Бесценный приз

Линь Чэнь мысленно проверил календарь и убедился, что память его не подводит. Дата нынче была знаменательная, но, прямо скажем, невеселая: катастрофа в жизни младшего командующего флота “Чиянь” случилась как раз три года назад. Линь Чэнь ждал у Мэй Чансу спазмов, забитых мышц, проблем с дыханием и прочих красот. Но это воплощенное спокойствие и разум… этот господин-советник-с-вечно-бесстрастным лицом вернулся домой под вечер навеселе. Линь Чэнь был настоящим ученым, и по призванию, и по складу ума, поэтому не обращался со словами вольно, а значит, “навеселе” в его речи обозначало не просто алкогольную интоксикацию, но и на редкость воодушевленное настроение Чансу. Тот почти хихикал. Для понимающего человека это хихиканье говорило о вполне определенных вещах. Но говорить о них было рано: должные реплики следует произносить в должной мизансцене, иначе нарушается гармония бытия. – Ты куда пошел? – грозно вопросил Линь Чэнь, уцепив за обтянутый шелком локоть. – Двигай в диагностическую, пьянь. – Я так и был уверен, что ты станешь меня ругать. – Мэй Чансу не без труда высвободился и покачал пальцем перед его лицом. – И ничего нового не услышал. А вот ты можешь! Пойдем, я там расскажу тебе, какие у нас теперь есть железные – нет керамзито-титановые! – улики против Ся Цзяна. – Угу, угу. – Линь Чэнь доброжелательно покивал, устроил его в ложементе капсулы и подсоединил контактные пленки. Когда пациент был уже надежно зафиксирован, он невозмутимо добавил: – Лучше расскажи, во-первых, как у тебя хватило духу признаться, а во-вторых… Нет, про сексуальные и сенсорные дисфункции не спрошу, мои изделия осечек не дают, но как это ты не решился остаться в постели твоего Цзинъяня на ночь? Он почувствовал себя отомщенным за все подколки насчет своих свиданий с пятым принцем, видя, как Чансу краснеет, запинается и бурчит. Так и быть, Линь Чэнь не стал ему говорить про самое пикантное с точки зрения этого чопорного зануды – хорошо видимый засос на шее: медкапсула все равно его уберет к утру. Пусть успокоится. А потом можно будет поговорить и про Ся Цзяна. Ся Цзян оказался не то чтобы к слову – тьфу на такие слова, но и о нем у Линь Чэня были интересные новости. Душистое масло, которым он заботливо умастил волосы своего принца на загородной прогулке ранее, было не просто косметикой, но содержало облако наноботов. “Нет, конечно, никаких записывающих устройств там быть не может, оптимистичное ты создание; у них размер, сравнимый с не самой сложной молекулой, сколько туда получится записать? Но отследить перемещения и близкие контакты носителя можно”. К их везению, зловещий глава Ся предпочитал не часто выходить в свет, где мог бы естественным образом пересечься с пятым принцем, поэтому они могли сказать точно: за последние пару недель Сяо Цзинхуань виделся с ним не раз и держал в тайне эти встречи. – И мне об этом он тоже не рассказал, – подытожил Линь Чэнь. – Вот так проходит слава мира: мои прошлые заслуги в его продвижении уже приняты как должное и забыты, а новыми успехами я его не радую, значит, и доверяет он мне все меньше и меньше. Красавчик Цзинхуань – достойный сын своего отца, и паранойя ему свойственна гораздо сильнее, чем благодарность. – А ты раздосадован этим? – поинтересовался Мэй Чансу, настроенный на слишком романтический лад после своего долгожданного свидания. – У влюбленных есть ужасное качество – они желают всем вокруг быть счастливыми в любви, – отрезал Линь Чэнь сварливо. – Нет. Я искренне рад и горд за собственный разум. Я в точности определил, что мы подходим к пределу, когда Сяо Цзинхуань перестанет быть для нас полезным контактом. Поэтому предлагаю не тянуть и объявить, что наш драгоценный андроид завершил программу и наконец-то сделал свой выбор. Формулировку придумай сам, за мной – организация приема в Доме Су. *** Перешибить бросающуюся в глаза роскошь приемов во дворцах Империи Лян, не впадая