Хроника хускарла

«Милосердная Матушка, пошли мне своё дитя, ибо грехи недостойных должны быть омыты в крови и страхе. — отрывок из Чёрного таинства Темного Братства.»

Придя в чувство, Эйхан почувствовал пронизывающий до костей холод и жгучую боль в запястьях. Кандалы впивались в кожу с каждым движением, оставляя глубокие отметины и обжигая огнём каждое касание. Его голый торс был полностью открыт ледяному сквозняку, пробирающемуся через щели в камере, как холодная, беспощадная тень. Он содрогнулся, но не от страха, а от осознания своего полного бессилия согреться хотя бы на миг. Уже несколько раз он приходил в себя, снова теряя сознание от невыносимой боли. Кандалы не только впивались в запястья, но и ограничивали каждое его движение, напоминая ему о собственной беспомощности. Эйхан считал минуты, или, возможно, часы. Хотя с тех пор, как он попал сюда, время растянулось в бесконечность. По его подсчётам, прошло уже несколько дней, но ни имен, ни мотивов его нападавших он так и не узнал. Они приходили несколько раз в день, избивали его, пытая в молчании, но ни разу не задали ни одного вопроса. Это было хуже всего — полная неопределённость, невидимый, но смертельно острый нож, который висел над ним и терзал его разум. Не задавая вопросов, они будто насмехались над его страданиями, делая их совершенно бессмысленными. Эйхан начал всё больше убеждаться, что настоящая пытка — это его одиночество и незнание. Он больше не чувствовал физической боли так остро, как прежде. Его разум погружался в бесконечные лабиринты мыслей о том, что ему предстоит. Иногда казалось, что именно это и было их целью — лишить его разума и оставить один на один со своими страхами и сомнениями. Он прислушался. По звуку шагов на лестнице, идущей к камере, можно было догадаться, что за ним опять идут. Как и в прошлые разы, ноги несли его на грани истощения. Но большее беспокойство вызывали мысли о девчонке. Не было ни попыток его освобождения, ни слухов о ней, ни даже слабого намёка на её присутствие в соседних камерах. Эти мысли всё больше заполняли его сознание, обволакивали, как вязкий туман. Он знал, что, если они возьмут верх, это станет его концом. Но чем сильнее он пытался их прогнать, тем упорнее они возвращались, впиваясь в его разум, как яд. Шаги на каменных ступенях звучали всё ближе и отчётливее. Эйхан сжался в ожидании. Ещё одна порция пыток или избиений приближалась к нему неумолимо, как тьма, надвигающаяся с каждой секундой. Когда дверь камеры открылась, его накрыло волной холодного света. Но на этот раз, впервые за все дни, человек перед ним был с открытым лицом. Не маска, не платок — просто лицо. Это сразу насторожило Эйхана. Что изменилось? Почему этот человек решил не скрывать своего лица? Но самым странным было то, что человек заговорил. — Ты знаешь, почему ты здесь, данмер? — голос прозвучал спокойно, почти безразлично, как если бы он разговаривал с давно знакомым человеком, но в этом спокойствии чувствовалась ледяная угроза. Эйхан, всё ещё борясь с болью в почти вывернутых суставах, поднял на него взгляд, в котором читалась усталость, перемешанная с тихой, горькой насмешкой. — Ошибся дверью, видимо, — его голос был хриплым, но в словах проскальзывал холодный сарказм. — Искал лошадей, а наткнулся на падаль. Человек не выразил никакой реакции. Лишь слегка прищурил глаза, подошёл ближе и ударил его наотмашь. Боль вспыхнула в висках, кровь из рассечённой брови залила левый глаз. Эйхан вздрогнул, но даже не подумал отвести взгляд. — Как говорится, чем тяжелее клиент, тем интереснее работа… — мужчина улыбнулся, но эта улыбка была лишена радости, и в ней было больше обещания жестокости, чем искреннего удовольствия. Удары следовали один за другим. Жестокие, но точно рассчитанные — незнакомец явно знал своё дело. Он бил с такой силой, что любому другому это показалось бы невыносимым, но Эйхан уже почти не чувствовал ударов. С каждым ударом он глубже погружался в свою боль, как если бы она была его щитом. Где-то на краю сознания он снова увидел тени — они двигались сами по себе, оживали, словно призраки его мучений. Или это был лишь результат его изнеможения? Грани реальности становились всё более размытыми, и Эйхан уже не мог точно сказать, где заканчивается его разум и начинается безумие. Еще несколько ударов, и Эйхан знал, что вот-вот потеряет сознание снова. В голове шумело, сознание расплывалось, как мутная вода, а тело отказывалось подчиняться. Он чувствовал, что ещё один мощный удар — и его разум вновь погрузится во тьму, где не будет ни боли, ни воспоминаний. Но он не мог позволить себе отключиться. Каждый раз, теряя сознание, он рисковал не очнуться больше