Король Тёмных миров

Наступая на волявшиеся на полу осколки, Аен подошел к разбитому окну и посмотрел на собравшихся снаружи братьев. Каас помахал ему рукой и резво отправился забрать мяч. Раскачивая в разные стороны своими длинными кучерявыми волосами, собранными в хвост, этот здоровяк, цепляясь за карнизы и лепнину, легко, словно ящерица, взобрался по стене на пятый этаж. Аен сделал шаг в сторону, пропуская его во внутрь. – Все в порядке? – спросил Каас. – Тебя не задело? Аен ничего не ответил, он был уверен, что это было специально. Из всех окон попасть именно в его. «Какое ребячество», – хмуро подумал он. – Даже Грахен с вами, – заметил Аен, снова выглянув наружу. – А меня вы не позвали. – Я боялся, ты поранишься, – развел руками Каас. Он окинул взглядом стерильную комнату брата. Ему всегда было непонятно, почему она такая безликая. В ней не было ничего, что свидетельствовало о ее хозяине: ни картин, ни плакатов, ни безделушек. Его собственная комната была завалена трофеями, а стены изрисованы масляной краской, иногда от переизбытка эмоций Каас начинал неистово чертить кистью то, что приходило к нему в голову. Но комната Аена была похожа на номер в гостинице. Словно здесь никто не жил подолгу. Одежда тоже неизменно оставалась строгой и безликой. В сочетании с аккуратной стрижкой она делала его похожим на офисного работника. Создавалось впечатление, что всей этой невыразительностью Аен пытался компенсировать собственную необычность. Получалось у него плохо. Нежный и хрупкий не только для их семьи, он был слишком красив и похож на девочку. Каас смущенно вспомнил, что несколько раз мастурбировал, думая о нем. – Как мило, – саркастично оценил его заботу Аен. – Если кто-нибудь случайно толкнет тебя – ты можешь сломать себе что-то, – продолжал стоять на своем Каас. – Это будет очень печально. – Я бы ничего себе не сломал, – возразил Аен, попытки старшего брата подружиться с ним ему казались страшно лицемерными и раздражали. – И хватит меня опекать или делать вид что опекаешь. Я неплохо могу постоять за себя, кстати. Но это неважно, я бы все равно не стал бы носиться с вами, как будто нам лет по десять. У тебя разве нет важных дел? Ты не должен сломать защиту Голодных собак? Папа ждет, когда ты разделаешься с их авангардом, чтобы нанести удар им в самое сердце. До тех пор, пока это не произойдет, они будут давить торговцев амулетами и не дадут нам развернуться. – А ты много об этом думал, – Каас развалился на его кровати, с любопытством рассматривая эту щуплую мелочь, которая каким-то образом родилась в их семье. – Может ты хотел этим заняться? Вместо ответа Аен яростно сверкнул глазами. О, он хотел. Он очень хотел, но отец ему не позволял возглавить даже мелкое подразделение. Зато ему доподлинно было известно сколько в их доме салфеток и когда вывозят мусор. Каас снова поймал себя на том, что, глядя на брата думает о всяких пошлостях, но тот сам был виноват. При виде Аена у любого здорового мужчины появилось бы желание прижать его к стене и оттрахать. Аен был красивее любой из жен Кааса, разве что у него не было сисек. – Хочешь, я поговорю с отцом? – предложил Каас. – Может у него найдется какое-нибудь дело для тебя. – Проваливай! – разозлился Аен. – Зря ты так, – Каас поднялся с кровати, привычным движением засунув руки в карманы, – я же правда хочу помочь. Мы же братья. Аен откинул в сторону здоровую лапу, которую Каас хотел положить ему на плечо. В этот момент дверь отварилась и в комнату вошла Калима. По их напряженным лицам она поняла, что сделала это невовремя и растерянно остановилась. – Я еще вернусь к этому вопросу, – пообещал Каас и выпрыгнул обратно в окно. Калима подошла и стала собирать валявшиеся на полу осколки. – Не надо, – мягко остановил ее Аен таким тоном, который, пожалуй, хотел от него слышать Каас, и забрал у нее совок и веник. – Я сам уберу. Лучше позови какого-нибудь мага, пусть восстановит окно. Она кивнула и направилась к выходу, но в дверях обернулась, чтобы подарить ему улыбку. По этой стройной высокой женщине было непонятно сколько ей лет. В родовом гнезде Аратонов каждая из них хорошо следила за собой в страхе, что иначе от нее избавятся. Но Аен помнил ее с детства, поэтому понимал, что она, Калима, значительно старше его. У них были похожие черты лица, или ему просто так казалось. Аен думал, что она могла быть его мамой. На семейном совете у него права голоса не было, но Аен выбил себе разрешение присутствовать