Логово для чудовища

Жуткий холод пробирал до костей. Уши мерзли. Тело тоже. Даже в толстом одеяле было холодно. — Доброе утро, богиня, — улыбнулся Элвин. — Доброе, — Юру чихнула. Разворачиваться Юру не собиралась ни за какие сокровища мира, так и поплелась в теплом коконе умываться. «И как мы раньше спали там? Как мы на шкуре любились?» От мутноватых стыдных воспоминаний как именно, где и сколько они любились, заныло между ног. «Как я раньше не замечала? Мне кажется, там уже живого места нет, — Юру сморщилась, когда мазала заживляющим. — Сегодня точно не будем». В ее половине купальни, точнее, пока еще ванной, было тепло. Выходить в холодный дом не хотелось. Но надо. Позавтракать и в лавку выползать потихоньку, открываться. Юру выбралась, зашла в комнату без льда, утерла подтекающий нос. Коробки с прозрачными нарядами вызывали ужас. «Я это не надену. О Ловы, что со мной было?» — Юру закрыла лицо руками, села прямо на коробку и тихо заплакала. Элвин позвал с кухни: — Богиня, пойдем завтракать. — Сейчас, — откликнулась Юру. «Сил нет что-то менять сейчас. Возьму маечку под эти блузки, юбку чуть длиннее, нормально будет», — утешила себя она. Из зеркала смотрела бесстыжая эльфийка в фартуке. Ну как эльфийка, ростом и бедрами явно нечистокровная. И уши толстые для эльфов, неизящные. Юру чихнула снова, завернулась в одеяло поверх одежды. Элвин уже накрыл стол — привычные лепешки, зелень, яйца. «Сейчас снова пожалуется, что мяса нет». Элвин не разочаровал. — Пока нет мяса, богиня. В поселке обещали к холодам, надо будет закупиться. Дожить бы… Юру хмуро кивнула. — Богиня, ты себя плохо чувствуешь? Кровь откипела? Отдохни сегодня, если хочешь, и завтра можно, сколько нужно. Это бывает тяжело. — Да как я работу брошу, — проворчала Юру. — Это нормально. Зачем работать, если удовольствия это не приносит? Только устанешь еще сильнее, повздоришь с кем-нибудь. — Хорошо. Юру допила чай. Кусок в горло не лез. Хотелось лечь в тепле и плакать. От боли, стыда, плохого настроения, всего и сразу. Видимо, все эльфийки так отходили, вот Элвин и притих. «Не первая, не последняя, — зло подумала Юру. — Увидел, что кровь кипит, воспользовался! А весь такой «нитакуся», никакой силы, только если сама захочешь, ага-ага. Еще бы не захотела, если так крышу снесло. Вот нравы-то у эльфов, как кровь кипит — в постель, как откипела — в кусты. И на работу не надо, только не волнуйся, ага». Юру ужаснулась своим мыслям. «Вообще-то он же не знал, что у меня кровь закипит. Это я хороша, на незнакомца всю свою похоть вылила, спасибо, что он хоть понимающим оказался». Стало неловко. — Элвин, прости, я была не в себе последние дни. Он напрягся. Видимо, всякого ожидал. — Да это бывает, отдохнешь и все пройдет, — осторожно утешил он. Юру уткнулась взглядом в стол. Смотреть в глаза не было сил. — Понимаешь, я ведь не эльфийка. Я выросла среди элькринов, и для меня… Для меня это все ненормально. Это было внезапно, и я… — Это даже для обычных эльфиек сложно, особенно в первый раз. Ты очень мирная, поверь, некоторые в храм Архи отправляются от злоупотреблений… э-э-э… всяким. Много историй про «первую кровь» в Дире, их рассказывают чаще со смехом, но бывает и со слезами. Это нормально. Я уже морально приготовился к худшему, а ты слушала даже, что говорят, работала. — Но для меня это неприемлемо! — Юру вдруг ощутила, как по щекам побежали слезы. «Я что реву-то?» — удивилась она. — А ты думаешь, отправиться в храм Архи вытаскивать игрушки не по размеру или зашивать хоть для кого-то приемлемо? Или кидаться на прохожих — неважно, на кого, требовать любви? Одна в Аркхар сбежала, когда только в Новый Эрв перебрались. Вернулась почти ползком, с подбитым глазом и наполовину вырванными волосами. Зашивали долго, и не только между ног. Она не чувствовала ничего, когда кровь кипела, а потом еле доплелась, как отпустило. Отпаивали, откармливали беднягу, великаны не особенно щепетильны, еще и великанши наваляли. Юру закрыла лицо руками. — Позорище какое. — Ты себя очень прилично вела. Изливала страсть только там, где и элькринам вроде бы не стыдно. — Спасибо, Элвин, — сдавленно шепнула Юру и разревелась. — Прости, я побуду одна. — Ничего, это тоже пройдет, — утешил Элвин. — Я у Ми спрошу, вроде бы травы какие-то попить можно, быстрее отпустит. — Я сама. Потом. Не надо, — Юру шмыгнула носом. — Ладно-ладно. Отдыхай, богиня. «Какой же он все-таки хороший. Эльфам, наверное, непросто. Эльфийки, видимо, то дикие, то ревут, ненавидят весь мир. Я сама себя пугаю сейчас. Не знаю, что со мной, заревела вдруг с ничего, и так плохо, будто жизнь кончена. Надо с мамой поговорить, жила с ней и не замечала даже, про кровь кипящую ничего не знала. Хотя, быть может, внимания не обращала?» Осознание, что для встречи с мамой придется выйти на улицу в стыдной одежде, вызвало новый поток слез. «Юру! Ну возьми ты себя в руки! Накинь кофту, которую дома носишь, на улице как раз прохладно. Короткие юбки ты и раньше носила. Сейчас на соседнюю улочку зайдешь, белье купишь, а там и к маме». Но логичные доводы не действовали. Казалось, что жизнь кончена, и все, на что хватало сил — кутаться в одеяло и плакать.

