Дни конца цирка

Стук. Стук сапог по деревянным ступеням заполнял слух. Артисты цирка поднимались на сцену и спускались с нее, пока Астарион смиренно ждал своего часа в тени возле подмостков. Он подбрасывал кинжал в воздух и ловил его, не меняя движения – монотонно, целенаправленно, отточено. Как быстро все закрутилось: еще неделю назад они стояли в Ривингтоне и жизнь шла своим чередом, а затем Астарион выложил Лукреции свой грандиозный план «Как во Вратах Балдура заработать легко и быстро», и вот теперь они выступают на главной площади Нижнего города. Суть заключалась в том, чтобы найти антрепренеров, которые занимались организацией праздника в честь введения Октавианы в Совет Четырех, и убедить их, что гвоздем вечерней программы должно стать выступление цирковых артистов. Что было правдой с какой стороны не взгляни. И у Лукреции такие связи, конечно же, нашлись. Убеждение тоже сработало как надо – в результате труппе был обещан солидный гонорар, и была даже заказана дополнительная дневная программа. Так что с самого утра дриада проверяла отношения парочек на прочность, устраивая им «испытание временем», Акаби проворачивал свои трюки с магическим колесом, а барды играли на всевозможных инструментах. Но главное шоу должно было состояться вечером, когда все официальные церемонии в Крепости на Змеиной скале уже закончатся, и широкой публике захочется хлеба и зрелищ. За зрелища и отвечал Цирк. Главной же части своего плана Астарион Лукреции не раскрыл. Он надеялся, что в такой важный вечер госпожа Октавиана проявит все свое благородство и разделит радость простых развлечений с горожанами. Новоявленная участница Совета Четырех просто обязана показать свое единство с городом, свою вовлеченность в его дела, свою заинтересованность в жизнях обычных людей. Пусть даже окруженная со всех сторон охранниками. Это неважно – он все равно найдет способ подобраться к ней. И тогда он все объяснит. Он предложит ей все, что она только пожелает – его смертоносность, его лояльность, его верность. Все, что потребуется для ее прощения. Весь вечер он провел, слоняясь по территории праздника и невидимой тенью залезая на крыши вокруг, чтобы выследить в толпе Тав и ее свиту. Вряд ли она бы решилась отправиться на подобное мероприятие одна, ведь невозможно добраться до вершины власти в городе, не нажив себе с десяток врагов. На глаза попадались потомственные аристократы, которых он помнил и сам, нувориши, явно набившие карманы на восстановлении города, видные купцы из далеких стран в причудливых нарядах, но главная героиня вечера так и не объявилась. Потому последние 15 минут он и сидел здесь, в тени кулис, то поправляя эффектный черный костюм, то балуясь с ножами. Первыми на сцену выходили акробаты, фокусники и факиры. Затем своими шутками толпу заводил Капля. А финальным аккордом должен был стать «смертельный номер» от вампира и дьяволицы, за которую вполне успешно выдавали тифлингшу. – А теперь то, чего вы так долго ждали! Смертельный номер Цирка конца света! – зычным голосом начала приветствие шпрехшталмейстер цирка. – Он – небесное создание родом из величественного Сулданесселара, она – горячее во всех смыслах порождение самого Аверно. На нем лежит темное проклятье, от которого сердце становится холодным и перестает биться, а внутри нее горит негасимое пламя, способное сжечь все вокруг. Он опасен как грех, а она не боится составить ему пару. Когда он поднимается на сцену, дамы ловят каждый его взгляд, а мужья не сводят с них глаз, если вы понимаете, о чем я! – захохотала Лукреция и толпа зашлась ответным смехом. – Встречайте, метатель ножей Астарион и его очаровательная помощница Лерисса! Грянули аплодисменты, Астарион выдохнул и ступил под свет пляшущих огоньков над сценой, натянув на лицо самую широкую улыбку. Из освещенного круга публику