Все в твоих руках

Славе казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как Мирон решил оказать ему такую услугу, а он все еще молчал, как болван. Потереть спинку! Весьма мило. Но не в их ситуации. – Обойдусь, – буркнул он и дернул плечом. Мирон ненадолго отстал, но вскоре снова похлопал его по плечу. – И все же тебе неудобно. Слава обернулся и сердито посмотрел ему в глаза. – Еще раз – и неудобно будет тебе. Отвали по-хорошему. Мирон кивнул и отстал. Правда, ненадолго. Вскоре Славиного плеча в третий раз коснулась рука. – Чего опять? – раздраженно обернулся Слава и столкнулся с искренним удивлением: Мирон явно не ожидал такой реакции. Славе, как и прошлой ночью, стало его жалко, не получалось на этого чудика долго злиться. – Я еще утром подметил, но потом забыл, а теперь вот вспомнил и хочу тебе сказать, – спокойно, совсем не в лад со своим грустным взглядом, сказал Мирон, – У тебя глаза приятной формы и цвета. Про них можно сказать – красивые. Славка поперхнулся воздухом. Его глаза, приятной формы и цвета, расширились, а брови поползли вверх. – И еще про губы заметил, что они сексуально привлекательны. Слава болезненно поморщился. Если это подкат, то почему такой ебанутый? А если нет, то что, ебаный в рот, происходит? Мирон, видать, тоже сообразил, что ляпнул лишнего. – Это несвоевременная информация? Если да, извини. Просто мне показалось, что когда двое людей находятся так близко друг к другу и оба обнажены, то разговоры о сексе уместны и даже желательны. Слава молчал, пораженный, он одним махом не только утратил дар речи, но еще и растерял весь свой словарный запас. Такое было с ним впервые. Мысли лихорадочно метались в мозгу, сталкивались и не желали оформляться ни во что внятное. – Еще раз прошу прощения, – вежливо кивнул Мирон, – Я продолжу мыться, если ты не возражаешь. К Славке наконец вернулась способность говорить. – Ага, – кивнул он, осторожно слез с полка, чувствуя, что мышцы почему-то задеревенели и конечности совсем не желают слушаться, – Пойду воздухом подышу, а то душно здесь. Он кое-как вышел в предбанник, обернулся полотенцем, даже штаны натягивать не стал, а потом опрометью бросился в дом. Там, заныканные в недрах шкафа, хранились сигареты. Еще на второй неделе пребывания в лесу Слава бросил курить: само как-то расхотелось. А теперь он чувствовал дикое желание затянуться сразу всей пачкой. Сидя на крылечке и с наслаждением втягивая горький дым, он мало-помалу успокоился. Мысли пришли в относительный порядок, и теперь он мог немного подумать о Мироне. С какой-то тот стати полез к нему «спинку потереть», при этом такую ахинею понес, что, даже если Слава бы и хотел, то после такого у него сразу бы упал. Разговоры о сексе ему желательны, блядь! При этом по глазам хер че поймешь. Как у рыбы – пустые и холодные. Ну да, что-то там такое мелькнуло, похожее на обиду или расстройство, но тут же пропало. Или он как-то догадался о том, что Слава бы не прочь? Тогда сам почему так странно себя ведет? Вообще странно, не только в смысле подкатов, а все время. Военная часть эта еще. Что-то было тут нечисто, и Слава, уже докуривая, твердо решил выяснить, что же именно. На крыльце бани показался Мирон. Он был полностью одет, даже рубашку на все пуговицы застегнул. Точно – псих! Но Слава уже устал констатировать очевидное, поэтому отогнал мысль подальше. Мирон подошел к нему и присел рядом. – Курить вредно, – бесцветным голосом сообщил он. – Ты сказал, что пойдешь подышать воздухом, а сам вдыхаешь дым. Разве тебе не должно стать хуже от этого? Слава молча затушил бычок о консервную банку и посмотрел на Мирона. – А разве ты не должен мне