***

Юру выбралась из дома уже к вечеру. Наверное, если бы не осознание, что магазинчик с удобным бельем скоро закроется, не получилось бы взять себя в руки. Но умыться все-таки пришлось. Лед помог убрать припухлости на зареванном лице. «Вроде бы ничего», — подумала Юру, глядя в зеркало. Правда, кофта была длиной почти до края юбки, смущало. Ну да ничего. «Было бы что скрывать, в самом-то деле! Ноги хороши». Юру вымученно улыбнулась своему отражению. Плохое настроение не прошло, но когда это мешало? Надо сразу было делом заняться. Когда работала, не до грусти было. Но раз уже вечер, надо прикупить, что хотела, к маме зайти на чай. Может, даже с этими травами. Юру взяла кошелек с эльфийским мешочком и вышла. Прохладный ветерок задул под юбку, заставил съежиться. «Да, теплая одежда нужна. Даже эльфийкам. Ничего, лавка с бельем близко, а там к маме можно заглянуть, взять что-нибудь». Юру шла, стараясь переступать как можно мельче, чтобы не открыть лишнего. С бельем нестрашно, если юбка чуть поднимется, но без уже неприлично все-таки. Знакомая вывеска с милой рубашкой и кружевом вдруг показалась чужой. «Эльфийки такое не носят, как белье будет смотреться под их одеждой?» Но Юру все-таки толкнула дверь. Фигуре вечно улыбающейся хозяйки лавки Тины могли позавидовать даже лесные девы. Среднего роста, полноватая, но ее ни капли не портило. В тому же она родить должна была недавно, было бы странно, если была бы худой. — О, Юру! Дорогая моя, поздравляю! Очень рада, думала, уже не увижу, — напевно растягивая, поприветствовала она. Юру покраснела. — Привет, Тина. Хочу маечек и трусиков помилее. «И с начесом, желательно». Тина засуетилась, сгребла комплекты. — Вот эти милые. Юру увидела котенка на майке и покраснела. — Мне теперь без животных лучше. Тина закивала, выложила кружевное с оборками. — Точно маечку? — Да, в лавке прохладно. «А еще все белье сквозь одежду видно, майка хотя бы прилично выглядит». — О, есть хороший вариант. Как раз зимнее, сейчас найду. Тина зарылась в ящики, а потом вытащила шерстяное белье. — Очень теплое. Не колется, внутри мягкой тканью прошито, снаружи кружево, где руки и ноги касаются. — Тина, дай таких побольше, — попросила Юру. — Это точно мой вариант. И вот это кружевное, пожалуйста. Уши снова потеплели. Но как можно было устоять? Хотя Элвин и говорил, что не любил белье, он просто кружев этих не видел! И милый он все-таки. — Ага. Держи, Юру, заходи еще! — Тина завернула белье в милую хрустящую бумагу. Юру расплатилась, осмотрелась. — Тина, можно я сразу надену? Там холодрыга такая. — Конечно, — Тина приоткрыла подсобку. Послышался плач из-под прилавка, и Тина вытащила из корзинки пухлого ребенка в рыжих кружевах. Дочка покраснела от натуги, кричала требовательно. — Проснулась, моя хорошая? Проголодалась? Сейчас покормлю, не плачь, золотце, — засюсюкалась Тина. Она накинула платок на плечо, завозилась с рубашкой. Дочка плакать перестала. «Вот бы и мои проблемы так решались», — подумала Юру. — Тина, поздравляю! Как назвали? — Тиса. — Славное имя. И малышка такая прелесть… Юру прижала руки к щекам. От умиления хотелось пищать. Пухлощекая малышка в кружевах, ну не прелесть ли? — Скоро и ты принесешь, наверное. Приходи выбирать одежку. — Спасибо, — Юру покраснела. Отвлекать Тину не хотелось. Юру наскоро оделась — жить стало легче и теплее. Даже ныть меньше стало, кажется. — Спасибо, Тина! — Пока-пока! Тина улыбнулась и заперла дверь, поддерживая свою кроху. От вида ребенка внутри поднималось что-то