при этом в грех безвкусного китча, у гостей с Ланъя шанса не было. Имитацию морских или небесных просторов, причудливые растения, драгоценные камни в обрамлении золота, идеальные реплики древней земной архитектуры и сокровищ галактического искусства Линь Чэнь с легкой душой оставил местной аристократии. Девиз приема звучал как “Дом, милый дом”, и в согласии с ним помещение торгпредства превратилось в виртуальную копию владений Линь на Ланъя. С точно теми же пейзажами за окном, резным розовым и костяным деревом в отделке комнат и узорами на подушках в гостиных, в точности воплощающих невозможные рисунки Эшера. И, конечно, с самыми изысканными изделиями лянской косметической, пищевой и фармакологической индустрии, которые должны были скрасить гостям этот вечер. Очень камерно, очень по-домашнему… полностью иллюзорный лабиринт, наложенный на реальное здание, скрыться в котором от посторонних глаз было легче легкого, а выстроенный для этого приема модуль информационной безопасности бил аналогичную систему в здании лянской ГБ, как гексапума – саблезубую мышь. В этом Линь Чэнь был готов поклясться своей головой. Приглашение на прием “плюс один” получили все заинтересованные лица. Первыми среди них, конечно же, были все трое императорских сыновей - принцы Юй, Цзин и Хуай, а также младший брат императора, известный бонвиван. Но в остальном в доме собрались те, с кем инопланетники с Ланъя успели свести личное знакомство за эти месяцы Это были и княжна Му с молодым князем, столь гостеприимно принимавшие их в своем доме; и добрый человек Сяо Цзинжуй и его хороший друг Янь-младший; и респектабельный директор приюта господин Байли; и госпожа Цю, “лимонадная королева”, владелица сети сладких кафе, к которым неожиданно пристрастилась Цзюнь Нян; и Ляо Тинцзе, постоянный партнер Сымы Лэя по игре в воздушное поло… Ну и, конечно, все знатные приглашенные могли взять с собой пару человек свитских по собственному выбору. Все очень чинно, пристойно и в соответствии с этикетом. Первые два часа приема были отведены сугубо развлечению гостей. В ожидании обещанной новости пришедшие беспорядочно дрейфовали по настоящим и виртуальным комнатам особняка: обменивались сплетнями или чопорно игнорировали друг друга, искали общества хозяев или скапливались возле столов с лакомствами, отдавали должное алкоголю или, по каким-то своим причинам, блюли трезвость. А шестеро с Ланьи курсировали между ними, волшебством иллюзорного лабиринта меняя комнаты, как электрон – орбитали. Вот только что он (или она) была здесь – и уже куда-то подевался. Первым Линь Чэня выловил Сяо Цзинъянь, явившийся за десять минут до назначенного времени. Выцелил его, как главное орудие корабля – мишень, подошел и вполголоса сообщил, что им надо срочно и конфиденциально поговорить. Вынь ему да положь хозяина приема прямо сейчас, пожар, горит! Зная несуетливую натуру этого человека, а также видя, что обсуждать этот вопрос со своим Мэй Чансу тот не намерен, Линь Чэнь сделал кое-какие предположения. И не ошибся. – Скажите, мастер Линь, это ведь вы делали эту, м-м, пересадку сяо Шу в тело андроида? Ну, или хотя бы курировали ее? – начал Сяо Цзинъянь без предисловий. – Совершенно верно. – Линь Чэнь предпочел притвориться, что не понимает подтекста. – И?.. – Два вопроса. Во-первых, какие опасности грозят ему сейчас, в этой оболочке? Все знают, что срок службы ваших андроидов меньше времени обычной жизни. Во-вторых, сможете ли вы вернуть его в прежнее тело и как быстро? – Во-первых, во-вторых… Что если я отвечу вам тем же и скажу, что, во-первых, об этом вам надо спрашивать у самого Мэй Чансу, а не обсуждать за его спиной? А во-вторых, такие разговоры все равно не ведутся на бегу за несколько минут до прибытия гостей? Эй! Сяо Цзинъянь, не фыркайте оскорбленно, не то я подумаю, что не зря мой друг дал вам прозвище некоего парнокопытного. Я вам все честно расскажу, по возможности. На