Тени Амна – Baldur’s Gate II: Shadows of Amn (новеллизация)

      Часть 3 Глава 6              Первую зацепку для охоты за Валигаром Йошимо получил еще от Налии.       – Неужели кто-то из этого жуткой семейки еще жив? – всплеснула руками она. – Графы Кортала! Конечно, я слышала о них: в прошлом они были богатейшим семейством Амна, но умудрились спустить все свое поистине баснословное состояние на оккультные книги, опасные артефакты и дальние экспедиции. В конце концов Кортала разорились до полной нищеты, так что местная знать уже не водила с ними знакомства.       – Я свечку не держала, – предупредила Налия, – но, по слухам, последние Кортала кончили ужасной смертью. Вроде как часть из них превратилась в упырей, часть вымерла от нездешних, отвратительных болезней, часть просто пропала без вести. Я думала, из Кортала больше никого не осталось, и первый раз слышу о Валигаре. Однако, если кому-то интересно мое мнение, то он, должно быть, некромант из некромантов. Не удивляюсь, что его преследуют Волшебники в Рясах, хоть какая-то от них польза!       Не щадя себя, Йошимо днем и ночью рыскал по городу, особенно тщательно – по портовым кабакам. Там он рассчитывал обнаружить следы чернокожей матери Валигара.       – Люди надолго запомнили, – рассказывал потом Линху скуластый кара-турец, – как в доках Аскатлы пришвартовался роскошный корабль, набитый слоновой костью, шкурами львов и так называемыми «шоколадными бобами», что ценятся на вес золота. На корабле прибыла молодая царица одного из племен Чалта. Она разъезжала на раскрашенном, как радуга, слоне и расспрашивала здешний люд о своем муже и сыне. Но узнав, что ее муж – Кортала, люди стали обходить чалтанский корабль десятой дорогой. Царица уплыла, так никого и не отыскав.       Линх невнятно хмыкнул, размышляя над этой странной историей, и Йошимо высказал предположении:       – Скорее всего, отец Валигара женился на чернокожей царице из страны джунглей и саванн, когда путешествовал по Чалту, а спустя несколько лет вместе с сыном вернулся в Амн… Уж не знаю, зачем, может быть, потянуло назад к цивилизации? – он неопределенно пожал плечами.       Йошимо не сомневался, что парня с такой необычной биографией он выследит в ближайшие дни.       – Существуют особые приметы на теле – шрамы, родинки. Но такие же шрамы и родинки бывают и в судьбе, – рассуждал кара-турский плут. – Их тоже не смыть. Невозможно быть со стороны отца амнийским графом, а со стороны матери – чалтанским принцем, и надеяться, будто можешь исчезнуть бесследно.              На днях Минск собрался на рынок за орешками и семечками для Бу. Джахейра отправилась с ним, считая полезным время от времени посещать рынок, чтобы поддерживать представление о местных ценах, следить за новостями и приобретать необходимое со скидкой. Линх пошел с ними, хотя после свидания с Виконией в кошельке у него гулял ветер, и на базаре делать ему, по правде говоря, было нечего.       Путь лежал грязными улочками трущоб. В безлюдных переулках свистел ветер. Днем трущобы вообще пустели. Их оборванные обитатели разбредались по всей Аскатле – красть, искать работу и просить милостыню. Все жители городского дна в светлое время суток околачивались в доках, на рынке, на ступенях храмов, и только под вечер нищий квартал вновь заполняла утомленная толпа побирушек, поденщиков, кустарей, портовых грузчиков, старьевщиков, уличных музыкантов, беспризорников, мошенников и карманников.       Вчетвером, – считая, разумеется, Бу, восседавшего на широком плече великана-рашеми – Линх, Джахейра и Минск свернули в очередной тихий переулок. Неожиданно навстречу им показалась пестрая ватага: четверо эльфов в бархатных штанах, разноцветных куртках с широкими рукавами, в беретах, украшенных перьями, с лютнями и дудками в руках.       – Вот так скоморохи! – обрадовался Минск.       