Бесценный приз

— Это развлечение для детей и простолюдинов, — отчитывал Линь Чэнь своего андроида громко, не стесняясь присутствующих вокруг. – Зачем оно тебе? Случайные свидетели сцены в парке аттракционов благоразумно не приближались. Линь Чэнь, великолепный, с развевающимися полами халатов – нарядом не так чтобы частым на улице в Великой Лян – и трепещущими крыльями выглядел впечатляюще, но не казался человеком, склонным потакать чужому любопытству. — У вас вот есть крылья, мастер Линь, — говорил Мэй Чансу, благонравно потупившись. — Ничтожному такой роскоши не досталось. Между тем и он хотел бы увидеть столицу с высоты и испытать радость птичьего полета. — Голокарт с эффектом присутствия тебе мало? Обязательно полетать вместе со всей столицей на «Петле обозрения»? Иногда я не понимаю, как устроен разум в твоей голове, Чансу. — Линь Чэнь махнул рукой. – Жилет надел? Тогда иди, разрешаю. Сенсорная перегрузка тебе полезна. Жилет поверх всех его халатов был роскошный: шелковый, пухлый, с серебряной простежкой, вытканными по шелку цаплями и ветками сливы, отороченный белым мехом. Со стороны казалось, что худой господин Мэй утепляется, потому что мерзнет на ветру – хотя это, разумеется, был спас-антиграв в изящном исполнении. Подниматься на бог весть какую высоту без него Мэй Чансу позволено не было. На этом аттракционе гравиполе подхватывало прозрачные шары кабинок и прокатывало над городом долгим прихотливым маршрутом с виражами, взлетами и снижениями – каждый день новым, так что развлечение не надоедало и по второму разу. Разумеется, каждая из кабинок была оборудована собственной гравирешеткой, и аттракцион был безопаснее детских качелей, но все равно летать на высоте нескольких сотен метров в радужной сфере, тонкой, как мыльный пузырь, было восхитительно и пугающе. Забава была популярна у горожан, а уж всякий гость столицы Великой Лян считал свои долгом посетить городскую «Петлю обозрения» хоть раз. Любой – но неужели призовому ланъевскому андроиду тоже было свойственно человеческое любопытство и желание взволновать кровь? Мэй Чансу уже задавали этот вопрос на приеме, после того, как он побывал на финале чемпионата. Он ответил со всей вежливостью, что зрелища — его шанс уподобиться людям и разбудить в себе эмоциональную сферу до такой степени, чтобы запечатлеть связь со своим будущим хозяином. Прозвучало это то ли чушью, то ли высокоученой истиной, и никто не стал оспаривать его слов. Мол, хочет создание стерильных лабораторий окунуться в людское бытие – кто мы такие, чтобы ему мешать? Выскользнула из трубы очередная кабинка – с красным основанием, значит, двухместная. Мэй Чансу шагнул туда первым. Следующий в очереди мужчина — за ним. Прозрачный пузырь начал подниматься в воздух, кроны деревьев сделались узорным ковром, и лишь тогда Чансу заговорил: — В конце концов тебе удалось устроиться в «Тяньцюань», комэск-два? Пилоту такого класса — не удивительно. Мужчина не дернулся вскочить, но его рука нырнула за отворот куртки. — Ты ждал человека из тех, с кем тебе приказал встретиться и договориться об очередной поставке глава союза, — продолжил Мэй Чансу ровно, не замечая угрозы. — Однако это я назначил тебе встречу здесь, брат Вэй, а не твои покупатели. Точнее, не тебе, а старшему пилоту Су Суаню из карго-компании «Шан лимитед», но это не важно. Мы с тобой зовем друг друга по именам с тех пор, как ты меня в канаву на кроссе уронил. — Молодой командующий?.. – выговорил шепотом Су Сюань, он же Вэй Чжэн. Знакомы они были действительно еще с военной академии, когда и случился тот казус. Мэй Чансу перехватил его руку у колен под столешницей, стиснул в коротком пожатии. — Мы оба везунчики, комэск. Меня не размазало с кораблем о гиперграницу, хоть и потрепало так, что пришлось сменить тело. Благодарение небесам, что ты выжил и невредим. Тебя спас «Одуванчик», так? А ты еще ворчал, что, мол, нет смысла по стольку раз гонять на симуляторе маневр отступления, возвращаясь домой с победой. — Ты изменился. — Мы оба изменились. Ты из блестящего офицера стал контрабандистом. Я из командующего эскадрой… вот этим, что ты видишь. Это ничего не меняет на самом деле, брат Вэй. Вэй Чжэн смотрел на него с изумлением, однако головы не терял. — Полагаю, ты