приеме какая-нибудь из наших девочек к вам подойдет и отведет в место, где мы сможем уединиться для разговора, обещаю. Сяо Цзинъянь неохотно отошел, и Линь Чэнь с облегчением выдохнул. Надо было еще обдумать, что он в точности готов тому рассказать. Хотя, если честно, нельзя было не восхищаться таким напором и наглостью – упрямый Буйвол воистину прет напролом! Хорошая будет пара для Чансу. Вторым из особых гостей явился принц Юй. С преувеличенным энтузиазмом потряс Линь Чэню руку, выразил удовольствие видеть его… а взглядом так и облизывал. Линь Чэнь прямо-таки мог прочитать его мысли: если в качестве конфидента и помощника по восхождению к вершинам власти он уже не так хорош, то это не повод отказываться от сладкого! – Вы собираетесь сегодня преподнести нам сюрприз, мастер Линь? – проговорил он негромко и чересчур интимно для такого количества людей, что заполнили сейчас вестибюль. – Что-то мне подсказывает, какой именно – и что мне сегодня не стоит ждать от вас приза. Разве что утешительного. Да Линь Чэнь был сегодня прямо-таки бешено популярен среди царственных отпрысков дома Сяо! Увы, на этот вечер у него каждая минута была расписана. – Я надеюсь, что мой скромный дом сегодня не разочарует вас, Сяо Цзинхуань, – пообещал Линь Чэнь, помня “прошу вас, никаких “ваше высочество”, иначе как при дворе, где мы вынуждены подчиняться этикету”. – И буду рад обсудить это с вами с глазу на глаз… когда выдастся время. Третьему члену императорской фамилии, переступившему сегодня порог его дома, Линь Чэнь вообще не был представлен ранее. На том приеме, где он предложил императорским сыновьям посоревноваться за необычный приз, великий князь Цзи отсутствовал, да и позже к андроиду видимого интереса не проявлял. До тех пор, пока Мэй Чансу сам не пришел к нему со своей просьбой и не выяснил, что дядюшка-сибарит не так уж и прост и вполне достоин стать частью их заговора во имя “Чиянь”. Князь оказался прямо-таки эталонным добродушным толстяком, улыбчивым и с первой же фразы замахавшим руками: нет-нет, никаких ваших высочеств, прошу вас, мастер, по имени, для вас – Сяо Уань! Мода у них на Лян, что ли, такая, на нарочитую близость к народу? Сразу вслед за этим он попросил хозяина не отвлекаться на его скромную персону и просто указать ему путь к столу с закусками, где взялся вдумчиво пробовать всё по очереди и смущать комплиментами девушек с Ланъя. Это Гун Юй сразу доложила Линь Чэню по закрытой линии. Последним прибыл принц Хуай, что неожиданно – в компании чусской принцессы. Наверное, дело шло к женитьбе, хотя кто их разберет, этих высших аристократов. Принцесса Нянь-Нянь покосилась на Линь Чэня с неловкостью (явно не забыла, как пыталась его порезать на мелкие ленточки), ее спутник – с рассеянным выражением человека, который насытился светскими мероприятиями на три года вперед.. Ну вот и все. Остальные гости были не столь высокого ранга, чтобы требовалось встречать их в вестибюле лично, да и стоять придверным украшением Линь Чэню надоело. Он сдал пост Сыма Лэю, встряхнул крыльями и растворился в лабиринте особняка. Домашняя обстановка Ланъя была воспроизведена нарочито просто. Никаких чудес гравитики и силовых полей, динамической мебели, квазиживых слуг, управляемых искусственным интеллектом. Зачем дразнить паранойю лянских гостей? Всего лишь красивые комнаты с потрясающими видами из окон. Дома эти окна были для крылатых хозяев заодно и выходными порталами, здесь же – разумеется, только эффектными рамами для панорамных картин. Всюду ненавязчиво парили у стен подносы с напитками и закусками, которые можно было подозвать движением пальца, и стояли удобные кресла. То, что некоторые стены были виртуальными, а некоторые комнаты – открывались лишь перед избранными, было мелочью, не заслуживающей упоминания. Дома именно здесь было любимое место Линь Чэня – Белая гостиная: огромная лежащая на боку хрустальная линза, взятая в ажурную стальную