на нем. «Я все-таки Аратон, – сказал он отцу. – Я все еще твой сын, если это что-то значит». Магран любил его по-своему и ценил сильную волю парня, но ему все равно казалось это позорным иметь такого женоподобного сына. Глава Слепых змей втайне мечтал запереть своего неудавшегося отпрыска в кладовке, чтобы никто не смеялся над ним. В нем постоянно боролись эти противоречивые чувства. Результаты его внутренних терзаний, Аен постоянно ощущал на собственной шкуре, потому тоже одновременно любил отца и ненавидел. На совете обсуждали главным образом войну с Голодными псами – бандой полудемонов, которые сдали им рынок артефактов почти без боя, но теперь исподтишка душили его. У Аена болели челюсти, так сильно он их сжимал, чтобы ничего не ляпнуть. Ему было ясно, что за столом сидят одни идиоты. Любой разумный человек сказал бы, что за погромами и пожарами стоит Гриандан. Что они специально сталкивают своих врагов лбами, чтобы пока те заняты друг другом, спокойно завладеть фабриками химер. Но кто его слушал. «Принцесса» и «мадам» – вот кем он был. Еще «подруга» и «сестренка», хотя Аен никогда не видел ни одной своей сестры и не мог понять почему. После совета была традиционная попойка. Потому что для него семья собиралась раз в несколько дней и это считалось достаточной причиной чтобы пить как не в себя и устраивать оргии. Аену никогда подобное мероприятие не нравилось, но ему нужно было быть там по своим причинам. Он сидел в углу и сверлил всех вокруг взглядом, когда к нему привалился Парак – еще один огромный тупоголовый брат, не такой энергичный и многообещающий как Каас, но даже у него был подконтрольный ему сектор влияния Слепой змеи. – Ты трахал рыженькую? – осоловело спросил он, из всех Аратонов только у Аена была такая устойчивость к алкоголю, остальные выпили достаточно, чтобы плохо соображать и нетвердо стоять на ногах. – У нее такие бедра мясистые. – Сколько ей лет? – Чего? – не понял Парак. – Ты знаешь сколько Эмме лет? – спросил Аен. – Я тоже не знаю. Не думал, что одна из этих женщин может быть твоей матерью? – Когда я родился весил больше шести килограмм, – похвастался Парак. – Женщину, которая меня родила, наверное, разорвало. А вот твоя точно выжила. Может ее я только что в горло трахал? Ну после того, как отодрал ее в очко, а потом почистил хер у нее во рту. Понял? У тебя яйца есть вообще? Выеби одну из этих сучек. Если кто-то из них тебя родил, то это все равно подстилка, я бы не стал такую называть «мама». Аен слушал его молча, впитывая в свою память всю гниль из этих слов. Ему было некогда разбираться со своим отвратительным братом, но тот подал хорошую идею. Он поднялся и прошелся по залу рассматривая своих пьяных братьев и женщин, с которыми они занимались сексом. В конце комнаты Магран прижимал к стене испуганную блондинку, на вид слишком молодую даже для Аена, и Калиму. Платье на груди у нее уже было разорванно и Магран собирался раздеть ее окончательно, но Аен остановил его, похлопав по мощному боку, так как до плеча он не доставал. – В чем дело? – недовольно рявкнул Магран, он тоже сильно напился. – Папа, можно мне ее? – попросил Аен, указывая на Калиму. – Я эту хочу. – Каков наглец, у родного отца из рук вырывать, – Магран был доволен, что он ведет себя так, как, по его мнению, положено вести настоящему мужику, обычно Аен избегал гуляний или прятался в углу. – Забирай! – щедро позволил он. Не теряя времени Аен взял ее за руку и повел за собой. В отличии от остальных он не стал это делать у всех на виду, а уединился с ней в одной из ближайших спален, впрочем, этому никто не удивился. – Никому не открывай, – велел ей Аен, запирая за ними дверь. – Если потом спросят, скажешь, что я был с тобой. Он открыл тайный проход в стене, которые понаделал по всему особняку, пока исполнял свою скучную роль управляющего, и оставив Калиму ждать его, сидя на кровати, пробрался через склад к заднему входу. Несколько хмурых грузчиков таскали в подвал коробки из грузовика. Спрятавшись за открытой дверью, Аен жестом подозвал к себе одного из них. – Принес? – спросил его Грош, нервно поправляя фирменную кепку. Аен снова оглянулся по сторонам и убедившись, что никто его не видит, достал из кармана похожую на шахматную фигуру магическую печать. Шмыгая носом, Грош облизал и обнюхал ее со всех сторон, после чего достал болванку. – Сложно-сложно, – бормотал он, сильнее вжавшись в стену, чтобы спрятать вспышки магии. – Ты сделаешь или нет? – занервничал