животное. Захотелось вдруг стать мамочкой, и желательно уже — видимо, кровь так отходила. Юру покачала головой — судя по рассказам Элвина, и впрямь еще легонько задело. Подул ветерок, и ногам стало совсем холодно. «Надо к маме поскорее. Пусть расскажет, как справляться с собой взрослой без приключений. Так странно. Раньше все спорила, а теперь за советом иду. Хотя пока кровь не закипит, не поймешь. Мама все — вот, гулять будешь, а я — да ты что! В итоге пошла гулять ведь. Хорошо, что не в Дир хотя бы. И уж тем более не в Аркхар». Задняя дверь оказалась заперта, и Юру зашла через еще открытую лавку. Уже одетая в пальто Мия лениво подплыла. — Здравствуй, дорогуша! Прекрасно выглядишь. Не замерзла? — Да не, — Юру покачала головой. — Ну и славно! Побежала я, моя хорошая. — Я закрою, беги, конечно. Мия обняла, обдав тяжелым парфюмом, влажно чмокнула в щеку. Юру покоробило, но она не подала виду. Ушла и ладно. Юру заперла дверь, осмотрелась. От вида родной одежды, родного прилавка, родных ступенек вдруг снова хлынули слезы. «Юру, успокойся, папа точно неправильно поймет». Слезы удалось проглотить с трудом. Юру поднялась. На кухне свет не горел, видимо, папа не вернулся еще. А вот из-под двери мастерской пробивалась светлая щелочка — мама работала. Юру заглянула. Мама и впрямь сидела там, высчитывала что-то над тетрадью. — Привет, мам. — Привет. Отпустило тебя? Мама поднялась, обняла. Юру уткнулась носом ей в волосы. — Отпустило. Извини, мам. Ты во всем права была. — Я была неправа, когда говорила тебе о том, к чему ты не готова, — возразила мама. — Ты меня тоже извини, Юру. — Мам, мне сейчас так гадко. Сегодня полдня проревела, все раздражает, ноет, не знаю, куда деться. — Это пройдет. Можешь покой-травы заварить, от нервов поможет, если сильно натерла — в храм Архи зайти, они чарами быстро зарастят. — А часто кровь кипит? — У всех по-разному. Ничего, первый раз самый тяжелый, следующие уже будут легче. Когда нет опыта, и с непривычки натираешь, и ощущения незнакомые, не знаешь, что делать. Потом это станет скорее приятным всплеском страсти. — Спасибо за советы, мам, — сдавленно шепнула Юру. — Я еще хочу теплую одежду взять. И на улице холодно, и у Элвина. Нос вот потек. — Юру шмыгнула. — Возьми в лавке, что тебе нужно. Дарю. — Я так разозлилась, когда своей одежды не нашла, ты бы знала, — Юру отстранилась, закрыла лицо руками. — Но ты была права, мне идет эльфийское. Знаешь, я всегда считала себя элькрином. Но когда не помещаешься в скроенное по лекалам, ведь не начинаешь думать, что с тобой что-то не так, скорее что в выкройке ошиблась. Так и здесь, но я не понимала, что с моей одеждой не так. Теперь вижу, что я скорее эльфийка, как бы мне ни было тяжело это принять. — Ты — это ты, Юру. Неважно, какой ты расы, — утешила мама. — Я хотела, чтобы ты учила эльфийский, потому что он нужен для твоей работы в будущем. Хотела, чтобы ты перестала комплексовать, думала, гуляния и примеры из Дира тебе помогут. Не пытайся быть кем-то, будь собой. Юру грустно улыбнулась. — Мам, я пойду, наверное, пока папа не вернулся. А то забеспокоится еще, что со мной не так что-то. — Так скажешь, что за одеждой пришла. Но иди, если хочешь. Элвин волнуется наверняка. Я рада, что с тобой все в порядке. Ты совсем уже взрослая, Юру. Мама вдруг утерла слезу в уголке глаза. — Ну мам, ну что ты! — Юру обняла и тоже всхлипнула. Они плакали и смеялись вдвоем. А когда слезы кончились, стало легко и захотелось выбрать новую одежду. Не элькринскую. Ту, которая к лицу.