Но Джахейра встревоженно обернулась, и ее янтарные глаза приобрели то странное выражение, с которым еще умеют смотреть в минуту опасности дикие звери. Сзади приближался шут в красно-черном костюме, с бубном в одной руке и коротким мечом в другой.       – Ревиан, ты! – возмутилась друидка. – Как ты смеешь идти против меня? Ты всегда был другом нам с Халидом!       Шут сощурился:       – Я хорошо тебя знаю, Джахейра. Если бы за это дело взялся не я, многим из наших нападение на тебя стоило бы жизни.       «Арфисты!» – начал понимать Линх. Их лютни, дудки, пестрая одежда – не просто маскировка. Это барды с зачарованными инструментами, способные своей игрой и пением наводить морок, насылать страх, увеличивать собственную силу и ловкость в схватке. Еще неизвестно, что произойдет, если этот Ревиан пустится в пляс со своим бубном…       – О чем ты думала, Джахейра, – с горечью упрекнул Ревиан, – когда стала отступницей? Опомнись! Герольд сказал, что простит твою ошибку, если ты снова присоединишься к нам!       – Что за глупые скоморохи! – проворчал изумленный этим предложением Минск. – Зачем вам Джахейра, ведь она не умеет ни петь, ни бренчать на лютне?       – Ради нашей былой дружбы... – пропустив мимо ушей этот простодушный вопрос, продолжал красно-черный шут. – Не жертвуй собой ради сына Убийцы!       – Никто, никогда… - зашипела в ответ Джахейра.       Линх знал, что она собирается сказать дальше. Арфистам проще было бы добиться согласия разъяренной медведицы, чтобы она отдала им своего детеныша.       – Подождите! – перебил Линх. – Не делайте ничего!.. Мы договоримся.       Ревиан презрительно усмехнулся и указал на него острием клинка:       – Гальварей предупреждал: нельзя верить ни единому твоему слову. Такой, как ты, присягнет в чем угодно…       – Ну… вообще-то я сын Баала, а не Сирика – Бога Лжи, – с неожиданной в этой накаленной ситуации рассудительностью возразил Линх. – Но я не собирался говорить. Просто возьми, – он сунул руку за пазуху и вытащил сложенный вчетверо листок, – и прочти.              …Линх молча шел по улице, чувствуя, как Джахейра сверлит его пристальным взглядом. Парень не ожидал, что ему придется отдавать свое заветное письмо Арфистам при ней.       Теперь губы друидки были поджаты, как будто она намекала: «У меня полно вопросов. И ты их услышишь, едва я открою рот».       Действительно, когда Ревиан пробежал глазами письмо, то уже без всяких угроз и споров деловито пообещал: «Хорошо. Расходимся. Думаю, ты скоро получишь ответ». Линх мог себе вообразить, как это выглядело глазами Джахейры!       Поход за семечками для Бу был отложен, хотя Минск и не сразу взял в толк, что было не так с ватагой уличных музыкантов. Троица немедленно вернулась в «Медную корону», прямиком в потайные комнаты, где Джахейра наконец-то разжала побелевшие от напряжения губы…              В подземных комнатах они зажгли факелы, которых Минск уже давно с запасом наделал из пропитанных смолой тряпок, намотанных на деревяшки. Вообще со скуки рашеми понемногу хозяйничал в неуютном подпольном жилище: соорудил стол и даже повесил на стены несколько полок.       Теперь за этим столом при свете двух чадящих факелов состоялся непростой разговор.       – Арфисты найдут Имоен быстрее, чем мы. Мы потеряли слишком много времени, – доказывал Линх. – Мы опаздываем, Джахейра. Мы нужны были Имоен еще вчера.       – Я понимаю тебя. Но все мое существо кричит, что быть заточенным под землей с помощью магии – противоестественно! – упрямо помотала головой друидка.       Линх кивнул.       – Угу… Я написал Гальварею: как насчет какого-нибудь беспробудного сна для меня в это время? Кстати, ты более опытная целительница, чем я. Может, у тебя есть такое средство?       На этот вопрос Джахейра не ответила, но заговорила о другом:       – Ты всегда твердил, что не хочешь превратиться в Баала. Ты был готов даже умереть, лишь бы не оказаться тем из его детей, кто переживет остальных и станет новым Великим Хищником. Но если Гальварей отправит тебя в Заточение, Бог Убийства возродится именно в тебе. Ты, Линх, ты, ты, - повторила она, - будешь новым Баалом, заточенным магией в недрах земли и стремящимся вырваться наружу!       – Да что там останется от меня? – передернул плечами Линх. – Ты правда считаешь, Джахейра, что во Владыке Убийства может сохраниться что-то от настоящего меня? Я в это не верю!       Дхахейра раздраженно вздохнула:       – Сильванус, дай мне терпения!.. Хочешь договариваться с Гальвареем? Помни: это еще не значит, что ты должен соглашаться на любые его условия. Посмотрим, какой ответ он даст, – и устало добавила. – Ох, когда я думаю об этой твоей сделке, Линх, мне кажется, будто вся шерсть на загривке у меня встает дыбом, и тянет завыть!              Сам Линх тоже утешал себя мыслью, что во всей этой истории еще остается кот в мешке, черный кот в мешке – Валигар Кортала.       Вкрадчиво и чуть-чуть самодовольно Йошимо поведал, как ему удалось раздобыть главную зацепку. У старожилов на городских улицах он пронюхал о страшном доме в доках, где ютился последний из обнищавших Кортала. Кое-кто вспомнил, что при «чернокнижнике» жил еще старый слуга по имени Герво.       – И представь, он до сих пор жив, – остро сощурился Йошимо. – Этот Герво вырастил Валигара. Сейчас он совсем старая развалина, почти глухой, полуслепой, волосы белые, как паутина. Старик легковернее ребенка, так говорят у меня на родине. Герво выложил мне – «другу своего господина» – всё. Валигар навещает слугу раз в неделю, приносит деньги и кое-какие покупки. Завра ночью… – кара-турец многозначительно подмигнул.              …Запахнув поплотнее на груди грубую суконную куртку, Валигар грелся у огня в заброшенном доме и хмуро пересчитывал свой недельный заработок. Промысел Валигара плохо сочетался с беготней от Волшебников в Рясах, и монет оказалось не много.       Старик Герво совсем высох и одряхлел, вдобавок с годами становился все чудаковатее. Последние годы он иначе не называл Валигара, кроме как «ваше сиятельство».       Чернокожему изгою подумалось, что Герво вот-вот отдаст концы, и тогда он избавится от лишних хлопот. Но никакого облегчения от этой мысли Валигар не испытал. Лучше бы старикан еще пожил. Валигар ощущал, что ему важна эта маленькая привязанность.       Он по натуре был одиночкой и почти не испытывал потребности в таких вещах, как дружба и взаимопонимание. Валигар ни в ком не разочаровался и не таил ни на кого обид. Просто в его душе для других людей была отведена лишь самая мизерная ниша, и чтобы заполнить эту нишу, прекрасно хватало глухого, как пень, дряхлого слуги.       Оставив догоревший костер, для безопасности обложенный битым кирпичом, Валигар наскоро взглянул в окно. Уже достаточно стемнело, и Валигар без малейших сомнений сиганул прямо через подоконник. Непредсказуемость – этого закона он придерживался с детства, когда учился избегать встреч с уличной шпаной и взрослыми бродягами. Приходить и уходить то в дверь, то в окно, никогда не пользоваться одной и той же дорогой…       Засада поджидала Валигара возле его собственного дома – холодного двухэтажного особняка с растрескавшимся фасадом, последнего владения рода Кортала.       Он даже не удивился. Навещая Герво, Валигар был предсказуем.              Его схватили на пороге и втолкнули в дом, как только он, повернув ключ в тугом, давно не знавшем смазки замке, начал отворять дверь.       Линх с Минском держали пленника крепко, но Валигар все равно честно перепробовал все уловки, пытаясь вырваться. Он даже внезапно полностью расслабил тело и обмяк, как мёртвый: по его опыту, это часто обескураживало противника и давало шанс выкрутиться. Но на сей раз силы оказались слишком неравны, и самые ловкие извороты не помогали.       – Да тише ты!.. – запыхавшись, крикнул на него Линх.       Валигар повернул голову, и Линх совсем близко увидел расширенные от гнева зрачки и налитые кровью белки больших темно-карих глаз, наполненных бешенством.        