никогда. В какой-то момент мучитель остановился, вытирая руки о свою одежду. Это было странно — обычно он бил до тех пор, пока Эйхан не лишался чувств. Данмер услышал, как человек тяжело дышит. Он отошел к бадье с водой, чтобы смыть с рук кровь, и на миг комната наполнилась звуками капель, падающих в воду. Эйхан на мгновение уловил запах крови, смешанный с пылью и сыростью камеры. Этот запах казался настолько плотным, что его можно было резать ножом. — Кем приходился тебе сиродильский маг? Где сейчас находится Камень Савиллы? — в голосе мучителя теперь не было следа прежней невозмутимости, он говорил с нажимом, всё больше теряя терпение. — Мне нужны ответы, эльф, и я их получу, даже если придётся вытягивать их из тебя вместе с твоими кишками. Нет... Я надеюсь, что придётся. — Он как будто наслаждался самой мыслью о предстоящих мучениях. Эйхан с трудом перевел дыхание. Он не мог ответить. Не потому, что не знал, а потому что воздух не доходил до лёгких, а губы пересохли от жажды. Боль сковала его тело, но всё ещё оставалась частица воли, не позволявшая сломаться окончательно. — Не могу... Ближе... тяжело говорить, — хрипло простонал он. Эти слова дались ему с трудом, и каждое из них звучало как предсмертный стон. Мучитель, услышав его слова, недоверчиво прищурился, но всё же подошёл ближе. Он опустился на одно колено перед Эйханом и грубо схватил его за горло, притянув так близко, что данмер почувствовал горячее дыхание на своём лице. Пахло потом и металлом. Мужчина смотрел в его глаза, будто пытаясь вытащить ответы из его души одной лишь силой взгляда. — Как тебя зовут, человек? — Эйхан смотрел на него через щурящиеся от боли глаза, словно изучая своего мучителя. — Это не важно, эльф, — прошипел тот в ответ, сжимая горло данмера сильнее, так, что у того начала кружиться голова. — Говори только то, что я хочу знать! Эйхан закашлялся, воздух почти не поступал в лёгкие. Но что-то в этом смертельном захвате оживило его инстинкты. В пересохшем горле застряли слова, но вместо отчаяния его сердце наполнилось тем, что он знал лучше всего — тьмой и злобой. На его лице появилась слабая, но постепенно расширяющаяся улыбка. Несмотря на закатывающиеся глаза, он собрал все оставшиеся силы и прошептал: — Уверен, ты хочешь знать... когда ты умрёшь... Мучитель сначала не понял его, но затем, когда смысл слов дошёл до его сознания, он помрачнел. Взгляд его стал недоверчивым, смешанным с гневом. Он попытался что-то сказать, но не успел. Данмер собрал всю оставшуюся силу и с хрипом выплюнул кровавую слюну прямо в лицо мучителя. — О, мне это понравится эльф, обещаю ты стан... Но слова не были закончены. В тот самый момент, когда мучитель собирался ударить снова, к его горлу оказался приставлен острый кинжал, сверкающий как лезвие, готовое перерезать нить его жизни. Мучитель замер. В его глазах мгновенно вспыхнуло осознание. За его спиной раздался тихий, но очень твердый женский голос, проникший прямо в уши, как холодное дыхание: — Если ты следишь за кем-то, это не значит, что за тобой никто не следит, — сказала она спокойно, но угрожающе. Кровь, стремительно покидающая тело мастера пыток, хлынула ручьём, окрасив пол в глубокий алый цвет. Он попытался закричать, но рука, крепко сжавшая его рот, не позволила издать ни звука. — Тишина, друг мой, — добавила она, не отпуская его, пока жизнь медленно покидала его тело. Когда его мертвое тело, наконец, рухнуло на холодный каменный пол, девушка ловко вытащила ключ из балахонов мучителя. Ключ от цепей, державших Эйхана в неволе, наконец был у неё. С легкостью, словно проводя рутинное действие, она освободила его запястья. Цепи упали с глухим звуком, и тело Эйхана, не способное удержаться на ногах, буквально свалилось на холодный каменный пол. Он лежал несколько мгновений, не в силах даже шевельнуться. Его тело отказывалось подчиняться, мышцы затекли, суставы болели, как если бы он провел несколько лет в полном обездвиживании. Молодая и грациозно двигающаяся девушка, словно тень, плавно скользнула к нему и помогла подняться. Он был настолько слаб, что пришлось учиться стоять заново. Равновесие давалось с трудом. Ноги заплетались, как если бы он провёл последние годы в беспробудном пьянстве, они были затекшими и казались ватными. Руки не слушались, как будто принадлежали кому-то другому и не хотели выполнять команды своего хозяина. — Дурно выглядишь, старый мастер, — промурлыкала девушка, стягивая плотный кожаный капюшон и осматривая его с насмешливой улыбкой, в которой читалась и искренняя забота. — Тяжелые деньки? Эйхан, всё ещё приходя в себя, поднял на неё мутный взгляд, но в его глазах уже проявлялась привычная хищная ухмылка. Он