Доктор Кто и не тот человек-паук

— Как тебе? — спросила Доктор с трепетом существа, показывающего самое дорогое, что у него есть. В который раз Джереми не нашел слов. Нет. Никакие слова не могли выразить то, что видели его глаза. — Ошеломительно, — наконец выдохнул он, не торопясь отпускать перила. Напротив них полыхала галактика. Водоворот звезд, с синей дымкой по краям, красно-фиолетовыми рукавами тянулся к пылающей белизной сердцевине. Ее грозная неподвижность разрывала безмолвную космическую черноту. Они с Доктором застыли посреди этой черноты. Только перила под пальцами Джереми напоминали — это проекция. Они все еще внутри ТАРДИС. — Так неинтересно, — неожиданно поморщилась Доктор и дернула рычаг. ТАРДИС сомкнула янтарные стены, успокаивая и одновременно вызывая тоску по увиденному. — Без обид, милая, ты отлично все проецируешь, и это все так удобно… сидишь тут, в безопасности, любуешься… Где адреналин?! Где полное погружение?! Джереми, я тебе сейчас покажу, что на самом деле ошеломительно! Доктор рванулась к двери: — Пойдем! Идем-идем-идем! Джереми бросился за ней. В нем самом полыхала галактика новых ощущений, сердце гнало звезды в его крови к сердцу-ядру, и как же ему все это нравилось! — Еще более ошеломительное, чем галактика? — Это не то, это вообще не то! — замотала головой Доктор. — Зачем любоваться проекцией галактики, когда можно восхищаться самой галактикой! И она распахнула двери ТАРДИС. Любимое «ох ты ж» Джереми второй раз застряло в горле. Галактика вкручивалась в пространство сверкающей звездной пылью, кружевом пылевых облаков, пламенем ядра. Не проекцией, не снимком, снятым телескопом — на его собственных глазах. — А… — Силовое поле ТАРДИС, — объяснила Доктор. — Оно не выпускает воздух и тепло. Оно имеет форму пузыря и распространяется сейчас на десять метров вокруг. Можно отрегулировать, чтобы было больше или меньше. — А. Так вот почему мы не вылетели при открытии двери. Но я хотел спросить не это. На самом деле, Джереми сейчас не волновали никакие технические тонкости полета на ТАРДИС. — А, — повторила за ним Доктор. — Работаю на опережение. Но все равно объяснила, это тоже хорошо. Что ты хотел спросить? — Раз уж мы заговорили про силовое поле — внутри него действует гравитация? — Только внутри самой ТАРДИС, хотя это тоже можно отрегулировать. — Доктор вздернула нос, как будто принюхиваясь. — Чую еще больше адреналина и погружения. Если что, одну свою подругу я держала за щиколотку, пока она парила за пределами ТАРДИС и, ну понимаешь, погружалась по полной. — Держать за щиколотку неплохой вариант, но только если нет другой возможности. — Какой? Джереми торжественно продемонстрировал Ядомикс-пушку. Глаза Доктора полыхнули восторгом. Джереми знал чувство полета, когда описываешь на паутине фигуры в воздухе, в лицо бьет ветер, а внутри гуляет сосуще-легкое ощущение. Но чувство невесомости было для него новым. Когда ты действительно паришь, и единственная связь с гравитацией — страховка и канат из паутины. Когда тело легче перышка. Когда только ты, космос и сияющие спирали галактики. Доктор, парящая рядом, заключила Млечный Путь в рамку ладоней. Ее пальцы шевельнулись, словно поглаживая. «С ней не произойдет того же, что и с Тюльпаном». Ее жест напомнил Джереми кое о чем. Он внимательнее вгляделся в водоворот звезд и пылевых облаков, запоминая. Вскоре между его пальцами протянулось кружево серебристых нитей и вытканная на них копия галактики. Они еще немного покружились с Доктором в невесомости. Потом подтянули себя по канатам к ТАРДИС. Сдавленное гравитацией тело показалось с непривычки тяжелым и неповоротливым. Душа, напротив, рвалась ввысь. Если бы ее песню услышали эвсисуоны, они не продержались бы на Терре ни мгновения. — Твоей улыбкой можно обогреть небольшую планету, — довольно прокомментировала Доктор. — Я летал в невесомости, любуясь на галактику. Это самое восхитительное, что я видел в жизни. — Просто подумала, что неплохо было бы перед новым приключением немножко остановиться и посмотреть на что-нибудь чудесное. Твоя планета ведь там, — вдруг напомнила Доктор. — И многие другие, на которых есть жизнь. Есть одна, очень похожая на твою, даже с похожим названием, она тоже в Млечном Пути. Множество жизней в этой жемчужной россыпи. Некоторых пугает осознание, что вся жизнь так мала в сравнении с величиной Вселенной. А тебя? Джереми снова посмотрел на звездные спирали. Звезды, что действительно казались сейчас пылью. Но… — Нет. Я думаю, что это чудо — что во Вселенной существует что-то, что одновременно так мало и так важно. Доктор улыбнулась, не отрывая взгляд от галактики. — На скольких планетах ты