В тот же миг Линх почувствовал, как кто-то треснул его чем-то твердым по затылку.       – Бегите, ваше сиятельство! Спасайтесь!..       Не очень-то пострадавший от этого удара, Линх оглянулся и обнаружил седого, ветхого старика, одетого во что-то вроде полностью вылинявшей ливреи. Воинственно вскинув в дрожащих руках напольный торшер, старик явно собирался продолжать битву.       Но Валигар прорычал:       – Отойди, Герво! – и оглянулся на Линха. – Это мой слуга, не видишь, он совсем выжил из ума! Не тронь его, я сдаюсь.       Старик покорно опустил торшер, и попятился назад, захлебываясь от одышки.       Валигар перестал вырываться.       – Кучка головорезов на побегушках у Волшебников в Рясах? – спросил он, окидывая презрительным взглядом незваных гостей.       Линх поднял руку и потрогал ушибленный затылок:       – Нет.              Большинство комнат в фамильном гнезде Кортала были нежилыми, а окна в них заколочены досками. Вся годная мебель и вообще все годное было стащено в три помещения. В одном обитал Герво, в другом – Валигар (эту каморку слуга величал «кабинетом хозяина»), а третье совмещало в себе гостиную, столовую и кухню, ибо в ней располагался закопченный камин.       Валигар стоял посреди своего каминного зала – высокий, стройный, длинноногий, широкоплечий, ничего ни убавить ни прибавить. При свете огня видно было, что Валигар не совсем черный, как дроу, а темно-коричневый. (Впрочем, Линх давно знал, что чернокожие люди на самом деле не черные. Вообще-то как и белые люди вовсе не белые. Если белого человека по-честному нарисовать белой краской, получится то еще привидение).       Предложив незваным гостям сесть, Валигар остался стоять, скрестив на груди руки.       – Итак, если вы не охотники за головами, господа, зачем же вы ворвались в мой дом?              – Раз за тобой гоняются Волшебники в Рясах, то ты нелегальный маг? – напрямик спросил Линх, когда наконец осторожно пристроился в скрипучем кресле.       – Выходит, вы напали на меня лишь потому, что я Кортала? – по-своему понял Валигар. – И поэтому я обязан быть некромантом и чернокнижником? Нет, мои руки чисты. Я не маг. С колдовством в моем проклятом роду покончено навсегда.       – В самом деле? – недоверчиво вмешался Йошимо. – Но волшебники в Рясах не интересуются теми, кто не связан с магией. Обычного преступника они бы не ловили.       – Они меня и не ловят, – уточнил Валигар, по-прежнему держа руки скрещенными. – Они развесили объявления о награде, чтобы меня им поймали другие.       – Не совсем так, – вкрадчиво возразил Йошимо. – Не следует упускать из виду, что двоих Волшебников в Рясах ты убил. Значит, они все-таки пытались тебя схватить.       Валигар сцепил руки еще сильнее.       – Смешно… По-вашему, рясоносцы явились, чтобы остановить злого колдуна из рода Кортала? Но все было наоборот: я обычный человек, а они пришли ко мне в поисках черного колдовства!              В глубине души Валигар даже почувствовал какой-то задор.       – Если вы не охотники за головами, то кто? Любители страшных историй у камина? – осведомился он. – У меня они есть.       Как вам уже известно, все Кортала рождались с одним изъяном: с жаждой силы и власти, что дарует магия, – надменно кривя коричневые, четко обрисованные губы, начал потомок некромантов. – Невозможно сосчитать, сколько живых существ, включая себе подобных, мои предки выпотрошили ради ингредиентов или принесли в жертву демонам! Но о своем отце я знаю лишь то, что на последние деньги он снарядил экспедицию в Чалт. Там он повстречал мою мать – царицу одного из племен саванны. Сам я родился в Чалте и прожил там лет до пяти-шести, пока отец не сказал, что мы с ним поедем в Амн, потому что он хочет показать мне свою родину и заодно забрать кое-какие вещи. Теперь я понимаю, что речь шла о магических трактатах и архивах нашей семьи.       