оплетку и врезанная в склон горы. И первым, кого Гун Юй провела туда для разговора наедине, стоило Линь Чэню освободиться на минутку, был Янь Юйцзинь. Янь-младший, сын Янь Цюэ, обменявшего много лет назад помощь для Ли Пяоляо на пропуск на Ланъя, не удивился роскошным пейзажам. Возможно, он не раз наблюдал их своими глазами. В конце концов, “ушедший в затворники” Янь-старший, якобы пребывавший в дальнем родовом поместье, своего маленького сына все эти годы воспитывал сам. И письмом к этому, уже взрослому и самостоятельному, сыну Линь Чэня в свое время тоже снабдил, а Линь Чэнь – заранее переслал его адресату. Так что в содействии Янь Юйцзиня он не сомневался, дело было за деталями. – А красиво у вас там, на Ланъя, – протянул Янь Юйцзинь мечтательно. – И так всюду? – Практически. Дома традиционно устраивают свои резиденции высоко в горах, чтобы сократить влияние антропогенного фактора на биоценоз. Чистый воздух и много свободного места. – И вам, должно быть, неуютно у нас в Цзиньлине после таких просторов? – Я здесь по делам, господин Янь, – пожал плечами Линь Чэнь. – Ради такого можно и потерпеть. Так вот, кстати о деле… Дело было простым и одновременно хитрым. От Янь Юйцзиня требовалось поднять старые закрытые архивы и генетические контракты его семьи и перерыть их в поисках каждой крупицы информации о рождении единственного сына императрицы – урожденной Янь. Сейчас он получил от Линь Чэня подробные указания, какие пробы ему искать, какие генетические маркеры и личные печати отслеживать и какого рода процедуры могли сопровождать появление на свет этого ребенка. – Будет, договорились. А вы что, подозреваете августейшую тетушку в любовной неосторожности, а кузена Цзинхуаня – в незаконном происхождении? – весело удивился Янь Юйцзинь. – Ход, достойный романа! – Нет-нет. Ничего такого очевидного и легко опровергаемого. Ни слова лжи, но вопрос интерпретации фактов – и информационная кампания, которая в конце концов полностью отрежет Сяо Цзинхуаню пути к наследованию. – Понятно. А я полагал, вы с ним неплохо ладите. – Быть может, я хочу его видеть не на посту наследного принца Лян, а в моих покоях далеко отсюда? – отшутился Линь Чэнь, и они без улыбки раскланялись. А на краю сознания в мыслесвязи уже назойливо мигал сигнал Мэй Чансу. “Все в сборе. Воистину вечер неожиданностей: Нихуан в качестве своего “плюс один” привела Мэн Чжи; пятый и восьмой принц улыбаются друг другу так лучезарно, что скулы сводит; дядюшка у всех на глазах жмет Байли Ци руку, подписывая ему чек для приюта; а этот, как его, молодой Ляо уже успел похвастаться Му Цину новым биомехом, и тот морально готовится выпрашивать у сестры нового зверя для игр. Спасибо, я давно так не развлекался”. “Все для тебя, дружище, – пообещал Линь Чэнь великодушно. – Сегодня твой бенефис, готовься”. Кому бенифис, а кому – кружить по комнатам, любезничать, попадаться каждому на глаза и снова исчезать – и как бы случайно оказаться в Белой гостиной в тот, момент, когда Цзюнь Нян войдет туда под руку с дядюшкой-князем, показывая ему красоты особняка. – Господин Сяо Уань? – И можно даже без господина! Мы все здесь словно одна семья, мастер! – Тучный Сяо Уань преувеличенно тяжело вздохнул, чтобы в ту же секунду обратиться к Цзюнь Нян: – Я так запыхался, девочка. Не принесешь старику чашку зеленого чая? “Старику” было лет на десять меньше, чем находящемуся в полном расцвете сил отцу Линь Чэня, но Цзюнь Нянь понятливо скрылась с глаз. – Я-то не совсем семья, - ответил Линь Чэнь обтекаемо. – Ну не вы, так ваш мальчик. Узы крови такая штука, не порвать, если когда-то было связано, кхе-кхе. Итак, чем этот скромный может быть вам полезен? Линь Чэнь про достоинству оценил определение “ваш мальчик”, которое в равной мере могло относиться и к маленькому Тиншэну, и к Мэй Чансу, и не стал тянуть с просьбой. Нужно было собрать все, что касалось прежних вещей Тиншэна – как бывших с ним