побывала? — спросил Джереми. — На очень многих, — ответила она, не поворачиваясь. — В разных временах? — Да. От рождения Вселенной до момента ее угасания. — Ты говорила, что спасала миры. Сколько ты спасла? — О, это что? — Доктор повернулась к Джереми и заметила в его руках сплетенную галактику. — О, галактически! Итак, в список слов, которыми Доктор описывает восторг, добавилось новое. — Возьми, если хочешь. — Поддавшись порыву, Джереми протянул ей плетение. — Нет, — с явным сожалением покачала головой Доктор. — Оставь себе на память. — Я могу сплести себе еще. — Нет, будет не то. Это воплощение твоих эмоций, а если ты попробуешь повторить, получится лишь отблеск, попытка вспомнить. Поэтому оставь себе. Как напоминание о нашем первом путешествии. — Не хочешь, значит, сама сохранить напоминание? — поддел ее Джереми. — У меня очень хорошая память. Итак, Гира! Доктор резко пришла в движение. Подпрыгнула к дверям, захлопнула их, подлетела к консоли управления. Но подождала, пока Джереми аккуратно спрячет сплетенную галактику в карман и подойдет. — А мы не можем заново открыть портал, в который утянуло Гиру, и пройти в него? — запоздало задумался Джереми. — Не стоит, — мгновенно ответила Доктор: похоже, она и сама об этом думала. — Открывать заново настолько нестабильный портал и лезть в него… повезет, если Шугоддам не взлетит на воздух, а нас не перемолет в атомарную пыль. Я попыталась вытянуть данные о точке назначения, но даже ТАРДИС не смогла распознать координаты. Поэтому действуем окольным путем. Хорошая фраза, «окольный путь», может, она будет моей кетч-фразой?.. Хотя нет, это Кларина фраза, не будем плагиатом заниматься. Подойди сюда. Доктор показала Джереми на часть панели управления. Светлую, дырчатую, из непонятного вещества. — Это телепатический интерфейс, — пояснила она. — Позволяет управлять ТАРДИС напрямую. И с его помощью также можно найти того, кто тебе нужен. Положи сюда пальцы… вот в эти отверстия… да, все правильно. Вещество обняло пальцы Джереми. Странные ощущения. — А теперь подумай о Гире. О том, как сильно ты хочешь его найти. И ТАРДИС приведет нас к нему. Главное, не отвлекайся и не думай ни о чем постороннем, это собьет настройки. — Не думаешь, что стоило бы предупредить пораньше? — В голову Джереми немедленно, по закону подлости, полезли самые различные мысли. — Постоянно забываю. Но теперь-то ты об этом знаешь, так что давай, ничего постороннего, все по делу. Джереми закрыл глаза и вызвал в памяти образ Гиры. Его улыбку, искренность во взгляде и ярость, с которой он бросался защищать друзей и своих людей. И… а вот подробности их первой встречи ТАРДИС, наверное, не надо. Ну похитил Джереми гроб с Гирой с церемонии похорон, Гира же был живой, просто осуществлял с королями план. Ну пролетел пол-Шугоддама с этим гробом, рискуя уронить — не уронил же! И Гира не возмущался! Очень стойко, кстати, перенес непонятные кульбиты и прыжки, только молча перекатывался внутри и недовольно пыхтел на особенно крутых поворотах. И даже выслушал монолог Джереми о… так, нет, об этом ТАРДИС точно не стоит знать. Консольную комнату наполнил механический жужжащий «вурп-вурп». Поршень внутри стеклянного столба задвигался. Джереми поспешно скорректировал направление мыслей под «и вот он пропал, и мы хотим его найти». Иначе вдруг ТАРДИС перенесет именно в момент с Гирой в гробу. В жужжащем звуке послышалось недовольство, комнату тряхнуло. — Ловит! — крикнула Доктор, бегая вокруг консоли и дополнительно нажимая кнопки и рычаги. — Давай, милая, молоде… ай! ТАРДИС тряхнуло с такой силой, что Джереми отбросило от консоли на пол. Доктор, видимо, более привычная к тряске, успела ухватиться за ручки монитора над консолью. Консоль заискрила, круги на стенах замигали тревожным красным. — Это что за показатели? — Доктор впилась взглядом в монитор. — Координаты прыгают, не могут определиться… так, ТАРДИС опять поймала сигнал, хватайся за что-нибудь! Джереми вцепился в перила. ТАРДИС дрожала, освещение мигало, гневный звук превратился в вой. Доктор ухитрялась бегать вокруг консоли и что-то нажимать, используя тряску, чтобы подлететь поближе к нужным кнопкам. Все резко прекратилось. Словно привиделось. Джереми осторожно разжал пальцы, готовый при случае сжать их обратно. — Ага, — глубокомысленно вымолвила Доктор. — Звучит интригующе. Где мы? — Плохая новость — мы не там, где Гира. ТАРДИС не смогла опознать место и время. — Почему? — напрягся Джереми. — Разные причины. Блокираторы перемещений во времени, временные возмущения… статуи, статуи в тронном зале, статуи… — внезапно забормотала Доктор, — нет, все нормально, нормальные статуи. Так или иначе, ТАРДИС не