рассказать о себе подробнее? Я сегодня вот выложил все. И теперь я хочу знать о тебе тоже по максимуму. Что за военная часть? Что ты там забыл? Почему ты такой странный? – Я нормальный, – Славе показалось, или Мирона его вопросы слегка задели? – Тогда рассказывай, – потребовал Слава. Мирон посмотрел на него, будто что-то соображая, а потом огорошил: – Так не делается. В русских народных сказках, когда герой забредает в лес, то его сперва парят в бане, потом кормят, и лишь потом он рассказывает свою историю. Если бы Славкина челюсть могла упасть до смой земли, она тут же бы сделала это. – В бане я уже помылся, теперь мне нужно поесть. А после этого я расскажу о себе. Слава почувствовал, как закипает изнутри. – Знаешь, что, – тихо сказал он, посчитав мысленно до десяти, – ты-то в бане помылся, молодец. А вот я ни вчера, ни сегодня толком этого не сделал. Заметь, оба раза по твоей вине. И поесть нам сегодня особенно нечего. И вообще, знаешь ли, не похож ты на Иванушку, а я на Бабу Ягу. Так что сделай одолжение, зайди в дом и сваргань нам что-нибудь пожрать, а я пойду мыться. Один, сам, без твоей помощи и моральной поддержки. Он поднялся, строго посмотрел на Мирона и снова увидел на секунду какой-то странный просящий взгляд. – И спину сам себе потру. Все, вали! Мирон тоже поднялся. Нет, Славе не показалось, у него действительно был просящий взгляд. – Чего? – Я только хотел узнать, что такое «сваргань»? Через несколько минут Слава уже блаженно вытянулся на полке. В воздухе расходился пар и сосновый аромат. Ему удалось-таки урвать кусочек неги и счастья, пока Мирон там накрывал на стол. Слава даже ненадолго забыл о странностях своего нового соседа, на него нашло неожиданно вдохновение и в голове появилась завязка для будущего романа. А к тому времени, как вышел из бани, он даже успел сочинить мысленно половину первой главы. Определенно, одиночество и спокойствие влияло положительно. На крыльце он остановился, повернулся спиной к двери и посмотрел на закат. На фоне красного солнца летели три вертолета. Они кружили, будто стервятники над трупом, то разлетались в разные стороны, то опять сходились. Потом один из вертолетов спустился вниз так, что Слава смог разглядеть: вертолет был военным. Стало как-то совсем нехорошо. Слава понял, кого они так усердно разыскивают. Мирона. Он нахмурился от неприятной догадки, но почти сразу же ей на смену пришла новая мысль: как они собираются найти человека в тайге, вот так кружа на верхотуре? Не проще ли прочесать ближайшие посеки и деревни? С другой стороны, Мирон сказал, что прошел почти триста километров, значит военная часть, из которой он сбежал, находится где-то у черта на рогах. Он должен был идти оттуда как минимум полторы недели. По глухомани. А где и что он ел? И как умудрился не порвать одежду? Славу даже затошнило от всех этих вопросов. Да еще и два других вертолета стали снижаться и полетели в направлении его избушки. Как раз на дым из бани. Черт бы его побрал! Его ищут военные, он прошел огромное расстояние, а у него даже штаны не порвались нигде и кроссовки только немного запылились. И ведет себя, и говорит он более, чем странно. Неужели и правда робот? Терминатор местного разлива. Значит, где-то обретается и местный Джон Коннор? Возможно, именно он и есть в одном из этих вертолетов, которые теперь дружной троицей летели прямо сюда. Робот роботом, но Слава почувствовал иррациональное желание защитить Мирона. Пусть даже он не человек, но ведь что-то его сподвигло сбежать из части? Надо его куда-то спрятать. Только вот куда? Кроме ледника в избушке и не было никаких укромных мест. Баню и шкафы они обыщут в первую