здесь не затем, чтобы покатать меня над Цзиньлином, командующий? — Я здесь за тем, чтобы вернуть доброе имя флоту «Чиянь» и наказать по справедливости виновных в его гибели. Приказ станции «Мэйлин» развернуть орудия против нас отдавал Се Юй. Как тебе идея начать с него? Идея была отличной: глаза его бывшего командира эскадрильи вспыхнули неверящей радостью. — За десять минут, что мы летаем в небе, я тебе все объясню в подробностях, – пообещал Мэй Чансу, быстро втискивая ему в ладонь инфокуб и поворачиваясь к прозрачной стене, словно панорама за ней – единственное, что его интересовало. — Но как?.. – все-таки не удержал язык за зубами Вэй Чжэн. Его можно было понять: не каждый день у тебя на глазах воскресает давно погибший в бою друг – в новом теле, с другим именем, с подробно продуманным планом мести и внезапно обретенными ресурсами для его исполнения. Слишком хорошо и малость неправдоподобно. — Промыслом богов. — Мэй Чансу досадливо поджал губы: прозвучало уж слишком высокопарно. Впрочем, гримаса пропала втуне: Вэй Чжэн созерцал сейчас лишь его затылок. – Если коротко, мне встретились люди, захотевшие отомстить за моего отца так же сильно, как хотел я сам. Там, на кубе, все подробности. Ты не волнуйся, мы не в последний раз разговариваем. Успеешь еще расспросить. Радужно-прозрачный пузырь кабинки парил над городом, открытый сканерам – правда, картинка была смазанной и не сопровождалась звуком, однако любой, направив сюда оптический луч, мог различить худую, чуть ссутуленную фигуру ланъевского андроида, который, полуобернувшись к окну, любовался раскинувшимся внизу городом. До его случайного попутчика и вовсе никому не было дело. Тем временем губы Мэй Чансу шевелились почти незаметно, но голос был четкий, и в нем привычно звенели командные интонации: — В ближайшие дни твоей компании предоставится возможность удачно купить две партии психотропов с Восточного Берега-5. Стоимость, спецификацию на вещества и коды опознания для контактов я тебе скинул, там же вилка цены для продажи и покупки. Этот товар должен целиком попасть в руки вашего заказчика в Цзиньлине, самое позднее – через месяц. Вэй Чжэн помедлил и все-таки спросил: — Там будет… точно то, что стоит в спецификации? — Ваш химик может смело делать все анализы, ее не ожидают неприятные сюрпризы. – Он не стал говорить вслух, что знает и имя главного биохимика теневого концерна «Тяньцюань», и то, что пилот Су к ней неровно дышит, и что не стал бы подвергать верность своего комэска лишним испытаниям. Если бы это по-настоящему потребовалось – он бы не колебался, но сейчас — зачем? Но все-таки прибавил: — По отдельности эти приятные добавки для расширения сознания из обеих партий совершенно безвредны. Губы его собеседника изобразили небольшое удивленное «о!», и тут кабинку тряхнуло так, словно она налетела на невидимое препятствие в воздухе. Аттракцион был безопасен – но инопланетник Мэй Чансу мог этого и не знать. И явно не знал, судя по тому, как дернулся всем телом, вцепился в поручень и взволнованно подался вперед. Это оказалось кстати, когда кабинка заплясала в воздухе, точно подвешенный на нити шар, а поле загустело радугой, мигнуло и перешло в экономный режим, окончательно истончившись до полной прозрачности и выставив своих пассажиров напоказ. Остальные капсулы, видные на отдалении, тоже зависли без движения, похожие на капельки воды. Диск связи под потолком успокаивающе забормотал: «Просим досточтимых экскурсантов соблюдать спокойствие, временное затруднение скоро будет устранено...» Бывалый пилот Су Сюань сам соблюдал эту инструкцию без труда, безмолвно и весело наблюдая, как тот, кто водил истребители в бой, нынче показательно паникует, точно напуганный штатский, комкает в пальцах кромку халата и то подносит к губам коммуникатор, то опускает руку, словно так и не решаясь отправить сообщение. Он всегда был сообразителен, его комэск, ему не было нужды объяснять дважды. Смотрите кто хочет! Прощупывайте приборами дальнего видения, считывайте сигнатуры передач, разглядывайте узоры на жилете-антиграве, успешно читайте по губам бессмысленные возгласы тревоги и вежливое хмыканье в ответ, давайте аналитикам в Бюро Госбезопасности разобрать по косточкам причину, по