смогла прорваться. Но! Хорошая новость! ТАРДИС приземлилась в максимально близкое место и время к местонахождению Гиры. Так что, если мы постараемся, то найдем его. Звучало лучше, чем Джереми думал. Даже намного лучше! Но внезапное подозрение охладило его радость: — Максимально близкое место и время это… насколько близкое? Доктор подтянула за ручки монитор: — Примерно… да что с этими показателями не так… — Не церемонясь, она постучала по экрану кулаком. Непонятные символы мигнули и переменились. Это Доктора устроило. — Несколько часов до появления Гиры и на… на-на… непонятном расстоянии. Сейчас дам команду ТАРДИС уточнить место и время. — Ее руки пробежали по консоли. — Готово. Несколько часов в запасе у нас точно есть. А это… значит… что… С каждым словом Доктор продвигалась к двери ТАРДИС с очень загадочным видом. Сейчас она как никогда походила на фокусницу. — Мы в неизвестном месте, — последовал за ней Джереми, — в неизвестное время, у нас есть время до появления Гиры, и там, за дверью… — Приключения, — договорили они вместе. Посторонний наблюдатель никогда бы не поверил, что бессмертные могут хихикать над одновременной фразой, как малые дети. — Нет, подожди, — призвал Джереми всю серьезность. — Там может быть опасно, Гиру могли похитить враждебные существа, которые могут быть не против увидеть нас мертвыми, нам стоит быть серьезнее. — Конечно, король серьезности, — сосредоточенно закивала Доктор, — разумеется, мы очень серьезные спасители и пойдем на нашу миссию с самыми серьезными лицами, какие сможем сделать. — Если ты перестанешь улыбаться, то, может быть, я тебе и поверю. — Подай мне пример и сам перестань. Они очень старались. Они были невероятно серьезными. Новый взрыв смеха? Вам послышалось. Возможно, Джереми действительно стоило сильнее волноваться за Гиру. И он волновался. Но там, за дверью, их ждала неизвестная планета и неизвестное время. Желание исследовать бурлило в крови. Доктор потянулась к ручке двери… — Ты не дашь мне отворить дверь к тайне?! — шутливо возмутился Джереми. — Нет, так дело не пойдет! — Значит, вместе открываем? — Конечно! Доктор рассмеялась и уступила ему место. Вместе они открыли дверь. Сколько раз Джереми не будет находить слов от увиденного? Город… и лес. Город-лес. Из осенне-багряного листвяного покрова стремились ввысь ажурные светлые здания. Линии мостов пересекали голубые реки. Скругленные, плавные очертания, никаких острых углов. В середине города тонкий изящный шпиль пронзал густо-синее небо. Пахло так, как пахнет в осеннем лесу — свежестью и нагретой последними теплыми лучами листвой. Журчала вода, щебетали птицы. Солнце приветливо согрело кожу. — Чтоб мне провалиться, — выпалила Доктор фразу на явно чужом языке, но смысл которой Джереми неожиданно понял. — Я возила сюда подругу и ее дочь, когда, эм, устраивала себе каникулы. Ну-ка… Она сорвала травинку и пожевала ее. — Так и есть. Сорок девятый век. Или сорок восьмой... девятый, да, — пожевала Доктор травинку тщательнее. — Немножко раньше, чем мои каникулы с Донной и Розой, но не думаю, что что-то изменилось. Первая межвидовая планета. На которой одновременно проживает несколько десятков видов разумных существ. В основном человекоподобные и дышащие кислородом, конечно, но все же. Живут и уживаются. Полное равенство, полное принятие особенностей друг друга. Экологичные технологии, чистый воздух, здоровая еда и… мир. Можно назвать это место утопией. Джереми, который приготовился к чему-то более опасному, ощутил смесь растерянности и облегчения. И, конечно, восторга. Описание мира звучало как его ожившая и эволюционировавшая мечта. И очень сильно его интересовал один вопрос: — Ты действительно узнала век и планету по вкусу травинки? — Нет, конечно, — фыркнула Доктор, — кто узнает такие вещи по вкусу травинки? Надо брать все в совокупности — вкус, плотность, степень зелености, скорость ветра, тепло звезды… — Помедленнее, я записываю. — Ты откуда успел ручку и блокнот достать?! — У тебя свои секреты, а у меня свои. Значит, на такой безмятежной планете не может быть никаких опасностей? — Мир и равенство, — повторила Доктор. — Преступления на очень низком уровне, и с каждым годом их количество все меньше. Тут действительно очень мирно живут. Да. Никаких опасностей. Думаю, все, что грозит Гире, когда он выпадет из портала — упасть в воду или очень мягко спланировать с высоты на гравитационных держателях. — В таком случае, у нас есть время исследовать этот чудесный город. — Хорошенько исследовать, — с энтузиазмом поддержала Доктор. «И отважные путешественники во времени двинулись к прекрасному осеннему городу навстречу приключениям. Как-то так».