с каждым мгновением обретал прежнее состояние, хотя боль ещё сковывала тело. — Тянуть с помощью было и не обязательно, — сказал он, постепенно обретая контроль над голосом, и его улыбка стала ещё шире. — Или ты хотела подольше посмотреть на мои унижения, Астрид? Она тихо рассмеялась, не отводя глаз от него, и протянула ему то, что он знал лучше всего на свете — его клинки. — Думаю, это тебе пригодится. Вроде бы твои, если память меня не подводит, — её голос был полон уверенности, но в нём слышалось и некоторое облегчение. Эйхан принял в руки клинки — оружие, к которому его пальцы привыкли за долгие годы жизни в тени. Эти кинжалы не были слишком броскими или богато украшенными, но каждая деталь была продумана до мелочей, воплощая элегантную смертоносность. Два длинных кинжала, идеально сбалансированные, прекрасно подходили для скрытого ношения на поясе за спиной. Их можно было использовать стремительно, наносить удары точно и неожиданно для любого, кто не привык к молниеносной скорости нападения. Рукоять, слегка изогнутая и обтянутая кожей, ложилась в руку как родная, а тепло, исходившее от неё, было почти успокаивающим на фоне всего, что с ним происходило. Но самым важным в этом оружии были лезвия. Их острота могла бы вызвать зависть даже у даэдра, и каждый взмах клинка был способен погасить чужую жизнь, словно задуваемую свечу. Это были его верные спутники — клинки, с которыми он пересекал границы жизни и смерти, уходя в тень, когда этого требовала его миссия. Закрепив ножны на алом поясе, Эйхан медленно вытянулся, проверяя своё тело после столь долгого времени заточения. Клинки ощущались, как продолжение его рук, придавая ему потерянное чувство уверенности. Он был больше не тем пленником, которого пытались сломить, а мстительным духом, возвращающимся за теми, кто посмел бросить ему вызов. Его худощавое тело, исхудавшее за время пребывания в плену, казалось, потемнело еще больше. Тусклый свет, проникающий сквозь щели каменных стен, подчеркивал его почти безжизненно-серую кожу. Его волосы, спутанные и грязные, трепетали на ветру, открывая миру глаза, полные злобной ярости. Он больше не был просто данмером — он был воплощением мести. Шум на нижних этажах усиливался. Там, видимо, началась битва, и по крикам было ясно, что пришли не только они с Астрид. Это значило, что сообщники похитителей тоже попали под удар. Эйхан прислушался — крики были полны боли и ужаса, но это его не тронуло. Он уже давно оставил за собой сожаления и сострадание, что были присущи ему в юности. — Теплые приветствия подождут, — голос Астрид вывел его из раздумий, и она, словно читая его мысли, продолжила, — у нас еще много работы. И я не одна пришла за тобой. — Кто ещё? — холодно спросил Эйхан, не отрывая взгляда от двери, за которой раздавались крики. Он не ждал многословного ответа, и получил то, чего ожидал — ухмылку Астрид. Ответа не потребовалось. Сколько бы ни было врагов — они все должны будут заплатить. Словно мстительное проклятие, Эйхан и Астрид ворвались в главный зал, оставляя за собой кровавый след. Каждый их шаг сопровождался криками боли и агонией, их движения были безупречными, словно рассчитанными заранее. Астрид, перепрыгивая через тела, двигалась так же быстро и грациозно, как тень, танцуя вокруг смерти. Она была воплощением безжалостности также как в момент первого их знакомства, когда её жестокость произвела на него глубокое впечатление. Кровь лилась рекой, крики сливались в жуткий хор агонии. Картина, разворачивающаяся в этом зале, навсегда впечаталась бы в память любого, кто рискнул бы остаться в живых после такого зрелища. Это не был обычный бой — это был кровавый танец смерти, в котором каждый их шаг, каждый удар был совершенством. Дуэт Эйхана и Астрид двигался молниеносно, синхронно, их движения с каждым мгновением становились быстрее и легче. Они будто входили в транс, и чем больше крови проливалось, тем более смертоносными они становились. В какой-то момент, когда наступила полная тишина, одна из дверей резко распахнулась, и в зал влетело почти напополам разрубленное тело. Эйхан нахмурился, слегка скривившись от такой грубой работы. Это было неаккуратно. Он ценил чистоту удара и смерть без лишнего хаоса, но знал, что сейчас не время для уроков мастерства. За этим должно было последовать что-то ещё. Дверь снова открылась, и в помещение вошла девчонка, вся в крови, медленно стекавшей по её одежде. Она тяжело дышала после долгого боя, убрала прилипшие ко лбу волосы и сплюнула на землю, ещё не сводя взгляда с тела поверженного противника. На её лице читалась жестокость и решимость — черты, которые раньше могли бы удивить Эйхана. Если бы жизнь пошла