которой два посторонних человека (если причислять андроида к людям) оказались сейчас вместе, и выяснять, что связывает Торговый дом Су и концерн «Тяньцюань». Ответ «ничего» был бы чересчур подозрителен, но и взятки, которые изредка перечисляли контрабандисты оборонным силам Ланъи за то, что те смотрели сквозь пальцы на некоторые перевозки, к делу не пришьешь. Зато голос Линь Чэня, прорвавшийся из коммуникатора, можно было слышать почти без усиления. «Любителя эмоциональных качелей» он отчитывал со вкусом, попутно интересуясь, знает ли дорогой (буквально) обладатель аналитического ума, сколько ему в точности придется просидеть на верхотуре, а также свой режим техобслуживания и последствия того, что он выбьется из графика. Претензия была смешной даже для человека постороннего, всем же известно, что волшебные ланъевские андроиды легко переживают и декомпрессию, и критическую разрядку батарей, а не то, что опоздание в лабораторию на полчаса. Но господин Линь, сердито трепеща крыльями, был очевидно раздосадован задержкой и вознамерился поорать. Мэй Чансу в кабинке неловко прикрывал коммуникатор ладонью и извинялся перед случайным соседом. На земле добрые лянцы, проходящие мимо, не упускали бесплатного зрелища с крылатым гостем в главной роли; среди них затесался даже один журналист с парящей голокамерой. Остальные друзья и родственники застрявших на «Петле обозрения», прежде переговаривавшиеся друг с другом, толпились поодаль в вынужденном молчании, не желая иметь ничего общего с бесцеремонным крикуном. *** Причины столь эпатажного поведения на людях у Линь Чэня, разумеется, были и помимо общей артистичности натуры. Еще утром он ответил «да» на приглашение, ожидавшее его согласия уже не первый день. Сейчас, оставив в консульстве негодующего Мэй Чансу, он отправился в место, обещавшее ему изысканный отдых. Его высочество Юй был очень настойчив, приглашая его разделить приятный вечер. И изобретателен в той же мере, как и склонен к подозрениям. Принц, как гласило письмо, «надеялся на долгожданную встречу и стремился потрафить эстетическим вкусам мастера Линя», однако этой любезностью не стоило обманываться. Скорее всего он прослышал про недавние встречи Мэй Чансу с его четвертым и седьмым братьями. А выбранный им для свидания релакс-павильон «Приют госпожи Хань» славился не только затейливо и разнообразно устроенными в его стенах развлечениями, но и тем, что эту самую госпожу смутные слухи связывали с самим Ся Цзяном — то ли она была его бывшей напарницей, то ли разведенной с ним женой, в точности непонятно. С большой долей вероятности изящные изолированные апартаменты павильона прослушивались, будоражащие кровь приключения в его границах прикрывала госбезопасность, а маскарад ничего не скрывал от недремлющего ока Надзора. Вряд ли принц Юй держал Линь Чэня за дурака, значит, скорее всего, хотел подчеркнуть, что за силы его поддерживают? Забавно, забавно. Линь Чэня принц встретил с полнейшей доброжелательностью и сразу повел в уединенные покои. Стилизация под средиземноморскую античность — забавная экзотика среди принятого в Лян смешения азиатского и имперского стилей. Помещение украшали беломраморные колонны, портики и напольные мозаики; его наполняли запахи эвкалипта и кедра, нагретых закатным солнцем. Низкие лежанки у бассейна манили отдохнуть, гостям для комфорта предлагались стилизованные тоги, на чеканных гравиподносах с крышками парили угощения. Ни звука, кроме журчания воды, и ни души, кроме них двоих. — Вы так настойчиво хотели меня видеть, ваше высочество, не поделитесь ли, зачем, — запустил Линь Чэнь пробный шар. На мраморной лежанке предполагалось, как и следует из названия, лежать, но он с комфортом устроился сидя, вытянув длинные ноги и опираясь на выпрямленные крылья, точно на спинку кресла. Принц Юй стоял рядом и смотрел на него сверху вниз с добродушной улыбкой. Только глаза сверкали. — «Цзинхуань», прошу вас. – Он собственноручно разлил по бокалам медового тона вино и протянул Линь Чэню один. — Разве вы не допускаете, что я просто соскучился? — И ваша скука так велика, а одиночество так прискорбно, что больше некому разделить с вами досуг? — Бьете прямо в точку, мастер Линь. Это в вас говорит ум ученого или талант