Доктор Кто и не тот человек-паук

Три года спустя Синева моря была такой пронзительной, что казалась нереальной. У горизонта край его и край неба сшивала темная полоска. Волны умиротворенно рокотали вдали. Ветер доносил запах соли и йода. Он смешивался с одуряюще сладким ароматом цветов. Да, Джереми с Гирой опять сбежали от королевских обязанностей. Но они желали не только отдохнуть. Они принесли цветы. Здесь были и великолепные розы Ишабаны, и веточки сакуры из Тофу, и неприметные, но стойкие цветочки Гоккана, и флуоресцирующие цветы Срединной Земли, растущие у подземных озер, и яркие маки Шугоддама. Джереми и Гира положили их у могильного камня. На нем была выбита надпись: «Памяти Валгил и Лиосы, а также всех жителей галактики Тюльпан». В конце концов, Валгил любила море. Они отдали им полагающиеся почести, как делали каждый год. Гира проверил, что цветы надежно лежат. В прошлый раз погода резко испортилась, и обрушившийся ветер разметал цветы по всему утесу, половину унеся в море. Попали ли обитатели другой галактики в Хакабаку? Даже жрица страны мертвых, Девоника, не знала, насколько велики ее подопечные земли. В финальном бою же все восставшие на помощь души, которых Джереми видел, жили раньше на Терре. Финальный бой… Казалось, история, что вела к нему, тоже была сном. Далеким и невероятно ярким. О двух расах, изгнанных с родных планет лишь для того, чтобы сойтись в войне. О темных тайнах Шугоддама, его связи с частицей существа, для которого все они были игрушками, о дарованной этим существом страшной силе. О самом существе, скучающем самозванном короле, заставляющего расы сражаться друг с другом просто чтобы однажды они зашли слишком далеко и погубили свой мир. О множестве погибших, о боли, ярости и ненависти и об отказе продолжать их. О маленькой, тесной комнате-Вселенной, куда прорвались шесть королей, о чуде, свершенном ими. О потерях и приобретениях. О пустой выемке в груди Джереми, которую раньше занимал кристалл. Подойдя к краю обрыва, Джереми подставил лицо ветру. Ненадолго он растворился в умиротворяющих звуках волн, ветра и шелеста травы. — То, что нам рассказал мой брат о символах правления. — Гира встал рядом. — Что раньше они были одним целым, но первые короли разделили их на шесть частей и запечатали, так как их объединенная сила была слишком опасной. Это же она им подсказала. Да? Джереми достал из кармана сложенный вчетверо листок бумаги. Копия страницы одной настолько старой книги, что в библиотеке замка Шугоддама она хранилась под стеклом и ее страницы выглядели как хрупкие осенние листья. Извлекали ее с чрезвычайной осторожностью и копировали нужный кусок текста так же аккуратно. Секретная история Шугоддама. История разделения огромной силы, превращенной в символы правления. Силы, которую лишь новые короли смогли раскрыть и использовать, чтобы победить Дагдэда. В конце страницы копии старинных букв складывались в слова: «Ты сказал мне, что я это написала. И что все сработало. Так что вернулась, чтобы быстренько продиктовать. У вас получится. Все будет хорошо. Джейн Смит». — Почему «Джейн Смит»? — поинтересовался Гира. — Это ее настоящее имя? — Не думаю, что она так легко раскрыла эту тайну. Скорее всего, ее псевдоним. — Это точно она? — Стиль общения определенно ее. К тому же, думаю, скоро мы узнаем это точно. — Когда она вернется, — закончил Гира. Синева неба смотрела на них. Напоминала о другой, более потертой, темной и скрипяще-шумной. Сон о других мирах и поиске потерянного Гиры обрел глубину и краски заново. Стертые впечатления вновь окрасились цветом. Джереми помнил. Гире понадобилось больше времени, но помнил и он. — Ты так и не рассказал о тех приключениях, — вдруг вспомнил Гира. — Учитывая то, сколько дел на нас навалилось, я не могу поверить, что мы вообще вырвались сюда. Отстройка разрушенных королевств, попытки объединения их в одно (провалились), интеграция лучших черт каждого в другие (с переменным успехом), ссоры и примирения королей, попаданцы с Земли и общая клиническая смерть королей (не спрашивайте), путешествие в космос за украденной короной Гиры, его символом правления (тоже не спрашивайте). Также в воспоминаниях Джереми остались смутные образы еще одной альтернативной временной линии, где место Дагдэда занял злой Гира. Они вызывали ощущения, что лучше их и не помнить. В общем, кто сказал, что жизнь королей будет спокойной даже после совершения блестящего подвига? — Я так понимаю, про книгу лучше даже не спрашивать, — хмыкнул Гира. Джереми застонал со всей болью, что испытывала его душа писателя. — Гира, какая книга?! Я пытаюсь привыкнуть спать восемь часов и есть три раза в день! — Полтора года прошло! — И прошедшее время передает, насколько это ужасно и непривычно! В ответ на шутку Гира вдруг встревожился. — Джереми… ты жалеешь? — осторожно спросил он. Джереми задумался. — Порой у меня мелькает мысль: что, если был другой выход? Что, если я поторопился, расставшись с кристаллом? Но каждый раз я прихожу к одному выводу. — К какому? Когда-нибудь Гира научится читать подтекст. Впрочем, даже если и не научится, Джереми это не раздражало. — Что я рад быть здесь. В этой жизни, в этом моменте времени. Что, отказавшись от бессмертия, я исполнил свое желание остаться и уйти вместе с остальными королями. С тобой. Как бы отреагировала Доктор? Поняла бы его? Он помнил древнюю грусть в ее глазах. Наверное, она бы поняла. Тишина пела ветром, пахла цветами и солью. Это был не иллюзорный мир, и Джереми был не своим двойником, и все же казалось, что он очнулся ото сна, и почти все две тысячи лет случились не с ним. Мир был так пронзителен, так ярок и плотен, и Джереми чувствовал вращение Терры, и расстояние до солнца, и свет миллиардов других солнц, вокруг которых вращались другие миры, и он ощущал ток времени, пульс его крошечных и самых важных мгновений. Он слышал, как время и ветер отбивают теплый, скрипящий, слегка ворчливый «вурп-вурп». И, посмотрев на ошеломленное лицо Гиры, Джереми убедился в реальности звука. «Это еще не конец».