в родном доме, так и бывших с ним после ареста его семьи и сохранившихся до сих пор. Так же желательно было точно выяснить, что случилось с его матерью и ее ближайшими служанками, остались ли от них какие-то физические предметы, личные вещи, письма, медицинские записи, сетевые аккаунты… Сяо Уань преувеличенно вздохнул: – Моя безвременно почившая невестка, такая потеря, да! Должно быть, ее сердце просто не вынесло потери любимого человека. – Линь Чэнь вспомнил официальный лянский эвфемизм для тайной казни “надорвали себе сердце горем и раскаянием” и прислушался вдвое внимательнее. – Вы знаете, что они с мужем познакомились еще на студенческом балу? Она с инженерного факультета Университета, он из Флотской академии, что за прекрасная пара! Он достал платок и промокнул глаза. Честно говоря, пауза была излишней: Линь Чэнь намек на умения покойной супруги принца уловил сразу. – Значит, поищем еще и датахранилища, закрытые под генетический замок; все стоит самым тщательным образом перепроверить, и тут чрезвычайно пригодятся ваши знакомства с местным специалистом по информационным технологиям, как его там зовут – Ли Чуньсин? Приятно было обсудить планы с понятливым человеком, ловящим подсказки на лету. А с членом императорской семьи, с чьим опытом, связями, осведомленностью и умением все это не афишировать не могли бы сравниться таланты любого из императорских сыновей – тем более. Увы, удовольствие это было кратким. Сяо Уаню – чашечку чая из рук вернувшейся барышни Цзюнь, Линь Чэню - очередной круг по комнатам. Элегантно скучающего Сяо Цзинхуаня он подхватил под руку с укоризненно-негромким: “Ваше высочество?..” Тот почти зримо поморщился, но позволил отвести себя к стойке, где с помощью гравитики, молекулярной кухни, лазера и высоких температур Чжэнь Пин творил чудо в бокалах. Просто поразительно, какие таланты бармена открылись у охранника консульства! В стекле над поверхностью напитка складывались живые картины из тумана, похожие на размытые акварели, но вполне узнаваемые. Линь Чэнь попросил сделать для высокого гостя озерный пейзаж с лодкой и, извинившись, удалился. Принц Юй был не дурак и, допив коктейль, отправился в уединенное место освежиться. Где в пустом коридоре Линь Чэнь поймал его за руку вполне уверенно и утянул в сторону. – Что здесь? – удивился тот, окидывая взглядом стену с рядами разнообразных ячеек. – Не чулан для швабр, и ладно, – улыбнулся Линь Чэнь, разворачивая его и прижимая спиной к стене. – Просто склад, Цзинхуань. А это важно? У нас всего несколько минут. – Жаль. – Сяо Цзинхуань поцеловал его, глубоко и крепко, прежде чем осведомиться: – Ну и зачем звал, раз так? – Хотел узнать твои планы и рассказать о своих. – Да понял я, понял, что ты собираешься отдать своего андроида Цзинъяню! Пусть радуется и считает, что приобрел что-то полезное, а не драгоценную статуэтку на полку. Ты ведь не думаешь, что император всерьез будет оценивать нашу пригодность к правлению по твоему подарку? – Мое самомнение не так высоко, – Линь Чэнь рассмеялся. – Но, пожалуйста. не ссорься с братом сегодня и не компрометируй чересчур меня и мое изделие в глазах своего отца потом, не то мне будет предстоять очень неприятный разговор с моим собственным. – Следовало бы заставить тебя поволноваться, в отместку за сегодняшний отказ. – Цзинхуань положил ладонь ему на ягодицу и чуть сжал пальцы. – Не беспокойся, Чэнь-Чэнь, белый мех на воротнике твоего Мэй Чансу останется совершенно незапятнанным. Я буду давить на своего братца опосредованно, по традиционным лянским каналам: через военное министерство и госбезопасность. Закон о личных армиях, финансовый аудит злоупотреблений, неповиновение приказам начальства, предательские речи среди его офицеров… все такое вкусное, что даже не знаю, с чего начать. Уверен, что если твой советник настолько умен, как ты о нем говоришь, он вовремя посоветует Цзинъяню отступиться. – Зараза ты, – искренне