Аен. – Тихо-тихо, – притопывая упокоил его Грош, – сейчас все будет, не боись. Вот смотри какая красивая получилась. – Отлично! – Аен забрал обе печати у мага. – Возьми деньги, – он сунул ему пачку универсальной валюты. – Нужно кое-кого подкупить, я потом конкретнее объясню. Все иди. И будь осторожен не попадись. – Хорошо, босс. Как скажешь, босс, – парень больше похожий на воришку, чем на мага, подмигнул ему и поковылял обратно к грузовику. Аен справился быстрее чем рассчитывал и, вернувшись к Калиме, понял, что выходить слишком рано, хотя ему скорее хотелось закончить с этим делом – вернуть печать обратно в отцовский карман. Воровать что-то у Маграна Аратона не решился бы ни смертник, ни сумасшедший, поэтому он был так беспечен. Впрочем, Аен не особо его боялся. Ему не хотелось снова идти туда. На мгновение у него появилась идея попросить Калиму, но он рассмеялся сам с себя за малодушие. Выждав достаточно времени, Аен сделал все сам. Через два дня случилась драка. Парак хвастался перед всеми своим новым защитным амулетом в виде солнца, болтающимся у него на шее. Аен в жизни не видел ничего более безвкусного, но тот заверял, что теперь бессмертен. Вдруг в комнату влетел Каас с красным лицом, весь всклокоченный – он был зол как черт. Парак был не сильно меньше, но Каас одной рукой отшвырнул его к стене. Остальные растерянно замерли. В два прыжка Каас снова оказался возле него и занес кулак для удара. В последний момент за его спиной вырос Магран и поднял его за шкирку как щенка. – Отпусти! – от злости позабыв о страхе перед отцом, Каас задергался, пытаясь вырваться. – Я выбью все зубы и выдавлю глаза этому выродку! Ты не жилец! – Какой унары здесь происходит?! – нахмурился Магран. – Я убью его – вот что! – заверещал Каас, плюясь в разные стороны. – Я тебя первый прикончу! – так же истерично вторил ему Парак, вскакивая на ноги. Каас рванул вперед так, что в руках отца осталась только разорванная рубашка. Парак, в этот момент тверже стоявший на ногах, подсек его и, повалив на пол, осыпал серией ударов. Магран снова с трудом растащил их. – Я не уступлю тебе, ублюдок! – пообещал брату Каас. – Ты еще за это поплатишься! – Не ебу, о чем ты! – выплюнул выбитый зуб Парак. – Твой человек подорвал мой склад! – заявил Каас, остальные распахнули рты. – Что? – воскликнул Парак. – Не может быть такого. И где он? – Он мертв. – Ох как удобно, – перекривил его Парак. – На нем были твои руны, – у Кааса было достаточно причин чтобы его обвинять. – И ты давно завидовал мне и говорил, что подорвешь его к чертям чтобы я не зазнавался. Все это слышали! Это было чистой правдой. – Парак, – строго сказал Магран, – нельзя строить козни собственному брату. – Я ничего не делал! – испуганно заорал тот. – Ты должен все компенсировать, – вынес решение Магран. – Но я не виноват! – Парак был загнан в угол, Каас продолжал метаться. – Этого недостаточно! – заявил он. – Это оскорбление. Ты труп! Вне себя от злости Каас выбежал за дверь, и никто не посмел его остановить. Пока особняк пустовал Аен по своим тайным ходам пробрался в подземелье и приложил печать к большому круглому камню, приваленному к стене. Тот медленно откатился, пропуская его в особое хранилище Маграна. Здесь он держал самые ценные бумаги. Аен выбрал несколько документов поважнее и с помощью специального камня, который дал ему все тот же Грош, сжег их без следа. И, закончив со своими делами, ушел. Тем же вечером он заглянул в отцовский кабинет. Магран не поднял головы, продолжая читать какие-то доклады. Поэтому Аен некоторое время пошатался по комнате, с безразличным видом рассматривая содержимое полок. – Что-то случилось? – наконец спросил Магран. – Кто-то сегодня лазил в хранилище, – сообщил Аен. – Чаши зафиксировали движение. Мы бы знали больше, если бы у нас стояли камеры. Магран немного поколебался, потом поднялся с кресла. – Пойдем, – сказал он сыну и повел его за собой в подвал. Магран открыл вход так же, как сегодня делал это Аен и, впустив его вовнутрь, стал проверять все ли на месте. – Ясно, – заключил глава Слепой змеи. – Пропала купчая на землю и пара договоров. Но воришка – редкий идиот, он еще вернется. – Почему? – Разрешение гильдии осталось, – пояснил Магран. – Без него купчая не действительна. – Это важно? – спросил Аен Он был вне подозрений. У него были связанны руки и от этих документов ему толку было не больше, чем одной из их служанок: без влияния в банде они ничего не стоили. – Возможно, – Магран