Логово для чудовища

Дома уже хотелось только спать. Но Эйр все-таки повесил плащ в холле, поставил сапоги у входа, повесил брошенную на ковре сумку Нира на место. После «Сокровища» и ходов хотелось лечь в купальне и не выбираться. «Ковер пыльный уже», — с раздражением отметил Эйр и осторожно собрал золотой энергией грязь. Полегчало, но лишь немного. И в купальню захотелось сильнее прежнего. Эйр заглянул в гостиную. Старик бумаги разбирал, вроде бодрый. — Где тебя носило? — поинтересовался он, не поднимая головы. — Старик, лекарства еще свари. Посплю и призракам унесу, — тоже не стал здороваться Эйр. — Ты бы не налегал. — Да я призракам же! — Да я оставлял тебе на столе на днях, как обычно! — Когда? — Как и обычно, каждые две недели. — Каждые две недели? Как и обычно? Старик, ты ничего не путаешь? — Нет. И не пытайся меня обмануть. Кто еще мог взять бутылку с лекарством? Старик не врал. Правда оставлял, но куда делось лекарство, Эйр сказать не мог. И думать был не в силах. — Может, Ни? — Что, целую бутылку? Да и она если выпила, оставила бы возле стола. С настоя тянет в сон. Но бутылок нет. — И вправду, — удивился Эйр. — Но кто тогда? Я не убирал. — Я думал, ты призракам уносишь. Последнюю бутылку оставил позавчера утром, Эйр. — Но я не находил. — Сварю еще. Это опасный настой, Эйр. Он еще недостаточно исследован, но вызывает зависимость. По крайней мере, у кошек. — Да не трогал я! В тот раз, когда ты меня зашил, выпил немного, и с тех пор ни капли! — Хорошо. Так где ты был? Старик не особенно верил, тревожился. Стало досадно, но сил не было. — По делам. Отвали, старик. Спать хочу. Старик тяжело вздохнул, потер лоб. — Кого ты там в убежище притащил сегодня? — Дети Тана из темной гильдии. Их в ученики взяли Дан из штаба, Нар со склада и Тар в библиотеку. Договорились записать сиротами из приюта Нелари. — Почему ты не согласовал со мной? — Я согласовал это с теми, кто взял в ученики! — вспылил Эйр. — Тебе не все ли равно? Каждый берет в ученики тех, кого считает нужным! Ты вот меня вообще взял! — Я не это имел в виду, — старик устало потер лоб. — Я должен знать, кто приходит в убежище. Всегда подают прошение заранее, ты будто не знаешь! Где они будут жить? Что они будут есть? Почему не встали на учет у Тана? Он рвет и мечет, спрашивает, что творит мой ученик. Разбирайся. Очень хотелось спать, а не разбираться. Но Эйр запоздало осознал, что старик прав, процедура нарушена. Им, Эйром. Пришлось пройти, взять листок, кисть. «Тан, дружище, забегался. Поставь на учет в убежище, пожалуйста сирот с хорошей совместимостью…» Эйр перечислил детей Тана, описал, где они планировали жить, работать, у кого учиться. «Под мою ответственность. Эйрин», — устало завершил Эйр и потер глаза. — А мне о допуске в убежище? — напомнил старик. — Ну не душни! — взмолился Эйр и взял новый лист. «Прошу допустить в убежище для учебы и работы…» Старик прочитал, черкнул «допускаю» и оттиснул перстнем. Эйр приложил допуск к письму для Тана, кинул в кристалл. — Все? Можно поспать? — Нет, разумеется. Спать нужно ночью, Эйрин. А сейчас у тебя учеба у меня. Ты вчера прогулял, придется за два дня наверстывать. А то дел у тебя что-то много сильно появилось тайных. А потом проблем после тайных дел. Старик злился. Несильно на самом-то деле. Но решил «выдержать строгость», потому спорить бесполезно, упрямый. — Я прямо здесь сейчас умру, — взмолился Эйр. — Давай вечером. Все сделаю. — Нет, — ответил старик. — Приводи себя в порядок и приходи, я буду ждать. Эйр тяжело вздохнул и ушел в купальню. «Может, искупнусь да лягу спать? Что мне старик сделает, если не приду?» Что-то подсказывало, что так делать не стоит. Но вроде бы не чутье, потому Эйр твердо решил искупнуться и лечь в уютной постели. Грязная одежда улетела в корзину, горячая вода полилась на голову, смывая пот и грязь. «Как же хорошо». Эйр намылился наскоро, растерся жесткой мочалкой. Казалось, после подземных ходов грязь была даже внутри. «Халат забыл, — с досадой вспомнил Эйр. — Ну ничего, может, на полочке есть». Халат на полочке и впрямь нашелся, правда, стариковский, огромный. До комнаты дойти хватило бы, в любом случае. Эйр завернулся, подобрал