другим путём, возможно, он бы подошел к ней, обнял и сказал, как рад тому, что она жива. Он мог бы поблагодарить её за то, что она пришла ему на выручку, за её преданность. Но этот путь остался в прошлом. Его сердце закалилось, словно металл, став холодным и непреклонным, как Море Призраков. Он знал, что слабость чувств может стать смертельной в их мире. Сейчас перед ним стояла не та девчонка, которой он когда-то помогал, а воин, готовый сражаться до последней капли крови. — В следующий раз не руби с такой силой, девочка, — произнёс Эйхан, бросив взгляд на залитую кровью девчонку. — Тяжело уйти из виду, когда ты по уши в крови. Его голос звучал холодно, без малейшего намёка на нежность, словно то, что она только что спасла ему жизнь, не имело никакого значения. Для него это был всего лишь ещё один день в мире, где смерть шла за ним по пятам, и даже благодарность казалась слабостью. Девчонка, тяжело дыша, резко подняла голову, а в её глазах мелькнуло облегчение. — Мастер! Вы живы! — она почти выкрикнула, в её голосе слышалось волнение, перемешанное с чувством выполненного долга. — Я знала, что мы успеем. Я уже думала, что... Она не успела договорить. Из тёмного угла зала что-то пришло в движение, и Астрид, словно молния, одним прыжком преодолела расстояние между ними. Она бросилась в темноту, откуда выглядывал силуэт, спрятавшийся за богатой тумбой. С грацией хищной кошки она выдернула молодого босмера из его укрытия и приставила нож к его горлу, прижав его к полу своим коленом. Хруст его дыхания под её тяжестью и побелевшие от страха глаза говорили, что он был слишком молод и не слишком искушён в делах, которыми занимались его сородичи. — Я только послушник, не убивайте меня, прошу! Я ничего не сделаю, — его голос дрожал, и из-за этого он звучал ещё более жалким. Астрид лишь хмыкнула, сжимая кинжал в руке. — Ты не смог бы даже если бы хотел, эльф. — Её голос был холоден и резок, она даже не смотрела на него, словно его жизнь ничего не значила для неё. — Ещё одно слово без разрешения, и твой язык будут клевать вороны. Она повернула голову к Эйхану, ожидая его реакции. — Что думаешь делать? Он чуть прищурился, его взгляд был напряжённым, но в глубине глаз горела решимость. Прежде чем ответить, он чуть качнул головой, словно оценивая ситуацию. — Я разговорю его, Астрид, — его голос был спокоен, но в нём слышалась скрытая угроза. — Я хочу знать всё — от начала и до конца. Сидя здесь, у меня накопилась масса вопросов. — Его голос стал холоднее, а глаза сузились. — И я хочу получить на них ответы. Ухмылка, мелькнувшая на лице Астрид, была дьявольской. Она знала, что парень расскажет всё её старому мастеру. Она также знала, что процесс допроса будет чем-то, что никто не захочет пережить дважды. Лидия, стоящая в стороне, наблюдала за происходящим. Она уже знала, что теперь настала очередь Эйхана сделать то, что он умел лучше всего — выжать правду из страха и боли. Лидия всё это видела не впервые, но каждый раз она не могла избавиться от внутренней дрожи, которая сжимала её сердце. Возможно, это был страх перед тем, на что способен её наставник. Или же отвращение к тому, каким жестоким и безжалостным он мог быть, когда требовалось получить нужную информацию. Спустя какое-то время Лидия села недалеко от Астрид, чтобы вытереть меч от высохшей крови и привести своё снаряжение в порядок. Она знала, что битвы в ближнем бою — всегда грязное дело. Однако хаос, который устроили Астрид и её бывший наставник, был настолько подавляющим, что мог впечатлить даже самого закалённого воина. Нападение на Туманную заставу напоминало яростную атаку диких зверей. Кровь, части тел, крики — всё слилось в один жуткий калейдоскоп. Рядом с её ногой она заметила несколько отсечённых пальцев и отпихнула их, содрогнувшись от отвращения. Она всегда была готова к бою, но даже её внутренняя подготовка не могла заставить привыкнуть к такому уровню жестокости. Лидия прекрасно понимала, что это необходимо, но её душа нора не принимала такую кровожадность. Этот мир, полный боли и насилия, продолжал её удивлять и шокировать. Астрид заметила этот жест, и её глаза блеснули ледяной усмешкой. — Впервые в такой ситуации, девочка? — в голосе Астрид прозвучал холод, сравнимый с касанием смерти. — Или нервишки сдают? Лидия собрала всю свою волю в кулак, чтобы не показать ни единой эмоции, которые она так старательно скрывала. — Нет, Астрид. Я убивала и раньше, просто... это не мой стиль, — она произнесла это твёрдо, но всё равно не могла скрыть лёгкого волнения в голосе. Астрид фыркнула, как будто ей это показалось забавным. — А-а, понимаю, — усмехнулась она. — Ты гордая нордка, чтящая честь в бою. Но