательности друга.       — Ты думал я не слышал, как она выходила ночью, а после вернулась и хлопнула дверью так, что стекло в моей каюте задрожало?       — Не смей продолжать дальше. — Эвери угрожающе приблизился, пытаясь слегка припугнуть, не более.       — Не переживай ты. Просто дам совет на будущее: прислушивайся ко всему, что она говорит, если Мэри действительно небезразлична тебе. И еще-       — Спасибо хватит. — Перебил того мужчина, жестом показывая, что пора бы и ему за работу.       — Как скажешь. Если что, ты знаешь, где меня найти.       — Ну или просто сам вызову.       — Или так.