коммерсанта?.. Простите, я не хотел быть невежливым. Однако я был так уверен, что мы с вами понравились друг другу, что все эти дни ждал от вас весточки, но вашего внимания так и не удостоился. Именно это прискорбно, – Сяо Цзинхуань театрально вздохнул. – Даже ваш чудо-советник оказался более расположен к моим братьям, чем ко мне. — Уверен, из двух братьев вас более беспокоит Сяо Цзинсюань, другого же вы упомянули только к слову. — А я уверен, что вы не стали бы произносить имя старшего брата лишь затем, чтобы подстегнуть во мне ревность, — ответил принц чуть обиженно. Линь Чэнь почувствовал настоятельную необходимость что-то покрутить в пальцах, чтобы хорошенько выдержать паузу. Увы, крутить бокал было бессмысленно, а к единственному куску ткани, в который он был сейчас завернут, веер не подходил. — Вы проницательны, Цзинхуань. И, разумеется, вы знаете своего брата, его жадность до денег и власти. Говорят, он настолько неразборчив в способах обогащения, что не гнушается контрактов с весьма сомнительными оптовыми поставщиками ценного, но… скажем так, щекотливого товара. — Вы и такое слышали? Как интересно, — отозвался принц Юй осторожно. — Слухами Вселенная полнится. В частности, человек, связанный с одним из таких источников, недавно нашептал мне, что вскоре они закрывают крупную сделку с лянской стороной по поставке неких веществ. Как я это называю, щекотливых. Как вы думаете, насколько серьезные репутационные и денежные потери принесет покупателю внезапное обнародование его причастности к случившимся последствиям, особенно если эти последствия окажутся неприятными или даже скандальными? И сохранит ли он свое высокое положение или окажется повержен? Лянский принц смотрел на него очень внимательно, глаза его горели. Линь Чэнь вздохнул и выдержал театральную паузу, прежде чем договорить: — Вы ведь не нанимали меня, ваше высочество. Я действовал на свое усмотрение и потому не хотел вводить вас в курс дела, пока мой замысел не завершится успехом. Но вы оказались нетерпеливы. Что ж, ожидайте новостей в ближайшие недели, и затем, я уверен, у вас исчезнут всякие сомнения, о благополучии которого из принцев Лян я пекусь. А теперь… стоит ли нам продолжать деловой разговор в столь интимной обстановке? Принц Юй моментально шагнул к нему, наклонившись так близко, что можно было разглядеть каждую ресницу, опушившую его красивые темные глаза. — Дорогой Чэнь, я ведь позвал вас именно сюда, рассчитывая на приятный вечер наедине. Что до вопросов, они были порождены лишь моим проклятым любопытством. Позволите ли мне любым способом загладить эту обиду? — Ну уж не настоль… — начал Линь Чэнь, одновременно с тем как Сяо Цзинхуань с улыбкой прибавил: — На коленях готов умолять!.. И действительно плавно опустился перед ним на колени, сразу запуская ладони под ненастоящую тогу и оглаживая бедра. Эта патрицианская обстановка у бассейнов была прямо-таки рассчитана на плавный переход от пиршеств к оргиям и обратно. Удобно, даже штанов не приходится снимать, так? Тут стройность логических рассуждений Линь Чэня дала небольшой сбой, потому что Цзинхуань без промедления задрал ему подол до талии, не меняя приятного выражения лица, обвел языком головку полувставшего члена, с влажным чмоканьем наделся губами на ствол и принялся сосать. Бедному инопланетнику полагалось прийти в изумление и размякнуть от такой чести, да? С кем бы императорский сын ни осваивал искусство минета ранее, он свое дело знал. Линь Чэню осталось лишь положить ему ладонь на тугой пучок на макушке, мягко задавая скорость, и в хорошем темпе двигаться к оргазму. Качественному такому оргазму, от которого на мгновение крылья вытянулись в струнку, а пальцы на ногах поджались. Цзинхуань расстарался, а под конец все проглотил и еще прошелся языком по всей длине члена, прежде чем выпустить его изо рта. — Ну как, я прощен? — осведомился он хрипловато и весело. Линь Чэнь немедля почувствовал острое желание заставить этот довольный и сытый голос дрожать от страсти и выстанывать просьбы. Деловую часть вечера он завершил, информацию слил, а сейчас сквозь пелену удовольствия у него пробился чистый азарт. Скорее всего, Цзинхуань на это и рассчитывал. Линь Чэнь не обманывался: они оба сейчас друг друга