запомни, девочка: честь не нужна мертвецам. Вызывая кого-либо на поединок по правилам, рискуешь остаться ни с чем. Правила нужны только глупцам, которые не могут и дня прожить вне этих самых правил и устаревших догм. Эти слова пронзили Лидию как кинжал. Астрид откровенно её раздражала. Её высокомерное обращение — «девочка» — раз за разом вызывало злость и ярость в сердце молодой авантюристки. Но истина была в том, что только благодаря Астрид и её мастерству они смогли вытащить своего наставника из этого ада. И лишь благодаря этому Лидия терпела её нравоучения и насмешки. Астрид давно следила за ними двоими, ещё с тех пор, как заметила их в Рифтене. Она направилась в конюшню за Эйханом, когда вдруг увидела, как его взяли в плен группа неизвестных. Её план по освобождению Эйхана уже тогда включал Лидию, и только благодаря их слаженным действиям им удалось не потерять след нападавших. Но Лидия знала, что за всеми этими событиями скрывается ещё больше. Ведь Астрид была не просто убийцей — она была ученицей Эйхана, её предшественницей. И это значило, что она была частью его прошлого, которое Лидия так хотела узнать. Возможно, она могла пролить свет на многие тайны, которые мастер до сих пор не раскрыл. Астрид, небрежно крутя кинжал в руках, странно улыбалась, её взгляд то и дело останавливался на телах, хаотично разбросанных по полу. Её глаза блестели, и было видно, что эта бойня принесла ей больше удовлетворения, чем стоило бы ожидать от обычного убийцы. Но для неё это была не просто работа — это был её способ существования. — Как давно вы знакомы, Астрид? — Лидия старалась не показывать эмоций в вопросе и создавать впечатление светской беседы, — с мастером, как вы познакомились? — Мне было 15, когда я только начала свое ремесло. Я убила своего родного дядю, после очередных его распущенных рук и домогательств, — на секунду лицо Астрид озарила улыбка и она ушла в воспоминания, — Было грязно, но я впервые ощутила легкость убийства и как будто чувствовала, как жизнь покидает его мерзкое тело. Нужно было бежать и скрываться. Выбежав из дома в крови и разорванной одежде, удача улыбнулась мне попасть не в руки стражи, а натолкнуться на Эйхана. Позже он научил меня убивать более чисто и холодно. Он обучал меня своему искусству несколько лет, будучи выходцем из… конкурирующей организации. Сейчас я знаю свою работу и делаю ее хорошо. Тем, что я помогла ему сегодня, я выплатила старый долг, так что мы в расчете в каком-то смысле. У него много тайн и он не из тех, кто делится ними с энтузиазмом. Но уверена, что если ты покажешь себя правильно, то он посвятит тебя в некоторые из них. Разговор прервала дверь, которая с оглушительным грохотом буквально слетела с петель. Это была та самая дверь, за которой ранее исчез Эйхан вместе с послушником, который чудом пережил бойню, развернувшуюся вокруг. Казалось, что его пощадили лишь для того, чтобы он умер позже — уже от рук их наставника. Эйхан вышел, но выглядел совершенно не так, как обычно. Его лицо было искажено яростью, и казалось, что даже его кожа побледнела от едва сдерживаемого гнева. Лидия вздрогнула, когда увидела этот взгляд — в первый раз за всё время её сердца коснулся настоящий страх. И даже Астрид, всегда невозмутимая и уверенная в себе, напряглась, заметив непривычное состояние их наставника. Эйхан никогда не показывал таких эмоций, будь то радость, гнев или печаль. Он всегда сохранял своё холодное, почти нечеловеческое спокойствие, как будто эмоции не имели над ним власти. Но сейчас это было другое. Что-то внутри него вышло из-под контроля, и это наводило ужас. — Проблемы на работе, дорогой? — Астрид попыталась смягчить атмосферу в своей привычной манере, но её сарказм не нашёл отклика. Тяжёлое молчание зависло в воздухе, как угроза. Судя по обстановке, её слова не принесли желаемого эффекта. — Удалось выяснить, что им было нужно? — спросила она, хотя по выражению лица Эйхана можно было догадаться, что ситуация далека от разрешения. — Это Первоискатели, Астрид, — ответил он, и в его голосе звучала язвительная усмешка. Он, казалось, намеренно мыл свои руки в той же бадье, в которой недавно очищал кровь его мучитель. Это был странный, но говорящий жест, который Лидия не могла не заметить. Она точно знала: сейчас прозвучит что-то важное, возможно, откровение, к которому они не были готовы. — Они искали что-то важное. Артефакт. И я не знаю, насколько далеко они продвинулись в своих поисках и если они ищут, то же что и я, то дело обстоит еще сложнее. — Так ты всё ещё охотишься за ним, — в голосе Астрид послышались нотки удивления. Она присела на край стола и задумчиво потерла подбородок. — Не думала, что у