очередь. Он решительно вошел в избушку. Мирон как раз заканчивал накрывать на стол. На двоих. – Убирай! – распорядился Слава и сам поставил на полку лишнюю посуду. – Нас сейчас за жопу возьмут. Причем, в основном, тебя. – Что значит «за жопу»? – спросил Мирон, потом завел руку за спину и потрогал свой зад. Если бы не грозившая опасность, это выглядело бы даже смешно, но сейчас Славе точно было не до смеха. – То и значит, что скоро сюда прибудут какие-то люди, и мне они уже заранее не нравятся, – Слава открыл крышку подпола-ледника и кивнул Мирону, – Полезай, там есть такой ящик, в него сядешь. Я тебя потом открою. Мирон, видимо, догадался, что он сейчас в опасности и безо всяких разговоров подчинился. Слава закрыл крышку, потом еще достал из шкафа дорожку и кинул на пол, чтобы хоть как-то замаскировать. Разумеется, если захотят найти – найдут, но вдруг прокатит? Он выглянул в окно: вертолеты куда-то скрылись, но гул все еще слышался. Стало совсем не по себе. В том, что скоро в избушку явятся какие-то люди, Слава теперь не сомневался. Наверное, они просто место для посадки удачное ищут. И он решил пока придумать какую-то легенду, в которую незваные гости могли поверить хотя бы чуть-чуть. Хорошо, что баня еще не остыла. Слава вернулся туда, поддал немного пару, разделся и снова улегся на полке, но в этот раз совершенно без удовольствия. Беспокойство все росло, и Слава лежал, отсчитывая минуты в ожидании. Но время шло, а на улице была прежняя тишина, даже зачирикали какие-то птицы. Самая подходящая вечерняя атмосфера, чтобы после бани еще и чаю на травах выпить. Слава сел и задумался. Если военные приходили, то почти наверняка тихо. Раз уж они ищут этого Мирона, поднимать лишний шум им точно ни к чему. Может быть, он, лежа тут в бане, как раз и пропустил их появление. Ну, да: пришли потихоньку, обыскали дом, конечно же, нашли там этого Мирона, они же спецы, точно понимают, что разные коробки и ящики надо обшарить в первую очередь. Нашли его, забрали с собой, а Слава все прошляпил, пока придумывал себе легенды разные. Скорее всего, Мирона уже и след простыл. А жаль! Компания неплохая, жаль, что робот, а так, может, и вышло бы что-то еще, кроме неплохой компании. Расстроенный, Слава ополоснулся, накинул халат и ушел в дом теперь уже окончательно. Банный день был окончен и снова почти без удовольствия. Пока он шел к избушке, внимательно разглядывал окрестность. Никаких следов вторжения не наблюдалось. Во всяком случае, вторжения множества людей. Это вселяло какую-никакую надежду. В самой избушке все было точно так же, как Слава и оставил. Посуда, еда, даже дорожка на полу были нетронуты. Слава с облегчение вздохнул, но тут же вздрогнул, услышав гул за окном. Над лесом поднимались все те же вертолеты, но в этот раз они определенно улетали. Слава следил за ним, пока те не стали величиной почти с точку, и тогда он успокоился почти совсем. Пора было уже Мирону выбираться. Мирону! Славу как ледяной водой окатило. Он с чего-то решил, что Мирон робот, и оставил его в этом сундуке почти на полчаса. А если он и не робот вовсе, а так, просто странный? Просто такой своеобразный чувак, с головушкой у него, может, беды, а Слава его своими руками отправил…на смерть. У него поджилки затряслись. Он убил Мирона? Вот это сюжетный поворотец! Известный писатель, голос, мать его так, поколения, убил случайно зашедшего на огонек путника. Будь как дома, ага, я ни в чем не откажу. Если хочешь, в сундучок подвальный уложу. Вдруг, он и правда, заблудился. Хрен знает, память отказала, ну, расстройство у человека. Про триста километров, конечно, загнул, но ведь, когда шифер