стоили, держа в уме задачу использовать другого и сделать его немного доверчивее посредством высасывания мозга через член... Но неважно, планировал ли Сяо Цзинхуань покрепче посадить союзника на эндорфиновый поводок или просто незатейливо решил побаловать себя экзотикой (ну и ладно, Линь Чэнь никогда не отказывался нести прекрасное в массы!). Хорошего секса это не отменяло. Он подхватил Цзинхуаня с пола и вздернул себе на колени, сминая мешающую ткань, пробираясь под нее, находя ту скрытую застежку, по прикосновению к которой эта дурацкая тога стечет на пол. — Кто здесь говорил про целый вечер? – жарко прошептал Линь Чэнь своему принцу на ухо. – Нам с тобой определенно нужно поработать над совместным движением к общей цели. *** Вернулся Линь Чэнь только к ночи, и эта задержка не только не могла спасти его от выговора Мэй Чансу, но и сделала его настоявшееся недовольство более едким. Да, его друг ничего и никогда не делал просто так, но это не значило, что любой его поступок должен получить одобрение! А поскольку по справедливости распекать Чэня за этот отвратительный флирт с Сяо Цзинхуанем Мэй Чансу не мог, пришлось зудеть и жаловаться на устроенный в парке скандал. До тех пор, пока Линь Чэнь не сдался и не пояснил: — Ну надо мне было пошуметь и засветиться в кадре рядом с одним человечком. — И как нарочно добавил: — Мой принц Юй такой ужасно недоверчивый! — Фу-у! Когда ты говоришь про этого змея «твой», меня мутит. Мэй Чансу выразительно скривился, не прибавив больше ничего, а его друг, совершенно безжалостный экспериментатор с извращенным чувством юмора, заботливо поинтересовался, не подрегулировать ли ему кислотность желудка. — Ладно. Что за человечек? — сдался Мэй Чансу. — Запись пролистай. Среднего роста, черная куртка, на ней нашивки клуба, как его... лидер в чемпионате по цуцзюй. — «Цзиньлин Лифань»? Желто-белые ромбы? Не думал, что ты болельщик. — Меньше думай о посторонних вещах. Ты ведь не это хотел спросить? Это некто Цинь Ли, боец и охранник из «Тяньцюань», приставленный к твоему приятелю-пилоту. Зачем мне лишние вопросы дорогого принца Юя, кто именно мой «крот» в этом концерне? Мэй Чансу вздохнул, поднялся и принялся расхаживать по кабинету. Так легче думалось или просто легче было успокоиться. Оставался бы он сейчас в своем роскошном вышитом жилете — начал бы волоски из меха выдергивать. — Ты слишком сближаешься с пятым принцем. Слить ему дезинформацию о контрабанде мы могли и без того, чтобы ты... — Я — что? — Линь Чэнь развалился в кресле, свесил кончики крыльев до земли и вытянул длинные ноги. — Доводил это дело вплоть до... до взаимопроникновения! — выплюнул Мэй Чансу. — У тебя речевой процессор заклинило или ты всерьез выражаешься как девственница-монашка с Древней Земли? — привстав, Линь Чэнь с преувеличенной заботой пощупал ему лоб и тут же рухнул обратно в кресло. — Вроде не перегрелся. Ну-ка, произнеси по слогам: «вы тра-ха-е-тесь». — Линь Чэнь! — Не завидуй. Будет у тебя еще все с твоим Цзинъянем, вплоть до нежных признаний и ярких оргаз... виноват, сияющих небес. Я не перепутал терминологию? — Линь Чэнь! — рявкнул Мэй Чансу на наглеца, и все без толку. Тот определенно не знал меры и не понимал, над чем никогда не следует шутить. Не будь они двое союзниками в вещах более важных, чем жизнь, разругались бы вдрызг и надолго. А так Мэй Чансу только в ярости вылетел из комнаты. Хлопнул бы дверью, да та была герметичной и по конструкции выезжала из пазов. Линь Чэнь устало вздохнул ему вслед. Он-то, между прочим, не шутил. Ловушка для наследного принца — это было самое начало, домашняя заготовка, которая сорваться никак не могла ведь чтобы захлопнуть эту ловушку по всем правилам, требовались только тщательность, осторожность и тупое усердие. В общем, тщательная работа подчиненных под его великолепным руководством. А вот дальше... Предполагалась чистая импровизация, что в отношении пятого принца, что седьмого, и все эти смешные любовные страдания Мэй Чансу делали ситуацию еще более шаткой. А ведь Линь Чэнь пока даже не знал, к какому результату поведет исход партии его могущественный союзник, пока так и не вступивший в игру. В этом отношении он мог полагаться только на рассказ отца перед их отъездом с Ланъя.