было не разглядеть, так что он низко поклонился тьме перед собой и жестом указал на Лериссу, которая уже кружилась рядом, заставляя мужчин в зале свистеть и улюлюкать. Они отрабатывали этот номер сотню раз, знали каждое движение досконально, могли повторить его в темноте с завязанными глазами и не ошибиться. Астарион чувствовал уверенность, купался в обожании толпы, которая восторженно кричала ему в ответ на воздушный поцелуй. Сейчас он был истинным хозяином положения, и это всегда так пьянило. Он был в центре внимания и даже его партнерша лишь помогала ему в обращении с этой всеобщей любовью, подсвечивала его великолепие. Он приложил руку к своему молчащему сердцу и низко поклонился, заведя ногу за собой вбок, отчего женская часть публики снова ахнула в очаровании. Их номер был насыщенным и ярким: Астарион метал ножи в стену, в подвижные мишени, стоя к ним спиной, подбрасывал в воздух и эффектно ловил. Несколько кинжалов последовательно вонзались в деревянные рукоятки друг друга, создавая целую, висящую в воздухе цепочку. Лерисса, одетая в короткое бордовое платье с рядами оборок на бедрах и рукавами, закрепленными петлей на среднем пальце, красиво обходила его, подавая новые орудия для метания, поворачивала мишень, чтобы зрителям было лучше видно, а потом и сама становилась возле стены, предлагая эльфу попасть в яблоко над ее головой или мяч в ее руке. И вот – финал. Лерисса подошла к деревянному колесу, раскрашенному белыми и красными треугольными секторами, и металлические защелки клацнули, закрывшись поверх ее лодыжек. Затем их судьбу повторила правая рука и левая. Еще один помощник, незримый человек в черном, начал медленно раскручивать колесо. Напряжение нарастало: в зале воцарилась тишина, за сценой начал отбивать ритм звонкий барабан. Свет пляшущих огоньков погас на несколько секунд. Астарион слегка обернулся и наконец разглядел гостей, сидевших в первом ряду. Пышно разодетые аристократы всех мастей, среди которых он сразу же выделил даму в платье оттенка свежей травы, перевел взгляд выше и столкнулся с ее встречным. Тускло-зеленые глаза смотрели пристально, испытующе, с усмешкой. На лбу тут же выступила испарина, ладони взмокли, дыхание перехватило. Тав. В воздух вновь поднялась стайка огоньков, и публика пропала из виду. Астарион знал, что делать, он делал это тысячу раз. Ему нужно было сфокусироваться, поймать момент и взмахнуть кистью. Ничего сложного. Главное – не попасть в свою помощницу. Он дольше переучивался промахиваться, поскольку слишком привык попадать точно в цель – в приговоренную жертву. Астарион подбросил кинжал в воздух и тут же его поймал, лишний раз проверяя баланс и пытаясь успокоиться. Затем еще раз и еще. Помощник выглянул из-за колеса, ловя безмолвный приказ замедлить или ускорить вращение, но вампир его проигнорировал. В голове истерзанной птицей билась мысль: «Тав смотрит, Тав здесь, Тав смотрит». Он сглотнул и наконец перевел взгляд с лезвия на свою партнершу, запертую в смертельной ловушке. Рука поднялась вверх, и время будто бы замедлилось. В полной тишине он слышал собственное дыхание, скрип дерева под ногами. Он отвел руку назад и наконец отправил нож в полет. Казалось, можно проследить каждый поворот лезвия, мелькание рукояти в воздухе. Астарион моргнул, и кинжал впился в дерево возле бедра Лериссы. Близко. Но не слишком. Раздался звон барабанной тарелки, возвещающий об удачном завершении броска. Публика, что еще секунду назад безмолвствовала, взревела. Задние ряды повставали со своих мест и бурно аплодировали, одобрительно крича. Но по ощущениям все они находились где-то далеко, где-то даже не сейчас, потому что в данный момент и в данном месте Астарион чувствовал только себя и только пронзительный взгляд тускло-зеленых глаз на себе. Внимательный, зоркий, цепкий. Он