тебя вообще будет хоть какой-то успех в этом деле. Эта вещица слишком важна, чтобы её оставили без присмотра. И всё же тебе удалось напасть на след, каким бы он ни был. — Это не след, Астрид, — резко перебил её Эйхан, не поднимая на неё взгляд. Он сосредоточенно мыл руки, как будто пытался смыть не только кровь, но и что-то большее — своё разочарование или гнев. — Щенок оказался бесполезен. Всё, что я узнал — это то, что за осколком охотится организация, о которой ничего не было слышно уже очень давно. То, что мне было известно о ней раньше, было практически ничем. Он не знал почти ничего, и теперь у меня больше вопросов, чем ответов. Единственное, что удалось выжать из него — это то, что им нужен Камень Савиллы, чтобы найти что-то, что может быть связано с осколком. Эйхан замолчал на мгновение, словно пытаясь осознать, как мало информации он получил. Он привык вытягивать из своих жертв больше, но на этот раз послушник оказался бесполезен, несмотря на все его усилия. — И в чём тогда проблема? — спросила Астрид, её голос оставался спокойным, но в глазах мелькало раздражение. — Найди этот камень, о котором они говорили, и займись поисками сам. Она пыталась вникнуть в происходящее, но ей это не удавалось. Слишком мало было вводных, слишком много неопределённости. Для неё это дело казалось простым: есть цель, есть средство, осталось только следовать за нитями и достичь желаемого результата. Но Эйхан, напротив, видел ситуацию гораздо глубже. Он понимал, что за этим стояло нечто большее, чем просто поиск камня. Камень был всего лишь ключом к гораздо более важной тайне, и этот ключ находился в руках врагов, о которых он знал слишком мало. — Это не так просто, Астрид, — тихо произнёс он, опуская руки в холодную воду. — Мы слишком мало знаем о Первоискателях. И если они идут по этому пути, значит, за ним кроется что-то гораздо большее. Камень — лишь часть головоломки. Его голос был полон недовольства. Ощущение беспомощности, неизвестности терзало его, и это было худшее из возможных состояний для того, кто привык всегда контролировать ситуацию. Он снова бросил взгляд на Астрид, и в его глазах была холодная решимость, подкреплённая скрытой яростью. — Проблема в том, что Камень Савиллы теперь не больше, чем безделушка, — резко сказал Эйхан, его голос звучал с явной горечью. — Теперь с его помощью можно найти разве что свою собственную задницу. Я и девчонка об этом позаботились. А единственный, кто мог дать какие-то ответы, — это Маас Юанзен, который «потерял голову» от счастья после встречи с нами в заброшенной хижине в лесах Морфала. И всё, что у нас есть сейчас, — это название организации, но ни малейшей информации о том, откуда они или что конкретно они ищут. Он говорил с презрением, словно сам себя винил за то, что оказался в таком положении, не имея ни единой ниточки, которая могла бы вывести их из тьмы. — Вообще-то я уже слышала о них, — вдруг вмешалась Лидия. Она откашлялась, немного переминаясь с ноги на ногу, прежде чем продолжить. — Ещё в детстве отец рассказывал мне истории об этих искателях, которые оберегают опасные артефакты и рассредоточены по всему Нирну в их поисках. Насколько я помню, их лидером был кто-то по прозвищу Тот-кто-Знает… или Знающий, если память меня не подводит. Что, никто кроме меня не слышал эту историю? Она подняла брови, ожидая реакции, но встретила лишь слегка прищуренные взгляды Эйхана и Астрид, которые переглянулись. — Так, девочка, — произнёс Эйхан, кивнув головой в сторону Лидии. — А теперь садись и давай поподробнее. Лидия уселась и начала рассказывать всё, что помнила об этой таинственной организации, иногда с сомнением заглядывая вглубь своей памяти. Эйхан слушал внимательно, его лицо снова приобрело спокойное, вдумчивое выражение. Тем временем Астрид, явно потеряв интерес к разговору, решила побродить по штаб-квартире Первоискателей, которая ещё не до конца была исследована. Подхватив со стола в зале яблоко, она медленно пошла по коридорам, рассматривая всё вокруг с лёгкой, бесцельной любопытностью. Бродя по переходам, её внимание привлекла одна из дверей, которая вела в скрытую от посторонних глаз библиотеку. Это место сразу её заинтриговало. Внутри она увидела книги и свитки, многие из которых были ей знакомы, но некоторые произведения вызывали в ней поток мыслей и догадок. Одни тома содержали информацию, которая подтверждала её старые знания, а другие — наталкивали на новые вопросы. Спустя некоторое время она вернулась обратно в зал, где застала Эйхана, сидящего в раздумьях, и Лидию, как обычно, с пытливым и настороженным выражением лица. Астрид молча осмотрела её с ног до головы, и на её лице отразилась лёгкая