подтекает, еще и не такое сказануть можно. Шел чувак шел, набрел на живого человека, а тот его возьми да… Слава подавил приступ тошноты и носком отодвинул дорожку. Брезгливо, будто в подполе на самом деле лежал труп. Потом осторожно открыл крышку и прислушался. Тишина. Объяснимо: труп орать не будет. Слава слез в подпол и на деревянных ногах подошел к сундуку, откинул крышку, и его затошнило снова, уже гораздо сильнее. Внутри, свернувшись калачиком, лежал Мирон и не подавал признаков жизни. – Твою мать… Я его убил, – в оцепенении прошептал Слава и опустился возле сундука на холодный пол. Он не глядя протянул руку и попробовал растолкать Мирона. Все было напрасно. Тогда Слава отважился вытащить его и поднять обратно. Мирон оказался тяжелым, Слава никак не мог взять его так. чтобы нести было удобно. К тому же люк был не очень большим, и как просунуть туда Мирона (Слава даже мысленно боялся назвать его трупом или телом), он вообще не понимал. Вернее, просунуть то можно было, но и наставить на бедную Миронову голову синяков тоже было можно. В конце концов Слава выбрал способ наиболее легкий для себя и слегка травматичный для Мирона, в результате чего набил ему-таки пару шишек. Но уже уложив Мирона на кровать и увидев наливающиеся на лбу и затылке шишки, Слава облегченно выдохнул: у трупов шишек и синяков посмертно не бывает, значит, его гость жив. И то хорошо. Теперь оставалось самое простое: привести Мирона в чувство. Сначала Слава попробовал искусственное дыхание «рот в рот». Эффекта оно никакого не дало, но Слава хотя бы убедился, что губы у Мирона мягкие и целоваться с ним почти наверняка приятно. Потом он уселся на Мирона сверху и попробовал сделать непрямой массаж сердца. Строго говоря, садиться можно было и рядом, но Славин извращенный мозг подсказал именно такой вариант. Сам себя он малодушно успокоил тем, что не собирается насиловать своего гостя, а просто хочет помочь. Но надавливая Мирону на грудь, Слава все же вообразил на миг эту картинку со стороны и увиденное показалось ему по меньшей мере заманчивым. Жаль, что не воплотить в реальности! Как бы то ни было, но непрямой массаж сердца тоже не помог, но хотя бы кожа у Мирона стала теплой, и это обнадеживало. Тогда Слава вспомнил, что Мирон вообще-то собирался подзаряжаться от солнца и, хотя уже вечерело, до заката еще было время, Слав решился вынести Мирона на улицу. Может, если он и правда робот, это даст результат? Он вынес Мирона на улицу и осторожно опустил на траву. Как невесту, подумалось Славе, но эту крамольную мысль он сразу же отогнал. Не хватало тут еще! Сам сел рядом и пристально уставился на Мирона, будто сверление взглядом могло хоть как-то помочь. Заходящее солнце действительно сотворило небольшое чудо: Мирон пошевелился и задышал. На радостях Слава накинулся на него с объятиями, надеясь растормошить дальше, но безрезультатно. Тогда Слава вспомнил, что на улице холодно, а Мирон все же похож на человека, хоть и отдаленно. Изворотливый писательский ум подсказал: его надо отнести в тепло. Опять эта баня, будь она неладна. А ведь Слава надеялся, что уж сегодня-то точно туда больше ни ногой. Но вернуть Мирона к жизни теперь стало для него задачей номер один, и Слава вновь подхватил его на руки. В бане он уложил Мирона на верхний полок, а сам сел на скамейку рядом и стал ждать. Минут десять ничего не происходило, а потом Мирон опять пошевелился да еще и глаза открыл. Слава мигом навис над ним. – Живой? Моргни, если слышишь и понимаешь, – потребовал он у Мирона, который мутным взглядом рассматривал его. Мирон медленно кивнул, а потом притянул Славу к себе и поцеловал. По-настоящему. Взасос.