оценил Линь Чэнь и поцеловал его в ответ. Вернувшись вскоре в большую гостиную, стоявшего в его мысленной очереди княжича Му он даже уводить куда-то далеко не стал. Так, склонился к уху и прошептал выразительно: “Умерь свою инициативу и прекрати выдумывать планы пристроить старшую сестру, не то я тебя самого женю на Гун Юй!” Ну и хватит приватных разговоров на сегодня – кроме того, что он обещал Сяо Цзинъяню, но это уже без спешки и потом. По комнатам особняка над головами собравшихся прокатился нежный звон, и вкрадчивый голос попросил многоуважаемых гостей собраться в большой гостиной; на полу всех комнат подсветились переливающиеся дорожки, ведущие к нужным дверям, из гостиной разлилось едва заметное нежное благоухание – тончайший феромонный след, ненавязчиво обещающий уют и радость. Если кто-то не захотел отозваться на этот призыв, обращенный ко всем органам чувств сразу, то сам был виноват в своем упрямстве. Линь Чэнь встал в арке дверного проема, эффектно раскинул крылья и произнес погромче: – Я благодарю уважаемых гостей, почтивших нас сегодня своим присутствием! Знаю, что с моей стороны было бы невежливо длить интригу и тянуть с объявлением долгожданной новости. Если бы этот выбор пришлось делать мне, он был бы необычайно труден, но мне удалось завершить долгий эксперимент, и советник Мэй Чансу, творение нашего Дома Линь, сам выбрал себе господина. Он будет служить Сяо Цзинъяню принцу Цзину, седьмому сыну царствующего императора. Передаю его вам, ваше высочество, и желаю долгой и плодотворной работы с этим уникальным созданием. Мэй Чансу, можешь вручить господину свой контракт. Гости захлопали, когда Мэй Чансу вышел вперед. Должно быть, Сяо Цзинъянь не ожидал от него торжественного коленопреклонения, да и в скромно опущенных глазах Чансу наверняка плясали черти, когда он обеими руками поднял над головой датастик и вручил его своему принцу, точно какой-нибудь древний шелковый свиток. Цзинъянь поднял его с колен… в обе щеки, что, не облобызал? Жалко, жалко. Ну ничего, ролевые игры с коленопреклонением они смогут устроить и позже, наедине. Пятый принц едва заметно поморщился – пусть и не нужна игрушка, но триумф брата ему было видеть неприятно. Чусская принцесса Нянь-Нянь принялась что-то яростно выспрашивать у своего кавалера, кажется, не слишком приличное. Княжич Му зааплодировал, точно в театре. Мэн Чжи энергично потряс оттопыренным большим пальцем. Дядюшка-князь улыбался непроницаемо, как довольный толстенький будда. Сяо Цзинжуй с Янь Юйцзинем хлопнули друг друга по рукам, словно только что узнали результат пари. “Лимонадная королева” сразу же достала коммуникатор и сделала какую-то запись. Му Нихуан поднесла два пальца к виску, отдавая честь – и по всем признакам, салютовала она генералу Сяо Цзинъяню, но все же… Дальше прием тек своей чередой. Пока Линь Чэнь выдыхал и готовился к обещанному сложному разговору, Мэй Чансу маячил за спиной Сяо Цзинъяня, изредка склоняясь к его уху, похожий на очень вежливого призрака в своем белом мерцающем шелке, белом мехе и белом нефрите. На вопрос утром, на кой черт он сегодня решил одеться в траур, тот ответил, что, мол, откуда механической кукле понимать человеческие правила. Ну и ладно, кому как не ему разбираться в лянских смыслах внутри смыслов. Вечером, когда все уже начали расходиться, Линь Чэнь громко отправил Мэй Чансу “собирать свое приданое и на выход”. “Выгоняешь?” – преувеличенно мрачно осведомился по мыслесвязи Чансу. “Угу, пинками. Сегодня ты уедешь вместе с Сяо Цзинъянем, а завтра… ладно, цени мою щедрость, послезавтра – без опозданий на диагностику. Надо предупредить твоего друга, чтобы был аккуратен и не оставлял следов на шее. А пока прочь с глаз моих”. Мэй Чансу предсказуемо взвился, зафыркал и покинул гостиную рассерженным широким шагом. Гун Юй, стоявшая в тени и чужим до того не видная, скользнула к Сяо Цзинъяню и, приподнявшись на цыпочки, что-то