Когда отец прибыл в Аскатлу, в доках произошло несколько кровавых убийств. Молва связала их с возращением «колдуна Кортала». Я уже сказал: я был слишком мал, чтобы знать, совершал ли мой отец кровавые ритуалы, и могло ли это понадобиться ему, едва он сошел с корабля? Но отца погубила репутация нашего рода, близкие убитых устроили над ним самосуд, а меня спрятал Герво.       Старик в ветхой ливрее, задремавший было на стуле в углу, услыхав свое имя, проснулся.       – А?.. Ваше сиятельство?.. – он приложил ладонь к уху.       – Ничего, Герво! Отдыхай, – Валигар усмехнулся. – Вы, наверное, думаете: «Слуга мог бы отвести мальчика обратно на корабль». Но у бедняги Герво тоже есть изъян: он, как собака, предан роду Кортала, его не переделаешь. Герво решил, что Валигар, законный граф Кортала, должен остаться в Амне и восстановить честь своего имени. Такова моя миссия. Прав я, Герво?       Старый слуга вновь, встрепенувшись, каркнул:       – А?..       – Ничего, - отмахнулся от старика Валигар. – Он и от матери меня спрятал. Старикан сказал, что меня опять ищут плохие люди, и велел не высовываться. Сплетни про черную царицу, искавшую в Аскатле своего сына, до меня дошли уже потом…              По словам Валигара, Герво приучил его к скрытной жизни. И как ни странно, у мальчика не щемило сердце, когда до него доносились с улицы смех и крики бегущей куда-то вместе оравы детей. Для Валигара эти звуки были посторонними, как крики чаек или шум дождя.       Он любил бродить по городу в одиночку, выбирая самые пустынные закоулки, и забираться в заброшенные дома.       Чтобы жить и, кстати, платить налоги за очень небольшой, но тем не менее настоящий каменный особняк, старик потихоньку распродавал остатки графского имущества, наподобие серебряной чернильницы или зеркала в вычурной медной раме. Это натолкнуло Валигара на мысль, что, если во время своих вылазок в заброшки он раздобудет хотя бы дверную ручку, вешалку или крючок от ставен, их уже можно толкнуть на барахолке.       Так мальчишка сделал первый шаг к своему будущему промыслу. С годами он становился все более опытным кладоискателем.       – Ты правда находил клады? – полюбопытствовал Линх.       – Хм… Так, чтобы купаться в золоте, нет, – мотнул головой Валигар. – Но, бывало, мне попадались тайники с монетами или ценностями. Нам с Герво хватало на расходы и чтобы платить за дом. Я надеялся, настоящая удача еще впереди. Но тут на голову свалились эти, которые в Рясах… Может, хотите чаю, господа, раз уж зашли? – с иронией добавил он.              Ловко подвесив на крюк над очагом большой закопченный чайник, Валигар снова встал перед камином, спиной к огню.       – Основателем рода Кортала был некромант Лавок, такое чудовище, что я раньше думал, это пустые бредни, – продолжал он. – Вижу, что вы все трое нездешние, раз в детстве вас не пугали Лавоком.       Кроме того, Лавок изобрел некий прибор… Зачарованную сферу, внутри которой можно перемещаться между планами бытия. Однажды он залез в эту сферу, запустил ее и исчез.       А теперь, спустя почти пять столетий, ко мне врываются Волшебники в Рясах и говорят, что обнаружили планарную сферу в подвале необитаемого дома в трущобах.       – Как же она попала в туда? – непонимающе уставился на рассказчика Линх.       – Переместилась, – спокойно сказал потомок более чем десяти поколений магов. – Я же сказал, что сфера перемещается между измерениями, а не ездит по земле или летает по воздуху. Как рясники пронюхали об этом, понятия не имею. Свинья грязь найдет. А кроме того, трактаты Лавока Кортала, наверняка, хранились не только в домашнем архиве.       В общем, Волшебники в Рясах потребовали, чтобы я открыл для них вход в сферу. Это основной закон некромантии: дверь сферы открылась бы для меня по зову крови, как для прямого потомка Лавока. А другие попадут в самый обычный подвал, – постарался внести ясность Валигар. – Рясоносцы предполагали, что, проникнув в сферу, завладеют тайнами Лавока и артефактами с других планов бытия.       