насмешка. Девчонка была полной её противоположностью. Ловкая и быстрая Астрид предпочитала действовать из тени, как в бою, так и в жизни. Её гибкость и умение прикинуться кем угодно были её лучшим оружием. При этом она обладала внешностью, которая выделялась настолько, что это парадоксально делало её неприметной в толпе. Среднего роста, с изумрудными глазами и светлыми волосами, она выглядела женственной, но могла быть жестокой и хладнокровной, как самый опытный убийца. Лидия же представляла собой полную противоположность. Сероглазая брюнетка с крепким телосложением, она была на несколько дюймов выше Астрид и обладала юношеской прямолинейностью. В её сердце горело стремление доказать всем, чего она стоит. Её живой и непоседливый характер контрастировал с холодной расчётливостью Астрид, которая привыкла скрываться в тенях. Различие между ними было во всём: от внешности до моральных принципов. Астрид была убийцей, выученной коварным мастерством, а Лидия — воином, рождённым для боя лицом к лицу, полагавшимся на свою силу и честь. Для Эйхана это был вызов — когда-то он обучил Астрид быть безупречным убийцей, а теперь пытался научить рубаку, вроде Лидии, тонкостям жизни, к которым она ещё не была готова. Астрид подошла ближе, слегка подбросив в руке яблоко, и с насмешкой бросила взгляд на Лидию. — Слушай, девочка, — сказала она, явно наслаждаясь своей ролью превосходящей, — я могла бы рассказать тебе кое-что об этих искателях. Но, глядя на тебя, я не уверена, что ты готова понять, что за мир открывается за этим названием. Однако с твоим юношеским рвением... кто знает? Её слова были пропитаны презрительной доброжелательностью, но Эйхан тут же прервал её: — Хватит, Астрид, — произнёс он холодно, не отрывая глаз от Лидии. — Нам нужна каждая крупица информации. Сейчас не время для игр. Астрид фыркнула, но замолчала. Она знала, когда её насмешки перестают быть уместными. — Есть что-то полезное? — скрипучим голосом спросила Астрид, в её словах сквозила раздражённая нетерпеливость. — Или мы всё ещё бродим в потёмках? Эйхан немного помедлил, прежде чем ответить, его взгляд был направлен на Лидию, словно он взвешивал каждую мелочь из услышанного. — Что-то из рассказа девочки всё-таки может пригодиться, — произнёс он наконец, его голос был низким и вдумчивым. — Насколько это важно — покажет время. Но сейчас мне нужно подумать о следующем шаге… с Лидией. — Только с Лидией? — в тоне Астрид прозвучала едва уловимая уязвлённая гордость, намёк на ревность или, возможно, обиду. — Я думала, что тебе может понадобиться помощь. Эйхан посмотрел на неё спокойно, его голос стал более мягким, но всё ещё решительным. В этот раз в его тоне можно было уловить что-то наставническое, почти заботливое, хотя окончательная позиция его не предполагала возражений: — Я знаю, что у тебя есть чёткие обязательства перед Братством, — его слова не оставляли места для обсуждения, но в них звучала искренность, — однако я был бы благодарен, если бы знал, что в будущем смогу обратиться к тебе за помощью. Эти слова, наполненные честностью и доверительным тоном, явно тронули Астрид. Между ними наступила тишина. Эйхан положил руку ей на плечо, и на несколько секунд они просто обменивались взглядами. В этих молчаливых взглядах скрывалось больше, чем можно было бы выразить словами. Лидия, стоя в стороне, невольно почувствовала укол ревности, который был для неё новым и неожиданным чувством. Она не могла полностью понять его происхождение, но решила, что это — не тот момент, чтобы разбираться в собственных эмоциях. Эйхан был её наставником, но их отношения всегда казались ей более профессиональными. Возможно, это был знак того, что между ними складывается что-то большее — что-то, о чём она не готова была задумываться. Астрид, заметив это, одарила Лидию неоднозначным взглядом — в нём читалось что-то холодное, что не было там раньше. Прощальные слова остались ненужными: без единого звука Астрид покинула их, словно растворившись в тенях, как и привыкла это делать. Её исчезновение было таким же бесшумным и незаметным, как и её приход. Теперь, когда они остались наедине, Лидия почувствовала, что момент для откровений настал. Вопросы, которые давно терзали её, больше не могли быть отложены. — Что происходит? — спросила она, наконец, собравшись с мыслями. — Я знаю, что у вас с Астрид множество тайн, о которых вы молчите. Но, думаю, сейчас вполне подходящее время для откровений. Эйхан пристально посмотрел на неё, его лицо оставалось непроницаемым, но, казалось, внутри него шло сложное размышление. — Ты права, девочка, — кивнул он наконец, и его слова вызвали у неё удивление. — Время действительно пришло. Итак, что