задумался. – Может один из твоих братьев решил, что слишком вырос, чтобы оставаться в тени собственного отца. Как бы там ни было хорошо, что ты мне сказал. Принеси чаши в мой кабинет, я сам этим займусь. Парак заметил, как его странный брат отодвигает скрытую панель в стене и, думая, что никто его не видел, озираясь по сторонам полез в тайный проход. Парак нырнул следом и, стараясь не спугнуть его, проследил за ним до самого подземелья. Из тени он наблюдал, как Аен прикладывает печать и открывает дверь в хранилище. – Так и знал, что ты что-то задумал, – выдал себя Парак и вышел на свет. – Ты всегда был каким-то мутным. – А ты всегда был мудаком, – ответил Аен, вопреки ожиданиям брата оставаясь совершенно спокойным. – А ну иди сюда, червяк мелкий! Парак схватил его, но Аен каким-то образом выскользнул из его, как ему всегда казалось, стальной хватки. Это окончательно шокировало его, они никогда не дрались друг с другом, но победа над таким хилым на вид парнем, который весил меньше, чем его какашки, казалась Параку чем-то само собой разумеющимся. Теперь он не был так уверен. Но выяснить этот момент так и не удалось, потому что Аен вдруг растворился в воздухе. Просто нырнул ему под руку и пропал, словно его здесь не было. Парак оглянулся, но вместо брата увидел отца. – Я так и знал, – сказал Магран. – Каас прав: ты зарвался. Сначала его склад, теперь кража документов. Если ты думаешь убрать с доски своего соперника, а потом и меня, то ты еще слишком зелен и наивен. Но мне нравятся твои амбиции. Я думаю, мы с тобой сейчас поговорим, а потом ты поедешь подлечиться в Ахраг. – Чего мне делать в Ахраге?! – перепугался Парак, не зря подозревая, что «поговорим» подразумевает отцовские кулаки. – Послушай, отец, это все Аен. Я видел, как он пришел сюда и отворил хранилище. – На черта ему это нужно?! – разозлился Магран. – Я поймал тебя с поличным, чего выкручиваться?! – Говорю же, это все он! – отчаянно пытался отстоять свою правоту Парак. – Выворачивай карманы! – Да пожалуйста! – Парак одним резким движением вытащил все что было в карманах брюк и вместе с остальным хламом вытащил дубликат печати. Аен причесывал щеткой гриву лошади, когда амбалы из Слепой змеи под руки протащили мимо него человека в наручниках и с мешком на голове. По русому кучерявому хвосту Аен понял, что это Каас и поспешил следом. В зале его бросили к ногам Маграна. Он стянул с сына мешок и спросил: – Что я, по-твоему, должен теперь с тобой сделать? – Я его не убивал, – плюясь кровью, поклялся Каас, который уже был так избит, что его было не узнать. – Не надо мне врать, – Магран считал, что он и так слишком милосерден к своим сыновьям. – Все слышали, как ты пообещал убить Парака. И стоило только ему покинуть поместье, как его люди обнаружили хладный труп. И теперь я спрашиваю: что я, по-твоему, должен с тобой сделать? Аен посмотрел на часы – уже было около пяти, и решил, что нужно поторопиться. Он не стал ничего с собой брать, потому что ему ничего не было нужно в этом доме. Аен залез в специальный защищенный магией ящик, в который мог поместиться только такой маленький человек, как он, и, дрожа в нем, слушал как гудит мотор грузовика, вывозившего мусор из особняка. Вскоре его опустили на землю и, убедившись, что машина уехала, Аен вылез наружу. Они уже ждали его здесь. – Как-то несолидно, – заявил Рэйджер, опираясь на свой гигантский меч. – Зато надежно, – возразил Аен. – Спрячь меч, мы должны быть незаметны, а не красоваться перед фанатками. – Ты все сделал? – спросил Мелах. – Ты свободен? – Да, я вычеркнул себя из семейного реестра. Теперь им будет сложнее меня найти. – Чего так долго? – проворчал Рэйджер. – Отвлекал внимание, заметал следы, – пожал плечами Аен. – Сделал еще пару вещей. – Так что, босс? – пропел Грош, катаясь на пятках. – Алмазное хранилище, босс? – Давайте уже уйдем с помойки! – капризно попросила Хлоя. – Я, кажется, видела крысу. – Я, кажется, видела крысу, – передразнил ее Рэйджер. – Ты еще насмотришься на крыс. Если мы планируем награбить столько добра, сколько хочет наш Аратоновский принц, нам придется долго прятаться где-нибудь, где будут крысы. – Так мы уходим или нет? – проигнорировала его желчные изречения девушка. – Один момент, – ответил Аен и достал защитный амулет с солнцем из кармана, одну минуту он рассматривал его, а потом бросил в помойную кучу, и сказал, обращаясь кое к кому, кого больше не было: – Не смей оскорблять мою маму, тварь.