поежился, словно желая смахнуть его, но тщетно. Он вновь отвел руку назад и вверх, уже со вторым кинжалом. Зрение мутилось, красные и белые полосы мелькали, сливаясь в неясное месиво, а фигура посреди них постепенно расплывалась. Астарион еще раз выдохнул и попытался сфокусироваться. Контуры проступили четче, но все еще оставались слегка смазанными. Ловкое движение запястьем, и вот пространство разрезало еще одно лезвие. Барабанная сбивка закончилась металлическим звоном, когда нож оказался возле локтя тифлингши. Толпа ревела и свистела, но где-то там, на фоне, потому что все, что Астарион способен был слышать сейчас – это треск пронзаемой ткани: нож прорезал рукав наряда. Слишком близко. Третий бросок. Финальный. Хотелось взглянуть на Тав еще раз, просто чтобы сбросить с себя этот странный морок. Но у него не было времени впиваться глазами в темноту, чтобы потом вновь смотреть на свет. Так трюк точно будет испорчен. Но взгляд на себе он все еще ощущал. Зачем она пришла? Какой нелепый вопрос – это ведь праздник в честь нее. Но почему она сидит здесь, в первом ряду, а не в ложе для господ? Это небезопасно для столь важной фигуры. Астарион успел заметить, что охраны вокруг Тав не было. Он хотел встретиться, но где-то посреди праздника, где-то после шоу, в стороне от людей, а не вот так, под взорами всего города. Он надеялся застать ее здесь, надеялся, что она придет на какую-то часть выступления, но черт возьми он не был готов к тому, что она будет вот так неотрывно смотреть именно на него! Ладони взмокли еще сильнее, по спине прокатилась капля пота. Астарион повел плечом, пытаясь прогнать раздражающее ощущение с кожи, и в третий раз поднял руку, но теперь что-то пошло не так. Угол сместился, он уже чувствовал это, стал таким привычным, комфортным. Малейшее отклонение, но такое настоящее. Он знал, он понимал, что нужно его остановить, но кисть уже дернулась назад, корпус подался вперед и нож выскользнул из пальцев. Астарион закрыл глаза. Кинжал еще летел, но он уже понял – все пропало. Механическая мышечная память донесла до головы весть: «Бросок выполнен безупречно, милорд, цель поражена». А дальше – крик. Паника. Хаос вокруг. Огоньки погасли, утратив силу концентрации своего заклинателя. Сцена погрузилась в полумрак. Он слышал, как сбоку переворачиваются стулья и лавки, пока люди разбегаются в ужасе, и прекрасно понимал, чем тот вызван. Ему даже не нужно было смотреть, чтобы убедиться – кинжал пронзил сердце Лериссы насквозь. Быстрая, легкая смерть. Такая, какой он слишком часто награждал прежде своих врагов. Он облизал пересохшие губы, повернул голову, наконец открыл глаза и тут же вновь встретился с ее взглядом. Тав. Как всегда, прекрасная. Черные волосы убраны в затейливые косы на голове, в них поблескивали какие-то украшения, зеленое платье струилось тончайшим шифоном на рукавах и крепко обнимало бархатом на корсете. Один уголок губ слегка приподнялся в зловещей полуулыбке, и эльфийка хмыкнула с еле заметным кивком. Кто-то дернул Астариона за плечо, донеслось едва слышное Invisibility со спины, и вот его уже стаскивали со сцены, уводя подальше от разъяренной толпы, которая, кажется, требовала схватить убийцу и отправить за решетку. Он еще раз обернулся в зал, надеясь еще раз встретиться с ней взглядом, но Тав на прежнем месте уже не было. – Шевели ногами, мой слепой котеночек, нам надо увести тебя отсюда, – раздался голос Лукреции почти возле уха. Время наконец выправилось, перешло на свой нормальный ход. Они быстрым шагом направлялись в сторону ближайшего переулка, подальше от цирковых огней, пока вокруг спешно расходились люди. Лукреция филигранно лавировала промеж торопящихся парочек, никого не задевая, и Астарион инстинктивно следовал за ней. Только сейчас да него начал доходить весь ужас произошедшего. Он только