полы, чтобы не волочился, и поковылял к себе. Кровать манила. Нога разнылась, будто назло. И даже старые переломы, что давно уже не напоминали о себе. «Да что за день! Спать или форму надеть?» Кровать и шкаф боролись за место в уставшей голове, и Эйр ненавидел уже их обоих примерно одинаково. «Спать! Посплю, а там и пройдет. В конце концов, что может сделать старик? Разбудить и понудеть разве что». Мягкая подушка коснулась щеки, одеяло накрыло. Но сон никак не шел. Вспоминались Эльф, сектант, мерзкая бабка-великанша, вкусный бодролист, выволочка старика, отец, детские тренировки, последняя травма, и все смешивалось, гудело, ныло, изматывало настолько, что даже уснуть сил не хватало. — Ты поранился, Эйр? — донесся сквозь туман тяжелых эмоций голос Нира. Потянуло к его спокойствию и заботе, как в детстве. Эйр зашарил и нащупал натруженную руку брата. Или Нир сам взял ее? — Все хорошо, Эйр. Это просто сон. Голос и рука помогали выбраться в реальность. Понемногу прояснилось лицо Нира, комната, потолок. Душная тревога старика. — Ты снова кричал, Эйр. Что случилось? — спросил Нир. — Да ничего. Кошмар приснился. Прости, старик, я что-то упал на кровать и уснул. Сейчас оденусь и приду. От старика понесло противненьким чувством вины, и захотелось его выгнать. «Как говорил, что умираю, так уперся своим огромным бесполезным лбом, как увидел кошмар, так все, пережал, оказывается». Голова болела. Тело ныло. Хотелось завернуться в одеяло, забиться в угол и не видеть никого. — Спи, вечером поговорим, — ответил старик. — У тебя снова жар, Эйр. Сейчас принесу компресс. — Ничего мне не надо, — пробормотал Эйр. — Надо, ты очень горячий, — возразил Нир. — Полежи, я мигом. И Нир ушел, оставив наедине с душным стариком. Старик сел рядом, потрогал лоб. — Ну зачем, Эйр, ты лезешь везде, где не надо? Поди снова колдовал. Здоровье слабое, сразу слег. Старик накрыл золотисто-молочным облаком, присмотрелся. — Да не колдовал я, — пробормотал Эйр. — Только слабенькое всякое. — Оболочка на Источнике вся истонченная, «слабенькое». Зачем врешь, Эйр? Снова прорвет, и что делать будешь? — Я правда… Только энергию брал, чтобы зажило, заглушки, всякое такое. Может, не выспался просто? — пробормотал Эйр. Горло разнылось. Захотелось пить, и Эйр облизнул пересохшие губы. — Потом разберемся, — ответил старик. — Спи, Эйр. Что-то заплескалось, на лоб лег ледяной компресс. Затрясло. — Может, растереть? — Нет, — возразил Эйр. Но когда же Нир слушал? Одеяло потянули, Эйр вцепился в него мертвой хваткой. — Порвешь. Не дури, Эйр, ты же взрослый, — попросил Нир. Нир был прав. Надо сбить жар, тогда станет легче. Но отпускать последнюю защиту от этого мира пусть даже из самых логичных причин Эйр не собирался. — Облей его да и все, — посоветовал старик. — Эйр, — снова попросил Нир. — Ну отпусти. Раздался плеск, и Эйр краем глаза заметил, как старик поднял таз. — Отпускай давай по-хорошему, — предложил он. «Обольет ведь, дурной!» Пожалуй, этот аргумент оказался все-таки достаточно весомым. Эйр выпустил одеяло, и Нир заохал. — Слишком горячий! И не отпускал же! Халат стянули, коснулись чем-то ледяным. Эйр съежился, сжал руку одна в другой, чтобы не навредить Ниру. — Кошмар, — вздохнул старик. Он не верил. Не верил, что не пил лекарство, не верил, что не колдовал, ничему не верил! Но был рядом, лечил, говорил что-то Ниру. Эйр уже не слышал. Было слишком плохо. Колотило, сводило, скручивало, ныло, и все разом. Очнуться удалось только когда накрыли одеялом и дали выпить что-то, вкус чего Эйр не разобрал. — Спасибо, — сипло пробормотал Эйр. Этому старик поверил. А Нир улыбнулся с облегчением и положил на лоб свежий компресс. — Спи, Эйр. Зови если что. Старик задернул шторы, и они с Ниром вышли. Не такие уж и бесполезные иногда. Не такие уж и упертые. — Мамуль, ну не надо, Эйр спит, — донесся эхом тихий шепот Си. — Пойдем сладкоягоды ему нарвем. Проснется и поест. — Я уже всю оборвала, — возразила Ни. — Только зеленая осталась. «Ни лучше, — Эйр улыбнулся. — Хорошо. Может, и Нелари старик вылечит, когда вызволим». От теплого образа распахнувшей объятия Нелари стало спокойнее. Боль притупилась. Потянуло в сон.