шепнула ему на ухо. Явно беспокоилась о судьбе подопечного, которого так долго охраняла. В Белую гостиную она провела его вскоре. – Комедианты, – вздохнул Сяо Цзинъянь, опускаясь в кресло. – Лицедеи. Лучшее драматическое представление в Цзиньлине этой зимой. Вы еще не забыли мой вопрос, мастер? – Я еще помню, что вопросов у вас было несколько. Задавайте. – Что случилось с сяо Шу? Будь перед ним не боевой генерал, Линь Чэнь попытался бы смягчить описание, но сейчас сказал просто: – Радиационные ожоги. Компрессионные переломы. Поражение биологическим оружием, причем именно той формой, к которой у нас нет противоядия. – Он прочел следующий вопрос по глазам лянца и договорил сам: – Летальный исход, если не немедленный, то отсроченный. – Но вы его спасли и дали ему другое тело, – решительно отрубил Сяо Цзинъянь. – Не для того же, чтобы его жизнь закончилась через несколько лет. Умный человек, но страдает неоправданным оптимизмом! – Насчет нескольких лет, это вы откуда взяли? – Какая разница? Собрал статистику, сколько обычно служат ваши андроиды. Если это чистой воды рекламный ход, так прямо и скажите. Сейчас мне не до загадок и намеков. Линь Чэнь выдохнул, сел расслабленно. Разговор будет долгим.. – Ну почему же рекламный? Это все-таки не полноценное тело, это кукла, оболочка с функциями гомеостаза. Наши домашние андроиды, в детстве приставленные ко мне няньками, прослужили около двадцати лет, и это был один из наиболее долгоживущих образцов. Их личность тоже была скопирована с живого человека, да, знаю-знаю, мы распространяем слух, что это невозможно… – Лицедеи и обманщики, – кивнул Сяо Цзинъянь. – Вы хотите сказать, что можете перенести личность из человека в куклу – следовательно, вам под силу и обратный перенос в человеческое тело, я верно понял? – Правильно. В здоровое, клонированное, обладающее генным набором прототипа человеческое тело… Мечта сильных мира сего, не так ли? Не отвечайте, лучше предположите, почему Ланъя не поставляет стареющим главам государств свеженькие клоны для бесконечного продления жизни. Сяо Цзинъянь нахмурился, не понимая, зачем ему задают вопрос, имеющий настолько очевидный ответ. – По этическим соображе… – Вы слишком хорошо думаете про мою родную планету, – махнул рукой Линь Чэнь. – Еще варианты? – Я уже сказал, что не настроен играть в загадки! Меня интересует судьба сяо Шу, а ваши коммерческие секреты можете оставить при себе. – Не коммерческие, а технические, Сяо Цзинъянь. Все проще: мы не можем сделать клон из живого человека. Чтобы собрать материал для полноценного клонирования… если грубо описывать, то тело оригинала нужно буквально разъять на секционном столе и взять из всех органов множество проб, из которых только часть еще окажется жизнеспособна. Причем у умирающего такого материала нужно взять втрое больше. Я ведь сказал вам несколько минут назад – “летальный исход, пусть отсроченный”, помните? Сяо Цзинъянь сглотнул и молча кивнул. Должно быть, как наяву представил себе эту картину и своего лучшего друга в виде набора органов в баночках. – Дальше клонированному телу нужно от десяти до пятнадцати лет, чтобы дорасти в специальной среде до готового к импринтингу состояния. Сами понимаете, никто из правителей не заинтересован умереть, провести пару десятков лет в сенсорной депривации и лишь потом вернуться в незнакомый новый мир. Итак, андроиды живут не больше двадцати лет. Клон зреет пятнадцать. Я ответил на ваши вопросы про Линь Шу, как вам кажется? – Вы ведь... заложили для него тело клона? – произнес Сяо Цзинъянь, сглотнув. – Пусть через пятнадцать лет! Если я могу чем-то компенсировать ваши расходы… – Оставьте, Цзинъянь, – посоветовал Линь Чэнь ласково сыну Ли Пяоляо. – Да, клон уже растет. Не изобретайте долгов там. где их нет. Мы с отцом делаем это из дружбы, давней и нынешней, и стремлению к справедливости. Старайтесь в этом деле изо всех сил, и мы будем стараться тоже.