что убил Лериссу на глазах у всех Врат. Да, это произошло случайно, да, он этого не хотел. Но факт остается фактом – он нарушил городской закон, и толпа в праве требовать, чтобы он понес наказание. Они продолжали петлять по извилистым улицам города, пока не очутились на чьем-то заднем дворе, куда не падал свет фонарей. Лукреция наконец отпустила его, пошарила ногой по земле, а затем приподняла старый канализационный люк. Сила заклинания тут же спала с них обоих. – Давай-ка подсоби мне, не стой как болван, – хоть это был и шепот, но командных нот в нем было хоть отбавляй. Астарион тут же присел и помог сдвинуть кусок металла в сторону. – Вот и ладненько. А теперь спускайся и иди на восток. Этот тоннель, если он, конечно не завален, выведет тебя в руины подземного города, а там уж ты и сам доберешься до Василисковых ворот. Если будешь двигаться быстро, страже не успеют передать информацию. На, накинь это на голову, – распорядительница стащила с плеч черный платок и отдала его Астариону, – не мне тебя учить, как проходить незамеченным мимо охранников. Доберешься до цирка – жди в моем шатре. – У меня есть свитки воскрешения, – растерянно пробормотал вампир, уже спускаясь по лестнице вниз, но Лукреция нахмурилась и махнула рукой. – Ты не успеешь их принести. – Так ты ее не воскресишь? – он поднял последний взгляд вверх, но шпрехшталмейстер уже подталкивала люк на место. К счастью, тоннель не пострадал, хоть и было видно, что использовался он редко. Едва последний луч света над головой пропал, глаза понемногу стали привыкать к полной темноте. Пресловутое эльфийское зрение сейчас сослужило ему хорошую службу, помогая ориентироваться во мраке каменных залов и старых коллекторов. Влажность, шмыгающие под ногами крысы, мерный стук падающих капель и эхо, разносимое от них по тоннелям, – все моментально вернуло его в прежние годы, когда скрываться в тайных проходах подземного города было привычным делом. Все произошло так быстро. Неверный бросок. Смерть Лериссы. Взгляд Тав. Его побег. Все пошло трессуму под хвост. И опять из-за нее. И что это за злорадство было в ее глазах? И было ли оно или он его надумал? И что-то в ее облике действительно изменилось, Джахейра права. Если бы только у него было чуть больше времени, чтобы как следует разглядеть… Но теперь он тихо брел по канализации, стараясь не наступать на лужи и не шуметь, ведь страже хватит ума спуститься и сюда. Прежние воспоминания об устройстве подземных тоннелей стали возвращаться, и вот уже он сворачивал все более осмысленно, выстраивая в голове предполагаемый маршрут до тех пор, пока не наткнулся на нужную лестницу, чуть более чистую и потертую, что говорило о ее востребованности даже в нынешние времена. Астарион поднялся наверх, тихо приподнял люк и выбрался на поверхность. В этой части города суматоха еще не началась, так что проскользнуть мимо стражи действительно было лишь делом техники. Когда он добрался до храма Ильматера и цирковых шатров за ним, то наконец выдохнул, хотя настоящего облегчения ничто не сулило. Что он будет делать? Отправится в тюрьму, где солнце сожжет его уже следующим утром? Будет скрываться в подземном городе? Сбежит в Подземье? Ни один из этих вариантов не подходил, потому как не предполагал разговора с Тав, которого Астарион теперь так желал. Поэтому Лукреция застала его вышагивающим из угла в угол: одной рукой он нервно потирал подбородок, а в другой машинально прокручивал запасной кинжал. – Я не знаю, как так вышло, – начал он, когда распорядительница зашла внутрь, но она тут же жестом приказала ему замолчать. – Уже неважно, мой милый, теперь важно, что делать дальше. Я не смогу долго укрывать тебя, так что нужно быстро придумать, куда ты отправишься… – Мне нужно поговорить с Октавианой, – резко перебил ее эльф. – Что? – брови Лукреции