Я отказался. Ни за что бы я не передал наследие ужасного некроманта любым волшебникам, а уж тем более властолюбивым Волшебникам в Рясах, – внезапно изменившимся голосом, с суровым осуждением произнес Валигар. – Но тогда рясники заявили, что им достаточно получить мою кровь, чтобы открыть сферу. Они попытались меня убить, вместо этого я убил их.       Я понимал, что это не конец, – с минуту помолчав, Валигар снова заговорил ровно. – Волшебники в Рясах жаждали завладеть сферой, а это значит, мою кровь мне вряд ли бы удалось надолго оставить при себе. Однако рясники недооценили, насколько хорошо я знаю город. Они проболтались, что сфера появилась в заброшенном здании. Я обошел все заброшки и отыскал ее довольно быстро. Почувствовал притяжение крови еще с улицы. Накануне я слышал, что пропали двое бродяг, ночевавшие в этом доме… В общем, я спустился в подвал и обнаружил вход в сферу. Потом я вошел и прикончил Лавока, – с этими словами Валигар присел на корточки перед вскипевшим чайником.              – О! Неужели так просто прикончить древнего некроманта? – усомнился Йошимо и недоверчиво уточнил. – Тем более если сам ты, как утверждаешь, не маг?       – Я не маг и никогда не прикоснусь к магии, – с напором повторил Валигар. – Не считай ее всесильной. Лавок уничтожил сам себя. Магия – это змея, однажды жалящая себя за хвост.       Лавок не ожидал, что в его сферу может кто-то проникнуть. Кроме того, големы-охранники не напали на меня, раз в моих жилах текла кровь их хозяина. С кинжалом в руке я кинулся на Лавока, но он вскричал: «Стой! Если ты смог войти сюда, значит, ты Кортала! Хоть я и не ожидал, что мои потомки будут выглядеть так, как ты, но сомнений быть никаких не может. Иначе бы сфера не впустила тебя».       Лавок сказал, что я должен стать его учеником, и тогда он откроет мне секрет управления своей плотоядной сферой, двигавшейся в обмен на кровавую жертву. Он покажет, как без конца продлять себе жизнь, отнимая ее у других созданий.       Я ответил кинжалом... – Валигар задумался, опустив голову. – Потом я покопался в бумагах Лавока, читать и считать меня научил Герво. Там было чье-то сердце, я имею в виду, в лохани со льдом. Я догадался скормить его какой-то зубастой щели в рубке управления и отправил сферу в вечное путешествие по планам, словно корабль-призрак. Сам я бежал без оглядки и успел выскочить раньше, чем сфера начала перемещение… Вдруг я почувствовал, что теперь за моей спиной обычная лестница в подвал. Я больше не ощущал притяжения крови.       Когда Волшебники в Рясах поняли, что я их опередил, они просто развесили объявления о награде за мою голову, – заключил Валигар. – Раз я перестал быть ходячим ключом от планарной сферы, я им больше не нужен, но они хотят рассчитаться. Теперь я в ваших руках, и догадываюсь, что последнее слово за вами. Однако все равно давайте поужинаем сначала, я не ел с самого утра.              Все, о чем думал в это время Линх, – что совсем недавно у этого черного парня была магическая сфера, напичканная до самого верха тайнами иных миров, за которые Волшебники в Рясах отдали бы хоть десять Имоен.       Само собой, парень понимал и Валигара. Коль скоро он, Линх, сам мог бы уничтожить знания – а именно, те, что позволили Иреникусу истязать его магией в клетке – он бы сделал это. Но, если отрешиться от собственной боли, то придется признать: борьба со знаниями тщетна. Они витают в воздухе, и можно тысячу раз начисто стереть какую-нибудь формулу, а ее тысячу раз будут заново изобретать.       – А ты не взял ничего из сферы для себя? – хмуро спросил Линх, уже предвидя твердый ответ Валигара: «Я никогда не прикоснусь к магии!»       Именно так чернокожий граф и ответил. Да, у него правда не завалялось никакой ценной штуковины, с помощью которой можно было бы попытаться выкупить у рясоносцев Имоен.       Линх вздохнул и устало пожал своими широкими плечами:       – Ну тогда, похоже, мы просто зашли на чай.