ты хочешь знать? Лидия на мгновение растерялась. Её удивило, что он так легко согласился на её запрос. Она ожидала сопротивления, уклончивых ответов, а вместо этого получила прямое подтверждение своей правоты. На мгновение все вопросы, которые она подготовила, словно выветрились из её головы. Но, собравшись с мыслями, она задала главный вопрос, который мучил её дольше всего: — Что мы ищем? Раз уж я ввязалась в это вместе с вами, то хочу знать, во что именно мы ввязались. Эйхан молчал некоторое время, обдумывая её вопрос. Его рассказ был долгим, и касался его рода, юности, его воспитания и тех тяжёлых обязательств, которые возложили на него его предки. Мимолетом, он впервые упомянул название его малого дома — Дреним. Лидия пообещала себе узнать об этом доме Морровинда как можно больше. Главной частью его рассказа стало упоминание осколка Сердца Лорхана — легендарного артефакта, который Эйхан пытался найти всю свою жизнь. Лидия узнала о его многочисленных приключениях, в которых он участвовал в поисках этого артефакта. С каждым новым фактом её решимость только усиливалась. Она поняла, что намерена пройти с ним этот путь до самого конца, чего бы это ей ни стоило. После того как Эйхан закончил рассказывать о своём прошлом, они снова принялись за работу, приводя в порядок место, где недавно развернулась бойня. Обыскивая тела и убирая следы, они пытались навести хоть какой-то порядок в этой мясорубке, которую сами же и устроили. Эйхан, полагаясь на своё чутьё, чувствовал, что где-то рядом должна быть подсказка. Когда всё было приведено в относительный порядок, учитель и ученица обсудили свои дальнейшие действия. Проходя мимо полок с книгами, висевших в дальней части зала, Лидия вдруг заметила что-то странное. Одна из книг выглядела по-другому. Не внешне — дело было в другом: на ней было гораздо меньше пыли, чем на остальных. Это сразу показалось ей подозрительным. Вытащив её из ряда других томов, Лидия начала пролистывать страницы. Она быстро поняла, что текст написан на языке, который ей был незнаком. Недолго думая, она решила показать находку Эйхану, зная, что он, возможно, сможет разгадать её секреты. — Это язык даэдра, — произнёс Эйхан, бегло пробежав глазами по строкам. — Он знаком мне. Письменность моих родичей довольно похожа, хотя и есть небольшие различия. — Он продолжил читать, быстро прыгая глазами по строкам, его внимание сосредоточилось на тексте, как если бы он видел в нём что-то гораздо большее. — Думаю, это шифр… или загадка. Ответ, вероятно, где-то среди этих книг. Осталось понять, что именно мы ищем. Лидия молча наблюдала за ним, прислушиваясь к каждому его слову. Она понимала, что работа, которую предстояло выполнить, была не из лёгких. Полки вокруг них были уставлены множеством старинных книг и свитков, и каждая из них могла содержать ту самую подсказку, которая им нужна. Но проблема заключалась в том, что они до сих пор не знали, что именно должны найти. Это было как искать иглу в стоге сена, не зная, что представляет собой эта игла. Эйхан, несмотря на объём работы, оставался сосредоточенным. Его не покидало странное чувство — как будто разгадка была совсем рядом, буквально на расстоянии вытянутой руки. Ему казалось, что, если бы он только взглянул пристальнее, тайна раскрылась бы сама собой. Он чувствовал её присутствие, как если бы эта загадка ждала, чтобы её разгадали, но каждый раз, когда он думал, что приближается к ответу, она ускользала от него. — Мы должны быть внимательными, — произнёс Эйхан, не отрываясь от чтения. — Здесь, в этих книгах, скрыт ключ к тому, что мы ищем. Нам нужно сосредоточиться и не упускать ни одной детали. Он остановился, заглядывая вглубь строк, словно пытаясь увидеть нечто, скрытое между словами. В его голове строились новые гипотезы, и, хотя он ещё не знал, с чем ему предстоит столкнуться на пути к заветной цели, он чувствовал, что ответ где-то рядом, стоит только взглянуть пристальнее. — Девочка, — позвал он её, обернувшись. — Мы должны распределить усилия. Пролистай остальные книги на этих полках. Ищи что угодно, что может быть связано с тем, что мы прочли здесь. Если найдёшь что-то подозрительное — сразу дай знать. Лидия кивнула, её сердце билось быстрее. Она чувствовала нарастающее напряжение и важность момента. Теперь, когда у них была хоть какая-то зацепка, они могли начать действовать. Работа предстояла долгая, и они оба это понимали. Но, несмотря на всю сложность задачи, их внутреннее чутьё говорило, что они на правильном пути. Лидия знала: вместе с Эйханом она пройдёт через любые испытания, и это было только началом их поиска, но она не могла даже представить, что за путь ждет их впереди.