взлетели вверх, – Это еще зачем? – Просто нужно, поверь мне, дорогая. Я смогу ей все объяснить. – Сможешь объяснить ей убийство? – с сомнением в голосе произнесла она. Астарион скривился. Звучало действительно ненадежно. – Я не знаю! – воскликнул раздраженно он, – Может и так! Я все равно, в любом случае собирался с ней поговорить, я не хочу уезжать из Врат, не сделав этого. Лукреция, шурша юбками, пересекла шатер и устроилась в своем кресле, подле которого на резном приставном столике располагались бутылки разного крепкого и очень крепкого. Она твердой рукой плеснула в бокал пару глотков, одним махом осушила его и задумчиво уставилась на щель у полога входа. Для нее, как для человека с предпринимательской жилкой, смерть Лериссы была не такой уж большой потерей: в конце концов за 10 лет у Астариона сменилось несколько партнерш, которые по мере следования циркового каравана, рано или поздно, в одном из городов влюблялись и оставались навсегда. А вот отсутствие такой важной звезды как эльф-вампир могло негативно сказаться на посещаемости представлений. Поэтому теоретически можно было поить Астариона зельем невидимости ближайшую пару дней, а затем спешно уехать из города. Но с другой стороны, столь быстро покинуть Врата Балдура значило лишиться внушительной прибыли сейчас, а возможно и в перспективе, если им просто-напросто запретят снова здесь появляться. Лукреция раздумывала над своей дилеммой, пока Астарион продолжал молча ходить то в одну сторону, то в другую. – Под Ривингтоном есть несколько пещер, насколько я помню, – проговорила она, – можешь переждать там пару дней, а потом… Она не успела договорить: за пологом мелькнула тень, и Лукреция снова приготовилась использовать свиток невидимости, так вдруг шатер накрыло куполом тишины. Ткань со входа откинулась и в проеме показался Огненный Кулак. Он почти безучастно осмотрел Лукрецию и Астариона, кивнул кому-то в стороне, и заклинание снялось. – Астарион Анкунин, прошу вас проследовать с нами, – отчеканил стражник. Эльф кинул вопросительный взгляд на некромантку, но она еле заметно покачала головой из стороны в сторону, показывая, что не может ему помочь. *** Он был уверен, что его доставят в тюрьму возле Василисковых врат и внутренне даже радовался, потому как однажды в ней уже побывал и знал, как выбраться наружу. Нужно было лишь переждать день. Но трое охранников – два Огненных Кулака и один маг – проследовали мимо нужного здания. В городе уже стало тихо, горожане разошлись по домам, и теперь они двигались по пустым улицам, миновали Башню Рамазита и центральную стену, уходя все дальше от крепости на Змеиной скале. Позади остался и новый парк, и все дома богатеев в прибрежной полосе. Астарион и его конвой приближались к месту, где раньше стоял завод стальной стражи. Теперь же тут тоже выросли частные дома – обнесенные высокими заборами, увитые плющом, с клумбами и цветниками перед входом. К одному из них они и свернули. – Куда вы меня ведете? – нервно спросил эльф, но Кулаки хранили молчание. В тишине они пересекли небольшой сад перед домом, лишь гравий шуршал под подошвами. Здание освещалось фонарями по углам, а в паре окон горел свет. Двери распахнулись, и весьма сонный камердинер жестом пригласил их войти, а затем все так же молча провел по коридору к дальней комнате. Он мягко нажал на дверную ручку, кивком головы приказав вампиру войти, а страже – остаться снаружи. Астарион подчинился и зашел в кабинет, уставленный книжными шкафами и объятый зеленью ампельных растений. Шорох шагов скрадывали мягкие ковры, комнату освещала небольшая масляная лампа, стоящая на письменном столе. Позади него, на фоне огромных арочных окон в пол с квадратной раскладкой, спиной к нему стояла Тав. Едва дверь за его спиной захлопнулась, она повернулась лицом. – Ну здравствуй, Астарион.